Смолян Александр. Слива приветствует вас

   - Обозвала, - сокрушенно признается жена. - Я позвонила ему, а он мне сказал, что никаких новостей для меня у него пока нет. Вот я и ответила, что новостям неоткуда взяться, пока в милиции сидят такие бессердечные дармоеды... Я позвоню ему, попрошу прощения.
   Урусова виновато разводит руками и продолжает:
   - Но меня все-таки очень интересует - чем она там занимается. Художник это явно не она, вы, наверно... имели в виду кого-то другого. Вы ведь сами, капитан, говорили о своей забывчивости...
   Нет, теперь уж ничто не собьет меня с толку! Я говорю:
   - Дорогая Мария Макаровна, я ничего не спутал. Ваша дочь - художник. По-моему, очень талантливый и изобретательный. Я действительно забывчив, но соображать, глава богу, умею. Сейчас и вы все поймете. Она использует для эскизов свои хверцы. Это же ясно, как безоблачное утро! Лица, рожицы, физиономии, улыбки, маски, гримасы, морды всяких зверюшек - это сейчас становится на Земле самым модным рисунком для занавесочных тканей. А видели бы вы, сколько фантазии в ее эскизах для Зала сказок!
   Вскочив со стула, Урусов воскликнул:
   - Послушайте, это же блестящая идея - использовать хверцы для интерьеров!
   - Ради бога, Рашид, при чем тут твои интерьеры? Наша дочь нашлась, она жива, понимаешь?
   - Понимаю, Машенька, понимаю. И - какая дочь! Это же просто гениальная девчонка! Ай да Зейнап! Я знал, что она станет художником!
   Старик быстро шагал по столовой, обращаясь то к одному из нас, то к другому.
   - А ты еще не верила капитану, Машенька! Ай да Зейнап, ай да голова! Сейчас мне уже представляется диким, что никто до этого раньше не додумался. Впрочем, поищите-ка такие хверцы, какие получаются у нее!
   - Да, у нее всегда получались изумительные хверцы. Все ими восторгались. Некоторые из ее хверц я храню до сих пор. Несколько папок.
   - Завтра же покажешь их мне. Как вам понравилась бы такая, скажем, табличка на здании: "Построено по проекту архитектора Урусова. Интерьеры - по эскизам Урусовой-Станиславской". А? Неплохо звучит? Это может быть Институт сливо-землянских отношений. Или Клуб сливо-землянского братства. Я уже почти вижу эти здания!
   Благословенны мальчишки, сохраняющие мальчишество до седых волос и глубоких морщин. Но все же я решил, что пришло время вернуть старика к действительности. Для этого я выложил свой последний козырь:
   - Збигнев говорил мне, что они ждут ребенка. Насколько я понимаю, теперь у вас уже есть на Земле внук. Или внучка.
   - Господи, я до сих пор не могу поверить всему этому! - сказала Мария Макаровна, вытирая слезы. - Как жаль, Рашид, что у тебя сейчас этот проект...
   - У меня сейчас идет сдача одного большого проекта, - объяснил он. - Я не имею права срывать эту работу. Но в будущем году мы с Машей обязательно навестим Зейнап. Да, Маша?
   - Господи, конечно!
   Таня захлопала в ладоши, а я сказал:
   - Это будет настоящим праздником не только для Зейнап, но и для Збигнева... Но почему же академик Браун говорил о каких-то непреодолимых трудностях?
   - То, что непреодолимо для Академии, совсем несложно для отца с матерью. Если бы не этот проект, я попытался бы сегодня же за вами увязаться. В будущем году мы подыщем какой-нибудь кораблик... Может быть, зафрахтуем небольшой корабль у какого-нибудь интуриста с Мисуо. Эти чертяки отлично ориентируются в космосе и цену берут божескую. Словом, решено - прилетим.
   - Кстати: может быть, ваше путешествие на Землю академик Браун согласится рассматривать как официальную проверку сведений о нашей планете?
   - А в чем, собственно, дело?
   Я рассказал о своей беседе с засушенным кузнечиком.
   - Ерунда! - сказал Урусов. - Это мы все устроим. Браун неплохой человек, хоть и формалист. А формальная сторона тут будет в полном порядке: мы сливяне, Зейнап - сливянка. Пребывание Зейнап на Земле можно рассматривать даже как длительную проверку предварительных сведений. Вернувшись, я подготовлю обстоятельную статью без всяких "как предполагается". К следующему изданию энциклопедии такая статья будет написана.
   - Господи, я до сих пор не могу поверить! - сказала Мария Макаровна. Надо же позвонить Фаине она ведь еще ничего не знает! Простите меня, я сейчас позвоню сестре. Берите еще торта. Берите, берите, все равно я его дам вам с собой. У вас есть в корабле холодильник?
   Она обзвонила всех родственников и друзей, после чего мы поехали на космодром. Все трое провожали меня до самой стартовой площадки.
   Я поцеловал руки Марии Макаровне и Тане, хотя на Сливе это, кажется, не принято. Урусовы обнимали и целовали меня, адресуя все это, разумеется, своей дочери. Я обещал передать поцелуи по адресу. Милый помнач приподнялся на цыпочки и чмокнул меня в щеку.
   * * *
   Таким образом получилось, что улетал я в тот самый, поздний вечерний час, в который - пять суток назад - подлетал к этой планете. Ночная сторона Сливы снова была освещена синеватым светом спутника (к сожалению, я не успел узнать, называется ли он здесь Луной или как-нибудь иначе).
   Глядя на удаляющуюся планету, я снова невольно вспомнил иллюстрацию в "Определителе плодов и ягод". Уж очень было похоже. Не сомневаюсь, что иллюстратор "Определителя" выбрал для фотографирования самую сочную, самую красивую, классически совершенную жешувскую сливу.
   И тут я обратил внимание на противоречие, почему-то ускользавшее до сих пор от моего сознания. Как свидетельствует история, обитатели любой планеты дают своей планете название за целые тысячелетия до начала космической эры. Как же пращуры нынешних сливян, ни разу не видя своей планеты из космоса, могли назвать ее Сливой?
   Может быть, раньше планета называлась иначе, и они переименовали ее сравнительно недавно, когда уже имели возможность взглянуть на нее со стороны? Это не представлялось мне достаточно удовлетворительным объяснением. Во всяком случае нигде в космосе мне не приходилось слышать о подобного рода переименованиях.
   Досадно, что я не разобрался в этом вопросе во время своего пребывания на Сливе.
   А сейчас, заканчивая эти записи, я вспомнил, что не выполнил своего намерения захватить на Землю хотя бы десять-двадцать коробочек сновидин-хверцана. Проклятая рассеянность! Впрочем, тут, пожалуй, и удивляться нечему: в последние дни все мое внимание было поглощено поисками девушки с родинкой.
   Итак, вопрос об удивительном названии планеты не исследовал, таблеток не захватил. Жаль, очень жаль.
   Но возвращаться вторично, да еще после такого трогательного прощания, было бы, по-моему, просто неприлично.