Сименон Жорж. Тень на шторе (= Тень китайца)

   Во всяком случае, есть место, откуда можно все видеть: это квартира Мартенов.
   И была женщина, что бродила по дому, подслушивая у каждой двери.
   "Надо мне навестить старую Матильду", - подумал Мегрэ.
   Но когда на следующее утро он пришел на площадь Вогезов, его остановила консьержка, разбиравшая почту (большая стопа писем в лабораторию, и только несколько для остальных жильцов).
   - Вы идете к Мартенам? Не знаю, правильно ли вы поступаете. Этой ночью госпожа Мартен тяжело заболела. Пришлось вызывать врача. Ее муж словно с ума сошел.
   Глава 6
   ТЕМПЕРАТУРА СОРОК
   - Тише! Она уснула. Заходите, пожалуйста. - Мартен с подавленным видом впустил в квартиру Мегрэ.
   Хозяин был озабочен тем, что предстал перед посторонним в неглиже, с отвислыми зеленоватыми - это свидетельствовало о том, что он их красит, усами, озабочен тем, что в квартире царил беспорядок.
   Мартен провел бессонную ночь, чувствовал себя разбитым, плохо реагировал на окружающее.
   На цыпочках он подошел к двери в спальню, в которой можно было видеть ножку кровати и стоящий на полу таз, и прикрыл ее.
   - Консьержка вам уже сказала? - прошептал он, бросая беспокойные взгляды на дверь. За это время он Успел выключить газовую плитку, на которой разогревал кофе. - Чашечку кофе? - предложил он.
   - Спасибо. Я зашел ненадолго. Мне хотелось узнать о здоровье госпожи Мартен.
   - Вы очень любезны, - сказал Мартен. - Какой кошмар эти приступы!
   - И часто они случаются у госпожи Мартен?
   - Нет, редко. И главное, не такие сильные! Она ведь очень нервная. Мартен посмотрел на него взглядом побитой собаки, едва выдавив из себя признание: - Я вынужден ее оберегать. Одно возражение - и она уже в ярости!
   - Вчера вечером у вашей жены были неприятности?
   - Нет, нет...
   Он задыхался, с испугом озираясь.
   - Заходил к ней кто-нибудь? Сын, к примеру...
   - Нет. Сначала пришли вы. Потом мы пообедали.
   Затем...
   - Что затем?
   - Ничего! Не знаю... Все произошло само собой. Она ведь такая чувствительная. И столько пережила!
   Думал ли он о том, что говорит? Мегрэ казалось, что Мартен болтает для того, чтобы убедить в чем-то самого себя.
   - В принципе, что вы сами думаете об этом преступлении?
   Мартен выронил из рук чашку. Неужели у него тоже не в порядке нервы.
   - Почему я должен об этом думать? Уверяю вас...
   Если я что-то думаю, то я...
   - Вы?
   - Не знаю! Но это ужасно. И все произошло в тот момент, когда на службе так много работы.
   Он провел своей худой рукой по лбу, сообразив, что ему надо собрать осколки чашки. Долго искал тряпку, чтобы вытереть пол.
   - Если бы она меня послушалась, - сказал он, - мы не жили бы в этом доме.
   Ясно, что он боялся. Его терзал страх.
   - Вы ведь, господин Мартен, человек смелый и честный?
   - Тридцать два года службы и...
   - Значит, если бы вы знали что-либо, что могло помочь правосудию найти виновного, вы сочли бы своим долгом сообщить мне об этом?
   - Разумеется, я бы сообщил... Но мне ничего не известно. Я сам бы хотел узнать. Ужас какой-то, а не жизнь!
   - Что вы думаете о своем пасынке?
   Мартен удивленно взглянул на Мегрэ:
   - О Роже? Это...
   - Бездельник, не так ли?
   - Клянусь вам, он неплохой парень... Во всем виноват его отец. Моя жена всегда говорила, что нельзя давать столько денег молодым людям. И она права!
   Я тоже думаю, что Куше делал это не от чистого сердца, не из любви к сыну, к нему он был безразличен.
   Он давал деньги, чтобы избавиться от него и успокоить свою совесть.
   - Совесть?
