Страница:
Глава 5. В маленьком замкнутом кругу желающих «взорвать мир»
Существует такая статистика. Во время Первой мировой войны в боях за Францию погибает 450 поэтов и прозаиков, среди них – Луи Перго, Шарль Пеги, Гийом Аполинер и многие другие. Их энергетика, их талант взывал об отмщении. Но насилие, как таковое, было ненавистно тем, кто выжил. Осознание гибели своих собратьев по творчеству, необратимости процесса приостановленного прогресса культуры, невозможность создать то, на что были способны загубленные таланты, – все это послужило основой появления новых течений, мини-революций в мировом масштабе искусства. Так появляются течения, вызывающие неприятие старшего поколения, а вместе с тем и отрицание классического искусства. Это не тот случай, когда новое – хорошо забытое старое. И хотя творчество дадаистов и сюрреалистов чем-то похоже на творчество первобытных, стоящих у истоков цивилизации, их подача и манера зиждется на принципах не познания, но – отрицания и духовного раскрепощения.
Но продолжим наше своеобразное введение в историю любящих сердец. Повествуя в книге о любви, как не припомнить миф о Пигмалионе, который, создав статую совершенной женщины, умолил богиню Афродиту оживить ее, чтобы она могла стать его женой. В нашем случае поэт, женившись на живой, реальной женщине, превращает ее в статую, вернее, в поэтический образ, наваждение, преследующее его всю жизнь. Кем же он любуется, кого любит: настоящую или придуманную? Но позже и художник, получив в жены Гала, превращает ее в миф (ту же статую, образно говоря), помещая ее изображения на многочисленные холсты, перенося ее тело в свои «фантазмы».
Фотография, сделанная в день окончания Первой мировой войны
Страсть, присутствовавшая в письмах, просматривающаяся в отношениях, постепенно превращается в рутину, вызывающую меланхолию. Но это проявляется только тогда, когда молодые разлучены. А разлучены – значит просто не рядом (не обязательны многие километры между ними); дом для Гала крепость, но она не хочет быть просто хранительницей очага. Одиночество (когда муж на работе или в кругу друзей) и безделье вызывает хандру и подспудное желание перемен. Гала все чаще чувствует себя больной, уставшей, она запирается в комнате и читает или спит. Но чаще – просто мечтает. И если в ее голове не возникают воспоминания и образы Клаваделя, то уж мечты, посещавшие ее ранее, наверняка бередят душу. Она хотела жить в сказке и видеть вокруг себя сказочный мир. Реальность оказывается слишком будничной и серой, чтобы доставлять радость. Но она верит, что когда-нибудь фантастический мир будет принадлежать ей, ведь она выходила замуж за поэта – посланника небес, глашатая волнующих тайн.
Многие исследователи упрекают Гала в корыстолюбии, называя ее жадной и прагматичной. Как любая женщина, она хочет жить в достатке, чтобы не экономить, покупать любимые книжки и безделушки. Но ее интересует не работа мужа, приносящая основной и стабильный доход, а его эфемерный мир, его хобби, его творчество. Практически никогда поэзия не приносила Элюару заработок. А потому можно сделать вывод, что не деньги главное в жизни Гала, а возможность чувствовать себя сообщницей тайного и возвышенного мира, сказочной принцессой, обожаемой ее прекрасным принцем, готовым кинуть к ее ногам вселенную чувств.
Идет время. Гала злится, нервничает и… ждет. Ее не интересует ничто, ни дочь Сесиль, родившаяся в мае 1918 года (воспитанием девочки занимается бабушка), ни страшная революция, свершившаяся в России, и поставившая крест на ее возвращении в семью. Можно предположить, что именно тогда в ее биографии появляются эти сведения: город рождения Казань (запутать следы, отвести от бабушки, богатых промышленников-дядьев и золотых сибирских рудников) и еврейский отчим с революционными взглядами (для отвода глаз, для возможного спасения семьи – словно дань пришедшим к власти Иудам-большевикам). Тогда, в 1917, 1918, 1919 и даже в 1920-х годах ей еще никто не интересовался, у нее было время «созреть» для умысла создать себе безопасную биографию. Если быть предельно честными, то нужно сказать, что и многие большевики в стране Советов переписывали свои биографии, измышляя самые разнообразные факты, которые затем вошли во все энциклопедии. …Кому, как не ей было наблюдать за всем, что происходило с несчастными дворянскими, мещанскими родами и их отпрысками, пытавшимися найти спасение за границей и во Франции, в частности? Она – думающая, начитанная, жадно читающая прессу – видела изломанные судьбы своих соотечественников, видела как гибнут многие от рук неизвестных бандитов. Была ли она безучастной? И да, и нет.
