Страница:
Александр Скутин
Страна великого дракона, или командировка в Китай
Хочу подчеркнуть, что я не претендую на знание абсолютной истины и единственно правильное понимание окружающего мира, все написанное ниже – всего лишь мое личное, субъективное мнение. Возможно, кому-то не понравятся некоторые мои высказывания. Критикуйте, не соглашайтесь, но прочтите. Буду рад выслушать ваши замечания. К тому же в моем рассказе возможны неточности, все-таки прошло несколько лет.
“Не стреляйте в пианиста – он играет, как умеет”.
Глава 1. Были сборы не долги
А в понедельник в нашу комнату зашел заведующий лаборатории Владимир Павлович и говорит мне:
– Саша, зайди в международный отдел.
– Зачем?
– По поводу поездки в Китай. Помнишь, два года назад туда отправили систему для нашей установки, что вы с Андреем делали.
– О боже! Я уже и думать о ней забыл. Она еще нужна им?
– Нужна, конечно. Они смонтировали установку, запустили ее, и теперь нужно отладить вашу систему. Поедете втроем: ты, Слава, а старшим группы будет Алексей.
– Хорошо, иду, – я пожал плечами.
Новость впечатления на меня не произвела. По работе я часто езжу в командировки. В Китай так в Китай. Нам в Нижнем Новгороде или в Екатеринбурге тоже неплохо было. Правда, за границу еду впервые.
К любой поездке я привык готовиться основательно. По работе все ясно. Свою систему я знал, как свои пять пальцев. Сам ее разрабатывал, сам программировал, сам монтировал и отлаживал вместе с Андреем, так что особых проблем здесь быть не должно. (Блажен, кто верует – проблемы будут.)
Второй вопрос – что я знаю о Китае. Напрягши свою память, понял, что практически ничего. Что может знать о Китае средний инженер, выросший и получивший образование в советской стране? Во всяком случае, хорошего почти ничего. Советская пропаганда сделала свое черное дело. Газеты, программа «Время», документальные фильмы вроде «За стеной страха», анекдоты о голодных китайцах («оссень кусить хотсеться…») образовали в голове жуткий калейдоскоп. Если рассматривать отдельные кусочки этой мешанины, то увидишь: «русский и китаец – братья навек», китайские плащи, кеды, термосы, полотенца – это в начале, а потом – «большой скачок», «культурная революция», кустарные доменные печи в крестьянских дворах, связки убитых воробьев на бортах грузовиков, солдаты штурмуют дворец далай-ламы в Лхасе, хунвэйбины, дацзыбао, пианист Лю Ши Кунь с раздробленными пальцами, одержимые юноши и девушки размахивают красными цитатниками, синие френчи и кепи, «учеба у Лэй Фэна», «совершенствование стиля», бои на советско-китайской границе у острова Даманский, «банда четырех», четыре модернизации, расстрел демонстрации студентов на площади Тяньаньмэнь.
Правда, говорят, в последние годы они добились больших успехов. Не знаю, не знаю… Если судить по качеству китайских товаров, что мы покупаем на рынке…
Забегая вперед, скажу, что потом мне было очень стыдно за подобные настроения. Мое отношение к Китаю полностью переменилось, слетела этакая надменная спесивость «представителя супердержавы» (теперь уже бывшей). Это другой мир, другая цивилизация. Любому европейцу, приехавшему в Китай, следует помнить, это – великая страна, богатая своей древней историей, культурой и традициями. Европейцы часто выглядят в глазах китайцев варварами, вроде конкистадоров, встретившихся с могучей культурой майя, но не понявших ее и сокрушивших ее. Технический прогресс – это еще не культура! В то время, как дремучих лесах Европы косматые дикари в звериных шкурах бегали за дичью, а другие дикари сидели на ветках и ели нечищеные бананы с кожурой, в Китае уже были города, сложнейшие системы ирригации, письменность, наука, культура; китайские мастера поэзии и живописи достигли таких вершин утонченности и изысканности, какие не смогли превзойти даже гении эпохи Возрождения. За тысячи лет истории исчезли Вавилон, фараоны, античные греки-римляне и лишь Китай сохранил свою государственность, свой язык, свою культуру.
Необходимые пояснения.
1) «Русский – китаец: братья навек, крепнет единство народов и рас…» – популярная советская песня «Москва-Пекин» времен Великой Дружбы (50-е годы).
2) Китайские кеды, термосы, электрические фонарики и т. д. – очень популярные в советское время товары великолепного качества (не то, что сейчас). Китайские кеды с иероглифами на круглых резиновых боковинах носил и я, будучи первоклассником. В конце 60-х годов, с ухудшением советско-китайских отношений, эти товары стали исчезать, за китайскими термосами стали охотиться, как за желанным, но недоступным дефицитом, вроде чешского хрусталя или югославской мебели.
3) Большой скачок или «опора на собственные силы» (1958 г.) – великий кормчий Мао решил в одночасье обогнать Америку по выплавке чугуна. Все крестьяне были мобилизованы на строительство кустарных доменных печей в своих дворах, после чего приступили к «металлургическому процессу». Было израсходовано огромное количество железной руды и угля, но по валу Китай все же опередил Америку в тот год. Правда, выплавленные чугунные чушки были столь скверного качества, что годились лишь на… повторную переплавку.
4) Культурная революция (1966-1976 гг.) – даже не знаю, как об этом говорить. Она принесла столько горя китайскому народу, что любая ирония тут неуместна. По мнению некоторых историков за эти годы в Китае было репрессировано людей больше, чем в СССР во время сталинских репрессий. Интересующимся посоветую книгу: В.Н. Усов. "Культурная революция в Китае". Китай: история в лицах и событиях. М 1991, а также любую другую литературу на эту тему.
5) Истребление воробьев: общегосударственная кампания по уничтожению «вредителей, поедающих рис с крестьянских полей». Крестьяне, выйдя в поле, целый день издавали громкий шум трещотками, пугая воробьев и не давая им опуститься на землю. Когда обессиленные птицы падали на землю, их собирали, связывали гроздьями и уничтожали. В результате этой кампании на рисовых полях в изобилии стали размножаться вредители-насекомые (а воробьи питались в основном ими, а не рисом), уничтожая урожай. Воробьев стали завозить в Китай из-за границы, насколько я видел сам – безуспешно.
Китайский плакат об истреблении воробьев в Китае.
6) В Тибете монахи жили своим, независимым от пекинского правительства государством. Разумеется, Пекину это давно не давало покоя, и в 1949 году Тибет был оккупирован Китаем, а в 1959 году китайская армия штурмом взяла дворец далай-ламы, который с тех пор проживает в изгнании.
7) Хунвэйбины (красные смутьяны). При проведении культурной революции Мао решил опереться на молодежь, предоставив им возможность дать выход своей энергии, избивая представителей интеллигенции, администрации и т. д. Потом от хунвэйбинов надо было как-то избавиться и их отправили в села «на укрепление сельского хозяйства», как в свое время Хрущев отправлял молодежь на целину.
8) Дацзыбао: во времена культурной революции – стенгазеты с политическими лозунгами.
9) Лю Ши Кунь – всемирно известный пианист, которому хунвэйбины прикладами раздробили пальцы.
10) Лэй Фэн – хрестоматийный пример для подражания, китайский аналог Павки Корчагина. О нем был снят фильм, написаны книги, пьесы и т. п. Лэй Фэн – шофер китайской армии, погибший в автокатастрофе. Через полгода после его гибели, политорганы китайской армии «нашли» (или сами написали?) дневник Лэй Фэна, в котором он выражает свою беззаветную любовь к КПК и лично товарищу Мао, готовность отдать за них свою жизнь. Великий кормчий, прочитав дневник, изрек: «Учиться у Лэй Фэна!»
11) «Совершенствование стиля» – следующая, после культурной революции, кампания. То ли продолжение культурной революции, то ли исправление ее самых тяжких последствий – судить не мне.
12) В 1969 году разгорелись жаркие бои за спорный участок советско-китайской границы – остров Даманский. Не сумев сразу захватить этот остров в бою 2 марта, китайские войска уже 15 марта, после сильной артподготовки вновь перешли в наступление и пытались выбить советских пограничников с острова. В ответ наши провели еще более сокрушительную подготовку по китайскому берегу, впервые применив в боевой обстановке новейшую секретную установку РСЗО «Град» – реактивную систему залпового огня, отдаленный потомок легендарных «катюш» времен Великой Отечественной. После чего советские танки и БТРы, поддержанные автоматчиками, заняли остров, «зачистили» его. Обе стороны заявили о своей громкой победе: у наших остался остров, у китайцев – трофейный советский танк Т-62 (в то время еще секретный), подорвавшийся на мине и вытащенный ими из реки. После дипломатического урегулирования остров отдали китайцам. Сейчас там музей боевой славы китайских пограничников.
13) «банда четырех», четыре модернизации, события на площади Тяньаньмэнь – это уже события новейшего времени, многие о них слышали, или могут узнать об этом из книг и Интернета.
Пока жизнь продолжается, атаку не остановить!
Китайский плакат времен конфликта на острове Даманском.
«Мы не агрессоры, но если на нас нападут, мы достойно встретим врага!», КНР, плакат 1970 года.
– Саша, зайди в международный отдел.
– Зачем?
– По поводу поездки в Китай. Помнишь, два года назад туда отправили систему для нашей установки, что вы с Андреем делали.
– О боже! Я уже и думать о ней забыл. Она еще нужна им?
– Нужна, конечно. Они смонтировали установку, запустили ее, и теперь нужно отладить вашу систему. Поедете втроем: ты, Слава, а старшим группы будет Алексей.
– Хорошо, иду, – я пожал плечами.
Новость впечатления на меня не произвела. По работе я часто езжу в командировки. В Китай так в Китай. Нам в Нижнем Новгороде или в Екатеринбурге тоже неплохо было. Правда, за границу еду впервые.
К любой поездке я привык готовиться основательно. По работе все ясно. Свою систему я знал, как свои пять пальцев. Сам ее разрабатывал, сам программировал, сам монтировал и отлаживал вместе с Андреем, так что особых проблем здесь быть не должно. (Блажен, кто верует – проблемы будут.)
Второй вопрос – что я знаю о Китае. Напрягши свою память, понял, что практически ничего. Что может знать о Китае средний инженер, выросший и получивший образование в советской стране? Во всяком случае, хорошего почти ничего. Советская пропаганда сделала свое черное дело. Газеты, программа «Время», документальные фильмы вроде «За стеной страха», анекдоты о голодных китайцах («оссень кусить хотсеться…») образовали в голове жуткий калейдоскоп. Если рассматривать отдельные кусочки этой мешанины, то увидишь: «русский и китаец – братья навек», китайские плащи, кеды, термосы, полотенца – это в начале, а потом – «большой скачок», «культурная революция», кустарные доменные печи в крестьянских дворах, связки убитых воробьев на бортах грузовиков, солдаты штурмуют дворец далай-ламы в Лхасе, хунвэйбины, дацзыбао, пианист Лю Ши Кунь с раздробленными пальцами, одержимые юноши и девушки размахивают красными цитатниками, синие френчи и кепи, «учеба у Лэй Фэна», «совершенствование стиля», бои на советско-китайской границе у острова Даманский, «банда четырех», четыре модернизации, расстрел демонстрации студентов на площади Тяньаньмэнь.
Правда, говорят, в последние годы они добились больших успехов. Не знаю, не знаю… Если судить по качеству китайских товаров, что мы покупаем на рынке…
Забегая вперед, скажу, что потом мне было очень стыдно за подобные настроения. Мое отношение к Китаю полностью переменилось, слетела этакая надменная спесивость «представителя супердержавы» (теперь уже бывшей). Это другой мир, другая цивилизация. Любому европейцу, приехавшему в Китай, следует помнить, это – великая страна, богатая своей древней историей, культурой и традициями. Европейцы часто выглядят в глазах китайцев варварами, вроде конкистадоров, встретившихся с могучей культурой майя, но не понявших ее и сокрушивших ее. Технический прогресс – это еще не культура! В то время, как дремучих лесах Европы косматые дикари в звериных шкурах бегали за дичью, а другие дикари сидели на ветках и ели нечищеные бананы с кожурой, в Китае уже были города, сложнейшие системы ирригации, письменность, наука, культура; китайские мастера поэзии и живописи достигли таких вершин утонченности и изысканности, какие не смогли превзойти даже гении эпохи Возрождения. За тысячи лет истории исчезли Вавилон, фараоны, античные греки-римляне и лишь Китай сохранил свою государственность, свой язык, свою культуру.
Необходимые пояснения.
1) «Русский – китаец: братья навек, крепнет единство народов и рас…» – популярная советская песня «Москва-Пекин» времен Великой Дружбы (50-е годы).
2) Китайские кеды, термосы, электрические фонарики и т. д. – очень популярные в советское время товары великолепного качества (не то, что сейчас). Китайские кеды с иероглифами на круглых резиновых боковинах носил и я, будучи первоклассником. В конце 60-х годов, с ухудшением советско-китайских отношений, эти товары стали исчезать, за китайскими термосами стали охотиться, как за желанным, но недоступным дефицитом, вроде чешского хрусталя или югославской мебели.
3) Большой скачок или «опора на собственные силы» (1958 г.) – великий кормчий Мао решил в одночасье обогнать Америку по выплавке чугуна. Все крестьяне были мобилизованы на строительство кустарных доменных печей в своих дворах, после чего приступили к «металлургическому процессу». Было израсходовано огромное количество железной руды и угля, но по валу Китай все же опередил Америку в тот год. Правда, выплавленные чугунные чушки были столь скверного качества, что годились лишь на… повторную переплавку.
4) Культурная революция (1966-1976 гг.) – даже не знаю, как об этом говорить. Она принесла столько горя китайскому народу, что любая ирония тут неуместна. По мнению некоторых историков за эти годы в Китае было репрессировано людей больше, чем в СССР во время сталинских репрессий. Интересующимся посоветую книгу: В.Н. Усов. "Культурная революция в Китае". Китай: история в лицах и событиях. М 1991, а также любую другую литературу на эту тему.
5) Истребление воробьев: общегосударственная кампания по уничтожению «вредителей, поедающих рис с крестьянских полей». Крестьяне, выйдя в поле, целый день издавали громкий шум трещотками, пугая воробьев и не давая им опуститься на землю. Когда обессиленные птицы падали на землю, их собирали, связывали гроздьями и уничтожали. В результате этой кампании на рисовых полях в изобилии стали размножаться вредители-насекомые (а воробьи питались в основном ими, а не рисом), уничтожая урожай. Воробьев стали завозить в Китай из-за границы, насколько я видел сам – безуспешно.
Китайский плакат об истреблении воробьев в Китае.
6) В Тибете монахи жили своим, независимым от пекинского правительства государством. Разумеется, Пекину это давно не давало покоя, и в 1949 году Тибет был оккупирован Китаем, а в 1959 году китайская армия штурмом взяла дворец далай-ламы, который с тех пор проживает в изгнании.
7) Хунвэйбины (красные смутьяны). При проведении культурной революции Мао решил опереться на молодежь, предоставив им возможность дать выход своей энергии, избивая представителей интеллигенции, администрации и т. д. Потом от хунвэйбинов надо было как-то избавиться и их отправили в села «на укрепление сельского хозяйства», как в свое время Хрущев отправлял молодежь на целину.
8) Дацзыбао: во времена культурной революции – стенгазеты с политическими лозунгами.
9) Лю Ши Кунь – всемирно известный пианист, которому хунвэйбины прикладами раздробили пальцы.
10) Лэй Фэн – хрестоматийный пример для подражания, китайский аналог Павки Корчагина. О нем был снят фильм, написаны книги, пьесы и т. п. Лэй Фэн – шофер китайской армии, погибший в автокатастрофе. Через полгода после его гибели, политорганы китайской армии «нашли» (или сами написали?) дневник Лэй Фэна, в котором он выражает свою беззаветную любовь к КПК и лично товарищу Мао, готовность отдать за них свою жизнь. Великий кормчий, прочитав дневник, изрек: «Учиться у Лэй Фэна!»
11) «Совершенствование стиля» – следующая, после культурной революции, кампания. То ли продолжение культурной революции, то ли исправление ее самых тяжких последствий – судить не мне.
12) В 1969 году разгорелись жаркие бои за спорный участок советско-китайской границы – остров Даманский. Не сумев сразу захватить этот остров в бою 2 марта, китайские войска уже 15 марта, после сильной артподготовки вновь перешли в наступление и пытались выбить советских пограничников с острова. В ответ наши провели еще более сокрушительную подготовку по китайскому берегу, впервые применив в боевой обстановке новейшую секретную установку РСЗО «Град» – реактивную систему залпового огня, отдаленный потомок легендарных «катюш» времен Великой Отечественной. После чего советские танки и БТРы, поддержанные автоматчиками, заняли остров, «зачистили» его. Обе стороны заявили о своей громкой победе: у наших остался остров, у китайцев – трофейный советский танк Т-62 (в то время еще секретный), подорвавшийся на мине и вытащенный ими из реки. После дипломатического урегулирования остров отдали китайцам. Сейчас там музей боевой славы китайских пограничников.
13) «банда четырех», четыре модернизации, события на площади Тяньаньмэнь – это уже события новейшего времени, многие о них слышали, или могут узнать об этом из книг и Интернета.
Китайский плакат времен конфликта на острове Даманском.
Глава 2. Едем. (28 октября)
Точнее, летим. Лететь предстояло сначала из Санкт-Петербурга в Хельсинки на небольшом самолете компании «Финэйр», а оттуда на большом «МакДоннел-Дуглас-11» той же авиакомпании, до Пекина. В Пекине нас должны были встретить и отправить дальше, в провинцию Сычуань. За два часа до вылета мы втроем собрались в фойе аэропорта «Пулково-2». Заполнив таможенную декларацию, пошли проходить таможенный и паспортный контроль. Сотрудник в штатском сером костюме, но со строгой выправкой проницательно посмотрел мне в глаза и спросил:
– Вас не просили что-нибудь кому-нибудь передать в Китае.
– Да, просили.
И я достал сверток из сумки.
Он осторожно взял его в руки и спросил:
– А что там?
– Радиодетали и запчасти для другой группы наших сотрудников, которые уже больше месяца там работают, они факсом просили нас привезти это.
Он обречено вздохнул и отошел к столу поодаль, развернул сверток, но ничего криминального вроде адской машины там не нашел. Спрашивается, кто меня за язык тянул, мог бы и не говорить – дилетантская точка зрения. С таможней лучше не шутить. Там работают спецы своего дела, могли бы проверить – «А это что у вас? Ах, сами не знаете – интересно, интересно…» – и поимел бы себе проблемы с таможней. А кому они нужны, эти проблемы? Лучше заранее приготовить ответы на возможные вопросы. Никогда не обманывай (по возможности) – и никогда не попадешься! Впрочем, это лишь мое мнение.
Пройдя все возможные контроли, попали в зал ожидания, мельком взглянув на цены в магазине «дьюти-фри» (бутылка пива «Балтика-4» – два доллара, ни фига себе!). Как ни странно, но я совсем не волновался, хотя впервые в своей жизни должен был поехать заграницу. Не считая, конечно Украины, куда я регулярно езжу к своим родным. Обычная командировка: дорога, гостиница, много работы (практически всегда без выходных – успеть бы все сделать), мало свободного времени. Наконец, объявили посадку на наш рейс. Питерская погода напоследок «порадовала» нас хмурым серым октябрьским небом с мелким дождем. Для тех, кто не знает: в Петербурге плохой погоды не бывает. Она бывает или хорошая (в среднем – 52 дня в году), или обычная, как сейчас. Мы загрузились в небольшой MD-82 и, наконец, взлетели. Неприятно заложило в ушах на взлете, зато, поднявшись над темно-серыми облаками, увидели потрясающе красивое ослепительно-голубое небо и ярко сверкающее солнце. Из этих слов знающие люди смекнут, что на самолете я не летал уже давно, во всяком случае, днем. Знающие люди будут правы. Со мной сидели рядом два мужика: по виду и по разговорам – бизнесмены. Разглядывая журнал, что лежал в кармане кресла, один из них, не помню уже по какому поводу, снисходительно-покровительственным тоном сказал мне: «Вот сюда лучше своих детей сводите!», и показал на фотографию Золотой гостиной Эрмитажа.
В Хельсинкском международном аэропорту. Мы у шлюза № 22. За окном виден «Дуглас», на котором мы только что прилетели из Петербурга.
– Мои дети были там неоднократно, – ответил я. – Я работал в Эрмитаже раньше, инженером по охранной сигнализации.
– И много пропало за это время из Эрмитажа? – ухмыльнулся он.
Я отвернулся и больше с ним не разговаривал. По какому праву он считает возможным так глупо шутить с незнакомым человеком? В дальнейшем оказалось, что этот бизнесмен летел вместе с нами в Пекин, и обратно из Пекина он тоже летел в одном самолете с нами. Но общаться с ним больше не хотелось, от этого сноба за версту прет заносчивостью.
Через сорок минут мы приземлились в Финляндии. В Хельсинки мы могли находиться только в аэропорту. Выходить в город мы не могли, так как у нас не было финской визы. Цены в местных буфетах нас тоже не устроили, поэтому перекусили тем, что прихватили из дома. Через несколько часов, а точнее в 18.50 по местному времени, мы прошли через шлюз 25, сели в MD-11 компании «Финэйр» и полетели Пекин.
– Вас не просили что-нибудь кому-нибудь передать в Китае.
– Да, просили.
И я достал сверток из сумки.
Он осторожно взял его в руки и спросил:
– А что там?
– Радиодетали и запчасти для другой группы наших сотрудников, которые уже больше месяца там работают, они факсом просили нас привезти это.
Он обречено вздохнул и отошел к столу поодаль, развернул сверток, но ничего криминального вроде адской машины там не нашел. Спрашивается, кто меня за язык тянул, мог бы и не говорить – дилетантская точка зрения. С таможней лучше не шутить. Там работают спецы своего дела, могли бы проверить – «А это что у вас? Ах, сами не знаете – интересно, интересно…» – и поимел бы себе проблемы с таможней. А кому они нужны, эти проблемы? Лучше заранее приготовить ответы на возможные вопросы. Никогда не обманывай (по возможности) – и никогда не попадешься! Впрочем, это лишь мое мнение.
Пройдя все возможные контроли, попали в зал ожидания, мельком взглянув на цены в магазине «дьюти-фри» (бутылка пива «Балтика-4» – два доллара, ни фига себе!). Как ни странно, но я совсем не волновался, хотя впервые в своей жизни должен был поехать заграницу. Не считая, конечно Украины, куда я регулярно езжу к своим родным. Обычная командировка: дорога, гостиница, много работы (практически всегда без выходных – успеть бы все сделать), мало свободного времени. Наконец, объявили посадку на наш рейс. Питерская погода напоследок «порадовала» нас хмурым серым октябрьским небом с мелким дождем. Для тех, кто не знает: в Петербурге плохой погоды не бывает. Она бывает или хорошая (в среднем – 52 дня в году), или обычная, как сейчас. Мы загрузились в небольшой MD-82 и, наконец, взлетели. Неприятно заложило в ушах на взлете, зато, поднявшись над темно-серыми облаками, увидели потрясающе красивое ослепительно-голубое небо и ярко сверкающее солнце. Из этих слов знающие люди смекнут, что на самолете я не летал уже давно, во всяком случае, днем. Знающие люди будут правы. Со мной сидели рядом два мужика: по виду и по разговорам – бизнесмены. Разглядывая журнал, что лежал в кармане кресла, один из них, не помню уже по какому поводу, снисходительно-покровительственным тоном сказал мне: «Вот сюда лучше своих детей сводите!», и показал на фотографию Золотой гостиной Эрмитажа.
В Хельсинкском международном аэропорту. Мы у шлюза № 22. За окном виден «Дуглас», на котором мы только что прилетели из Петербурга.
– Мои дети были там неоднократно, – ответил я. – Я работал в Эрмитаже раньше, инженером по охранной сигнализации.
– И много пропало за это время из Эрмитажа? – ухмыльнулся он.
Я отвернулся и больше с ним не разговаривал. По какому праву он считает возможным так глупо шутить с незнакомым человеком? В дальнейшем оказалось, что этот бизнесмен летел вместе с нами в Пекин, и обратно из Пекина он тоже летел в одном самолете с нами. Но общаться с ним больше не хотелось, от этого сноба за версту прет заносчивостью.
Через сорок минут мы приземлились в Финляндии. В Хельсинки мы могли находиться только в аэропорту. Выходить в город мы не могли, так как у нас не было финской визы. Цены в местных буфетах нас тоже не устроили, поэтому перекусили тем, что прихватили из дома. Через несколько часов, а точнее в 18.50 по местному времени, мы прошли через шлюз 25, сели в MD-11 компании «Финэйр» и полетели Пекин.
Глава 3. Хельсинки-Пекин
В самолете я обратил внимание, что хотя мы и летим в Китай, самих китайцев почти не было. В основном в креслах сидели пассажиры европейского вида. Видно китайцы не любят путешествовать. Или не могут. Понятно, страна победившего социализма, сами на себе испытали в свое время. Слева от меня, через проход, сидели русские из Латвии, челноки. Вообще, как я убедился, челноков в Китай летает много. Я поглазел на журнал на английском языке, в основном рекламирующий непонятные и ненужные мне европейские товары, послушал немного в наушниках музыку, поглазел в самолетный монитор на непонятный мне фильм и заскучал. Но после ужина (была уже глубокая ночь), а особенно после того, как разнесли спиртные напитки, я воспрянул духом. Справа от меня сидели две пожилые женщины. Напрягши мозги, я оживил свои знания английского и разговорился с ними. Оказалось, что мои соседки из Норвегии, сейчас на пенсии, решили попутешествовать, посмотреть мир. Узнав, что я из России, они удивились, как будто увидели перед собой живого медведя. А узнав, что я инженер-электронщик и еду в Китай работать, они удивились еще больше. Наверное, они думали, что я охотник или оленевод, и должен был появиться перед ними в лаптях, рубахе-косоворотке и заячьем треухе. Они тоже жертвы своей пропаганды. В мире еще хватает наивных людей, которые считают Россию страной дремучих лесов, а медведи там бродят прямо по улице и отбирают у детей водку. Впрочем, однажды я действительно видел в Питере живого медведя, и не где-нибудь, а в Эрмитаже, на лестнице у директорского входа, но об этом как-нибудь в другой раз.
До чего все-таки СМИ (де)формируют людское сознание. О, журналюги! Как много вы сделали, чтобы люди разных стран как можно меньше знали друг о друге. Чтобы смотрели на мир только через очки пропаганды. Чтобы видели не людей, а стереотипы: русские – пьяницы, немцы – скупердяи, арабы – террористы, китайцы – голодные (а это вовсе не так, ну то есть совсем не так!). После часа оживленной болтовни мы пришли к мнению, что нужно немного отдохнуть и задремали в креслах.
Проснулся я примерно за час до приземления. Посмотрел в иллюминатор. Уже совсем рассвело и небо было ясное. Под нами были сплошные горы. Так разрушился мой первый стереотип о Китае. А со сколькими мне еще предстоит расстаться… Китай представлялся мне как страна бескрайних рисовых полей, на которых, согнувшись, копошатся как муравьи, китайцы в круглых соломенных шляпах. Китай – это прежде всего горы.
Ближе к Пекину мы увидели Великую китайскую стену. В Китае ее называют просто Великая Стена (Great Wall). Для пущей неприступности она проходила в основном по гребням хребтов. Даже сверху стена выглядела величественно. Никакой фотоснимок не передаст это впечатление. Говорят, ее видно даже из космоса.
Приземляемся! Здравствуй страна, о которой я слышал столько противоречивого. Пекин встретил нас ясной погодой и довольно прохладной температурой + 8 по Цельсию. Когда мы уже доставали вещи с багажных полок, ко мне обратилась одна девушка, из челноков.
– Простите, пожалуйста, можно у вас кое-что спросить.
– Да, пожалуйста.
– Я все время, пока летели, ломала себе голову – кем вы работаете? На челнока вы не похожи, на туриста или дипломата тоже.
– Я инженер, еду по работе, на наладку оборудования.
– Просто инженер? Не может быть!
– Ну почему же?
– Чтобы простой инженер так свободно болтал по-английски с иностранцами? Знаю я, как в наших институтах учат, мне не рассказывайте.
Я улыбнулся. Говорил я с норвежками по-английски просто чудовищно. Вернее, почти не говорил. Меня они понимали с трудом, а я их почти не понимал. Приходилось просить их писать свои вопросы на салфетке: «Write, please».
– Ну, не так уж и свободно, – я придал себе скромный вид. За такое владение языком на кафедре иняза нашего Политеха могли поставить лишь тройку с минусом, да и то если преподаватель в хорошем настроении.
– Я поняла, что у вас за работа. Вам, наверное, нельзя о себе рассказывать.
И она посмотрела на меня с немым восхищением в глазах, словно наяву увидела живого Штирлица. Все-таки женщины – неисправимые романтики. За что мы их и любим.
До чего все-таки СМИ (де)формируют людское сознание. О, журналюги! Как много вы сделали, чтобы люди разных стран как можно меньше знали друг о друге. Чтобы смотрели на мир только через очки пропаганды. Чтобы видели не людей, а стереотипы: русские – пьяницы, немцы – скупердяи, арабы – террористы, китайцы – голодные (а это вовсе не так, ну то есть совсем не так!). После часа оживленной болтовни мы пришли к мнению, что нужно немного отдохнуть и задремали в креслах.
Проснулся я примерно за час до приземления. Посмотрел в иллюминатор. Уже совсем рассвело и небо было ясное. Под нами были сплошные горы. Так разрушился мой первый стереотип о Китае. А со сколькими мне еще предстоит расстаться… Китай представлялся мне как страна бескрайних рисовых полей, на которых, согнувшись, копошатся как муравьи, китайцы в круглых соломенных шляпах. Китай – это прежде всего горы.
Ближе к Пекину мы увидели Великую китайскую стену. В Китае ее называют просто Великая Стена (Great Wall). Для пущей неприступности она проходила в основном по гребням хребтов. Даже сверху стена выглядела величественно. Никакой фотоснимок не передаст это впечатление. Говорят, ее видно даже из космоса.
Приземляемся! Здравствуй страна, о которой я слышал столько противоречивого. Пекин встретил нас ясной погодой и довольно прохладной температурой + 8 по Цельсию. Когда мы уже доставали вещи с багажных полок, ко мне обратилась одна девушка, из челноков.
– Простите, пожалуйста, можно у вас кое-что спросить.
– Да, пожалуйста.
– Я все время, пока летели, ломала себе голову – кем вы работаете? На челнока вы не похожи, на туриста или дипломата тоже.
– Я инженер, еду по работе, на наладку оборудования.
– Просто инженер? Не может быть!
– Ну почему же?
– Чтобы простой инженер так свободно болтал по-английски с иностранцами? Знаю я, как в наших институтах учат, мне не рассказывайте.
Я улыбнулся. Говорил я с норвежками по-английски просто чудовищно. Вернее, почти не говорил. Меня они понимали с трудом, а я их почти не понимал. Приходилось просить их писать свои вопросы на салфетке: «Write, please».
– Ну, не так уж и свободно, – я придал себе скромный вид. За такое владение языком на кафедре иняза нашего Политеха могли поставить лишь тройку с минусом, да и то если преподаватель в хорошем настроении.
– Я поняла, что у вас за работа. Вам, наверное, нельзя о себе рассказывать.
И она посмотрела на меня с немым восхищением в глазах, словно наяву увидела живого Штирлица. Все-таки женщины – неисправимые романтики. За что мы их и любим.
Глава 4. Встреча в Пекине. (29 октября)
Собственно, нас никто не встретил. Мы быстро прошли пограничный контроль и вышли в вестибюль аэровокзала. В Пекине два здания аэропорта – старое и новое. Нас привезли к старому. Я не ожидал слишком много и был прав. Здание напоминало областной аэропорт времен развитого социализма. Разве что почище, чем в России. Мимо нас проходили организованные группы интуристов, их встречали экскурсоводы с плакатиками в руках. Но только нас никто не встречал.
– Кого-нибудь предупредили здесь о нашем приезде? – спросил я у Алексея.
– Вчера отправили факс в компанию «Н. э.», в котором просили нас встретить этим рейсом.
– А они прислали подтверждение?
– Этого я не знаю.
Интересная ситуация. Мы не знаем в этом городе никого, мы не знаем, куда нам ехать, куда обратиться. Деньги у нас есть, но только доллары, а где поменять их на юани, чтобы позвонить, тоже не знаем. Мы даже не можем спросить кого-то, так как по-китайски мы не говорим, а китайцы в подавляющем большинстве не говорят ни по-английски, ни тем более по-русски. Простояли часа два. К нам так никто и не приехал. Мимо нас все время фланировал какой-то мужчина европейской внешности. Что-то подсказало мне, что он наш соотечественник.
– Hello! Are you from Russia? – спросил я, подойдя к нему.
– Yes, – ответил он.
– We are from Russia too, – сказал ему, затем подумал: а какого черта я продолжаю по-английски, и перешел на русский. – Вы господин К-н?
– Нет. А вы знаете господина К-на?
– Да, он должен был нас встретить, но что-то не состыковалось.
– Я хорошо знаю господина К-на, мы с ним рядом живем. Давайте позвоним ему. Что ему сказать о вас?
– Мы из Санкт-Петербурга. А вы?
– Я представитель Западно-Сибирского металлургического комбината. – И он назвал свою фамилию.
– Вы с Запсиба! – Оживился я. – А я родом из Прокопьевска, вы знаете, это ведь совсем рядом с Новокузнецком.
– Вот здорово – земляк!Никак не думал в Пекине встретить земляка из Кузбасса.
И мы сердечно обнялись.
Хорошо когда есть земляки! Даже на чужбине пропадешь.
Он достал мобильник и стал звонить. Но мобильный телефон г-на К-на не отвечал. Отключен или находится в метро. Решили звонить в компанию «Н. э.». Звонить с мобильного на городской телефон дороже, надо звонить с обычного телефона. На какие вот только шиши? Но земляк и это предусмотрел:
– У вас есть юашки? – спросил он.
– Только доллары, не подскажете, где поменять?
– Да бросьте вы, ходить – менять, только время потеряете. Вот 10 юаней, хватит позвонить куда угодно.
Я пытался вернуть ему в долларах, но он пресек эту попытку.
– Брось, земляк, это чуть больше доллара, стоит ли из-за этого беспокоиться.
Мы подошли к конторке с платным телефоном. Девушка за конторкой очень прилично говорила по-английски и быстро объяснила нам, что нужно сделать.
Заплатив юань, мы дозвонились в китайскую фирму. Как легко стали решаться все проблемы! Определенно, полоса нашего невезения закончилась.
Получая сдачу у китайской девушки, я лицемерно соврал:
– You are a very nice girl (вы очень красивая девушка), – хотя ничего красивого, по-моему, в ней не было.
Девушка улыбнулась в ответ на комплимент и в самом деле стала даже симпатичнее. А может просто наше настроение улучшилось. Кто его знает, откуда что берется.
Вскоре мы дозвонились до всех и стали ждать. К этому времени представитель Запсиба увидел в очередной толпе прилетевших пассажиров девушку из Сибири, которую он должен был встретить, и, пожелав удачи, распрощался с нами. Будь здоров, земляк, удачи тебе!
– Кого-нибудь предупредили здесь о нашем приезде? – спросил я у Алексея.
– Вчера отправили факс в компанию «Н. э.», в котором просили нас встретить этим рейсом.
– А они прислали подтверждение?
– Этого я не знаю.
Интересная ситуация. Мы не знаем в этом городе никого, мы не знаем, куда нам ехать, куда обратиться. Деньги у нас есть, но только доллары, а где поменять их на юани, чтобы позвонить, тоже не знаем. Мы даже не можем спросить кого-то, так как по-китайски мы не говорим, а китайцы в подавляющем большинстве не говорят ни по-английски, ни тем более по-русски. Простояли часа два. К нам так никто и не приехал. Мимо нас все время фланировал какой-то мужчина европейской внешности. Что-то подсказало мне, что он наш соотечественник.
– Hello! Are you from Russia? – спросил я, подойдя к нему.
– Yes, – ответил он.
– We are from Russia too, – сказал ему, затем подумал: а какого черта я продолжаю по-английски, и перешел на русский. – Вы господин К-н?
– Нет. А вы знаете господина К-на?
– Да, он должен был нас встретить, но что-то не состыковалось.
– Я хорошо знаю господина К-на, мы с ним рядом живем. Давайте позвоним ему. Что ему сказать о вас?
– Мы из Санкт-Петербурга. А вы?
– Я представитель Западно-Сибирского металлургического комбината. – И он назвал свою фамилию.
– Вы с Запсиба! – Оживился я. – А я родом из Прокопьевска, вы знаете, это ведь совсем рядом с Новокузнецком.
– Вот здорово – земляк!Никак не думал в Пекине встретить земляка из Кузбасса.
И мы сердечно обнялись.
Хорошо когда есть земляки! Даже на чужбине пропадешь.
Он достал мобильник и стал звонить. Но мобильный телефон г-на К-на не отвечал. Отключен или находится в метро. Решили звонить в компанию «Н. э.». Звонить с мобильного на городской телефон дороже, надо звонить с обычного телефона. На какие вот только шиши? Но земляк и это предусмотрел:
– У вас есть юашки? – спросил он.
– Только доллары, не подскажете, где поменять?
– Да бросьте вы, ходить – менять, только время потеряете. Вот 10 юаней, хватит позвонить куда угодно.
Я пытался вернуть ему в долларах, но он пресек эту попытку.
– Брось, земляк, это чуть больше доллара, стоит ли из-за этого беспокоиться.
Мы подошли к конторке с платным телефоном. Девушка за конторкой очень прилично говорила по-английски и быстро объяснила нам, что нужно сделать.
Заплатив юань, мы дозвонились в китайскую фирму. Как легко стали решаться все проблемы! Определенно, полоса нашего невезения закончилась.
Получая сдачу у китайской девушки, я лицемерно соврал:
– You are a very nice girl (вы очень красивая девушка), – хотя ничего красивого, по-моему, в ней не было.
Девушка улыбнулась в ответ на комплимент и в самом деле стала даже симпатичнее. А может просто наше настроение улучшилось. Кто его знает, откуда что берется.
Вскоре мы дозвонились до всех и стали ждать. К этому времени представитель Запсиба увидел в очередной толпе прилетевших пассажиров девушку из Сибири, которую он должен был встретить, и, пожелав удачи, распрощался с нами. Будь здоров, земляк, удачи тебе!
Глава 4 (продолжение). Здесь вам не тут!
Первой приехала представительница китайской компании, переводчица. Подойдя к нам, она первым делом спросила, кто у нас старший. Алексей ответил, что он. Она вежливо поздоровалась с ним, даже не взглянув на нас со Славой; представилась, спросила у Алексея, как зовут его, и дальше разговаривала только с ним. Мы со Славой удивленно переглянулись. С нами она не поздоровалась и нам не представлялась. Как зовут нас, ее не интересовало, и на нас она даже не смотрела. Не так нас обычно встречали в командировках!
Так мы получили первое впечатление о китайском этикете. Каждый сверчок знай свой шесток! Миссис В., как она представилась Алексею, считала свое общественное положение равным нашему руководителю, и уж всяко выше, чем у нас со Славой. А посему нечего с нами говорить, ронять свой авторитет. От подобного чванства мы просто охренели! Все-таки мы были гости этой фирмы, к тому же они получали немалые деньги за нас от нашего НИИ. С клиентами можно бы и полюбезнее.
Немного погодя приехал наш представитель в Пекине г-н К-н. Радушно, сердечно улыбаясь, он представился, поздоровался с каждым, поинтересовался – как долетели, хорошо ли себя чувствуем после восьмичасового перелета. После этого он стал обсуждать с нами деловые вопросы, обращаясь при этом ко всем нам, а не персонально к нашему руководителю. А дело состояло в следующем: надо было как можно скорее посадить нас на самолет до Ченду (административный центр провинции Сычуань). Там нас должны были встретить представители китайского НИИ и отвезти в город Мяньян, где, собственно нам и предстояло работать. Миссис В. и г-н К-н купили нам билеты до Ченду на самолет китайской авиалинии, дозвонились до НИИ в Мяньяне и договорились, чтобы нас встретили в аэропорту. После чего м-с В. уехала по-английски, не попрощавшись (во всяком случае, со мной и Славой).
– Ну, а теперь не хотите ли чего перекусить и выпить с дороги? – жестом радушном радушного хозяина предложил нам г-н К-н. – может быть, пройдем наверх, в кафе?
В кафе мы решили, что есть еще не хотим.
– Тогда, может быть, что-нибудь выпьете? Лимонад, пиво, по стошечке водки за встречу?
Пока мы пили пиво, которым угощал нас г-н К-н, я присмотрелся к нему внимательнее. Тип дипломата и бизнесмена старой школы: улыбчивое, приветливое лицо и при этом пристальный, чуточку настороженный взгляд. Чувствовалось, что при внешнем добродушии это – цепкий, хваткий бизнесмен, с жесткой деловой хваткой; не упускающий своего, да и чужого тоже. В общем, палец в рот не клади – с рукой отхватит. А впрочем, на то он и бизнесмен. При этом гораздо приятнее было иметь дело с ним, чем с мадам В. с ее откровенным пренебрежением ко всем, кто «ниже» ее. А ведь провела детство в нашей стране, маленькой девочкой ходила в советскую школу. Впрочем, чванства и у нас хватало раньше. Достаточно было посмотреть, как разговаривали начальник цеха с рабочим, офицер с солдатом, пожилой с молодым. И с тех пор не так уж многое изменилось.
До самолета было еще два часа. Г-н К-н, извинившись, спросил – не может ли он нас покинуть, а то у него сегодня еще много дел. Мы решили, что сможем улететь в Ченду сами.
– Пойдемте тогда, я покажу вам, где терминал местных авиарейсов. – И он повел нас к шлюзу под большим табло “Domestic lines».
По дороге я обратился к нему.
– Вы знаете, мы, конечно, впервые в Китае, и не знаем местного этикета. Но нас очень удивило, что миссис В. поздоровалась только с нашим руководителем, а остальных словно не заметила. Ведь мы гости ее фирмы. Это вызывает наше непонимание и недоумение.
(Этот вопрос мы просто так оставлять не хотели. Нужно высоко нести знамя российского инженера, российского гражданина, наконец. Дескать, она что, в натуре, – нас за падлу канает!)
– Ой, да вы не удивляйтесь, не обращайте на это внимание. Здесь совсем другие обычаи, другие отношения, поэтому поосмотритесь внимательнее, прежде чем удивляться. Когда китайцы приезжает в Россию, то всегда вежливы, всегда улыбаются, а потом возвращаются в Китай и говорят, что чуть не в обморок падают от нашего поведения.
Когда мы проходили досмотр сумок при посадке на самолет, полицейский попросил меня открыть сумку, говоря: «Knife, knife!» В сумке у меня лежал маленький складной ножик, тупой, слегка поржавевший, весь зазубренный. На работе обычно зачищал им провода. В командировку я всегда брал его с собой: мало ли там – хлеб, колбасу или огурцы порезать, не пальцем же. В Пулково с этим ножиком спокойно прошел досмотр, на контроле меня лишь попросили не доставать его в самолете. Но в Китае эти номера не проходят. Я достал ножик из сумки и передал его полицейскому. Полицейский строго покачал передо мной указательным пальцем и сказал: «No! Nо!». Да и черт с ним, не ножик и был, грош цена ему!
Так мы получили первое впечатление о китайском этикете. Каждый сверчок знай свой шесток! Миссис В., как она представилась Алексею, считала свое общественное положение равным нашему руководителю, и уж всяко выше, чем у нас со Славой. А посему нечего с нами говорить, ронять свой авторитет. От подобного чванства мы просто охренели! Все-таки мы были гости этой фирмы, к тому же они получали немалые деньги за нас от нашего НИИ. С клиентами можно бы и полюбезнее.
Немного погодя приехал наш представитель в Пекине г-н К-н. Радушно, сердечно улыбаясь, он представился, поздоровался с каждым, поинтересовался – как долетели, хорошо ли себя чувствуем после восьмичасового перелета. После этого он стал обсуждать с нами деловые вопросы, обращаясь при этом ко всем нам, а не персонально к нашему руководителю. А дело состояло в следующем: надо было как можно скорее посадить нас на самолет до Ченду (административный центр провинции Сычуань). Там нас должны были встретить представители китайского НИИ и отвезти в город Мяньян, где, собственно нам и предстояло работать. Миссис В. и г-н К-н купили нам билеты до Ченду на самолет китайской авиалинии, дозвонились до НИИ в Мяньяне и договорились, чтобы нас встретили в аэропорту. После чего м-с В. уехала по-английски, не попрощавшись (во всяком случае, со мной и Славой).
– Ну, а теперь не хотите ли чего перекусить и выпить с дороги? – жестом радушном радушного хозяина предложил нам г-н К-н. – может быть, пройдем наверх, в кафе?
В кафе мы решили, что есть еще не хотим.
– Тогда, может быть, что-нибудь выпьете? Лимонад, пиво, по стошечке водки за встречу?
Пока мы пили пиво, которым угощал нас г-н К-н, я присмотрелся к нему внимательнее. Тип дипломата и бизнесмена старой школы: улыбчивое, приветливое лицо и при этом пристальный, чуточку настороженный взгляд. Чувствовалось, что при внешнем добродушии это – цепкий, хваткий бизнесмен, с жесткой деловой хваткой; не упускающий своего, да и чужого тоже. В общем, палец в рот не клади – с рукой отхватит. А впрочем, на то он и бизнесмен. При этом гораздо приятнее было иметь дело с ним, чем с мадам В. с ее откровенным пренебрежением ко всем, кто «ниже» ее. А ведь провела детство в нашей стране, маленькой девочкой ходила в советскую школу. Впрочем, чванства и у нас хватало раньше. Достаточно было посмотреть, как разговаривали начальник цеха с рабочим, офицер с солдатом, пожилой с молодым. И с тех пор не так уж многое изменилось.
До самолета было еще два часа. Г-н К-н, извинившись, спросил – не может ли он нас покинуть, а то у него сегодня еще много дел. Мы решили, что сможем улететь в Ченду сами.
– Пойдемте тогда, я покажу вам, где терминал местных авиарейсов. – И он повел нас к шлюзу под большим табло “Domestic lines».
По дороге я обратился к нему.
– Вы знаете, мы, конечно, впервые в Китае, и не знаем местного этикета. Но нас очень удивило, что миссис В. поздоровалась только с нашим руководителем, а остальных словно не заметила. Ведь мы гости ее фирмы. Это вызывает наше непонимание и недоумение.
(Этот вопрос мы просто так оставлять не хотели. Нужно высоко нести знамя российского инженера, российского гражданина, наконец. Дескать, она что, в натуре, – нас за падлу канает!)
– Ой, да вы не удивляйтесь, не обращайте на это внимание. Здесь совсем другие обычаи, другие отношения, поэтому поосмотритесь внимательнее, прежде чем удивляться. Когда китайцы приезжает в Россию, то всегда вежливы, всегда улыбаются, а потом возвращаются в Китай и говорят, что чуть не в обморок падают от нашего поведения.
Когда мы проходили досмотр сумок при посадке на самолет, полицейский попросил меня открыть сумку, говоря: «Knife, knife!» В сумке у меня лежал маленький складной ножик, тупой, слегка поржавевший, весь зазубренный. На работе обычно зачищал им провода. В командировку я всегда брал его с собой: мало ли там – хлеб, колбасу или огурцы порезать, не пальцем же. В Пулково с этим ножиком спокойно прошел досмотр, на контроле меня лишь попросили не доставать его в самолете. Но в Китае эти номера не проходят. Я достал ножик из сумки и передал его полицейскому. Полицейский строго покачал передо мной указательным пальцем и сказал: «No! Nо!». Да и черт с ним, не ножик и был, грош цена ему!