Страница:
Катафалк уже прибыл. За ним стояла темная машина, несомненно предоставленная похоронной компанией, и еще один, незнакомый Мегрэ автомобиль.
Лекёр шел комиссару навстречу.
— Пришлось покинуть моих гангстеров, — объяснил он. — Вооруженные нападения происходят каждый день.
Публика к этому привыкла и больше не волнуется. В то время как женщина, задушенная у себя дома без видимого мотива, да еще в таком спокойном городе, как Виши…
Мегрэ узнал рыжую шевелюру фотографа из «Трибюн». Двое или трое его коллег работали на улице, и один из них сфотографировал двух переходивших улицу полицейских.
В общем, разглядывать было нечего, и зеваки смотрели друг на друга с таким видом, будто спрашивали себя, что, собственно, они здесь делают.
— На улице есть ваши люди?
— Трое… Я не вижу Диселя, но он должен быть где-то поблизости… Ему пришла в голову мысль прийти в сопровождении мальчика из мясной лавки, который всех здесь знает… Парень сможет показать ему людей не из этого квартала…
Во всем происходящем не было ничего печального, впечатляющего. Каждый ждал, ждал и Мегрэ.
— Вы поедете на кладбище? — спросил его Лекёр. — Я хотел бы, чтобы вы поехали со мной, патрон… Я приехал на своей машине, сочтя, что полицейский автомобиль был бы неуместен…
— Как Франсина?
— Прибыла вместе со своим альфонсом несколько минут назад… Она прошла в дом…
— Я не вижу их машины.
— Очевидно, служащие похоронной конторы, которые хорошо знают, что положено и что не положено в таких случаях, дали им понять, что красная открытая машина будет еще более неуместной в траурной процессии, чем полицейский автомобиль… Поэтому они сядут в черную машину…
— Она разговаривала с вами?
— Лишь поздоровалась на ходу… Она показалась мне нервной, обеспокоенной… Прежде чем войти в дом, окинула взглядом зевак, словно искала кого-то в толпе…
— Я не вижу вашего юного Диселя…
— Потому что он наверняка нашел какое-нибудь окошко и устроился возле него с учеником мясника…
Люди выходили из дома. Вошли и почти тут же вышли два запоздалых посетителя. Водитель катафалка занял свое место.
Как по команде, четверо мужчин не без труда вынесли гроб и втолкнули его в фургон. Один из них вернулся в дом и вскоре вынес оттуда венок и небольшой букет.
— Букет от квартирантов…
На пороге ждала Франсина Ланж, одетая в черное платье, которое ей не шло; должно быть, она купила его накануне на улице Жоржа Клемансо. Позади, в сумерках коридора, угадывался силуэт ее спутника.
Катафалк проехал несколько метров вперед. Франсина, сопровождаемая любовником, села в черную машину.
— Идемте, патрон…
Люди, стоявшие вдоль тротуаров, не трогались с места, и только фотографы бежали по середине улицы.
— Это все? — спросил Мегрэ, оборачиваясь.
— Нет других членов семьи, нет друзей…
— А квартиранты?
— Малески назначен прием у врача в десять часов, а толстуха Вирво на сеансе массажа…
Проехали две или три улицы, по которым доводилось бродить комиссару. Он набил трубку и стал смотреть на дома за окном машины; Мегрэ очень удивился, обнаружив, что они подъехали к вокзалу.
Кладбище находилось неподалеку, по другую сторону железной дороги, за пустырем. Катафалк доехал до конца аллеи, предназначенной для машин.
Таким образом, если не считать служащих похоронной конторы, их оказалось всего четверо на посыпанной гравием дорожке. Лекёр и Мегрэ просто и непринужденно подошли к другой паре. Альфонс был в солнцезащитных очках.
— Вы скоро уедете? — спросил женщину Мегрэ.
Он задал этот вопрос просто из необходимости что-нибудь сказать, не придавая ему никакого значения, но заметил, что Франсина пристально посмотрела на него, словно хотела обнаружить какую-то заднюю мысль, скрытую в его словах.
— Вероятно, придется дня на два-три задержаться, чтобы все уладить…
— Как вы решили поступить с квартирантами?
— Позволю им остаться до конца месяца. Нет никаких причин для того, чтобы мешать этому. Ограничусь тем, что закрою комнаты первого этажа…
— Вы хотите продать дом?
Она не успела ответить, ибо к ней подошел один из одетых в черное мужчин. На носилках гроб перенесли на совсем узкую аллею на краю кладбища, где уже была вырыта могила.
Фотограф — не рыжий, а какой-то другой — возник Бог знает откуда и сделал несколько снимков, когда гроб опускали в могилу. Потом, по указанию распорядителя похорон, Франсина Ланж подняла лопату и бросила землю в могилу.
В нескольких метрах отсюда, за низкой кладбищенской стеной начинался пустырь, на котором ржавели каркасы автомобилей; в отдалении высилось несколько белых домов.
Катафалк уехал. Ушел и фотограф. Лекёр стал подмигивать Мегрэ, но тот не замечал его сигналов, казалось уйдя в свои мысли. А в самом деле, о чем он думал? О Ла-Рошели, которую очень любил, об улице Нотр-Дамде-Лоретт тех времен, когда он только начал работать в полиции и служил секретарем в комиссариате округа, а еще — об игроках в шары…
К ним подошла Франсина, сжимавшая в кулаке носовой платок. Она не пользовалась им для того, чтобы вытирать слезы. Она не плакала и вообще переживала не больше, чем могильщики или служащие похоронной конторы. В этих похоронах не было ничего волнующего, они были столь мало драматичны, насколько это только возможно.
Если женщина и комкала носовой платок, то исключительно ради того, чтобы успокоиться.
— Я не знаю, как это делается… Обычно после похорон организуют еду, устраивают поминки, не так ли?..
Но вы, конечно, не захотите пообедать с нами…
— Мои дела… — пробормотал Лекёр.
— Но я могу хотя бы предложить вам выпить по стаканчику?
Мегрэ был удивлен происшедшей с ней переменой.
Даже здесь, на пустынном кладбище, где почти никого не было, — фотограф и тот испарился, — она не переставала боязливо озираться, словно ей угрожала опасность.
— У нас, несомненно, еще будет возможность встретиться с вами, — дипломатично ответил Лекёр.
— Вы так ничего и не обнаружили?
Задавая этот вопрос, Франсина смотрела не на Лекёра, а на комиссара Мегрэ, как будто ждала ответа именно от него.
— Расследование продолжается…
Мегрэ стал набивать трубку, уминая табак указательным пальцем. Он пытался понять. Эта женщина, конечно, знавала жестокие удары судьбы и была способна смотреть жизни в лицо не моргая. Нет, не смерть сестры лишила ее покоя, ибо в день своего приезда Франсина была полна жизни и энергии.
