Марцина посмотрела на мать. Тепло ее рук, ее объятий успокаивало, и в эти мгновения она почувствовала себя такой защищенной, какой не была уже десятки лет.
– Ах, мама, прости меня. Калиг даже не приближался ко мне. Это я желала, а когда он отказал мне, я была в ярости. Я не хотела лгать, но я восхищаюсь им всю свою жизнь.
– Я знаю, – тихо сказала Лара. – Я прощаю твою жестокую ошибку, моя родная. – Она нежно поцеловала Марцину в макушку.
– Но, мама, о чем говорила бабушка? Моим отцом был Магнус Хаук, ведь так? – Марцина смотрела на Лару с нетерпением и неумолимым вопросом во взгляде.
У Лары не оставалось выхода, она должна была поведать Марцине тайну, которую хранила так много лет.
– Вы с Таджем родились в один день, – начала Лара. – И все поверили, что вы родные двойняшки. И Магнус Хаук тоже поверил, что ты его ребенок, так же как и твой брат. Но он не был твоим отцом, Марцина. Вскоре после того, как был зачат Тадж, на равнине снов меня изнасиловал Колл, Повелитель Сумерек. Ты его дочь.
– Нет! – вскрикнула Марцина.
Ее взгляд заметался между Илоной и Калигом, в надежде, что кто-то из них опровергнет это, но они молчали.
– Есть еще кое-что, – добавила Лара, – и ты должна знать это. Когда-то давно, когда я проводила лето в Новом Дальноземье среди кланов, Колл, Повелитель Сумерек, похитил меня и стер мою память. Он считал, что я его избранная жена. Он зачал мне сына. У Повелителей Сумерек может быть только один наследник, хотя при этом они могут иметь много дочерей. Калиг помог восстановить мою память и рассказал мне, что все это было спланировано, чтобы я родила Коллу сына, который в будущем посеет хаос в Темных Землях. С помощью магии, которую мне вернули, я сделала так, что детей стало двое. Рождение Колгрима и Колбейна внесло анархию в Темные Земли. После я вернулась к своей настоящей жизни. Воспоминания о тех месяцах, что я провела там, были стерты из памяти всех нас, ради нашей же безопасности. Но Колл стал являться мне в снах, пытаясь вернуть меня. В конце концов Калиг был вынужден поведать мне о том, что произошло, и вернуть мои воспоминания о времени, проведенном в Темных Землях, чтобы я могла защитить себя, так как Колл угрожал, что расскажет обо всем Магнусу. Однако я сделала это первой.
– Что же сделал отец… то есть доминус, когда ты рассказала ему? – спросила Марцина.
Она казалась такой уязвленной, ослабленной и сломленной!
– Он был в ярости. Его гордость была растоптана. Он проклинал меня и Калига. В какой-то момент твоя бабушка уже грозилась превратить его в камень, так он разозлил ее. Но вскоре его гнев и боль утихли, ведь твой отец любил меня.
– Не называй его моим отцом! – воскликнула Марцина. – Он не был моим отцом! Моим отцом был монстр, изверг, который силой, против твоей воли зачал меня! – И она отчаянно и горько зарыдала.
Лара обняла свою младшую дочь, крепко прижав к себе.
– Магнус Хаук так и не узнал правды о твоем появлении, моя милая. Он считал себя твоим отцом, и он был им. Твоим единственным и настоящим отцом.
– Значит, я родная сестра Повелителя Сумерек, – медленно произнесла Марцина и внезапно вспомнила, как давным-давно она впервые отправилась жить в леса, к бабушке королевских кровей.
Тогда она только научилась перемещаться из одного места в другое с помощью магии и, будучи в восторге от новых возможностей, появилась в покоях Лары, чем очень ее удивила. Марцина застала мать за разговором с двумя молодыми людьми, но Лара в тот же миг, почти без объяснений, волшебным образом спрятала их.
– В тот раз, когда я впервые переместилась с помощью волшебства… – начала Марцина.
– Да, я помню, – кивнула Лара.