   - Он же дурно поступил с Жюльеттой, не правда ли? - спросил он вполголоса.
   - Жюльеттой?
   - Да, моей женой... Своей первой супругой... Что он для нее сделал? Ничего! Обходился с ней, как со служанкой. Но она же помогала ему в трудные минуты. А позднее...
   - По-видимому, он ей ничего не давал? Однако она снова вышла замуж.
   Мартен покраснел. Мегрэ с жалостью и удивлением смотрел на него. Он понимал, что этот человек был ни при чем в этой потрясающей ситуации. Мартен лишь твердил то, что должен был сотни раз слышать от своей жены.
   Куше был богат. А она - бедная... Значит...
   Вдруг Мартен прислушался:
   - Вы что-нибудь слышали?
   Какое-то мгновение они молчали. Из соседней комнаты донесся едва различимый зов. Мартен открыл дверь.
   - Что ты там ему болтаешь? - спросила госпожа Мартен.
   - Но... я же...
   - Это ведь пришел комиссар? Что еще ему нужно?
   - Комиссар зашел узнать о твоем здоровье.
   - Проси. Подожди! Дай мне мокрую салфетку и зеркало. И еще расческу.
   - Ты опять разволнуешься...
   - Держи зеркало прямо! Нет, опусти. Даже на это ты не способен. Убери этот таз! Ах, эти мужчины! Стоит женщине заболеть, как дом превращается в конюшню.
   Подобно столовой, комната была мрачной и скучной, плохо обставленной, забитой пыльными портьерами, старыми тряпками, выцветшими половиками, Мегрэ с порога почувствовал на себе пристальный, спокойный взгляд госпожи Мартен. Он заметил, как на усталом лице больной появилась слащавая улыбка.
   - Не обращайте внимания, - сказала она. - Все в ужасном беспорядке! Это из-за приступа. - И она грустно посмотрела перед собой. - Но мне уже лучше. Мне надо завтра встать, чтобы быть на похоронах. Они ведь завтра?
   - Да. Вы подвержены этим припадкам...
   - Еще девочкой я страдала ими. Но моя сестра...
   - У вас есть сестра?
   - Были, даже две. Самая младшая тоже страдала от приступов. Она вышла замуж. Ее муж оказался негодяем и в один прекрасный день, воспользовавшись таким приступом, упрятал ее в психолечебницу. Через неделю она умерла.
   - Не волнуйся! - умолял растерянный Мартен.
   - Она сошла с ума? - спросил Мегрэ.
   Черты лица у женщины стали резкими, в голосе зазвучала обида:
   - Просто муж хотел от нее избавиться! Не прошло и полгода, как он женился на другой. Ведь все мужчины одинаковы. Ты им преданна, разбиваешься в лепешку...
   - Умоляю тебя! - вздохнул муж.
   - Я же не о тебе говорю! Хотя и ты не лучше других.
   И Мегрэ внезапно почувствовал в ее словах как бы дуновение ненависти.
   - Правда, если бы меня не было здесь... - продолжала она.
   Разве не прозвучала в ее голосе угроза? Муж не знал, что делать. Ради приличия он отсчитывал в стакан по каплям микстуру.
   - Доктор сказал...
   - Наплевать мне на доктора!
   - Все-таки ее надо принять. Держи! Пей медленно.
   Это не горько.
   Она посмотрела на него, потом на Мегрэ и наконец выпила микстуру, как-то отрешенно пожав плечами.
   - Вы в самом деле пришли только для того, чтобы справиться о моем здоровье? - недоверчиво спросила она.
   - Я шел в лабораторию, когда консьержка сказала мне...
   - Вы обнаружили что-нибудь?
   - Пока нет.
   Она закрыла глаза, словно демонстрируя свою усталость. Мартен уставился на Мегрэ, вставшего со стула.
   - Ну хорошо. Желаю вам скорого выздоровления.
   Вам ведь уже лучше.
   Она не сказала в ответ ни слова. Мегрэ просил Мартена не провожать его:
   - Оставайтесь с ней, прошу вас.
   Какой жалкий тип! Похоже, что он боялся остаться с ней наедине.