— В таком случае, господа… Не знаю, как это сказать… В общем, до свидания!.. И спасибо за то, что пришли…
Задержись она еще на минуту, Мегрэ, быть может, спросил бы, не угрожает ли ей кто-нибудь. Она уходила прочь на высоких каблуках, и, закрыв за собой дверь гостиничного номера, она, несомненно, немедленно освободится от этого черного платья, купленного для похорон.
— Что вы об этом скажете? — спросил своего клермонского коллегу Мегрэ.
— Вы тоже заметили?.. Я предпочел бы поговорить с ней в закрытом помещении, но мне нужно найти для этого подходящий предлог. Сегодня это выглядело бы неприличным… Она, кажется, боится…
— У меня такое же впечатление…
— Вы полагаете, ей угрожали? Как бы вы поступили на моем месте?
— Что вы хотите сказать?
— Мы не знаем, почему задушили ее сестру… В конце концов, это могла быть семейная драма… Мы же почти ничего не знаем об этих людях… Может быть, речь идет о деле, в котором замешаны обе эти женщины…
Она не говорила вам, что еще на два или три дня останется в Виши?.. У меня немного свободных людей, но вооруженное нападение подождет… Профессионалов рано или поздно поймают…
Они сидели в машине, которая подъезжала к воротам кладбища.
— Я организую как можно более незаметную слежку за ней, хотя в отеле это почти невозможно… Где вас высадить?..
— Поблизости от парка…
— И верно, вы же здесь у нас курортник… Не знаю почему, но никак не могу к этому привыкнуть…
Сначала Мегрэ решил, что его жена еще не пришла, ибо не увидел ее на стуле. Они настолько привыкли каждый день сидеть на одних и тех же местах, что комиссар изумился, увидев жену на другом стуле, в тени другого дерева.
Какое-то время он наблюдал за ней, оставаясь незамеченным. Она не проявляла признаков нетерпения. На ней было светлое платье, руки покоились на коленях; она смотрела на проходивших мимо людей, и легкая улыбка удовлетворения освещала ее лицо.
— Вот и ты! — воскликнула она. И тут же продолжила: — Наши стулья были заняты… Я слышала разговор и решила, что это голландцы… Надеюсь, что они здесь проездом и нам не придется каждый день видеть их на наших местах… Я и не думала, что все так быстро кончится…
— Кладбище находится неподалеку…
— Было много народу?
— На улице… Потом мы остались вчетвером…
— Она привела своего любовника?.. Иди прими свой стакан воды…
Им пришлось немного постоять в очереди, потом Мегрэ купил парижские газеты, почти не упоминавшие о душителе из Виши. Только одна газета, вышедшая накануне, напечатала эти слова крупным шрифтом, вынеся их в заголовок:
«ДУШИТЕЛЬ ИЗ ВИШИ».
И несколько ниже поместила фотографию Мегрэ.
Любопытно было бы узнать результаты поисков, предпринятых в нескольких городах, куда столь нерегулярно ездила дама в лиловом.
Тем не менее ни о чем конкретном он не думал. Комиссар читал, в поле его зрения попадали фигуры прогуливавшихся людей, видимые над краем газеты, но мыслями он был далек отсюда.
Вскоре их настигло солнце, и пришлось передвинуть стулья на новое место. У их постоянного места, занятого теперь голландцами, было несомненное преимущество — солнце не доходило туда, пока супруги находились в парке.
— Ты не хочешь газету?
— Нет… Только что прошли весельчаки, и мужчина горячо приветствовал тебя…
Эта парочка уже затерялась в толпе.
— Сестра плакала?
— Нет.
Она по-прежнему занимала мысли комиссара. Веди сам Мегрэ это дело, он тоже предпочел бы задавать ей вопросы в тиши своего кабинета.
Мегрэ еще несколько раз думал о Франсине, пока они с женой шли до отеля «Березина». Решив подкрепиться, они вскоре оказались за столом. По-прежнему на всех других столах рядом со стеклянными вазами, из которых торчали два или три цветка, стояли открытые бутылки вина.
— Есть эскалопы по-милански и телячья печенка «а-ля буржуаз»…
— Эскалопы, — вздохнул он. — Конечно, мне их подадут без приправ. Но я тут не задержусь. Риан же будет здесь и в следующем году, и через несколько лет. Это он считает…
— Ты не чувствуешь себя лучше, чем в Париже?
— Только потому, что я не в Париже. Впрочем, мне никогда и не было по-настоящему плохо. Ощущение тяжести, головокружение — я полагаю, такое случается со всеми…
— Но ты же доверяешь Пардону…
— Приходится…
Они уже съели лапшу, служившую и закуской, и первым блюдом, и были готовы приступить к эскалопам, когда объявили, что Мегрэ просят подойти к телефону.
Аппарат находился в небольшой комнате с окном, выходившим на улицу.
— Алло!.. Я вас не беспокою?.. Вы уже сели за стол…
Узнав голос Лекёра, комиссар проворчал:
— Но что мне приходится есть!..
— Есть новости… Я направил одного из моих людей в привокзальный отель для слежки… Прежде чем начать ее, он решил узнать, в каком номере остановилась Франсина Ланж… Портье с изумлением посмотрел на него и сказал, что она уехала…
— Когда?
— Минут через тридцать после того, как мы с ней расстались… Кажется, когда пара вернулась в отель, прежде чем подняться в номер, мужчина попросил подготовить счет… Должно быть, они очень быстро собрали вещи, потому что через десять минут позвонили и потребовали носильщика… Они положили все чемоданы в красную машину, которая стремительно рванула с места…
Мегрэ молчал, Лекёр тоже.
— Что вы об этом думаете, патрон?.. — нарушил довольно долгую паузу Лекёр.
— Она боится…
— Это очевидно, но она испытывала страх и утром…
Тем не менее сказала нам, что должна на два или три дня остаться в Виши…
— Может быть, она не хотела, чтобы вы удерживали ее?
— По какому праву я стал бы ее удерживать, если у нас ничего против нее нет?
— Вы знаете закон, а она — нет.
— Сегодня вечером или завтра утром мы узнаем, вернулась ли она в Ла-Рошель.
— Это вполне вероятно…
— Я тоже так думаю, но моя злость от этого не ослабевает… Я-то рассчитывал повидаться с ней, поговорить… Правда, возможно, вскоре я узнаю больше… Вы будете свободны в два часа?..
Это было время послеобеденного отдыха, и комиссар довольно неохотно ответил:
— Конечно. У меня нет никаких дел в это время.