– Я успела бросить лишь взгляд на тех двух молодых людей, что были с тобой. Их лица были одинаковы, но один из них был темный, а другой светлый. – Марцина перебирала воспоминания. – Кто из них стал Повелителем Сумерек, мама?
– Колгрим, тот, что с золотистыми волосами, – ответила Лара.
– Что же случилось с другим, темноволосым? – не унималась Марцина.
– Колгрим заточил его в темницу вместе с их отцом, в камеру, созданную принцами-тенями, – рассказывала Лара. – Никто из них уже никогда не будет свободен.
Холод и ужас сковали Марцину. По щекам ее струились слезы, но она словно не замечала их. За эти несколько минут весь ее привычный мир вдруг изменился до неузнаваемости.
– Так вот почему я чистокровное магическое создание, в отличие от Ануш, Загири и Таджа, – задумчиво подвела итог Марцина.
– Да, поэтому, – сказала Лара, продолжая гладить ее длинные черные волосы.
– В моей душе есть место и Свету и Тьме, – заметила Марцина. – И необходимо сохранять меж ними равновесие. Ведь так, мама? – Она смотрела Ларе прямо в глаза.
– Хочется надеяться, Марцина, что Свет возьмет верх над темным началом в тебе, так как в грядущей битве нам будет нужна твоя помощь, – сказала Лара.
Марцина долго молчала, но наконец заговорила:
– Теперь я понимаю, почему время от времени я совершаю столь безрассудные и низкие поступки.
– Никто не совершенен, – ответила Лара. – Даже в магическом мире. Всегда и во всем должно быть равновесие.
– Как же ты можешь любить меня?! – в порыве спросила Марцина. – Ведь он взял тебя силой!
– Да, это правда, что ты не была плодом любви, – откровенно сказала Лара младшей дочери, – но, как только я увидела тебя, с самой первой секунды я полюбила тебя, Марцина. И Магнус искренне любил тебя. Всю свою жизнь ты была окружена любовью, и именно она делает тебя сильной и будет придавать тебе сил всегда.
– Но если бы отец, то есть доминус, узнал бы правду, мама, стал бы он любить меня? Если бы он знал, что мой биологический отец был воплощением зла, смог бы он тогда любить меня?
– Конечно! – без малейшего колебания ответила Лара. – Он любил бы тебя, несмотря ни на что. Я знаю это совершенно точно. У Магнуса было большое и щедрое сердце, что отличало его от прочих смертных.
Теперь заговорила королева лесных фей:
– Что ж, Марцина, теперь ты знаешь, каковы последствия нечестного вмешательства и что может быть, если подслушивать чужие разговоры. Я надеюсь, ты усвоила урок. Многие годы мы изо всех сил старались уберечь тебя, и что же, лучше ли тебе сейчас, когда ты узнала все это?
– Теперь я чувствую горечь и печаль, но в то же время я стала мудрее, – ответила Марцина. – Я буду трудиться и прилагать все усилия, чтобы преодолеть наследие Сил Тьмы в себе.
Лара обняла юную фею:
– В тебе гораздо больше светлого, нежели темного, злого. Но послушай, Марцина, Колгрим не знает правды о твоем происхождении. Если он обнаружит истину, он попытается перетянуть тебя на свою сторону. Он чрезвычайно обворожителен и обладает даром убеждения. Но он гораздо коварнее и более жесток, чем даже его отец. Будь осторожна.
– Надеюсь, она прислушается к тебе, так как меня не слушалась никогда, – с раздражением добавила Илона.
Лара бросила красноречивый, пылкий взгляд на мать, и королева лесных фей громко рассмеялась.
– Это совсем не смешно, мама, – отреагировала Лара.
– Ах, ты не права, моя дорогая. Ты в конце концов довела до совершенства этот присущий только мне взгляд, полный порицания и праведного негодования. У тебя отлично получилось, Лара.
