Страница:
Он перевернул ее на живот. Теперь она лежала лицом вниз на подлокотнике дивана, он стал искать вход в ее влагалище. Найдя, он ввел туда, всего на дюйм, кончик своего стержня.
– Тебе хочется посмотреть на то, как их задушат, моя драгоценная? – тихо спросил он и проворковал ей на ухо: – Одну за другой!
– Да! – выдохнула она. – Ох, мой господин Колл, пожалуйста, возьми меня! Я умираю от желания!
– Надо просить вежливее, моя прелесть! – промурлыкал он.
– Пожалуйста, мой господин Колл, займись со мной любовью! Мне не терпится почувствовать тебя внутри! – воскликнула Лара, сгорая от желания.
– Убить их сначала? – спросил ее Колл.
– Потом, потом! Мне так нужен твой стержень! – почти плача ответила она.
– Нет, – ответил Колл. – Сначала мы убьем шесть моих последних любовниц, моя драгоценная. А потом я до конца ночи буду заниматься с тобой любовью. Ты сильная и можешь подождать.
Он встал, поднял ее с кровати, коснулся ее плеча. На ней снова оказалось платье, в котором она встретила его.
– Идем! – приказал он.
Колл взял Лару за руку, вывел из спальни и провел по узкому мосту над глубокой пропастью. У другого конца моста стоял каменный дом, построенный в том же стиле, что и замок. Два стражника-великана, охранявшие его ворота, отступили в стороны, давая пройти своему повелителю и его супруге. Внутри дома Колла и Лару приветствовал еще один великан.
– Имир, отыщи женщин, с которыми я недавно был, проведи их в комнату для казней и задуши их всех, одну за другой, а потом избавься от тел.
– Слушаюсь, мой господин, – ответил Имир и неуклюжей походкой вышел из комнаты.
– Идем в тайную комнату, посмотрим на казнь оттуда, – сказал Колл Ларе.
Он отвел ее в маленькую квадратную комнату. Там стоял, передней стороной к каменной стене, диван с подлокотниками в виде рулонов. Колл поднял руку, щелкнул пальцами, и камень мгновенно превратился в стекло. За ним просматривалась комната казней.
– Теперь, моя драгоценная, нам будет видно все, – тихо шепнул Колл на ухо Ларе, наклонил ее вперед и вздернул на ней платье, оголяя ноги и ягодицы. Потом поднял свой халат и направил стержень в щель между парными складками у нее под животом. Отыскав влагалище, вошел в Лару ровно настолько, чтобы легко двинуться дальше, когда будет готов продолжать. – Тебе хорошо видно, моя драгоценная? – заботливо спросил он.
– Да, – шепнула Лара. Она была не в силах отвести глаз от комнаты за стеной.
В этот момент туда вошел Имир вместе с перепуганной молодой женщиной. Приговоренная кричала, умоляла великана о пощаде, но Имир задушил ее одной рукой и бросил труп в угол.
Повелитель Сумерек немного глубже вошел в тело Лары и сказал:
– От нее всегда пахло фиалками.
Вошла вторая женщина. Имир расправился с ней так же быстро.
Колл еще немного глубже вошел внутрь Лары.
– Эта всегда кричала, когда я доставлял ей удовольствие, – сказал он. – Теперь ты хочешь меня, моя драгоценная?
– Да! – шумно выдохнула Лара, и Колл глубоко вошел в нее.
В этот момент была задушена третья девушка. К тому времени, как задушили шестую, Лара задыхалась от вожделения, и Колл мощными толчками пробивал себе путь в теле Лары – снова, и снова, и снова. Они закричали внезапно и одновременно, когда их страсть достигла вершины.
Колл быстро отодвинулся от Лары, появились похотники и оказали им свои обычные услуги.
– Видишь, как сильно я тебя люблю, моя драгоценная? С этой минуты я прикажу душить в твою честь всех женщин, которыми буду пользоваться. Ты моя супруга, Лара, и будешь единственной, кто сможет похвастаться, что доставила мне удовольствие. А теперь пойдем обратно в нашу постель. У нас впереди еще целая долгая ночь.
Он снова взял ее за руку и увел из Дома удовольствий. На узком мосту они увидели впереди Имира, который без малейших усилий скидывал тела убитых женщин с края моста в темноту пропасти. К тому времени, как Колл и Лара подошли к великану, он уже закончил свою работу и, низко поклонившись, отступил в сторону, пропуская их.
Когда они снова легли в постель, Колл спросил Лару:
– Когда ты смотрела, как Имир убивал женщин, тебя это возбуждало?
– Не могу сказать точно, – медленно ответила Лара.
– Разве это не добавило остроты нашей страсти? – добивался ответа Колл.
– Видеть их смерть, в это же время чувствовать внутри себя твой могучий стержень и знать, что раньше ты с ними тоже занимался любовью, – это возбуждало. Но мне не нужны такие развлечения, чтобы наслаждаться любовью с тобой, мой господин.
Колл толкнул ее на кровать, на прежнее место среди множества подушек. Его губы нашли губы Лары и горячо поцеловали их, язык проскользнул внутрь ее рта, и Лара с изумлением обнаружила, что у этого языка два конца. Но это было не важно, его язык сладострастно обвивался вокруг ее языка, ласкал и дразнил так, что она стала задыхаться от желания отдаться Коллу. Желала она когда-нибудь мужчину так же сильно, как сейчас Колла? Она не нашла ответа в уцелевших обрывках своих воспоминаний и решила, что это тоже не важно. Она хочет Колла. Он ей нужен, и он ее мужчина. Ей нужно в жизни лишь одно – чтобы ее пронзал его большой стержень.
Потом была долгая ночь, и они хорошо использовали ее. Если в Темных Землях наступал день, Лара не замечала этого. Теперь ее жизнь была заполнена лишь удовлетворением ее разнообразных прихотей и желаний. Если когда-то у нее в жизни было что-то еще, она не помнила этого. И ей все равно, что она не помнит прошлого. Место, где она жила, красиво и уютно. Мача и Анка хорошо обслуживали ее. У нее был гардероб, наполненный изящными и роскошными одеждами. Просыпаясь, она каждый раз принимала ванну и старательно выбирала среди этих нарядов такой, чтобы нравиться в нем Коллу. Когда не могла доставить ему удовольствие, Колл ходил в Дом удовольствий. А потом женщин, которыми он наслаждался, убивали и сбрасывали в пропасть. Лара видела со своего украшенного колоннами крыльца, как Имир перебрасывал их через балюстраду моста, и с улыбкой приветствовала Колла, когда он возвращался домой.