Рукописное стихотворение Поля Элюара «Хорошее правосудие»
Однажды в ее ожидании перемен произошло чудо! – ее дорогой муж знакомится с писателем, старше его на десять лет. Жан Полан, сын знаменитого французского философа Фредерика Полана, явится как бы визитной карточкой Поля Элюара в мир настоящей литературы и искусства. Именно он познакомил молодого поэта с Андре Бретоном, Луи Арагоном и Филиппом Супо. Друзья-поэты, уцелевшие в лихолетье военного времени, взялись издавать журнал «Litterature». Они, как и Поль Элюар, мечтают видеть поэзию своей профессией, а не увлечением.
Встреча, произошедшая 19 марта 1919 года, наложила свой отпечаток не только на жизнь и творчество Поля Элюара, но и на жизнь Гала. Она тоже познакомилась с троицей молодых, полных амбиций и желаний поэтов, но не стала для них ни сестрой, ни близкой подругой. Все чаще и чаще она будет вызывать у них раздражение; процесс отторжения продлится слишком долго. Несмотря на внутреннее неприятие, Гала останется свидетелем возникновения и формирования течения «дадаизм», как и позднейших его превращений. Она, имевшая к этому процессу косвенное отношение (будучи женой поэта), все же как бы присутствовала в нем (все по той же причине – будучи женой поэта, воспевавшего ее в своих стихах).
Жан Полан познакомил молодого Поля с Андре Бретоном, Луи Арагоном и Филиппом Супо
Она, вовлекавшаяся в новые процессы творчества через поэзию, проникла и через живопись, но пока не через гениальную кисть Дали. Кисть другого художника – Макса Эрнста – десятки раз запечатлеет эту женщину на различных предметах и в различных ракурсах.
Почему, взявшись рассказывать о любви Дали к Галарине, мы не избегаем, а иногда и подчеркиваем все предшествующие события и детали? Да потому, что почти все они имели непосредственное отношение к формированию личности Дали, к его творчеству и к его неземной любви. Не имея опыта взращивания таланта, смогла бы Гала стать той женщиной, которую хотел в ней видеть Дали? И не пройдя все препятствия и предыдущие любови, разве смогла бы она понять в первые дни встречи с Дали – молодым, почти неизвестным художником, что ей нужно в этой жизни и что она ему сможет дать? Все, кто вращался вокруг нее в годы жизни в Париже, будут окружать ее и впоследствии. Гала не отказывается от связей (плохих или хороших), она не сортирует людей на «нужных» и «ненужных», даже если они открыто выступают против нее. Ведь все они принадлежат искусству, она же вне этого круга себя не мыслит.
Кто они, эти другие творцы, манящие к себе ее Поля? Они ненавидят все, что так или иначе связано с буржуазными принципами и моралью, их не прельщают деньги и комфорт. Они в большинстве бывшие солдаты, хотят изменить мир и надеются только на свои силы и свой талант. Огромное желание, иногда большее, чем талант, помогает им в новых начинаниях.
Друзья встречаются практически каждый день; их можно увидеть праздно прогуливающимися, сидящими в кафе или книжных магазинах, иногда они собираются в номере гостиницы или идут в кино. Поль все чаще берет с собой Гала. Возможно, он не до конца понимает, что при ее присутствии наблюдаются перемены: друзья меньше откровенничают и спорят, ведь разговоры перестают быть чисто «мужскими». Но и она не похожа на их подружек. Гала всегда старалась выделиться внешне; еще не прошли времена, когда она переделывает одежду, добавляя экзотические детали, опережая время и моду. Их протест сродни ее протесту. Но если они бунтуют «словом и делом», она бунтует молча. Ей знаком мир насилия; она выехала из страны, где сначала готовились к войне, а после воевали, и где перемены были обагрены мученической кровью царской семьи. Были ли в ее душе сожаления о судьбе уничтоженной, захваченной России и ее сыновей? Гала всегда была слишком скрытной, чтобы высказывать вслух свое личное мнение о мировых проблемах. Но то, что с того времени она презирала политику как таковую, доподлинно известно. Да и как иначе? Именно сильные мира сего, затеявшие резню, чуть не разлучили ее с любимым (ведь он или она могли даже погибнуть!), они повлияли на то, что ее поэт решил бороться, доказывая свою позицию, непримиримость и новое отношение к жизни своим творчеством. Она понимает, что помешать процессу нельзя, наоборот, женщина, мечтающая быть только рабыней и царицей любви, всячески поддерживает своего мужа. Она показывает, что верит в его силы и непревзойденный талант.
Слева направо: Андре Бретон, Рене Ильсом, Луи Арагон, Поль Элюар с наклеенными усами и в париках. 1919 г.
Его стихи о ней – не благодарность, нет! – а дань сумасшедшей любви, этому пьянящему чувству, разрушить которое обстоятельства пока не в силах. Но учась и совершенствуясь в любви, он жаждет увидеть свою Гала… в объятиях других мужчин. Это ли не трагедия?! Изменяя мир, они хотели измениться сами, изменить стиль отношений, познать запретное. Не думая и не подозревая о последствиях. Образуя кольцо – семейную пару, Грендели младшего поколения постепенно расширяли круг, общаясь с равными себе по духу. Так Поль Грендель, становясь Полем Элюаром, вошел в круг новаторского творчества. Им – молодым творцам – казалось, что они вместе с друзьями составляют маленький замкнутый круг, который «расширившись, попробует взорвать мир»; вот что ждет их впереди.
Гала на отдыхе
Последняя фраза наводит на ассоциацию. В тот момент, когда Сальвадор Дали отрывисто и пылко спросил: «Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой?», Гала ответила: «Хочу, чтобы ты взорвал меня!». Не так ли впервые вслух прорвался бунт, зревший в душе загадочной русской женщины?
Обложка одного из номеров журнала «Литература», издававшегося А. Бретоном, Л. Арагоном и Ф. Супо с 1919 по 1924 год
Но продолжим наше своеобразное введение в историю любящих сердец. Повествуя в книге о любви, как не припомнить миф о Пигмалионе, который, создав статую совершенной женщины, умолил богиню Афродиту оживить ее, чтобы она могла стать его женой. В нашем случае поэт, женившись на живой, реальной женщине, превращает ее в статую, вернее, в поэтический образ, наваждение, преследующее его всю жизнь. Кем же он любуется, кого любит: настоящую или придуманную? Но позже и художник, получив в жены Гала, превращает ее в миф (ту же статую, образно говоря), помещая ее изображения на многочисленные холсты, перенося ее тело в свои «фантазмы».
Страсть, присутствовавшая в письмах, просматривающаяся в отношениях, постепенно превращается в рутину, вызывающую меланхолию. Но это проявляется только тогда, когда молодые разлучены. А разлучены – значит просто не рядом (не обязательны многие километры между ними); дом для Гала крепость, но она не хочет быть просто хранительницей очага. Одиночество (когда муж на работе или в кругу друзей) и безделье вызывает хандру и подспудное желание перемен. Гала все чаще чувствует себя больной, уставшей, она запирается в комнате и читает или спит. Но чаще – просто мечтает. И если в ее голове не возникают воспоминания и образы Клаваделя, то уж мечты, посещавшие ее ранее, наверняка бередят душу. Она хотела жить в сказке и видеть вокруг себя сказочный мир. Реальность оказывается слишком будничной и серой, чтобы доставлять радость. Но она верит, что когда-нибудь фантастический мир будет принадлежать ей, ведь она выходила замуж за поэта – посланника небес, глашатая волнующих тайн.
Многие исследователи упрекают Гала в корыстолюбии, называя ее жадной и прагматичной. Как любая женщина, она хочет жить в достатке, чтобы не экономить, покупать любимые книжки и безделушки. Но ее интересует не работа мужа, приносящая основной и стабильный доход, а его эфемерный мир, его хобби, его творчество. Практически никогда поэзия не приносила Элюару заработок. А потому можно сделать вывод, что не деньги главное в жизни Гала, а возможность чувствовать себя сообщницей тайного и возвышенного мира, сказочной принцессой, обожаемой ее прекрасным принцем, готовым кинуть к ее ногам вселенную чувств.
Идет время. Гала злится, нервничает и… ждет. Ее не интересует ничто, ни дочь Сесиль, родившаяся в мае 1918 года (воспитанием девочки занимается бабушка), ни страшная революция, свершившаяся в России, и поставившая крест на ее возвращении в семью. Можно предположить, что именно тогда в ее биографии появляются эти сведения: город рождения Казань (запутать следы, отвести от бабушки, богатых промышленников-дядьев и золотых сибирских рудников) и еврейский отчим с революционными взглядами (для отвода глаз, для возможного спасения семьи – словно дань пришедшим к власти Иудам-большевикам). Тогда, в 1917, 1918, 1919 и даже в 1920-х годах ей еще никто не интересовался, у нее было время «созреть» для умысла создать себе безопасную биографию. Если быть предельно честными, то нужно сказать, что и многие большевики в стране Советов переписывали свои биографии, измышляя самые разнообразные факты, которые затем вошли во все энциклопедии. …Кому, как не ей было наблюдать за всем, что происходило с несчастными дворянскими, мещанскими родами и их отпрысками, пытавшимися найти спасение за границей и во Франции, в частности? Она – думающая, начитанная, жадно читающая прессу – видела изломанные судьбы своих соотечественников, видела как гибнут многие от рук неизвестных бандитов. Была ли она безучастной? И да, и нет.
Однажды в ее ожидании перемен произошло чудо! – ее дорогой муж знакомится с писателем, старше его на десять лет. Жан Полан, сын знаменитого французского философа Фредерика Полана, явится как бы визитной карточкой Поля Элюара в мир настоящей литературы и искусства. Именно он познакомил молодого поэта с Андре Бретоном, Луи Арагоном и Филиппом Супо. Друзья-поэты, уцелевшие в лихолетье военного времени, взялись издавать журнал «Litterature». Они, как и Поль Элюар, мечтают видеть поэзию своей профессией, а не увлечением.
Встреча, произошедшая 19 марта 1919 года, наложила свой отпечаток не только на жизнь и творчество Поля Элюара, но и на жизнь Гала. Она тоже познакомилась с троицей молодых, полных амбиций и желаний поэтов, но не стала для них ни сестрой, ни близкой подругой. Все чаще и чаще она будет вызывать у них раздражение; процесс отторжения продлится слишком долго. Несмотря на внутреннее неприятие, Гала останется свидетелем возникновения и формирования течения «дадаизм», как и позднейших его превращений. Она, имевшая к этому процессу косвенное отношение (будучи женой поэта), все же как бы присутствовала в нем (все по той же причине – будучи женой поэта, воспевавшего ее в своих стихах).
Она, вовлекавшаяся в новые процессы творчества через поэзию, проникла и через живопись, но пока не через гениальную кисть Дали. Кисть другого художника – Макса Эрнста – десятки раз запечатлеет эту женщину на различных предметах и в различных ракурсах.
Почему, взявшись рассказывать о любви Дали к Галарине, мы не избегаем, а иногда и подчеркиваем все предшествующие события и детали? Да потому, что почти все они имели непосредственное отношение к формированию личности Дали, к его творчеству и к его неземной любви. Не имея опыта взращивания таланта, смогла бы Гала стать той женщиной, которую хотел в ней видеть Дали? И не пройдя все препятствия и предыдущие любови, разве смогла бы она понять в первые дни встречи с Дали – молодым, почти неизвестным художником, что ей нужно в этой жизни и что она ему сможет дать? Все, кто вращался вокруг нее в годы жизни в Париже, будут окружать ее и впоследствии. Гала не отказывается от связей (плохих или хороших), она не сортирует людей на «нужных» и «ненужных», даже если они открыто выступают против нее. Ведь все они принадлежат искусству, она же вне этого круга себя не мыслит.
Кто они, эти другие творцы, манящие к себе ее Поля? Они ненавидят все, что так или иначе связано с буржуазными принципами и моралью, их не прельщают деньги и комфорт. Они в большинстве бывшие солдаты, хотят изменить мир и надеются только на свои силы и свой талант. Огромное желание, иногда большее, чем талант, помогает им в новых начинаниях.
Друзья встречаются практически каждый день; их можно увидеть праздно прогуливающимися, сидящими в кафе или книжных магазинах, иногда они собираются в номере гостиницы или идут в кино. Поль все чаще берет с собой Гала. Возможно, он не до конца понимает, что при ее присутствии наблюдаются перемены: друзья меньше откровенничают и спорят, ведь разговоры перестают быть чисто «мужскими». Но и она не похожа на их подружек. Гала всегда старалась выделиться внешне; еще не прошли времена, когда она переделывает одежду, добавляя экзотические детали, опережая время и моду. Их протест сродни ее протесту. Но если они бунтуют «словом и делом», она бунтует молча. Ей знаком мир насилия; она выехала из страны, где сначала готовились к войне, а после воевали, и где перемены были обагрены мученической кровью царской семьи. Были ли в ее душе сожаления о судьбе уничтоженной, захваченной России и ее сыновей? Гала всегда была слишком скрытной, чтобы высказывать вслух свое личное мнение о мировых проблемах. Но то, что с того времени она презирала политику как таковую, доподлинно известно. Да и как иначе? Именно сильные мира сего, затеявшие резню, чуть не разлучили ее с любимым (ведь он или она могли даже погибнуть!), они повлияли на то, что ее поэт решил бороться, доказывая свою позицию, непримиримость и новое отношение к жизни своим творчеством. Она понимает, что помешать процессу нельзя, наоборот, женщина, мечтающая быть только рабыней и царицей любви, всячески поддерживает своего мужа. Она показывает, что верит в его силы и непревзойденный талант.
Его стихи о ней – не благодарность, нет! – а дань сумасшедшей любви, этому пьянящему чувству, разрушить которое обстоятельства пока не в силах. Но учась и совершенствуясь в любви, он жаждет увидеть свою Гала… в объятиях других мужчин. Это ли не трагедия?! Изменяя мир, они хотели измениться сами, изменить стиль отношений, познать запретное. Не думая и не подозревая о последствиях. Образуя кольцо – семейную пару, Грендели младшего поколения постепенно расширяли круг, общаясь с равными себе по духу. Так Поль Грендель, становясь Полем Элюаром, вошел в круг новаторского творчества. Им – молодым творцам – казалось, что они вместе с друзьями составляют маленький замкнутый круг, который «расширившись, попробует взорвать мир»; вот что ждет их впереди.
Последняя фраза наводит на ассоциацию. В тот момент, когда Сальвадор Дали отрывисто и пылко спросил: «Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой?», Гала ответила: «Хочу, чтобы ты взорвал меня!». Не так ли впервые вслух прорвался бунт, зревший в душе загадочной русской женщины?
Глава 6. Дадаизм: как любя одного, принадлежать всем…
Молодежь, отрицавшая классические устои мира и классическое искусство, само по себе искусство не только не отрицала, но и создавала его. Творя в мире поэзии и живописи, им удалось утвердиться в… любви. Рисуя, мягко говоря, странные сюжеты или описывая чувства и переживания «белым» языком хаоса, избегая рифм и ломая ритм, отрицая все и вся, они показали, как сильно любят этот мир, окружающий их с первого вздоха. Только любящие мечтают жить в гармонии, но они не умеют сказать об этом иначе, как разрушив гармонию в искусстве, показать – чего достигли их предки, их отцы, а затем им же и пригрозить: «Этот ваш мир мы видим таким. Но это уже и наш мир». Да, да и да!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента