Страница:
Отдельным пунктом без номера шла очень милая приписка: - Вариант физического устранения всех девятнадцати свидетелей события рассмотрен, проанализирован и признан, как минимум, бессмысленным и дорогостоящим, а возможно, и по-настоящему опасным.
- Ну, как, - спросил Горбовский, - тебя по-прежнему больше всего интересует, кто висел у тебя на хвосте? - Сказать тебе, что меня сейчас на самом деле интересует сильнее всего? - Когда я разрешу тебе выпить. - Не угадал. - Тогда молчи, - быстро сказал Тополь. - Ты тоже не сумеешь понять главного, пока не посмотришь еще кое-что. И он жестом фокусника извлек из-за пазухи самую обыкновенную видеокассету. - Это стандартная "вэхаэска"? - поинтересовался я деловито. - Да. - Тогда переходим в комнату. Тополь поднялся, и я воспользовался невольной паузой - Скажи, Леня, а ты-то веришь в этот конец света? - Хороший вопрос. Нет, конечно. Об этом я и хотел тебе сказать, прежде чем поставить пленку. Эти колдуны плаща и кинжала окончательно сошли с ума. Они готовы рассматривать всерьез любую ахинею, а сам генерал Форманов просто не лезет в их бредовые затеи. Корректирует лишь то, что касается практических инструкций и выжидает момента, когда потребуется шандарахнуть кулаком по столу и разогнать всех идиотов по рабочим местам. Но их мышиная возня имеет слишком большой резонанс. Тополь помолчал задумчиво. - Да нет, какая уж она мышиная! Скорее, это слоновья возня в посудной лавке. Тотальная слежка за девятнадцатью персонами, среди которых я и ты, Верба и Спрингер, наконец, Анжей и Стив... Такая слежка не могла не вызвать ответной реакции. - Чьей? Нашей? - спросил я, опять перестав дистанцироваться от службы ИКС, подсознательно и внезапно, а значит, искренне. - Не совсем, - сказал он. - Ты ведь, кажется, уже понял, что Стив Чиньо, как один из приемников Базотти, и твой друг Кречет, и даже наш давний союзник Шактивенанда защищают интересы некой отдельной группы. Ты называл их для себя Третьей силой. Пусть так. Но на мой непросвещенный взгляд, никакой третьей силы нет - есть группа умных людей, представляющих на самом деле интересы всего человечества в целом. Они - как бы сборная человечества по интеллектуальной борьбе с возможным соперником из Вселенной. Соперника пока нет, и эти люди просто следят за нами. За тем, чтобы мы лишних глупостей не наделали. Я заскучал. Все это совсем недавно рассказывал мне лично Стив Чиньо. Тополь заметил выражение моего лица и сказал: - Погоди, сейчас будет новое. Эту кассету показал мне сам Стив. И разрешил прокрутить еще один раз, только один - для тебя. О копиях речи нет. И даже Вербе он показывать не велел. - Это почему же? - насторожился я. - Боится женских эмоций. - У Вербы? Женские эмоции? Смешно. Думаю, что я, например, гораздо истеричнее Татьяны. - Оставь это на совести Стива. - Оставлю. Так и что же? - А то что, на его совести есть вещи и пострашнее, - Тополь постучал пальцем по видеокассете. - Для выполнения своих целей они решили нанять сегодня профессионального террориста. Впервые. Эти высокомерные птицы сегодня тоже сходят с ума. Вот что пугает меня сильнее всего, Миша. И я прошу тебя подумать очень серьезно. Теперь можешь налить себе коньяка, можешь даже мне налить, не уверен, правда, что буду пить. И давай, наконец, посмотрим пленку. Она короткая - запьянеть не успеешь. А после уже неважно. - Почему неважно? - удивился я. - Потому что спешить станет некуда. Спешить будет даже противопоказано. Только думать и ждать. Хорошенько думать... - Ладно, - я пожал плечами, еще не понимая и половины из его печальных речей. А Тополь неожиданно спросил: - Ты хочешь вернуться в Москву? - Дурацкий вопрос. Ты его еще Ольге моей задай. - Так вот, если эта операция закончится успешно, ты обязательно вернешься в Россию. - Какое это по счету обещание? - скривился я недоверчиво. - Не требуй объяснений, я просто знаю, что это действительно так. Я еще раз пожал плечами и расплескал коньяк по классическим французским фужерам. Коньяк был хороший. Кажется, "Гастон де Лягранж экстра олд". Тополь слегка подался вперед и, практически не отрываясь от кресла, своими длинными ручищами воткнул кассету в видак.
Диалог двух персонажей начинался как бы с середины действия: - Скажите, Эльф, с какой целью вы убивали людей? - Всякий раз у меня были разные цели, Владыка Урус. - И вы считаете, что это хорошо? - Что хорошо? Иметь разные цели или убивать людей? - Прекратите отвечать вопросом на вопрос. - Прекращаю. И оба умолкли. Тот, которого звали Владыкой Урусом, задумчиво погладил широкую ненатуральную бороду, белой пеной спадавшую едва ли не до пояса ну, ни дать, ни взять Дедушка Мороз, - медленно-медленно, словно боясь наступить на длинные полы своей малиновой накидки, подошел к окну, уперся лбом в стекло и так долго смотрел наружу, что второй, называемый Эльфом, не выдержал, подкрался ближе и глянул старику через плечо. Последовал долгий план вида за окном: звезды вверху и звезды внизу. Красиво. Огни ночного мегаполиса, словно отражение неба в черной воде спокойного озера. Снято было здорово, и я не удержался от вопроса: - Леня, это кино? - Нет, это хроника, объяснил он, но снято профессионалом и действительно с претензией.
Эльф спросил: - Что это за город? - Это не город, - объяснил Урус нехотя. - Это космос. Мы предпочитаем абстрагироваться от конкретных земных пейзажей. Сейчас вы наблюдаете шаровые скопления неподалеку от центра Галактики, поэтому в небе так непривычно много звезд. - А-а-а, - протянул Эльф с показной любознательностью неофита. - А в самом центре Галактики, там, наверно, вообще сплошной свет по ночам, а темнота лишь маленькими точечками рассыпана? Владыка Урус бросил на Эльфа сердитый взгляд: - Что за странные шутки? Вы впервые присутствуете на подобном совещании? - Я был на похожих сборищах несчетное число раз, но на таком идиотском, сэр, - впервые. Владыка Урус еле заметно поморщился от этого нарочитого хамства, потом еще раз погладил бороду и вкрадчивым голосом осведомился: - А все-таки сколько же раз вас посчитали убитым? - Восемнадцать, ваше святейшество! - отрапортовал Эльф, щелкнув каблуками и дурашливо прикладывая руку к "пустой" голове. - О, Боже, которого нет! - не удержался Владыка Урус. - Вам что, доставляет удовольствие сам процесс? - Нет, сэр, результат. Я не шучу. Я совершенно серьезно. Я действительно всякий раз получал все более и более сложные задания. А это как раз мое. Владыка Урус шумно выдохнул и замолчал на добрых полминуты. - Владыка Чиньо, - обратился он, наконец, к одному из участников высокого собрания. - Этот человек не обманывает нас? Стив Чиньо, укутанный в нелепую серебристую хламиду, церемонно поднялся. Его здесь тоже звали владыкой. - Нет, он говорит правду. К сожалению. И так же церемонно сел. - Ваше мнение, Владыка Шагор. - Человек получает удовольствие от своей работы, - проговорил эффектный горбоносый тип с мефистофельской бородкой. - О чем тут сожалеть? Полагаю, Эльф может стать одним из лучших наших работников. Наблюдая за разгорающимся спором, Эльф улыбнулся, достал из пачки сигарету и небрежно щелкнул пьезо-зажигалкой. Огонька не было. - Здесь нельзя курить, - спокойно пояснил Владыка Урус. - Почему? - спросил Эльф просто. Владыка Урус растерялся от такого нелепого вопроса. - Владыка Шпатц, объясните ему! - Нельзя - и все. Этому нет объяснения, - "объяснил" Владыка Шпатц, облаченный в некое подобие фиолетовой епископской мантии. - Абсурд, - тихо выдохнул Эльф.