   - Вы увидите, ничего не случится.
   Проходя по столовой, он услышал в коридоре шорохи. И успел застать старую Матильду в момент, когда она возвращалась к себе в комнату.
   - Здравствуйте, мадам.
   Молча, со страхом она смотрела на Мегрэ, держась за ручку двери.
   Мегрэ говорил тихо. Он думал, что госпожа Мартен подслушивает, ведь она была способна подняться и тоже стоять, притаившись у двери.
   - Я, как вам, без сомнения, известно, комиссар, ведущий расследование.
   Он уже знал, что не сможет ничего вытянуть из этой женщины с таким невозмутимым круглым лицом.
   - Чего вы от меня хотите?
   - Просто спросить вас, не можете ли вы мне что-нибудь рассказать. Вы давно живете в этом доме?
   - Сорок лет, - сухо ответила она.
   - Вы здесь знаете всех.
   - Я ни с кем не разговариваю.
   - Я полагал, что вы, может быть, видели или слышали что-либо. Иногда самого незначительного знака достаточно, чтобы направить полицию на правильный след.
   В комнате кто-то пошевелился. Но старуха упорно держалась за дверь.
   - Вы ничего не заметили?
   Она молчала.
   - И ничего не слышали?
   - Лучше бы вы попросили хозяина провести мне газ.
   - Какой газ?
   - В доме у всех есть газ. Только мне, потому что у него нет права увеличить мою квартирную плату, он отказывается установить газ. Ему очень бы хотелось вышвырнуть меня на улицу! Он все делает, чтобы я отсюда уехала. Но первым из дома уйдет он, ногами вперед. Так и передайте ему от меня!
   - У вас есть визитка?
   Слуга в полосатом жилете взял у Мегрэ визитную карточку и исчез в комнате, необыкновенно светлой благодаря высоким пятиметровым окнам, каких почти нигде уже не осталось, кроме как в домах на площади Вогезов и острове Сен-Луи.
   Комнаты были огромны. Где-то жужжал пылесос. Кормилица в белой кофте прошла из одной комнаты в другую, бросив на Мегрэ любопытный взгляд.
   Совсем рядом раздался голос:
   - Попросите комиссара войти.
   Господин де Сен-Марк в халате, с тщательно причесанными седыми волосами находился в кабинете.
   Прежде всего он закрыл дверь, за которой Мегрэ успел заметить стильную кровать и на подушке лицо молодой женщины.
   - Садитесь, прошу вас. Разумеется, вы хотите говорить со мной об этом чудовищном деле Куше.
   Несмотря на возраст, он выглядел крепким и здоровым. И в квартире царила атмосфера счастливого дома, где все безмятежно и радостно.
   - Я тем более потрясен этой драмой, что она разыгралась в очень волнующий для меня момент.
   - Я знаю...
   В глазах бывшего посла появился хвастливый огонек. Он гордился тем, что в таком возрасте имеет ребенка.
   - Я просил бы вас говорить не так громко, потому что предпочитаю скрывать эту историю от госпожи де Сен-Марк. В ее состоянии было бы прискорбно... Но ближе к делу, о чем вы хотели меня спросить? Я почти не знал этого Куше. Встречал два-три раза во дворе. Он принадлежал к одному из тех кругов с бульвара Осман, где я изредка бываю. Однако он почти там не появлялся. Я только что нашел его фамилию в недавно вышедшем телефонном справочнике. По-моему, он был пошловат, вам не кажется?
   - То есть он вышел из народа... Ему стоило труда стать тем, кем он стал.
   - Жена мне говорила, что он женился на девушке из очень хорошей семьи, ее бывшей подруге по пансиону. Вот одна из причин, по которым было бы лучше не ставить ее в известность. Так что же вы хотели спросить?
   Из больших окон видна была площадь Вогезов, залитая неяркими лучами солнца. В сквере поливали лужайки и клумбы. С тяжелым шумом проезжали грузовики.
   - Совсем немногое. Я знаю, что несколько раз вы, взволнованный ожиданием, прогуливались по двору. Не встречался ли вам кто-нибудь? Не заметили ли вы кого-либо, кто шел в сторону служебных помещений?
