Страница:
Б.Ф. Скиннер
Оперантное поведение
Рефлексы, как условные, так и всякие другие, главным образом связаны с внутренними физиологическими процессами в организме. Однако чаще всего нас интересует такое поведение, которое имеет определенное воздействие на окружающий мир. Оно возникает в результате столкновения человека с необходимостью решать задачи, выдвигаемые жизнью. Кроме того, его специфические характеристики также представляют интерес для теории. Последствия поведения могут играть роль обратной связи для организма. В этом случае они изменяют вероятность осуществления поведения, породившего их. В английском языке много слов, имеющих отношение к данному эффекту, например «поощрение» и «наказание», но ясное представление о нем мы можем получить только в результате проведения эксперимента.
КРИВЫЕ НАУЧЕНИЯ
В 1898 г. Э. Л. Торндайком была предпринята одна из первых серьезных попыток изучить изменения, обусловливаемые последствиями поведения. Его эксперименты возникли на основе дискуссии, которая впоследствии заинтересовала многих ученых. Ч. Дарвин, настаивавший на преемственности видов, подверг сомнению уникальность человека и его способность думать. В печати распространилось большое количество анекдотов, в которых говорилось о проявлении животными «силы разума». Но распространение особенностей, ранее характеризующих только поведение человека на поведение животных, привело к постановке новых вопросов. Указывали ли наблюдаемые факты на психические процессы или эти очевидные проявления мышления могут быть объяснены иначе? В конце концов отпала необходимость в представлении о внутренних мыслительных процессах. Должно было пройти много лет, прежде чем тот самый вопрос о специфичности поведения человека не возник вновь, но эксперименты Торндайка и его» объяснение мышления (reasoning) животных явились важным шагом в этом направлении.
Если кошка помещается в ящик, из которого она может выбраться, открыв задвижку, она может проявить много видов поведения, некоторые из которых могут оказаться эффективными. Торндайк установил,. что при многоразовом помещении кошки в ящик успешное поведение наступало все быстрее и быстрее, и это продолжалось до тех пор, пока оно не стало предельно простым и быстрым. Кошка решала свою задачу, как разумное человеческое существо, хотя, возможно, и не так быстро. Однако Торндайк не видел за этим «мыслительных процессов» и утверждал, что они ненужны для объяснения. Он описал свои результаты, указав на то, что поведение кошки было «запечатлено» (stamped in), поскольку оно сопровождалось открытием двери.
Тот факт, что поведение запечатлевается или сопровождается определенными последствиями, Торндайк назвал «законом эффекта». В своих экспериментах. он установил, что в рамках одной и той же ситуации определенное поведение протекает все более и более стабильно в отличие от других поведенческих проявлений. Фиксируя промежутки времени, которые требовались кошке для того, чтобы выбраться из ящика, он построил «кривую научения». Эта ранняя попытка описать поведенческий процесс количественно, аналогично описанию физических и биологических процессов, рассматривалась как важный шаг вперед. Он раскрыл процесс, который развертывался в течение длительного времени и который был доступен для наблюдения. Итак, Торндайк сделал открытие. С тех пор было получено много кривых, которые легли в основу многих психологических работ, посвященных научению.
Однако кривые научения не описывают сущность запечатления. Критерий Торндайка — время, необходимое животному для того, чтобы выбраться из клетки, — был связан с устранением других видов поведения, и его кривая зависела от ряда различных действий, которые могла выполнять кошка в определенном ящике. Форма кривой также зависела от поведения, которое было «успешным», и от того, был ли это редкий или обычный способ поведения в данном ящике. Можно сказать, что кривая научения, построенная таким образом, отражает свойства ящика с задвижкой, а не поведение кошки. Это положение распространяется на многие другие устройства, разработанные для изучения научения. Различные лабиринты, через которые белые крысы и другие животные учатся проходить, «ящики выбора», в которых животные научаются различать свойства, или паттерны стимулов, аппараты, посредством которых представляется последовательность стимулов, подлежащих усвоению при изучении памяти человека, — все они порождают различные кривые научения.
Усредняя многие показатели индивидов, мы можем сгладить эти кривые настолько, насколько хотим. Более того, кривые, полученные в различных условиях, могут иметь определенные общие свойства. Например, при измерении данным способом научение обычно «имеет негативную характеристику убыстрения» — улучшение выполнения наступает все более и более медленно до тех пор, пока оно вовсе не прекращается. Однако из этого не следует, что негативная акселерация характеризует сущность процесса. Предположим по аналогии, что мы наполнили стеклянный сосуд песком и так его перемешали, что песчинки одного и того же размера равномерно распределились внутри него. Если мы слегка встряхнем сосуд, то песчинки перераспределяются. Большие песчинки окажутся наверху, маленькие — внизу. Этот процесс также характеризуется негативной акселерацией. Сначала смесь перераспределяется быстро, но по мере приближения к его завершению процессы в распределении наступают реже и реже. Такая кривая может оказаться совершенно ровной и воспроизводимой, но один лишь этот факт не имеет большого значения. Кривая зависит от определенных процессов взаимодействия песчинок различного размера, от силы сотрясения, сосуда и т. д., но в то же самое время она прямо не отражает сами эти процессы.
Кривые научения показывают, как различные виды поведения, порождаемые в сложных ситуациях, отбираются, закрепляются и реорганизуются. Базисный: процесс запечатления отдельного акта осуществляет это изменение, но в самом изменении он прямо не отражен.
Если кошка помещается в ящик, из которого она может выбраться, открыв задвижку, она может проявить много видов поведения, некоторые из которых могут оказаться эффективными. Торндайк установил,. что при многоразовом помещении кошки в ящик успешное поведение наступало все быстрее и быстрее, и это продолжалось до тех пор, пока оно не стало предельно простым и быстрым. Кошка решала свою задачу, как разумное человеческое существо, хотя, возможно, и не так быстро. Однако Торндайк не видел за этим «мыслительных процессов» и утверждал, что они ненужны для объяснения. Он описал свои результаты, указав на то, что поведение кошки было «запечатлено» (stamped in), поскольку оно сопровождалось открытием двери.
Тот факт, что поведение запечатлевается или сопровождается определенными последствиями, Торндайк назвал «законом эффекта». В своих экспериментах. он установил, что в рамках одной и той же ситуации определенное поведение протекает все более и более стабильно в отличие от других поведенческих проявлений. Фиксируя промежутки времени, которые требовались кошке для того, чтобы выбраться из ящика, он построил «кривую научения». Эта ранняя попытка описать поведенческий процесс количественно, аналогично описанию физических и биологических процессов, рассматривалась как важный шаг вперед. Он раскрыл процесс, который развертывался в течение длительного времени и который был доступен для наблюдения. Итак, Торндайк сделал открытие. С тех пор было получено много кривых, которые легли в основу многих психологических работ, посвященных научению.
Однако кривые научения не описывают сущность запечатления. Критерий Торндайка — время, необходимое животному для того, чтобы выбраться из клетки, — был связан с устранением других видов поведения, и его кривая зависела от ряда различных действий, которые могла выполнять кошка в определенном ящике. Форма кривой также зависела от поведения, которое было «успешным», и от того, был ли это редкий или обычный способ поведения в данном ящике. Можно сказать, что кривая научения, построенная таким образом, отражает свойства ящика с задвижкой, а не поведение кошки. Это положение распространяется на многие другие устройства, разработанные для изучения научения. Различные лабиринты, через которые белые крысы и другие животные учатся проходить, «ящики выбора», в которых животные научаются различать свойства, или паттерны стимулов, аппараты, посредством которых представляется последовательность стимулов, подлежащих усвоению при изучении памяти человека, — все они порождают различные кривые научения.
Усредняя многие показатели индивидов, мы можем сгладить эти кривые настолько, насколько хотим. Более того, кривые, полученные в различных условиях, могут иметь определенные общие свойства. Например, при измерении данным способом научение обычно «имеет негативную характеристику убыстрения» — улучшение выполнения наступает все более и более медленно до тех пор, пока оно вовсе не прекращается. Однако из этого не следует, что негативная акселерация характеризует сущность процесса. Предположим по аналогии, что мы наполнили стеклянный сосуд песком и так его перемешали, что песчинки одного и того же размера равномерно распределились внутри него. Если мы слегка встряхнем сосуд, то песчинки перераспределяются. Большие песчинки окажутся наверху, маленькие — внизу. Этот процесс также характеризуется негативной акселерацией. Сначала смесь перераспределяется быстро, но по мере приближения к его завершению процессы в распределении наступают реже и реже. Такая кривая может оказаться совершенно ровной и воспроизводимой, но один лишь этот факт не имеет большого значения. Кривая зависит от определенных процессов взаимодействия песчинок различного размера, от силы сотрясения, сосуда и т. д., но в то же самое время она прямо не отражает сами эти процессы.
Кривые научения показывают, как различные виды поведения, порождаемые в сложных ситуациях, отбираются, закрепляются и реорганизуются. Базисный: процесс запечатления отдельного акта осуществляет это изменение, но в самом изменении он прямо не отражен.
ОПЕРАНТНОЕ ОБУСЛОВЛИВАНИЕ
Для понимания сущности закона эффекта Торндайка нам необходимо дать четкое определение понятия «вероятность реакции». Это очень важное понятие, но, к сожалению, очень трудное. При обсуждении поведения человека мы часто апеллируем к тенденциям «расположенности» вести себя определенным образом. Почти в каждой теории поведения используются такие термины, как «потенциал возбуждения», «сила привычки» или «детерминирующая тенденция». Но как мы наблюдаем тенденцию? И как можно ее замерить?
Если бы определенное поведение существовало в двух ипостасях — в одном случае оно всегда бы имело место, а в другом — никогда, то мы оказались бы почти в беспомощном состоянии при введении программы функционального анализа. Феномен, имеющий характеристики «все и ничего», имеет только простые формы описания. Гораздо более продуктивным является предположение, что вероятность осуществления реакции последовательно распределяется между этими двумя полюсами «все — ничего». Тогда мы можем рассмотреть переменные, которые в отличие от стимулов порождения (eliciting stimulus), «не являясь причиной данного поведения», делают его наступление более вероятным. Далее мы можем, например, рассмотреть последствия действия нескольких таких переменных.
Распространенные выражения, отражающие вероятностную природу явления, — «тенденция» или «предрасположенность» — характеризуют частоту наступления определенных видов поведения. Мы никогда не наблюдаем вероятность. Мы говорим, что кто-то «обожает бридж», потому что замечаем, что он часто играет в бридж и часто говорит о нем. «Глубоко интересоваться» музыкой означает много играть, часто слушать музыку и много говорить о музыке. «Неисправимый игрок» много играет в карты. Любитель киносъемок делает снимки, проявляет их и любуется своими собственными снимками и снимками других людей и т. д…
Характеризуя поведение человека с точки зрения его частоты, мы принимаем определенные стандартные условия: он должен быть способен выполнить и повторить определенное действие, при этом другие виды поведения не должны мешать. Например, мы не можем знать, насколько сильна тяга человека к музыке, если ему приходится также заниматься другими вещами. Подойдя к проблеме уточнения научного определения вероятности, мы обнаруживаем, что исходными моментами являются частота и условия, при которых наблюдается то или иное поведение. Мы устраняем или по крайней мере сохраняем в неизменном виде любое условие, которое способствует проявлению конкурирующего с изучаемым нами видом поведения. Животное помещается в отдельный (quiet) ящик, и за его поведением наблюдают с помощью одно-канального экрана, или оно регистрируется посредством специальных технических устройств. Эти условия нельзя рассматривать как вакуумную среду, так как животное будет реагировать на свойства ящика многими способами, однако его поведение постепенно достигнет достаточно устойчивого уровня, на котором можно исследовать частоту заданной реакции.
Для изучения процесса, который Торндайк назвал запечатлением, мы должны иметь его «последствие». Это может быть, например, предъявление еды голодному животному. Мы можем предъявлять нашему испытуемому еду в удобном для него месте, на большом подносе, с помощью специального устройства. При первом предъявлении подноса животное, вероятно, будет реагировать на него различными поведенческими реакциями, которые мешают проявлению изучаемого нами поведения. Постепенно после нескольких кормлений оно без промедления принимает пищу и мы получаем возможность рассматривать это последствие как зависящее от поведения и наблюдать его результат.
Мы выбираем относительно простой вид поведения, который свободно и многократно воспроизводим и который легко поддается наблюдению и регистрации. Например, если испытуемым является голубь, то поднятие им головы выше определенного уровня является удобным поведением для изучения. Оно может быть зафиксировано взглядом экспериментатора на шкале, прикрепленной к задней стенке ящика, на фоне которой находится голубь. Сначала мы изучаем естественную высоту поднятия головы голубем и выбираем на шкале отметку, которая достигается им только в отдельных случаях. Фиксируя свой взгляд на шкале, экспериментатор начинает очень быстро открывать поднос, как только голова поднимается выше этой линии. Если эксперимент проводится в соответствии со спецификациями, то получается один и тот же результат: мы наблюдаем быстрое изменение частоты пересечения головой голубя заданной линии. Мы также видим, что голова голубя поднимается на более высокий уровень, и этот факт имеет большое теоретическое значение. Мы можем очень быстро заставить голубя высоко поднимать голову, установив время предъявления пищи. Через одну-две минуты поза голубя изменяется таким образом, что его голова редко опускается ниже линии, которую мы выбрали вначале.
Когда мы демонстрируем процесс запечатления в такой относительно простой форме, мы видим, что некоторые обычные интерпретации эксперимента Торндайка избыточны. Выражение «научение путем проб и ошибок», которое часто связывается с законом эффекта, здесь явно неуместно. Мы вкладываем особый смысл в наши наблюдения, когда называем любое поднятие головы «пробой», и нет оснований считать «ошибочным» любое движение, которое не приводит к установленному нами результату. Даже употребление термина «научение» вводит в заблуждение. Утверждение, что «птица научается получать пищу посредством вытягивания шеи», является неадекватным выражением того, что происходит. Говорить, что она приобрела «навык» вытягивать шею — значит просто обращаться к объяснительным вымыслам, поскольку единственным доказательством наличия навыка является приобретенная тенденция выполнять действие. Простейшим возможным описанием данного процесса является следующее: мы делаем данный контингент следствий зависимым от определенных физических свойств поведения (поднятия головы), далее фиксируем, что частота появления этого поведения возрастает. Принято рассматривать любое движение живого существа как реакцию. Это слово заимствовано из исследований, посвященных изучению рефлексов. Оно означает действие, которое наступает в ответ на предшествующее событие — стимул. Но мы можем сделать событие зависимым от поведения без определения предшествующего стимула. Мы не изменяем среду обитания голубя для того, чтобы вызвать поднятие головы. Вероятно, нельзя показать, что любой простой стимул неизменно предшествует этому движению. Такое поведение может оказаться под контролем стимулов, но при этом отсутствуют отношения по типу «одно порождает другое», поэтому термин «реакция» не вполне адекватен, но он настолько укоренился, что далее мы будем его использовать.
Конечно, нельзя предсказать и проконтролировать реакцию, которая уже произошла. Можно только предсказать, что похожие реакции будут наблюдаться в будущем. Поэтому единицей науки о прогнозировании является не реакция, а класс реакций. Для его описания будет использоваться слово «оперантный». Данный термин показывает, что поведение «воздействует» (operates) на среду, генерируя последствия. Следствия определяют свойства, по которым устанавливается сходство реакций. Он будет использоваться и как прилагательное (оперантное поведение), и как существительное, обозначающее поведение, определенное данным следствием.
Поднятие голубем головы один раз в определенный момент является реакцией. Это прошлое и его можно рассматривать со всех точек зрения, которые представляют для нас интерес. Поведение, называемое «поднятием головы», которое происходит независимо от определенных обстоятельств (instances), является оперантным. Его можно описать не как завершенное действие, а как состав действий, определяющийся свойствами высоты, на которую нужно поднять голову. В этом смысле оперант можно определить посредством следствия, характеризуемого с помощью физических терминов. «Поднятие головы» («cutoff») на определенную высоту является частью (property) поведения.
Традиционное употребление термина «научение» может быть сохранено для описания перераспределения реакций на классы в сложной ситуации. Терминология, необходимая для описания процесса запечатления, может быть заимствована из теории условных рефлексов И. П. Павлова. Сам Павлов называет все события, которые усиливают поведение «подкреплением» и все возникающие в связи с ним изменения, «обусловливанием». Однако в экспериментах Павлова подкрепление сочетается со стимулом, а при оперантном поведении оно зависит от реакции. Поэтому оперантное подкрепление является специальным процессом и нуждается в специальном анализе. В обоих случаях усиление поведения, происходящее в результате подкрепления, называется «обусловливанием». При оперантном обусловливании мы усиливаем оперант, чтобы увеличить вероятность или частоту появления реакции. В условиях павловского, или «респондентного», обусловливания мы просто повышаем величину реакции, вызванную условным стимулом, и сокращаем время между стимулом и реакцией. Мы уже отмечали, что этими двумя случаями исчерпываются возможности: 1) организм обусловливается, когда подкрепление сопровождает другой стимул или 2) следует за поведением организма. Любое событие, которое не приводит к одному из этих случаев, не влияет на изменение вероятности реакции. Тогда в эксперименте с голубем еда является тем, что подкрепляет, а.ее предъявление, когда реакция «выделяется», является подкреплением. Оперант определяется свойствами, от которых зависит подкрепление — высотой, на которую должна подниматься голова голубя. Изменение частоты поднятия головы на эту высоту есть процесс оперантного обусловливания.
Находясь в состоянии бодрствования, мы постоянно воздействуем на среду, и многие последствия нашего поведения имеют силу подкрепления. Посредством оперантного обусловливания среда конструирует базисный репертуар поведения, благодаря которому мы сохраняем равновесие, ходим, играем в спортивные игры, пользуемся инструментами, говорим, пишем, гребем, управляем автомобилем и самолетом. Мы можем оказаться не готовыми к изменению в среде, например появлению нового автомобиля, нового друга, новых интересов, к смене работы и местожительства, но мы обычно быстро приспосабливаемся к новой обстановке, приобретая новые реакции и утрачивая старые. ‹:…› Оперантное подкрепление не только структурирует репертуар поведения. Оно улучшает продуктивность поведения и еще долгое время сохраняет его после того, как его усвоение или продуктивность теряют свою значимость.
Если бы определенное поведение существовало в двух ипостасях — в одном случае оно всегда бы имело место, а в другом — никогда, то мы оказались бы почти в беспомощном состоянии при введении программы функционального анализа. Феномен, имеющий характеристики «все и ничего», имеет только простые формы описания. Гораздо более продуктивным является предположение, что вероятность осуществления реакции последовательно распределяется между этими двумя полюсами «все — ничего». Тогда мы можем рассмотреть переменные, которые в отличие от стимулов порождения (eliciting stimulus), «не являясь причиной данного поведения», делают его наступление более вероятным. Далее мы можем, например, рассмотреть последствия действия нескольких таких переменных.
Распространенные выражения, отражающие вероятностную природу явления, — «тенденция» или «предрасположенность» — характеризуют частоту наступления определенных видов поведения. Мы никогда не наблюдаем вероятность. Мы говорим, что кто-то «обожает бридж», потому что замечаем, что он часто играет в бридж и часто говорит о нем. «Глубоко интересоваться» музыкой означает много играть, часто слушать музыку и много говорить о музыке. «Неисправимый игрок» много играет в карты. Любитель киносъемок делает снимки, проявляет их и любуется своими собственными снимками и снимками других людей и т. д…
Характеризуя поведение человека с точки зрения его частоты, мы принимаем определенные стандартные условия: он должен быть способен выполнить и повторить определенное действие, при этом другие виды поведения не должны мешать. Например, мы не можем знать, насколько сильна тяга человека к музыке, если ему приходится также заниматься другими вещами. Подойдя к проблеме уточнения научного определения вероятности, мы обнаруживаем, что исходными моментами являются частота и условия, при которых наблюдается то или иное поведение. Мы устраняем или по крайней мере сохраняем в неизменном виде любое условие, которое способствует проявлению конкурирующего с изучаемым нами видом поведения. Животное помещается в отдельный (quiet) ящик, и за его поведением наблюдают с помощью одно-канального экрана, или оно регистрируется посредством специальных технических устройств. Эти условия нельзя рассматривать как вакуумную среду, так как животное будет реагировать на свойства ящика многими способами, однако его поведение постепенно достигнет достаточно устойчивого уровня, на котором можно исследовать частоту заданной реакции.
Для изучения процесса, который Торндайк назвал запечатлением, мы должны иметь его «последствие». Это может быть, например, предъявление еды голодному животному. Мы можем предъявлять нашему испытуемому еду в удобном для него месте, на большом подносе, с помощью специального устройства. При первом предъявлении подноса животное, вероятно, будет реагировать на него различными поведенческими реакциями, которые мешают проявлению изучаемого нами поведения. Постепенно после нескольких кормлений оно без промедления принимает пищу и мы получаем возможность рассматривать это последствие как зависящее от поведения и наблюдать его результат.
Мы выбираем относительно простой вид поведения, который свободно и многократно воспроизводим и который легко поддается наблюдению и регистрации. Например, если испытуемым является голубь, то поднятие им головы выше определенного уровня является удобным поведением для изучения. Оно может быть зафиксировано взглядом экспериментатора на шкале, прикрепленной к задней стенке ящика, на фоне которой находится голубь. Сначала мы изучаем естественную высоту поднятия головы голубем и выбираем на шкале отметку, которая достигается им только в отдельных случаях. Фиксируя свой взгляд на шкале, экспериментатор начинает очень быстро открывать поднос, как только голова поднимается выше этой линии. Если эксперимент проводится в соответствии со спецификациями, то получается один и тот же результат: мы наблюдаем быстрое изменение частоты пересечения головой голубя заданной линии. Мы также видим, что голова голубя поднимается на более высокий уровень, и этот факт имеет большое теоретическое значение. Мы можем очень быстро заставить голубя высоко поднимать голову, установив время предъявления пищи. Через одну-две минуты поза голубя изменяется таким образом, что его голова редко опускается ниже линии, которую мы выбрали вначале.
Когда мы демонстрируем процесс запечатления в такой относительно простой форме, мы видим, что некоторые обычные интерпретации эксперимента Торндайка избыточны. Выражение «научение путем проб и ошибок», которое часто связывается с законом эффекта, здесь явно неуместно. Мы вкладываем особый смысл в наши наблюдения, когда называем любое поднятие головы «пробой», и нет оснований считать «ошибочным» любое движение, которое не приводит к установленному нами результату. Даже употребление термина «научение» вводит в заблуждение. Утверждение, что «птица научается получать пищу посредством вытягивания шеи», является неадекватным выражением того, что происходит. Говорить, что она приобрела «навык» вытягивать шею — значит просто обращаться к объяснительным вымыслам, поскольку единственным доказательством наличия навыка является приобретенная тенденция выполнять действие. Простейшим возможным описанием данного процесса является следующее: мы делаем данный контингент следствий зависимым от определенных физических свойств поведения (поднятия головы), далее фиксируем, что частота появления этого поведения возрастает. Принято рассматривать любое движение живого существа как реакцию. Это слово заимствовано из исследований, посвященных изучению рефлексов. Оно означает действие, которое наступает в ответ на предшествующее событие — стимул. Но мы можем сделать событие зависимым от поведения без определения предшествующего стимула. Мы не изменяем среду обитания голубя для того, чтобы вызвать поднятие головы. Вероятно, нельзя показать, что любой простой стимул неизменно предшествует этому движению. Такое поведение может оказаться под контролем стимулов, но при этом отсутствуют отношения по типу «одно порождает другое», поэтому термин «реакция» не вполне адекватен, но он настолько укоренился, что далее мы будем его использовать.
Конечно, нельзя предсказать и проконтролировать реакцию, которая уже произошла. Можно только предсказать, что похожие реакции будут наблюдаться в будущем. Поэтому единицей науки о прогнозировании является не реакция, а класс реакций. Для его описания будет использоваться слово «оперантный». Данный термин показывает, что поведение «воздействует» (operates) на среду, генерируя последствия. Следствия определяют свойства, по которым устанавливается сходство реакций. Он будет использоваться и как прилагательное (оперантное поведение), и как существительное, обозначающее поведение, определенное данным следствием.
Поднятие голубем головы один раз в определенный момент является реакцией. Это прошлое и его можно рассматривать со всех точек зрения, которые представляют для нас интерес. Поведение, называемое «поднятием головы», которое происходит независимо от определенных обстоятельств (instances), является оперантным. Его можно описать не как завершенное действие, а как состав действий, определяющийся свойствами высоты, на которую нужно поднять голову. В этом смысле оперант можно определить посредством следствия, характеризуемого с помощью физических терминов. «Поднятие головы» («cutoff») на определенную высоту является частью (property) поведения.
Традиционное употребление термина «научение» может быть сохранено для описания перераспределения реакций на классы в сложной ситуации. Терминология, необходимая для описания процесса запечатления, может быть заимствована из теории условных рефлексов И. П. Павлова. Сам Павлов называет все события, которые усиливают поведение «подкреплением» и все возникающие в связи с ним изменения, «обусловливанием». Однако в экспериментах Павлова подкрепление сочетается со стимулом, а при оперантном поведении оно зависит от реакции. Поэтому оперантное подкрепление является специальным процессом и нуждается в специальном анализе. В обоих случаях усиление поведения, происходящее в результате подкрепления, называется «обусловливанием». При оперантном обусловливании мы усиливаем оперант, чтобы увеличить вероятность или частоту появления реакции. В условиях павловского, или «респондентного», обусловливания мы просто повышаем величину реакции, вызванную условным стимулом, и сокращаем время между стимулом и реакцией. Мы уже отмечали, что этими двумя случаями исчерпываются возможности: 1) организм обусловливается, когда подкрепление сопровождает другой стимул или 2) следует за поведением организма. Любое событие, которое не приводит к одному из этих случаев, не влияет на изменение вероятности реакции. Тогда в эксперименте с голубем еда является тем, что подкрепляет, а.ее предъявление, когда реакция «выделяется», является подкреплением. Оперант определяется свойствами, от которых зависит подкрепление — высотой, на которую должна подниматься голова голубя. Изменение частоты поднятия головы на эту высоту есть процесс оперантного обусловливания.
Находясь в состоянии бодрствования, мы постоянно воздействуем на среду, и многие последствия нашего поведения имеют силу подкрепления. Посредством оперантного обусловливания среда конструирует базисный репертуар поведения, благодаря которому мы сохраняем равновесие, ходим, играем в спортивные игры, пользуемся инструментами, говорим, пишем, гребем, управляем автомобилем и самолетом. Мы можем оказаться не готовыми к изменению в среде, например появлению нового автомобиля, нового друга, новых интересов, к смене работы и местожительства, но мы обычно быстро приспосабливаемся к новой обстановке, приобретая новые реакции и утрачивая старые. ‹:…› Оперантное подкрепление не только структурирует репертуар поведения. Оно улучшает продуктивность поведения и еще долгое время сохраняет его после того, как его усвоение или продуктивность теряют свою значимость.
КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ СВОЙСТВА
Совсем не просто получить кривую научения. Мы не можем полностью изолировать оперант и устранить все случайные помехи. Можно было бы построить кривую и показать, как частота поднятия головы на определенную высоту изменяется в зависимости от времени или количества подкреплений, но дело в том, что общий эффект больше. Происходит смещение в более крупной схеме поведения, и для того чтобы его полностью описать, необходимо проследить все движения головой. Даже в этом случае мы не исчерпаем всей проблемы. Высота поднятия головы была выбрана произвольно, и эффект подкрепления зависит от нее. Если подкрепить высоту, которая достигается редко, изменение в схеме будет гораздо больше, чем в случае, когда выбирается высота, на которую голубь обычно поднимает голову. Для адекватного объяснения необходимо получить набор кривых, описывающих все случаи. Если заставить голубя поднимать голову все выше и выше, появляется еще один произвольный элемент, так как можно использовать различные графики подкрепления. Каждый график дает свою кривую, и картину можно считать исчерпывающей, только если будут использованы все графики подкрепления.
Мы не можем обойти эти проблемы, выбрав реакцию, которая более строго определяется свойствами среды, например открытие двери. Определенный механический индикатор поведения, разумеется, предпочтительнее, поскольку, например, он позволяет организовать постоянное представление подкрепления. Можно регистрировать высоту поднятия голубем головы с помощью фотоэлемента, но легче выбрать такую реакцию, которая производит изменение в среде и которую легче регистрировать. Если птица научается нажимать на небольшой рычаг, находящийся на стене экспериментального ящика, можно сконструировать рычаг таким образом, чтобы он замыкал электрическую цепь, что позволит предъявлять поднос с пищей и регистрировать реакции. Думается, что такая реакция отличается от реакции поднятия головы тем, что она имеет характеристику «все или ничего». Но ниже будет видно, что «реакция», которая не так произвольна, как реакция поднятия головы, не определяется механическими свойствами движения «нажатия на рычаг».
Нет необходимости иметь совершенное экспериментальное устройство для того, чтобы получить важные количественные данные об оперантном обусловливании. Мы уже можем оценивать много факторов. Важность обратной связи ясна. Организм можно стимулировать последствием его поведения, если имеет место обусловливание. Например, при обучении шевелить ушами необходимо знать, когда уши двигаются, если мы хотим подкреплять двигательные реакции. При переучивании больного пользоваться частично парализованной конечностью можно с помощью специальных приспособлений или другого человека усиливать обратную связь при слабых движениях. Глухонемой научается говорить, только если он получает обратную связь о. своем поведении, что можно сравнить со стимуляцией, которую он получает от других говорящих людей. Одной из функций педагога является обеспечение произвольных (иногда ложных) последствий с целью получения обратной связи. Обусловливание также зависит от вида, количества и момента предъявления подкрепления, а также от многих других факторов.
Отдельное подкрепление может иметь значительный эффект.
При благоприятных условиях один какой-нибудь резкий шаг может привести к увеличению частоты появления реакции в дальнейшем. В обычных случаях такое значительное увеличение наблюдается уже после одного подкрепления, и дальнейший дополнительный прирост величины продолжается по мере предъявления последующих подкреплений. Это наблюдение ни в коей мере нельзя объяснить мгновенным изменением в сторону максимальной вероятности, поскольку не выделен оперант в чистом виде. Увеличение частоты можно интерпретировать с точки зрения других поведенческих характеристик ситуации. Тот факт, что обусловливание организма может быть быстрым у животных такого «низкого уровня развития», как крысы и голуби, приводит к интересным выводам. Различия в том, что обычно называют интеллектом, до некоторой степени объясняются различиями в скорости научения. Но не может существовать более быстрого научения, чем мгновенное увеличение вероятности реакции. Следовательно, специфичность человеческого поведения определяется какими-то другими факторами.
Мы не можем обойти эти проблемы, выбрав реакцию, которая более строго определяется свойствами среды, например открытие двери. Определенный механический индикатор поведения, разумеется, предпочтительнее, поскольку, например, он позволяет организовать постоянное представление подкрепления. Можно регистрировать высоту поднятия голубем головы с помощью фотоэлемента, но легче выбрать такую реакцию, которая производит изменение в среде и которую легче регистрировать. Если птица научается нажимать на небольшой рычаг, находящийся на стене экспериментального ящика, можно сконструировать рычаг таким образом, чтобы он замыкал электрическую цепь, что позволит предъявлять поднос с пищей и регистрировать реакции. Думается, что такая реакция отличается от реакции поднятия головы тем, что она имеет характеристику «все или ничего». Но ниже будет видно, что «реакция», которая не так произвольна, как реакция поднятия головы, не определяется механическими свойствами движения «нажатия на рычаг».
Нет необходимости иметь совершенное экспериментальное устройство для того, чтобы получить важные количественные данные об оперантном обусловливании. Мы уже можем оценивать много факторов. Важность обратной связи ясна. Организм можно стимулировать последствием его поведения, если имеет место обусловливание. Например, при обучении шевелить ушами необходимо знать, когда уши двигаются, если мы хотим подкреплять двигательные реакции. При переучивании больного пользоваться частично парализованной конечностью можно с помощью специальных приспособлений или другого человека усиливать обратную связь при слабых движениях. Глухонемой научается говорить, только если он получает обратную связь о. своем поведении, что можно сравнить со стимуляцией, которую он получает от других говорящих людей. Одной из функций педагога является обеспечение произвольных (иногда ложных) последствий с целью получения обратной связи. Обусловливание также зависит от вида, количества и момента предъявления подкрепления, а также от многих других факторов.
Отдельное подкрепление может иметь значительный эффект.
При благоприятных условиях один какой-нибудь резкий шаг может привести к увеличению частоты появления реакции в дальнейшем. В обычных случаях такое значительное увеличение наблюдается уже после одного подкрепления, и дальнейший дополнительный прирост величины продолжается по мере предъявления последующих подкреплений. Это наблюдение ни в коей мере нельзя объяснить мгновенным изменением в сторону максимальной вероятности, поскольку не выделен оперант в чистом виде. Увеличение частоты можно интерпретировать с точки зрения других поведенческих характеристик ситуации. Тот факт, что обусловливание организма может быть быстрым у животных такого «низкого уровня развития», как крысы и голуби, приводит к интересным выводам. Различия в том, что обычно называют интеллектом, до некоторой степени объясняются различиями в скорости научения. Но не может существовать более быстрого научения, чем мгновенное увеличение вероятности реакции. Следовательно, специфичность человеческого поведения определяется какими-то другими факторами.
УПРАВЛЕНИЕ (CONTROL) ОПЕРАНТНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ
Экспериментальная процедура оперантного обусловливания не сложна. Создается контингент подкрепления и предъявляется организму в течение определенного периода времени. Затем на основе этого объясняется частота возникновения реакции. Что было сделано в на-: правлении предсказания и управления поведением в будущем? Какие переменные заставляют нас предсказывать, будет или не будет реагировать организм? Какими переменными нужно управлять, чтобы заставить организм реагировать? Мы экспериментируем с голодным голубем. Это означает, что голубь лишался пищи в течение определенного периода времени или до тех пор, пока он немного не терял в весе. В противоположность тому, что можно было бы ожидать, экспериментальные исследования показали, что сила эффекта пищевого под- крепления может не зависеть от количества пищи. Но наблюдается, что частота реакций, которая является результатом подкрепления, зависит от степени депривации. Даже если мы научили голубя вытягивать шею, он не будет этого делать, если он не голоден. Таким образом, имеется еще один способ контроля за его поведением: для того чтобы заставить голубя вытягивать шею, необходимо лишить его пищи. Выбранный оперант прибавляется ко всему тому, что будет делать голодный голубь. Контроль за реакцией объединился с контролем за лишением животного пищи. Оперант " может также контролироваться с помощью внешнего стимула, являющегося еще одной переменной величиной, которую можно использовать для предсказания поведения и контроля за ним. Тем не менее следует отметить, что обе эти переменные можно вывести из самого оперантного подкрепления.
ОПЕРАНТНОЕ УГАШЕНИЕ
Когда подкрепление больше не поступает, реакция становится все менее и менее частой; этот процесс получил название «оперантного угашения». Если задержать подачу пищи, голубь перестанет поднимать голову. В общем, когда мы выполняем поведение, которое больше «не приносит нам никакой выгоды», мы утрачиваем тенденцию повторять его. Если мы потеряли авторучку, мы все реже и реже направляем руку в карман, в котором она хранилась. Если нам не отвечают на телефонные звонки, то в конце концов мы перестаем звонить. Если пианино расстраивается, то мы все реже и реже на нем играем. Если звук нашего радиоприемника стал слишком громким или передачи стали хуже, мы перестаем его слушать.
Поскольку оперантное угашение протекает гораздо медленнее, чем оперантное обусловливание, постольку наблюдать за ним гораздо проще. При благоприятных условиях получаются плавные кривые, показывающие, что скорость реакций медленно уменьшается, возможно, в течение нескольких часов. Кривые раскрывают свойства, которые нельзя получить из наблюдения. У нас «может сложиться впечатление», что организм реагирует реже и реже, но за характером изменения можно проследить только при регистрации поведения. Кривые показывают, что угашение есть довольно однородный процесс, который определяет силу поведения.
При определенных условиях на кривую оказывают влияние эмоциональные реакции. Отсутствие подкрепления приводит не только к угашению операнта. Оно вызывает также реакцию фрустрации, или ярости. Голубь, который не получил подкрепления, отворачивается от рычага, воркует, хлопает крыльями и демонстрирует другие виды эмоционального поведения. Человек также демонстрирует подобные реакции. Ребенок, у которого велосипед не двигается с места, когда он нажимает на педали, перестает их крутить. Взрослый, который находит ящик письменного стола запертым, скоро перестает дергать ручку, но он может колотить по столу и браниться или может проявлять другие признаки гнева. Точно так же как ребенок вновь вернется к велосипеду, а взрослый — к ящику стола, птица вновь повернется к рычагу, когда эмоциональная реакция угаснет. Могут наблюдаться и другие явления эмоционального характера. В таких условиях кривая угашения характеризуется циклическими колебаниями, поскольку эмоциональные реакции появляются, исчезают и вновь появляются. Если каким-либо способом удается устранить эмоцию, кривая принимает более простую форму.
Поскольку оперантное угашение протекает гораздо медленнее, чем оперантное обусловливание, постольку наблюдать за ним гораздо проще. При благоприятных условиях получаются плавные кривые, показывающие, что скорость реакций медленно уменьшается, возможно, в течение нескольких часов. Кривые раскрывают свойства, которые нельзя получить из наблюдения. У нас «может сложиться впечатление», что организм реагирует реже и реже, но за характером изменения можно проследить только при регистрации поведения. Кривые показывают, что угашение есть довольно однородный процесс, который определяет силу поведения.
При определенных условиях на кривую оказывают влияние эмоциональные реакции. Отсутствие подкрепления приводит не только к угашению операнта. Оно вызывает также реакцию фрустрации, или ярости. Голубь, который не получил подкрепления, отворачивается от рычага, воркует, хлопает крыльями и демонстрирует другие виды эмоционального поведения. Человек также демонстрирует подобные реакции. Ребенок, у которого велосипед не двигается с места, когда он нажимает на педали, перестает их крутить. Взрослый, который находит ящик письменного стола запертым, скоро перестает дергать ручку, но он может колотить по столу и браниться или может проявлять другие признаки гнева. Точно так же как ребенок вновь вернется к велосипеду, а взрослый — к ящику стола, птица вновь повернется к рычагу, когда эмоциональная реакция угаснет. Могут наблюдаться и другие явления эмоционального характера. В таких условиях кривая угашения характеризуется циклическими колебаниями, поскольку эмоциональные реакции появляются, исчезают и вновь появляются. Если каким-либо способом удается устранить эмоцию, кривая принимает более простую форму.