Повелитель Сумерек восхищался своей супругой. У него почти кружилась голова от восторга. Лара Добрая, великодушная и милосердная фея, которую он украл, быстро превращалась в Лару Злую. Освободив ее память от прошлого, оставив лишь немного воспоминаний, необходимых чтобы жить, он наполнял ее прекрасную золотоволосую голову своими собственными мыслями, постепенно заманивая в сети тьмы, которые сам же и расставил.
Украв Лару, он силой заклинаний два месяца продержал ее без памяти. Это было трудно, но важно, чтобы она поверила в придуманный им рассказ о ее прошлом. Глава мунинов оказался прав, сказав, что ее легче будет убедить в чем угодно, если она пролежит без сознания как можно дольше.
За два месяца он снискал доверие к себе Лары и постепенно уводил ее все дальше от всего, что она когда-либо знала. В любовных утехах она была ненасытна. Колл никогда еще не встречал женщину с таким сильным влечением. Невероятно. Он и сам не мог насытиться ее телом, поцелуями, горячими тугими мышцами влагалища, которые раз за разом смыкались вокруг его стержня. Лара – его женщина, вся его, без остатка.
Теперь же созданное им безмятежное счастье подходит к концу, он должен оплодотворить Лару. Его любовное желание скоро достигнет вершины, а он должен посеять в Ларе своего сына как раз в тот момент, когда оно будет наивысшим. Иначе придется ждать пять лет, потому что в эти годы из его семени смогут родиться только дочери. Как только он зачнет сына, это дарующее сыновей желание больше никогда не вернется.
Альфриг каждый день упрекал его за промедление:
– Мой господин, вы должны оплодотворить ее своим сыном. Так дольше продолжаться не может.
– Когда она забеременеет, я не смогу прикоснуться к ней, пока не родится ребенок, – пожаловался Повелитель Сумерек.
– Разве у вас нет других женщин? – сухо спросил канцлер. – У вас есть более важные дела, чем успокаивать вашу неугомонную мужскую плоть.
Повелитель Сумерек засмеялся и ответил:
– Любовь с Ларой так прекрасна, что невозможно описать, Альфриг. Но, честно говоря, если бы моей женой была твоя Эитри, я бы поискал себе другие дела.
– В молодости Эитри считалась красавицей, – заступился канцлер за свою супругу. – Но, боюсь, когда женщине больше пятисот лет, красота начинает меркнуть.
– Я знаю, Альфриг, ты заботишься о моих интересах и интересах моего королевства, – сказал Колл. – Обещаю, скоро оплодотворю Лару.
– Тьма, которую она носит в себе, производит на меня большое впечатление, мой господин. Я ведь наблюдал за тем, как вы выводили эту тьму наружу, – с восхищением ответил Альфриг.
Колл кивнул в знак согласия и сказал:
– Да, она будет хорошо учить моего сына.
Любовная жажда сжигала его изнутри, требовала исполнения долга. Альфриг прав. Как печально, это должно произойти сегодня ночью. И ее Лара запомнит на всю жизнь. Сегодня во время их телесной близости ей будет больно, но она охотно примет боль. Колл улыбнулся и облизнул губы, предвкушая то, что произойдет, и сказал своему канцлеру:
– Спокойной ночи, Альфриг.
Гном вопрошающе поднял бровь. Колл кивнул. Альфриг улыбнулся и сказал:
– Доброй ночи, мой господин. Сегодня ночью я буду молиться Креллу, чтобы он послал вам удачу.
Канцлер поклонился и ушел.
Повелитель Сумерек еще несколько минут сидел неподвижно, глядя на огромное грозовое облако, которое надвигалось со стороны гор на его замок. Гроза – еще один знак того, что сын его и наследник будет зачат этой ночью. Он слышал треск молний и грохот грома, но дождя не было – ни капли. Колл прошел между колоннами в портик, прислонился к мраморной балюстраде, почувствовав холод камня, и стал смотреть на свое королевство. В горах среди скал жили свирепые великаны и коварные гномы, в лесах, покрывавших горы, обитали вольфины – оборотни, которые могли принимать то облик человека, то облик волка. Все эти три народа были обязаны хранить верность Повелителю Сумерек. Теперь же он и мунинов надежно привязал к одному месту – Пенумбрасу. Все идет так, как предсказала Книга Правления.
Он завладел феей, которой было предназначено стать его супругой. Он надежно хранит ее воспоминания, кроме тех немногих, которые ей нужны, в огромном алебастровом кувшине в приемном зале. Она проспала два месяца, еще два месяца пробыла в его объятиях, теперь она – его, и только его женщина. Она верит ему, и сегодня он ласковыми словами добьется от нее признания, что она его любит. Потом он соединится с ней телесно и поместит свое семя в глубину ее матки. Лара родит ему сына. А когда это произойдет, он вернет ей знания о ее магических способностях. Она будет править вместе с ним и своей магией поможет ему завладеть сначала Хетаром, а потом Терой. С ее помощью все миры будут принадлежать ему. «Как приятно чувствовать, что все идет хорошо!» – подумал Колл и улыбнулся.
Он вернулся в свою комнату и позвал слугу. Тот мгновенно вбежал в дверь, раболепно поклонился и спросил:
– Чем могу служить, мой господин?
– Пойди к моему банщику и скажи, что я скоро приду к нему. После этого пойди в покои госпожи Лары и скажи там служанкам, что сегодня ночью я приду к моей супруге. Я хочу, чтобы она была готова принять меня.
Слуга снова поклонился и сказал:
– Мой господин, могу ли я осмелиться задать вам вопрос?
Колл был в хорошем настроении и потому кивнул.
– Мой господин… сегодняшняя ночь… это… – неуверенно заговорил слуга. Было видно, что он нервничает.
Колл широко улыбнулся, он прекрасно понял, о чем хочет спросить этот человек.
– Да, – ответил он. – А теперь иди и делай то, что я велел.
Слуга со всех ног выбежал из комнаты и помчался выполнять приказы. Банщику он сказал:
– Господин скоро придет к тебе для омовения. Он сказал, что сегодня ночью произойдет это!
Банщик кивнул и начал выкрикивать приказы слугам, которые были у него в подчинении. Потом он спросил у слуги:
– Ты уверен?
– Он сам это сказал! – объявил слуга, выбежал из бани и помчался в покои Лары.
Когда он постучал в дверь, ему открыла Мача.
– Приготовь свою госпожу, – сказал слуга. – Господин должен прийти к ней. Он сказал, что сегодня ночью оплодотворит ее своим семенем.
– А как ты узнал о таком личном деле господина? – спросила служанка.
– Он был в хорошем настроении, и я осмелился спросить, – объяснил слуга. – Он ответил «да».
– Действительно, пора, – сказала Мача. – А теперь уходи. Ты передал сообщение, остальное – наше дело.
