Страница:
Мне так и не удалось узнать, чем кончилась эта трогательная история. Сзади меня взяли за локти. Я оглянулся и увидел двоих в одинаковых салатного цвета комбинезонах и при оружии. Сопротивляться было глупо, и мы пошли сквозь толпу из храма. Позади семенил доносчик - тот самый нахал - и тараторил:
- Я его еще в пивной заприметил. Он ничего не пьет! Это ниводист!
Меня бросили в открытый сзади фургон, облепленный надувными шарами, закрыли его, и фургон тронулся. Я остался один. Но ненадолго. Я видел через окошко, как хватали моих будущих попутчиков. Сначала было неясно, за что их брали. Первые два после меня были угрюмы, неразговорчивы и на взгляд совершенно трезвы, когда же в фургон бросили третьего, все стало понятно. Я видел, как ему сунули под нос трубку с индикатором, после чего задержанный вопил, что трубка неисправна, а его заталкивали в машину и отвечали в том смысле, что у него голова, должно быть, неисправна. Уже сидя на полу в тряском фургоне, который то и дело наезжал на встречные машины и пешеходов, задержанный все еще продолжал ворчать.
- Нет, ну это ж надо! Я же верноподданный Аб Сент. Сегодня три раза прикладывался. Или два? Ну а если даже и два? Что ж я теперь, ублюдок-ниводист? Мне просто некогда было! Ну, вот вы, скажите, - обратился он ко мне, - может человек с утра выпить и весь день оставаться верноподданным?
- То есть пьяным?
- Ну да.
- Разумеется, может. Если выпить как следует.
- Вот! - обрадовался верноподанный Аб Сент. - Так за что же они меня?
- Помолчи, придурок, надоел! - вдруг подал голос один из угрюмых. - У тебя демагогия одна, а у них индикатор.
Шумный Аб утих, и Дальше всю дорогу мы ехали молча.
Из фургона нас вывели во двор большого желтого здания со множеством окон, под конвоем спустили в подвал и там, в тесной клетке, пол которой был устлан обрывками бумаги, оставили до утра. Впрочем, спустя минут десять один из пьяных надзирателей швырнул в клетку большую кипу книг и журналов, и верноподданный Аб принялся с остервенением рвать их, разбрасывая по всей клетке. Двое угрюмых не мешали ему, но сами относились к такому занятию с явным презрением. Надзиратель смотрел на нас сквозь прутья. Когда он ушел, я наконец осмелился заговорить с угрюмыми.
- Что он делает? - спросил я для начала про Аба.
- "Если ты недостаточно пьян, - Процитировал один из угрюмых, - искупи свою вину уничтожением печатных изданий". Свод законов царя Опрокидонта. Часть третья. Пункт девяносто восьмой. А после ему всыплют девять ударов плеткой, может, восемнадцать - за то, что много кричал - и выкинут отсюда.
- А нас? - спросил я.
- С нами сложнее... - начал он и запнулся. Я понял, что его резануло слово "нас".
- Ты, собственно, кто? - угрюмый пристально и слегка испуганно смотрел куда-то на мою шею.
- Касьян Пролеткин, - представился я.
- Странное имя, - заметил он и отрекомендовался сам: - Лик Кер.
- Вер Мут, - назвал себя второй. - Ты, наверное, из подземных пещер?
- Не совсем оттуда, - уклончиво ответил я, не собираясь пока раскрываться, - я издалека.
- То-то я и смотрю, ты даже не тухианин, на тебе бутылки нательной нет.
Вот почему Лик так смотрел на меня! У каждого из них шею украшала маленькая прозрачная бутылочка на короткой цепочке. Внутри на дне лежал скрюченный человечек. Это было каноническое изображение замученного Бормо. Я уже видел такое, только огромное, в нише храма.
Аб Сент продолжал измельчать печатные издания и нас совершенно не слушал, но Лик и Вер на всякий случай отодвинулись в угол и зашептали:
- Что вы думаете о спасении планеты?
- О спасении планеты? - Я растерялся. - Погодите, ребята. Давайте договоримся: я пребываю в полном неведении. Ну, представьте, что я с другой планеты. Поэтому говорите вы, а я слушаю, пытаюсь понять и думаю, как помочь. Уверяю вас, я полностью на стороне трезвых.
