Смирнов Александр. Схватка

   – Может, познакомишь со своей подругой, – отрываясь от чаепития, подал голос Батя.
   – Это Мэри…
   – Сержант малинового спецназа Мэри Чижевски, – по-военному четко представилась Мэри.
   Последовала вторая чашка, затем и третья. Беседа текла непринужденно, на отвлеченные темы.
   – А не истопить ли нам баньку? – мечтательно предложил Батя.
   – Великолепная идея, – мгновенно подхватила Мэри, не давая возможности передумать.
   Работа нашлась всем. Через полчаса мужчины нагрянули в сарайчик, чтобы проинспектировать запасы веников.
   – А ведь она в тебя безумно влюблена, почему ты не спишь с ней?
   – А с чего ты взял, что нет?
   – Меня не проведешь. Таких голодных глаз я еще ни у одной женщины не встречал.
   – Еще не время…
   – Разве для любви должно прийти время? Чего ты выжидаешь?
   – Мужики, куда вы запропастились, уже все готово, – избавила Мэри Стратега от необходимости отвечать.
   Русская банька! Мастерски истопленная, да еще с березовыми вениками! Что может быть лучше? После нее ощущаешь себя заново родившимся, и просыпается вкус к жизни. Это вам не сауна в сорок градусов.
   Мэри стремительно разделась. Сбылась ее мечта – обнажиться в присутствии Стратега и продемонстрировать свои неотразимые, пышные формы. Уж теперь-то он сможет оценить их по достоинству. Она завалилась на верхнюю полку, слегка раздвинув ноги, выставив все свои прелести напоказ. От нее не укрылось, что Стратег не отказал себе в удовольствии полюбоваться ими, в то время как Батя, бросив цепкий взгляд, сел к ней боком.
   – Она явно пытается тебя соблазнить, – шепнул Батя на ухо Стратегу, – и когда-нибудь ей это удастся. Почему не сейчас? Такая прекрасная женщина. Я, пожалуй, пойду искупаюсь…
   – Только вместе со мной. – И Стратег как ошпаренный рванул вслед за Батей.
   Как приятно после жары русской парилки окунуться с головой в тихие воды прохладного озера и почувствовать всем телом его бодрящую прохладу. Словно наперегонки доплыв до середины, разрушая лесную тишь, они развернулись и неспешно поплыли к берегу.
   – Почему ты отказываешься от нее? Зачем сдерживаешь себя? Ведь она тебе нравитья… Небось у тебя уже запланировано, когда и где ты с ней переспишь?
   – Представь себе, запланировано, – холодно ответил Стратег.
   – Как ты можешь так жить? Где твои чувства? Неужели ты все подчинил разуму?
   – Разве ты забыл? Я уже жил чувствами, и к чему это привело? Мой Светик-Самоцветик… Не ты ли тогда читал мне лекции, что я не имею права на личную жизнь, мой долг перед человечеством… Вот я его и исполняю!
   – Я не это имел в виду, но, похоже, ты прав. Мэри не та женщина, с которой можно просто несколько раз переспать и забыть. Она неизбежно привяжет к себе.
   – Дело не только в этом. Да, она нравится мне как женщина, и я хочу ее… Но она – важная составляющая часть моего плана. Мы останемся с ней здесь, на Земле, оккупированной рэмами, в подполье. Не проговорись, ей еще рано знать об этом. У меня не будет доступа к ментальному усилителю…
   – Ты хочешь использовать ее… Вернее близость с ней… Сексуальную энергию как заменитель ментального усилителя? Неужели это и будет ваша первая ночь любви?
   – Батя, я не настолько жесток по отношению к женщинам, особенно к Мэри. Наша первая ночь любви состоится накануне, но не ранее, и всего одна ночь… Иначе она может не справиться с ролью «ментального усилителя». Ты же знаешь, здесь очень важна острота чувств…
   – Да, ты убедил меня, еще не время, но запомни, впереди у вас большое чувство, а может и любовь. Не обижай ее, постарайся за чередой дел и забот найти для нее ласковые слова. И не только слова…
   Вернувшись в парилку, мужики с ходу набросились на Мэри… с вениками. Она стонала от удовольствия. Веники прошлись по всему телу вдоль и поперек. С криком: «Все, больше не могу. Просто за…» – Мэри бросилась прочь, шумно плюхнувшись в озеро.
   Довольные достигнутым эффектом, Стратег и Батя принялись нещадно истязать друг друга, пока с похожими выкриками не оказались в озере.
   Мэри подгадала, когда Стратег оказался в воде один, и плюхнулась рядом с ним. Их руки непроизвольно встретились, и разгоряченные тела, которые уже не в силах остудить даже родниковая вода, рванулись в объятия. Стратег ощутил любовный угар. Его губы нашли ее пылающие уста. Он стал их жадно, впервые по-настоящему, со всей страстью целовать. Руки забегали по ее округлостям. Мэри прижалась к нему всем телом, отвечая на поцелуи. Они ощущали взаимное желание. Желание близости. Мэри стала покрывать тело Стратега поцелуями, опускаясь все ниже и ниже. Он понял, что, если она поцелует его туда, где и так все разрывалось от страсти и было готово взорваться, ему не устоять. Стратег нежно взял голову Мэри в свои руки и приподнял ее, заключая снова в объятия. Последовал страстный поцелуй в губы, и он с трудом разорвал объятия. Мэри вопросительно посмотрела на него.
   – Не надо так, Мэри, я ведь не каменный. Пойми, еще не время… Дай слово, что больше не станешь…
   Мэри, не раздумывая, дала требуемое от нее слово, впрочем заявив, что нарушит его при первой же возможности.
   – Я очень хочу тебя, и ты мне нравишься… Унас все будет, но не сейчас. Пойми, так надо, – и с этими словами Стратег бросился в холодную воду и долго плавал, чтобы остудить свой пыл.
   На берегу его встретил Батя, который издалека наблюдал за этой сценой.
   – Похоже, ей почти удалось. Ну и сила воли у тебя. Отказаться от такой женщины, когда она уже в твоих объятиях, когда возбуждение достигло предела. Я бы не устоял.
   – Хорош прибедняться. О твоей силе воли я наслышан. Надеюсь, она не обиделась. Я, как смог, постарался ей объяснить…
   – Одно дело проявлять силу воли в бою и совсем другое – ускользая из объятий такой прекрасной женщины. Похоже, мне придется сегодня встать на страже твоей «девственности».
   День пролетел незаметно. Под вечер развели костер, и Стратег принялся возиться с шашлыками. Мэри постоянно вертелась около него, пытаясь помочь.
   – Мэри, пойди, отдохни или займись чем-нибудь другим. Вот хотя бы на стол накрой. Шашлыки не терпят женских рук. Это чисто мужское занятие.
   Скривив губки, Мэри уселась на мостках. Похолодало, и Батя заботливо укрыл ее пледом. Уже стемнело, когда все собрались вокруг костра. Стратег сел рядом с Мэри и обнял ее. Она замурлыкала как котенок. Снежный Барс выставил для дегустации свой фирменный напиток – корчевку. Это был самогон, приготовленный в старых, трухлявых пнях. Если после него выпить водки, то будет ощущение, что это просто вода. Сел легкий туман. Небо заволокло дымкой, и звезд не было видно. Стратег охотно любовался звездным небом, но сейчас он был рад их отсутствию. Там, среди просторов космоса, уже шла война, неумолимо приближаясь к Земле. Здесь же, в глуши новгородских лесов, мирно потрескивал огонь, и корчевка очень даже хорошо пошла под шашлыки. Уткнувшись лицом в теплое плечо Мэри, Стратег решил, что сегодня обязательно напьется.
   В какой-то момент Мэри почувствовала, что Стратег отключился. Вот это да! Он перебрал! Она недоверчиво потормошила его за плечо, но в ответ услышала лишь что-то нечленораздельное. Хитро улыбнувшись, она попыталась увести Стратега, и, наверно, ей это удалось бы.
   – Брось это, дочурка, – остановил ее Батя, – я вижу, тебе не терпится. Ты готова даже воспользоваться его невменяемым состоянием, чтобы добиться близости.
   – Ну я ведь люблю его, – почти выкрикнула Мэри, пытаясь скрыть смущение, что ее коварный план был с такой легкостью разоблачен.
   – Не надо кричать о том, что настолько очевидно. Весь твой вид просто пропитан этой любовью.
   – Вы меня осуждаете?
   – Ну что ты! Разве можно осуждать за любовь? Я просто рад за тебя, да и за него тоже, но сегодня я стою на страже моральных устоев. Давай лучше укроем его, а сами пойдем, поболтаем.
