Соколов Лев. Корну

   Роман вложил карточку в заранее купленный новенький футляр. Теперь нужно было идти в тир, Бек, наверно, уже заждался.
   На двери тира висел рисунок: маленький суровый полицейский держал в обеих руках огромный револьвер, целясь из него в каждого входящего. Роман открыл дверь, и хлопки, которые он слышал из-за двери, тут же заметно прибавили в громкости. Почти все стрелковые места были пусты. Только в самой дальней секции кто-то лупил по мишени быстрыми двойками.
   Бек в наушниках стоял ближе ко входу. Рядом с ним седой человек в форме увлеченно следил, глядя в трубу, за результатами стрельбы. Роман тронул Бека за плечо, тот обернулся и сбросил «уши».
   - О, вот и молодое поколение подтянулось! Подожди здесь.
   Бек снова натянул наушники и нырнул в дальнюю секцию. Выстрелы прекратились. Через некоторое время он появился вместе с невысоким черноволосым парнем с живыми подвижными чертами лица.
   Седой рядом с Романом оторвался от окуляра:
   - Рагоза, какого черта ты прекратил стрелять?
   - Тише, Ян, тише, - отозвался подходящий Бек. - Не глуши. Молодежь мне перепугаешь.
   - Какую еще молодежь? - сбавил звук седой.
   Бек показал седому за спину, тот обернулся и наконец увидел Романа.
   - Это наш новый сотрудник, Роман Вица. - Бек показал на седого: - А это Ян Батура. Он отвечает за арсенал, так что патроны на пострелушки нужно клянчить у него. И надо сказать, в этом отношении он безотказен.
   Седовласый Батура улыбнулся и протянул Роману мозолистую руку.
   - Ну а это детектив-тертианер Миран Рагоза, - продолжил Бек. - По сравнению с тобой он уже ветеран, целых две недели в отделе!
   - Для своих я Мирко, - белозубо улыбнувшись, сообщил Рагоза, пожимая Роману руку.
   - Всего, вместе с тобой в нашей смене получается четыре детектива, - продолжил Бек. - Ты, я, Миран Рагоза и еще один должен прибыть на днях. Ладно, со знакомством покончили. Мы ведь, собственно, пришли сюда пострелять. Ты при стволе?
   - Да.
   Роман извлек свой пистолет, который приобрел еще во время учебы в академии. (Благо жалование в школе тратить было некуда - ускоренный выпуск практически был лишен увольнительных.)
   - Ух какой модный! - восхитился Бек. - С фонариком! Прямо хоть сейчас в Голливуд… - Он обернулся к седому. - Что скажешь, Ян?
   - Можно взглянуть? - спросил Батура.
   Роман протянул пистолет, и Батура принял его очень бережно, двумя руками. Наверно, так в старину на далеких островах удостоенный гость принимал для осмотра меч хозяина. Батура вытянул губы трубочкой, отчего сразу приобрел самый академический вид, и забормотал:
   - «Спрингфилд 1911 Оперэйтор», 11,43 миллиметра. - Он протянул пистолет обратно.
   - Ну чего… Классика. Вполне респектабельно.
   - Ладно, господа, - Бек поудобнее облокотился о стенку стрелковой ниши. - Хватит теории. Миран, - обратился он к черноволосому парню, - будь добр, подвесь мишень.
   Миран нажал на кнопку, и из глубины стрельбища к ним, жужжа, приполз держатель-подвеска.
   Рагоза взял из стопки мишень и подвесил на держатель. На листе было изображено пучеглазое страшилище с огромной красной пастью и когтями, каждый размером с небольшую саблю. Кто бы ни рисовал этого вервольфа, он слегка перестарался.
   - На двадцать пять? - спросил Рагоза.
   - На пятнадцать для начала. - Бек поглядел на Романа. - Или все-таки двадцать пять?
   - Можно и на двадцать пять, - сказал Роман.
