Наведавшись в чужой «адрес», Фомин тоже пробыл там недолго. Тонкие кожаные перчатки он снял лишь после того, как уселся в салон «Ауди». Ломов сразу же завел движок и стал потихоньку выбираться из заставленного легковушками двора.
— Молоток, Блоха! — похвалил домушника Фомин. — Оба замка вскрыл легко, как будто «родными» ключами пользовался…
— Так это… может, высадите меня? — шмыгнув носом, сказал тот. — И это… Мы ж еще насчет бабулек договаривались?
— Сиди пока! — строго сказал Фомин, тут же, впрочем, забравшись рукой во внутренний карман куртки. — Есть еще одно дельце, где нам понадобится твоя помощь! А пока вот держи… заработал!
Вытащив из кармана четыре стодолларовые купюры, он перегнул их пополам и передал Медведкину.
— Вот спасибо, граждане начальники… — обрадованно сказал гот, пряча гонорар в один из кармашков поддетой под куртку жилетки. — Есть работа, говорите? Ну так я завсегда к вашим услугам…
— Ну а куда ты на хрен денешься, курвец, — с усмешкой сказал Лом. — Тебя ж опять у барыги с краденым застукали?! А тебя добрые люди не только отмазали, но и на денежную работу поставили, чтоб ты, Блоха, помогая нам, смог и для себя заработать…
Миновав район Заречья, черная «Ауди» выбралась на пригородное шоссе. Около получаса они ехали молча, только ветер посвистывал за стеклами машины. «Ауди» свернула с шоссе на гравийную дорогу, ведущую к функционировавшему здесь некогда военному полигону, который нынче превратился в заросшую мелкими деревцами и кустарником пустошь.
Бросив беспокойный взгляд в боковое стекло, а затем и на необычно молчаливого Фомина, Медведкин спросил:
— А куда это мы едем? Это… здесь же нет поблизости жилья?
— Твои сведения устарели, Блоха, — косо взглянув на него, сказал Фомин. — Пока ты чалился в зоне, тут неподалеку небольшой коттеджный поселок люди подняли…
— Со стороны полигона нам сподручнее всего будет туда подъехать, — подал реплику со своего места Ломов. — Немного, правда, придется пешочком пройтись. Подойдем поближе, понаблюдаем, как там и что, на месте все и решим…
— А что за работа? — спросил домушник. — Я это… в сельской местности никогда прежде не работал.
— Да есть у нас тут одно дельце, — неопределенно хмыкнув, сказал Фомин. — Не суетись, Блоха, скоро ты сам все узнаешь.
Едва «Ауди» затормозила на схваченной морозцем проселочной дороге, в ту же секунду на запястьях изумленного и напуганного таким поворотом домушника защелкнулись металлические браслеты.
— Неплохой, однако, фокус, да, Блоха? — придерживая его за шиворот, сказал Фомин. — Думаешь, один только ты умеешь ловко ручонками работать?..
Лом неторопливо выбрался из машины, обошел ее, открыл дверцу и одним рывком, без видимых усилий, выдернул Медведкина из салона «Ауди».
— Вы че?.. — не на шутку всполошился домушник, до которого наконец дошло, чем может завершиться это дельце. — Я ж понимаю… у меня завсегда рот на замке!
Лом оттащил его шагов на десять от машины, затем, подбив ноги, свалил на землю — лицом вниз. В руках у него невесть откуда оказалась удавка, каковую он, прижимая коленом свою жертву к земле, сразу же набросил на шею Медведкину.
— Так оно будет надежнее, — просипел он, чуть разведя руки с концами удавки в стороны и с натугой выбирая слабину. — А то еще сболтнешь что-нибудь лишнее…
Они сняли со свежеиспеченного жмура вначале куртку, а затем и жилетку с инструментом. Эту самую жилетку — не забыв извлечь из кармашка четыре сотенные купюры — они решили выбросить где-нибудь по дороге. От прежних времен здесь остались какие-то бетонные сооружения вроде дзотов, в одно из них через дыру в плите железобетонного перекрытия сбросили Медведкина (труп обнаружат разве что к лету, да и то если какие-нибудь бомжи наткнутся, а они в ментовку ни за что не просигнализируют о такого рода находке).
— Все, Лом, двигаем обратно! — распорядился Фомин. — Надо доложить шефу, что по нашей части… все на мази!
Глава 6
Глава 7
— Молоток, Блоха! — похвалил домушника Фомин. — Оба замка вскрыл легко, как будто «родными» ключами пользовался…
— Так это… может, высадите меня? — шмыгнув носом, сказал тот. — И это… Мы ж еще насчет бабулек договаривались?
— Сиди пока! — строго сказал Фомин, тут же, впрочем, забравшись рукой во внутренний карман куртки. — Есть еще одно дельце, где нам понадобится твоя помощь! А пока вот держи… заработал!
Вытащив из кармана четыре стодолларовые купюры, он перегнул их пополам и передал Медведкину.
— Вот спасибо, граждане начальники… — обрадованно сказал гот, пряча гонорар в один из кармашков поддетой под куртку жилетки. — Есть работа, говорите? Ну так я завсегда к вашим услугам…
— Ну а куда ты на хрен денешься, курвец, — с усмешкой сказал Лом. — Тебя ж опять у барыги с краденым застукали?! А тебя добрые люди не только отмазали, но и на денежную работу поставили, чтоб ты, Блоха, помогая нам, смог и для себя заработать…
Миновав район Заречья, черная «Ауди» выбралась на пригородное шоссе. Около получаса они ехали молча, только ветер посвистывал за стеклами машины. «Ауди» свернула с шоссе на гравийную дорогу, ведущую к функционировавшему здесь некогда военному полигону, который нынче превратился в заросшую мелкими деревцами и кустарником пустошь.
Бросив беспокойный взгляд в боковое стекло, а затем и на необычно молчаливого Фомина, Медведкин спросил:
— А куда это мы едем? Это… здесь же нет поблизости жилья?
— Твои сведения устарели, Блоха, — косо взглянув на него, сказал Фомин. — Пока ты чалился в зоне, тут неподалеку небольшой коттеджный поселок люди подняли…
— Со стороны полигона нам сподручнее всего будет туда подъехать, — подал реплику со своего места Ломов. — Немного, правда, придется пешочком пройтись. Подойдем поближе, понаблюдаем, как там и что, на месте все и решим…
— А что за работа? — спросил домушник. — Я это… в сельской местности никогда прежде не работал.
— Да есть у нас тут одно дельце, — неопределенно хмыкнув, сказал Фомин. — Не суетись, Блоха, скоро ты сам все узнаешь.
Едва «Ауди» затормозила на схваченной морозцем проселочной дороге, в ту же секунду на запястьях изумленного и напуганного таким поворотом домушника защелкнулись металлические браслеты.
— Неплохой, однако, фокус, да, Блоха? — придерживая его за шиворот, сказал Фомин. — Думаешь, один только ты умеешь ловко ручонками работать?..
Лом неторопливо выбрался из машины, обошел ее, открыл дверцу и одним рывком, без видимых усилий, выдернул Медведкина из салона «Ауди».
— Вы че?.. — не на шутку всполошился домушник, до которого наконец дошло, чем может завершиться это дельце. — Я ж понимаю… у меня завсегда рот на замке!
Лом оттащил его шагов на десять от машины, затем, подбив ноги, свалил на землю — лицом вниз. В руках у него невесть откуда оказалась удавка, каковую он, прижимая коленом свою жертву к земле, сразу же набросил на шею Медведкину.
— Так оно будет надежнее, — просипел он, чуть разведя руки с концами удавки в стороны и с натугой выбирая слабину. — А то еще сболтнешь что-нибудь лишнее…
Они сняли со свежеиспеченного жмура вначале куртку, а затем и жилетку с инструментом. Эту самую жилетку — не забыв извлечь из кармашка четыре сотенные купюры — они решили выбросить где-нибудь по дороге. От прежних времен здесь остались какие-то бетонные сооружения вроде дзотов, в одно из них через дыру в плите железобетонного перекрытия сбросили Медведкина (труп обнаружат разве что к лету, да и то если какие-нибудь бомжи наткнутся, а они в ментовку ни за что не просигнализируют о такого рода находке).
— Все, Лом, двигаем обратно! — распорядился Фомин. — Надо доложить шефу, что по нашей части… все на мази!
Глава 6
ПОРА, ПОРА! РОГА ТРУБЯТ…
Воскресенье, около полудня
Время «Ч», если верить анонимному источнику, скрывающемуся за псевдонимом Иван Иванович, должно было наступить в два часа пополудни. До Новомихайловска, на восточной окраине которого еще в конце восьмидесятых годов прошлого века был возведен и запущен в эксплуатацию огромный — даже по прежним сверхиндустриальным советским меркам — титано-магниевый комбинат, от облцентра было не более часа езды. Посовещавшись, журналисты решили выехать чуть пораньше, с тем чтобы осмотреться, освоиться на местности и выбрать себе максимально удобную — желательно также безопасную — позицию для «натурной» видеосъемки.
Стрингерам, как это иногда случается, подфартило уже в самом начале этой предпринятой ими на свой страх и риск поездки (хотя сами они о том какое-то время даже не догадывались).
Маркеловский «Фольксваген» двигался по Волжскому бульвару в сторону нового автомобильного моста, когда вдруг раздался — быстро нагоняя их — вой милицейской сирены.
— Освободите вторую полосу! — донеслось из динамиков поравнявшегося с ними гаишного «Форда». — Пропустите спецколонну! Всем держаться левой бровки!..
«Форд», горя синим пламенем проблесковых маячков, миновав последний перед въездом на мост перекресток, тут же прибавил скорость. Вслед за ним двигалась целая вереница машин: сначала джип «Лендровер» с затемненными стеклами, затем подряд три крутые иномарки, «шестисотый» «мерс», «BMW» седьмой модели и «СЛАБ», опять джип, следом темно-синий микроавтобус с надписью на бортах «КОНТОРА СУДЕБНОГО ПРИСТАВА», за ним автобус «ПАЗ» с какими-то одетыми в камуфляж бойцами, а потом еще два микроавтобуса, один темно-синего, другой кирпичного цвета — оба марки «Форд», с затемненными стеклами…
Маркелов, словно ужаленный, подпрыгнул в своем кресле, зыркнул в зеркало заднего обзора, затем круто переложил руль вправо и тут же, едва не задев плетущуюся впереди «Газель», вымахнул на все еще свободную вторую полосу, успев пристроиться в корму идущего замыкающим в спецколонне микроавтобуса.
— Ты что, сдурел, Маркелов?! — несколько удивленная такой прытью, поинтересовалась Анна. — Какого черта ты вытворяешь?
Она испуганно обернулась, пытаясь разглядеть через боковое стекло, не заметил ли кто их отчаянного маневра и не попытается ли кто-нибудь обрубить этот непрошеный хвост.
— Напряги свои мозги, Нюра! — Маркелов, на мгновение повернув голову к ней, осклабился. — Прикинь, детка, куда эти хмыри с мигалками так торопятся! Даст бог, все будет путем… вот что бы ты, спрашивается, без меня делала?!
Поначалу Маркелов и сам далеко не был уверен в правильности собственной догадки, но скоро выяснилось, что колонна автотранспорта, в чьи ряды без спроса влились и стрингеры на своем «Фольксвагене», под прикрытием нескольких милицейских машин движется именно в сторону Новомихайловска.
Всю дорогу они так и держались в хвосте колонны, идя в ней предпоследними — замыкала выезд еще одна милицейская машина, устроившаяся по корме вишневого микроавтобуса уже на выезде из облцентра.
Примерно через час после старта этого импровизированного пробега голова колонны — а следом и все остальные машины — уже в прямой видимости трехметровой высоты стен ТМК, за которыми виднелись огромные серые, словно присыпанные золой, цеха и агрегатные установки, где-то всего в километре от центральной проходной комбината уткнулась в импровизированное заграждение — поперек дороги здесь были развернуты два стареньких автобуса «Икарус» и с полдюжины прицепов от большегрузных машин.
Возле этих отнюдь не случайно возведенных здесь баррикад собралось человек примерно 120—150. В основном это были граждане самой мирной наружности, причем едва не половину толпы составляли женщины. В руках некоторых граждан виднелись самодельные плакаты: «РУКИ ПРОЧЬ ОТ КОМБИНАТА!», «ГУБЕРНСКИЕ ВЛАСТИ! ХВАТИТ ТОРГОВАТЬ РОДИНОЙ!» и еще как минимум один — не слишком уместный здесь, — свежий антивоенный призыв: «Буша в тюрьму, войне — конец!»
Возле толпы прохаживалось с десяток милиционеров — некоторые экипированы в броники поверх бушлатов и вооружены автоматами, — и по их хмурым, озабоченным лицам что-то не было видно, что они так уж сильно рады прибытию спецколонны и своих коллег из областного города Н-ска.
Маркелов, почему-то понизив голос до шепота, произнес:
— Нюра… камеру… быстро!
Зеленская перегнулась через кресло в салон, вжикнула «молнией» синей дорожной сумки, хотела было вытащить оттуда рабочую камеру, но тут же — с учетом обстоятельств — все переиграла и передала напарнику портативную «Сони».