   Они уселись на мостках, спустив ноги в прохладную воду.
   – Он ведь не пьяный?
   – Конечно, нет. Стратег просто не может напиться и потерять контроль над собой. Решил немного расслабиться. Не будем ему мешать. Могу тебя заверить, что если его сейчас разбудить, то уже через мгновение он будет готов к самой сложной и напряженной работе или к жестокой схватке. А вот голова у него поутру будет раскалываться…
   – У меня есть шанс?
   – Пойми, моя девочка, ты нравишься ему, и он хочет быть с тобой. Так все и будет, но не сейчас. Так надо. Просто поверь и жди.
   Мэри благодарно уткнулась Бате в плечо. Снежный Барс обнял ее. Так они и встретили рассвет. Мэри жадно слушала его рассказ о Стратеге…
   Окончив свое повествование, Батя принялся размышлять о судьбе Мэри: «Бедная девочка! Сколько испытаний у нее впереди. Работа в подполье, да еще со Стратегом, который никогда не сдается и будет ходить по острию ножа». Снежный Барс знал, что такое подполье, не понаслышке. Сколько лет он так проработал? Десять? Двадцать? Смотря что считать подпольем. «А эту девочку ждет еще одно испытание. Испытание Стратегом. Испытание любовью. Какое из них дастся ей легче?..»
   Стратег же и не думал пьянеть. Просто мысли опять не давали ему покоя…

Стратег. Размышления: о любви и дружбе

   Стратег всегда хотел иметь в качестве друга женщину. Именно друга, а не подругу, ибо в понятие «подруга» часто вкладывают совсем иные взаимоотношения между мужчиной и женщиной. Друзей-мужчин у него было предостаточно, а вот женщины-друга – ни одной.
   Многих из своих знакомых он сам затащил в постель, сделав своими любовницами. Остальные соблазнили его сами. Те же, которым он отказал в любви, исчезли из его жизни, перестав с ним общаться, зачастую затаив обиду.
   Любовь и дружба. Какое из этих чувств сильнее? Любовь, бесспорно, прекрасна. Ради нее совершается множество безумств, благородных поступков и подвигов. Но именно преданную, бескорыстную дружбу Стратег ценил превыше всего.
   Но возможна ли дружба между мужчиной и женщиной? Что препятствует ее возникновению? Ответ на второй вопрос вроде бы очевиден – постель. Неумолимое желание превратить подругу в любовницу. Может, все и должно идти своим чередом и начинаться с любовного угара? Неужели, лишь переболев любовью и при этом не перессорившись и не расставшись, но перестав быть любовниками, можно стать друзьями? Разве только так может возникнуть дружба между мужчиной и женщиной? Или и этого не дано? Ответов на все эти вопросы Стратег не знал. У него не было друга женщины, хотя он очень этого хотел.
   Однажды он искренне назвал одну свою хорошую знакомую другом. Надо было видеть ее реакцию! Она вся покраснела и чуть не задохнулась от праведного гнева, выкрикнула:
   – Я никогда не была тебе другом и не стану им. Не смей меня так называть!
   Они были знакомы много лет, и у них были прекрасные, доверительные отношения. Ему стало все понятно – она непременно хотела стать его любовницей и смертельно обиделась, когда он назвал ее другом, не поняв, что в устах Стратега – это высшая похвала. Она отвергла его дружбу, не получив любви, и они расстались.
   Стратег упорно искал дружбы с женщинами, но все они почему-то хотели залезть к нему в постель, не понимая, что истинная дружба между мужчиной и женщиной – гораздо более высокое чувство, чем любовь.

Земля. Конкордия. Стратег и отряд «Хитрый Лис»

   Отряд был набран из курсантов трех училищ: Санкт-Петербургского имени адмирала Рочева, Третьего Североамериканского имени Вашингтона и японского военно-космического училища «Фудзи». Вернее сказать, из бывших курсантов, отчисленных с выпускных курсов за нарушение дисциплины. Так значилось в приказах. На самом деле Стратег, посетив каждое их трех училищ, отобрал самых отчаянных и бесшабашных. Именно им он поручил смертельно опасную миссию: атаковать на дальних подступах к Земле корабли рэмов, которые занимались прокладкой курса, или, попросту говоря, искали дорогу к Солнечной системе.
   Исправно уничтожая совершенно беззащитные корабли-разведчики, в случае появления линейного корабля противника они сами бы остались беспомощными. Именно поэтому они называли свои операции охотой лисицы на куриц в заповеднике, где водятся тигры, а свое соединение – «Хитрый Лис». Отряд блестяще справился со своей задачей – он не только задержал продвижение рэмов, но и заставил их пойти по дороге, указанной Стратегом, – по «старой смоленской дороге», как окрестили ее. Теперь они возвращались на Землю, и Стратег не мог не повидаться с этими ребятами. Связавшись с командиром – сержантом Петровым, он предупредил, чтобы все были в парадной форме, и не зря. Даже пройдя через все испытания, молодежь осталась верна себе и собиралась заявиться на прием к Стратегу в пляжном виде.
   Двадцать пять молодых людей, в форме курсантов военно-космических училищ, вошли в здание дворца Советов и уверенно направились к единственному лифту, ведущему на сто первый этаж – в кабинет Стратега. Казалось, еще совсем недавно, с раскрасневшимися от бессонной ночи глазами, они шумной гурьбой ввалились в это же здание и, лишь в последний момент сообразив, кто их вызвал, спешно приводили себя в порядок: застегивали все пуговицы на форме, кое-как поправляли прическу – и робко входили в кабинет Стратега. Теперь же они держались уверенно, с высоко поднятой головой, с чувством выполненного долга. И волновала их лишь дальнейшая судьба их службы. Больше всего они боялись, что их отправят назад по училищам – доучиваться, а они хотели воевать.
   Стратег встречал гостей на пороге своего кабинета. Ребятам пожимал руки. Девчат обнимал и целовал в щеку. Озорным девчонкам этого показалось мало, и они подставляли для поцелуя губы. Стратег не противился. Это было просто приятно, а, кроме того, его поцелуй они заслужили, рискуя своими жизнями. Последним вошел сержант Петров. Стратег обнял его, как старого друга.
   В просторном кабинете нашлось место для всех, и теперь они с нетерпением и опаской ожидали своего приговора.
   – Наслышан о ваших подвигах, но хвалить не стану. Молодые, еще зазнаетесь, – начал издалека Стратег. – Небось соскучились по учебникам и аудиториям?
   Столько несчастных лиц вместе Стратег не видел давно.
   – Я же говорил, что сошлют нас и усадят за школьные парты, как пацанов, – выдал в запале Алексей Свиридов, самый рассудительный из всех и в то же время наиболее скептически настроенный.
   – То что всех вас надо сослать, мысль бесспорно правильная, – хитро подхватил Стратег, – но не совсем туда, куда вы так не хотите возвращаться.
   С этими словами он покинул притихших и ничего не понимающих ребят и вернулся уже в военной форме в сопровождении Мэри Чижевски. Стратег решил выполнить данное им начальникам училищ обещание, тем более что там их действительно ничему уже научить не могли, а на эту компанию у него имелись свои планы.
   – Курсант Андрей Лихошерст, – торжественно произнес Стратег.
   – Я, – последовал четкий ответ.
   – Поздравляю с успешным окончанием Санкт-Петербургского военно-космического училища имени адмирала Рочева и присвоением звания лейтенант.
   Молодежь все-таки решила проигнорировать дисциплину и устроила настоящий галдеж, бурно выражая свой восторг. Стратег махнул на это рукой и позволил превратить торжественный момент в дружескую вечеринку. Стратег поздравлял ребят, пожимая руку. Девчонки, которых в отряде ласково называли лисичками, бросались ему на шею, даря поцелуи. Потом Мэри вручала дипломы и лейтенантские нашивки. Девчата, потупив глазки, приседали; парни беспардонно лезли целоваться. Только приглашение за стол смогло остановить эту кутерьму.
   Стол был накрыт заранее и до поры до времени скрывался за раздвижной перегородкой. Рассевшись, вся компания как-то разом угомонилась. Торжество момента с опозданием дошло до их сознания.
   – Я провозглашаю первый тост за новоиспеченных лейтенантов, – и слова Стратега потонули в очередной буре восторга, не дав высказать пожеланий.
   За столом царило самообслуживание. То что питерцы начнут с водки, Стратег не сомневался – русская душа неисправима. Наполнив граненые стаканы, они дружно опустили в них лейтенантские звездочки. С этой традицией «рочевки» Стратег был знаком. Его только удивило, что японцы с китайцами, как и североамериканцы, последовали их примеру. Похоже, что к водке их успели приучить. Выпив до дна, они стали помогать друг другу прикреплять еще не просохшие и пахнущие водкой звездочки. Елена Нежданова, самая бойкая из девчонок, направилась прямиком к Стратегу и, усевшись к нему на колени, протянула ладонь с зажатыми в ней звездочками. Он взял их, причем их руки задержались дольше, чем это требовалось, и стал прикреплять к погонам.
   В этот момент Мэри перехватила их взгляды. Опытная женщина сразу поняла, что между ними – Стратегом и этой девчонкой – уже была близость, и теперь та опять рассчитывает провести ночь с ним. Ревность волной поднялась в ней. Первым ее порывом было броситься на защиту своего Стратега. Сказалась выучка малиновых беретов. Пылающее чувство обиды отступило – ведь это все произошло еще до знакомства с Мэри. Она знала, что у него было много женщин. Просто оказалась неготовой к встрече с одной из них. Глубокий вздох. Похоже, ей удалось овладеть собой, и, кажется, никто не обратил внимания на ее замешательство. Однако это было не так. Насколько Лена ни была увлечена Стратегом, она заметила реакцию Мэри. Однако была слишком неопытна в сердечных делах и обнаружила в ней только соперницу на ближайшую ночь, не поняв глубину ее чувств. Сама Лена понимала, что никогда не сможет завоевать не то что любовь, а просто внимание Стратега, и радовалась каждому мгновению, проведенному с ним, искренне даря свои ласки. Глядя прямо в глаза Мэри, она подставила свои губки и сорвала сладкий поцелуй. Она определенно хотела досадить Мэри, но достигла противоположной реакции. Именно в этот момент Мэри поняла суть их отношений и просто улыбнулась в ответ. И еще Мэри поняла, что эту ночь Стратег проведет с Еленой, и она не в силах этому помешать. Она была морально готова, что никогда не станет единственной женщиной Стратега. Что ж, пришел момент с этим смириться: «Все равно он будет моим. Это так, случайная связь». Мэри просто почувствовала, что Стратег не в силах отказать этой девочке. Не потому что его неудержимо влекло к ней. Нет. Просто та, одна ночь, проведенная с ней, привязала его. Эта девчушка совсем недавно смотрела в лицо смерти, и именно Стратег послал ее на эти испытания, и сейчас он считал себя обязанным ей. «Ладно, не буду мешать, – говорила себе Мэри. – Пусть им будем сегодня хорошо вместе. В конце концов, Елена заслужила эту ночь любви. Надо просто подружиться с ней».
   Суета с лейтенантскими нашивками улеглась. Дальше пили кто что хотел, но в меру. В присутствии Стратега напиться никто не решался. Вспоминали подвиги дней минувших. Девчонки оголились до невозможности, задрав форменные юбки и расстегнув пуговицы на рубашках, хотя никакой жары не было. Кондиционер работал исправно. Мэри, заметив это, отчетливо поняла, что весь этот спектакль устроен исключительно ради Стратега. Девчонки, поочередно, как бы невзначай, то наклонялись, якобы беря что-то со стола, а на самом деле демонстрируя свои груди, то выставляли его взору свои на зависть стройные ножки. Стратег понимал смысл происходящего и просто наслаждался. Мэри не утерпела и подошла к нему:
   – Я догадывалась, что у меня будет много соперниц, – лукаво прошептала она ему на ушко, – но не подозревала, что столько, и таких молоденьких.
   – Они просто радуются жизни. Они заслужили этот праздник. Со временем им снова предстоит отправиться на передовую. – И с этими словами Стратег поцеловал Мэри.
   Этот поцелуй не укрылся от пристальных взоров и был встречен аплодисментами, причем и со стороны женского пола.
   Освободившись от объятий Мэри, Стратег стал наблюдать за развернувшимся весельем. «Как же, за такой короткий срок, возмужали и повзрослели эти ребята. Насколько серьезнее стали их взгляды…» Глядя на эту уверенную в себе молодежь, Стратег невольно предался воспоминаниям…

Юность Стратега. Триумф на Дворцовой площади

   Переехав в Ленинград, Александр продолжил занятие спортом. Баскетбол он бросил и сосредоточил все усилия на легкой атлетике. Он хотел пойти в спортивную детско-юношескую секцию по месту жительства, но одноклассник предложил познакомить со свом тренером. Так Александр оказался в знаменитой на всю страну спортивной школе Алексеева. Дорога от площади Стачек до улицы Бутлерова, где размещался крытый спортивный комплекс, занимала более часа, но это не остановило настырного юношу.
   На одной из тренировок Александр отрабатывал прыжки в длину. Сектор приходилось делить еще с тремя мужчинами, которые, выполнив свои попытки, сразу же уступали место, и одной девушкой. К ней после каждого прыжка подходил тренер, и они что-то долго обсуждали, прямо на дорожке для разбега, перекрывая весь сектор. Александр выполнял свои попытки сразу за ней и очень нервничал, дожидаясь, пока они освободят место. Не выдержав, он подошел к ним:
   – Неужели так трудно отойти в сторону и не мешать другим!
   В ответ он услышал вежливое извинение, и ему больше не создавали помех. Лишь по окончании тренировки от своего тренера Александр узнал, что сделал замечание самому Алексееву и, как оказалось, будущей чемпионке Европы! Теперь ему стало ясно, почему тот не вмешивался – кто же посмеет возражать таким авторитетам. Юноша спокойно возразил своему тренеру, что если бы он знал, кто перед ним, то все равно сделал бы замечание. Александр никогда не тушевался перед начальством.
   В следующий раз Алексеев обратил внимание на юношу во время забега на сто метров. Все участвующие в забеге были года на два старше Александра и имели более высокие личные результаты. Но сразу же со старта тот вырвался вперед, точно уловив момент выстрела. К середине дистанции его догнали, но Александр и не думал сдаваться. На последних метрах, он, собрав всю волю в кулак, совершил отчаянный рывок и финишировал первым. Сразу после окончания забега к нему подошел Алексеев и предложил тренироваться у него. Александр ответил, что польщен предложением, но не может оставить своего тренера. Юноша никогда не предавал близких ему людей. Выход из положения нашли без его участия, и Александр стал тренироваться поочередно то у Алексеева, то у своего тренера.
   В день физкультурника в Ленинграде проводилась традиционная эстафета во всех возрастных группах. Александр выступал за свою школу, в составе Кировского района. Ему доверили последний, самый ответственный этап – финишировать на Дворцовой площади, на глазах у руководителей города. Команда оказалась слабенькой, и, когда Александр принял эстафетную палочку, отставание было безнадежным. Ворвавшись на площадь, юноша, на глазах у изумленной публики, стал настигать вырвавшиеся вперед команды и поочередно их обгонять. Нет, он не совершил чуда и не финишировал первым, но его рывок не остался незамеченным. Ему аплодировали сильнее и дольше, чем победителям. Следом последовали заманчивые предложения, но не в стиле юноши было искать легких путей. Коней на переправе не меняют! Преданность – довольно редкое для тех времен качество. Александр считал его одним из своих недостатков, не сомневаясь, что рано или поздно за это поплатится. Всегда найдется подонок, который воспользуется этой благородной чертой характера.
   Профессионально заниматься спортом Александр прекратил с поступлением в Макаровку.

Земля. Конкордия. Стратег и отряд «Хитрый Лис» (окончание)

   «Это и немудрено, – подумал Стратег. – Им ведь пришлось в таком юном возрасте взглянуть в лицо смерти, испытать весь ужас войны. А ведь это я послал их туда. Но при этом они не утратили юношеского задора. Это хорошо. Значит, быть посему». Именно в этот момент Стратег задумался о дальнейшей судьбе отряда «Хитрый Лис».
   – Мне очень не хочется прерывать всеобщее веселье, но пришло время помянуть погибших и поговорить о вашей дальнейшей судьбе.
   После этих слов мгновенно наступила тишина. Наконец заговорил сержант Петров, командир отряда:
   – Я прошу поднять эти бокалы за тех, кого сегодня нет с нами. Кто сложил свои головы, защищая нашу прекрасную планету. За экипаж «Танцующего Ковбоя». Вот их имена: Джонсон, Сандерс, Родвелл, Макниш и Буллак. Все мы знаем, как и почему они погибли. В этой трагедии есть доля и моей вины…
   Бокалы осушили до дна. В полной тишине и не чокаясь. Двадцать пять молодых лейтенантов стояли по стойке смирно – минута молчания в память о погибших товарищах.