Скиллинстед Джек. Случайные попутчики

   — Какая низость, — поморщилась Фрия, — заставить ее поверить в это!..
   Он невинно распахнул глаза:
   — Я не собирался поступать подло. Я хотел встречаться с ней. Хотел ей понравиться.
   — Может, она бы и так полюбила тебя, безо всяких вмешательств в ее память.
   — Сомневаюсь, Фрия. Люди имеют склонность видеть меня насквозь. Особенно женщины. В общем, я купил ей кофе, и мы разговорились. Она действительно была милой девушкой.
   — А что с банковским счетом, почему он был пуст?
   — Он не был пуст.
   — Но ты сказал…
   — То было раньше. А когда я добавил себя, прошлая история тоже поменялась. Линн призналась мне, что плачет из-за своей лучшей подруги, которая больна раком груди. Что такое банк по сравнению с этим?!
   Фрия минутку подумала.
   — Но если пустого счета никогда не было…
   — Очень даже был бы, если бы я оставил девушку в покое.
   — Это ты так думаешь. Но, возможно, истории в твоей голове не становятся реальными, а так и остаются в голове. Ока рассказала тебе, что ты напоминаешь ей школьного приятеля?
   Нил посмотрел на свою кружку:
   — Нет.
   — Вот видишь? Может, ей понравился именно ты, такой как есть. Ты ведь остановился и поинтересовался, все ли в порядке. Или ее привлекло твое доброе лицо. Неужели это настолько нелепо? Может, никакой сверхъестественной силы у тебя нет.
   — Ты кое о чем забываешь…
   — О чем же?
   Дверь мужского туалета открылась. Нил напрягся, расплескав кофе через ободок кружки, потом расслабился, когда из двери вышел похожий на хиппи парень с собранными в хвост волосами, вытирая руки о джинсы.
   — Что, что случилось? — всполошилась Фрия. Нил обмяк, поставил кружку на стол. Потер глаза.
   — Ты забываешь, что о тебе я знаю всё. Про кота, Роджера, грубый секс, про всё.
   Фрия покраснела:
   — Может…
   — Может, что?
   — Я подумала: может, ты читаешь мысли?
   — Я не читаю мысли, — досадливо проговорил он. — Господи, как же распространяются эти псевдонаучные бредни!
   — В этой версии гораздо больше смысла. Чтение мыслей, по крайней мере, имеет под собой хоть какую-то научную основу. — Фрия вспомнила одну из серий «Секретных материалов». — Например, ты читаешь мысли, совершенно не подозревая об этом. Вот тебе и кажется, что ты выдумываешь рассказ, но на самом деле это чистая правда, и с нее-то всё и начинается. Как тебе эта идея?
   Он мрачно поглядел на нее исподлобья.
   — Не обращай внимания! — поспешно сказала Фрия. — Так что случилось с той девушкой из банка?
   — Я же сказал тебе: ничего!
   — Тебя к ней не тянуло и вы больше не виделись?
   — Нет. Она бы не захотела встречаться. Я просто попался на пути девушки в тот момент, когда она была более всего уязвима.
   — По-моему, глупо так думать… — заметила Фрия. — Поверь мне, я знаю, в чем твоя проблема.
   — И в чем же?
   — Ты боишься, что кто-нибудь поймет, кто ты есть на самом деле. — Она вспомнила книгу Доктора Фила, ^[1]но это не помогло.
   — Это странно, конечно… но я и сам не знаю, кто я такой. Мне порой кажется, что когда-то очень-очень давно я начал рассказывать истории о себе. Может, потому что всегда был один… По крайней мере, в детстве мне так казалось. Не могу сказать, что в нашем доме обитало счастье, хотя обычно все так говорят. Чтобы отгородиться от большого и негостеприимного мира, я стал сочинять. И во сне тоже. Даже по большей части во сне. Ты же знаешь, сны показывают нам, как мы самих себя представляем, во что мы действительно верим или очень хотим верить. И это не бред. Сны не лгут. Во сне мы невольно склоняемся к тому, чего, по нашему мнению, заслуживаем. Но есть и еще кое-что. Я даже думал — и тут ты действительно сочтешь меня психом: а что если изначально я даже не был человеком? Потому что добрую половину времени я до сих пор не чувствую себя человеком.
   — Нил!..
   — Да?
   — Ты псих.
   Он усмехнулся.
   — Я же говорил, — сказал он. — Тебе надо было сразу поверить.
   — Как же ты можешь быть не человеком?
   — Послушай. Я много путешествую. Мне нравились большие города, потому что там много людей, и казалось, одиночество отступает. Но это не так. Я торчал в своей дерьмовой квартире, выходил в кафе, в кино, но всегда один, всегда сам по себе. Все остальные люди, их постоянная толчея вокруг — это вгоняло меня в депрессию. И я поехал по маленьким городкам. Как только я замыслил этот тур, в первую очередь, решил посетить Мейберри ^[2]… Ну, ты знаешь, Энди Гриффит и все такое. Но не сложилось. В таких городках люди крайне подозрительны к чужакам. Тогда я отправился было в дорогу бродягой Дхармы по пути Керуака, ^[3]но тоже не смог. Похоже, силы мои иссякли. Я устал!..
   — Как же ты умудрялся жить во всех этих местах. Ты как-то зарабатываешь?
   — Я писатель.
   — А…
   — Ты имеешь в виду «ха-ха», верно? Хорошо, но ты не права. Для меня вполне естественно быть писателем. Например, есть у тебя талант к конструктивному сопереживанию — значит, ты можешь стать советником или учительницей. Мой талант — сочинять.
   — Но, Нил…
   — Что?
   — До сих пор мне казалось, что писатели такие же люди, как и все остальные…
   — Думаю, большинство — да. Лично я не общаюсь с теми из них, с кем знаком. Все они какие-то не от мира сего.
   — Слава богам, что ты не такой!
   — Точно, слава богам.
   — Так что ты имел в виду, когда говорил, будто ты не человек?
   — Ты смотрела «Космическую одиссею» Кубрика?
   — Конечно.
   — Помнишь, в конце Звездный ребенок плывет в космосе над Землей? Иногда я об этом думаю…
   — Что именно думаешь?
   — Что я начинал вот так, как Звездный ребенок… И приснился мне сон о планете — и стала планета. Потом планету населили все эти действительно интересные существа, исполненные возможностей и противоречий, и мне показалось, будто я слишком заигрался, вложил слишком много в свой сон. А потом я забыл, как это все начиналось. С тех пор я проклят, обречен сочинять, рассказывать бесконечную историю, в которой моя прежняя личность Звездного ребенка играет, экспериментируя со своими возможностями. А когда я засыпаю, мое обезумевшее подсознание одинокого существа взрывается страстным желанием разрушить не принимающий меня мир — и развязываются войны, вспыхивают эпидемии и тому подобное. А ты что думаешь?
   — Я думаю, что ты слишком много думаешь:
   — Господи, ненавижу, когда люди так говорят. Как можно «слишком много» думать?
   — Подожди минутку. А что ты пишешь?
   — Полагаю, если я скажу, что я пишу научную фантастику, ты скажешь два «ха-ха».
   — Так ты действительно писатель-фантаст?
   — Когда я был очень маленьким, я видел восстановленную версию этой картины, — сказал Нил, будто она задала совсем другой вопрос.
   — Мать оставила меня у телевизора одного, наверное, потому что фильм был очень длинным. Хотела чем-то занять меня на некоторое время. Разве можно ее за это винить?
   — У тебя отец был?
   Нил не ответил. Закусив губу, он смотрел на дверь мужской уборной.
   — Да что там в этом туалете? — спросила Фрия.
   — Этот похожий на джинна сукин сын.
   — И что с ним?
   — В автобусе я боялся, что выскажу во сне что-нибудь плохое, то самое страшное желание, вроде катастрофы. Думаю, так и вышло. Все, что я помню из сна: я хотел умереть. Фрия, я хотел умереть! Я устал от чужих жизней в отсутствие своей собственной, настоящей жизни. Без малейшего представления о том, кем бы я мог стать, без возможности иметь друзей, Я возмутился, обиделся на всех людей за то, что у них есть жизнь, и стал их ненавидеть. Зачем мне жить дальше? Почему другие появляются, что-то совершают, затрагивают какие-то чувства, вызывают интерес, обретают понимание и исчезают? Это тот же солипсический ^[4]вздор, который находят в чьих-нибудь заметках после очередной катастрофы. Я имею в виду: это не то, чего я хотел, но, возможно, этого жаждало мое извращенное подсознательное. И думаю, этот толстяк джинн собирается исполнить мое тайное желание. Потому что он сам в безвыходном положении и готов погибнуть. Как погибает кусок динамита… Лучше бы тебе убраться отсюда, Фрия. Прямо сейчас.
   Дверь туалета с треском распахнулась, и появился лысый джинн-бассейнщик.
   Фрия схватила Нила за руку, и он сжал руку девушки так сильно, будто собирался раскрошить кости.
   Лысый мрачно и целеустремленно прошагал мимо их столика и вернулся на свое место у стойки… Через несколько минут водитель объявил посадку.
   Фрия сглотнула:
   — Может быть, твое извращенное бессознательное выслало какое-нибудь другое тайное желание, которого ты тоже боишься… — предположила она.
   Он молча уставился на нее и долго не сводил глаз.

* * *

   Автобус продолжал свой путь через пустыню на юго-запад. Фрия спросила:
   — Что ты будешь делать, когда мы доберемся до Феникса?
   — Не знаю… Может, сяду на обратный рейс… Я действительно не слишком люблю жару.
   — Почему бы тебе не поболтаться некоторое время в городе. Ты же знаешь, там жара сухая.
   — Я это слышал.
   — Нил?
   — М-м?
   — Скажи по правде, как ты на самом деле узнал всё обо мне и Роджере?
   — Загипнотизировал тебя.
   — Я так и думала.
   — Правда?
   — Нет. Я все-таки склоняюсь к чтению мыслей.
   Они немного посидели молча — легко и непринужденно. Фрия достала книгу, но не открыла ее. Она побарабанила пальцами по обложке и задумчиво проговорила:
   — Если подумать, раньше мне эта ерунда нравилась…
   — Ужас!
   — Я имею в виду, до того как я превратилась в Фрию из параллельного измерения, девушку с хорошим вкусом. Кстати, спасибо. «Страх и желание», — торжественно прочитала она название с суперобложки.
   — Кому это надо? — откликнулся Нил.
   — Ты прав. Оставлю для следующих пассажиров.
   Она демонстративно уронила книгу на пол и толкнула ее ногой под сиденье.
   За окном проносились скучные жаркие пейзажи. Через некоторое время Нил сомкнул свою ладонь на руке Фрии и нежно пожал. Не так, как в ресторане, когда он подсознательно выдумал маньяка-убийцу и ожидал выхода чудовища с пистолетами, изрыгающими огонь.
   — Во всяком случае, что касается страха…
   — Что по поводу страха?
   — Кому это надо? — сказал он.