Лик и Вер переглянулись, критически осмотрели меня, снова переглянулись и начали свой рассказ.
Недопивший верноподданный Аб устало уснул на результатах своей работы, а мы проговорили всю ночь.
ВОТ ЧТО РАССКАЗАЛИ МНЕ ЛИК И ВЕР
Тому назад около тысячи оборотов планеты вокруг светила на Спиртянию явились пришельцы. Спиртяне находились тогда на весьма убогом экономическом и научном уровне (примерно как Земля в XVIII веке), а пришельцы представляли этакую галактическую Армию Спасения, благотворительную организацию, проповедовавшую всеобщее материальное благоденствие, и от щедрот своих подарили спиртянам секрет антигравитации в виде летательных аппаратов с примитивнейшим управлением: секрет внутриядерной энергии в виде автомобилей, не требующих заправки; секрет радиосвязи в виде миниатюрных приемников-передатчиков; секрет безотходного производства чего угодно из любого сырья в виде огромных заводов - все это были "черные ящики"; и, наконец, секрет бессмертия, который тут же прибрали к рукам сильные мира сего, сокрыв его от народа Спиртянии.
Нужно ли говорить, что избавленные от необходимости добывать хлеб в поте лица своего люди начали превращаться в скотов, на два века планета погрузилась в хаос безделья, гульбы и пьянства. А потом к власти пришел жестокий, но мудрый политик - царь Ниводном-Глазу. Нивод ввел сухой закон и трудовую повинность под страхом смерти. За годы правления Нивода население Спиртянии уменьшилось почти на треть за счет массовых репрессий и повальных смертей от абстинентного синдрома. Но на планете был восстановлен порядок, и именно Нивод создал отчаянную по смелости организацию ученых - Группу изучения техники и технологии пришельцев. Единичные попытки проникнуть в инопланетные тайны предпринимались и раньше, но только Группа изучения действительно близко подошла к решению многих проблем. Ниводном-Глазу, его соратники и вся Группа изучения были бессмертными, то есть нестареющими, от остальных секрет бессмертия пока тщательно скрывался. Планета была уже на пороге новой жизни, на пороге осмысленной технологии и всеобщего бессмертия, когда на сто шестьдесят четвертом году правления Нивода произошло стихийное бедствие на Острове. Небывалой мощности водно-спиртовой гейзер затопил большую часть колоссальной территории Острова и погубил девяносто процентов его населения. Мудрый царь сразу понял, чем это грозит Спиртянии, и поспешил изолировать Остров от мира. Но шила в мешке не утаишь. Офицер царской охраны, тайный алкоголик Бормо Туха, удрал с Острова, увезя с собой изрядное количество жидкости Алко, которую продавал, шатаясь по деревням континента, без формы, в одном нижнем белье. Туха был казнен страшной показательной казнью, однако весть об озере Алко облетела планету. Начались крупные волнения. На подступах к Острову шли настоящие морские бои. Возникла и с невероятной быстротой распространилась новая религия - тухианство. Пьяные вакханалии вспыхнули с удвоенной силой. В правящей верхушке планеты наметился раскол. И на сто шестьдесят девятом году своего правления Ниводном-Глазу был убит бывшими соратниками - тройкой заговорщиков: Вино Опрокидонтом, Само Гоном и Джином Водкой. Опрокидонт занял престол, Гон стал начальником царской охраны, а Водка принял сан верховного дринка великой тухианской церкви. Эта троица и ввела Свод законов царя Опрокидонта, обязывающий всех спиртян быть постоянно пьяными. Был построен длиннейший трансокеанский трубопровод "Озеро Алко" континент и создана широкая сеть пивных. Разумеется, спиртяне теперь долго не живут, зато живут счастливо, ни о чем не задумываясь, у них все есть и всегда хорошее настроение. Группу изучения Опрокидонт истребил. Говорят, отдельные члены ее уцелели и скрываются в подземных пещерах. Лик и Вер мало знают об Организации сопротивления из подземных пещер. Сами они представляют тайное общество трезвых мыслителей и поддерживают контакт с террористической группой ниводистов города Алко-Наливес. А от подземников получают только литературу, которую пытаются распространять. Подземники боятся каких бы то ни было контактов, и трезвые мыслители не могут объединить с ними свои усилия в создании общей теории переворота, а у ниводистов нет позитивной программы они готовы лишь крушить и убивать. Меж тем совершенно ясны две основные задачи: химически обезвредить озеро Алко и найти радикальное средство лечения от алкоголизма, ибо неустанная борьба всех тайных групп с существующим режимом на протяжении веков разбивается о полное равнодушие ко всему миллиардов алкоголиков.