   Господин де Сен-Марк задумался, поигрывая ножом для разрезания бумаги:
   - Постойте! Нет, не думаю. Надо сказать, меня тогда тревожило совсем другое. Консьержка могла бы лучше...
   - Она ничего не знает.
   - Я тоже. Нет, погодите. Но это не должно иметь отношения к делу.
   - Расскажите все-таки.
   - В какой-то момент я услышал шум со стороны помойки. Делать мне было нечего. Я подошел и увидел соседку с третьего этажа.
   - Госпожу Мартен?
   - Кажется, ее действительно так зовут. Признаюсь, я плохо знаю соседей. Она рылась в мусорном ящике.
   Помню, как она мне сказала: "Серебряная ложка случайно попала в отбросы". - "И вы нашли ее?" - спросил я. "Да, да", - довольно резко ответила она.
   - Что она сделала потом? - задал вопрос Мегрэ.
   - Она быстро поднялась к себе. Это маленькая нервная особа, у нее такой вид, будто она вечно куда-то торопится. Если мне не изменяет память, мы тоже таким образом потеряли дорогое кольцо. И самое поразительное, что его принес консьержке мусорщик, который нашел кольцо, орудуя своей палкой в отбросах.
   - Не могли бы вы сказать, в какое время произошел этот инцидент с ложкой?
   - Затрудняюсь ответить. Погодите. Я не хотел ужинать. Однако примерно в половине девятого Альбер - мой слуга - упросил меня съесть хоть что-нибудь. А так как я отказывался садиться за стол, он принес мне бутерброд с анчоусами в салон. Это было раньше...
   - Раньше половины девятого?
   - Да... Положим, что инцидент, как вы говорите, произошел в самом начале девятого. Но не думаю, чтобы это имело хоть какой-нибудь интерес. Каково ваше мнение об этом деле? Со своей стороны, я отказываюсь верить как говорят, об этом уже пошли слухи, - что преступление совершено кем-то из жильцов дома. Вы только представьте себе, что любой с улицы может проникнуть во двор. Впрочем, я уже направил хозяину просьбу о том, чтобы ворота под аркой запирались с наступлением сумерек.
   Мегрэ встал.
   - У меня еще нет мнения об этом деле, - сказал он.
   Консьержка принесла почту и, так как дверь в прихожую оставалась открытой, заметила вдруг комиссара, беседующего наедине с господином де Сен-Марком.
   Ох, уж эта мадам Бурсье! Ее это совсем поразило.
   Взгляд ее выражал страшное беспокойство.
   Неужели Мегрэ позволяет себе докучать своими расспросами месье Сен-Марку?
   - Благодарю вас, месье. И прошу извинения за этот визит.
   - Не хотите ли сигару?
   Господин де Сен-Марк был очень аристократичен, с тем почти неуловимым налетом снисходительной фамильярности, который гораздо больше выдавал в нем политика, чем дипломата.
   - Я полностью в вашем распоряжении...
   Слуга закрыл за комиссаром дверь. Мегрэ медленно спустился по лестнице, вышел во двор, где служащий какого-то крупного магазина тщетно разыскивал консьержку.
   В ее комнате не было никого, кроме собаки, кошки и двух детей, мазавших друг другу физиономии молочным супом.
   - А где же мама?
   - Сейчас она придет, месье... Пошла относить почту.
   В самом углу двора, возле комнатки консьержки, стояли четыре цинковых ящика, в которые с наступлением вечера жильцы выбрасывали мусор.
   В шесть утра консьержка открывала ворота и мусорщики увозили отбросы.
   Что же здесь искала госпожа Мартен в тот момент, когда был убит Куше?
   Может быть, ей тоже пришла в голову мысль поискать перчатку своего мужа?
   "Нет! - пробормотал про себя Мегрэ, вдруг что-то вспомнив. - Мартен выносил мусор гораздо позднее".
   Но что же тогда произошло? О потерянной ложке не могло быть и речи! Ведь днем жильцы не имеют право ничего выбрасывать в мусорные ящики.
   Что же тогда они искали в них?
   Мадам Мартен даже сама рылась в помойке.
   Мартен крутился вокруг, светя ей спичками.