Теперь тихонько засмеялась Марцина, Калиг тоже начал ухмыляться. Улыбнулась и Лара, поняв всю иронию слов своей матери. На данный момент худшее было позади. Теперь Марцина знала страшную тайну своего рождения, но Лара не сомневалась, что неизменная поддержка и любовь помогут ей оправиться и обрести новые силы. Голос Калига прервал ее мысли.
– Марцина, твоя мать и я хотим, чтобы отныне твой дом был с нами, – сказал он.
– Но я лесная фея, – начала было Марцина и осеклась. – Впрочем, боюсь, что я уже не знаю, к кому принадлежу, – призналась она.
– Ты принадлежишь к роду своей матери, – сказал ей Калиг. – Ты часть светлого мира и солнца нашей пустыни.
– Мне нужно обдумать все это в одиночестве, – искренне сказала Марцина.
Илону обеспокоили слова внучки. Марцина пережила большое потрясение, и ей действительно требовалось время, чтобы свыкнуться с новой реальностью.
– Я знаю одно превосходное место, – улыбаясь, сказала Лара.
– Ей лучше вернуться в леса вместе со мной, – возразила Илона.
– Нет, ей лучше воспользоваться всеми преимуществами моего заветного, особенного места.
Лара взглянула на Калига, который улыбнулся и кивнул ей.
– Да, это то, что нужно, – согласился он.
– Что это за место, мама?
– Это Зирун.
– Тот уединенный оазис? – удивилась Илона. – Там такой зной! Нет, чтобы воспрять духом, Марцине нужна прохлада густых зеленых лесов!
– Я думаю, решать ей самой, – сказал Калиг.
Его глаза встретились с глазами Лары, и она едва заметно кивнула. Тогда Калиг взял Марцину за руку, и они исчезли.
Илона с раздражением топнула ногой.
– Как мог Калиг сделать такое! Ты уверена, что Марцине можно доверить остаться с ним наедине? – Она была зла. – Раз мое присутствие, очевидно, никому здесь не нужно, тогда я отправляюсь домой.
И королева лесных фей испарилась в облаке пурпурного тумана.
Лара засмеялась, но в ее смехе была нотка печали. Как это было похоже на ее мать – непременно сказать что-то колкое и обидное, если ей не удалось сделать по-своему. В отличие от своей бабушки Марцина редко совершала одну и ту же ошибку дважды. Лара откинулась на кушетке и стала наблюдать, как восходят луны в небесах Хетара. Вокруг нее умиротворяюще пели ночные птицы, и в теплом воздухе благоухали ночные цветы. Она почувствовала возвращение Калига еще до того, как он появился и сел рядом с ней на кушетке.
– Ей понравилось, и она пробудет там несколько дней, – сказал он и нежно поцеловал обнаженное плечо Лары. – Особым заклинанием я сделал так, что никто не сможет найти оазис, пока она там.
Вдруг Лара тихо заплакала.
– Калиг, я хотела, чтобы она никогда не узнала об этом. Я не хотела, чтобы она узнала о Колле и о своих братьях. А теперь мне страшно, ведь раз узнала она, то Колгрим тем более сможет выяснить правду.
– Колгрим будет слишком занят поиском невесты и тем, чтобы она непременно родила ему сына, – сказал Калиг.
– Мы ничего не узнаем, пока сами не отправимся в Темные Земли, – ответила Лара. – Все, что, как нам кажется, мы знаем, на самом деле лишь догадки, писанные вилами по воде. Завтра мы должны быть там, Калиг. Кроме того, есть только один способ выяснить то, что нам нужно. Я должна сама спросить об этом своего сына.
– Но он солжет тебе, – заверил ее Калиг.
– Да, возможно, – согласилась Лара. – Однако он унаследовал от отца самолюбие и гордость. Он не сможет отказать себе в удовольствии похвастать передо мной своим недюжинным умом и талантом. Если я спрошу, то в его рассказе будет хотя бы доля правды. Остальное нам придется разведывать самим. Я знаю, ты хотел пойти со мной, Калиг, но, если ты решишься на это, тебе придется оставаться невидимым. Колгрим не станет говорить так же свободно при тебе, как говорил бы со мной наедине. К тому же ты ведь знаешь, Повелители Сумерек не способны чувствовать присутствие принцев-теней, так что он не заметит тебя.