"Действительно абсурд", - подумал я. Стив всегда производил впечатление очень серьезного, делового человека, а тут при его активном участии разворачивался какой-то костюмированный спектакль, если не сказать балаган. "Цирк на льду", - вспомнилась оценка Лешки Кречета. Господи, да неужели и он вот так же наряжается во Владыку и вещает, хлопая какими-нибудь бутафорскими крыльями?
- Братья, - вступил меж тем в разговор новый персонаж, то ли индус, то ли араб. Его лицо цвета горького шоколада, не исключено, гримированное, резко контрастировало с белоснежной чалмой и таким же бурнусом, - о чем мы говорим? Ведь решается серьезный вопрос. - Какой именно, Владыка Бхактивиншагма? - словно проснулся некий франт в обыкновенном, но весьма дорогом костюме от Тома Форда. - Позвольте мне, - Владыка Урус, наконец, вернул бразды правления в свои руки. - Начнем с того, что агент по имени Эльф - это, по сути, третий исключительный случай в нашей практике. - Ой ли! - Владыка Шпатц немедленно выразил скепсис по этому поводу. - Я бы не стал сравнивать. Эльф является постоянным сотрудником нескольких спецслужб. Такое было? - Ну, почти, - все с той же саркастической улыбкой заметил Шагор. Например, доблестные бойцы нашей гвардии. Разве не так, Владыка Джереми? - Не так, - откликнулся франт. - Человек по имени Эльф был еще и террористом. - Вот! - поднял палец Владыка Урус. И все уважительно замолчали. Видимо, это и было самым главным. Эльф снова вытянул из пачки сигарету, тут же вспомнил о запрете, и, нервно сломав ее в кулаке, сунул руку в карман. После такой паузы Владыка Урус уже полностью овладел ситуацией, больше ни один из собравшихся не перебивал его, и старик сумел последовательно изложить свою концепцию, а вместе с ней и задачу Эльфа. Получалось, примерно следующее. Выхода у них не было. Никто, кроме этого неубиваемого террориста, не способен был помочь человечеству выжить. Цирк на льду кончился. Начиналась космическая опера с откровенно опереточным сюжетом. Как руководитель творческого семинара фантастов я обсмеял бы такой сюжет, не дожидаясь иных мнений. С другой стороны, как благодарный зритель блок-бастеров я не отказался бы посмотреть нечто подобное при условии хорошей компьютерной графики и приглашения на главную роль Брюса Уиллиса. А кстати, Эльф был чем-то похож на него. Однако Тополь косился на меня серьезно и мрачно. Смотри, мол, дурень, это не кино. Ну, и действительно, с какой бы это радости Стиву Чиньо на старости лет в фантастическом боевике сниматься, да еще в таком бездарном? А ситуация в изложении старика Уруса выглядела вот как. У непутевых политиков по обе стороны океана опять стряслась большая беда. В очередной неистовой попытке передавить друг друга люди придумали новое абсолютное оружие. Даже не оружие, а просто наикратчайший путь к концу света. Охотясь друг за другом, сильные мира сего, наконец, поняли, что для победы совсем не обязательно отстреливать всех поодиночке, достаточно нескольким избранным попасть в точку сингулярности. А это такая специальная точка, где становится доступным АБСОЛЮТНО ВСЕ, ибо у находящегося в ней власть над миром безгранична. (Вот вам еще одно объяснение происшедшего, не учтенное Грейвом!) И они сумели найти путь в этот сомнительный эдем. Вопрос: кто такие - они? Ответ: две самых могущественных организации на Земле. Сверхсекретная служба ИКС (Интернациональная Контрольная Служба), объединяющая практически все демократически настроенные силы планеты от американского АНБ до японской разведки. И - аналогично-симметричная, столь же глубоко запрятанная от посторонних глаз структура с невзрачной вывеской ЧГУ (Четырнадцатое Главное Управление, якобы ФСБ), в действительности давно подмявшая под себя не только родную ФСБ, но и все дружественные ей спецслужбы в тоталитарных странах. (Я слушал и умилялся этим формулировкам.) Они нашли точку сингулярности вместе. По-другому и быть не могло. Но ни те, ни другие ничего не поняли. Никому из них по положению и по роду деятельности не полагалось верить в чудеса. А разложить странное явление на рациональные составляющие никак не удавалось ни тем, ни другим. И все бы хорошо, все бы так и закончилось двумя-тремя нелепыми отчетами, которые начальство в подобных случаях торопливо прячет под сукно. Но среди тех, кто оказался в точке сингулярности, были еще и достаточно случайные люди: писатели, романтики, разгильдяи... А вот это уже грозило очень серьезным нарушением равновесия в мире. Эльфу вменялось в обязанность ни много, ни мало - восстановить поколебавшийся порядок. Как? Нет, опять не угадали. И здесь обошлось без душегубства. Уничтожать персонально каждого, побывавшего там, не просили. Вежливо прокомментировали, что этот способ обкатывался в истории не однажды, результаты давал, разные - от стопроцентных до никаких. Но в данном случае классический подход спецслужб всех времен и народов не годился принципиально. Почему? Ну, как водится у них, у Владык, это не объяснялось. Однако план разработали подробный. Вот только на первый (да и на сто двадцать первый) взгляд, полный абсурда. Ну, действительно: почему вдруг свет в очередной раз сошелся клином на России? И, что особенно смешно, на ее экономической политике. От успехов в такой сугубо частной области ни с того, ни с сего зависела дальнейшая история человечества. Я-то сразу и, признаться, с известной тоскою, узнавал дивную внелогическую манеру наших тибетских братьев по разуму. А вот что себе думал сугубо практический человек по имени Эльф, трудно сказать. Во всю эту чушню он, конечно, не верил - улыбчивые глаза выдавали на раз. Однако работу парню предлагали понятную, знакомую, и отказываться было грех. По существу, от него требовали одной элементарной вещи: предотвратить очередной заговор, очередную попытку глобальной диверсии, злонамеренного сталкивания десятков стран в пучину экономического хаоса. "Пацаны, не вопрос!" - читалось на лице бывалого террориста. А пресловутый дед Урус, закончив свой пафосный монолог, снова долго молчал, глядел на звезды, потом повернулся к Эльфу и спросил: - Так вы готовы? - Всегда готов! - по-пионерски салютовал Эльф. Молодец! Он оставался верен себе. Своему скепсису, своим шуткам. Это вызывало уважение и симпатию. Его супергеройство не было декларативным, показным, наоборот - огромная скрытая сила ощущалась в каждом движении, в каждом слове и взгляде. И вместе с тем некое прямо противоположное чувство к этому человеку неудержимо нарастало у меня в душе. Страх? Осуждение? Брезгливость? (Все-таки он профессиональный убийца!) Нет, тут что-то другое. Соперничество? Ближе, ближе... Значит, зависть? Или ревность? Во, сказанул-то! Кого и что мне было делить с незнакомым человеком? Может, работу, миссию?.. От этих мыслей отвлекла громкая реплика с экрана, произнесенная старым знакомцем Стивом. Какие-то предыдущие слова я элементарно прослушал. - Ну, вот и славно, дружище. Отправляйтесь, - напутствовал нашего героя Чиньо. - В добрый час! Впрочем, все это было уже несущественно. Пленка закончилась, по экрану побежали серые полосы, Тополь резко поднялся и, выдернув свою информационную бомбу из кассетоприемника, решительно швырнул ее в холодный камин. Я не успел спросить, что он собирается делать - так стремительны оказались его движения. Листы с заключением ЧГУ уже лежали там же, на давно остывших угольях, когда Тополь извлек маленький баллончик размером чуть больше зажигалки и плеснул в камин огненной струей. Таких игрушек я еще не видел. - Карманный огнемет? Удобно, - оценил я. Кассета плавилась, трещала и кукожилась, объятая пузырящимся напалмом. А бумаги уже просто не было. От этого ритуального сожжения у меня немедленно и очень сильно заболела голова, я выпил изысканный коньяк, как водку, и тут же налил себе еще. - Думаю, теперь ты понял главное, - как-то невпопад прокомментировал Тополь, и вдруг засобирался. Я хотел сказать ему, что ровным счетом ничего не понял, и что главная для меня по-прежнему Белка, мысли о ней, о том, как она там кувыркается с умопомрачительным мулатом; а также о Паулине, которая делает сейчас минет рекламщику Рольфу Витке, она набрала полон рот шампанского, смешно надула щеки, и пузырики игристого вина, лопаясь, щекочут чувствительную кожу и ему, и ей, и все это могло бы происходить со мною... Вот чем была занята моя голова, вместо мрачного Грейва, лихого Эльфа и всех этих провинциальных артистов с накладными бородами. Но я решил избавить Тополя от подобных откровений, и просто вежливо проводил его до дверей. Он просил не затягивать с конкретными вопросами, если таковые возникнут, обещал сам держать в курсе всех новостей. И, наконец, вспомнил перед самым уходом. Очевидно, тоже не случайно. - Ты знаком с Дитмаром Линдеманном? - Шапочно, - сказал я. - Виделись на каких-то бизнес-ланчах. Раза два на переговорах. В берлинских, точнее даже в германских финансовых кругах мимо такой фигуры пройти трудно. - Так вот, Миша, аккуратно наведи о нем справки. И попробуй встретиться невзначай. Но только невзначай. Никакой нарочитой активности. Ты понял? Это может быть очень важно для нас. - Понял, - кивнул я, - про старика Дита сообщу. А про себя подумал, уже простившись с Горбовским: "Ну, полная каша у них! При чем здесь германский большой бизнес?" Все, ребята. Ну вас к черту! Настало время решить, как именно я буду ждать Белку. Времени до утра оставалось изрядно. Можно было тривиально лечь спать: недосып накопился за много дней. Но после встречи с Горбовским сна, как водится ни в одном глазу. И что же теперь - терзать себя воображаемыми картинками одна другой хлеще или пригласить девушку-проститутку? И то и другое - бред. Не слишком долго размышляя, я накатил еще коньячку, лег и включил телевизор. Потом нашарил среди множества спутниковых каналов французский эротический, повосхищался тонкими изысками парижских умельцев, переключился на шведскую программу попроще, погрубее, более откровенную, наконец, самое разнузданное шоу, практически уже порнотень поймал на польском телевидении. В итоге я добился, чего хотел: резкое возбуждение, которое вызывали варшавские развратницы, сменилось здоровой зевотой, и глазки мои слиплись, едва погас экран. А Белка разбудила меня около часу дня нежным поцелуем и словами: - Я уже помылась. Хочешь меня? - Хочу, - ответил я честно. - Только сначала расскажи. - Ты будешь ревновать и злиться. - Нет, - пообещал я. А вот рассказывать она как раз и не умела. То есть глупо стеснялась, как девушка-гимназистка. Мешало ложно понимаемое чувство вины. Я совершенно не злился. Ревновал - да, но ровно в той степени, в какой это было необходимо как острая пикантная приправа к нежным чувствам и страсти. Я еще раз открывал для себя совершенно новую Белку и наслаждался этим. Сам процесс вытягивания из нее подробностей возбуждал сильнее всяких стриптизов и эротического массажа. Хотя подробности и оказались несколько скучноватыми. Парень-мулат с литыми мускулами и фантастической подвижностью всего тела демонстрировал в сексе абсолютный примитив: не человек, а какой-то отбойный молоток. По разряду "предварительная игра" предлагался дилетантский набор наскоро заученных ласк, не доставлявших радости самому умельцу, а половой акт выполнялся как чисто спортивное упражнение, при этом от перемены поз загадочным образом абсолютно не менялись ощущения. В общем, Белка толком и не поняла, удалось ли ей добраться до финиша. - Как это может быть? - не поверил я. - Очень просто. У меня и раньше бывало иногда, не знаю, от чего это зависит, такой скучный, бледный финал, когда мучаешься, мучаешься, а потом вдруг становится приятно, ну и ты сразу расслабляешься и думаешь, ладно, хватит на сегодня. Короче, этот парень - как самая дешевая конфетка в шикарнейшей упаковке. Я поняла - на них надо смотреть, а трахаться только с тобой. И это было так трогательно сказано, что больше я уже ни о чем не хотел слушать. Мы были одни в доме, Бригитта осталась в городе, а Рюшик, как я уже объяснял, жил у бабушки с дедушкой в Ланси. И не было в целом свете ни Грейва, ни Эльфа, ни ИКСа, ни ЧГУ, ни их дурацкой точки сингулярности. Только мы вдвоем с Белкой. Только мы.
ГЛАВНЫЙ ВЫСТРЕЛ ТАДЕУША КОСТЮШКИ
(Глава из середины романа)
1
А на самом-то деле история эта, как и многие серьезные истории, началась далеко не сегодня. Может быть, год назад, а может, и больше. Нашей группы она коснулась осенью девяносто восьмого, когда генерал-майор Кулаков в очередной раз прилетел ко мне в Бадягино и, посадив вертолет километрах в трех от деревни, с удовольствием прогулялся по берегу Жидохманки, потом через заливные луга, где с покошенной, а где и с перестоявшей, почерневшей от первых морозов травой, потом - через поля, по разбитому тракторами проселку, утопая сапогами в вязкой октябрьской грязи. Кулаков вначале вежливо поинтересовался, хорошо ли ловятся окуньки в омутах, а потом раскурил, как всегда, не без некоторого усилия свою отсыревшую, плохо набитую отечественную сигарету и, отравляя дивную свежесть осеннего воздуха чудовищно ядовитым дымом, сообщил: - Придется тебе созывать ребят и прямо завтра выдвигаться. Все это было не оригинально и не ново, собственно, показалось бы очень странным, если б он приехал, а никакого задания не выдал, и срочность всех этих операций давно уже никого не пугала - работа такая. Нам, чай, и платят - грех жаловаться! Но когда Кулаков счел необходимым остановиться на некоторых подробностях, скажу честно, у меня просто челюсть отвисла. Я, конечно, понимаю: кризис, дефолт, чехарда в правительстве, напряженность на Балканах, ожидание коммунистического реванша какого-то там ноября, но, пардон, господа, не до такой же степени! В общем, Кулаков предлагал нам поработать практически за бесплатно, на благо родного ЧГУ. Как обычно, с риском для жизни. И поработать непонятно зачем. С необъявленной конечной целью, и при очень относительном информационном обеспечении. Мы сидели на заднем дворе, Кулаков на скамеечке под стеной сарая, я на чурбаке, который только что служил мне для колки дров. Я строгал в задумчивости березовое поленце, пытаясь изобразить нечто вроде древней палицы и думал, кто же из нас сошел с ума. Или это просто вся страна с нарезки слетела? И теперь - хошь не хошь - придется жить в этом сумасшедшем доме, если конечно, не избрать другого варианта - то есть эмиграции. Денег-то на это у меня бы хватило, да и специальность такая, что в любой стране без куска хлеба не останешься. Вот только с языками, мягко говоря, так себе, некогда было их учить. И неохота... Да, я люблю иногда поездить по свету, но жить могу только здесь, в Бадягине - на берегу маленькой речки со смешным названием Жидохманка. Между прочим, к жидам она никакого отношения не имеет, и, спешу заметить, лично я не антисемит, просто речка жиденькая такая... Господи, о чем это я? Ведь предлагалось выехать всего лишь на время и, в общем-то, недалеко - в Польшу, в бывшую братскую страну. Я подумал и согласился. Еще не вполне понимая, каким образом стану уговаривать ребят. А задание было такое: в относительно конкретное время и в предельно конкретном месте застать одного очень конкретного человека, опознать его, обездвижить и, не привлекая (по возможности) ничьего внимания сдать польским властям. Все. Маленькая тонкость заключалась в том, что это был не совсем простой человек. Даже совсем не простой человек. Это был (как выяснилось впоследствии) бывший сотрудник польской разведки Юриуш Семецкий по кличке Эльф, в восьмидесятом году попросивший политического убежища в Западной Германии и работавший позднее на АНБ (Агентство национальной безопасности США), "Моссад", палестинскую разведку "Фарах" (да, да, именно такое сочетание, хотя документального подтверждения на этот счет и не существовало), "Сикрет Интелидженс Сервис" и даже МИ-6, а также внештатно он поставлял информацию нескольким скандинавским спецслужбам и однажды выполнял особое поручение кубинской "секуритады". В настоящее время суперагент Эльф считался агентом БНД (Германия). Всерьез его пытались ловить в разное время американцы, французы и шведы - все безуспешно. Меж тем в результате нелепых случайностей, (которые едва ли были случайностями), Семецкий в разные годы сидел в тюрьмах Италии, Турции и Греции. Отовсюду с успехом бежал при не до конца выясненных обстоятельствах, и однажды был выпущен под залог из тюрьмы штата Орегон. Еще он шесть раз официально объявлялся убитым в перестрелках и даже два раза казненным. Сколько раз подозревали, что он мертв, и сосчитать невозможно. Но факт оставался фактом: Семецкий появлялся в новой роли, под новым именем, в новой стране, и охота на него все никак не кончалась. Зачем теперь Юриуш вновь понадобился полякам, нам знать не полагалось даже в конце всего. Собственно, и генералу Кулакову никто этого в подробностях не изложил. Оставалось лишь догадываться, исходя из косвенных данных. Вероятнее всего, Польша играла в этой истории чисто служебную роль, деньги-то шли из США, а ввиду довольно странной позиции, занятой Россией по вопросу о косовском кризисе, американцы считали не вполне этичным заключение прямого договора. Так что немаленькая сумма аванса в сто семьдесят тысяч долларов была переведена сюда, в Москву, через какую-то греческую турфирму, а еще почти вдвое больше, то есть триста тридцать тысяч нам надлежало получить в Варшаве, в греческом посольстве, но только после выполнения операции. Дорого же они ценили этого злобного персонажа из скандинавской сказки! Я специально заглянул в мифологический словарь на квартире у Циркача и обнаружил, что эльфы вовсе не милые создания с крылышками, перелетающие с цветка на цветок, как мне почему-то запомнилось с детства, а довольно несимпатичные, ворчливые и даже коварные твари, в общем, совершенно отрицательные герои. Но дело не в кличке. А дело в том, что по условиям договора весь аванс должно было получить наше славное Управление, а нам из этих денег доставались лишь командировочные, то есть скромные суммы на дорожные расходы и так называемые спецрасходы в Польше. Гонорар же, вполне достойный и даже превышавший нашу обычную ставку светил лишь в случае успеха. Который был весьма проблематичен, учитывая опыт американских, французских и шведских товарищей. Одним словом, ЧГУ впервые в жизни взялось за дело, в котором Россия никаким боком заинтересована не была, за дело, в стратегический смысл которого не был посвящен даже генерал Форманов и - в это трудно было поверить! - его кремлевский куратор. То есть, попросту говоря, самая секретная спецслужба России, созданная еще в 91-м году, если не ошибаюсь, и подчиненная напрямую едва ли не Господу Богу, выполняла роль обычной команды наемников для решения чужой задачи. Нам же в этой ситуации отводилась еще более экзотическая роль - роль азартных игроков. И ставка в игре была высокой, выше, чем обычно - не деньги, а личная безопасность. Дожили, называется. Нищета послекризисная заставила. Кулаков так и объяснил, по-простому: "Нам новые аппараты связи купить не на что, а тут живые деньги..." В общем, руководители ЧГУ изменили своим принципам, а мы - своим. Понятное дело всем принципам не изменишь. Секретность, например, была соблюдена, Кулаков общался с американцами от имени ФСБ. Ну а мы гордо отказались от требования "деньги вперед", но удержались на достигнутых рубежах по абсолютной сумме. Оплата представлялась вполне реальной. Мы же не просто надеялись, мы всерьез рассчитывали получить свои деньги у греков. Мало ли, что кто-то там не сумел поймать этого Эльфа! Мы же - не кто-то. Мы поймаем. Однако. Как я теперь понимаю, никогда не стоит изменять себе и своим принципам. Ничего хорошего из этого не получается. Скажите, мистика? Может, и мистика, но - режьте меня! - а, ввязавшись в это странное дело, мы таки нарушили какое-то равновесие в природе. Вот все и полетело кувырком.