Должен признать, картина, нарисованная Ликом и Вером, потрясла меня. Некоторое время я пребывал в растерянности, близкой к панике. Но потом успокоился, взвесил возможности и засыпал ребят вопросами. Планозсепланетного переворота рождался на глазах, и все мы были в восторге.
Утром нас повели на допрос. За длинным столом под портретами Опрокидонта, Гона и Водки сидели пьяные следователи в зеленой форме, а слева за маленьким столиком присутствовал абсолютно трезвый особоуполно-моченный, весь в черном. Стену над ним украшал цикл канонических изображений: "Бормо Туха перегружает бутылки с катера на берег", "Бормо Туха исцеляет страждущих", "Откровение Бормо Тухи: истина - в вине!", "Несение бутыли", "Извлечение из бутылки", "Поднесения" и "Вознесение".
Допрос начали с нашего верноподданного Аба. Разговор вышел коротким, но неожиданным по содержанию. Особист заметил, что у задержанного в нательной бутылке Туха не закреплен на дне, а свободно перемещается, что было отличительным признаком секты "бессмертников", утверждавших, будто пророк Туха не умирал в бутылке на горе Бухану и был извлечен из нее живым. Сектантство считалось злом, и несчастного Аба тут же заковали в кандалы, хоть он и кричал, что Туха у него отклеился случайно.
А когда его увели, особист выложил перед собой на столик все предметы, изъятые у меня при обыске накануне, и пьяные следователи принялись за меня. Я плел какую-то чушь, они запутались. В конце концов я предложил объяснить им назначение загадочных предметов. Как я понял, назначение абсолютера особисту объяснять было не надо, так как он вполне грамотно держал это оружие в руке, когда я подходил к столику. Но среди прочих вещей была запасная анестезирующая обойма к абсолютеру, и я сразу решил, что это мой лучший шанс. Я задержал дыхание и резко ударил ребром ладони по обойме. Анестезирующая смесь брызнула во все стороны. Особист пытался стрелять, но он не знал, как снимается предохранитель, а своего оружия достать уже не успел. Пьяные следователи в панике повалили друг друга на пол, и мы втроем без труда обезвредили их.
Обо всем, что случилось дальше, можно рассказать очень коротко.
Моих карманных технических средств вполне хватило, чтобы выбраться из тюрьмы, угнать летательный аппарат-антиграв и вернуться в ту деревню, откуда начал я свое путешествие. Мой славный супербот "Кабану" стоял на том же месте как ни в чем не бывало, и даже не знаю, понадобился ли ему защитный энергетический колпак, автоматически возникающий всякий раз, когда я покидаю корабль, и отключаемый звуком моего голоса. В бортовой лаборатории "Кабану" я легко синтезировал сильнейший катализатор окисления этанола в уксусную кислоту, а также антиалкоголин - вещество, подавляющее потребность организма в спирте. Одновременно Лик и Вер оповестили по радио все группы тайного общества на планете о готовящейся акции. На улицы всех городов Спиртянии выходили люди и кричали: "Не пейте воду Алко! Вода Алко отравлена!" Их хватали, тащили в тюрьмы, но дело было сделано.
А пока я летел к Острову на сверхскоростной космической шлюпке "Птенчик", Вер и Лик вернулись в Алко-Наливес и на одном из заводов, где у них были свои люди, приступили к массовому производству антиалкоголина и разослали агентов с его образцами во все города планеты.
Над озером Алко "Птенчика" обстреляли из зенитных орудий. Опрокидонт тоже охранял Алко, он понимал, что озеро можно отравить. (Любопытная деталь: технический прогресс на Спиртянии остановился на телегах, паровой машине и кремневых ружьях, но за тысячелетие застоя кто-то все же изобрел зенитки и автоматы - автоматами были вооружены охранники в тюрьме) "Птенчик" с успехом отразил удары зениток и выплюнул в озеро контейнер с катализатором. Гениальность моей идеи заключалась в том, что синтетический катализатор был лишь затравкой, а образующаяся кислота сама становилась катализатором (не стану объяснять, каким образом - это скучно), так что за несколько часов все содержимое озера превратилось в уксус, разбавленный до безобидной концентрации.