   А утром перчатка неожиданно нашлась.
   - Вы видели малыша? - послышался голос за спиной Мегрэ.
   Это пришла консьержка, которая говорила о ребенке Сен-Марков с большим чувством, нежели о собственных детях.
   - Надеюсь, вы ничего не сказали госпоже? Ей не нужно знать...
   - Разумеется, разумеется!
   - Венок, я имею в виду венок от жильцов... Не знаю только, должны ли мы сегодня отнести его в дом или, по обычаю, возложить во время похорон. Служащие из похоронного бюро были очень шикарными. Они сорвали с нас триста франков.
   И, повернувшись к подошедшему посыльному из магазина, она спросила:
   - Что вам угодно?
   - Где живет господин де Сен-Марк?
   - По лестнице направо. Второй этаж с фасада. Только звоните тише!
   Потом обернулась к Мегрэ:
   - Если бы вы знали, сколько ей приносят цветов!
   Они просто не знают, куда их девать. Большую часть букетов они должны были разместить в комнатах прислуги. Может быть, зайдете к нам?
   Но комиссар все разглядывал мусорные ящики. Какого черта могли там искать Мартены?
   - Утром, как положено, вы выставляете их на тротуар!
   - Нет. С тех пор как я овдовела, это мне делать тяжело. Мне следовало бы нанять кого-нибудь, чтобы их выносить, одной мне с этим не справиться. Но мусорщики очень любезны. Время от времени я подношу им по стаканчику, и они забирают ящики прямо со двора.
   - Значит, старьевщики не могут в них рыться?
   - Почему же не могут? Они заходят прямо во двор... иногда даже втроем-вчетвером, и разводят дикую грязь...
   - Благодарю вас.
   И Мегрэ ушел, задумавшись, забыв или не считая нужным нанести новый визит в служебные помещения фирмы Куше.
   Когда он пришел на набережную Орфевр, ему сообщили:
   - Кто-то звонил вам. Какой-то полковник!
   Но Мегрэ думал о своем. Входя в кабинет инспектора, он сказал:
   - Люкас, немедленно отправляйся на задание. Ты должен расспросить всех старьевщиков, что обычно собирают мусор вблизи площади Вогезов. Если надо, поедешь в Сен-Дени, где сжигают мусор. Нужно узнать, не было ли позавчера утром замечено что-либо необычное в мусорных ящиках из дома № 61 на площади Вогезов.
   Он сел в кресло и вдруг вспомнил о полковнике.
   Что еще за полковник? Никакого полковника он не знал.
   Однако некий полковник имел отношение к делу Куше. Это был дядя госпожи Куше.
   - Алло! Элизе, 17-62? С вами говорит комиссар Мегрэ из уголовной полиции. С кем имею честь? А, полковник Дормуа? Слушаю, слушаю. Алло! Это вы, полковник? В чем дело? Завещание... Я вас плохо слышу. Нет, нет, напротив, говорите потише. Теперь лучше... Так в чем же дело? Вы нашли какое-то немыслимое завещание?
   И даже незапечатанное? Ясно! Я приеду через полчаса.
   Глава 7
   ТРИ ЖЕНЩИНЫ
   - Полковник ждет вас в кабинете, месье. Я провожу вас...
   Комнату с телом покойного закрыли. Из соседней комнаты, должно быть, будуара госпожи Куше, слышались какие-то шорохи. Служанка открыла дверь, и Мегрэ увидел полковника. Тот стоял, небрежно положив руку на стол, высоко задрав подбородок, благопристойный и спокойный, словно позируя скульптору.
   - Прошу садиться!
   Но с Мегрэ таким тоном разговаривать было нельзя.
   Он не сел, а, расстегнув свое тяжелое пальто, положил на стул шляпу и не спеша набил трубку.
   - Так, значит, это вы нашли завещание? - спросил он, с интересом оглядываясь.
   - Да, я, сегодня утром. Моя племянница еще не знает об этом. Должен заметить, что это настолько возмутительно...
   Странная комната, вполне подходящая для Куше. Мебель, разумеется, была стильная, как и во всей квартире. Мегрэ заметил несколько дорогих вещей. Но рядом с ними стояли и такие, которые свидетельствовали о примитивных вкусах хозяина.