Закрыв дверь за слугой, она позвала Анку и, когда та пришла, сообщила ей то, о чем сказал слуга.
– Она как раз просыпается, – ответила Анка.
– Тогда давай накормим ее. Потом она должна пойти в баню, и после этого будет готова для него. – Сказав это, Мача вошла в прекрасную спальню Лары и поклонилась: – Господин сообщил через слугу, что эта ночь будет для вас особенной, госпожа. Вас надо накормить, а потом выкупать. Он скоро придет.
Служанки принесли Ларе сырых устриц, сочного каплуна, спаржу и ягоды в сливках. У Лары был хороший аппетит, и она съела все. Потом они отвели ее в баню. Банщица, которую уже предупредили о том, какой важной будет эта ночь, неутомимо трудилась, чтобы сделать свою госпожу как можно красивее. Длинные золотистые волосы Лары были вымыты, надушены и высушены, несколько прядей переплетены блестящими серебряными нитями. Наконец на Лару было наброшено через голову тонкое, как паутинка, шелковое платье самого глубокого черного цвета – цвета ночной тьмы. Контраст черноты с золотистым цветом волос и белизной кожи должен был усилить влечение Колла. После этого служанки отвели Лару обратно в ее спальню – ждать супруга.
Когда Колл вошел, сердце Лары от восторга забилось сильнее. Он был только в набедренной повязке из черного шелка. Его светлая кожа, покрытая легким слоем масла, блестела, глаза сегодня были серебристо-серыми, а короткие черные волосы слегка пахли сандалом. Лара приподнялась, обняла его красивое лицо обеими своими маленькими ладонями и улыбнулась, глядя в его глаза. Потом встала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.
– Ты любишь меня? – тихо спросил ее Колл.
– Люблю, – ответила она. – Как же мне тебя не любить, когда ты так добр ко мне?
– Ты родишь мне сына, Лара? – спросил он. – Ты добровольно согласишься заняться со мной любовью сегодня? Это можно сделать, только если ты желаешь этого, моя драгоценная.
– Конечно да, мой господин Колл! – выдохнула она. – Я с радостью понесу в утробе твоего сына. Я хочу родить тебе сына! Я обожаю тебя, мой дорогой господин! Для меня в мире не существует никого, кроме тебя!
– Создание ребенка сопряжено с болью, моя драгоценная, – предупредил ее Колл. – Но из этой боли родится следующий Повелитель Сумерек. Если ты достаточно сильно любишь меня, то согласишься на эти страдания. Так ли это, моя драгоценная? – Его серые глаза всматривались в ее маленькое, имевшее форму сердца лицо. – Достаточно ли ты любишь меня, Лара?
– Да! – заявила она. – Но скажи мне одну вещь, мой господин Колл. Что такое боль?
Она не помнит этого! О, Крелл! Она не помнит, что такое боль. Он не подумал об этом. Но то, что она потеряла память, сделает их телесную близость еще лучше. Она будет потрясена, когда это произойдет в первый раз, и испугается, когда это будет продолжаться. Потрясение и страх создадут ему сильного и жестокого наследника. Колл обнял Лару.
– Тебе нечего страшиться, моя драгоценная, – ласково ответил он и погладил ее волосы.
Она снова подняла на него свои сияющие глаза и сказала:
– Тогда позволь мне быть матерью твоего сына, мой господин Колл. Позволь мне преподнести тебе этот дар моей любви!
Он наклонился и стал целовать ее в губы – сначала нежно, потом все сильнее. Завершающий и самый свирепый порыв оплодотворяющего вожделения постепенно охватывал его тело.
Колл дотронулся до платья Лары, оно превратилось в облачко серебристого тумана и растаяло в воздухе. Он сорвал со своих бедер длинную шелковую повязку. Этой ночью его стержень был огромным и уже успел стать твердым, как камень. Такой эта часть тела останется несколько часов – до момента, когда их любовь достигнет вершины.
– Встань передо мной на колени! – скомандовал он.
Лара выполнила приказ, опустилась на колени, обхватила его стержень своей маленькой ладонью и поцеловала обжигающе горячую головку. Потом начала лизать от основания до кончика, взяла в рот и стала сосать. Ее язык обвивался вокруг кончика, а ладони Колла стиснули ее голову.
– Возьми глубже! – рявкнул он и застонал, когда Лара глубже вобрала его в себя.
Колл почувствовал, что коснулся задней стенки ее горла, Лара открыла рот еще шире и наполовину проглотила его член. Колл едва не застонал, когда она это сделала. Он еще не был готов испустить свой сок.
– Хватит, ведьма! – сказал он странным грубым голосом.
Лара еще никогда не слышала, чтобы он так говорил. Она нежно покусывала его, в последний раз лизнула кончик перед тем, как Колл поднял ее на ноги.
– Сегодня у нас что-то не так, как всегда, – тихо сказала она.
– Создание наследника – особый случай, – ответил Колл. – Мой стержень сейчас такой сильный, каким больше не будет никогда. И после того, как я посею в тебе мое семя, я не смогу коснуться тебя, пока ты не родишь. Это будет огромная жертва для нас обоих, моя драгоценная. Но я обещаю тебе, что у нас будут другие общие дела.
– Какие? – захотела узнать Лара.
– Я расскажу тебе о них завтра. А этой ночью мы должны только заниматься любовью, – ответил Колл и снова начал ее целовать, лаская язык Лары своим раздвоенным языком, как сотни раз до этого. Потом он подвел Лару к их постели, уложил на спину, целовал ее груди, лизал ее тело, пока оно не согрелось желанием. После этого его раздвоенный язык играл с ее любовным бугорком до тех пор, пока она со слезами в голосе не попросила о передышке. Тогда он протолкнул свой язык в ее влагалище и начал лизать стенки, готовя ее к тому, что должно произойти. Он уже чувствовал, как проступают под кожей на стержне острые маленькие бугорки. Его страсть уже почти не поддавалась контролю, и он понял: пора. Он вынул язык из ее влагалища и лизнул мягкие внутренние стороны ее бедер. Она лежала неподвижно, закрыв глаза, и наслаждалась. Колл выпрямился, придвинулся ближе и оказался у нее между ног. Потом наклонился и шепнул ей на ухо:
– Скажи мне, что хочешь меня, моя драгоценная.
– О да! – сказала она, открывая свои зеленые глаза. – Пожалуйста, мой господин, войди в меня. Раздели со мной величайшее удовольствие – радость создания ребенка.
Он улыбнулся ей и одним мощным рывком вошел в ее жадно просившее об этом тело. Потрясение и боль в ее глазах только увеличили его любовный пыл. Она закричала от ужаса, но это только ввело его в нужный ритм. Он медленно, без остановки двигался назад и вперед внутри влагалища, жестоко царапая ее острыми бугорками.
– Это не так, как было! О, Крелл! Он… он колется! – всхлипнула Лара.
Твердый стержень, шевелившийся внутри ее, был покрыт острыми колючками, которых раньше не было. Они обжигали и больно натирали нежные стенки влагалища. Хотя при этом усиливали страсть.
– Обхвати меня ногами, Лара! – скомандовал Колл. – Я должен войти глубже!
Он на короткое время прекратил движения, насильно поднял вверх ее неохотно подчинившиеся ноги и закинул их вокруг своей талии. Потом глубже вошел в нее, наслаждаясь ее страхом и мукой.
– Мой господин! Пожалуйста, остановись! Прошу тебя! – со слезами в голосе взмолилась Лара.
– Не сопротивляйся этому, моя драгоценная, – сказал ей Колл. – Пусть боль проносится через тебя. Из этой боли возникнет мой сын. Верь мне! А теперь закричи для меня!
Лара закричала, и, к ее удивлению, невыносимая боль превратилась в невероятное наслаждение.
– О, Крелл! – почти беззвучно воскликнула она.
Она могла бы поклясться, что стержень Колла внутри ее становится длиннее. Когда страх прошел, она почувствовала, что ее собственный любовный жар превратился в жгучую лихорадку страсти. Теперь Колл держал ее руки у нее над головой. Его глаза, смотревшие сверху на Лару, были черными, и в центре каждого зрачка горел крошечный темно-красный огонек, и Лара поняла, что Колл больше не видит ее. Все его существо сосредоточилось на наслаждении, которого они добивались, и на ребенке, который родится из этого наслаждения.
Он снова, и снова, и снова врывался в ее тело. Назад и вперед. Снова назад и вперед. Опять назад и вперед. Как они близки друг другу! Лара чувствовала эту близость. За стеной их спальни раз за разом вспыхивали молнии. Вновь и вновь грохотал гром. А потом боль вернулась и стала такой жгучей, что могла бы уничтожить Лару. Но она не даст ей себя погубить! Ни за что!
В этот момент она и Колл одновременно достигли блаженства. Лара закричала, когда его сок, горячий как кипяток и содержавший всего одно семя, выплеснулся внутрь ее, забросив далеко в глубину матки крошечный зародыш новой жизни. Он стал опускаться ниже, глубже зарываясь внутрь ее, и в это время Ларе опять стало больно. Потом боль исчезла. Гроза снаружи закончилась, и вдруг наступила полная тишина.
Они еще немного полежали рядом, восстанавливая дыхание и возвращая силу рукам и ногам. Потом Колл встал с ее постели и сказал:
– Сделано.
И медленно вышел из ее спальни.
– Я люблю тебя, мой господин! – крикнула она ему вслед, когда дверь закрывалась.
Колл услышал это и улыбнулся. Да, она его действительно любит. Феи не рожают детей от нелюбимых мужчин. Не рожают, даже если не помнят об этом своем свойстве. Но Лара любит его, и семя, которое он только что посадил, уже растет в ней.
Его сын растет!
Мгновение Колл почувствовал легкий укол сожаления: тело Лары больше не принадлежит ему. Теперь оно принадлежит его сыну. Он знал, что теперь, после того как он попробовал страсть Лары и наслаждался любовью вместе с ней, ни одна другая женщина никогда не утолит его огромную любовную жажду. Пока ребенок не родится, он будет использовать как облегчающие средства привлекательных и созревших для любви обитательниц Дома удовольствий. И по-прежнему, ради удовольствия Лары, будет приказывать казнить каждую из них после того, как он ее использует. Пока Лара носит в себе новую жизнь, она должна быть счастлива и довольна. Он позаботится, чтобы она получала все, что пожелает.
Он будет продолжать извлекать на поверхность тьму, которая скрыта в ее душе. Лара из Хетара, домина Теры, спасительница кланов Дальноземья! Добрая фея Лара, ученица самого принца Калига! Колл улыбнулся. Оказалось, что доброта – только одна сторона медали. Тьма есть во всех. И теперь, когда Лара ничего не помнит о своей жизни до того, как Колл украл ее, в ней можно медленно выращивать зло, как прекрасный цветок. За всю свою прошлую жизнь она только однажды позволила тьме прикоснуться к себе. Но это значит, что в ней есть жестокость, которую можно подкормить, возделать и облагородить. Пока будет расти живот Лары, питая и укрывая его сына, он будет любоваться ростом ее жестокости. Войдя в свою спальню, Колл лег в постель и уснул. На сегодня его долг исполнен.
Глава 4
– Тебе хочется посмотреть на то, как их задушат, моя драгоценная? – тихо спросил он и проворковал ей на ухо: – Одну за другой!
– Да! – выдохнула она. – Ох, мой господин Колл, пожалуйста, возьми меня! Я умираю от желания!
– Надо просить вежливее, моя прелесть! – промурлыкал он.
– Пожалуйста, мой господин Колл, займись со мной любовью! Мне не терпится почувствовать тебя внутри! – воскликнула Лара, сгорая от желания.
– Убить их сначала? – спросил ее Колл.
– Потом, потом! Мне так нужен твой стержень! – почти плача ответила она.
– Нет, – ответил Колл. – Сначала мы убьем шесть моих последних любовниц, моя драгоценная. А потом я до конца ночи буду заниматься с тобой любовью. Ты сильная и можешь подождать.
Он встал, поднял ее с кровати, коснулся ее плеча. На ней снова оказалось платье, в котором она встретила его.
– Идем! – приказал он.
Колл взял Лару за руку, вывел из спальни и провел по узкому мосту над глубокой пропастью. У другого конца моста стоял каменный дом, построенный в том же стиле, что и замок. Два стражника-великана, охранявшие его ворота, отступили в стороны, давая пройти своему повелителю и его супруге. Внутри дома Колла и Лару приветствовал еще один великан.
– Имир, отыщи женщин, с которыми я недавно был, проведи их в комнату для казней и задуши их всех, одну за другой, а потом избавься от тел.
– Слушаюсь, мой господин, – ответил Имир и неуклюжей походкой вышел из комнаты.
– Идем в тайную комнату, посмотрим на казнь оттуда, – сказал Колл Ларе.
Он отвел ее в маленькую квадратную комнату. Там стоял, передней стороной к каменной стене, диван с подлокотниками в виде рулонов. Колл поднял руку, щелкнул пальцами, и камень мгновенно превратился в стекло. За ним просматривалась комната казней.
– Теперь, моя драгоценная, нам будет видно все, – тихо шепнул Колл на ухо Ларе, наклонил ее вперед и вздернул на ней платье, оголяя ноги и ягодицы. Потом поднял свой халат и направил стержень в щель между парными складками у нее под животом. Отыскав влагалище, вошел в Лару ровно настолько, чтобы легко двинуться дальше, когда будет готов продолжать. – Тебе хорошо видно, моя драгоценная? – заботливо спросил он.