Дальнейшее уже не зависело от меня. Конечно, было заманчиво остаться на Спиртянии и посмотреть, как она станет эволюционировать. Но я понимал, что все произойдет не так быстро, как хотелось бы, а моя душа - душа космического бродяги - рвалась к новым звездам, к новым галактикам, к новым неизвестным мирам.
Я покидал планету через пару дней, добрав необходимую информацию. Вер и Лик прилетели попрощаться со мной. Они рассказали, что царский дворец разрушен, а бессмертная троица разорвана на куски толпой разъяренных алкоголиков. Ребята из Группы изучения, которая, оказывается, продолжала упорно работать под землей, сумели подать антиалкоголин в систему алко-трубопровода, но это получилось не сразу, и миллионы страждущих успели побуянить. Были снесены почти все церкви, бутылки с Бормо Тухой выносили на улицы и крошили о мостовые и углы зданий. С автомобилей начали снимать защитные пузыри. Это было, пожалуй, несколько преждевременно, но уж очень хотелось спиртянам поскорее вновь стать нормальными людьми.
И вот я опять в космосе. Вновь кругом бархатная чернота пространства в мелких дырочках далеких звезд, откуда так и тянет реликтовым холодом, от которого накатывает тоска. И взгляд скользит по длинному ряду фиолетово-синих колбас с альдебаранским крепким. Я встаю, иду в лабораторию, набираю в шприц катализатор и впрыскиваю его поочередно в каждый альдебаранский сосуд. И не пытаюсь пробовать, что получилось. Я вообще не знаю, для чего это сделал. Просто неконтролируемое движение души. Я снимаю веревку и погружаю все колбасы в мусорный контейнер. Мышонок Вася грустно смотрит на меня, сидя на кнопке акселератора. Я вывожу контейнер в космос и наблюдаю за ним в иллюминатор. Контейнер раскрывается. Происходит взрыв. То, что совсем недавно было альдебаранским крепким с золотой крошкой, висит теперь в пространстве большим грязным облаком, и я знаю, что скоро оно полностью рассеется от столкновений с космической пылью.
- Я его еще в пивной заприметил. Он ничего не пьет! Это ниводист!
Меня бросили в открытый сзади фургон, облепленный надувными шарами, закрыли его, и фургон тронулся. Я остался один. Но ненадолго. Я видел через окошко, как хватали моих будущих попутчиков. Сначала было неясно, за что их брали. Первые два после меня были угрюмы, неразговорчивы и на взгляд совершенно трезвы, когда же в фургон бросили третьего, все стало понятно. Я видел, как ему сунули под нос трубку с индикатором, после чего задержанный вопил, что трубка неисправна, а его заталкивали в машину и отвечали в том смысле, что у него голова, должно быть, неисправна. Уже сидя на полу в тряском фургоне, который то и дело наезжал на встречные машины и пешеходов, задержанный все еще продолжал ворчать.
- Нет, ну это ж надо! Я же верноподданный Аб Сент. Сегодня три раза прикладывался. Или два? Ну а если даже и два? Что ж я теперь, ублюдок-ниводист? Мне просто некогда было! Ну, вот вы, скажите, - обратился он ко мне, - может человек с утра выпить и весь день оставаться верноподданным?
- То есть пьяным?
- Ну да.
- Разумеется, может. Если выпить как следует.
- Вот! - обрадовался верноподанный Аб Сент. - Так за что же они меня?
- Помолчи, придурок, надоел! - вдруг подал голос один из угрюмых. - У тебя демагогия одна, а у них индикатор.
Шумный Аб утих, и Дальше всю дорогу мы ехали молча.
Из фургона нас вывели во двор большого желтого здания со множеством окон, под конвоем спустили в подвал и там, в тесной клетке, пол которой был устлан обрывками бумаги, оставили до утра. Впрочем, спустя минут десять один из пьяных надзирателей швырнул в клетку большую кипу книг и журналов, и верноподданный Аб принялся с остервенением рвать их, разбрасывая по всей клетке. Двое угрюмых не мешали ему, но сами относились к такому занятию с явным презрением. Надзиратель смотрел на нас сквозь прутья. Когда он ушел, я наконец осмелился заговорить с угрюмыми.