- Ну, как, - спросил Горбовский, - тебя по-прежнему больше всего интересует, кто висел у тебя на хвосте? - Сказать тебе, что меня сейчас на самом деле интересует сильнее всего? - Когда я разрешу тебе выпить. - Не угадал. - Тогда молчи, - быстро сказал Тополь. - Ты тоже не сумеешь понять главного, пока не посмотришь еще кое-что. И он жестом фокусника извлек из-за пазухи самую обыкновенную видеокассету. - Это стандартная "вэхаэска"? - поинтересовался я деловито. - Да. - Тогда переходим в комнату. Тополь поднялся, и я воспользовался невольной паузой - Скажи, Леня, а ты-то веришь в этот конец света? - Хороший вопрос. Нет, конечно. Об этом я и хотел тебе сказать, прежде чем поставить пленку. Эти колдуны плаща и кинжала окончательно сошли с ума. Они готовы рассматривать всерьез любую ахинею, а сам генерал Форманов просто не лезет в их бредовые затеи. Корректирует лишь то, что касается практических инструкций и выжидает момента, когда потребуется шандарахнуть кулаком по столу и разогнать всех идиотов по рабочим местам. Но их мышиная возня имеет слишком большой резонанс. Тополь помолчал задумчиво. - Да нет, какая уж она мышиная! Скорее, это слоновья возня в посудной лавке. Тотальная слежка за девятнадцатью персонами, среди которых я и ты, Верба и Спрингер, наконец, Анжей и Стив... Такая слежка не могла не вызвать ответной реакции. - Чьей? Нашей? - спросил я, опять перестав дистанцироваться от службы ИКС, подсознательно и внезапно, а значит, искренне. - Не совсем, - сказал он. - Ты ведь, кажется, уже понял, что Стив Чиньо, как один из приемников Базотти, и твой друг Кречет, и даже наш давний союзник Шактивенанда защищают интересы некой отдельной группы. Ты называл их для себя Третьей силой. Пусть так. Но на мой непросвещенный взгляд, никакой третьей силы нет - есть группа умных людей, представляющих на самом деле интересы всего человечества в целом. Они - как бы сборная человечества по интеллектуальной борьбе с возможным соперником из Вселенной. Соперника пока нет, и эти люди просто следят за нами. За тем, чтобы мы лишних глупостей не наделали. Я заскучал. Все это совсем недавно рассказывал мне лично Стив Чиньо. Тополь заметил выражение моего лица и сказал: - Погоди, сейчас будет новое. Эту кассету показал мне сам Стив. И разрешил прокрутить еще один раз, только один - для тебя. О копиях речи нет. И даже Вербе он показывать не велел. - Это почему же? - насторожился я. - Боится женских эмоций. - У Вербы? Женские эмоции? Смешно. Думаю, что я, например, гораздо истеричнее Татьяны. - Оставь это на совести Стива. - Оставлю. Так и что же? - А то что, на его совести есть вещи и пострашнее, - Тополь постучал пальцем по видеокассете. - Для выполнения своих целей они решили нанять сегодня профессионального террориста. Впервые. Эти высокомерные птицы сегодня тоже сходят с ума. Вот что пугает меня сильнее всего, Миша. И я прошу тебя подумать очень серьезно. Теперь можешь налить себе коньяка, можешь даже мне налить, не уверен, правда, что буду пить. И давай, наконец, посмотрим пленку. Она короткая - запьянеть не успеешь. А после уже неважно. - Почему неважно? - удивился я. - Потому что спешить станет некуда. Спешить будет даже противопоказано. Только думать и ждать. Хорошенько думать... - Ладно, - я пожал плечами, еще не понимая и половины из его печальных речей. А Тополь неожиданно спросил: - Ты хочешь вернуться в Москву? - Дурацкий вопрос. Ты его еще Ольге моей задай. - Так вот, если эта операция закончится успешно, ты обязательно вернешься в Россию. - Какое это по счету обещание? - скривился я недоверчиво. - Не требуй объяснений, я просто знаю, что это действительно так. Я еще раз пожал плечами и расплескал коньяк по классическим французским фужерам. Коньяк был хороший. Кажется, "Гастон де Лягранж экстра олд". Тополь слегка подался вперед и, практически не отрываясь от кресла, своими длинными ручищами воткнул кассету в видак.
Диалог двух персонажей начинался как бы с середины действия: - Скажите, Эльф, с какой целью вы убивали людей? - Всякий раз у меня были разные цели, Владыка Урус. - И вы считаете, что это хорошо? - Что хорошо? Иметь разные цели или убивать людей? - Прекратите отвечать вопросом на вопрос. - Прекращаю. И оба умолкли. Тот, которого звали Владыкой Урусом, задумчиво погладил широкую ненатуральную бороду, белой пеной спадавшую едва ли не до пояса ну, ни дать, ни взять Дедушка Мороз, - медленно-медленно, словно боясь наступить на длинные полы своей малиновой накидки, подошел к окну, уперся лбом в стекло и так долго смотрел наружу, что второй, называемый Эльфом, не выдержал, подкрался ближе и глянул старику через плечо. Последовал долгий план вида за окном: звезды вверху и звезды внизу. Красиво. Огни ночного мегаполиса, словно отражение неба в черной воде спокойного озера. Снято было здорово, и я не удержался от вопроса: - Леня, это кино? - Нет, это хроника, объяснил он, но снято профессионалом и действительно с претензией.
Эльф спросил: - Что это за город? - Это не город, - объяснил Урус нехотя. - Это космос. Мы предпочитаем абстрагироваться от конкретных земных пейзажей. Сейчас вы наблюдаете шаровые скопления неподалеку от центра Галактики, поэтому в небе так непривычно много звезд. - А-а-а, - протянул Эльф с показной любознательностью неофита. - А в самом центре Галактики, там, наверно, вообще сплошной свет по ночам, а темнота лишь маленькими точечками рассыпана? Владыка Урус бросил на Эльфа сердитый взгляд: - Что за странные шутки? Вы впервые присутствуете на подобном совещании? - Я был на похожих сборищах несчетное число раз, но на таком идиотском, сэр, - впервые. Владыка Урус еле заметно поморщился от этого нарочитого хамства, потом еще раз погладил бороду и вкрадчивым голосом осведомился: - А все-таки сколько же раз вас посчитали убитым? - Восемнадцать, ваше святейшество! - отрапортовал Эльф, щелкнув каблуками и дурашливо прикладывая руку к "пустой" голове. - О, Боже, которого нет! - не удержался Владыка Урус. - Вам что, доставляет удовольствие сам процесс? - Нет, сэр, результат. Я не шучу. Я совершенно серьезно. Я действительно всякий раз получал все более и более сложные задания. А это как раз мое. Владыка Урус шумно выдохнул и замолчал на добрых полминуты. - Владыка Чиньо, - обратился он, наконец, к одному из участников высокого собрания. - Этот человек не обманывает нас? Стив Чиньо, укутанный в нелепую серебристую хламиду, церемонно поднялся. Его здесь тоже звали владыкой. - Нет, он говорит правду. К сожалению. И так же церемонно сел. - Ваше мнение, Владыка Шагор. - Человек получает удовольствие от своей работы, - проговорил эффектный горбоносый тип с мефистофельской бородкой. - О чем тут сожалеть? Полагаю, Эльф может стать одним из лучших наших работников. Наблюдая за разгорающимся спором, Эльф улыбнулся, достал из пачки сигарету и небрежно щелкнул пьезо-зажигалкой. Огонька не было. - Здесь нельзя курить, - спокойно пояснил Владыка Урус. - Почему? - спросил Эльф просто. Владыка Урус растерялся от такого нелепого вопроса. - Владыка Шпатц, объясните ему! - Нельзя - и все. Этому нет объяснения, - "объяснил" Владыка Шпатц, облаченный в некое подобие фиолетовой епископской мантии. - Абсурд, - тихо выдохнул Эльф.
"Действительно абсурд", - подумал я. Стив всегда производил впечатление очень серьезного, делового человека, а тут при его активном участии разворачивался какой-то костюмированный спектакль, если не сказать балаган. "Цирк на льду", - вспомнилась оценка Лешки Кречета. Господи, да неужели и он вот так же наряжается во Владыку и вещает, хлопая какими-нибудь бутафорскими крыльями?
- Братья, - вступил меж тем в разговор новый персонаж, то ли индус, то ли араб. Его лицо цвета горького шоколада, не исключено, гримированное, резко контрастировало с белоснежной чалмой и таким же бурнусом, - о чем мы говорим? Ведь решается серьезный вопрос. - Какой именно, Владыка Бхактивиншагма? - словно проснулся некий франт в обыкновенном, но весьма дорогом костюме от Тома Форда. - Позвольте мне, - Владыка Урус, наконец, вернул бразды правления в свои руки. - Начнем с того, что агент по имени Эльф - это, по сути, третий исключительный случай в нашей практике. - Ой ли! - Владыка Шпатц немедленно выразил скепсис по этому поводу. - Я бы не стал сравнивать. Эльф является постоянным сотрудником нескольких спецслужб. Такое было? - Ну, почти, - все с той же саркастической улыбкой заметил Шагор. Например, доблестные бойцы нашей гвардии. Разве не так, Владыка Джереми? - Не так, - откликнулся франт. - Человек по имени Эльф был еще и террористом. - Вот! - поднял палец Владыка Урус. И все уважительно замолчали. Видимо, это и было самым главным. Эльф снова вытянул из пачки сигарету, тут же вспомнил о запрете, и, нервно сломав ее в кулаке, сунул руку в карман. После такой паузы Владыка Урус уже полностью овладел ситуацией, больше ни один из собравшихся не перебивал его, и старик сумел последовательно изложить свою концепцию, а вместе с ней и задачу Эльфа. Получалось, примерно следующее. Выхода у них не было. Никто, кроме этого неубиваемого террориста, не способен был помочь человечеству выжить. Цирк на льду кончился. Начиналась космическая опера с откровенно опереточным сюжетом. Как руководитель творческого семинара фантастов я обсмеял бы такой сюжет, не дожидаясь иных мнений. С другой стороны, как благодарный зритель блок-бастеров я не отказался бы посмотреть нечто подобное при условии хорошей компьютерной графики и приглашения на главную роль Брюса Уиллиса. А кстати, Эльф был чем-то похож на него. Однако Тополь косился на меня серьезно и мрачно. Смотри, мол, дурень, это не кино. Ну, и действительно, с какой бы это радости Стиву Чиньо на старости лет в фантастическом боевике сниматься, да еще в таком бездарном? А ситуация в изложении старика Уруса выглядела вот как. У непутевых политиков по обе стороны океана опять стряслась большая беда. В очередной неистовой попытке передавить друг друга люди придумали новое абсолютное оружие. Даже не оружие, а просто наикратчайший путь к концу света. Охотясь друг за другом, сильные мира сего, наконец, поняли, что для победы совсем не обязательно отстреливать всех поодиночке, достаточно нескольким избранным попасть в точку сингулярности. А это такая специальная точка, где становится доступным АБСОЛЮТНО ВСЕ, ибо у находящегося в ней власть над миром безгранична. (Вот вам еще одно объяснение происшедшего, не учтенное Грейвом!) И они сумели найти путь в этот сомнительный эдем. Вопрос: кто такие - они? Ответ: две самых могущественных организации на Земле. Сверхсекретная служба ИКС (Интернациональная Контрольная Служба), объединяющая практически все демократически настроенные силы планеты от американского АНБ до японской разведки. И - аналогично-симметричная, столь же глубоко запрятанная от посторонних глаз структура с невзрачной вывеской ЧГУ (Четырнадцатое Главное Управление, якобы ФСБ), в действительности давно подмявшая под себя не только родную ФСБ, но и все дружественные ей спецслужбы в тоталитарных странах. (Я слушал и умилялся этим формулировкам.) Они нашли точку сингулярности вместе. По-другому и быть не могло. Но ни те, ни другие ничего не поняли. Никому из них по положению и по роду деятельности не полагалось верить в чудеса. А разложить странное явление на рациональные составляющие никак не удавалось ни тем, ни другим. И все бы хорошо, все бы так и закончилось двумя-тремя нелепыми отчетами, которые начальство в подобных случаях торопливо прячет под сукно. Но среди тех, кто оказался в точке сингулярности, были еще и достаточно случайные люди: писатели, романтики, разгильдяи... А вот это уже грозило очень серьезным нарушением равновесия в мире. Эльфу вменялось в обязанность ни много, ни мало - восстановить поколебавшийся порядок. Как? Нет, опять не угадали. И здесь обошлось без душегубства. Уничтожать персонально каждого, побывавшего там, не просили. Вежливо прокомментировали, что этот способ обкатывался в истории не однажды, результаты давал, разные - от стопроцентных до никаких. Но в данном случае классический подход спецслужб всех времен и народов не годился принципиально. Почему? Ну, как водится у них, у Владык, это не объяснялось. Однако план разработали подробный. Вот только на первый (да и на сто двадцать первый) взгляд, полный абсурда. Ну, действительно: почему вдруг свет в очередной раз сошелся клином на России? И, что особенно смешно, на ее экономической политике. От успехов в такой сугубо частной области ни с того, ни с сего зависела дальнейшая история человечества. Я-то сразу и, признаться, с известной тоскою, узнавал дивную внелогическую манеру наших тибетских братьев по разуму. А вот что себе думал сугубо практический человек по имени Эльф, трудно сказать. Во всю эту чушню он, конечно, не верил - улыбчивые глаза выдавали на раз. Однако работу парню предлагали понятную, знакомую, и отказываться было грех. По существу, от него требовали одной элементарной вещи: предотвратить очередной заговор, очередную попытку глобальной диверсии, злонамеренного сталкивания десятков стран в пучину экономического хаоса. "Пацаны, не вопрос!" - читалось на лице бывалого террориста. А пресловутый дед Урус, закончив свой пафосный монолог, снова долго молчал, глядел на звезды, потом повернулся к Эльфу и спросил: - Так вы готовы? - Всегда готов! - по-пионерски салютовал Эльф. Молодец! Он оставался верен себе. Своему скепсису, своим шуткам. Это вызывало уважение и симпатию. Его супергеройство не было декларативным, показным, наоборот - огромная скрытая сила ощущалась в каждом движении, в каждом слове и взгляде. И вместе с тем некое прямо противоположное чувство к этому человеку неудержимо нарастало у меня в душе. Страх? Осуждение? Брезгливость? (Все-таки он профессиональный убийца!) Нет, тут что-то другое. Соперничество? Ближе, ближе... Значит, зависть? Или ревность? Во, сказанул-то! Кого и что мне было делить с незнакомым человеком? Может, работу, миссию?.. От этих мыслей отвлекла громкая реплика с экрана, произнесенная старым знакомцем Стивом. Какие-то предыдущие слова я элементарно прослушал. - Ну, вот и славно, дружище. Отправляйтесь, - напутствовал нашего героя Чиньо. - В добрый час! Впрочем, все это было уже несущественно. Пленка закончилась, по экрану побежали серые полосы, Тополь резко поднялся и, выдернув свою информационную бомбу из кассетоприемника, решительно швырнул ее в холодный камин. Я не успел спросить, что он собирается делать - так стремительны оказались его движения. Листы с заключением ЧГУ уже лежали там же, на давно остывших угольях, когда Тополь извлек маленький баллончик размером чуть больше зажигалки и плеснул в камин огненной струей. Таких игрушек я еще не видел. - Карманный огнемет? Удобно, - оценил я. Кассета плавилась, трещала и кукожилась, объятая пузырящимся напалмом. А бумаги уже просто не было. От этого ритуального сожжения у меня немедленно и очень сильно заболела голова, я выпил изысканный коньяк, как водку, и тут же налил себе еще. - Думаю, теперь ты понял главное, - как-то невпопад прокомментировал Тополь, и вдруг засобирался. Я хотел сказать ему, что ровным счетом ничего не понял, и что главная для меня по-прежнему Белка, мысли о ней, о том, как она там кувыркается с умопомрачительным мулатом; а также о Паулине, которая делает сейчас минет рекламщику Рольфу Витке, она набрала полон рот шампанского, смешно надула щеки, и пузырики игристого вина, лопаясь, щекочут чувствительную кожу и ему, и ей, и все это могло бы происходить со мною... Вот чем была занята моя голова, вместо мрачного Грейва, лихого Эльфа и всех этих провинциальных артистов с накладными бородами. Но я решил избавить Тополя от подобных откровений, и просто вежливо проводил его до дверей. Он просил не затягивать с конкретными вопросами, если таковые возникнут, обещал сам держать в курсе всех новостей. И, наконец, вспомнил перед самым уходом. Очевидно, тоже не случайно. - Ты знаком с Дитмаром Линдеманном? - Шапочно, - сказал я. - Виделись на каких-то бизнес-ланчах. Раза два на переговорах. В берлинских, точнее даже в германских финансовых кругах мимо такой фигуры пройти трудно. - Так вот, Миша, аккуратно наведи о нем справки. И попробуй встретиться невзначай. Но только невзначай. Никакой нарочитой активности. Ты понял? Это может быть очень важно для нас. - Понял, - кивнул я, - про старика Дита сообщу. А про себя подумал, уже простившись с Горбовским: "Ну, полная каша у них! При чем здесь германский большой бизнес?" Все, ребята. Ну вас к черту! Настало время решить, как именно я буду ждать Белку. Времени до утра оставалось изрядно. Можно было тривиально лечь спать: недосып накопился за много дней. Но после встречи с Горбовским сна, как водится ни в одном глазу. И что же теперь - терзать себя воображаемыми картинками одна другой хлеще или пригласить девушку-проститутку? И то и другое - бред. Не слишком долго размышляя, я накатил еще коньячку, лег и включил телевизор. Потом нашарил среди множества спутниковых каналов французский эротический, повосхищался тонкими изысками парижских умельцев, переключился на шведскую программу попроще, погрубее, более откровенную, наконец, самое разнузданное шоу, практически уже порнотень поймал на польском телевидении. В итоге я добился, чего хотел: резкое возбуждение, которое вызывали варшавские развратницы, сменилось здоровой зевотой, и глазки мои слиплись, едва погас экран. А Белка разбудила меня около часу дня нежным поцелуем и словами: - Я уже помылась. Хочешь меня? - Хочу, - ответил я честно. - Только сначала расскажи. - Ты будешь ревновать и злиться. - Нет, - пообещал я. А вот рассказывать она как раз и не умела. То есть глупо стеснялась, как девушка-гимназистка. Мешало ложно понимаемое чувство вины. Я совершенно не злился. Ревновал - да, но ровно в той степени, в какой это было необходимо как острая пикантная приправа к нежным чувствам и страсти. Я еще раз открывал для себя совершенно новую Белку и наслаждался этим. Сам процесс вытягивания из нее подробностей возбуждал сильнее всяких стриптизов и эротического массажа. Хотя подробности и оказались несколько скучноватыми. Парень-мулат с литыми мускулами и фантастической подвижностью всего тела демонстрировал в сексе абсолютный примитив: не человек, а какой-то отбойный молоток. По разряду "предварительная игра" предлагался дилетантский набор наскоро заученных ласк, не доставлявших радости самому умельцу, а половой акт выполнялся как чисто спортивное упражнение, при этом от перемены поз загадочным образом абсолютно не менялись ощущения. В общем, Белка толком и не поняла, удалось ли ей добраться до финиша. - Как это может быть? - не поверил я. - Очень просто. У меня и раньше бывало иногда, не знаю, от чего это зависит, такой скучный, бледный финал, когда мучаешься, мучаешься, а потом вдруг становится приятно, ну и ты сразу расслабляешься и думаешь, ладно, хватит на сегодня. Короче, этот парень - как самая дешевая конфетка в шикарнейшей упаковке. Я поняла - на них надо смотреть, а трахаться только с тобой. И это было так трогательно сказано, что больше я уже ни о чем не хотел слушать. Мы были одни в доме, Бригитта осталась в городе, а Рюшик, как я уже объяснял, жил у бабушки с дедушкой в Ланси. И не было в целом свете ни Грейва, ни Эльфа, ни ИКСа, ни ЧГУ, ни их дурацкой точки сингулярности. Только мы вдвоем с Белкой. Только мы.
ГЛАВНЫЙ ВЫСТРЕЛ ТАДЕУША КОСТЮШКИ
(Глава из середины романа)
1
А на самом-то деле история эта, как и многие серьезные истории, началась далеко не сегодня. Может быть, год назад, а может, и больше. Нашей группы она коснулась осенью девяносто восьмого, когда генерал-майор Кулаков в очередной раз прилетел ко мне в Бадягино и, посадив вертолет километрах в трех от деревни, с удовольствием прогулялся по берегу Жидохманки, потом через заливные луга, где с покошенной, а где и с перестоявшей, почерневшей от первых морозов травой, потом - через поля, по разбитому тракторами проселку, утопая сапогами в вязкой октябрьской грязи. Кулаков вначале вежливо поинтересовался, хорошо ли ловятся окуньки в омутах, а потом раскурил, как всегда, не без некоторого усилия свою отсыревшую, плохо набитую отечественную сигарету и, отравляя дивную свежесть осеннего воздуха чудовищно ядовитым дымом, сообщил: - Придется тебе созывать ребят и прямо завтра выдвигаться. Все это было не оригинально и не ново, собственно, показалось бы очень странным, если б он приехал, а никакого задания не выдал, и срочность всех этих операций давно уже никого не пугала - работа такая. Нам, чай, и платят - грех жаловаться! Но когда Кулаков счел необходимым остановиться на некоторых подробностях, скажу честно, у меня просто челюсть отвисла. Я, конечно, понимаю: кризис, дефолт, чехарда в правительстве, напряженность на Балканах, ожидание коммунистического реванша какого-то там ноября, но, пардон, господа, не до такой же степени! В общем, Кулаков предлагал нам поработать практически за бесплатно, на благо родного ЧГУ. Как обычно, с риском для жизни. И поработать непонятно зачем. С необъявленной конечной целью, и при очень относительном информационном обеспечении. Мы сидели на заднем дворе, Кулаков на скамеечке под стеной сарая, я на чурбаке, который только что служил мне для колки дров. Я строгал в задумчивости березовое поленце, пытаясь изобразить нечто вроде древней палицы и думал, кто же из нас сошел с ума. Или это просто вся страна с нарезки слетела? И теперь - хошь не хошь - придется жить в этом сумасшедшем доме, если конечно, не избрать другого варианта - то есть эмиграции. Денег-то на это у меня бы хватило, да и специальность такая, что в любой стране без куска хлеба не останешься. Вот только с языками, мягко говоря, так себе, некогда было их учить. И неохота... Да, я люблю иногда поездить по свету, но жить могу только здесь, в Бадягине - на берегу маленькой речки со смешным названием Жидохманка. Между прочим, к жидам она никакого отношения не имеет, и, спешу заметить, лично я не антисемит, просто речка жиденькая такая... Господи, о чем это я? Ведь предлагалось выехать всего лишь на время и, в общем-то, недалеко - в Польшу, в бывшую братскую страну. Я подумал и согласился. Еще не вполне понимая, каким образом стану уговаривать ребят. А задание было такое: в относительно конкретное время и в предельно конкретном месте застать одного очень конкретного человека, опознать его, обездвижить и, не привлекая (по возможности) ничьего внимания сдать польским властям. Все. Маленькая тонкость заключалась в том, что это был не совсем простой человек. Даже совсем не простой человек. Это был (как выяснилось впоследствии) бывший сотрудник польской разведки Юриуш Семецкий по кличке Эльф, в восьмидесятом году попросивший политического убежища в Западной Германии и работавший позднее на АНБ (Агентство национальной безопасности США), "Моссад", палестинскую разведку "Фарах" (да, да, именно такое сочетание, хотя документального подтверждения на этот счет и не существовало), "Сикрет Интелидженс Сервис" и даже МИ-6, а также внештатно он поставлял информацию нескольким скандинавским спецслужбам и однажды выполнял особое поручение кубинской "секуритады". В настоящее время суперагент Эльф считался агентом БНД (Германия). Всерьез его пытались ловить в разное время американцы, французы и шведы - все безуспешно. Меж тем в результате нелепых случайностей, (которые едва ли были случайностями), Семецкий в разные годы сидел в тюрьмах Италии, Турции и Греции. Отовсюду с успехом бежал при не до конца выясненных обстоятельствах, и однажды был выпущен под залог из тюрьмы штата Орегон. Еще он шесть раз официально объявлялся убитым в перестрелках и даже два раза казненным. Сколько раз подозревали, что он мертв, и сосчитать невозможно. Но факт оставался фактом: Семецкий появлялся в новой роли, под новым именем, в новой стране, и охота на него все никак не кончалась. Зачем теперь Юриуш вновь понадобился полякам, нам знать не полагалось даже в конце всего. Собственно, и генералу Кулакову никто этого в подробностях не изложил. Оставалось лишь догадываться, исходя из косвенных данных. Вероятнее всего, Польша играла в этой истории чисто служебную роль, деньги-то шли из США, а ввиду довольно странной позиции, занятой Россией по вопросу о косовском кризисе, американцы считали не вполне этичным заключение прямого договора. Так что немаленькая сумма аванса в сто семьдесят тысяч долларов была переведена сюда, в Москву, через какую-то греческую турфирму, а еще почти вдвое больше, то есть триста тридцать тысяч нам надлежало получить в Варшаве, в греческом посольстве, но только после выполнения операции. Дорого же они ценили этого злобного персонажа из скандинавской сказки! Я специально заглянул в мифологический словарь на квартире у Циркача и обнаружил, что эльфы вовсе не милые создания с крылышками, перелетающие с цветка на цветок, как мне почему-то запомнилось с детства, а довольно несимпатичные, ворчливые и даже коварные твари, в общем, совершенно отрицательные герои. Но дело не в кличке. А дело в том, что по условиям договора весь аванс должно было получить наше славное Управление, а нам из этих денег доставались лишь командировочные, то есть скромные суммы на дорожные расходы и так называемые спецрасходы в Польше. Гонорар же, вполне достойный и даже превышавший нашу обычную ставку светил лишь в случае успеха. Который был весьма проблематичен, учитывая опыт американских, французских и шведских товарищей. Одним словом, ЧГУ впервые в жизни взялось за дело, в котором Россия никаким боком заинтересована не была, за дело, в стратегический смысл которого не был посвящен даже генерал Форманов и - в это трудно было поверить! - его кремлевский куратор. То есть, попросту говоря, самая секретная спецслужба России, созданная еще в 91-м году, если не ошибаюсь, и подчиненная напрямую едва ли не Господу Богу, выполняла роль обычной команды наемников для решения чужой задачи. Нам же в этой ситуации отводилась еще более экзотическая роль - роль азартных игроков. И ставка в игре была высокой, выше, чем обычно - не деньги, а личная безопасность. Дожили, называется. Нищета послекризисная заставила. Кулаков так и объяснил, по-простому: "Нам новые аппараты связи купить не на что, а тут живые деньги..." В общем, руководители ЧГУ изменили своим принципам, а мы - своим. Понятное дело всем принципам не изменишь. Секретность, например, была соблюдена, Кулаков общался с американцами от имени ФСБ. Ну а мы гордо отказались от требования "деньги вперед", но удержались на достигнутых рубежах по абсолютной сумме. Оплата представлялась вполне реальной. Мы же не просто надеялись, мы всерьез рассчитывали получить свои деньги у греков. Мало ли, что кто-то там не сумел поймать этого Эльфа! Мы же - не кто-то. Мы поймаем. Однако. Как я теперь понимаю, никогда не стоит изменять себе и своим принципам. Ничего хорошего из этого не получается. Скажите, мистика? Может, и мистика, но - режьте меня! - а, ввязавшись в это странное дело, мы таки нарушили какое-то равновесие в природе. Вот все и полетело кувырком.