Они предполагали, что колонна, выдвинувшаяся из облцентра, будет на какое-то время задержана здесь, на подступах к комбинату, и что, вполне возможно, у этих импровизированных баррикад вспыхнет потасовка, но время для решительной разборки, кажется, еще не пришло…
Несколько ментов, сошедшихся возле баррикады, о чем-то накоротке посовещались, затем двое из них, осуществлявших сопровождение колонны — оба были в полковничьих чинах — и пытавшихся говорить со своими новомихайловскими коллегами эдак свысока, нажимая па начальственные басы, дружно развернулись и несолоно хлебавши уселись в передовой милицейский «Форд». Тут же, как по команде, пришла в движение вся колонна — вначале на обочину дороги и далее на присыпанное снежком поле выкатил мощный «Лендровер», а вслед за ним, огибая по дуге препятствие, а заодно и собравшуюся там толпу, тронулись с места и остальные машины.
— Нет, не умеют наши люди строить баррикады, — невольно вздохнув, прокомментировала зрелище Зеленская. — Однако, думаю, добром все это не закончится…
И словно в подтверждение ее слов, митингующие попытались забросать камнями и железками «вражескую колонну», пустившуюся в объезд столь неискусно возведенной ими преграды; два или три булыжника угодили в борта и корму вишневого микроавтобуса, но ни один из них, к счастью, не высадил стекла и не причинил никакого вреда внедрившимся в ряды «захватчиков» столичным журналистам.
Это была, как уже вскоре выяснилось, лишь легкая прелюдия к основным событиям.
Огромная асфальтированная площадка перед проходной комбината, используемая, очевидно, как служебный паркинг и как стоянка для маршруток и рейсовых автобусов, была теперь запружена толпой: по прикидкам Маркелова, здесь собралось не менее двух тысяч человек. Плюс к этому от ближайшего жилого микрорайона, напоминая издалека черную, растянувшуюся километра на четыре гусеницу, местами жиденькую и даже пресекающуюся, а местами и плотную, к комбинату по дороге, снабженной тротуаром и велосипедной дорожкой, подтягивались еще немалые толпы горожан.
Прибывшая из губернского центра колонна, наткнувшаяся на этот живой щит, оказавшийся более действенной преградой, нежели устроенная на подъездной дороге баррикада, несколько смешав свои ряды, вынуждена была парковаться на относительно свободной от людей стоянке для маршрутных микроавтобусов. Косить далее под одного из крутых губернских парнишек, продолжать и далее изображать «своего среди чужих» у Маркелова более не было желания; к тому же это было отнюдь не безопасно. Поэтому он не стал ломиться поближе к проходной вслед за истошно сигналящими ментовскими машинами, навороченными иномарками и громоздкими джипами, а спокойненько объехал по краю площадку и припарковался уже в ряду машин, которые, надо полагать, принадлежат местным, вставшим на защиту комбината людям.
— Прикинь, Нюра, какой облом их здесь ожидает, — закуривая сигарету, сказал Маркелов. — Вряд ли они гадали, что здесь так до хрена соберется народу…
— Да, что-то у них не срослось, — покивала головой Зеленская. — Конечно, воскресный день они не случайно выбрали. Рассчитывали, наверное, что на комбинате будет минимум народа… Но нынешний менеджмент голыми руками, по всему видно, не возьмешь. В металлургии и оборонке сейчас ведь тоже немалые деньги прокручиваются, и просто так, без борьбы, они столь лакомый кусочек не отдадут московской «энергетической мафии» и ребятишкам из «СибАла»… Да и местные работники, как видишь, настроены совершенно определенным образом… так что по-хорошему они вряд ли своего добьются.
До здания центральной проходной от места их нынешней стоянки было примерно метров сто. Здание своей формой напоминало стеклянный куб, расчерченный на крупные клетки полосами серебристого металла (надо полагать — титана). Внутри «аквариума» заметно какое-то брожение… там и сям мелькают фигурки людей, одетых в камуфляжную форму. На площадке перед проходной посреди собравшейся здесь толпы стоит грузовик с отброшенными бортами; какие-то люди, вооруженные мегафоном, пытаются использовать его в качестве трибуны.
Позади и чуть правее места парковки «Фольксвагена» — если скользнуть взглядом вдоль бетонной стены, — примерно в полукилометре отсюда находится еще одна проходная для грузового автотранспорта. Еще дальше находится сквозная железнодорожная ветка, надежно перекрытая сейчас створками металлической брамы. У проходной для большегрузного транспорта маневрируют две фуры — очевидно, охрана таким вот способом намерена заблокировать на время и этот проезд.
— Все, Нюра, сейчас начнется… — сказал Маркелов. — Давай-ка махнемся местами! Ты садись за руль, а я попробую заснять на камеру этот бедлам…
Они быстренько «рокирнулись». Маркелов открыл переднюю дверцу со стороны кресла пассажира. Продел кисть руки в специальное крепление, затем, привстав на порожке, используя его в качестве возвышения, и чуть облокотясь рукой о верхний край приоткрытой дверцы, принялся снимать людской муравейник, собравшийся возле импровизированной трибуны, «аквариум» и ту часть площадки, где разместился автотранспорт приезжих и где к этому времени было уже выставлено милицейское оцепление.
— Атас, Володя! — быстро произнесла Зеленская. — Прячь камеру! Запри дверцу! Кажется, нас заметили…
Из черной «Ауди-80», припарковавшейся несколькими секундами ранее всего в десятке шагов от «Фольксвагена» московских журналистов, наружу выбрались двое мужчин крепкого телосложения.
Они коротко посовещались о чем-то, стоя у машины, затем один из них, одетый в черную утепленную кожанку, огибая митингующую толпу, направился в ту сторону, где, прикрытый милицейским кордоном, разместился транспорт прибывших из губернского центра людей. Другой же, в куртке «пилот», с крупным вытянутым, заканчивающимся тяжелой челюстью лицом, подошел к «Фольксвагену», зыркнул на дорожные номера — номерная серия, удостоверяющая принадлежность транспорта к московскому региону, вроде как случайно была заляпана грязью, — после чего постучался костяшками пальцев в боковое стекло микроавтобуса.
Маркелов приспустил стекло.
— Огоньку, брат, не найдется? — выковыривая сигарету из пачки, лениво поинтересовался незнакомец.
— Прикурить? Эт-то запросто…
Маркелов просунул руку в проем и щелкнул ему навстречу своим безотказным «Ронсоном».
— Благодарствую, — прикурив, незнакомец несколько секунд нагло пялился на Маркелова и его сидящую за рулем подругу. — А ты это… браток… по делу здесь или как?
— Ага! — сказал Маркелов, пряча зажигалку в карман. — Или как…
— Что-то я тебя раньше не встречал, — продолжая бесцеремонно разглядывать его, сказал субъект с лошадиным лицом. — Ты вообще-то чьих будешь, браток? Из местных? Или все же «нашенский», из губернских?
— Из «зареченских» я, приятель, — осклабившись, заявил Маркелов. — Что-то и я тебя припомнить не могу…
— Надо же, как интересно, — несколько притворно удивился тот. — А я-то думал, что меня здесь каждая собака в лицо знает…
«И не мудрено с такой рожей запомниться, — подумал про себя Маркелов. — Неужели какая-то местная „знаменитость“? Блин… пристал как банный лист к заднице!»
— Я че, браток, интересуюсь, — процедил тот. — Ты вроде как на камеру решил тут… все заснять? Так хотелось бы, знаешь ли, выяснить, кто тебе такую установку выдал?
Неизвестно, чем бы закончился этот неприятный для журналистов эпизод, но верзила вдруг круто развернулся и, щелчком отбросив недокуренную сигарету, уселся в свою черную «Ауди-80»… мигом завел движок и тут же куда-то отъехал, оставив стрингеров в полном недоумении.
Возможно, причиной тому послужило появление «ГАЗ-31», которая припарковалась только что по другую сторону от «Фольксвагена», но через одну машину от микроавтобуса.
Из «волжанки» вышел мужчина лет тридцати с небольшим, одетый в расстегнутую на груди темную куртку (из-под распахнувшейся полы на мгновение выглянула коричневатая кобура с торчащей рукоятью пистолета). Он неожиданно остановился и несколько секунд в упор смотрел через лобовое стекло на сидящую в кресле водителя молодую женщину. У этого совершенно не знакомого Зеленской мужчины было гладко выбритое, волевое лицо и пристальные — показавшиеся серо-голубыми — глаза. Он как-то странно — почудилось, что укоризненно, — покачал головой, затем, спустя короткое время, пропал из виду, смешавшись с бурлившей на площадке людской толпой.
— Ну и чего они все ждут? — недоумевающе произнес Маркелов. — Так и будем торчать здесь без дела? А где же «драйв»?!
И тут же, словно в ответ на его замечание, неспокойно колыхнулась человеческая толпа, прижимающаяся к смахивающей на аквариум проходной, и в разных концах площадки заголосили клаксоны, смешиваясь с тревожными, пронзительными звуками автосигнализации.
Время «Ч», если верить анонимному источнику, скрывающемуся за псевдонимом Иван Иванович, должно было наступить в два часа пополудни. До Новомихайловска, на восточной окраине которого еще в конце восьмидесятых годов прошлого века был возведен и запущен в эксплуатацию огромный — даже по прежним сверхиндустриальным советским меркам — титано-магниевый комбинат, от облцентра было не более часа езды. Посовещавшись, журналисты решили выехать чуть пораньше, с тем чтобы осмотреться, освоиться на местности и выбрать себе максимально удобную — желательно также безопасную — позицию для «натурной» видеосъемки.
Стрингерам, как это иногда случается, подфартило уже в самом начале этой предпринятой ими на свой страх и риск поездки (хотя сами они о том какое-то время даже не догадывались).
Маркеловский «Фольксваген» двигался по Волжскому бульвару в сторону нового автомобильного моста, когда вдруг раздался — быстро нагоняя их — вой милицейской сирены.
— Освободите вторую полосу! — донеслось из динамиков поравнявшегося с ними гаишного «Форда». — Пропустите спецколонну! Всем держаться левой бровки!..
«Форд», горя синим пламенем проблесковых маячков, миновав последний перед въездом на мост перекресток, тут же прибавил скорость. Вслед за ним двигалась целая вереница машин: сначала джип «Лендровер» с затемненными стеклами, затем подряд три крутые иномарки, «шестисотый» «мерс», «BMW» седьмой модели и «СЛАБ», опять джип, следом темно-синий микроавтобус с надписью на бортах «КОНТОРА СУДЕБНОГО ПРИСТАВА», за ним автобус «ПАЗ» с какими-то одетыми в камуфляж бойцами, а потом еще два микроавтобуса, один темно-синего, другой кирпичного цвета — оба марки «Форд», с затемненными стеклами…
Маркелов, словно ужаленный, подпрыгнул в своем кресле, зыркнул в зеркало заднего обзора, затем круто переложил руль вправо и тут же, едва не задев плетущуюся впереди «Газель», вымахнул на все еще свободную вторую полосу, успев пристроиться в корму идущего замыкающим в спецколонне микроавтобуса.
— Ты что, сдурел, Маркелов?! — несколько удивленная такой прытью, поинтересовалась Анна. — Какого черта ты вытворяешь?
Она испуганно обернулась, пытаясь разглядеть через боковое стекло, не заметил ли кто их отчаянного маневра и не попытается ли кто-нибудь обрубить этот непрошеный хвост.
— Напряги свои мозги, Нюра! — Маркелов, на мгновение повернув голову к ней, осклабился. — Прикинь, детка, куда эти хмыри с мигалками так торопятся! Даст бог, все будет путем… вот что бы ты, спрашивается, без меня делала?!
Поначалу Маркелов и сам далеко не был уверен в правильности собственной догадки, но скоро выяснилось, что колонна автотранспорта, в чьи ряды без спроса влились и стрингеры на своем «Фольксвагене», под прикрытием нескольких милицейских машин движется именно в сторону Новомихайловска.
Всю дорогу они так и держались в хвосте колонны, идя в ней предпоследними — замыкала выезд еще одна милицейская машина, устроившаяся по корме вишневого микроавтобуса уже на выезде из облцентра.
Примерно через час после старта этого импровизированного пробега голова колонны — а следом и все остальные машины — уже в прямой видимости трехметровой высоты стен ТМК, за которыми виднелись огромные серые, словно присыпанные золой, цеха и агрегатные установки, где-то всего в километре от центральной проходной комбината уткнулась в импровизированное заграждение — поперек дороги здесь были развернуты два стареньких автобуса «Икарус» и с полдюжины прицепов от большегрузных машин.
Возле этих отнюдь не случайно возведенных здесь баррикад собралось человек примерно 120—150. В основном это были граждане самой мирной наружности, причем едва не половину толпы составляли женщины. В руках некоторых граждан виднелись самодельные плакаты: «РУКИ ПРОЧЬ ОТ КОМБИНАТА!», «ГУБЕРНСКИЕ ВЛАСТИ! ХВАТИТ ТОРГОВАТЬ РОДИНОЙ!» и еще как минимум один — не слишком уместный здесь, — свежий антивоенный призыв: «Буша в тюрьму, войне — конец!»
Возле толпы прохаживалось с десяток милиционеров — некоторые экипированы в броники поверх бушлатов и вооружены автоматами, — и по их хмурым, озабоченным лицам что-то не было видно, что они так уж сильно рады прибытию спецколонны и своих коллег из областного города Н-ска.
Маркелов, почему-то понизив голос до шепота, произнес:
— Нюра… камеру… быстро!
Зеленская перегнулась через кресло в салон, вжикнула «молнией» синей дорожной сумки, хотела было вытащить оттуда рабочую камеру, но тут же — с учетом обстоятельств — все переиграла и передала напарнику портативную «Сони».
Они предполагали, что колонна, выдвинувшаяся из облцентра, будет на какое-то время задержана здесь, на подступах к комбинату, и что, вполне возможно, у этих импровизированных баррикад вспыхнет потасовка, но время для решительной разборки, кажется, еще не пришло…
Несколько ментов, сошедшихся возле баррикады, о чем-то накоротке посовещались, затем двое из них, осуществлявших сопровождение колонны — оба были в полковничьих чинах — и пытавшихся говорить со своими новомихайловскими коллегами эдак свысока, нажимая па начальственные басы, дружно развернулись и несолоно хлебавши уселись в передовой милицейский «Форд». Тут же, как по команде, пришла в движение вся колонна — вначале на обочину дороги и далее на присыпанное снежком поле выкатил мощный «Лендровер», а вслед за ним, огибая по дуге препятствие, а заодно и собравшуюся там толпу, тронулись с места и остальные машины.
— Нет, не умеют наши люди строить баррикады, — невольно вздохнув, прокомментировала зрелище Зеленская. — Однако, думаю, добром все это не закончится…
И словно в подтверждение ее слов, митингующие попытались забросать камнями и железками «вражескую колонну», пустившуюся в объезд столь неискусно возведенной ими преграды; два или три булыжника угодили в борта и корму вишневого микроавтобуса, но ни один из них, к счастью, не высадил стекла и не причинил никакого вреда внедрившимся в ряды «захватчиков» столичным журналистам.
Это была, как уже вскоре выяснилось, лишь легкая прелюдия к основным событиям.
Огромная асфальтированная площадка перед проходной комбината, используемая, очевидно, как служебный паркинг и как стоянка для маршруток и рейсовых автобусов, была теперь запружена толпой: по прикидкам Маркелова, здесь собралось не менее двух тысяч человек. Плюс к этому от ближайшего жилого микрорайона, напоминая издалека черную, растянувшуюся километра на четыре гусеницу, местами жиденькую и даже пресекающуюся, а местами и плотную, к комбинату по дороге, снабженной тротуаром и велосипедной дорожкой, подтягивались еще немалые толпы горожан.
Прибывшая из губернского центра колонна, наткнувшаяся на этот живой щит, оказавшийся более действенной преградой, нежели устроенная на подъездной дороге баррикада, несколько смешав свои ряды, вынуждена была парковаться на относительно свободной от людей стоянке для маршрутных микроавтобусов. Косить далее под одного из крутых губернских парнишек, продолжать и далее изображать «своего среди чужих» у Маркелова более не было желания; к тому же это было отнюдь не безопасно. Поэтому он не стал ломиться поближе к проходной вслед за истошно сигналящими ментовскими машинами, навороченными иномарками и громоздкими джипами, а спокойненько объехал по краю площадку и припарковался уже в ряду машин, которые, надо полагать, принадлежат местным, вставшим на защиту комбината людям.
— Прикинь, Нюра, какой облом их здесь ожидает, — закуривая сигарету, сказал Маркелов. — Вряд ли они гадали, что здесь так до хрена соберется народу…
— Да, что-то у них не срослось, — покивала головой Зеленская. — Конечно, воскресный день они не случайно выбрали. Рассчитывали, наверное, что на комбинате будет минимум народа… Но нынешний менеджмент голыми руками, по всему видно, не возьмешь. В металлургии и оборонке сейчас ведь тоже немалые деньги прокручиваются, и просто так, без борьбы, они столь лакомый кусочек не отдадут московской «энергетической мафии» и ребятишкам из «СибАла»… Да и местные работники, как видишь, настроены совершенно определенным образом… так что по-хорошему они вряд ли своего добьются.
До здания центральной проходной от места их нынешней стоянки было примерно метров сто. Здание своей формой напоминало стеклянный куб, расчерченный на крупные клетки полосами серебристого металла (надо полагать — титана). Внутри «аквариума» заметно какое-то брожение… там и сям мелькают фигурки людей, одетых в камуфляжную форму. На площадке перед проходной посреди собравшейся здесь толпы стоит грузовик с отброшенными бортами; какие-то люди, вооруженные мегафоном, пытаются использовать его в качестве трибуны.
Позади и чуть правее места парковки «Фольксвагена» — если скользнуть взглядом вдоль бетонной стены, — примерно в полукилометре отсюда находится еще одна проходная для грузового автотранспорта. Еще дальше находится сквозная железнодорожная ветка, надежно перекрытая сейчас створками металлической брамы. У проходной для большегрузного транспорта маневрируют две фуры — очевидно, охрана таким вот способом намерена заблокировать на время и этот проезд.
— Все, Нюра, сейчас начнется… — сказал Маркелов. — Давай-ка махнемся местами! Ты садись за руль, а я попробую заснять на камеру этот бедлам…
Они быстренько «рокирнулись». Маркелов открыл переднюю дверцу со стороны кресла пассажира. Продел кисть руки в специальное крепление, затем, привстав на порожке, используя его в качестве возвышения, и чуть облокотясь рукой о верхний край приоткрытой дверцы, принялся снимать людской муравейник, собравшийся возле импровизированной трибуны, «аквариум» и ту часть площадки, где разместился автотранспорт приезжих и где к этому времени было уже выставлено милицейское оцепление.
— Атас, Володя! — быстро произнесла Зеленская. — Прячь камеру! Запри дверцу! Кажется, нас заметили…
Из черной «Ауди-80», припарковавшейся несколькими секундами ранее всего в десятке шагов от «Фольксвагена» московских журналистов, наружу выбрались двое мужчин крепкого телосложения.
Они коротко посовещались о чем-то, стоя у машины, затем один из них, одетый в черную утепленную кожанку, огибая митингующую толпу, направился в ту сторону, где, прикрытый милицейским кордоном, разместился транспорт прибывших из губернского центра людей. Другой же, в куртке «пилот», с крупным вытянутым, заканчивающимся тяжелой челюстью лицом, подошел к «Фольксвагену», зыркнул на дорожные номера — номерная серия, удостоверяющая принадлежность транспорта к московскому региону, вроде как случайно была заляпана грязью, — после чего постучался костяшками пальцев в боковое стекло микроавтобуса.
Маркелов приспустил стекло.
— Огоньку, брат, не найдется? — выковыривая сигарету из пачки, лениво поинтересовался незнакомец.
— Прикурить? Эт-то запросто…
Маркелов просунул руку в проем и щелкнул ему навстречу своим безотказным «Ронсоном».
— Благодарствую, — прикурив, незнакомец несколько секунд нагло пялился на Маркелова и его сидящую за рулем подругу. — А ты это… браток… по делу здесь или как?
— Ага! — сказал Маркелов, пряча зажигалку в карман. — Или как…
— Что-то я тебя раньше не встречал, — продолжая бесцеремонно разглядывать его, сказал субъект с лошадиным лицом. — Ты вообще-то чьих будешь, браток? Из местных? Или все же «нашенский», из губернских?
— Из «зареченских» я, приятель, — осклабившись, заявил Маркелов. — Что-то и я тебя припомнить не могу…
— Надо же, как интересно, — несколько притворно удивился тот. — А я-то думал, что меня здесь каждая собака в лицо знает…
«И не мудрено с такой рожей запомниться, — подумал про себя Маркелов. — Неужели какая-то местная „знаменитость“? Блин… пристал как банный лист к заднице!»
— Я че, браток, интересуюсь, — процедил тот. — Ты вроде как на камеру решил тут… все заснять? Так хотелось бы, знаешь ли, выяснить, кто тебе такую установку выдал?
Неизвестно, чем бы закончился этот неприятный для журналистов эпизод, но верзила вдруг круто развернулся и, щелчком отбросив недокуренную сигарету, уселся в свою черную «Ауди-80»… мигом завел движок и тут же куда-то отъехал, оставив стрингеров в полном недоумении.
Возможно, причиной тому послужило появление «ГАЗ-31», которая припарковалась только что по другую сторону от «Фольксвагена», но через одну машину от микроавтобуса.
Из «волжанки» вышел мужчина лет тридцати с небольшим, одетый в расстегнутую на груди темную куртку (из-под распахнувшейся полы на мгновение выглянула коричневатая кобура с торчащей рукоятью пистолета). Он неожиданно остановился и несколько секунд в упор смотрел через лобовое стекло на сидящую в кресле водителя молодую женщину. У этого совершенно не знакомого Зеленской мужчины было гладко выбритое, волевое лицо и пристальные — показавшиеся серо-голубыми — глаза. Он как-то странно — почудилось, что укоризненно, — покачал головой, затем, спустя короткое время, пропал из виду, смешавшись с бурлившей на площадке людской толпой.
— Ну и чего они все ждут? — недоумевающе произнес Маркелов. — Так и будем торчать здесь без дела? А где же «драйв»?!
И тут же, словно в ответ на его замечание, неспокойно колыхнулась человеческая толпа, прижимающаяся к смахивающей на аквариум проходной, и в разных концах площадки заголосили клаксоны, смешиваясь с тревожными, пронзительными звуками автосигнализации.
Глава 7
БЫЛО ДЕЛО ПОД ПОЛТАВОЙ
Но прежде чем началась вся эта свистопляска, прибывшие воскресным мартовским днем в Новомихайловск господа попытались перенять власть на комбинате, действуя «строго по закону».
Из микроавтобуса, приписанного к областной конторе судебных приставов, выбрались двое мужчин. Один из них, коренастый, багроволицый, лет сорока, был в форме майора юстиции, другой, несколько моложе, белобрысый, субтильного телосложения, — капитан. Каждый из них держал под мышкой портфель со служебными бумагами. Еще на позапрошлой неделе — по отнюдь не случайному совпадению — в один и тот же день сразу в двух судах, Новомихайловском и Заводском райсуде облцентра, было закончено рассмотрение встречных исков двух хозяйствующих субъектов, а именно «старой дирекции», поддерживаемой львиной долей акционеров, а также мэрами Н-ска и Новомихайловска, банкиром Ряшенцевым, племянником находящегося нынче на смертном одре губернатора и еще некоторыми влиятельными представителями «оборонки» и так называемого российского Клуба цветных металлов с одной стороны и менеджмента недавно созданного ЗАО «Новомихайловская титано-магниевая компания» — с другой.
В портфельчике старшего судебного пристава находилось именно «правильное» постановление суда — открывающее фактически прямой путь для смены прежнего руководства и захвата в собственность всего комбината, — исполнение которого он и его коллега обязаны были обеспечить в полном соответствии с «буквой закона».
Устроителями данной акции на текущий момент планировалось совершить следующие шаги: целиком сменить охрану на комбинате (отныне за «режим» будут совместно отвечать структуры ЧОП «Центурион» и облуправление ВОХРа), овладеть административными зданиями на территории комбината и диспетчерским пультом расположенной здесь же тепловой электростанции, а также провести первое совместное собрание акционеров и довыборы в правление компании.
Именно этим обстоятельством и объясняется присутствие здесь некоторых влиятельных по местным меркам господ, прибывших к проходной комбината на своих шикарных иномарках, под прикрытием сотрудников собственной службы безопасности, а также центурионовцев и областной милиции (помимо новых менеджеров, которым предстоит перенять управление ТМК, к месту событий подъехали также первый замглавы «Коммерцбанка» Михаил Гуревич, новоиспеченный акционер и личный друг и. о. губернатора Воронина, которому по совместительству предстоит стать финансовым директором компании, глава департамента экономики и развития обладминистрации и еще чиновник из областного КУГИ, которым предстоит войти в совет директоров, чтобы «осуществлять там контроль со стороны государства», а также руководитель департамента информации Геннадий Аркушин, без присутствия которого, кажется, ни одно мало-мальски серьезное мероприятие в области еще не обходилось.
Что касается и. о. губернатора и еще одного его «стратегического партнера» Лычева, занимающего должность главы «Волжскэнерго», равно как и все еще влиятельного мэра Н-ска господина Мельникова, то они сочли лишним присутствовать на подобном мероприятии, поскольку предпочитали сохранять — чисто внешне, конечно, — нейтральную позицию в этом принимающем все более ожесточенные формы споре двух «хозяйствующих субъектов».
При помощи сотрудников областного ОМОНа — подразделение численностью двадцать человек прибыло со спецколонной на автобусе «ПАЗ», — вооруженных дубинками И металлическими щитами (сделанными, кстати, здесь же, на комбинате, из легкого и особо прочного титанового сплава), при поддержке экипированных в свою фирменную униформу сотрудников ЧОП «Центурион» двум судебным приставам удалось все ж кое-как протиснуться сквозь людскую толпу непосредственно к дверям центральной комби-натовской проходной.
Все двери «аквариума» оказались запертыми изнутри; сквозь стекла были видны застывшие возле турникетов в напряжении фигуры охранников в новеньком, необмятом еще камуфляже и крепких молодых мужчин в цивильном, вооруженных преимущественно металлическими прутьями (всего там находилось примерно человек тридцать).
Багроволицый судебный пристав, держа портфельчик с бумагами в левой руке, правой принялся колотить в обшитую титановыми пластинами дверь.
— Немедленно откройте!! — проорал он сиплым, простуженным голосом. — Во исполнение постановления суда… именем закона… вы обязаны пропустить нас на территорию комбината!!!
С обратной стороны двери донесся чей-то голос:
— Не положено! Сегодня выходной… Не велено никого пускать!
Старший пристав вновь забарабанил кулаком в дверь.
— Я приказываю открыть дверь! Вы что, не видите, кто тут стоит перед вами?!.
Из-за запертой двери донесся чей-то мрачный смешок.
— Ты че, тупой?! Сказано же тебе, что никого из начальства на комбинате нынче нет!..
— Вы нарушаете законы Российской Федерации, — подал реплику младший возрастом и званием судебный пристав. — Вы обязаны нас пропустить… иначе понесете строгое уголовное наказание!
— А пошли бы вы на х… — донеслось из «аквариума». — Сказано же вам — отвалите!
В этот момент к дверям проходной протиснулся могучий, рослый Черняев — сильный, как медведь, он без особых усилий прокладывал себе путь сквозь неспокойную, колыхающуюся, спрессованную человеческую толпу, — а с ним с полдюжины сотрудников его частной охранной фирмы.
— Все, хватит базарить! — рявкнул Черняев, одетый по обыкновению в темный длиннополый плащ. — Бойцы… ну-ка за дело! Хреначьте по стеклам! А то мы до ночи тут будем вошкаться…
Один из его сотрудников, вооруженный ломом, принялся колотить по стеклу рядом с брамой, но стекло, толщиной в два пальца, оказалось высокопрочным, армированным и лишь гудело от звучных ударов и покрывалось мелкими, расходящимися от центра трещинками, но не поддавалось…
Вскрыть при помощи такой вот нехитрой методы «аквариум» оказалось делом далеко не простым; к тому же еще и «защитнички» напирали попеременно то с одной стороны, то с другой — так что работать было невозможно.
— Если только из «мухи» по дверям жахнуть! — подал реплику один из раскрасневшихся центурионовцев. — Заодно бы «комбинатовских» поджарили!..
— Всем назад! — скомандовал Черняев. — Сначала надо всю эту шушеру от проходной отогнать! Иначе на территорию нам не пробиться.
Маркелов вновь приоткрыл дверку, встал на порожек «Фольксвагена», выпрямился во весь рост и, кое-как зафиксировавшись в этой не очень удобной для работы позиции, стал снимать рабочей камерой события, происходившие возле смахивающего на аквариум здания центральной проходной комбината.
Зеленская, скосив глаза на припаркованную неподалеку черную «Волгу», вдруг обнаружила довольно любопытный факт: кряжистый парень лет двадцати восьми, одетый в черную кожанку-«реглан», сидевший в кресле водителя, выбрался наружу и… вскинул к глазам портативную видеокамеру, которую он вслед за Маркеловым направил в сторону бушующей возле здания проходной толпы.
Не успела она еще сообразить, что все это означает — мужчина, появившийся незадолго до этого из черной «ГАЗ-31», столь странно вдруг на нее посмотревший, его коллега, производящий видеосъемку, и плюс к этому внезапная и труднообъяснимая ретирада попытавшегося было пристать к журналистам с расспросами субъекта с лошадиным лицом, который испарился, едва только здесь припарковалась эта самая «Волга», — как Маркелов вдруг подал со своего места недовольную реплику:
— Так не годится, подруга! Фигня! Отсюда ни черта толком не снимешь! Анна… оставайся в тачке, а я попытаюсь подойти поближе…
Зеленская прерывисто вздохнула: ладно, если только камера пострадает, можно ведь в эдакой свалке и по голове неслабо получить…
Анна вытащила ключ из замка зажигания и выбралась наружу, поставив «фолькс» на сигнализацию.
— Ага, сейчас… так я тебя одного и отпустила!
Примерно в этот же момент к месту событий — заполошно и в то же время как-то угрожающе подвывая сиренами — прибыли две пожарные машины и «КамАЗ» в сопровождении милицейского «уазика» и микроавтобуса без опознавательных знаков. Баррикаду, выставленную на ответвлении шоссе из Н-ска, этот транспорт миновал точно так же, как и получасом ранее вся спецколонна: объехав преграду по промерзшему полю. Люди, выставленные там в качестве защитного кордона, не смогли перекрыть путь этим машинам; к тому же никто толком не знал, зачем здесь появились пожарники и кто их вызвал на комбинат, где имеется собственная пожарная служба.
Машины эти были несколько необычного вида: более громоздкие, с жаропрочными стеклами кабины, они были снабжены довольно мощными водометными установками. Всего в области четыре единицы подобной техники, и все эти специализированные пожарные расчеты были приписаны к Волжскому нефтеперерабатывающему заводу.
Из микроавтобуса, приписанного к областной конторе судебных приставов, выбрались двое мужчин. Один из них, коренастый, багроволицый, лет сорока, был в форме майора юстиции, другой, несколько моложе, белобрысый, субтильного телосложения, — капитан. Каждый из них держал под мышкой портфель со служебными бумагами. Еще на позапрошлой неделе — по отнюдь не случайному совпадению — в один и тот же день сразу в двух судах, Новомихайловском и Заводском райсуде облцентра, было закончено рассмотрение встречных исков двух хозяйствующих субъектов, а именно «старой дирекции», поддерживаемой львиной долей акционеров, а также мэрами Н-ска и Новомихайловска, банкиром Ряшенцевым, племянником находящегося нынче на смертном одре губернатора и еще некоторыми влиятельными представителями «оборонки» и так называемого российского Клуба цветных металлов с одной стороны и менеджмента недавно созданного ЗАО «Новомихайловская титано-магниевая компания» — с другой.
В портфельчике старшего судебного пристава находилось именно «правильное» постановление суда — открывающее фактически прямой путь для смены прежнего руководства и захвата в собственность всего комбината, — исполнение которого он и его коллега обязаны были обеспечить в полном соответствии с «буквой закона».
Устроителями данной акции на текущий момент планировалось совершить следующие шаги: целиком сменить охрану на комбинате (отныне за «режим» будут совместно отвечать структуры ЧОП «Центурион» и облуправление ВОХРа), овладеть административными зданиями на территории комбината и диспетчерским пультом расположенной здесь же тепловой электростанции, а также провести первое совместное собрание акционеров и довыборы в правление компании.