   - На двадцать пять. - Бек утвердительно кивнул Рагозе, и тот нажал на кнопку. Лист заколебался на подвеске и поехал в глубь залы. От движения казалось, что нарисованное чудище ожило и шевелится.
   - По наушникам, ребята. - Батура снял с крюка и протянул одну пару Роману. - У нас здесь, конечно, стены обиты звукопоглотителем, - объяснил он, - гремит не как в обычной бетонной коробке, но все равно надень, слух надо поберечь.
   Все натянули наушники, отчего стали походить на подпольное сборище меломанов.
   Бек похлопал Романа по плечу, и тот повернулся к мишени.
   Роман приготовился и глубоко вздохнул.
   Пистолет вылетел на уровень мишени. Роман плавно нажал на спусковой крючок, и руку привычно, сильно, растянуто дернуло назад. Хлопок ударил через наушники. И еще один. И еще. После девятого хлопка затвор остался в заднем положении. Роман нажал на кнопку и перехватил выпавший пустой магазин.
   Бек нажал на кнопку, и лист мишени поехал к ним. Вервольф продолжал шевелиться, но теперь он был дырявым. Держатель щелкнул и остановился.
   - Ну как? - с некоторым самодовольством спросил Роман. Хотя и так знал - вышло недурственно.
   - А неплохо, - сказал Бек, рассматривая дырки в листе. Они делились на две кучных группы: четыре чернело в голове «вервольфа», пять в области сердца.
   - Да, очень даже ничего. - Батура одобрительно кивнул. - А если сможешь повторить так же в настоящем деле, будет совсем хорошо.
   - И на поле смогу. - Роман не без понта вставил новый магазин и нажал на затворную задержку. Пистолет с довольным чпоком щелкнул затвором и заглотил патрон.
   - Молодежь… - засмеялся Батура. - Все-то они могут, все-то умеют…
   Он отцепил от держателя поверженного бумажного врага и навесил другую мишень - стандартный силуэт человека с черным кругляшом на груди.
   - Януш, утри нос этому зазнайке, покажи, как надо стрелять.
   - Смотри в оба, - шепотом сказал Роману стоявший рядом Рагоза. - Я когда это в первый раз увидел, чуть челюсть не потерял.
   Бек засунул руки под отвороты своего пальтеца, и на свет божий появились два здоровенных длинноствольных пистолета. Роман ахнул.
   - Как ты все это на себе таскаешь?
   - Привычка, - ухмыльнулся Бек. Зато, когда вечером снимаю эту сбрую, кажется, что от земли отрываюсь.
   - Это ведь русские «Стечкины», да?
   - Они, родимые.
   - Я видел такие в академии, на стенде… На историческом, - не без ехидства добавил оправившийся от первого удивления Роман. - Их поставляли нам еще во времена Союза. Это же динозавры! Ими уже бог знает сколько лет никто не пользуется…
   - Я пользуюсь, - спокойно ответил Бек.
   - Ты и вправду собираешься стрелять с двух рук?
   Батура мягко пресек возможность дальнейшей демагогии. Он молча тронул Романа и Бека за плечи и указал одному на зрительную трубу, а второму на позицию. Все снова надели «уши». Бек встал на место и характерно ссутулился, а Роман, покачав головой, прильнул к окуляру.
   Человеческий силуэт, приближенный оптикой, спокойно висел в неподвижном воздухе. Грохнул сдвоенный выстрел, и в силуэте появились две дырки. Ни одна не попала в центр мишени, и Роман хмыкнул, но секундой позже понял, что пули, видимо, легли так не случайно: прильнули к границе черного круга, образовав в горизонтальной плоскости диаметр окружности. А потом выстрелы пошли непрерывной чередой, сливаясь в одну трескучую гамму. От левого отверстия новые пошли по дуге вверх, от правого - вниз. Через несколько секунд две полуокружности окончились там, где брала начало другая, выделив черный круг по краю кордоном отверстий. Роман почувствовал, что его челюсть действительно отвисает. Но дело на этом не закончилось. Бек опять «пустил круг» по мишени. Теперь он вгонял пули между отверстиями, образованными ранее, полностью освобождая черный центр от связи с остальным листом.
   Два полукруга снова замкнулись, и наступила тишина. Центр вывалился из мишени и плавно спланировал на пол. В центре листа чернела вырезанная окружность с рваными краями.
   Роман оторвался от окуляра.
   - Хех… - Он не нашел подходящего слова и только махнул в сторону мишени. - Где это ты так научился?
   - До того, как Януш польстился на россказни о шикарных зарплатах в полиции, он тянул суровую армейскую лямку, - улыбаясь, сказал Батура. - Но он тебя поразил?
   - Ну так, самую малость… - Роман уже пришел в себя. - А где ты служил? - спросил он у Бека.
   - Спец-комендатура при генеральном штабе. Слышал про такую? - Бек выщелкнул пустой магазин из пистолета.
   - Нет. - Роман покачал головой. - Не слыхал.
   - Это немудрено, - улыбнулся Батура. - Служат они там скучно, кино про них не снимают. Даже форму носят обычную, ни тебе форсу, ни эмблемушечек красивых. Да, Бек?
   - Увы. - Бек изобразил глубокую скорбь. - Внешний вид на общих основаниях.
   - Вот. - Батура назидательно подчеркнул свои слова жестом. - Потому и ютятся эти неприметные парни в тени, вдали от славы мирской…
   - А чем они занимаются? - Роман вопросительно посмотрел на троицу.
   - Занимались мы тем, что охраняли разные секретности от коварных шпиёнов и диверсантов. - Бек запрятал свой арсенал под пальто.
   - И у вас там все так стреляли?
   - Ну, все - не все, но были экземпляры.
   - А наш инструктор в академии говорил, что с двух рук стрелять - это баловство.
   - Да он прав, в общем, - хмыкнул Бек. - Научить очень сложно, а толку не так уж много. - Кто с собой будет два пистолета таскать? Тем более что, если наткнешься на автоматчика, он тебя и без всяких тренировок по скорости перещеголяет. В стрельбе ценится эффективность, а не стремление к прекрасному.
   - Но ты носишь два?
   - Должны же быть причуды у старого человека, - улыбнулся Бек. - И потом, я в этом деле не рекордсмен. Помнишь того китайца, Батура?
   - Еще бы не помнить. - Батура кивнул.
   - Это еще до того, как мы поцапались с Китаем, - объяснил Бек Роману. - Тогда у нас китайцев много было - и нелегалов, и вообще. И вот однажды наши брали серый завод мандаринов - они там со страшной силой подпольный «адидас» штамповали, - те и опомниться не успели, как их всех мордами в землю уложили. Среди прочих одного щуплика обыскали наскоро. Два пистолета нашли. Видимо никому и в голову не пришло, что может быть больше. А когда его среди прочих вели по лестнице вниз, он достал еще два пистолета. Один убитый, четверо раненных. Причем он троих своих приласкал, потому что палил не разбирая, во все стороны… Когда его труп еще раз обыскали - никуда он не убежал, уложили его там же, - нашли еще пистолет, кроме тех, из которых он стрелял.
   - В сумме пять?
   - Китайцы вообще народ запасливый.
   - А может, он просто не знал, что их перезаряжать можно? - предположил Рагоза. -
   Вот и таскал столько, чтоб без патронов не оказаться.
   - Вот этого ребята спросить не удосужились… Такая вот печальная, но очень поучительная история.
   - У вас этих историй, я смотрю, не на один вечер хватит, - улыбнулся Роман.
   - Это наш опыт, сынок, - степенно сказал Бек. - Не зря китайцы говорят, - не пренебрегай слушать поучительные рассказы, и тогда сам не станешь их героем.
   - Они правда так говорят?
   - Ну, если не говорят, с их стороны это большое упущение.
   Через час Бек и Роман вышли из здания участка. Дождь закончился, оставив после себя мокрый асфальт и приятную свежесть.
   - Все, я домой. - Бек зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть. - И там меня ждет самый лучший четвероногий друг.
   - Собака? - спросил Роман.
   - Кровать. При ненормированном рабочем дне кровать - твой самый лучший друг. -
   При слове «кровать» глаза Бека подернулись мечтательной дымкой. - Только на нее всегда можно полностью положиться.
   Роман улыбнулся.
   - Кстати, как тебе квартира, что выделило управление? - спросил Бек.
   - После курсантской комнаты на четверых - просто хоромы. Кроме того, уже меблированная, видимо, от старых хозяев осталось.
   - Да. - Бек посерьезнел. - После войны проблем с недвижимостью не наблюдается, скорее с людьми проблема. Кстати, ты на машине или, может, тебя подвезти?
   - Нет, спасибо, - ответил Роман, - вон стоит моя колымага.
   - Тогда до завтра. Номер моего линка теперь у тебя есть. Спи спокойно, а завтра начнется твоя настоящая служба.
   - Да, до завтра.
   Роман поглядел вслед уходящему Беку. Потом сел в свою машину и добрался до дома, до кровати.
   Так закончился этот день.
 
    7 сентября
   Телефон был старый, добротный, основательный. Теперь таких уже не делали. И звенел он соответственно - никаких тебе там канареечных трелей, тоненьких перезвонов, колокольчиков и иных финтифлюшек, что должны ублажать нежные уши современных придирчивых потребителей. Когда поступил сигнал, внутри телефона оглушительно затрындел огромный металлический звонок. Комната наполнилась яростными звонками, а сам аппарат, сотрясаемый крупной дрожью, бодрым галопом заскакал по тумбочке.
   Роман обалдело подскочил на кровати, выхватил из-под подушки пистолет и начал лихорадочно озираться в поисках врагов. Наконец он несколько раз провел рукой по лицу, стирая остатки сна, и тупо уставился на чудовищное средство коммуникации. Подпрыгивая, как молодой жеребенок, телефон уже подбирался к краю тумбочки.
   Роман машинально подхватил его и наконец снял трубку.
   - Алло.
   - Роман?
   - Да, я… Кто говорит?
   - Это Бек, - бодро прогудела эбонитовая трубка. - Я тебя не разбудил?
   Роман подумал, как получше соврать, и тут сообразил, что даже примерно не представляет, сколько сейчас времени. Он потянулся за лежащим на тумбочке браслетом. На экране значилось 6:30 утра. Дневная смена в участке начиналась в восемь.
   - Тьфу ты, рань какая! - изумился Роман. - Ясное дело, разбудил! - уже на законных основаниях пробубнил он в телефонную трубку.
   - Привыкай, - засмеялся Бек. - Слышал такую поговорку: «кто рано встает - тому бог подает»?
   - А-а-а-а… - Роман хотел подтвердить, что поговорку он знает, но вместо этого получился зевок. - И чего он нам сегодня подаст?
   - Уже подал. У нас труп.
   - Чей? - спросонья брякнул Роман.
   - Это нам предстоит выяснить. За сим и телефонирую. Собирайся. Рыдван свой не бери, добеги пешочком до площади Триумфа… Знаешь, где это?
   - Памятник «неваляшке»? - спросил Роман.
   - Ага, вот там тебя Рагоза подберет.
   - Ух… буду через двадцать минут, - пообещал Роман, мысленно поминая подлого покойника - что ему еще пару часов не найтись было! - и тем не менее чувствуя, как внутри поднимается охотничий азарт.
   - Отбой, - согласился Бек, и трубка запикала в ухо гудками.
   Роман выбрался из постели и составил план действий. Сперва на кухню. Чайник, два яйца в ковшик - и на огонь. Пусть варятся. А сам в ванну, на утренний моцион.
   Из мутноватого зеркала над обтрескавшейся раковиной на него глянул опухший тип с бардаком на голове и воловьим взглядом. Роман плеснул в лицо холодной водой и намочил волосы, но опухший тип в зеркале нисколько не приободрился, а только стал мокрым.
   «Ну, ведь и в лучшем виде не Ален Делон…» - успокоил себя Роман. Зазеркальный двойник кисло согласился и тоже сунул в рот зубную щетку.
   Потом выбрался из ванной и пошел на кухню, мастерить нехитрый завтрак. Методично сжевал бутерброд. Аппетита с утра, как всегда, не было, пища казалось безвкусной и как-то по-резиновому проскальзывала в желудок. Заправка на первую половину дня - ничего больше. К этому добавлялось какое-то неявное чувство дискомфорта и тоски. Он прислушался к себе и понял, что дело в самой обстановке. В квартире.
   Это была не его квартира. Вернее, она стала его всего два дня назад, поэтому он еще не успел обжиться и привести ее в порядок. И главное, не возникло еще у него с этим местом тех невидимых связей, которые делают место домом человека. Он и это место еще не притерлись друг к другу. Он не привык, не обуютился, вот и все. Но от осознания этого при взгляде на пустые стены лучше не становилось. Роман отложил вилку, и она неестественно громко звякнула. Каждый звук здесь становился вторжением в тишину, и после него тишина еще более властно заявляла о себе. Тогда Роман поднял со стола пульт и нажал на кнопку, ткнув им в маленький телевизор на холодильнике, который, как и почти все здесь, остался от прежних хозяев.
   - …Эта металлическая сетка на окне надежно защитит вас от любых ночных гостей! - жизнерадостно провозгласил появившийся на экране лысоватый живчик. - Посмотрите! Два ассистента не могут разорвать ее, как ни стараются! И кроме того, знаешь что, Мира?
   - Что, Модест? - с готовностью поинтересовалась стоявшая рядом с живчиком симпатичная девушка. Она тоже улыбалась, потому что знала, что Модест сейчас объявит что-то очень приятное.
   - Если вы сейчас позвоните в наш телемагазин и закажете металлическую защитную сетку «стил-вэб», то в придачу вы совершенно бесплатно получите замечательную многофункциональную овощечистку!
   - Это же изумительно! - восхитилась Мира.
   - Более выгодное предложение невозможно представить! - лучезарно улыбаясь, подтвердил Модест. - Ита-ак, торопитесь! - обратился он, обернувшись к Роману. -
   Наше специальное предложение действует всего три дня! Количество комплектов ограничено.
   Позвоните сейчас в наш телемагазин, и вы получите защитную сетку «стил-вэб», которая надежно защитит ваш дом от вервольфов, упырей, гарпий и прочей нечисти, да и просто от обычных воров! Плюс к этому совершенно бесплатно вы получите уникальную овощечистку с комплектом сменных насадок! Всего за девяносто девять…
   Роман щелкнул пультом, и вместо предприимчивого Модеста в телевизоре возник какой-то патлатый гитарист. Хорошенькая ведущая выпытывала для телезрителей подробности творческого пути волосатого героя. В ответ гитарист начал пространно разглагольствовать о субкультуре и, ерзая в кресле, выбирал лучшую тактическую позицию, чтобы заглянуть в глубокий вырез блузки собеседницы. Роману это все уже стало надоедать, но тут ведущая уговорила гитариста исполнить «что-нибудь для тех, кто смотрит их в такой ранний час». Музыкант еще немного покочевряжился, а потом слился с гитарой, тронул струны и спел удивительную, грустную, красивую песню о том, как все тянутся к свету и любви.
   Музыкант давно закончил петь, а Роман все сидел, слушая мелодию, которая эхом бродила в голове. Очнулся он только от резанувшей по ушам рекламы. Тряхнул головой и посмотрел на часы. «Надо бежать». Он направил пульт на телевизор и «убил» девушку, которая вертелась по экрану в белом и обтягивающем.
   Надел кобуру, натянул в коридоре куртку и выскочил за дверь.
   Лифт в доме и так был по-старомодному нетороплив, но сегодня превзошел все ожидания. Роман уже устал жать на кнопку и решил пойти пешком. В этот момент позади на площадке щелкнула дверь. Роман обернулся и увидел, что из соседней квартиры выскочила девушка. Не вышла, а именно выскочила, как чертик из табакерки, со счастливой улыбкой на лице. И это было так неожиданно - улыбка, - видимо, девушка на выходе забыла спрятать ее в карман, потому что всякий нормальный человек знает: улыбаться можно, когда ты дома или на улице, но с друзьями, а вот если ты на улице один, тогда улыбаться нельзя - табу, тогда морда должна быть хмурым ящиком, чтоб никто не подкопался и не подступился, - это закон смутных времен, и он так же неумолим, как закон всемирного тяготения… Это было так неожиданно и коварно, что Роман, взглянув девушке в глаза, неосознанно улыбнулся в ответ.
   Впрочем, как только девушка увидела перед собой на площадке незнакомого парня, волшебство кончилось - улыбка погасла, будто кто-то огонек со свечки сдул, а во взгляде появилась настороженность. Она посмотрела на Романа, потом на ключи от квартиры в руках и как-то неохотно повернулась к нему спиной, закрыть свою дверь. Звякнули ключи.
   - Доброе утро. Я ваш новый сосед, - сказал Роман ей в спину.
   Девушка наконец справилась с замком и повернулась:
   - Доброе утро… очень приятно.
   Поправила короткие светлые волосы, кивнула на прощанье и поцокала каблучками вниз по лестнице.
   - Лифт не работает со вчерашнего вечера! - крикнула она уже откуда-то снизу.
   Роман помянул комуналыпиков и тоже пошел пешком. Перебор ногами по ступенькам расшевелил обленившееся за ночь тело.
   На улице было ветрено. Редкие ранние прохожие шли быстро, подняв воротники и опустив головы будто от стыда, а ладная фигурка девушки удалялась в противоположном - от нужного ему - направлении. Роман проводил ее взглядом до угла, глядя в спину и ниже, и с улучшившимся настроением пошел на встречу.
   Добираясь до площади Триумфа, он подумал, что у его нового жилья все-таки есть плюсы.
   Конечно, управление муниципальной полиции, выделяя квартиру, думало не об архитектурных красотах, а о том, чтобы поместить новичка поближе к месту работы.
   Но все же, перейдя через улицу, Роман на секунду остановился полюбоваться открывшимся видом. Приятно было пройтись по кварталу, который строили во времена, когда красота еще не подчинялась целесообразности. «Одни завитушки на этом имперском светильнике чего стоят», подумал Роман, проходя мимо кованого фонарного столба. «Стали бы сейчас такое делать? Да черта с два. Если бы все это еще не было так запущено и неухожено…»
   Он пересек мост и пошел по улице, которая через сотню метров привела его на площадь. В центре площади на мощном постаменте возвышалась его цель - памятник «неваляшке». Мощный коренастый мужик с кучерявой шевелюрой, широко расправив плечи, напряженно вглядывался куда-то вдаль. Конечно, «неваляшка» - это было не настоящее название памятника, а только народное прозвище. Роман вспомнил, откуда оно пошло, и улыбнулся.
   Эту историю в свое время долго обсасывали в прессе. На самом деле человека, изображенного на постаменте, звали Варлаам Гневеш. В далеком уже 19-м году именно он поднял знамя пролетарской революции в загнивающей буржуазной республике и в течение двадцати лет вел свой народ в светлое завтра. Однако в конце тридцатых он не сошелся в понимании текущего момента с товарищами из братской компартии Советского Союза. Усатый кремлевский хозяин проявил большую терпимость к заблуждениям младшего товарища, но во время очередного посещения СССР Гневеш тяжело заболел, слег в Кремлевскую больницу, и там скоропостижно долечился. Кремлевский хозяин очень огорчился по поводу внезапной утраты верного друга и пламенного борца - это тогда во всех газетах было - и назначил на его место человека, который более верно понимал общемировую обстановку. Похороны Гневеша прошли на родине и были очень пышными.
