24 августа. Сегодня прибыла сюда сотня запорожских казаков из Еленчика на 4(-х) лодках, на каждой лодке есть пушка; они будут крейсировать и держать сообщение между крепостями, из них есть некоторые, которые перевозили государя через Дунай. Оружие их состоит из короткого ружья со штыком через плечо, сабли и пистолета при левом боку, а одежда: синие шаровары и малиновая куртка с синими рукавами, шапка, как у донских казаков, с малиновым верхом. Это прежние некрасовцы,{54} передавшиеся на нашу сторону.
25 августа. Дни сделались снова чрезвычайно жаркие, и погода пока стоит хорошая. (...).
28 августа. Сегодня я получил от Николая Ивановича Александрова письмо из Тулы, он пишет, что шапку из Москвы приказал мне выслать. Шейблер заболел желчною горячкою.
29 августа. Сегодня я получил от Яковлева письмо из Анапы, и при оном повестка на имя мое на 3300 рублей. Не понимаю, откуда бы могли быть эти деньги, тогда как брат Петр Иванович писал ко мне, что не может выслать, неужели А(ршеневский) вспомнил обо мне, а может быть, эти деньги присланы от кого-нибудь для покупок. После зари от 3-й роты 100 человек старых солдат под командой майора Борейки и сотня запорожцев - все под командой полковника Серебрякова отправились, куда и зачем - неизвестно, на пароходе и на бриге. Иные говорят, что для сожжения за Джубой турецких кораблей, а другие, что заслуживает более вероятия, - для развлечения черкес, чтобы они нас не так преследовали. Рошковский поехал охотником.
30 августа. Сегодня по случаю праздника Александра Невского работа в крепости не производится. (...) Палатки все снимаются и нагружаются на корабли для препровождения в Еленчик.
31 августа. Лагерь теперь в жалком виде: все солдаты на биваках, у офицеров есть палатки, которые возьмутся на вьюках, или балаганы; все балаганы разобраны. Работа в крепости производится. Дни почти уже с неделю чрезвычайно жаркие, от мух нигде нельзя спрятаться, вечера теплые, чудесные, и при лунном свете после зари чудесно купаться, ибо вода теплее, чем днем, и ветру нет.
1 сентября. Целый день и целую ночь производится нагрузка на корабли. Черкесы с нетерпением ожидают нашего выступления, они разгуливают по горкам против лагеря. День сегодня такой жаркий, каких еще не бывало в продолжение целого лета. Всё перетаскивают в крепость, завтра намерены выступить. Дай Бог счастливо добраться до Еленчика! Вот уже 4 месяца, как мы за Кубанью и не знаем другого крова, как палатка, но много предстоит еще впереди, и, верно, черкесы не будут столь неучтивы, чтоб не проводили с честью своих дорогих гостей. Я полагаю, что в Пшаде и здесь истребили мы столько фуражу, что, верно бы, 1000 семействам черкесским достаточно было для прокормления себя целый год.
Третья рота с десанту возвратилась, но майор Борейко уже не существует: он убит, и поручик Рошковский ранен в левую ногу ниже колена - легко. Я был у него сейчас на пароходе и поздравлял его: он едет в Еленчик и кончил счастливо экспедицию, а нам - нам предстоит еще много! Я был на пароходе в такой чистой комнате, какой уже 6 месяцев не видел, я сидел на диване и пил чай из прекрасных чашек, признаюсь, что здесь это роскошь.
100 человек 3(-й) роты и сотня запорожских казаков, отправившись 29 августа вечером, ночевали не очень далеко от Вулана, 30-го числа в 3 часа утра по дороге к Адлеру заметили они турецкое судно на реке Гамитухадж, и так как видно было много черкес, то десанту не сделали, а разбили судно в прах ядрами (500 ядер было выпущено), и в это время собралось до 1000 черкес. Разбивши судно, они отплыли немного подальше от берегу и остановились на якоре, ночью снялись с якоря и пустились далее, и 3 1 -го на рассвете у реки Чухух, недалеко от Субашей, заметили турецкое судно и сделали десант, в одну минуту оно было зажжено, запорожцы дрались молодцами, тут убит Борейко и ранен Рошковский. (...) Судно это ожидало только попутного ветру для отплытия, ибо оно было нагружено медом, кукурузой и проч. Черкес под конец собралось очень много, но наши живо отступили под картечными выстрелами из парохода и брига. Тут взяли еще маленький баркасик. У черкес потеря была большая. Барон Шейблер отправился на пароходе в Еленчик, Рошковский тоже. Завтра в путь, Боже, благослови!
2 сентября. Выступили с Вулана до восхода солнца, версты три шли спокойно, потом началась сильная перестрелка в правой цепи; на перевале через гору Суемчеуатель черкесы сильно наседали на арьергард, и кабардинцы, бывшие в арьергарде, захватили одного черкеса живого, коему тотчас связали руки и отдали в авангард под караул. Дорогой мы все истребляли, попадавшиеся копны сена и хлеба или брали с собою, или легли, все аулы предавали пламени, так что все ущелье сзади было в дыму. Мы сделали 21 версту почти без привалу и остановились на ночлег, не доходя до Навагинской горы версты три. По прибытии на ночлег нас тотчас отправили на гору на аванпост для занятия аула: мы прикрывали водопой. По закате солнца вид был удивительный: луна выказывалась из-за гор и слабо светила, по всему ущелью горели аулы версты на три. (...) Для окончания Михайловской крепости оставили 2 саперные роты, один казачий полк, 2 роты линейных и одну сотню запорожских казаков.
3 сентября. С восходом солнца мы тронулись. (...) До самой Навагинской горы была перестрелка, особенно же в правой цепи, но уже не столько сильная, как вчера. Мы пришли в Пшаду в 1-м часу пополудни и расположились около самой крепости. Итак, благодаря Бога, мы совершили трехдневный переход в полтора дня, и можно далее сказать, довольно счастливо. (...) Черкесы приезжали сегодня за выкупом пленного, но им не отдали, ибо не сошлись в условиях.
4 сентября. (...) Здешняя крепость совершенно кончена, кроме казарм, которые еще не совсем кончены, в ней более 300 человек лежит теперь раненых и больных.
В 4-м батальоне Навагинского полка, который здесь оставался, много очень переболело, и теперь в лазарете до 200 человек. Сегодня один черкес-старик перешел совсем к нам и уверяет, что им решительно нечего есть.
5 сентября. Целую почти ночь я не мог сомкнуть глаз от сильного ветра, срывавшего несколько раз палатку. Дождь лил почти целую ночь, и на море был ужаснейший шторм, какого моряки не запомнят; два купеческих славянских судна двухмачтовых сорвало с якоря и выкинуло на берег, оба они не годятся к употреблению; один матрос утонул, остальные же все спаслись.
Целую ночь и потом целый день заняты были выгрузкою этих судов, их совершенно разобрали; этот шторм был причиною того, что мы сегодня не выступили, ибо судов этих нельзя было бросить. На рассвете ветер немного утих, но дождь не переставал, еще утром море сильно волновалось, пароход, лавируя взад и вперед, нырял, как утка, к вечеру море успокоилось. Сегодня утром 7 черкес, в том числе Эндароглу и Мегмет-али, первый бунтовщик, приезжали за выкупом пленного и согласились дать за него двух унтер-офицеров. После обеда я был с рабочими в крепости. В этот же шторм в Еленчике выкинуло три судна и в Анапе - 7.
6 сентября. По восхождении солнца мы выступили, и так как в продолжение почти целого дня шел дождь, то перестрелки большой не было. Часу в 6-м вечера мы остановились на ночлег. (...)
7 сентября. Выступили в 7-м часу утра. (...) Люди чрезвычайно устали не столько от походу, как от дурной погоды, ибо всю прошедшую ночь шел дождь и люди, не могши спать, грелись у огней. Не доходя до ночлегу, я видел несколько яблонь в цвете, что, говорят старики, есть признак сильной зимы.
8 сентября. Выступили в 7-м часу утра. (...) Это переход не трудный: не более 10 верст, и то по мирному окладу, горы остаются в стороне, и цепи идут почти по ровному месту. Аулов по сю сторону гор нет, черкесы любуются нами с высоты гор и не тревожат нас. (...) В 2 часа пополудни мы прибыли в Еленчик. (...)
10 сентября. Целый день я был с рабочими, которые рубят кустарники для очистки места для лагеря и плацу.
11 сентября. Целую ночь шел дождь, на рассвете немного разгулялось. В лагере теперь ужасная суматоха: пригоняют и белят амуницию, учат рекрут и расчищают место для лагеря - все делается вдруг.
12 сентября. Сегодня черкесы выкупили пленного черкеса, отдав за него двух наших пленных унтер-офицеров. Пленник наш очень благодарил, что с ним хорошо обходились и хорошо кормили. В Еленчик прибыло теперь множество штаб- и обер-офицеров к царскому смотру, в том числе и Кашутин, он совсем здоров и вступил в командование полка. Дождь шел в продолжение почти целого дня, и вечером сверкала молния. (...)
15 сентября. Производится очистка места впереди лагеря, дабы можно было маршировать. Лагерь наш расположен в одной линии: на правом фланге Тенгинкий, потом - Навагинский и Кабардинский полки, казаки - сзади.
16 сентября. Сегодня прибыл в отряд барон Штакельберг, он совершенно здоров, но пальцами свободно не может действовать.
17 сентября. Сегодня делал всей дивизии смотр генерал Линген.
18 сентября. Сегодня делал смотр генерал Вельяминов, все прикомандированные кавалеристы находились на правом фланге всего отряда.
19 сентября. Ночью поднялся столь сильный ветер с гор, что посрывал все палатки, моя устояла до рассвета, но на рассвете я велел ее повалить, дабы ее не порвало в куски. Все солдатские палатки лежали на земле, едва можно устоять на ногах против столь сильного ветру. Начали строить кухню для государя, но палатки ветер не давал ставить. Вельяминов хотел ехать в Анапу навстречу государю, но прибывший на пароходе адъютант Меншикова{55} Васильев объявил, что государь будет или сегодня вечером, или завтра утром, почему Вельяминов и остался. 4(-й) батальон Навагинского полка и один казачий полк отправлены для занятия самого хребта гор до тех пор, пока государь находиться будет в лагере.
20 сентября. В 8 часов утра увидели мы пароход, но не знали еще, кто едет, между тем пароход приблизился и, выкинув желтый флаг с орлом, разрешил загадку. Весь лагерь кричал: "Ура!" - с крепости, со всех корабельных орудий и из лагеря салютовали. Солдаты были в восхищении о приезде государя, они и одеваясь не переставали кричать, они никогда еще не видели русского владыки и потому с нетерпением ожидали, чтобы он высадился. Ветер не переставал, нельзя было и думать, чтобы государь съехал на берег, но всегда отважный и желающий поскорее видеть своих храбрых воинов, он в 11 часов утра съехал на берег и прибыл в лагерь. Солдаты построены были в боевом порядке на линейках в мундирах, ранцах и фуражках, офицеры - в сертуках и фуражках, при шарфах; прикомандированные кавалеристы - на правых флангах полков, к коим прикомандированы, а пешие - во фрунте. С трудом можно было стоять: фрунт волновался и знамя едва могли держать. Государь обходил войска пешком, с ним наследник, граф Орлов,{56} Меншиков, Адлерберг,{57} Кавелин{58} и какой-то прусский штаб-офицер. Радостное "ура" сливалось от правого к левому флангу. Обошедши войска, государь пошел в палатку к генералу Вельяминову. В это время в Еленчике сделался пожар: загорелось сено и мука и сгорело всего тысяч на 200, почему и отправили тотчас в крепость один батальон. Вышедши из палатки, государь очень ласково разговаривал со многими офицерами и солдатами, благодарил последних за их храбрость, дал несколько Георгиевских крестов собственноручно солдатам, оказавшим мужество, и которые были помещены в реляциях, кроме того, дал в каждую роту по два Георгиевских креста с тем, чтобы солдаты сами между собою назначили их храбрейшим и достойнейшим, и велел выбрать с каждого батальона по 8 человек в Гвардию. После сего государь отправился в Еленчик, где присутствовал при пожаре до тех пор, пока он начал стихать. Обходя лазарет, государь навесил сам на некоторых раненых Георгиевские кресты и осчастливил своим посещением генерала Штейбе, коему позволил ехать пользоваться за границу и дал на подъем 1000 червонцев (12 тысяч рублей). Государь остался ночевать в крепости.
21 сентября. Ужаснейший ветер продолжается, не стихая ни на минуту, нет ни одной палатки, которая бы устояла, сегодня и Вельяминова палатку опрокинуло. Мы поделали себе балаганы низенькие, напялив их палатками, и сидим в них, как лисы в норах. Ольшевский получил от государя 3000 ежегодно столовых, а Сердаковский{59} - 1500, Линген единовременно - 10 тысяч рублей.
22 сентября. Ночью ветер еще усилился, но к вечеру сделался немного сноснее, и в 5 часов пополудни государь сел на пароход, где и остался ночевать.
23 сентября. В 4 часа пополудни государь снялся с якоря, не поднимая своего флагу, солдаты в лагере кричали: "Ура!". Сегодня все укладываются и приготовляются к походу. Все солдатские вещи перевозят в Еленчик. Причины геленчицкого пожара настояще не известны, но говорят, что подожгли нарочно, почему государь остался очень недоволен и велел произвести строгое следствие, для коего и оставлен в крепости полковник Бринк.{60}
24 сентября. (...) Сегодня больше сотни черкес перебралось на сю сторону гор и ранили одного казака в цепи у прикрытия скотины.
25 сентября. (...) Выступили из Еленчика в 6 часов утра, маленький дождик, помочивший нас несколько минут, послужил предзнаменованием хорошего, удачного похода. (...)
26 сентября. (...) Погода во весь день была самая осенняя, холодная, и притом изредка моросил дождик, туман не проходил ни на минуту. Мы остановились на ночь часу в 5-м пополудни, ибо за туманом далее нельзя было идти.
27 сентября. Выступили в 6 часов утра и пришли в Абин в 4 часа пополудни, где и расположились на ночлег. (...) Здесь горы начали постепенно исчезать, и глазам нашим представилась впереди обширная равнина. Пробывши в горах 5 месяцев, теперь очень странно видеть равнину. День был чрезвычайно серый и холодный. Завтра идем вперед с Алексеем Александровичем (Вельяминовым). Мне не верится, что завтра увидим Кубань, по крайней мере, так многие надеются, но до Кубани еще 3 6 верст, черкесы здесь лихие, стреляют метко, и одна роковая пуля может прекратить все надежды.
28 сентября. Ночью, часу около первого, черкесы с двух сторон сделали несколько залпов из ружей, пули просвистели над нашими палатками, но никому не причинили вреда; пикеты черкесские виднелись кругом нашего лагеря. Выступили с Алексеем Александровичем (...) в 6-м часу на легких, составя свой авангард, арьергард и боковые цепи, отряд двинулся вслед за нами. (...) Мы шли очень скоро, так что далеко за собой оставили отряд. Привал сделали на Кунипсе, и, дождавшись отряда, который на нашем месте остался ночевать, двинулись вперед, и в 5 часов пополудни были уже в Ольгинском тет-де-поне{*24} и расположились на левом берегу Кубани. Я тотчас переехал в Европу, и самый воздух показался мне несравненно лучшим, одним словом, мне легче было дышать, и Ольгинское, прежде столь скучное, показалось нам веселым: здесь были три лавки и мы могли почти все иметь. (...) Теперь остается благодарить Бога за счастливое окончание экспедиции столь трудной,
29 сентября. В час пополудни отряд прибыл благополучно, и солдаты в восхищении, что их распускают по квартирам, ибо второго периоду не будет.
В 4 часа пополудни в Навагинском полку был молебен за благополучное окончание экспедиции и потом - панихида за убиенных на брани. Да, у нас в полку убито 7 офицеров, в числе коих - 5 ротных командиров.
30 сентября, В 2 часа пополудни отряд при барабанном бое и песнях переправился на родимую сторону Кубани, и тут пошли все роты врознь по своим зимовым квартирам. В 3 часа пополудни я с бароном Шейблером отправился в Екатеринодар на телеге, а люди наши - сзади нас верхами. (...)
1 октября. Люди партикулярные лишены многих удовольствий против военных. Как приятно было уснуть в теплой комнате и пить чай со сливками! Да, это удовольствие может понять только военный. Пять месяцев мы не знали другого крова, кроме палатки и бивака, а о сливках нечего и говорить, был бы только сухарь, труды же переносили такие, какие редко встречаются, а может быть, и никогда! В европейской кампании! В европейской кампании больше удовольствий, больше жизни, я вижу своего врага, здесь же не видишь, откуда летят пули, лоскутник избирает такое место, откуда его и видеть, и выбить трудно, жизнь каждую минуту в опасности, тогда как в европейской кампании - только при виде неприятеля. В европейской кампании я сражаюсь по роду моей службы, здесь я, кавалерист, ползаю с пехотой по горам; там встречаете деревни, видите людей, здесь - ни того, ни другого. (...) Екатеринодар очень переменился в свою хорошую сторону: дома и решетки подкрашены, везде заметна чистота, улицы высыпаны песком. Кто был прежде в Екатеринодаре и видит его теперь, тому немудрено догадаться, что ожидают приезду какого-нибудь важного человека.
3 октября. Сегодня я был в соборе и отслужил благодарственный молебен за благополучное окончание экспедиции.
Примечания, размещенные после текста
{1}Штакельберг Фердинанд Владимирович, барон, - прапорщик л.-гв. Конной артиллерии.
{2}Яковлев Павел Андреевич - поручик л.-гв. Литовского полка, впоследствии генерал-майор.
{3}Стандершельд Карл Карлович - поручик л.-гв. 2-й артиллерийской бригады.
{4}Флеминг Адриан Егорович, барон, - подпоручик л.-гв. Павловского полка, в 1848 г. переведен в Мингрельский егерский полк подполковником.
{5}Емельянов Илья Васильевич - поручик л.-гв. Волынского полка.
{6}Здесь и далее не комментируются лица, о которых не удалось обнаружить дополнительных сведений, кроме тех, которые содержатся в дневнике.
{7}Вельяминов Алексей Александрович (1785-1838) - генерал-лейтенант, участник Отечественной войны 1812 г., друг и помощник А. П. Ермолова, с 1831 г. - начальник Кавказской области и командующий войсками Кавказской линии и Черноморья.
{8}Поливанов Николай Иванович (1814-1874) - выпускник Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, приятель М. Ю. Лермонтова. В 1837 г. корнет л.-гв. Уланского полка, впоследствии его командир.
{9}Линген - генерал-майор, командующий 1-й бригадой 20-й пехотной дивизии.
{10}Долгорукий Николай Николаевич, князь (ум. в 1837 г.) - корнет л.-гв. Конного полка.
{11}Столыпин Алексей Аркадьевич (1816-1858) - выпускник Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, корнет л.-гв. Гусарского полка, родственник и друг М. Ю. Лермонтова.
{12}Загоскин Яков Николаевич - подпоручик 3-й гвардейской и гренадерской артиллерийской бригады.
{13}Заводовский Николай Степанович (1783-1853) - генерал от кавалерии, наказной атаман Черноморского казачьего войска с 1830 г.
{14}Цебриков Николай Романович (1800-1862) - прапорщик Тифлисского пехотного полка, в 1826 г. разжалован из поручиков л.-гв. Финляндского полка в солдаты.
{15}Симановский Петр Иванович - двоюродный брат автора дневника.
{16}Полтинин Михаил Петрович - полковник, командир Навагинского полка с 1837 г., в 1847 г. произведен в генерал-лейтенанты.
{17}Унковский-2 Николай Иванович - корнет л.-гв. Кирасирского Его Величества полка.
{18}Ерин Владимир Петрович - поручик Одесского уланского полка, куда был переведен в 1836 г. из прапорщиков л.-гв. Финляндского полка.
{19}Алехин Модест Петрович - подпоручик л.-гв. Егерского полка.
{20}Шейблер Евгений Карлович, барон - корнет л.-гв. Уланского Его Высочества полка.
{21}"Фенелла" - опера Ф. Обера. Премьера состоялась в Париже в 1828 г.
{22}Аршеневский Дмитрий Никандрович, поручик л.-гв. Конного полка.
{23}Русский инвалид, или Военные ведомости. No 90. СПб., 10 апреля 1837 г.
{24}Горбачев Василий Павлович, в феврале 1837 г. переведен из Сибирского уланского полка в л.-гв. Драгунский полк, а в апреле - в л.-гв. Уланский. В 1848 г. назначен командиром Кирасирского принца Петра Ольденбургского полка.
{25}Майнов Василий Никифорович - в 1833 г. поручиком переведен из л.-гв. Финляндского полка в л.-гв Уланский, из которого уволен в отставку в 1840 г. в чине ротмистра.
{26}Ольшевский Марцелин Матвеевич (1796-1866) - полковник, состоявший при Вельяминове для особых поручений. Впоследствии генерал-лейтенант.
{27}Кашутин Василий Алексеевич (1793-1840) - полковник, командир Тенгинского полка с 1834 г. В 1838 г. произведен в генерал-майоры.
{28}Масальский Николай Федорович, князь (1812-1879) - поручик л.-гв 1-й артиллерийской бригады. Впоследствии генерал от артиллерии.
{29}Егоров, поручик Навагинского полка - командир 1-й гренадерской роты.
{30}Фон Штейбе Николай Александрович (ум. в 1837 г.) - генерал-майор артиллерии, состоял при Отдельном Кавказском корпусе с 1834 г.
{31}Рошковский Октавий Серафимович - поручик л.-гв. Гродненского гусарского полка.
{32}Миницкий Илиодор Осипович - штабс-ротмистр л.-гв. Уланского полка, адъютант барона Розена.
{33}Eugne Sue (1804-1857). "La Salamandre". Paris, 1832.
{34}Розен Григорий Владимирович, барон (1782-1841) - генерал от инфантерии, командующий Отдельным Кавказским корпусом с 1831 по 1837 г.
{35}Александров-1 Николай Иванович - поручик л.-гв. Уланского полка, в 1846 г. уволен в отставку в чине полковника.
{36}Приказ по Отдельному Гвардейскому корпусу. No 59. СПб., 11 апреля 1837г.
{37}Бистром Карл Иванович (1770-1838) - генерал от инфантерии, помощник командира Отдельного Гвардейского корпуса, великого князя Михаила Павловича.
{38}Казарский Александр Иванович (1797-1833) - капитан 1-го ранга, флигель-адъютант. В 1829 г. в Константиновском проливе 18-пушечный бриг "Меркурий", находившийся под его командой, был атакован двумя турецкими кораблями (110-пушечным и 74-пушечным) и принял бой.
{39}Серебряков Лазарь Маркович - капитан 1-го ранга. Позднее адмирал и член Адмиралтейств-Совета с 1856 г.
{40}Люлье Леонтий Яковлевич (1805-1862) - этнограф, автор ряда книг, посвященных Кавказу. Около 40 лет служил на восточном берегу Черного моря, с 1834 г. находился при Вельяминове в качестве дипломатического чиновника.
{41}Бестужев Александр Александрович (псевдоним - Марлинский) (1797-1837) - русский писатель, декабрист. Служил рядовым на Кавказе, за храбрость был произведен в прапорщики. В 1837 г. состоял при бароне Розене, участвовал в экспедиции в Цебельду, 7 июня был смертельно ранен и захвачен горцами, могила его неизвестна.
{42}Соколовский Николай Павлович - корнет л.-гв. Уланского полка.
{43}"Библиотека для чтения" - ежемесячный журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и музыки. Выходил в С.-Петербурге с 1834 по 1865 г.
{44}Oertel Wilhelm. Practischer Unterricht in der deutschen Sprache. St.-Pbg, 1830.
{45}Бенкендорф Константин Константинович, граф (1817-1858) - поручик л.-гв. Конного полка.
{46}А. Марлинский. Русские повести и рассказы. Ч. 2. СПб., 1835.
{47}Русский, инвалид, или Военные ведомости. No 139. СПб., 5 июня 1837 г.
{48}Савоини Александр Еремеевич - поручик л.-гв. Уланского полка.
{49}Бриммер Эдуард Владимирович (1797-1874) - полковник, с 1832 по 1837 г. командовал 29-й артиллерийской бригадой при Отдельном Кавказском корпусе.
{50}Брюллов Карл Павлович (1799-1852) - знаменитый русский художник академической школы, автор картины "Последний день Помпеи".
{51}Вальтер Скотт. Вудсток, или Всадник. История Кромвельских времен. 1651 г. Пер. с фр. С. де Шаплет. СПб., 1829.
{52}Казилбеч Шеретлуков (или Казбич) - знаменитый вождь шапсугов, до 1863 г. сопротивлявшийся русским войскам.
{53}Меньщиков - прапорщик Гренадерского, короля Прусского, полка.
{54}Некрасовцы - казаки, предки которых после Булавинского бунта под предводительством Игната Некрасы ушли на Кубань, а в середине XVIII в. перебрались в Турцию, на Дунай; принимали участие в войнах с Россией.
{55}Меншиков Александр Сергеевич (1787-1869) - адмирал, генерал-адъютант, начальник Главного морского штаба с 1829 г.
{56}Орлов Алексей Федорович, граф (1786-1861) - генерал-адъютант, военный деятель и дипломат, с 1836 г. - член Государственного совета.
{57}Адлерберг Владимир Федорович (1791 -1884) - директор канцелярии начальника Главного штаба, генерал-адъютант в свите Николая I.
{58}Кавелин Александр Александрович (1793-1850) - генерал от инфантерии, с 1834 по 1841 г. состоял при наследнике цесаревиче. С 1842 г. - член Государственного совета.
{59}Сердаковский - капитан, состоявший при Вельяминове для особых поручений.
{60}Фон Бринк Егор Егорович (ум. 1841) - полковник Тенгинского полка, комендант Анапы.
Подстрочные примечания
{*1}В. А. Мануйлов. Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова { Лермонтовская энциклопедия. М., 1981, с. 648.
{*2}К. Н. Манзей. История л.-гв. Гусарского Его Величества полка. 1775-1857 гг. Ч. 2. СПб., 1859, с. 198.
{*3}Приказ по Отдельному Гвардейскому корпусу. РПБ, 135/62 - 1837. No 59. СПб., 11 апреля 18.37 г.
{*4}Приказ по Отдельному Гвардейскому корпусу. РПБ, 135/62 - 1837. No 37. СПб., 6 марта 1837 г.
{*5}Петербургский некрополь. Т. 4. СПб., 1913, с. 75.
{*6}Г. И. Филипсон. Воспоминания. М., 1885, с. 120-122, 140.
{*7}Воспоминания о Кавказе 1837 г. { Библиотека для чтения. Т. 80-81. СПб., 1847. М. Ф. Федоров. Походные записки на Кавказе с 1835 по 1842 год { Кавказский сборник. Т. 3. Тифлис, 1879, с. 1-250. Г. И. Филипсон. Воспоминания. М., 1885.
{*8}Шест, жердь.
{*9}Адская музыка (фр.).
{*10}Разновидность малой пушки, которая ставится на железную рогатину.
{*11}Геленджик.
{*12}Шапсуги - одно из черкесских племен.
{*13}В шахматном порядке (фр.).
{*14}Далее сведения об убитых, раненых и контуженых опускаются.
{*15}Название пропущено.
{*16}Кстати (фр.).
{*17}Итак (фр.), комедия окончена (шп,).
{*18}Длиннохвостая гаубица, стреляющая гранатами. (длинноствольная? - OCR)
{*19}Вулан, река, бухта.
{*20}Джубга. река.
{*21}Шапсухо.
{*22}Названия рек.
{*23}Суемчеуатль.
{*24}Мостовое укрепление (фр.).
25 августа. Дни сделались снова чрезвычайно жаркие, и погода пока стоит хорошая. (...).
28 августа. Сегодня я получил от Николая Ивановича Александрова письмо из Тулы, он пишет, что шапку из Москвы приказал мне выслать. Шейблер заболел желчною горячкою.
29 августа. Сегодня я получил от Яковлева письмо из Анапы, и при оном повестка на имя мое на 3300 рублей. Не понимаю, откуда бы могли быть эти деньги, тогда как брат Петр Иванович писал ко мне, что не может выслать, неужели А(ршеневский) вспомнил обо мне, а может быть, эти деньги присланы от кого-нибудь для покупок. После зари от 3-й роты 100 человек старых солдат под командой майора Борейки и сотня запорожцев - все под командой полковника Серебрякова отправились, куда и зачем - неизвестно, на пароходе и на бриге. Иные говорят, что для сожжения за Джубой турецких кораблей, а другие, что заслуживает более вероятия, - для развлечения черкес, чтобы они нас не так преследовали. Рошковский поехал охотником.
30 августа. Сегодня по случаю праздника Александра Невского работа в крепости не производится. (...) Палатки все снимаются и нагружаются на корабли для препровождения в Еленчик.
31 августа. Лагерь теперь в жалком виде: все солдаты на биваках, у офицеров есть палатки, которые возьмутся на вьюках, или балаганы; все балаганы разобраны. Работа в крепости производится. Дни почти уже с неделю чрезвычайно жаркие, от мух нигде нельзя спрятаться, вечера теплые, чудесные, и при лунном свете после зари чудесно купаться, ибо вода теплее, чем днем, и ветру нет.
1 сентября. Целый день и целую ночь производится нагрузка на корабли. Черкесы с нетерпением ожидают нашего выступления, они разгуливают по горкам против лагеря. День сегодня такой жаркий, каких еще не бывало в продолжение целого лета. Всё перетаскивают в крепость, завтра намерены выступить. Дай Бог счастливо добраться до Еленчика! Вот уже 4 месяца, как мы за Кубанью и не знаем другого крова, как палатка, но много предстоит еще впереди, и, верно, черкесы не будут столь неучтивы, чтоб не проводили с честью своих дорогих гостей. Я полагаю, что в Пшаде и здесь истребили мы столько фуражу, что, верно бы, 1000 семействам черкесским достаточно было для прокормления себя целый год.
Третья рота с десанту возвратилась, но майор Борейко уже не существует: он убит, и поручик Рошковский ранен в левую ногу ниже колена - легко. Я был у него сейчас на пароходе и поздравлял его: он едет в Еленчик и кончил счастливо экспедицию, а нам - нам предстоит еще много! Я был на пароходе в такой чистой комнате, какой уже 6 месяцев не видел, я сидел на диване и пил чай из прекрасных чашек, признаюсь, что здесь это роскошь.
100 человек 3(-й) роты и сотня запорожских казаков, отправившись 29 августа вечером, ночевали не очень далеко от Вулана, 30-го числа в 3 часа утра по дороге к Адлеру заметили они турецкое судно на реке Гамитухадж, и так как видно было много черкес, то десанту не сделали, а разбили судно в прах ядрами (500 ядер было выпущено), и в это время собралось до 1000 черкес. Разбивши судно, они отплыли немного подальше от берегу и остановились на якоре, ночью снялись с якоря и пустились далее, и 3 1 -го на рассвете у реки Чухух, недалеко от Субашей, заметили турецкое судно и сделали десант, в одну минуту оно было зажжено, запорожцы дрались молодцами, тут убит Борейко и ранен Рошковский. (...) Судно это ожидало только попутного ветру для отплытия, ибо оно было нагружено медом, кукурузой и проч. Черкес под конец собралось очень много, но наши живо отступили под картечными выстрелами из парохода и брига. Тут взяли еще маленький баркасик. У черкес потеря была большая. Барон Шейблер отправился на пароходе в Еленчик, Рошковский тоже. Завтра в путь, Боже, благослови!
2 сентября. Выступили с Вулана до восхода солнца, версты три шли спокойно, потом началась сильная перестрелка в правой цепи; на перевале через гору Суемчеуатель черкесы сильно наседали на арьергард, и кабардинцы, бывшие в арьергарде, захватили одного черкеса живого, коему тотчас связали руки и отдали в авангард под караул. Дорогой мы все истребляли, попадавшиеся копны сена и хлеба или брали с собою, или легли, все аулы предавали пламени, так что все ущелье сзади было в дыму. Мы сделали 21 версту почти без привалу и остановились на ночлег, не доходя до Навагинской горы версты три. По прибытии на ночлег нас тотчас отправили на гору на аванпост для занятия аула: мы прикрывали водопой. По закате солнца вид был удивительный: луна выказывалась из-за гор и слабо светила, по всему ущелью горели аулы версты на три. (...) Для окончания Михайловской крепости оставили 2 саперные роты, один казачий полк, 2 роты линейных и одну сотню запорожских казаков.
3 сентября. С восходом солнца мы тронулись. (...) До самой Навагинской горы была перестрелка, особенно же в правой цепи, но уже не столько сильная, как вчера. Мы пришли в Пшаду в 1-м часу пополудни и расположились около самой крепости. Итак, благодаря Бога, мы совершили трехдневный переход в полтора дня, и можно далее сказать, довольно счастливо. (...) Черкесы приезжали сегодня за выкупом пленного, но им не отдали, ибо не сошлись в условиях.
4 сентября. (...) Здешняя крепость совершенно кончена, кроме казарм, которые еще не совсем кончены, в ней более 300 человек лежит теперь раненых и больных.
В 4-м батальоне Навагинского полка, который здесь оставался, много очень переболело, и теперь в лазарете до 200 человек. Сегодня один черкес-старик перешел совсем к нам и уверяет, что им решительно нечего есть.
5 сентября. Целую почти ночь я не мог сомкнуть глаз от сильного ветра, срывавшего несколько раз палатку. Дождь лил почти целую ночь, и на море был ужаснейший шторм, какого моряки не запомнят; два купеческих славянских судна двухмачтовых сорвало с якоря и выкинуло на берег, оба они не годятся к употреблению; один матрос утонул, остальные же все спаслись.
Целую ночь и потом целый день заняты были выгрузкою этих судов, их совершенно разобрали; этот шторм был причиною того, что мы сегодня не выступили, ибо судов этих нельзя было бросить. На рассвете ветер немного утих, но дождь не переставал, еще утром море сильно волновалось, пароход, лавируя взад и вперед, нырял, как утка, к вечеру море успокоилось. Сегодня утром 7 черкес, в том числе Эндароглу и Мегмет-али, первый бунтовщик, приезжали за выкупом пленного и согласились дать за него двух унтер-офицеров. После обеда я был с рабочими в крепости. В этот же шторм в Еленчике выкинуло три судна и в Анапе - 7.
6 сентября. По восхождении солнца мы выступили, и так как в продолжение почти целого дня шел дождь, то перестрелки большой не было. Часу в 6-м вечера мы остановились на ночлег. (...)
7 сентября. Выступили в 7-м часу утра. (...) Люди чрезвычайно устали не столько от походу, как от дурной погоды, ибо всю прошедшую ночь шел дождь и люди, не могши спать, грелись у огней. Не доходя до ночлегу, я видел несколько яблонь в цвете, что, говорят старики, есть признак сильной зимы.
8 сентября. Выступили в 7-м часу утра. (...) Это переход не трудный: не более 10 верст, и то по мирному окладу, горы остаются в стороне, и цепи идут почти по ровному месту. Аулов по сю сторону гор нет, черкесы любуются нами с высоты гор и не тревожат нас. (...) В 2 часа пополудни мы прибыли в Еленчик. (...)
10 сентября. Целый день я был с рабочими, которые рубят кустарники для очистки места для лагеря и плацу.
11 сентября. Целую ночь шел дождь, на рассвете немного разгулялось. В лагере теперь ужасная суматоха: пригоняют и белят амуницию, учат рекрут и расчищают место для лагеря - все делается вдруг.
12 сентября. Сегодня черкесы выкупили пленного черкеса, отдав за него двух наших пленных унтер-офицеров. Пленник наш очень благодарил, что с ним хорошо обходились и хорошо кормили. В Еленчик прибыло теперь множество штаб- и обер-офицеров к царскому смотру, в том числе и Кашутин, он совсем здоров и вступил в командование полка. Дождь шел в продолжение почти целого дня, и вечером сверкала молния. (...)
15 сентября. Производится очистка места впереди лагеря, дабы можно было маршировать. Лагерь наш расположен в одной линии: на правом фланге Тенгинкий, потом - Навагинский и Кабардинский полки, казаки - сзади.
16 сентября. Сегодня прибыл в отряд барон Штакельберг, он совершенно здоров, но пальцами свободно не может действовать.
17 сентября. Сегодня делал всей дивизии смотр генерал Линген.
18 сентября. Сегодня делал смотр генерал Вельяминов, все прикомандированные кавалеристы находились на правом фланге всего отряда.
19 сентября. Ночью поднялся столь сильный ветер с гор, что посрывал все палатки, моя устояла до рассвета, но на рассвете я велел ее повалить, дабы ее не порвало в куски. Все солдатские палатки лежали на земле, едва можно устоять на ногах против столь сильного ветру. Начали строить кухню для государя, но палатки ветер не давал ставить. Вельяминов хотел ехать в Анапу навстречу государю, но прибывший на пароходе адъютант Меншикова{55} Васильев объявил, что государь будет или сегодня вечером, или завтра утром, почему Вельяминов и остался. 4(-й) батальон Навагинского полка и один казачий полк отправлены для занятия самого хребта гор до тех пор, пока государь находиться будет в лагере.
20 сентября. В 8 часов утра увидели мы пароход, но не знали еще, кто едет, между тем пароход приблизился и, выкинув желтый флаг с орлом, разрешил загадку. Весь лагерь кричал: "Ура!" - с крепости, со всех корабельных орудий и из лагеря салютовали. Солдаты были в восхищении о приезде государя, они и одеваясь не переставали кричать, они никогда еще не видели русского владыки и потому с нетерпением ожидали, чтобы он высадился. Ветер не переставал, нельзя было и думать, чтобы государь съехал на берег, но всегда отважный и желающий поскорее видеть своих храбрых воинов, он в 11 часов утра съехал на берег и прибыл в лагерь. Солдаты построены были в боевом порядке на линейках в мундирах, ранцах и фуражках, офицеры - в сертуках и фуражках, при шарфах; прикомандированные кавалеристы - на правых флангах полков, к коим прикомандированы, а пешие - во фрунте. С трудом можно было стоять: фрунт волновался и знамя едва могли держать. Государь обходил войска пешком, с ним наследник, граф Орлов,{56} Меншиков, Адлерберг,{57} Кавелин{58} и какой-то прусский штаб-офицер. Радостное "ура" сливалось от правого к левому флангу. Обошедши войска, государь пошел в палатку к генералу Вельяминову. В это время в Еленчике сделался пожар: загорелось сено и мука и сгорело всего тысяч на 200, почему и отправили тотчас в крепость один батальон. Вышедши из палатки, государь очень ласково разговаривал со многими офицерами и солдатами, благодарил последних за их храбрость, дал несколько Георгиевских крестов собственноручно солдатам, оказавшим мужество, и которые были помещены в реляциях, кроме того, дал в каждую роту по два Георгиевских креста с тем, чтобы солдаты сами между собою назначили их храбрейшим и достойнейшим, и велел выбрать с каждого батальона по 8 человек в Гвардию. После сего государь отправился в Еленчик, где присутствовал при пожаре до тех пор, пока он начал стихать. Обходя лазарет, государь навесил сам на некоторых раненых Георгиевские кресты и осчастливил своим посещением генерала Штейбе, коему позволил ехать пользоваться за границу и дал на подъем 1000 червонцев (12 тысяч рублей). Государь остался ночевать в крепости.
21 сентября. Ужаснейший ветер продолжается, не стихая ни на минуту, нет ни одной палатки, которая бы устояла, сегодня и Вельяминова палатку опрокинуло. Мы поделали себе балаганы низенькие, напялив их палатками, и сидим в них, как лисы в норах. Ольшевский получил от государя 3000 ежегодно столовых, а Сердаковский{59} - 1500, Линген единовременно - 10 тысяч рублей.
22 сентября. Ночью ветер еще усилился, но к вечеру сделался немного сноснее, и в 5 часов пополудни государь сел на пароход, где и остался ночевать.
23 сентября. В 4 часа пополудни государь снялся с якоря, не поднимая своего флагу, солдаты в лагере кричали: "Ура!". Сегодня все укладываются и приготовляются к походу. Все солдатские вещи перевозят в Еленчик. Причины геленчицкого пожара настояще не известны, но говорят, что подожгли нарочно, почему государь остался очень недоволен и велел произвести строгое следствие, для коего и оставлен в крепости полковник Бринк.{60}
24 сентября. (...) Сегодня больше сотни черкес перебралось на сю сторону гор и ранили одного казака в цепи у прикрытия скотины.
25 сентября. (...) Выступили из Еленчика в 6 часов утра, маленький дождик, помочивший нас несколько минут, послужил предзнаменованием хорошего, удачного похода. (...)
26 сентября. (...) Погода во весь день была самая осенняя, холодная, и притом изредка моросил дождик, туман не проходил ни на минуту. Мы остановились на ночь часу в 5-м пополудни, ибо за туманом далее нельзя было идти.
27 сентября. Выступили в 6 часов утра и пришли в Абин в 4 часа пополудни, где и расположились на ночлег. (...) Здесь горы начали постепенно исчезать, и глазам нашим представилась впереди обширная равнина. Пробывши в горах 5 месяцев, теперь очень странно видеть равнину. День был чрезвычайно серый и холодный. Завтра идем вперед с Алексеем Александровичем (Вельяминовым). Мне не верится, что завтра увидим Кубань, по крайней мере, так многие надеются, но до Кубани еще 3 6 верст, черкесы здесь лихие, стреляют метко, и одна роковая пуля может прекратить все надежды.
28 сентября. Ночью, часу около первого, черкесы с двух сторон сделали несколько залпов из ружей, пули просвистели над нашими палатками, но никому не причинили вреда; пикеты черкесские виднелись кругом нашего лагеря. Выступили с Алексеем Александровичем (...) в 6-м часу на легких, составя свой авангард, арьергард и боковые цепи, отряд двинулся вслед за нами. (...) Мы шли очень скоро, так что далеко за собой оставили отряд. Привал сделали на Кунипсе, и, дождавшись отряда, который на нашем месте остался ночевать, двинулись вперед, и в 5 часов пополудни были уже в Ольгинском тет-де-поне{*24} и расположились на левом берегу Кубани. Я тотчас переехал в Европу, и самый воздух показался мне несравненно лучшим, одним словом, мне легче было дышать, и Ольгинское, прежде столь скучное, показалось нам веселым: здесь были три лавки и мы могли почти все иметь. (...) Теперь остается благодарить Бога за счастливое окончание экспедиции столь трудной,
29 сентября. В час пополудни отряд прибыл благополучно, и солдаты в восхищении, что их распускают по квартирам, ибо второго периоду не будет.
В 4 часа пополудни в Навагинском полку был молебен за благополучное окончание экспедиции и потом - панихида за убиенных на брани. Да, у нас в полку убито 7 офицеров, в числе коих - 5 ротных командиров.
30 сентября, В 2 часа пополудни отряд при барабанном бое и песнях переправился на родимую сторону Кубани, и тут пошли все роты врознь по своим зимовым квартирам. В 3 часа пополудни я с бароном Шейблером отправился в Екатеринодар на телеге, а люди наши - сзади нас верхами. (...)
1 октября. Люди партикулярные лишены многих удовольствий против военных. Как приятно было уснуть в теплой комнате и пить чай со сливками! Да, это удовольствие может понять только военный. Пять месяцев мы не знали другого крова, кроме палатки и бивака, а о сливках нечего и говорить, был бы только сухарь, труды же переносили такие, какие редко встречаются, а может быть, и никогда! В европейской кампании! В европейской кампании больше удовольствий, больше жизни, я вижу своего врага, здесь же не видишь, откуда летят пули, лоскутник избирает такое место, откуда его и видеть, и выбить трудно, жизнь каждую минуту в опасности, тогда как в европейской кампании - только при виде неприятеля. В европейской кампании я сражаюсь по роду моей службы, здесь я, кавалерист, ползаю с пехотой по горам; там встречаете деревни, видите людей, здесь - ни того, ни другого. (...) Екатеринодар очень переменился в свою хорошую сторону: дома и решетки подкрашены, везде заметна чистота, улицы высыпаны песком. Кто был прежде в Екатеринодаре и видит его теперь, тому немудрено догадаться, что ожидают приезду какого-нибудь важного человека.
3 октября. Сегодня я был в соборе и отслужил благодарственный молебен за благополучное окончание экспедиции.
Примечания, размещенные после текста
{1}Штакельберг Фердинанд Владимирович, барон, - прапорщик л.-гв. Конной артиллерии.
{2}Яковлев Павел Андреевич - поручик л.-гв. Литовского полка, впоследствии генерал-майор.
{3}Стандершельд Карл Карлович - поручик л.-гв. 2-й артиллерийской бригады.
{4}Флеминг Адриан Егорович, барон, - подпоручик л.-гв. Павловского полка, в 1848 г. переведен в Мингрельский егерский полк подполковником.
{5}Емельянов Илья Васильевич - поручик л.-гв. Волынского полка.
{6}Здесь и далее не комментируются лица, о которых не удалось обнаружить дополнительных сведений, кроме тех, которые содержатся в дневнике.
{7}Вельяминов Алексей Александрович (1785-1838) - генерал-лейтенант, участник Отечественной войны 1812 г., друг и помощник А. П. Ермолова, с 1831 г. - начальник Кавказской области и командующий войсками Кавказской линии и Черноморья.
{8}Поливанов Николай Иванович (1814-1874) - выпускник Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, приятель М. Ю. Лермонтова. В 1837 г. корнет л.-гв. Уланского полка, впоследствии его командир.
{9}Линген - генерал-майор, командующий 1-й бригадой 20-й пехотной дивизии.
{10}Долгорукий Николай Николаевич, князь (ум. в 1837 г.) - корнет л.-гв. Конного полка.
{11}Столыпин Алексей Аркадьевич (1816-1858) - выпускник Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, корнет л.-гв. Гусарского полка, родственник и друг М. Ю. Лермонтова.
{12}Загоскин Яков Николаевич - подпоручик 3-й гвардейской и гренадерской артиллерийской бригады.
{13}Заводовский Николай Степанович (1783-1853) - генерал от кавалерии, наказной атаман Черноморского казачьего войска с 1830 г.
{14}Цебриков Николай Романович (1800-1862) - прапорщик Тифлисского пехотного полка, в 1826 г. разжалован из поручиков л.-гв. Финляндского полка в солдаты.
{15}Симановский Петр Иванович - двоюродный брат автора дневника.
{16}Полтинин Михаил Петрович - полковник, командир Навагинского полка с 1837 г., в 1847 г. произведен в генерал-лейтенанты.
{17}Унковский-2 Николай Иванович - корнет л.-гв. Кирасирского Его Величества полка.
{18}Ерин Владимир Петрович - поручик Одесского уланского полка, куда был переведен в 1836 г. из прапорщиков л.-гв. Финляндского полка.
{19}Алехин Модест Петрович - подпоручик л.-гв. Егерского полка.
{20}Шейблер Евгений Карлович, барон - корнет л.-гв. Уланского Его Высочества полка.
{21}"Фенелла" - опера Ф. Обера. Премьера состоялась в Париже в 1828 г.
{22}Аршеневский Дмитрий Никандрович, поручик л.-гв. Конного полка.
{23}Русский инвалид, или Военные ведомости. No 90. СПб., 10 апреля 1837 г.
{24}Горбачев Василий Павлович, в феврале 1837 г. переведен из Сибирского уланского полка в л.-гв. Драгунский полк, а в апреле - в л.-гв. Уланский. В 1848 г. назначен командиром Кирасирского принца Петра Ольденбургского полка.
{25}Майнов Василий Никифорович - в 1833 г. поручиком переведен из л.-гв. Финляндского полка в л.-гв Уланский, из которого уволен в отставку в 1840 г. в чине ротмистра.
{26}Ольшевский Марцелин Матвеевич (1796-1866) - полковник, состоявший при Вельяминове для особых поручений. Впоследствии генерал-лейтенант.
{27}Кашутин Василий Алексеевич (1793-1840) - полковник, командир Тенгинского полка с 1834 г. В 1838 г. произведен в генерал-майоры.
{28}Масальский Николай Федорович, князь (1812-1879) - поручик л.-гв 1-й артиллерийской бригады. Впоследствии генерал от артиллерии.
{29}Егоров, поручик Навагинского полка - командир 1-й гренадерской роты.
{30}Фон Штейбе Николай Александрович (ум. в 1837 г.) - генерал-майор артиллерии, состоял при Отдельном Кавказском корпусе с 1834 г.
{31}Рошковский Октавий Серафимович - поручик л.-гв. Гродненского гусарского полка.
{32}Миницкий Илиодор Осипович - штабс-ротмистр л.-гв. Уланского полка, адъютант барона Розена.
{33}Eugne Sue (1804-1857). "La Salamandre". Paris, 1832.
{34}Розен Григорий Владимирович, барон (1782-1841) - генерал от инфантерии, командующий Отдельным Кавказским корпусом с 1831 по 1837 г.
{35}Александров-1 Николай Иванович - поручик л.-гв. Уланского полка, в 1846 г. уволен в отставку в чине полковника.
{36}Приказ по Отдельному Гвардейскому корпусу. No 59. СПб., 11 апреля 1837г.
{37}Бистром Карл Иванович (1770-1838) - генерал от инфантерии, помощник командира Отдельного Гвардейского корпуса, великого князя Михаила Павловича.
{38}Казарский Александр Иванович (1797-1833) - капитан 1-го ранга, флигель-адъютант. В 1829 г. в Константиновском проливе 18-пушечный бриг "Меркурий", находившийся под его командой, был атакован двумя турецкими кораблями (110-пушечным и 74-пушечным) и принял бой.
{39}Серебряков Лазарь Маркович - капитан 1-го ранга. Позднее адмирал и член Адмиралтейств-Совета с 1856 г.
{40}Люлье Леонтий Яковлевич (1805-1862) - этнограф, автор ряда книг, посвященных Кавказу. Около 40 лет служил на восточном берегу Черного моря, с 1834 г. находился при Вельяминове в качестве дипломатического чиновника.
{41}Бестужев Александр Александрович (псевдоним - Марлинский) (1797-1837) - русский писатель, декабрист. Служил рядовым на Кавказе, за храбрость был произведен в прапорщики. В 1837 г. состоял при бароне Розене, участвовал в экспедиции в Цебельду, 7 июня был смертельно ранен и захвачен горцами, могила его неизвестна.
{42}Соколовский Николай Павлович - корнет л.-гв. Уланского полка.
{43}"Библиотека для чтения" - ежемесячный журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей и музыки. Выходил в С.-Петербурге с 1834 по 1865 г.
{44}Oertel Wilhelm. Practischer Unterricht in der deutschen Sprache. St.-Pbg, 1830.
{45}Бенкендорф Константин Константинович, граф (1817-1858) - поручик л.-гв. Конного полка.
{46}А. Марлинский. Русские повести и рассказы. Ч. 2. СПб., 1835.
{47}Русский, инвалид, или Военные ведомости. No 139. СПб., 5 июня 1837 г.
{48}Савоини Александр Еремеевич - поручик л.-гв. Уланского полка.
{49}Бриммер Эдуард Владимирович (1797-1874) - полковник, с 1832 по 1837 г. командовал 29-й артиллерийской бригадой при Отдельном Кавказском корпусе.
{50}Брюллов Карл Павлович (1799-1852) - знаменитый русский художник академической школы, автор картины "Последний день Помпеи".
{51}Вальтер Скотт. Вудсток, или Всадник. История Кромвельских времен. 1651 г. Пер. с фр. С. де Шаплет. СПб., 1829.
{52}Казилбеч Шеретлуков (или Казбич) - знаменитый вождь шапсугов, до 1863 г. сопротивлявшийся русским войскам.
{53}Меньщиков - прапорщик Гренадерского, короля Прусского, полка.
{54}Некрасовцы - казаки, предки которых после Булавинского бунта под предводительством Игната Некрасы ушли на Кубань, а в середине XVIII в. перебрались в Турцию, на Дунай; принимали участие в войнах с Россией.
{55}Меншиков Александр Сергеевич (1787-1869) - адмирал, генерал-адъютант, начальник Главного морского штаба с 1829 г.
{56}Орлов Алексей Федорович, граф (1786-1861) - генерал-адъютант, военный деятель и дипломат, с 1836 г. - член Государственного совета.
{57}Адлерберг Владимир Федорович (1791 -1884) - директор канцелярии начальника Главного штаба, генерал-адъютант в свите Николая I.
{58}Кавелин Александр Александрович (1793-1850) - генерал от инфантерии, с 1834 по 1841 г. состоял при наследнике цесаревиче. С 1842 г. - член Государственного совета.
{59}Сердаковский - капитан, состоявший при Вельяминове для особых поручений.
{60}Фон Бринк Егор Егорович (ум. 1841) - полковник Тенгинского полка, комендант Анапы.
Подстрочные примечания
{*1}В. А. Мануйлов. Летопись жизни и творчества М. Ю. Лермонтова { Лермонтовская энциклопедия. М., 1981, с. 648.
{*2}К. Н. Манзей. История л.-гв. Гусарского Его Величества полка. 1775-1857 гг. Ч. 2. СПб., 1859, с. 198.
{*3}Приказ по Отдельному Гвардейскому корпусу. РПБ, 135/62 - 1837. No 59. СПб., 11 апреля 18.37 г.
{*4}Приказ по Отдельному Гвардейскому корпусу. РПБ, 135/62 - 1837. No 37. СПб., 6 марта 1837 г.
{*5}Петербургский некрополь. Т. 4. СПб., 1913, с. 75.
{*6}Г. И. Филипсон. Воспоминания. М., 1885, с. 120-122, 140.
{*7}Воспоминания о Кавказе 1837 г. { Библиотека для чтения. Т. 80-81. СПб., 1847. М. Ф. Федоров. Походные записки на Кавказе с 1835 по 1842 год { Кавказский сборник. Т. 3. Тифлис, 1879, с. 1-250. Г. И. Филипсон. Воспоминания. М., 1885.
{*8}Шест, жердь.
{*9}Адская музыка (фр.).
{*10}Разновидность малой пушки, которая ставится на железную рогатину.
{*11}Геленджик.
{*12}Шапсуги - одно из черкесских племен.
{*13}В шахматном порядке (фр.).
{*14}Далее сведения об убитых, раненых и контуженых опускаются.
{*15}Название пропущено.
{*16}Кстати (фр.).
{*17}Итак (фр.), комедия окончена (шп,).
{*18}Длиннохвостая гаубица, стреляющая гранатами. (длинноствольная? - OCR)
{*19}Вулан, река, бухта.
{*20}Джубга. река.
{*21}Шапсухо.
{*22}Названия рек.
{*23}Суемчеуатль.
{*24}Мостовое укрепление (фр.).