Именно этим обстоятельством и объясняется присутствие здесь некоторых влиятельных по местным меркам господ, прибывших к проходной комбината на своих шикарных иномарках, под прикрытием сотрудников собственной службы безопасности, а также центурионовцев и областной милиции (помимо новых менеджеров, которым предстоит перенять управление ТМК, к месту событий подъехали также первый замглавы «Коммерцбанка» Михаил Гуревич, новоиспеченный акционер и личный друг и. о. губернатора Воронина, которому по совместительству предстоит стать финансовым директором компании, глава департамента экономики и развития обладминистрации и еще чиновник из областного КУГИ, которым предстоит войти в совет директоров, чтобы «осуществлять там контроль со стороны государства», а также руководитель департамента информации Геннадий Аркушин, без присутствия которого, кажется, ни одно мало-мальски серьезное мероприятие в области еще не обходилось.
Что касается и. о. губернатора и еще одного его «стратегического партнера» Лычева, занимающего должность главы «Волжскэнерго», равно как и все еще влиятельного мэра Н-ска господина Мельникова, то они сочли лишним присутствовать на подобном мероприятии, поскольку предпочитали сохранять — чисто внешне, конечно, — нейтральную позицию в этом принимающем все более ожесточенные формы споре двух «хозяйствующих субъектов».
При помощи сотрудников областного ОМОНа — подразделение численностью двадцать человек прибыло со спецколонной на автобусе «ПАЗ», — вооруженных дубинками И металлическими щитами (сделанными, кстати, здесь же, на комбинате, из легкого и особо прочного титанового сплава), при поддержке экипированных в свою фирменную униформу сотрудников ЧОП «Центурион» двум судебным приставам удалось все ж кое-как протиснуться сквозь людскую толпу непосредственно к дверям центральной комби-натовской проходной.
Все двери «аквариума» оказались запертыми изнутри; сквозь стекла были видны застывшие возле турникетов в напряжении фигуры охранников в новеньком, необмятом еще камуфляже и крепких молодых мужчин в цивильном, вооруженных преимущественно металлическими прутьями (всего там находилось примерно человек тридцать).
Багроволицый судебный пристав, держа портфельчик с бумагами в левой руке, правой принялся колотить в обшитую титановыми пластинами дверь.
— Немедленно откройте!! — проорал он сиплым, простуженным голосом. — Во исполнение постановления суда… именем закона… вы обязаны пропустить нас на территорию комбината!!!
С обратной стороны двери донесся чей-то голос:
— Не положено! Сегодня выходной… Не велено никого пускать!
Старший пристав вновь забарабанил кулаком в дверь.
— Я приказываю открыть дверь! Вы что, не видите, кто тут стоит перед вами?!.
Из-за запертой двери донесся чей-то мрачный смешок.
— Ты че, тупой?! Сказано же тебе, что никого из начальства на комбинате нынче нет!..
— Вы нарушаете законы Российской Федерации, — подал реплику младший возрастом и званием судебный пристав. — Вы обязаны нас пропустить… иначе понесете строгое уголовное наказание!
— А пошли бы вы на х… — донеслось из «аквариума». — Сказано же вам — отвалите!
В этот момент к дверям проходной протиснулся могучий, рослый Черняев — сильный, как медведь, он без особых усилий прокладывал себе путь сквозь неспокойную, колыхающуюся, спрессованную человеческую толпу, — а с ним с полдюжины сотрудников его частной охранной фирмы.
— Все, хватит базарить! — рявкнул Черняев, одетый по обыкновению в темный длиннополый плащ. — Бойцы… ну-ка за дело! Хреначьте по стеклам! А то мы до ночи тут будем вошкаться…
Один из его сотрудников, вооруженный ломом, принялся колотить по стеклу рядом с брамой, но стекло, толщиной в два пальца, оказалось высокопрочным, армированным и лишь гудело от звучных ударов и покрывалось мелкими, расходящимися от центра трещинками, но не поддавалось…
Вскрыть при помощи такой вот нехитрой методы «аквариум» оказалось делом далеко не простым; к тому же еще и «защитнички» напирали попеременно то с одной стороны, то с другой — так что работать было невозможно.
— Если только из «мухи» по дверям жахнуть! — подал реплику один из раскрасневшихся центурионовцев. — Заодно бы «комбинатовских» поджарили!..
— Всем назад! — скомандовал Черняев. — Сначала надо всю эту шушеру от проходной отогнать! Иначе на территорию нам не пробиться.
Маркелов вновь приоткрыл дверку, встал на порожек «Фольксвагена», выпрямился во весь рост и, кое-как зафиксировавшись в этой не очень удобной для работы позиции, стал снимать рабочей камерой события, происходившие возле смахивающего на аквариум здания центральной проходной комбината.
Зеленская, скосив глаза на припаркованную неподалеку черную «Волгу», вдруг обнаружила довольно любопытный факт: кряжистый парень лет двадцати восьми, одетый в черную кожанку-«реглан», сидевший в кресле водителя, выбрался наружу и… вскинул к глазам портативную видеокамеру, которую он вслед за Маркеловым направил в сторону бушующей возле здания проходной толпы.
Не успела она еще сообразить, что все это означает — мужчина, появившийся незадолго до этого из черной «ГАЗ-31», столь странно вдруг на нее посмотревший, его коллега, производящий видеосъемку, и плюс к этому внезапная и труднообъяснимая ретирада попытавшегося было пристать к журналистам с расспросами субъекта с лошадиным лицом, который испарился, едва только здесь припарковалась эта самая «Волга», — как Маркелов вдруг подал со своего места недовольную реплику:
— Так не годится, подруга! Фигня! Отсюда ни черта толком не снимешь! Анна… оставайся в тачке, а я попытаюсь подойти поближе…
Зеленская прерывисто вздохнула: ладно, если только камера пострадает, можно ведь в эдакой свалке и по голове неслабо получить…
Анна вытащила ключ из замка зажигания и выбралась наружу, поставив «фолькс» на сигнализацию.
— Ага, сейчас… так я тебя одного и отпустила!
Примерно в этот же момент к месту событий — заполошно и в то же время как-то угрожающе подвывая сиренами — прибыли две пожарные машины и «КамАЗ» в сопровождении милицейского «уазика» и микроавтобуса без опознавательных знаков. Баррикаду, выставленную на ответвлении шоссе из Н-ска, этот транспорт миновал точно так же, как и получасом ранее вся спецколонна: объехав преграду по промерзшему полю. Люди, выставленные там в качестве защитного кордона, не смогли перекрыть путь этим машинам; к тому же никто толком не знал, зачем здесь появились пожарники и кто их вызвал на комбинат, где имеется собственная пожарная служба.
Машины эти были несколько необычного вида: более громоздкие, с жаропрочными стеклами кабины, они были снабжены довольно мощными водометными установками. Всего в области четыре единицы подобной техники, и все эти специализированные пожарные расчеты были приписаны к Волжскому нефтеперерабатывающему заводу.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента