Слуцкий Александр. Подтишковская сказка

   – ….
   – Кривою крашенной киркою кирял клокочущий кардон, к реке коварной ковыляя, кроша вокруг кирпич в картон.
   Леший, замерев, смотрел на Иванушку. Заклинание, казалось, не только не помогло, но и ускорило процесс тыквоморфозы. Иванушка росла на глазах, и занималась этим до тех пор, пока не выросла до «тянешь-потянешь-вытянуть-не-можешь» размеров. Выростя, Иванушка грустно вздохнула и осела на землю.
   – Голова кругом пошла, – пожаловалась она.
   – Сам вижу, – отозвался Леший, критически осматривая Иванушку.
   – Ну и почему же твоя шапка-невредимка не помогла, а? – язвительно спросила Иванушка, обмахнув свою припухшую голову большим лопухатым листом, который когда-то служил ей правой рукой.
   – А я почём знаю, – пробурчал Леший. – Может, у неё срок хранения кончился. А может, её при температуре выше 30 градусов стирать нельзя, а этот Змей Горыныч наверняка её жевать пробовал… А ещё, небось, её хранить надо было в тёмном и прохладном месте, а не таскать с собой пол-сказки! Поди теперь, разберись…
   Леший озадаченно обошёл вокруг Иванушки. На это у него ушло всего каких-то минут пять, но Иванушке это показалось целой вечностью, ну или, по краней мере, половиной её. У Иванушки уже появились бутоны, и пролетающие мимо пчёлы подозрительно-настораживающе подмигивали ей, хитро улыбаясь. Одной пчеле, особо нахальной наружности, Иванушка даже покрутила палцем у виска, что далось ей отнюдь не легко, так как и при человеческой-то жизни для многих оставалось загадкой исходное местолопушение Иванушкиных рук, а при теперешнем состоянии, и не любой спрут мог бы на него соориентироваться.
   Плюс ко всему, пальцы у пчёлки оказались маленькими, а до виска и вовсе не доставали. Но Иванушка с завидным упорством преодолела все вышеуказанные трудности, отчего с неё даже слетела шапка-невредимка и упала прямо перед носом Лешего.
   – Ба! – вдруг вскричал он. – Да ты ж её наизнанку одела!!!
   – По крайней мере, мог бы и не напоминать мне об этом, – обиженно произнесла Иванушка, отбиваясь от пчелы. – Раньше это была моя голова.
   – Да нет, ты не поняла! Ты её наоборот надела! Сейчас всё будет в полном ажуре!
   – Только полного ажура мне и не хватало, – еле слышно прошептала Иванушка, но Леший ловко вывернул невредимку и, размахнувшись, закинул её на Иванушку. Тут же раздался громкий хлопок и повалил густой дым. Лешего откинуло к дубу, отчего дуб даже покачнулся и престарелой русалке, сидевшей на его кроне, померещилось приближение шторма. Решив уйти на глубоководье, она поползла вниз по стволу. Когда дым рассеялся, вместо тыквы глазам Лешего предстала взлахмоченная, немного обгорелая, но прежняя Иванушка в слегка шоковом пост-пожарном состоянии. На голове у неё тлела шапка-невредимка.
   – На воре и шапка горит, – разумно заключил Леший, и Иванушка уже было принялась обдумывать его слова, как в это время между ними свалилась сорвавшаяся с непривычки и с дерева русалка. Неуклюже приземлившись на шпагат, она, тем не менее, надменно посмотрела на этих земляных червяков, не хлебавших, лопни её селезёнка, солёной морской воды, и, прихрамывая на хвост, поползла обратно на дуб. Доброохотливый Леший поторопился ей помочь, предлагая подсадить её до дома, после чего последовал непродолжительный диалог, из которого Иванушка поняла, что Леший, если не козлёночком, то козлом-то уж точно стал.
   – Ну, я, пожалуй, пойду, – подумала вслух Иванушка, а про себя добавила, что неплохо бы уже и домой возвращаться, а то вдруг уже и яблоки молодильные поспели. А ведь не соберёшь их вовремя, пожрёт всё молодильный червяк, а что не пожрёт, то молодильный долгоносик потопчет…
   – Да, спору нет, пора тебе и в путь собираться, – произнёс, подойдя, Леший и запнулся. – Да ничего я не читаю! – обиженно добавил он, прервав Иванушкины мысли как раз на том месте, что ей уже надоело, что каждый, кому ни лень, читает её мысли.
   – Вот тебе волшебные часы, – Леший протянул Иванушке какой-то предмет. – У них всего одна стрелка, крутится она, правда, не очень… зато будет указывать тебе путь и днём, и летом. Иди, куда она тебя направляет, и через три дня и три версты будешь дома.
   Поблагодарила Иванушка Лешего за компас и уже было двинулась в путь по указанному азимуту, внимательно следя за стрелкой, чтоб не сбиться ненароком, но не прошла и пяти шагов, как врезалась в дерево.
   – Мнда… – почесал плешь Леший, осматривая дуб – тут, пожалуй, без волшебного топора не обойдёшься, – с этими словами он вытащил из-за пазухи здоровенный позолоченный топор с дарственной надписью «Не руби с плеча – заруби это у себя на носу» и протянул его Иванушке.
   – Вот, держи, – напутствовал он. – Как только повстречается на твоём пути дерево, возьми этот топор и… приложи его к часам, стрелка тут же отклонится и укажет тебе, как его обойти.
   Молча повиновалась Иванушка и сделала, как указал Леший: поднесла волшебный топор к своим часам непростым, и правда – отклонилась стрелка в сторону – и показала Иванушке путь расчищенный от дуба. Подивилась Иванушка чудесам таким, да мудрости необъятной что за ними скрыта, поблагодарила ещё раз Лешего за заботу и подарки ценные и пошла, куда Леший ей путь озарил.
   Шло время, шли волшебные часы, и Иванушка тоже пыталась не отставать. А были то часы не простые, не золотые, и даже не компас. А барометр. Или даже тахометр. Я в них, как назло, не особо разбираюсь, поэтому и Иванушка намучилась с ними немало: то они на месте крутиться, как заводные, начинали, то на поворотах обороты показывали, как песочные. Надоел скоро Иванушке такой оборот событий, раскрутила она эти часы да волшебные, да зашвырнула их подальше да в небо да в синее. Но отчего-то промазала, отчего в небо синее часы не особо попали, а наоборот – попали на землю сырую, в шести аршинных ядра от высокого стройного гнома, который вот уже минут семь внимательно следил за Иванушкиными действиями, а затем ещё секунд столько же – за траекторией полёта несчастного тахометра.
   – Манометр, – задумчиво произнёс он, поднимая часы.
   – А я – Иванушка, – протянула руку подошедшая Иванушка. Высокий гном грустно посмотрел вниз на Иванушку.
   – Зачем выкинула? – спросил он.
   – Да не ходят они! – обиженно ответила Иванушка. – Можешь забрать их себе – всё равно толку от них никакого…
   – Ээх, – глубоко вздохнул гном, и поднявшийся от этого ветер укоризнено потрепал Иванушку её же волосами. – Сколько вас вот таких развелось: не разберётесь как следует, что – к чему, и сразу выбрасывать. Вещица, поди, дельная… Ею ещё орехи колоть, да колоть, – и гном аккуратно положил часы в нагрудный карман.
   Иванушка почувствовала, что надо переводить разговор на другую тему.
   – А ты кто? – как бы ненароком спросила она.
   – Гном, – ответил гном.
   – А почему такой большой? – не удержалась от удивления Иванушка.
   – В детстве болел, – гном снова глубоко вздохнул, породив тем самым небольшой тайфун и два самуми. Гном с грустью посмотрел на уходящую бушевать вдаль стихию, и Иванушка с ужасом заметила, что он вроде как собирается вздохнуть ещё пару раз.
   – А что ты здесь делаешь? – поспешила спросить она, чтобы отвлечь его от тоскливых мыслей.
   – Я? – переспросил гном. Казалось, он раздумывает, стоит ли открывать Иванушке очередную в этой сказке страшную тайну, но затем, видимо, вспомнив, что ещё ни одной не было, да и он о таковой представления тоже не имеет, ответил: – Хранитель ископаемого музея я…
   – Интересно, – промолвила Иванушка, но виду не подала.
   – Пойдём, покажу. Это рядом, ты и глазом моргнуть не успеешь, – оживился гном и ненавязчиво потянул Иванушку за руку. И действительно, моргать Иванушке не пришлось – пропахав всего пару гектаров грунтовой поверхности, гном и ненавязчиво увлекаямая им Иванушка остановились перед расписанным до нельзя входом в приземистое жилище.
   – Вот, прошу любить и жаловать, – заметно завоображал гном, распахивая воображаемые незаметные двери.
   Просьба поставила Иванушку в тупик. Если о первом у Иванушки и таяились смутные до нелепости догадки, то второе, по наставлениям Иванушкиной няньки, явно не стоило делать, по крайне мере, до свадьбы. А когда у няньки должна была быть эта свадьба, Иванушка, конечно, и не догадывалась… Тем временем гном сделал шаг вперёд, и они с Иванушкой оказалась по ту сторону внешней стороны жилища. Странно, но помещение, казавшееся небольшим и приземистым снаружи, оказалось внутри совсем другим: маленьким и с низким потолком.
   – Когда-то здесь жили мои предки, такие же гномы, как и я, – важно произнёс гном. – Но потом они уехали к нашей бабушке на Кулички, и квартира досталась мне. Однажды, убирая по дому, я и нашёл в соседней комнате свой первый экспонат. Гном приоткрыл невидимую в потёмках дверь, и яркий луч света весело заплясал в дверном проёме.
   – Пойдём, он нас не тронет, – приободрил Иванушку гном, видя её замешательство…
   – Вот он, мой первый экспонат, – заявил он, гордо вталкивая Иванушку в залитую светом комнату, – ископаемый музей!
   Иванушка не без интереса осмотрелась. В зале была представлена экспозиция из странных различных предметов, о предназначении которых можно было только догадываться. Иванушкино внимание сразу привлекла ужасно странная конструкция в углу, от одного взгляда на которую у Иванушки поползли мурашки по спине.
   – А, это!.. – перехватил Иванушкин взгляд довольный гном. – Это мой любимый: аппарат для вызова мурашек на спине. Сто лет вещь стоит, а с годами всё лучше и лучше. Умели ведь в старину работать, а?
   Но Иванушка не отвечала, она прислушивалась к звукам, доносящимся из соседней комнаты. Там что-то падало и билось под непрерывную брань:
   – Что же я такая за бестолковая? Дура я набитая, вот кто я!.. И откуда я только такая уродилась?!..
   – Скатерть-самобранка, – пояснил гном, пожимая плечами. – У меня в той комнате экзотические экспонаты находятся: утюги-скоровары, уши-самокруты и ручки-канцтовары. На следующей неделе мне обещали штаны-шаровары завезти…
   – «Штаны-шаровары»? – в ужасе переспросила Иванушка, невольно съёжившись только при мысли об этом жестоком изобретении человеческого гения. – А это что? – спросила она, чуть отойдя от грустных мыслей в сторону, указывая на красивый красный цветок в банке с водой. – Аленький цветочек?
   – А чёрт, – проворчал гном, вынимая цветок из банки и осматривая его роскошные корни. – Волшебная палочка это. В живую воду свалилась и проросла. Что мне теперь с ней делать? – гном зло кинул цветок в другой конец зала. «А мне с ней что делать?» – спросили оттуда, и метко запущенная палочка угодила гному прямо в лоб.
   – Эхо там у меня, – хмуро пояснил гном, потирая ушибленное место. – В последнее время совсем распустилось.
   – Мясо всем – раз! Пусть и лось! – радостно отозвались с другого конца зала.
   – Поговори у меня ещё! – проворчал гном. – Препротивный характер у него, – доверительно пожаловался он Иванушке, – последнее слово всегда должно оставаться за ним.
   – Поговори у меня ещё… – обиженно пробубнили с той стороны, но гном и Иванушка уже устремились в соседний зал с заманчивым названием «No.2».
   Продолжение следует…