— Сегодня утром, пока я отсутствовал, кто-то позвонил в местную полицию и изъявил желание поговорить со мной… Позже я зашел в отделение… В конце концов пришлось согласиться занять кабинет, который мне предложили… Речь идет о девушке, назвавшей свое имя…
Мадлен Дюбуа… Угадайте, чем она занимается?
Мегрэ промолчал.
— Работает ночной телефонисткой в привокзальном отеле. Мой коллега из Виши передал ей, что я, несомненно, буду в отделении полиции на авеню Виктории около двух часов… Он спросил девушку, не может ли она сказать ему, о чем пойдет речь, но та настаивала на встрече именно со мной… Жду ее с минуты на минуту…
— Я приду…
Мегрэ отказался от послеобеденного отдыха, но был вознагражден за это, обнаружив посреди парка очаровательную белую виллу с башенками, в которой располагалось отделении полиции Виши. Дежурный провел его до конца коридора второго этажа и ввел в почти лишенный мебели кабинет, который передали Лекёру.
— Сейчас без пяти два, — заметил тот. — Надеюсь, она не передумала… Кстати, мне нужно разыскать третий стул…
Было слышно, как он одну за другой открывал двери в коридоре, пока не нашел то, что искал.
Ровно в два дежурный постучал в дверь и объявил:
— Мадемуазель Дюбуа…
Вошла невысокая бойкая особа с темными волосами и бегающим взглядом, который она переводила с одного мужчины на другого.
— К кому я должна обратиться?
Лекёр назвал себя, не представив сидевшего в углу Мегрэ.
— Не знаю, заинтересует ли вас то, что я хочу рассказать… Сначала я не придала этому значения… Отель переполнен… До часу ночи у меня много работы, а потом, по привычке, я начинаю дремать… Дело в том, что одна из наших клиенток, мадам Ланж…
— Полагаю, вы имеете в виду мадемуазель Франсину Ланж?
— Я думала, она замужем. Знаю, что ее сестра умерла и сегодня утром были похороны… Так вот, вчера вечером, около половины девятого, кто-то попросил позвать ее к телефону…
— Мужчина?
— Да, мужчина со странным голосом… Я почти уверена, что он болен астмой, ибо мой дядя страдает этой болезнью и говорит почти так же…
— Он назвал имя?
— Нет.
— Назвал номер комнаты?
— Нет… Я позвонила, но никто не отвечал… Тогда я сказала ему, что абонент отсутствует… Он снова позвонил около девяти, но в номере 406 по-прежнему никто не снимал трубку…
— Мадемуазель Ланж и ее спутник занимали один номер?
— Да… В одиннадцать часов мужчина позвонил в третий раз, и тогда мадемуазель Ланж ответила… Я соединила их…
Телефонистка выглядела смущенной, она бросила взгляд на Мегрэ, словно желая определить, какое впечатление произвела на него. Должно быть, она тоже его узнала.
— Вы слушали разговор? — любезно осведомился Лекёр.
— Прошу меня извинить… Это не в моих правилах…
Многие думают, что мы подслушиваем разговоры, но если бы люди знали, до чего это неинтересно, то изменили бы мнение… Но в тот раз я не удержалась. Может быть, из-за убийства ее сестры… Или из-за странного голоса мужчины…
«Кто говорит?» — спросила она. «Вы действительно мадемуазель Франсина Ланж?» — «Да…» — «Вы одна в комнате?»
Она ответила не сразу. Но я была почти уверена в том, что ее спутник находился рядом с ней.
«Да… Но какое это имеет значение?» — «У меня для вас конфиденциальное сообщение… Слушайте меня внимательно… Если нас прервут, я перезвоню через полчаса…»
У него было затрудненное дыхание, со своеобразным присвистом, как у моего дяди.
«Я слушаю вас… Но вы так и не сказали мне своего имени…»
— «Это не важно… Необходимо, чтобы вы на несколько дней остались в Виши… Это в ваших интересах… Я свяжусь с вами, но пока не знаю когда… Наша беседа может принести вам очень большую сумму денег… Вы хорошо меня поняли?..»
Мужчина умолк и повесил трубку. Через несколько минут мне позвонили из 406-го номера.
«Говорит Франсина Ланж… Мне только что звонили…
Можете ли вы сказать, звонок был из Виши или из другого города?» — «Из Виши…» — «Благодарю вас…»
Вот и все!.. Сперва я подумала, что это меня не касается. Но когда сегодня утром я долго не могла заснуть, то позвонила сюда и спросила, кто ведет расследование… — Она нервно теребила сумочку, переводя взгляд с одного мужчины на другого. — Вы считаете, что это важно?
— Вы не возвращались в отель?
— Я заступаю на дежурство лишь в восемь часов вечера…
— Мадемуазель Ланж уехала.
— Она не присутствовала на похоронах своей сестры?
— Она покинула Виши почти сразу же после похорон.
— Ах!.. — воскликнула посетительница и потом после паузы добавила: — Вы полагаете, этот мужчина хотел устроить ей ловушку, не так ли? Это ведь мог быть и душитель?
Молодая женщина побледнела при мысли о том, что накануне разговаривала по телефону с убийцей.
Мегрэ больше не сожалел о своем несостоявшемся послеобеденном отдыхе.
Глава 5
Лекёр шел комиссару навстречу.
— Пришлось покинуть моих гангстеров, — объяснил он. — Вооруженные нападения происходят каждый день.
Публика к этому привыкла и больше не волнуется. В то время как женщина, задушенная у себя дома без видимого мотива, да еще в таком спокойном городе, как Виши…
Мегрэ узнал рыжую шевелюру фотографа из «Трибюн». Двое или трое его коллег работали на улице, и один из них сфотографировал двух переходивших улицу полицейских.
В общем, разглядывать было нечего, и зеваки смотрели друг на друга с таким видом, будто спрашивали себя, что, собственно, они здесь делают.
— На улице есть ваши люди?
— Трое… Я не вижу Диселя, но он должен быть где-то поблизости… Ему пришла в голову мысль прийти в сопровождении мальчика из мясной лавки, который всех здесь знает… Парень сможет показать ему людей не из этого квартала…
Во всем происходящем не было ничего печального, впечатляющего. Каждый ждал, ждал и Мегрэ.
— Вы поедете на кладбище? — спросил его Лекёр. — Я хотел бы, чтобы вы поехали со мной, патрон… Я приехал на своей машине, сочтя, что полицейский автомобиль был бы неуместен…
— Как Франсина?
— Прибыла вместе со своим альфонсом несколько минут назад… Она прошла в дом…
— Я не вижу их машины.