   Перед окном - стол, служивший ему рабочим местом. На нем лежали турецкие сигареты и несколько дешевых трубок из дикой вишни, которые Куше, наверное, любовно обкуривал.
   Пурпурный халат! Должно быть, Куше считал это особым шиком. А у кровати - дырявые домашние тапки.
   Стол был с выдвижным ящиком.
   - Обратите внимание, он не заперт! - сказал полковник. - Я даже не знаю, есть ли вообще ключ! Сегодня утром моей племяннице понадобились деньги, чтобы расплатиться с посыльным, и я хотел избавить ее от необходимости выписывать чек. Я решил поискать деньги здесь. И вот что я нашел.
   Он протянул Мегрэ конверт со штампом "Гранд-отеля". В нем - листок голубоватой почтовой бумаги. На нем небрежно набросанные строчки:
   "Итак, вот мое завещание... - И под этой строчкой следовал неожиданный текст: - Так как я непременно забуду справиться о законах, связанных с делами о наследстве, то я прошу своего адвоката, господина Дампьера, сделать все возможное для того, чтобы мое состояние было совершенно поровну разделено между:
   1. Моей женой Жерменой, урожденной Дормуа;
   2. Моей первой женой, ныне супругой Мартена, проживающей в доме 61 на площади Вогезов;
   3. Ниной Муанар, проживающей в отеле "Пигаль" на улице Пигаль".
   - Что вы на это скажете? - спросил полковник.
   В душе Мегрэ ликовал. Завещание окончательно сделало Куше симпатичным в его глазах.
   - Очевидно, - продолжал полковник, - что это завещание недействительно. В нем содержится множество пустых утверждений, и сразу после похорон мы его опротестуем. Но если мне показалось важным срочно поговорить с вами о нем, то это потому...
   А Мегрэ все улыбался, как если бы стал свидетелем веселой шутки. Завещание, написанное на почтовой бумаге "Гранд-отеля"! Подобно многим бизнесменам, которые не имели кабинета в центре Парижа, Куше назначал здесь некоторые деловые свидания. И вот, ожидая кого-нибудь в холле или курительной комнате, он взял листок и нацарапал эти несколько строчек.
   Он даже не запечатал конверт! Просто бросил завещание в ящик письменного стола, отложив на более поздний срок составление его по всей форме.
   Случилось это две недели назад.
   - Вас должна поразить, - заметил полковник, - его чудовищность. Куше забыл - всего-навсего! - упомянуть о своем сыне! Одной этой детали достаточно, чтобы признать завещание недействительным.
   - Вы знаете Роже?
   - Я? Нет...
   И Мегрэ снова улыбнулся.
   - Я же сказал вам, что я просил вас прийти потому...
   - А знаете ли вы Нину Муанар?
   Несчастный полковник вздрогнул, словно ему неожиданно наступили на мозоль.
   - Я не желаю ее знать! Достаточно знать ее адрес на этой улице Пигаль. Но о чем же я говорил! Ах, вспомнил! Вы видели дату завещания. Оно составлено недавно. Куше умер через две недели после его составления. Его убили. Представьте теперь, что одна из двух женщин, о которых сказано в завещании, узнает о нем.
   У меня есть все основания предполагать, что они не богаты...
   - Почему вы говорите о двух женщинах?
   - Что вы имеете в виду?
   - В завещании говорится о трех женщинах! Если хотите, трех женах Куше.
   Полковник решил, что Мегрэ шутит.
   - Я говорю с вами серьезно, - строго сказал он. - Не забывайте, что в доме покойник. И что речь идет о будущем нескольких людей.
   Мегрэ конечно же об этом помнил. И все-таки комиссару хотелось рассмеяться.
   - Благодарю вас, что вы поставили меня в известность.
   Полковник был раздосадован. Он ничего не понимал в отношении к этому делу со стороны такого значительного полицейского чиновника, как Мегрэ.
   - Я предполагаю, что...
   - До свидания, полковник. Передайте мое почтение госпоже Куше.
   На улице Мегрэ проворчал:
   - Чертов Куше!
   Спокойно, не замечая комичности ситуации, Куше внес в свое завещание трех женщин. Включая первую жену, ставшую госпожой Мартен, которая беспрестанно торчала у него на глазах живым упреком и смотрела на него с презрением. Включая и маленькую Нину, которая делала все, что могла, чтобы его развлечь.
   И, напротив, он позабыл о сыне.
   Несколько минут Мегрэ задавался вопросом, кому из женщин первой он сообщит эту новость. Госпоже Мартен, которую известие о богатстве сразу же подымет с постели? Или Нине? "Деньги, правда, они получат еще не скоро..."
   Дело с завещанием может длиться годами. Все стали бы судиться. Уж госпожа Мартен не упустила бы своего!
   "Полковник все же оказался честным. Он мог бы просто сжечь завещание, и никто бы ничего не узнал".
   Мегрэ в приподнятом настроении шел по Европейскому кварталу.
   "Чертов Куше!"
   Он вошел в лифт отеля "Пигаль", ничего не спросив у портье, и через несколько секунд постучал в номер Нины. Послышались шаги. Дверь приоткрылась, и высунулась рука, которая повисла в воздухе.
   Сморщенная рука не молодой уже женщины. Так как Мегрэ не двигался, рука нетерпеливо помахала, и вслед за этим показалось лицо старой англичанки, говорившей что-то непонятное.
   Мегрэ догадался, что англичанка ждала письма, чем и объяснялись ее жесты.
   Было очевидно, что Нина уже не занимала этой комнаты и покинула отель.
   "Для нее он слишком дорог", - подумал Мегрэ.
   Он в нерешительности остановился перед соседней дверью.
   Его заставил решиться коридорный, недоверчиво спросивший:
   - Кого вы ищете?
   - Господина Куше...
   - Он не отвечает?
   - Я еще не стучал...
   И Мегрэ опять улыбнулся.
   - Войдите!
   Повернулся замок. Первое, что сделал Мегрэ, - это отдернул штору и приоткрыл окно.
   Селина даже не проснулась. Роже, протирая глаза, зевнул:
   - А, это вы...
   Что-то в комнате изменилось: в ней уже не пахло эфиром. На полу кучей валялась одежда.
   - Что вам угодно?
   Роже уселся на кровати, взял с ночного столика стакан воды и залпом выпил.
   - Обнаружено завещание! - сообщил Мегрэ, прикрывая одеялом голую ногу Селины.
   - И что же?
   В голосе Роже не было никакого волнения, скорее - равнодушное любопытство.
   - Как что? Завещание весьма любопытное. Из-за него наверняка прольется много чернил, и оно принесет немалый заработок адвокатам. Представьте себе, что ваш отец оставляет свое состояние своим трем женам.
   Молодой человек мучительно пытался понять, в чем дело.
   - Каким трем?
   - Нынешней законной жене. Затем - вашей матери. Наконец, своей подружке Нине, которая еще вчера была вашей соседкой. Он поручает своему адвокату позаботиться о том, чтобы каждая получила равную долю...
   Роже даже бровью не повел. Казалось, он о чем-то задумался. Но не о деле, которое касается его лично.
   - Вот смехота! - сказал он наконец серьезным голосом, который так не вязался с его словами.
   - Именно это я и сказал полковнику.
   - Какому полковнику?
   - Дяде госпожи Куше. Он разыгрывает при ней роль главы семейства.
   Молодой человек спустил ноги на пол, схватил брюки, висевшие на спинке стула.
   - Кажется, эта новость не очень вас взволновала.
   - Да, я, знаете ли...
   Он застегнул брюки, нашел расческу, потом закрыл окно, откуда в комнату проникал холодный воздух.
   - Разве вам не нужны деньги?
   Мегрэ неожиданно стал серьезным. Он смотрел на Роже тяжелым, испытующим взглядом.
   - Не знаю...
   - Вы не знаете, нужны ли вам деньги?
   Роже какими-то мертвыми глазами посмотрел на комиссара, и Мегрэ стало не по себе.
   - Плевать мне на них!
   - Но ведь вы не так уж много зарабатываете.