- Что он делает? - спросил я для начала про Аба.
- "Если ты недостаточно пьян, - Процитировал один из угрюмых, - искупи свою вину уничтожением печатных изданий". Свод законов царя Опрокидонта. Часть третья. Пункт девяносто восьмой. А после ему всыплют девять ударов плеткой, может, восемнадцать - за то, что много кричал - и выкинут отсюда.
- А нас? - спросил я.
- С нами сложнее... - начал он и запнулся. Я понял, что его резануло слово "нас".
- Ты, собственно, кто? - угрюмый пристально и слегка испуганно смотрел куда-то на мою шею.
- Касьян Пролеткин, - представился я.
- Странное имя, - заметил он и отрекомендовался сам: - Лик Кер.
- Вер Мут, - назвал себя второй. - Ты, наверное, из подземных пещер?
- Не совсем оттуда, - уклончиво ответил я, не собираясь пока раскрываться, - я издалека.
- То-то я и смотрю, ты даже не тухианин, на тебе бутылки нательной нет.
Вот почему Лик так смотрел на меня! У каждого из них шею украшала маленькая прозрачная бутылочка на короткой цепочке. Внутри на дне лежал скрюченный человечек. Это было каноническое изображение замученного Бормо. Я уже видел такое, только огромное, в нише храма.
Аб Сент продолжал измельчать печатные издания и нас совершенно не слушал, но Лик и Вер на всякий случай отодвинулись в угол и зашептали:
- Что вы думаете о спасении планеты?
- О спасении планеты? - Я растерялся. - Погодите, ребята. Давайте договоримся: я пребываю в полном неведении. Ну, представьте, что я с другой планеты. Поэтому говорите вы, а я слушаю, пытаюсь понять и думаю, как помочь. Уверяю вас, я полностью на стороне трезвых.
Лик и Вер переглянулись, критически осмотрели меня, снова переглянулись и начали свой рассказ.
Недопивший верноподданный Аб устало уснул на результатах своей работы, а мы проговорили всю ночь.
ВОТ ЧТО РАССКАЗАЛИ МНЕ ЛИК И ВЕР
Тому назад около тысячи оборотов планеты вокруг светила на Спиртянию явились пришельцы. Спиртяне находились тогда на весьма убогом экономическом и научном уровне (примерно как Земля в XVIII веке), а пришельцы представляли этакую галактическую Армию Спасения, благотворительную организацию, проповедовавшую всеобщее материальное благоденствие, и от щедрот своих подарили спиртянам секрет антигравитации в виде летательных аппаратов с примитивнейшим управлением: секрет внутриядерной энергии в виде автомобилей, не требующих заправки; секрет радиосвязи в виде миниатюрных приемников-передатчиков; секрет безотходного производства чего угодно из любого сырья в виде огромных заводов - все это были "черные ящики"; и, наконец, секрет бессмертия, который тут же прибрали к рукам сильные мира сего, сокрыв его от народа Спиртянии.