– Да, – шепнула Лара. Она была не в силах отвести глаз от комнаты за стеной.
В этот момент туда вошел Имир вместе с перепуганной молодой женщиной. Приговоренная кричала, умоляла великана о пощаде, но Имир задушил ее одной рукой и бросил труп в угол.
Повелитель Сумерек немного глубже вошел в тело Лары и сказал:
– От нее всегда пахло фиалками.
Вошла вторая женщина. Имир расправился с ней так же быстро.
Колл еще немного глубже вошел внутрь Лары.
– Эта всегда кричала, когда я доставлял ей удовольствие, – сказал он. – Теперь ты хочешь меня, моя драгоценная?
– Да! – шумно выдохнула Лара, и Колл глубоко вошел в нее.
В этот момент была задушена третья девушка. К тому времени, как задушили шестую, Лара задыхалась от вожделения, и Колл мощными толчками пробивал себе путь в теле Лары – снова, и снова, и снова. Они закричали внезапно и одновременно, когда их страсть достигла вершины.
Колл быстро отодвинулся от Лары, появились похотники и оказали им свои обычные услуги.
– Видишь, как сильно я тебя люблю, моя драгоценная? С этой минуты я прикажу душить в твою честь всех женщин, которыми буду пользоваться. Ты моя супруга, Лара, и будешь единственной, кто сможет похвастаться, что доставила мне удовольствие. А теперь пойдем обратно в нашу постель. У нас впереди еще целая долгая ночь.
Он снова взял ее за руку и увел из Дома удовольствий. На узком мосту они увидели впереди Имира, который без малейших усилий скидывал тела убитых женщин с края моста в темноту пропасти. К тому времени, как Колл и Лара подошли к великану, он уже закончил свою работу и, низко поклонившись, отступил в сторону, пропуская их.
Когда они снова легли в постель, Колл спросил Лару:
– Когда ты смотрела, как Имир убивал женщин, тебя это возбуждало?
– Не могу сказать точно, – медленно ответила Лара.
– Разве это не добавило остроты нашей страсти? – добивался ответа Колл.
– Видеть их смерть, в это же время чувствовать внутри себя твой могучий стержень и знать, что раньше ты с ними тоже занимался любовью, – это возбуждало. Но мне не нужны такие развлечения, чтобы наслаждаться любовью с тобой, мой господин.
Колл толкнул ее на кровать, на прежнее место среди множества подушек. Его губы нашли губы Лары и горячо поцеловали их, язык проскользнул внутрь ее рта, и Лара с изумлением обнаружила, что у этого языка два конца. Но это было не важно, его язык сладострастно обвивался вокруг ее языка, ласкал и дразнил так, что она стала задыхаться от желания отдаться Коллу. Желала она когда-нибудь мужчину так же сильно, как сейчас Колла? Она не нашла ответа в уцелевших обрывках своих воспоминаний и решила, что это тоже не важно. Она хочет Колла. Он ей нужен, и он ее мужчина. Ей нужно в жизни лишь одно – чтобы ее пронзал его большой стержень.
Потом была долгая ночь, и они хорошо использовали ее. Если в Темных Землях наступал день, Лара не замечала этого. Теперь ее жизнь была заполнена лишь удовлетворением ее разнообразных прихотей и желаний. Если когда-то у нее в жизни было что-то еще, она не помнила этого. И ей все равно, что она не помнит прошлого. Место, где она жила, красиво и уютно. Мача и Анка хорошо обслуживали ее. У нее был гардероб, наполненный изящными и роскошными одеждами. Просыпаясь, она каждый раз принимала ванну и старательно выбирала среди этих нарядов такой, чтобы нравиться в нем Коллу. Когда не могла доставить ему удовольствие, Колл ходил в Дом удовольствий. А потом женщин, которыми он наслаждался, убивали и сбрасывали в пропасть. Лара видела со своего украшенного колоннами крыльца, как Имир перебрасывал их через балюстраду моста, и с улыбкой приветствовала Колла, когда он возвращался домой.
Повелитель Сумерек восхищался своей супругой. У него почти кружилась голова от восторга. Лара Добрая, великодушная и милосердная фея, которую он украл, быстро превращалась в Лару Злую. Освободив ее память от прошлого, оставив лишь немного воспоминаний, необходимых чтобы жить, он наполнял ее прекрасную золотоволосую голову своими собственными мыслями, постепенно заманивая в сети тьмы, которые сам же и расставил.
Украв Лару, он силой заклинаний два месяца продержал ее без памяти. Это было трудно, но важно, чтобы она поверила в придуманный им рассказ о ее прошлом. Глава мунинов оказался прав, сказав, что ее легче будет убедить в чем угодно, если она пролежит без сознания как можно дольше.
За два месяца он снискал доверие к себе Лары и постепенно уводил ее все дальше от всего, что она когда-либо знала. В любовных утехах она была ненасытна. Колл никогда еще не встречал женщину с таким сильным влечением. Невероятно. Он и сам не мог насытиться ее телом, поцелуями, горячими тугими мышцами влагалища, которые раз за разом смыкались вокруг его стержня. Лара – его женщина, вся его, без остатка.
Теперь же созданное им безмятежное счастье подходит к концу, он должен оплодотворить Лару. Его любовное желание скоро достигнет вершины, а он должен посеять в Ларе своего сына как раз в тот момент, когда оно будет наивысшим. Иначе придется ждать пять лет, потому что в эти годы из его семени смогут родиться только дочери. Как только он зачнет сына, это дарующее сыновей желание больше никогда не вернется.
Альфриг каждый день упрекал его за промедление:
– Мой господин, вы должны оплодотворить ее своим сыном. Так дольше продолжаться не может.
– Когда она забеременеет, я не смогу прикоснуться к ней, пока не родится ребенок, – пожаловался Повелитель Сумерек.
– Разве у вас нет других женщин? – сухо спросил канцлер. – У вас есть более важные дела, чем успокаивать вашу неугомонную мужскую плоть.
Повелитель Сумерек засмеялся и ответил:
– Любовь с Ларой так прекрасна, что невозможно описать, Альфриг. Но, честно говоря, если бы моей женой была твоя Эитри, я бы поискал себе другие дела.
– В молодости Эитри считалась красавицей, – заступился канцлер за свою супругу. – Но, боюсь, когда женщине больше пятисот лет, красота начинает меркнуть.
– Я знаю, Альфриг, ты заботишься о моих интересах и интересах моего королевства, – сказал Колл. – Обещаю, скоро оплодотворю Лару.
– Тьма, которую она носит в себе, производит на меня большое впечатление, мой господин. Я ведь наблюдал за тем, как вы выводили эту тьму наружу, – с восхищением ответил Альфриг.
Колл кивнул в знак согласия и сказал:
– Да, она будет хорошо учить моего сына.
Любовная жажда сжигала его изнутри, требовала исполнения долга. Альфриг прав. Как печально, это должно произойти сегодня ночью. И ее Лара запомнит на всю жизнь. Сегодня во время их телесной близости ей будет больно, но она охотно примет боль. Колл улыбнулся и облизнул губы, предвкушая то, что произойдет, и сказал своему канцлеру:
– Спокойной ночи, Альфриг.
Гном вопрошающе поднял бровь. Колл кивнул. Альфриг улыбнулся и сказал:
– Доброй ночи, мой господин. Сегодня ночью я буду молиться Креллу, чтобы он послал вам удачу.
Канцлер поклонился и ушел.
Повелитель Сумерек еще несколько минут сидел неподвижно, глядя на огромное грозовое облако, которое надвигалось со стороны гор на его замок. Гроза – еще один знак того, что сын его и наследник будет зачат этой ночью. Он слышал треск молний и грохот грома, но дождя не было – ни капли. Колл прошел между колоннами в портик, прислонился к мраморной балюстраде, почувствовав холод камня, и стал смотреть на свое королевство. В горах среди скал жили свирепые великаны и коварные гномы, в лесах, покрывавших горы, обитали вольфины – оборотни, которые могли принимать то облик человека, то облик волка. Все эти три народа были обязаны хранить верность Повелителю Сумерек. Теперь же он и мунинов надежно привязал к одному месту – Пенумбрасу. Все идет так, как предсказала Книга Правления.
Он завладел феей, которой было предназначено стать его супругой. Он надежно хранит ее воспоминания, кроме тех немногих, которые ей нужны, в огромном алебастровом кувшине в приемном зале. Она проспала два месяца, еще два месяца пробыла в его объятиях, теперь она – его, и только его женщина. Она верит ему, и сегодня он ласковыми словами добьется от нее признания, что она его любит. Потом он соединится с ней телесно и поместит свое семя в глубину ее матки. Лара родит ему сына. А когда это произойдет, он вернет ей знания о ее магических способностях. Она будет править вместе с ним и своей магией поможет ему завладеть сначала Хетаром, а потом Терой. С ее помощью все миры будут принадлежать ему. «Как приятно чувствовать, что все идет хорошо!» – подумал Колл и улыбнулся.
Он вернулся в свою комнату и позвал слугу. Тот мгновенно вбежал в дверь, раболепно поклонился и спросил:
– Чем могу служить, мой господин?
– Пойди к моему банщику и скажи, что я скоро приду к нему. После этого пойди в покои госпожи Лары и скажи там служанкам, что сегодня ночью я приду к моей супруге. Я хочу, чтобы она была готова принять меня.
Слуга снова поклонился и сказал:
– Мой господин, могу ли я осмелиться задать вам вопрос?
Колл был в хорошем настроении и потому кивнул.
– Мой господин… сегодняшняя ночь… это… – неуверенно заговорил слуга. Было видно, что он нервничает.
Колл широко улыбнулся, он прекрасно понял, о чем хочет спросить этот человек.
– Да, – ответил он. – А теперь иди и делай то, что я велел.
Слуга со всех ног выбежал из комнаты и помчался выполнять приказы. Банщику он сказал:
– Господин скоро придет к тебе для омовения. Он сказал, что сегодня ночью произойдет это!
Банщик кивнул и начал выкрикивать приказы слугам, которые были у него в подчинении. Потом он спросил у слуги:
– Ты уверен?
– Он сам это сказал! – объявил слуга, выбежал из бани и помчался в покои Лары.
Когда он постучал в дверь, ему открыла Мача.
– Приготовь свою госпожу, – сказал слуга. – Господин должен прийти к ней. Он сказал, что сегодня ночью оплодотворит ее своим семенем.
– А как ты узнал о таком личном деле господина? – спросила служанка.
– Он был в хорошем настроении, и я осмелился спросить, – объяснил слуга. – Он ответил «да».
– Действительно, пора, – сказала Мача. – А теперь уходи. Ты передал сообщение, остальное – наше дело.
Закрыв дверь за слугой, она позвала Анку и, когда та пришла, сообщила ей то, о чем сказал слуга.
– Она как раз просыпается, – ответила Анка.
– Тогда давай накормим ее. Потом она должна пойти в баню, и после этого будет готова для него. – Сказав это, Мача вошла в прекрасную спальню Лары и поклонилась: – Господин сообщил через слугу, что эта ночь будет для вас особенной, госпожа. Вас надо накормить, а потом выкупать. Он скоро придет.
Служанки принесли Ларе сырых устриц, сочного каплуна, спаржу и ягоды в сливках. У Лары был хороший аппетит, и она съела все. Потом они отвели ее в баню. Банщица, которую уже предупредили о том, какой важной будет эта ночь, неутомимо трудилась, чтобы сделать свою госпожу как можно красивее. Длинные золотистые волосы Лары были вымыты, надушены и высушены, несколько прядей переплетены блестящими серебряными нитями. Наконец на Лару было наброшено через голову тонкое, как паутинка, шелковое платье самого глубокого черного цвета – цвета ночной тьмы. Контраст черноты с золотистым цветом волос и белизной кожи должен был усилить влечение Колла. После этого служанки отвели Лару обратно в ее спальню – ждать супруга.
Когда Колл вошел, сердце Лары от восторга забилось сильнее. Он был только в набедренной повязке из черного шелка. Его светлая кожа, покрытая легким слоем масла, блестела, глаза сегодня были серебристо-серыми, а короткие черные волосы слегка пахли сандалом. Лара приподнялась, обняла его красивое лицо обеими своими маленькими ладонями и улыбнулась, глядя в его глаза. Потом встала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.
– Ты любишь меня? – тихо спросил ее Колл.
– Люблю, – ответила она. – Как же мне тебя не любить, когда ты так добр ко мне?
– Ты родишь мне сына, Лара? – спросил он. – Ты добровольно согласишься заняться со мной любовью сегодня? Это можно сделать, только если ты желаешь этого, моя драгоценная.
– Конечно да, мой господин Колл! – выдохнула она. – Я с радостью понесу в утробе твоего сына. Я хочу родить тебе сына! Я обожаю тебя, мой дорогой господин! Для меня в мире не существует никого, кроме тебя!
– Создание ребенка сопряжено с болью, моя драгоценная, – предупредил ее Колл. – Но из этой боли родится следующий Повелитель Сумерек. Если ты достаточно сильно любишь меня, то согласишься на эти страдания. Так ли это, моя драгоценная? – Его серые глаза всматривались в ее маленькое, имевшее форму сердца лицо. – Достаточно ли ты любишь меня, Лара?
– Да! – заявила она. – Но скажи мне одну вещь, мой господин Колл. Что такое боль?
Она не помнит этого! О, Крелл! Она не помнит, что такое боль. Он не подумал об этом. Но то, что она потеряла память, сделает их телесную близость еще лучше. Она будет потрясена, когда это произойдет в первый раз, и испугается, когда это будет продолжаться. Потрясение и страх создадут ему сильного и жестокого наследника. Колл обнял Лару.
– Тебе нечего страшиться, моя драгоценная, – ласково ответил он и погладил ее волосы.
Она снова подняла на него свои сияющие глаза и сказала:
– Тогда позволь мне быть матерью твоего сына, мой господин Колл. Позволь мне преподнести тебе этот дар моей любви!
Он наклонился и стал целовать ее в губы – сначала нежно, потом все сильнее. Завершающий и самый свирепый порыв оплодотворяющего вожделения постепенно охватывал его тело.
Колл дотронулся до платья Лары, оно превратилось в облачко серебристого тумана и растаяло в воздухе. Он сорвал со своих бедер длинную шелковую повязку. Этой ночью его стержень был огромным и уже успел стать твердым, как камень. Такой эта часть тела останется несколько часов – до момента, когда их любовь достигнет вершины.
– Встань передо мной на колени! – скомандовал он.
Лара выполнила приказ, опустилась на колени, обхватила его стержень своей маленькой ладонью и поцеловала обжигающе горячую головку. Потом начала лизать от основания до кончика, взяла в рот и стала сосать. Ее язык обвивался вокруг кончика, а ладони Колла стиснули ее голову.
– Возьми глубже! – рявкнул он и застонал, когда Лара глубже вобрала его в себя.
Колл почувствовал, что коснулся задней стенки ее горла, Лара открыла рот еще шире и наполовину проглотила его член. Колл едва не застонал, когда она это сделала. Он еще не был готов испустить свой сок.
– Хватит, ведьма! – сказал он странным грубым голосом.
Лара еще никогда не слышала, чтобы он так говорил. Она нежно покусывала его, в последний раз лизнула кончик перед тем, как Колл поднял ее на ноги.
– Сегодня у нас что-то не так, как всегда, – тихо сказала она.
– Создание наследника – особый случай, – ответил Колл. – Мой стержень сейчас такой сильный, каким больше не будет никогда. И после того, как я посею в тебе мое семя, я не смогу коснуться тебя, пока ты не родишь. Это будет огромная жертва для нас обоих, моя драгоценная. Но я обещаю тебе, что у нас будут другие общие дела.
– Какие? – захотела узнать Лара.
– Я расскажу тебе о них завтра. А этой ночью мы должны только заниматься любовью, – ответил Колл и снова начал ее целовать, лаская язык Лары своим раздвоенным языком, как сотни раз до этого. Потом он подвел Лару к их постели, уложил на спину, целовал ее груди, лизал ее тело, пока оно не согрелось желанием. После этого его раздвоенный язык играл с ее любовным бугорком до тех пор, пока она со слезами в голосе не попросила о передышке. Тогда он протолкнул свой язык в ее влагалище и начал лизать стенки, готовя ее к тому, что должно произойти. Он уже чувствовал, как проступают под кожей на стержне острые маленькие бугорки. Его страсть уже почти не поддавалась контролю, и он понял: пора. Он вынул язык из ее влагалища и лизнул мягкие внутренние стороны ее бедер. Она лежала неподвижно, закрыв глаза, и наслаждалась. Колл выпрямился, придвинулся ближе и оказался у нее между ног. Потом наклонился и шепнул ей на ухо:
– Скажи мне, что хочешь меня, моя драгоценная.
– О да! – сказала она, открывая свои зеленые глаза. – Пожалуйста, мой господин, войди в меня. Раздели со мной величайшее удовольствие – радость создания ребенка.
Он улыбнулся ей и одним мощным рывком вошел в ее жадно просившее об этом тело. Потрясение и боль в ее глазах только увеличили его любовный пыл. Она закричала от ужаса, но это только ввело его в нужный ритм. Он медленно, без остановки двигался назад и вперед внутри влагалища, жестоко царапая ее острыми бугорками.
– Это не так, как было! О, Крелл! Он… он колется! – всхлипнула Лара.
Твердый стержень, шевелившийся внутри ее, был покрыт острыми колючками, которых раньше не было. Они обжигали и больно натирали нежные стенки влагалища. Хотя при этом усиливали страсть.
– Обхвати меня ногами, Лара! – скомандовал Колл. – Я должен войти глубже!
Он на короткое время прекратил движения, насильно поднял вверх ее неохотно подчинившиеся ноги и закинул их вокруг своей талии. Потом глубже вошел в нее, наслаждаясь ее страхом и мукой.
– Мой господин! Пожалуйста, остановись! Прошу тебя! – со слезами в голосе взмолилась Лара.
– Не сопротивляйся этому, моя драгоценная, – сказал ей Колл. – Пусть боль проносится через тебя. Из этой боли возникнет мой сын. Верь мне! А теперь закричи для меня!
Лара закричала, и, к ее удивлению, невыносимая боль превратилась в невероятное наслаждение.
– О, Крелл! – почти беззвучно воскликнула она.
Она могла бы поклясться, что стержень Колла внутри ее становится длиннее. Когда страх прошел, она почувствовала, что ее собственный любовный жар превратился в жгучую лихорадку страсти. Теперь Колл держал ее руки у нее над головой. Его глаза, смотревшие сверху на Лару, были черными, и в центре каждого зрачка горел крошечный темно-красный огонек, и Лара поняла, что Колл больше не видит ее. Все его существо сосредоточилось на наслаждении, которого они добивались, и на ребенке, который родится из этого наслаждения.
Он снова, и снова, и снова врывался в ее тело. Назад и вперед. Снова назад и вперед. Опять назад и вперед. Как они близки друг другу! Лара чувствовала эту близость. За стеной их спальни раз за разом вспыхивали молнии. Вновь и вновь грохотал гром. А потом боль вернулась и стала такой жгучей, что могла бы уничтожить Лару. Но она не даст ей себя погубить! Ни за что!
В этот момент она и Колл одновременно достигли блаженства. Лара закричала, когда его сок, горячий как кипяток и содержавший всего одно семя, выплеснулся внутрь ее, забросив далеко в глубину матки крошечный зародыш новой жизни. Он стал опускаться ниже, глубже зарываясь внутрь ее, и в это время Ларе опять стало больно. Потом боль исчезла. Гроза снаружи закончилась, и вдруг наступила полная тишина.
Они еще немного полежали рядом, восстанавливая дыхание и возвращая силу рукам и ногам. Потом Колл встал с ее постели и сказал:
– Сделано.
И медленно вышел из ее спальни.
– Я люблю тебя, мой господин! – крикнула она ему вслед, когда дверь закрывалась.
Колл услышал это и улыбнулся. Да, она его действительно любит. Феи не рожают детей от нелюбимых мужчин. Не рожают, даже если не помнят об этом своем свойстве. Но Лара любит его, и семя, которое он только что посадил, уже растет в ней.
Его сын растет!
Мгновение Колл почувствовал легкий укол сожаления: тело Лары больше не принадлежит ему. Теперь оно принадлежит его сыну. Он знал, что теперь, после того как он попробовал страсть Лары и наслаждался любовью вместе с ней, ни одна другая женщина никогда не утолит его огромную любовную жажду. Пока ребенок не родится, он будет использовать как облегчающие средства привлекательных и созревших для любви обитательниц Дома удовольствий. И по-прежнему, ради удовольствия Лары, будет приказывать казнить каждую из них после того, как он ее использует. Пока Лара носит в себе новую жизнь, она должна быть счастлива и довольна. Он позаботится, чтобы она получала все, что пожелает.
Он будет продолжать извлекать на поверхность тьму, которая скрыта в ее душе. Лара из Хетара, домина Теры, спасительница кланов Дальноземья! Добрая фея Лара, ученица самого принца Калига! Колл улыбнулся. Оказалось, что доброта – только одна сторона медали. Тьма есть во всех. И теперь, когда Лара ничего не помнит о своей жизни до того, как Колл украл ее, в ней можно медленно выращивать зло, как прекрасный цветок. За всю свою прошлую жизнь она только однажды позволила тьме прикоснуться к себе. Но это значит, что в ней есть жестокость, которую можно подкормить, возделать и облагородить. Пока будет расти живот Лары, питая и укрывая его сына, он будет любоваться ростом ее жестокости. Войдя в свою спальню, Колл лег в постель и уснул. На сегодня его долг исполнен.
Глава 4
Калиг, принц-тень, смотрел вниз, на долину, которую называли конской. Там паслись его табун и табуны других принцев, его братьев. Сейчас лошади стояли неподвижно и ели траву.
– Дело сделано, – сказал он своей красивой спутнице. – И ни кланы, ни Магнус Хаук ни о чем не догадываются.
Илона, королева лесных фей, кивнула.
– Что же будет теперь? – спросила она. – Я молюсь, чтобы память не вернулась к ней, пока все это не кончится.
– Ее воспоминания хранятся в надежном месте, и только мунины могут вернуть их ей. Я позабочусь, чтобы этого не случилось, пока срок ее беременности не станет большим, – сказал Калиг. – Тогда Лара получит обратно свою память, и ее инстинкты подскажут, что она должна сделать. Колл безумно влюблен в нее, Илона. План сработал идеально. – Калиг улыбнулся: он был очень доволен. – А пока Лара в безопасности.
– Ее будут искать, – напомнила Илона. – В кланах все убиты горем. Их невозможно убедить, что они не виноваты, но Магнус считает, что исчезновение Лары – дело рук хетарианцев. Он может начать войну: смертные иногда очень нелогичны.
– Может, – согласился Калиг и усмехнулся, – но, моя прекрасная Илона, разве поведение доминуса Теры не доказывает, что он очень любит свою жену? Его любовь сильнее всех доводов рассудка. Он действительно идеальный муж для нее.
– Я бы хотела, чтобы они встретились уже после всего этого. Как ты ухитришься скрыть от него то, что сейчас происходит, когда мы вернем Лару обратно? И как Лара справится с тем, что с ней случилось? Ты ведь знаешь, она так честна, что это отвратительно. Ох уж эта честность – мерзкое и вредное свойство смертных! Лара захочет, чтобы Магнус все узнал, а я не думаю, что он сможет жить с таким грузом в душе. Это погубит их обоих.
– Илона, Илона! Ты же хорошо знаешь меня! – вполголоса проворчал Калиг. – Доверься мне, моя королева. Я никогда не погублю Лару и никого из тех, кого она любит.
Илона вздохнула:
– Ты, как всегда, непостижим. Я думаю, ты не скажешь мне, что ты задумал сделать.
Калиг снова улыбнулся и ответил:
– Нет, Илона, не скажу. Ты жалуешься, что смертные поступают нелогично. Но вы, феи, тоже не всегда слушаетесь указаний логики и рассудка.
– Дело сделано, – сказал он своей красивой спутнице. – И ни кланы, ни Магнус Хаук ни о чем не догадываются.
Илона, королева лесных фей, кивнула.
– Что же будет теперь? – спросила она. – Я молюсь, чтобы память не вернулась к ней, пока все это не кончится.
– Ее воспоминания хранятся в надежном месте, и только мунины могут вернуть их ей. Я позабочусь, чтобы этого не случилось, пока срок ее беременности не станет большим, – сказал Калиг. – Тогда Лара получит обратно свою память, и ее инстинкты подскажут, что она должна сделать. Колл безумно влюблен в нее, Илона. План сработал идеально. – Калиг улыбнулся: он был очень доволен. – А пока Лара в безопасности.
– Ее будут искать, – напомнила Илона. – В кланах все убиты горем. Их невозможно убедить, что они не виноваты, но Магнус считает, что исчезновение Лары – дело рук хетарианцев. Он может начать войну: смертные иногда очень нелогичны.
– Может, – согласился Калиг и усмехнулся, – но, моя прекрасная Илона, разве поведение доминуса Теры не доказывает, что он очень любит свою жену? Его любовь сильнее всех доводов рассудка. Он действительно идеальный муж для нее.
– Я бы хотела, чтобы они встретились уже после всего этого. Как ты ухитришься скрыть от него то, что сейчас происходит, когда мы вернем Лару обратно? И как Лара справится с тем, что с ней случилось? Ты ведь знаешь, она так честна, что это отвратительно. Ох уж эта честность – мерзкое и вредное свойство смертных! Лара захочет, чтобы Магнус все узнал, а я не думаю, что он сможет жить с таким грузом в душе. Это погубит их обоих.
– Илона, Илона! Ты же хорошо знаешь меня! – вполголоса проворчал Калиг. – Доверься мне, моя королева. Я никогда не погублю Лару и никого из тех, кого она любит.
Илона вздохнула:
– Ты, как всегда, непостижим. Я думаю, ты не скажешь мне, что ты задумал сделать.
Калиг снова улыбнулся и ответил:
– Нет, Илона, не скажу. Ты жалуешься, что смертные поступают нелогично. Но вы, феи, тоже не всегда слушаетесь указаний логики и рассудка.