   После смерти, как и полагалось, образ непреклонного борца вознесся на улицах и площадях всех мало-мальски значимых городов и местечек страны, а тезисы практика революции украсили собой кумачовые транспаранты и плакаты. Еще несколько десятков лет постаментные Гневеши напряженно вглядывались в восходящую зарю мирового коммунизма, а чтобы слеподырые потомки случайно не ошиблись дорогой, тыкали в приближающееся общее благоденствие указующим перстом.
   Один из самых удачных Гневешей, за которого скульптор в свое время получил государственную премию, стоял на здесь, на площади Триумфа, в Римини. Это продолжалось до 1988 года, когда на волне демократических преобразований здешнему Гневешу накинули на шею стальной трос и попытались спихнуть с постамента бульдозером. Но строптивый бунтарь и после смерти явил свой стойкий характер. Сцепка у бульдозера оторвалась, попутно покалечив двух человек, а постаментный Гневеш отделался лишь ссадиной от петли на бронзовом затылке. Возбужденная воздухом свободы и выпитым, толпа не могла долго оставаться на одном месте, да и вообще: результатов общественных преобразований хотелось сразу и без возни. Поэтому, когда на бульдозер влез какой-то мужик и, размахивая старым имперским флагом, предложил снести памятник Карлу Марксу, который он заприметил в квартале отсюда, толпа с радостью согласилось. (В народе, правда, никто толком не знал, чем именно провинился этот самый Маркс, но имя было на слуху, а на барельефах его бородатая физиономия всегда составляла компанию профилям лысого Ленина и кучерявого Гневеша, и оттого всем было ясно, что человек это плохой…) Несчастный Маркс не смог показать такой революционной стойкости, как Гневеш, и, к восторгу толпы, на раз слетел со своего постамента.
   Позже, правда, выяснилось, что поверженный памятник изображал вовсе никакого не Маркса, а классика отечественной словесности середины 19-го века Модеста Грабко, чье стихотворение «Колышется нива» даже проходили в школе. Досадная ошибка произошла потому, что днем раньше какие-то ушлые личности скрутили с памятника ценную медную табличку. Без таблички классика не признали, а жители окрестных домов вступиться за поэта побоялись, справедливо рассудив, что объяснить что-то разгоряченной толпе сложно, а вот схлопотать трындюлей, наоборот, очень даже легко. А в целом, конечно, в досадном недоразумении был виноват сам поэт. Если бы в свое время в угоду моде он не таскал на лице бородищу-веник, глядишь, и не перепутали бы…
   Когда демократические волнения немного улеглись, Грабко снова водрузили на его законный постамент, а стойкий памятник Гневешу получил в переменчивом народе ласковое прозвище - «неваляшка». Теперь же под памятником главным образом назначали свидания молодые парочки, которым в общем-то было глубоко фиолетово, кто там торчит на постаменте, главное, что это был удобный и заметный ориентир.
 
    * * *
 
   Рядом с памятником в неположенном месте стояла припаркованная белая «шкода» с полицейскими номерами. В машине, откинувшись на сиденье, сидел вчерашний знакомец - Миран Рагоза. Романа он заметил издали и следил взглядом, пока тот не подошел к машине.
   - Здоров. - Роман залез в машину и пожал Рагозе руку. - Куда едем?
   - Складской район, - ответил Рагоза и показал на карте бортового компьютера. -
   Это недалеко от старого порта. Официально там еще желтая зона, но на самом деле все уже давно заброшено. Даже патрули хотят снять. Там тело нашли, а более сам пока ничего не знаю.