— Очевидно, служащие похоронной конторы, которые хорошо знают, что положено и что не положено в таких случаях, дали им понять, что красная открытая машина будет еще более неуместной в траурной процессии, чем полицейский автомобиль… Поэтому они сядут в черную машину…
— Она разговаривала с вами?
— Лишь поздоровалась на ходу… Она показалась мне нервной, обеспокоенной… Прежде чем войти в дом, окинула взглядом зевак, словно искала кого-то в толпе…
— Я не вижу вашего юного Диселя…
— Потому что он наверняка нашел какое-нибудь окошко и устроился возле него с учеником мясника…
Люди выходили из дома. Вошли и почти тут же вышли два запоздалых посетителя. Водитель катафалка занял свое место.
Как по команде, четверо мужчин не без труда вынесли гроб и втолкнули его в фургон. Один из них вернулся в дом и вскоре вынес оттуда венок и небольшой букет.
— Букет от квартирантов…
На пороге ждала Франсина Ланж, одетая в черное платье, которое ей не шло; должно быть, она купила его накануне на улице Жоржа Клемансо. Позади, в сумерках коридора, угадывался силуэт ее спутника.
Катафалк проехал несколько метров вперед. Франсина, сопровождаемая любовником, села в черную машину.
— Идемте, патрон…
Люди, стоявшие вдоль тротуаров, не трогались с места, и только фотографы бежали по середине улицы.
— Это все? — спросил Мегрэ, оборачиваясь.
— Нет других членов семьи, нет друзей…
— А квартиранты?
— Малески назначен прием у врача в десять часов, а толстуха Вирво на сеансе массажа…
Проехали две или три улицы, по которым доводилось бродить комиссару. Он набил трубку и стал смотреть на дома за окном машины; Мегрэ очень удивился, обнаружив, что они подъехали к вокзалу.
Кладбище находилось неподалеку, по другую сторону железной дороги, за пустырем. Катафалк доехал до конца аллеи, предназначенной для машин.
Таким образом, если не считать служащих похоронной конторы, их оказалось всего четверо на посыпанной гравием дорожке. Лекёр и Мегрэ просто и непринужденно подошли к другой паре. Альфонс был в солнцезащитных очках.
— Вы скоро уедете? — спросил женщину Мегрэ.
Он задал этот вопрос просто из необходимости что-нибудь сказать, не придавая ему никакого значения, но заметил, что Франсина пристально посмотрела на него, словно хотела обнаружить какую-то заднюю мысль, скрытую в его словах.
— Вероятно, придется дня на два-три задержаться, чтобы все уладить…
— Как вы решили поступить с квартирантами?
— Позволю им остаться до конца месяца. Нет никаких причин для того, чтобы мешать этому. Ограничусь тем, что закрою комнаты первого этажа…
— Вы хотите продать дом?
Она не успела ответить, ибо к ней подошел один из одетых в черное мужчин. На носилках гроб перенесли на совсем узкую аллею на краю кладбища, где уже была вырыта могила.
Фотограф — не рыжий, а какой-то другой — возник Бог знает откуда и сделал несколько снимков, когда гроб опускали в могилу. Потом, по указанию распорядителя похорон, Франсина Ланж подняла лопату и бросила землю в могилу.
В нескольких метрах отсюда, за низкой кладбищенской стеной начинался пустырь, на котором ржавели каркасы автомобилей; в отдалении высилось несколько белых домов.
Катафалк уехал. Ушел и фотограф. Лекёр стал подмигивать Мегрэ, но тот не замечал его сигналов, казалось уйдя в свои мысли. А в самом деле, о чем он думал? О Ла-Рошели, которую очень любил, об улице Нотр-Дамде-Лоретт тех времен, когда он только начал работать в полиции и служил секретарем в комиссариате округа, а еще — об игроках в шары…
К ним подошла Франсина, сжимавшая в кулаке носовой платок. Она не пользовалась им для того, чтобы вытирать слезы. Она не плакала и вообще переживала не больше, чем могильщики или служащие похоронной конторы. В этих похоронах не было ничего волнующего, они были столь мало драматичны, насколько это только возможно.
Если женщина и комкала носовой платок, то исключительно ради того, чтобы успокоиться.
— Я не знаю, как это делается… Обычно после похорон организуют еду, устраивают поминки, не так ли?..
Но вы, конечно, не захотите пообедать с нами…
— Мои дела… — пробормотал Лекёр.
— Но я могу хотя бы предложить вам выпить по стаканчику?
Мегрэ был удивлен происшедшей с ней переменой.
Даже здесь, на пустынном кладбище, где почти никого не было, — фотограф и тот испарился, — она не переставала боязливо озираться, словно ей угрожала опасность.
— У нас, несомненно, еще будет возможность встретиться с вами, — дипломатично ответил Лекёр.
— Вы так ничего и не обнаружили?
Задавая этот вопрос, Франсина смотрела не на Лекёра, а на комиссара Мегрэ, как будто ждала ответа именно от него.
— Расследование продолжается…
Мегрэ стал набивать трубку, уминая табак указательным пальцем. Он пытался понять. Эта женщина, конечно, знавала жестокие удары судьбы и была способна смотреть жизни в лицо не моргая. Нет, не смерть сестры лишила ее покоя, ибо в день своего приезда Франсина была полна жизни и энергии.
— В таком случае, господа… Не знаю, как это сказать… В общем, до свидания!.. И спасибо за то, что пришли…
Задержись она еще на минуту, Мегрэ, быть может, спросил бы, не угрожает ли ей кто-нибудь. Она уходила прочь на высоких каблуках, и, закрыв за собой дверь гостиничного номера, она, несомненно, немедленно освободится от этого черного платья, купленного для похорон.
— Что вы об этом скажете? — спросил своего клермонского коллегу Мегрэ.
— Вы тоже заметили?.. Я предпочел бы поговорить с ней в закрытом помещении, но мне нужно найти для этого подходящий предлог. Сегодня это выглядело бы неприличным… Она, кажется, боится…
— У меня такое же впечатление…
— Вы полагаете, ей угрожали? Как бы вы поступили на моем месте?
— Что вы хотите сказать?
— Мы не знаем, почему задушили ее сестру… В конце концов, это могла быть семейная драма… Мы же почти ничего не знаем об этих людях… Может быть, речь идет о деле, в котором замешаны обе эти женщины…
Она не говорила вам, что еще на два или три дня останется в Виши?.. У меня немного свободных людей, но вооруженное нападение подождет… Профессионалов рано или поздно поймают…
Они сидели в машине, которая подъезжала к воротам кладбища.
— Я организую как можно более незаметную слежку за ней, хотя в отеле это почти невозможно… Где вас высадить?..
— Поблизости от парка…
— И верно, вы же здесь у нас курортник… Не знаю почему, но никак не могу к этому привыкнуть…
Сначала Мегрэ решил, что его жена еще не пришла, ибо не увидел ее на стуле. Они настолько привыкли каждый день сидеть на одних и тех же местах, что комиссар изумился, увидев жену на другом стуле, в тени другого дерева.
Какое-то время он наблюдал за ней, оставаясь незамеченным. Она не проявляла признаков нетерпения. На ней было светлое платье, руки покоились на коленях; она смотрела на проходивших мимо людей, и легкая улыбка удовлетворения освещала ее лицо.
— Вот и ты! — воскликнула она. И тут же продолжила: — Наши стулья были заняты… Я слышала разговор и решила, что это голландцы… Надеюсь, что они здесь проездом и нам не придется каждый день видеть их на наших местах… Я и не думала, что все так быстро кончится…
— Кладбище находится неподалеку…
— Было много народу?
— На улице… Потом мы остались вчетвером…
— Она привела своего любовника?.. Иди прими свой стакан воды…
Им пришлось немного постоять в очереди, потом Мегрэ купил парижские газеты, почти не упоминавшие о душителе из Виши. Только одна газета, вышедшая накануне, напечатала эти слова крупным шрифтом, вынеся их в заголовок:
«ДУШИТЕЛЬ ИЗ ВИШИ».
И несколько ниже поместила фотографию Мегрэ.
Любопытно было бы узнать результаты поисков, предпринятых в нескольких городах, куда столь нерегулярно ездила дама в лиловом.
Тем не менее ни о чем конкретном он не думал. Комиссар читал, в поле его зрения попадали фигуры прогуливавшихся людей, видимые над краем газеты, но мыслями он был далек отсюда.
Вскоре их настигло солнце, и пришлось передвинуть стулья на новое место. У их постоянного места, занятого теперь голландцами, было несомненное преимущество — солнце не доходило туда, пока супруги находились в парке.
— Ты не хочешь газету?
— Нет… Только что прошли весельчаки, и мужчина горячо приветствовал тебя…
Эта парочка уже затерялась в толпе.
— Сестра плакала?
— Нет.
Она по-прежнему занимала мысли комиссара. Веди сам Мегрэ это дело, он тоже предпочел бы задавать ей вопросы в тиши своего кабинета.
Мегрэ еще несколько раз думал о Франсине, пока они с женой шли до отеля «Березина». Решив подкрепиться, они вскоре оказались за столом. По-прежнему на всех других столах рядом со стеклянными вазами, из которых торчали два или три цветка, стояли открытые бутылки вина.
— Есть эскалопы по-милански и телячья печенка «а-ля буржуаз»…
— Эскалопы, — вздохнул он. — Конечно, мне их подадут без приправ. Но я тут не задержусь. Риан же будет здесь и в следующем году, и через несколько лет. Это он считает…
— Ты не чувствуешь себя лучше, чем в Париже?
— Только потому, что я не в Париже. Впрочем, мне никогда и не было по-настоящему плохо. Ощущение тяжести, головокружение — я полагаю, такое случается со всеми…
— Но ты же доверяешь Пардону…
— Приходится…
Они уже съели лапшу, служившую и закуской, и первым блюдом, и были готовы приступить к эскалопам, когда объявили, что Мегрэ просят подойти к телефону.
Аппарат находился в небольшой комнате с окном, выходившим на улицу.
— Алло!.. Я вас не беспокою?.. Вы уже сели за стол…
Узнав голос Лекёра, комиссар проворчал:
— Но что мне приходится есть!..
— Есть новости… Я направил одного из моих людей в привокзальный отель для слежки… Прежде чем начать ее, он решил узнать, в каком номере остановилась Франсина Ланж… Портье с изумлением посмотрел на него и сказал, что она уехала…
— Когда?
— Минут через тридцать после того, как мы с ней расстались… Кажется, когда пара вернулась в отель, прежде чем подняться в номер, мужчина попросил подготовить счет… Должно быть, они очень быстро собрали вещи, потому что через десять минут позвонили и потребовали носильщика… Они положили все чемоданы в красную машину, которая стремительно рванула с места…
Мегрэ молчал, Лекёр тоже.
— Что вы об этом думаете, патрон?.. — нарушил довольно долгую паузу Лекёр.
— Она боится…
— Это очевидно, но она испытывала страх и утром…
Тем не менее сказала нам, что должна на два или три дня остаться в Виши…
— Может быть, она не хотела, чтобы вы удерживали ее?
— По какому праву я стал бы ее удерживать, если у нас ничего против нее нет?
— Вы знаете закон, а она — нет.
— Сегодня вечером или завтра утром мы узнаем, вернулась ли она в Ла-Рошель.
— Это вполне вероятно…
— Я тоже так думаю, но моя злость от этого не ослабевает… Я-то рассчитывал повидаться с ней, поговорить… Правда, возможно, вскоре я узнаю больше… Вы будете свободны в два часа?..
Это было время послеобеденного отдыха, и комиссар довольно неохотно ответил:
— Конечно. У меня нет никаких дел в это время.
— Сегодня утром, пока я отсутствовал, кто-то позвонил в местную полицию и изъявил желание поговорить со мной… Позже я зашел в отделение… В конце концов пришлось согласиться занять кабинет, который мне предложили… Речь идет о девушке, назвавшей свое имя…
Мадлен Дюбуа… Угадайте, чем она занимается?
Мегрэ промолчал.
— Работает ночной телефонисткой в привокзальном отеле. Мой коллега из Виши передал ей, что я, несомненно, буду в отделении полиции на авеню Виктории около двух часов… Он спросил девушку, не может ли она сказать ему, о чем пойдет речь, но та настаивала на встрече именно со мной… Жду ее с минуты на минуту…
— Я приду…
Мегрэ отказался от послеобеденного отдыха, но был вознагражден за это, обнаружив посреди парка очаровательную белую виллу с башенками, в которой располагалось отделении полиции Виши. Дежурный провел его до конца коридора второго этажа и ввел в почти лишенный мебели кабинет, который передали Лекёру.
— Сейчас без пяти два, — заметил тот. — Надеюсь, она не передумала… Кстати, мне нужно разыскать третий стул…
Было слышно, как он одну за другой открывал двери в коридоре, пока не нашел то, что искал.
Ровно в два дежурный постучал в дверь и объявил:
— Мадемуазель Дюбуа…
Вошла невысокая бойкая особа с темными волосами и бегающим взглядом, который она переводила с одного мужчины на другого.
— К кому я должна обратиться?
Лекёр назвал себя, не представив сидевшего в углу Мегрэ.
— Не знаю, заинтересует ли вас то, что я хочу рассказать… Сначала я не придала этому значения… Отель переполнен… До часу ночи у меня много работы, а потом, по привычке, я начинаю дремать… Дело в том, что одна из наших клиенток, мадам Ланж…
— Полагаю, вы имеете в виду мадемуазель Франсину Ланж?
— Я думала, она замужем. Знаю, что ее сестра умерла и сегодня утром были похороны… Так вот, вчера вечером, около половины девятого, кто-то попросил позвать ее к телефону…
— Мужчина?
— Да, мужчина со странным голосом… Я почти уверена, что он болен астмой, ибо мой дядя страдает этой болезнью и говорит почти так же…
— Он назвал имя?
— Нет.
— Назвал номер комнаты?
— Нет… Я позвонила, но никто не отвечал… Тогда я сказала ему, что абонент отсутствует… Он снова позвонил около девяти, но в номере 406 по-прежнему никто не снимал трубку…
— Мадемуазель Ланж и ее спутник занимали один номер?
— Да… В одиннадцать часов мужчина позвонил в третий раз, и тогда мадемуазель Ланж ответила… Я соединила их…
Телефонистка выглядела смущенной, она бросила взгляд на Мегрэ, словно желая определить, какое впечатление произвела на него. Должно быть, она тоже его узнала.
— Вы слушали разговор? — любезно осведомился Лекёр.
— Прошу меня извинить… Это не в моих правилах…
Многие думают, что мы подслушиваем разговоры, но если бы люди знали, до чего это неинтересно, то изменили бы мнение… Но в тот раз я не удержалась. Может быть, из-за убийства ее сестры… Или из-за странного голоса мужчины…
«Кто говорит?» — спросила она. «Вы действительно мадемуазель Франсина Ланж?» — «Да…» — «Вы одна в комнате?»
Она ответила не сразу. Но я была почти уверена в том, что ее спутник находился рядом с ней.
«Да… Но какое это имеет значение?» — «У меня для вас конфиденциальное сообщение… Слушайте меня внимательно… Если нас прервут, я перезвоню через полчаса…»
У него было затрудненное дыхание, со своеобразным присвистом, как у моего дяди.
«Я слушаю вас… Но вы так и не сказали мне своего имени…»
— «Это не важно… Необходимо, чтобы вы на несколько дней остались в Виши… Это в ваших интересах… Я свяжусь с вами, но пока не знаю когда… Наша беседа может принести вам очень большую сумму денег… Вы хорошо меня поняли?..»
Мужчина умолк и повесил трубку. Через несколько минут мне позвонили из 406-го номера.
«Говорит Франсина Ланж… Мне только что звонили…
Можете ли вы сказать, звонок был из Виши или из другого города?» — «Из Виши…» — «Благодарю вас…»
Вот и все!.. Сперва я подумала, что это меня не касается. Но когда сегодня утром я долго не могла заснуть, то позвонила сюда и спросила, кто ведет расследование… — Она нервно теребила сумочку, переводя взгляд с одного мужчины на другого. — Вы считаете, что это важно?
— Вы не возвращались в отель?
— Я заступаю на дежурство лишь в восемь часов вечера…
— Мадемуазель Ланж уехала.
— Она не присутствовала на похоронах своей сестры?
— Она покинула Виши почти сразу же после похорон.
— Ах!.. — воскликнула посетительница и потом после паузы добавила: — Вы полагаете, этот мужчина хотел устроить ей ловушку, не так ли? Это ведь мог быть и душитель?
Молодая женщина побледнела при мысли о том, что накануне разговаривала по телефону с убийцей.
Мегрэ больше не сожалел о своем несостоявшемся послеобеденном отдыхе.
Глава 5
Телефонистка ушла, — а мужчины по-прежнему сидели на своих местах: Мегрэ курил трубку, Лекёр затягивался сигаретой, которая грозила вот-вот поджечь ему усы. Дым плыл над их головами. Было слышно, как во дворе дюжина бойцов республиканских рот безопасности выполняла гимнастические упражнения.
Пауза затянулась надолго. Оба комиссара были опытными людьми и знали тонкости своего ремесла. Им приходилось иметь дело с разного рода преступниками, с разного рода свидетелями.
— Очевидно, он и звонил… — вздохнул наконец Лекёр.
Мегрэ ответил не сразу. Они реагировали по-разному. У них был различный подход к решению проблем, не говоря уже о методах работы, — кстати, ни тот, ни другой не любили этого слова: «метод».
Итак, с тех пор, как была задушена дама в лиловом, Мегрэ мало занимался убийцей. И не потому, что не хотело этого. Просто он был зачарован этой женщиной, которую снова и снова видел сидящей на желтом стуле перед музыкальной беседкой; он вспоминал ее удлиненное лицо, ее мягкую улыбку, так контрастирующую с той жесткостью, что иногда появлялась в ее взгляде.
К этому образу добавились маленькие штрихи после того, как он посетил дом на улице Бурбонне, узнал о ее пребывании в Ницце и Париже, выяснил некоторые подробности ее жизни вплоть до книг, которые она читала.
Душитель же оставался всего лишь смутным силуэтом крупного и сильного мужчины, которого, по ее собственному утверждению, мадам Вирво видела на углу улицы и которого также заметил владелец бара, не сумевший различить черты незнакомца.
Незаметно для себя Мегрэ стал думать о нем.
— Я задаюсь вопросом, как он узнал о том, что Франсина Ланж остановилась в привокзальном отеле…
Газеты, сообщавшие о приезде сестры жертвы, не указывали никакого адреса.
Мегрэ продвигался вперед осторожными шагами, после некоторого колебания.
— Почему бы ему просто не позвонить в разные отели, в каждом из них спрашивая мадемуазель Ланж…
Он представил себе мужчину, листавшего телефонный справочник. Список отелей был довольным длинным.
Обзванивал ли он гостиницы в алфавитном порядке?
— Вы могли бы позвонить в какой-нибудь отель, название которого начинается с буквы «А» или «Б»…
Заметно повеселевший Лекёр снял трубку телефона:
— Вы можете меня соединить с отелем «Англетер»?
Нет. Ни с администрацией, ни с портье. Я хочу поговорить с телефонисткой… Алло!.. Это телефонистка отеля «Англетер»? С вами говорят из уголовной полиции…
Скажите, кто-нибудь просил вас соединить его с некоей мадемуазель Ланж?.. Нет, не с жертвой… С ее сестрой — Франсиной Ланж… Спросите вашу напарницу… — Он пояснил Мегрэ: — Они вдвоем работают на коммутаторе… В отеле пятьсот или шестьсот комнат…
Алло! Да… Вчера утром?.. Пожалуйста, передайте трубку вашей напарнице… Алло!.. Это вы приняли вызов?.. Вас ничего не удивило?.. Говорите, хриплый голос?.. Словно мужчина… Да… Я понимаю… Спасибо… — И, уже обращаясь к Мегрэ сообщил: — Вчера утром, около десяти часов… Мужчина… Голос хриплый, или скорее затруднено дыхание…
Как Мегрэ предположил еще в первый день, некто, проходящий курс лечения, случайно встретил Элен Ланж… Он последовал за ней, чтобы узнать ее адрес…
Зазвонил телефон. Инспектор, направленный в Лион, сообщал о том, что он не нашел никаких следов жертвы в отелях города, но один почтовый служащий вспомнил ее.
Она приходила дважды, чтобы получить на почте адресованный ей до востребования большой конверт из плотной желтоватой бумаги. В первый раз конверт ждал ее целую неделю. Во второй раз он только что прибыл.
— У вас есть даты?
Погруженный в раздумья, Мегрэ потягивал трубку, с удовольствием выпуская клубы табачного дыма, и наблюдал за работой своего коллеги.
— Алло!.. Это банк «Лионский кредит»?.. Вы подготовили список взносов, который я просил вас составить?.. Нет… Я скоро заберу его у вас… Вы не могли бы мне сказать, был ли сделан взнос сразу после тринадцатого января прошлого года, а также после двадцать второго февраля этого года?.. Да, я подожду…
Ждать пришлось недолго.
— Взнос в восемь тысяч франков пятнадцатого февраля… Другой взнос, в пять тысяч франков, двадцать третьего февраля этого года…
— Средняя сумма взносов — пять тысяч франков?
— Почти так… Исключения редки… У меня перед глазами список… Там значится внесенная на кредитный счет пять лет тому назад сумма в двадцать пять тысяч франков… Это был единственный случай взноса столь значительной суммы…
— Всегда наличными?
— Всегда…
— А сколько сейчас денег на счету?
— Четыреста пятьдесят две тысячи шестьсот пятьдесят франков…
Лекёр повторил эти цифры для Мегрэ.
— Она была богата… — пробормотал он. — И тем не менее сдавала комнаты квартирантам на сезон…
Он удивился, услышав ответ парижского комиссара:
— Этот человек очень богат…
— Верно… Кажется, деньги приходили из одного источника… Тот, кто может платить пять тысяч франков каждый месяц, а при случае переводить и более значительные суммы…
Очевидно, этот человек не знал о том, что Элен Ланж владела в Виши небольшим домом с бледно-зелеными ставнями, расположенным в квартале Франс. Для каждого перевода указывался новый адрес.
Деньги приходили в разные дни, и мадемуазель Ланж, видимо, не случайно забирала их лишь через несколько дней после поступления, — уж не хотела ли она обрести уверенность в том, что никто не будет следить за выбранным ею почтовым отделением?
Богатый человек, во всяком случае, зажиточный…
Разговаривая по телефону с сестрой убитой, он не назначил ей свидание в какое-то определенное время…
Попросил ее остаться в Виши на несколько дней и ждать его звонка… Почему?..
— Он, должно быть, женат… и здесь вместе с женой, а может, и с детьми… Поэтому не может освободиться, когда захочет…
Кажется, Лекёр развлекался, следя за ходом мысли Мегрэ. Теперь парижский комиссар пытался войти в образ того мужчины:
— На улице Бурбонне он не нашел того, что искал…
И Элен Ланж не заговорила… Если бы она заговорила, то, возможно, осталась бы в живых… Он хотел напугать ее, чтобы получить нужные ему сведения…
— Несмотря на присутствие жены, он все же оказался свободен в тот вечер…
Мегрэ какое-то время молчал, обдумывая возражение.
— Что шло в понедельник в театре?
Лекёр взялся за телефонную трубку, желая получить нужные сведения.
— Опера «Тоска»… Все места были заняты…
Конечно, это нельзя было назвать рассуждением в самом точном смысле этого слова. Вообще не было рассуждений. Просто Мегрэ пытался представить себе этого мужчину, человека довольно солидного и остановившегося, несомненно, в одном из лучших отелей Виши.
У него есть жена, друзья…
Накануне или дня за два до случившегося он встретил Элен Ланж и проследил за ней, чтобы узнать ее адрес.
В тот вечер в театре играли «Тоску». А ведь женщины более страстно, чем мужчины, увлечены итальянской оперой, не правда ли?
«Почему бы тебе не пойти без меня?.. Лечение меня утомляет… Я пораньше лягу спать…»
Какие сведения он хотел получить от Элен Ланж и почему она упрямо отказывалась говорить?
Может быть, он вошел в дом раньше жертвы и обшарил столы и ящики до ее прихода?
Или же, напротив, присоединился к даме в лиловом, когда та возвращалась домой, и привел квартиру в беспорядок, уже совершив преступление?
— Почему вы улыбнулись, патрон?
— Потому что вспомнил одну идиотскую деталь…
Прежде чем дозвониться до привокзального отеля, убийца, следуя алфавитному порядку, должен был сделать не менее тридцати звонков… Это вам ни о чем не говорит?.. — Он набил новую трубку. — Вся полиция ищет этого мужчину… Возможно, его жена живет вместе с ним, в том же номере отеля… А он должен множество раз повторять ту же фамилию, что была у жертвы…
Пауза затянулась надолго. Оба комиссара были опытными людьми и знали тонкости своего ремесла. Им приходилось иметь дело с разного рода преступниками, с разного рода свидетелями.
— Очевидно, он и звонил… — вздохнул наконец Лекёр.
Мегрэ ответил не сразу. Они реагировали по-разному. У них был различный подход к решению проблем, не говоря уже о методах работы, — кстати, ни тот, ни другой не любили этого слова: «метод».
Итак, с тех пор, как была задушена дама в лиловом, Мегрэ мало занимался убийцей. И не потому, что не хотело этого. Просто он был зачарован этой женщиной, которую снова и снова видел сидящей на желтом стуле перед музыкальной беседкой; он вспоминал ее удлиненное лицо, ее мягкую улыбку, так контрастирующую с той жесткостью, что иногда появлялась в ее взгляде.
К этому образу добавились маленькие штрихи после того, как он посетил дом на улице Бурбонне, узнал о ее пребывании в Ницце и Париже, выяснил некоторые подробности ее жизни вплоть до книг, которые она читала.
Душитель же оставался всего лишь смутным силуэтом крупного и сильного мужчины, которого, по ее собственному утверждению, мадам Вирво видела на углу улицы и которого также заметил владелец бара, не сумевший различить черты незнакомца.
Незаметно для себя Мегрэ стал думать о нем.
— Я задаюсь вопросом, как он узнал о том, что Франсина Ланж остановилась в привокзальном отеле…
Газеты, сообщавшие о приезде сестры жертвы, не указывали никакого адреса.
Мегрэ продвигался вперед осторожными шагами, после некоторого колебания.
— Почему бы ему просто не позвонить в разные отели, в каждом из них спрашивая мадемуазель Ланж…
Он представил себе мужчину, листавшего телефонный справочник. Список отелей был довольным длинным.
Обзванивал ли он гостиницы в алфавитном порядке?
— Вы могли бы позвонить в какой-нибудь отель, название которого начинается с буквы «А» или «Б»…
Заметно повеселевший Лекёр снял трубку телефона:
— Вы можете меня соединить с отелем «Англетер»?
Нет. Ни с администрацией, ни с портье. Я хочу поговорить с телефонисткой… Алло!.. Это телефонистка отеля «Англетер»? С вами говорят из уголовной полиции…
Скажите, кто-нибудь просил вас соединить его с некоей мадемуазель Ланж?.. Нет, не с жертвой… С ее сестрой — Франсиной Ланж… Спросите вашу напарницу… — Он пояснил Мегрэ: — Они вдвоем работают на коммутаторе… В отеле пятьсот или шестьсот комнат…
Алло! Да… Вчера утром?.. Пожалуйста, передайте трубку вашей напарнице… Алло!.. Это вы приняли вызов?.. Вас ничего не удивило?.. Говорите, хриплый голос?.. Словно мужчина… Да… Я понимаю… Спасибо… — И, уже обращаясь к Мегрэ сообщил: — Вчера утром, около десяти часов… Мужчина… Голос хриплый, или скорее затруднено дыхание…
Как Мегрэ предположил еще в первый день, некто, проходящий курс лечения, случайно встретил Элен Ланж… Он последовал за ней, чтобы узнать ее адрес…
Зазвонил телефон. Инспектор, направленный в Лион, сообщал о том, что он не нашел никаких следов жертвы в отелях города, но один почтовый служащий вспомнил ее.
Она приходила дважды, чтобы получить на почте адресованный ей до востребования большой конверт из плотной желтоватой бумаги. В первый раз конверт ждал ее целую неделю. Во второй раз он только что прибыл.
— У вас есть даты?
Погруженный в раздумья, Мегрэ потягивал трубку, с удовольствием выпуская клубы табачного дыма, и наблюдал за работой своего коллеги.
— Алло!.. Это банк «Лионский кредит»?.. Вы подготовили список взносов, который я просил вас составить?.. Нет… Я скоро заберу его у вас… Вы не могли бы мне сказать, был ли сделан взнос сразу после тринадцатого января прошлого года, а также после двадцать второго февраля этого года?.. Да, я подожду…
Ждать пришлось недолго.
— Взнос в восемь тысяч франков пятнадцатого февраля… Другой взнос, в пять тысяч франков, двадцать третьего февраля этого года…
— Средняя сумма взносов — пять тысяч франков?
— Почти так… Исключения редки… У меня перед глазами список… Там значится внесенная на кредитный счет пять лет тому назад сумма в двадцать пять тысяч франков… Это был единственный случай взноса столь значительной суммы…
— Всегда наличными?
— Всегда…
— А сколько сейчас денег на счету?
— Четыреста пятьдесят две тысячи шестьсот пятьдесят франков…
Лекёр повторил эти цифры для Мегрэ.
— Она была богата… — пробормотал он. — И тем не менее сдавала комнаты квартирантам на сезон…
Он удивился, услышав ответ парижского комиссара:
— Этот человек очень богат…
— Верно… Кажется, деньги приходили из одного источника… Тот, кто может платить пять тысяч франков каждый месяц, а при случае переводить и более значительные суммы…
Очевидно, этот человек не знал о том, что Элен Ланж владела в Виши небольшим домом с бледно-зелеными ставнями, расположенным в квартале Франс. Для каждого перевода указывался новый адрес.
Деньги приходили в разные дни, и мадемуазель Ланж, видимо, не случайно забирала их лишь через несколько дней после поступления, — уж не хотела ли она обрести уверенность в том, что никто не будет следить за выбранным ею почтовым отделением?
Богатый человек, во всяком случае, зажиточный…
Разговаривая по телефону с сестрой убитой, он не назначил ей свидание в какое-то определенное время…
Попросил ее остаться в Виши на несколько дней и ждать его звонка… Почему?..
— Он, должно быть, женат… и здесь вместе с женой, а может, и с детьми… Поэтому не может освободиться, когда захочет…
Кажется, Лекёр развлекался, следя за ходом мысли Мегрэ. Теперь парижский комиссар пытался войти в образ того мужчины:
— На улице Бурбонне он не нашел того, что искал…
И Элен Ланж не заговорила… Если бы она заговорила, то, возможно, осталась бы в живых… Он хотел напугать ее, чтобы получить нужные ему сведения…
— Несмотря на присутствие жены, он все же оказался свободен в тот вечер…
Мегрэ какое-то время молчал, обдумывая возражение.
— Что шло в понедельник в театре?
Лекёр взялся за телефонную трубку, желая получить нужные сведения.
— Опера «Тоска»… Все места были заняты…
Конечно, это нельзя было назвать рассуждением в самом точном смысле этого слова. Вообще не было рассуждений. Просто Мегрэ пытался представить себе этого мужчину, человека довольно солидного и остановившегося, несомненно, в одном из лучших отелей Виши.
У него есть жена, друзья…
Накануне или дня за два до случившегося он встретил Элен Ланж и проследил за ней, чтобы узнать ее адрес.
В тот вечер в театре играли «Тоску». А ведь женщины более страстно, чем мужчины, увлечены итальянской оперой, не правда ли?
«Почему бы тебе не пойти без меня?.. Лечение меня утомляет… Я пораньше лягу спать…»
Какие сведения он хотел получить от Элен Ланж и почему она упрямо отказывалась говорить?
Может быть, он вошел в дом раньше жертвы и обшарил столы и ящики до ее прихода?
Или же, напротив, присоединился к даме в лиловом, когда та возвращалась домой, и привел квартиру в беспорядок, уже совершив преступление?
— Почему вы улыбнулись, патрон?
— Потому что вспомнил одну идиотскую деталь…
Прежде чем дозвониться до привокзального отеля, убийца, следуя алфавитному порядку, должен был сделать не менее тридцати звонков… Это вам ни о чем не говорит?.. — Он набил новую трубку. — Вся полиция ищет этого мужчину… Возможно, его жена живет вместе с ним, в том же номере отеля… А он должен множество раз повторять ту же фамилию, что была у жертвы…