Нужно ли говорить, что избавленные от необходимости добывать хлеб в поте лица своего люди начали превращаться в скотов, на два века планета погрузилась в хаос безделья, гульбы и пьянства. А потом к власти пришел жестокий, но мудрый политик - царь Ниводном-Глазу. Нивод ввел сухой закон и трудовую повинность под страхом смерти. За годы правления Нивода население Спиртянии уменьшилось почти на треть за счет массовых репрессий и повальных смертей от абстинентного синдрома. Но на планете был восстановлен порядок, и именно Нивод создал отчаянную по смелости организацию ученых - Группу изучения техники и технологии пришельцев. Единичные попытки проникнуть в инопланетные тайны предпринимались и раньше, но только Группа изучения действительно близко подошла к решению многих проблем. Ниводном-Глазу, его соратники и вся Группа изучения были бессмертными, то есть нестареющими, от остальных секрет бессмертия пока тщательно скрывался. Планета была уже на пороге новой жизни, на пороге осмысленной технологии и всеобщего бессмертия, когда на сто шестьдесят четвертом году правления Нивода произошло стихийное бедствие на Острове. Небывалой мощности водно-спиртовой гейзер затопил большую часть колоссальной территории Острова и погубил девяносто процентов его населения. Мудрый царь сразу понял, чем это грозит Спиртянии, и поспешил изолировать Остров от мира. Но шила в мешке не утаишь. Офицер царской охраны, тайный алкоголик Бормо Туха, удрал с Острова, увезя с собой изрядное количество жидкости Алко, которую продавал, шатаясь по деревням континента, без формы, в одном нижнем белье. Туха был казнен страшной показательной казнью, однако весть об озере Алко облетела планету. Начались крупные волнения. На подступах к Острову шли настоящие морские бои. Возникла и с невероятной быстротой распространилась новая религия - тухианство. Пьяные вакханалии вспыхнули с удвоенной силой. В правящей верхушке планеты наметился раскол. И на сто шестьдесят девятом году своего правления Ниводном-Глазу был убит бывшими соратниками - тройкой заговорщиков: Вино Опрокидонтом, Само Гоном и Джином Водкой. Опрокидонт занял престол, Гон стал начальником царской охраны, а Водка принял сан верховного дринка великой тухианской церкви. Эта троица и ввела Свод законов царя Опрокидонта, обязывающий всех спиртян быть постоянно пьяными. Был построен длиннейший трансокеанский трубопровод "Озеро Алко" континент и создана широкая сеть пивных. Разумеется, спиртяне теперь долго не живут, зато живут счастливо, ни о чем не задумываясь, у них все есть и всегда хорошее настроение. Группу изучения Опрокидонт истребил. Говорят, отдельные члены ее уцелели и скрываются в подземных пещерах. Лик и Вер мало знают об Организации сопротивления из подземных пещер. Сами они представляют тайное общество трезвых мыслителей и поддерживают контакт с террористической группой ниводистов города Алко-Наливес. А от подземников получают только литературу, которую пытаются распространять. Подземники боятся каких бы то ни было контактов, и трезвые мыслители не могут объединить с ними свои усилия в создании общей теории переворота, а у ниводистов нет позитивной программы они готовы лишь крушить и убивать. Меж тем совершенно ясны две основные задачи: химически обезвредить озеро Алко и найти радикальное средство лечения от алкоголизма, ибо неустанная борьба всех тайных групп с существующим режимом на протяжении веков разбивается о полное равнодушие ко всему миллиардов алкоголиков.
Должен признать, картина, нарисованная Ликом и Вером, потрясла меня. Некоторое время я пребывал в растерянности, близкой к панике. Но потом успокоился, взвесил возможности и засыпал ребят вопросами. Планозсепланетного переворота рождался на глазах, и все мы были в восторге.
Утром нас повели на допрос. За длинным столом под портретами Опрокидонта, Гона и Водки сидели пьяные следователи в зеленой форме, а слева за маленьким столиком присутствовал абсолютно трезвый особоуполно-моченный, весь в черном. Стену над ним украшал цикл канонических изображений: "Бормо Туха перегружает бутылки с катера на берег", "Бормо Туха исцеляет страждущих", "Откровение Бормо Тухи: истина - в вине!", "Несение бутыли", "Извлечение из бутылки", "Поднесения" и "Вознесение".
Допрос начали с нашего верноподданного Аба. Разговор вышел коротким, но неожиданным по содержанию. Особист заметил, что у задержанного в нательной бутылке Туха не закреплен на дне, а свободно перемещается, что было отличительным признаком секты "бессмертников", утверждавших, будто пророк Туха не умирал в бутылке на горе Бухану и был извлечен из нее живым. Сектантство считалось злом, и несчастного Аба тут же заковали в кандалы, хоть он и кричал, что Туха у него отклеился случайно.
А когда его увели, особист выложил перед собой на столик все предметы, изъятые у меня при обыске накануне, и пьяные следователи принялись за меня. Я плел какую-то чушь, они запутались. В конце концов я предложил объяснить им назначение загадочных предметов. Как я понял, назначение абсолютера особисту объяснять было не надо, так как он вполне грамотно держал это оружие в руке, когда я подходил к столику. Но среди прочих вещей была запасная анестезирующая обойма к абсолютеру, и я сразу решил, что это мой лучший шанс. Я задержал дыхание и резко ударил ребром ладони по обойме. Анестезирующая смесь брызнула во все стороны. Особист пытался стрелять, но он не знал, как снимается предохранитель, а своего оружия достать уже не успел. Пьяные следователи в панике повалили друг друга на пол, и мы втроем без труда обезвредили их.
Обо всем, что случилось дальше, можно рассказать очень коротко.
Моих карманных технических средств вполне хватило, чтобы выбраться из тюрьмы, угнать летательный аппарат-антиграв и вернуться в ту деревню, откуда начал я свое путешествие. Мой славный супербот "Кабану" стоял на том же месте как ни в чем не бывало, и даже не знаю, понадобился ли ему защитный энергетический колпак, автоматически возникающий всякий раз, когда я покидаю корабль, и отключаемый звуком моего голоса. В бортовой лаборатории "Кабану" я легко синтезировал сильнейший катализатор окисления этанола в уксусную кислоту, а также антиалкоголин - вещество, подавляющее потребность организма в спирте. Одновременно Лик и Вер оповестили по радио все группы тайного общества на планете о готовящейся акции. На улицы всех городов Спиртянии выходили люди и кричали: "Не пейте воду Алко! Вода Алко отравлена!" Их хватали, тащили в тюрьмы, но дело было сделано.
А пока я летел к Острову на сверхскоростной космической шлюпке "Птенчик", Вер и Лик вернулись в Алко-Наливес и на одном из заводов, где у них были свои люди, приступили к массовому производству антиалкоголина и разослали агентов с его образцами во все города планеты.
Над озером Алко "Птенчика" обстреляли из зенитных орудий. Опрокидонт тоже охранял Алко, он понимал, что озеро можно отравить. (Любопытная деталь: технический прогресс на Спиртянии остановился на телегах, паровой машине и кремневых ружьях, но за тысячелетие застоя кто-то все же изобрел зенитки и автоматы - автоматами были вооружены охранники в тюрьме) "Птенчик" с успехом отразил удары зениток и выплюнул в озеро контейнер с катализатором. Гениальность моей идеи заключалась в том, что синтетический катализатор был лишь затравкой, а образующаяся кислота сама становилась катализатором (не стану объяснять, каким образом - это скучно), так что за несколько часов все содержимое озера превратилось в уксус, разбавленный до безобидной концентрации.
Дальнейшее уже не зависело от меня. Конечно, было заманчиво остаться на Спиртянии и посмотреть, как она станет эволюционировать. Но я понимал, что все произойдет не так быстро, как хотелось бы, а моя душа - душа космического бродяги - рвалась к новым звездам, к новым галактикам, к новым неизвестным мирам.
Я покидал планету через пару дней, добрав необходимую информацию. Вер и Лик прилетели попрощаться со мной. Они рассказали, что царский дворец разрушен, а бессмертная троица разорвана на куски толпой разъяренных алкоголиков. Ребята из Группы изучения, которая, оказывается, продолжала упорно работать под землей, сумели подать антиалкоголин в систему алко-трубопровода, но это получилось не сразу, и миллионы страждущих успели побуянить. Были снесены почти все церкви, бутылки с Бормо Тухой выносили на улицы и крошили о мостовые и углы зданий. С автомобилей начали снимать защитные пузыри. Это было, пожалуй, несколько преждевременно, но уж очень хотелось спиртянам поскорее вновь стать нормальными людьми.
И вот я опять в космосе. Вновь кругом бархатная чернота пространства в мелких дырочках далеких звезд, откуда так и тянет реликтовым холодом, от которого накатывает тоска. И взгляд скользит по длинному ряду фиолетово-синих колбас с альдебаранским крепким. Я встаю, иду в лабораторию, набираю в шприц катализатор и впрыскиваю его поочередно в каждый альдебаранский сосуд. И не пытаюсь пробовать, что получилось. Я вообще не знаю, для чего это сделал. Просто неконтролируемое движение души. Я снимаю веревку и погружаю все колбасы в мусорный контейнер. Мышонок Вася грустно смотрит на меня, сидя на кнопке акселератора. Я вывожу контейнер в космос и наблюдаю за ним в иллюминатор. Контейнер раскрывается. Происходит взрыв. То, что совсем недавно было альдебаранским крепким с золотой крошкой, висит теперь в пространстве большим грязным облаком, и я знаю, что скоро оно полностью рассеется от столкновений с космической пылью.