– Чудесно, любовь моя, – сказал Калиг. – Мы не узнаем всего, но те немногие сведения, что нам удастся получить, помогут нам выведать остальное.
Они заснули вместе, на откидной кушетке, в саду, а когда проснулись, Лара вышла во дворце Калига на балкон с видом на восходящее солнце. Сняв с себя свободное платье, она встала, разведя руки в стороны, развернув ладони к небесам, и стала принимать солнечные ванны, которыми услаждал ее великий золотой небесный шар. Его лучи стремились к ней, наполняя силой. Свет проникал в нее, пронизывал ее плоть, и вот фея уже сама его излучает, а после она сможет призвать его на помощь, когда ей понадобится защита. Когда солнце полностью поднялось над горизонтом, Лара покинула балкон и отправилась искупаться. Потом Кади одела ее в прекрасный белый халат с длинными пышными рукавами и закругленным вырезом. Служанка повязала золотой пояс на талии Лары и надела на ее изящные ножки золотые сандалии. Расчесывая длинные, словно золоченые волосы хозяйки, она аккуратно вплела в них тонкие золотые нити, так что волосы заблестели еще ярче обычного.
Как только Лара была готова, они с Калигом стали завтракать. Он тоже успел принять ванну и теперь был одет во все белое. Его небесно-голубые глаза сияли, выделяясь на фоне смуглой кожи, когда он кормил Лару кусочками сочной дыни, а она, смеясь, соблазнительно облизывала его пальцы. Он остановился и покачал головой, будто осуждая.
– Любовь моя, нас ждет важное дело, и оно прежде всего, – сказал он. – Прошу, не отвлекай меня.
– Тогда перестань кормить меня с рук, словно любимую зверюшку, – парировала Лара, намазывая масло на ломтик свежего теплого хлеба и аппетитно откусывая его.
– Ты права, моя фея, но я не могу устоять перед тобой.
– Я знаю, – ответила Лара, обольстительно улыбаясь. В глазах ее сиял озорной огонек.
– Ах, мама, прости меня. Калиг даже не приближался ко мне. Это я желала, а когда он отказал мне, я была в ярости. Я не хотела лгать, но я восхищаюсь им всю свою жизнь.
– Я знаю, – тихо сказала Лара. – Я прощаю твою жестокую ошибку, моя родная. – Она нежно поцеловала Марцину в макушку.
– Но, мама, о чем говорила бабушка? Моим отцом был Магнус Хаук, ведь так? – Марцина смотрела на Лару с нетерпением и неумолимым вопросом во взгляде.
У Лары не оставалось выхода, она должна была поведать Марцине тайну, которую хранила так много лет.
– Вы с Таджем родились в один день, – начала Лара. – И все поверили, что вы родные двойняшки. И Магнус Хаук тоже поверил, что ты его ребенок, так же как и твой брат. Но он не был твоим отцом, Марцина. Вскоре после того, как был зачат Тадж, на равнине снов меня изнасиловал Колл, Повелитель Сумерек. Ты его дочь.
– Нет! – вскрикнула Марцина.
Ее взгляд заметался между Илоной и Калигом, в надежде, что кто-то из них опровергнет это, но они молчали.
– Есть еще кое-что, – добавила Лара, – и ты должна знать это. Когда-то давно, когда я проводила лето в Новом Дальноземье среди кланов, Колл, Повелитель Сумерек, похитил меня и стер мою память. Он считал, что я его избранная жена. Он зачал мне сына. У Повелителей Сумерек может быть только один наследник, хотя при этом они могут иметь много дочерей. Калиг помог восстановить мою память и рассказал мне, что все это было спланировано, чтобы я родила Коллу сына, который в будущем посеет хаос в Темных Землях. С помощью магии, которую мне вернули, я сделала так, что детей стало двое. Рождение Колгрима и Колбейна внесло анархию в Темные Земли. После я вернулась к своей настоящей жизни. Воспоминания о тех месяцах, что я провела там, были стерты из памяти всех нас, ради нашей же безопасности. Но Колл стал являться мне в снах, пытаясь вернуть меня. В конце концов Калиг был вынужден поведать мне о том, что произошло, и вернуть мои воспоминания о времени, проведенном в Темных Землях, чтобы я могла защитить себя, так как Колл угрожал, что расскажет обо всем Магнусу. Однако я сделала это первой.
– Что же сделал отец… то есть доминус, когда ты рассказала ему? – спросила Марцина.
Она казалась такой уязвленной, ослабленной и сломленной!
– Он был в ярости. Его гордость была растоптана. Он проклинал меня и Калига. В какой-то момент твоя бабушка уже грозилась превратить его в камень, так он разозлил ее. Но вскоре его гнев и боль утихли, ведь твой отец любил меня.
– Не называй его моим отцом! – воскликнула Марцина. – Он не был моим отцом! Моим отцом был монстр, изверг, который силой, против твоей воли зачал меня! – И она отчаянно и горько зарыдала.
Лара обняла свою младшую дочь, крепко прижав к себе.
– Магнус Хаук так и не узнал правды о твоем появлении, моя милая. Он считал себя твоим отцом, и он был им. Твоим единственным и настоящим отцом.
– Значит, я родная сестра Повелителя Сумерек, – медленно произнесла Марцина и внезапно вспомнила, как давным-давно она впервые отправилась жить в леса, к бабушке королевских кровей.
Тогда она только научилась перемещаться из одного места в другое с помощью магии и, будучи в восторге от новых возможностей, появилась в покоях Лары, чем очень ее удивила. Марцина застала мать за разговором с двумя молодыми людьми, но Лара в тот же миг, почти без объяснений, волшебным образом спрятала их.
– В тот раз, когда я впервые переместилась с помощью волшебства… – начала Марцина.
– Да, я помню, – кивнула Лара.
– Я успела бросить лишь взгляд на тех двух молодых людей, что были с тобой. Их лица были одинаковы, но один из них был темный, а другой светлый. – Марцина перебирала воспоминания. – Кто из них стал Повелителем Сумерек, мама?
– Колгрим, тот, что с золотистыми волосами, – ответила Лара.
– Что же случилось с другим, темноволосым? – не унималась Марцина.
– Колгрим заточил его в темницу вместе с их отцом, в камеру, созданную принцами-тенями, – рассказывала Лара. – Никто из них уже никогда не будет свободен.
Холод и ужас сковали Марцину. По щекам ее струились слезы, но она словно не замечала их. За эти несколько минут весь ее привычный мир вдруг изменился до неузнаваемости.
– Так вот почему я чистокровное магическое создание, в отличие от Ануш, Загири и Таджа, – задумчиво подвела итог Марцина.
– Да, поэтому, – сказала Лара, продолжая гладить ее длинные черные волосы.
– В моей душе есть место и Свету и Тьме, – заметила Марцина. – И необходимо сохранять меж ними равновесие. Ведь так, мама? – Она смотрела Ларе прямо в глаза.
– Хочется надеяться, Марцина, что Свет возьмет верх над темным началом в тебе, так как в грядущей битве нам будет нужна твоя помощь, – сказала Лара.
Марцина долго молчала, но наконец заговорила:
– Теперь я понимаю, почему время от времени я совершаю столь безрассудные и низкие поступки.
– Никто не совершенен, – ответила Лара. – Даже в магическом мире. Всегда и во всем должно быть равновесие.
– Как же ты можешь любить меня?! – в порыве спросила Марцина. – Ведь он взял тебя силой!
– Да, это правда, что ты не была плодом любви, – откровенно сказала Лара младшей дочери, – но, как только я увидела тебя, с самой первой секунды я полюбила тебя, Марцина. И Магнус искренне любил тебя. Всю свою жизнь ты была окружена любовью, и именно она делает тебя сильной и будет придавать тебе сил всегда.
– Но если бы отец, то есть доминус, узнал бы правду, мама, стал бы он любить меня? Если бы он знал, что мой биологический отец был воплощением зла, смог бы он тогда любить меня?
– Конечно! – без малейшего колебания ответила Лара. – Он любил бы тебя, несмотря ни на что. Я знаю это совершенно точно. У Магнуса было большое и щедрое сердце, что отличало его от прочих смертных.
Теперь заговорила королева лесных фей:
– Что ж, Марцина, теперь ты знаешь, каковы последствия нечестного вмешательства и что может быть, если подслушивать чужие разговоры. Я надеюсь, ты усвоила урок. Многие годы мы изо всех сил старались уберечь тебя, и что же, лучше ли тебе сейчас, когда ты узнала все это?
– Теперь я чувствую горечь и печаль, но в то же время я стала мудрее, – ответила Марцина. – Я буду трудиться и прилагать все усилия, чтобы преодолеть наследие Сил Тьмы в себе.
Лара обняла юную фею:
– В тебе гораздо больше светлого, нежели темного, злого. Но послушай, Марцина, Колгрим не знает правды о твоем происхождении. Если он обнаружит истину, он попытается перетянуть тебя на свою сторону. Он чрезвычайно обворожителен и обладает даром убеждения. Но он гораздо коварнее и более жесток, чем даже его отец. Будь осторожна.
– Надеюсь, она прислушается к тебе, так как меня не слушалась никогда, – с раздражением добавила Илона.
Лара бросила красноречивый, пылкий взгляд на мать, и королева лесных фей громко рассмеялась.
– Это совсем не смешно, мама, – отреагировала Лара.
– Ах, ты не права, моя дорогая. Ты в конце концов довела до совершенства этот присущий только мне взгляд, полный порицания и праведного негодования. У тебя отлично получилось, Лара.
Теперь тихонько засмеялась Марцина, Калиг тоже начал ухмыляться. Улыбнулась и Лара, поняв всю иронию слов своей матери. На данный момент худшее было позади. Теперь Марцина знала страшную тайну своего рождения, но Лара не сомневалась, что неизменная поддержка и любовь помогут ей оправиться и обрести новые силы. Голос Калига прервал ее мысли.
– Марцина, твоя мать и я хотим, чтобы отныне твой дом был с нами, – сказал он.
– Но я лесная фея, – начала было Марцина и осеклась. – Впрочем, боюсь, что я уже не знаю, к кому принадлежу, – призналась она.
– Ты принадлежишь к роду своей матери, – сказал ей Калиг. – Ты часть светлого мира и солнца нашей пустыни.
– Мне нужно обдумать все это в одиночестве, – искренне сказала Марцина.
Илону обеспокоили слова внучки. Марцина пережила большое потрясение, и ей действительно требовалось время, чтобы свыкнуться с новой реальностью.
– Я знаю одно превосходное место, – улыбаясь, сказала Лара.
– Ей лучше вернуться в леса вместе со мной, – возразила Илона.
– Нет, ей лучше воспользоваться всеми преимуществами моего заветного, особенного места.
Лара взглянула на Калига, который улыбнулся и кивнул ей.
– Да, это то, что нужно, – согласился он.
– Что это за место, мама?
– Это Зирун.
– Тот уединенный оазис? – удивилась Илона. – Там такой зной! Нет, чтобы воспрять духом, Марцине нужна прохлада густых зеленых лесов!
– Я думаю, решать ей самой, – сказал Калиг.
Его глаза встретились с глазами Лары, и она едва заметно кивнула. Тогда Калиг взял Марцину за руку, и они исчезли.
Илона с раздражением топнула ногой.
– Как мог Калиг сделать такое! Ты уверена, что Марцине можно доверить остаться с ним наедине? – Она была зла. – Раз мое присутствие, очевидно, никому здесь не нужно, тогда я отправляюсь домой.
И королева лесных фей испарилась в облаке пурпурного тумана.
Лара засмеялась, но в ее смехе была нотка печали. Как это было похоже на ее мать – непременно сказать что-то колкое и обидное, если ей не удалось сделать по-своему. В отличие от своей бабушки Марцина редко совершала одну и ту же ошибку дважды. Лара откинулась на кушетке и стала наблюдать, как восходят луны в небесах Хетара. Вокруг нее умиротворяюще пели ночные птицы, и в теплом воздухе благоухали ночные цветы. Она почувствовала возвращение Калига еще до того, как он появился и сел рядом с ней на кушетке.
– Ей понравилось, и она пробудет там несколько дней, – сказал он и нежно поцеловал обнаженное плечо Лары. – Особым заклинанием я сделал так, что никто не сможет найти оазис, пока она там.
Вдруг Лара тихо заплакала.
– Калиг, я хотела, чтобы она никогда не узнала об этом. Я не хотела, чтобы она узнала о Колле и о своих братьях. А теперь мне страшно, ведь раз узнала она, то Колгрим тем более сможет выяснить правду.
– Колгрим будет слишком занят поиском невесты и тем, чтобы она непременно родила ему сына, – сказал Калиг.
– Мы ничего не узнаем, пока сами не отправимся в Темные Земли, – ответила Лара. – Все, что, как нам кажется, мы знаем, на самом деле лишь догадки, писанные вилами по воде. Завтра мы должны быть там, Калиг. Кроме того, есть только один способ выяснить то, что нам нужно. Я должна сама спросить об этом своего сына.
– Но он солжет тебе, – заверил ее Калиг.
– Да, возможно, – согласилась Лара. – Однако он унаследовал от отца самолюбие и гордость. Он не сможет отказать себе в удовольствии похвастать передо мной своим недюжинным умом и талантом. Если я спрошу, то в его рассказе будет хотя бы доля правды. Остальное нам придется разведывать самим. Я знаю, ты хотел пойти со мной, Калиг, но, если ты решишься на это, тебе придется оставаться невидимым. Колгрим не станет говорить так же свободно при тебе, как говорил бы со мной наедине. К тому же ты ведь знаешь, Повелители Сумерек не способны чувствовать присутствие принцев-теней, так что он не заметит тебя.
– Чудесно, любовь моя, – сказал Калиг. – Мы не узнаем всего, но те немногие сведения, что нам удастся получить, помогут нам выведать остальное.
Они заснули вместе, на откидной кушетке, в саду, а когда проснулись, Лара вышла во дворце Калига на балкон с видом на восходящее солнце. Сняв с себя свободное платье, она встала, разведя руки в стороны, развернув ладони к небесам, и стала принимать солнечные ванны, которыми услаждал ее великий золотой небесный шар. Его лучи стремились к ней, наполняя силой. Свет проникал в нее, пронизывал ее плоть, и вот фея уже сама его излучает, а после она сможет призвать его на помощь, когда ей понадобится защита. Когда солнце полностью поднялось над горизонтом, Лара покинула балкон и отправилась искупаться. Потом Кади одела ее в прекрасный белый халат с длинными пышными рукавами и закругленным вырезом. Служанка повязала золотой пояс на талии Лары и надела на ее изящные ножки золотые сандалии. Расчесывая длинные, словно золоченые волосы хозяйки, она аккуратно вплела в них тонкие золотые нити, так что волосы заблестели еще ярче обычного.
Как только Лара была готова, они с Калигом стали завтракать. Он тоже успел принять ванну и теперь был одет во все белое. Его небесно-голубые глаза сияли, выделяясь на фоне смуглой кожи, когда он кормил Лару кусочками сочной дыни, а она, смеясь, соблазнительно облизывала его пальцы. Он остановился и покачал головой, будто осуждая.
– Любовь моя, нас ждет важное дело, и оно прежде всего, – сказал он. – Прошу, не отвлекай меня.
– Тогда перестань кормить меня с рук, словно любимую зверюшку, – парировала Лара, намазывая масло на ломтик свежего теплого хлеба и аппетитно откусывая его.
– Ты права, моя фея, но я не могу устоять перед тобой.
– Я знаю, – ответила Лара, обольстительно улыбаясь. В глазах ее сиял озорной огонек.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента