Солнцева Наталья. Кинжал Зигфрида

   Карелин, хозяин преуспевающего конструкторского бюро, проводил день в офисе. После работы, по вторникам и четвергам, он занимался с группой «трудных» подростков в военно-спортивном клубе «Вымпел», обучал их рукопашному бою и выживанию в экстремальных условиях, ненавязчиво прививал ребятам здоровые привычки. Умение найти подход к молодым парням, которые исповедовали нигилизм и полную свободу нравов, к каждому подобрать ключик и задеть чувствительную струнку в душе передалось Матвею вместе с генами: его отец уехал на Кубань выращивать виноград и айву, а неприкаянных мальчишек оставил на попечение сына. Тот сначала с неохотой принял эстафету, а потом стал все больше проникаться проблемами подрастающего поколения. Ребят не проведешь. Они чувствуют, кто искренне к ним расположен, а кто играет роль «доброго учителя».
   – Я вас не учу, – говорил он своим подопечным. – Я с вами дружу.
   Астра горячо поддерживала взгляды Матвея и с удовольствием общалась с мальчишками из его группы. Они, в свою очередь, сразу влюбились в Астру Юрьевну и слушали ее с открытыми ртами, вызывая легкую ревность наставника.
   – Как твои парни? – спрашивала она, едва он переступал порог.
   – Ты бы мной поинтересовалась! Как мои дела, удалось ли мне пообедать сегодня? Сколько клиентов морочили мне голову?
   – Не ворчи, – улыбалась Астра. – Я от скуки сделала гусиный паштет. Давай садись за стол.
   Кулинарию она освоила, работая компаньонкой у баронессы Гримм, притом довольно недурно.
   Сегодня Матвея ждал приятный сюрприз – шоколадный торт по венскому рецепту.
   – О! – воскликнул он. – Запах божественный. А вкус…
   – Это из «Миранды», – разочаровала его Астра. – Я встречалась там с Ледой Куприяновой. У нас новое дело! Будем искать господина Неверова, ее жениха.
   – Ты хочешь сказать – у тебяновое дело?
   – У нас, – повторила она. – Можешь отлучиться на недельку из своего бюро? Мы едем в Санкт-Петербург. Ты видел этот прекрасный город весной?

Глава 5

Подмосковный поселок Витеневка

   За завтраком Римма Николаевна заметила, что у Леды совершенно отсутствует аппетит. Она с тревогой наблюдала за дочерью.
   – Ты здорова?
   – Да, – машинально кивнула та.
   – Как Влад?
   – Хорошо.
   – Значит, опять худеешь? Ну, лапушка, это уж чересчур, ей-богу! И так в чем душа держится!
   Леда сочла за лучшее промолчать.
   Мама являла собой образец наивности и беспомощности, какой-то даже комичной неприспособленности к жизни. Она существовала в своем собственном мирке, отделенном от остального мира Китайской стеной. Бедная! Она не подозревала об истинном положении дел, и с ней было бесполезно говорить об этом. Все равно в одно ухо влетит, в другое вылетит. Как она умудрилась просуществовать бок о бок с отцом столько времени и ничего не перенять? Впрочем, она была ему подходящей женой. Другая женщина не выдержала бы и дня.
   – У нас неприятности, мама. Серьезные проблемы с финансами.
   – Влад все уладит. Нам не стоит путаться у мужчин под ногами. Папа всегда все вопросы решал сам.
   – Влад задерживается в Санкт-Петербурге, – нервно произнесла Леда. – Он приболел. Слег с гриппом.
   – Надеюсь, ничего опасного?
   – Я тоже… надеюсь! – Она вскочила, испытывая непреодолимое желание глотнуть коньяка. Но наливать при матери Леда не осмеливалась.
   – Глупышка! – пробормотала Римма Николаевна, покончив с омлетом. – Чего ты переживаешь? Подумаешь, грипп? При его-то крепком молодом организме? День-два, и все как рукой снимет. И о финансах не стоит беспокоиться. Не в деньгах счастье!
   – Конечно!
   Римма Николаевна не заметила в голосе дочери злости и сарказма. Она привыкла игнорировать любые негативные эмоции, приспосабливаясь к обстоятельствам и не помышляя их менять. Усилия не оправдывают себя.
   – Тебе чаю налить или кофе?
   – Я возьму минералку в комнату. – Леда достала из холодильника бутылку нарзана и отправилась в гостиную.
   Там она, стараясь не шуметь, плеснула в стакан из первой попавшейся бутылки, глотнула и взглянула на этикетку. «Джин». Боже, какая гадость.
   Мама заблуждается! Она никогда денег не считала и не понимает, каково оказаться без них. Предел ее мечтаний – спокойная жизнь, обильный стол, красивая одежда и культурные развлечения. К последним она относит посещение театров, чтение душещипательных романов, просмотр телесериалов и отдых на море. Ее не интересуют грандиозные планы Леды, вложение миллионных прибылей компании в выгодные проекты, размах и полет фантазии.
   – Где же, черт побери, Влад?
   Леда снова потянулась к бутылке, одернула себя и закрыла бар. Этому пора положить конец. Так она… не сопьется, нет, но навредит своей красоте. Перегрузка печени плохо сказывается на коже, старит ее, провоцирует появление пятен.
   Леде приходилось следить за собой – ведь она еще не вступила в законный брак с молодым преуспевающим мужчиной, не облачилась в подвенечное платье, за ее спиной не шептались с завистью и восхищением многочисленные гости. Хороша будет невеста с отеками и несвежим цветом лица! Никакие бриллианты не замаскируют этих «косметических» недостатков. Разве что накрыться густой вуалью? Так ведь от жениха под ней не спрячешься.
   Молодая женщина истерически расхохоталась. С женихами ей жутко не везло. Она привыкла к мысли, что деньги всюду проложат ей дорогу – в том числе и к сердцу суженого. Оказалось, не все так радужно.
   Сначала к ней посватался господин Борщин – богатый, тучный, лысеющий предприниматель, с брюшком и вывернутыми мокрыми губами, один из партнеров отца. Самое ужасное – папа обеими руками был «за». Борщин – не красавец, в возрасте, уже успел погулять, достаточно обеспечен, дважды разведен, и в третий раз ему сам бог велел стать надежным семьянином. Капитал, опять же, дробить не придется.
   Мама, для которой мнение супруга было законом, поддакивала.
   – Зато не ты его, а он тебя ревновать будет, – вторила она. – Человек остепенился, имеет жизненный опыт. Чем не пара?
   Леда встала на дыбы:
   – Видеть не могу вашего Борщина! Пусть фамилию сменит хотя бы. Если уж пузо убрать нельзя!
   Фамилию жених менять отказался – наотрез. Обиделся, расфыркался, перестал приезжать на чай по-английски, который устраивала по заграничному образцу Римма Николаевна. Куприянов такой наглой выходки не стерпел, дал жениху от ворот поворот. А дочка только того и ждала.
   Вторым претендентом на руку и сердце состоятельной невесты был некто Померанцев – полная противоположность Борщину. Невероятно длинный, худой как жердь, с впалой грудью, вытянутым лицом и узкими хищными глазками, он казался пародией на мужчину. Господин Померанцев занимался банковским бизнесом и ссужал деньги «Куприянову и партнерам».
   – У этого жениха пуза нет, – с усмешкой заявил Леде отец. – И к фамилии не придерешься. Был женат, оставил супругу с тремя детьми ради твоих прекрасных глаз. Так что не взыщи, дочка, ответить отказом язык не поворачивается.
   Леда навела справки. Супруга с детьми сама два года как ушла от Померанцева – не выдержала его педантичности, занудства и скупости.
   На возмущенную тираду дочери Куприянов возразил:
   – Тебе не угодишь, сударыня! Тот толст, этот худ… Гляди, останешься у разбитого корыта.
   – Он жадный, – рыдала Леда. – И страшный, как Кощей!
   – Зато долго жить будет. И приданое твое не растранжирит, а приумножит. Глупа ты, падка на смазливую внешность. Мужчина – не кукла. Или ты среди стриптизеров пару себе искать вздумала? Я в доме разврата не допущу! Брак, да будет тебе известно, – богоугодное дело и заключаться должен для продолжения и процветания рода. В постели детей зачинают, а не распутничают!
   – Померанцев мне противен. Он за рубль удавится.
   – Щедрость еще не достоинство, а прижимистость – не порок. Банкиры, они по большей части люди экономные, потому как понимают цену деньгам. В отличие от сопливых барышень!
   О том, чтобы выйти замуж против воли отца, и речи быть не могло.
   – Если мне жених не по нраву будет, и в мыслях не держи! – строго предупредил дочку Павел Анисимович.
   – Папа тебе добра желает, – увещевала ее мать. – Заботится о твоем счастье. С лица воду не пить! Для жизни надежный друг нужен.
   – Это Померанцев-то – друг? – завопила Леда, чем вывела отца из себя.
   – Принуждать я тебя не намерен, выходи за кого хочешь. Только знай – покинешь родительское гнездо голая и босая! Ни копейки не дам! Пусть твой красавец покажет, на что он способен. Посмотрим, сколько вы на любви-то протянете! Ты, голубушка, ни в чем отказу не знала, привыкла к дорогим вещам, вкусной еде, праздности, наконец. У тебя маникюр вон уйму денег стоит. Иди-ка картошки начисть на ужин с такими ногтищами! Или уборку устрой. Сразу вся любовь выветрится!
   И Леда сникала, замолкала надолго, молясь по ночам луне на небесах, чтобы обошло ее стороной постылое замужество. От Померанцева удалось отбрыкаться, но впереди маячили новые, не менее отвратительные кандидаты в мужья. Как будто внешняя привлекательность исключала успешность в бизнесе. На самом деле отец намеренно окружил себя такими людьми – он считал, что красота мешает мужчине состояться как профессионалу, добытчику и хозяину жизни.
   Скорее всего, именно внешность Влада Неверова послужила поводом для увольнения, а не его строптивый характер.
   – В мужчине главное – ум, хватка, чутье, умение не просто поймать удачу, а еще и удержать ее в руках. Таких раз, два и обчелся. Я не могу оставить свое дело, созданный потом и кровью капитал мягкотелому хлюпику, легкомысленному красавчику! – твердил отец.
   В последние годы он стал еще нетерпимее в вопросе замужества Леды – видимо, из-за болезни. Ему хотелось увидеть достойного преемника. Он давил, дочь сопротивлялась. Между ними нарастала обоюдная враждебность, временами ненависть. Смерть родителя должна была бы освободить Леду. Так она поначалу и восприняла кончину домашнего деспота… увы, поспешно.
   В кабинете отца стоял на массивном столе с мраморной столешницей его портрет. Павел Анисимович, глядя на дочь, презрительно улыбался уголками губ.
   «Ну? – словно говорил он. – Каково тебе без меня, Ледушка? Небось не этого ожидала?»
   Он и после смерти глумился над ней.

Москва

   Перед поездкой в Питер Астра решила поговорить с матерью Неверова. Друзей у него не было. По словам Леды, Влад так же щепетильно относился к их выбору, как и она. То есть в результате завышенных требований его круг общения ограничивался несколькими приятелями.
   – У нас с Владом много общего, – отметила она. – Мы идеальная пара.
   Астра ей поверила. Единственным источником информации могла стать только пожилая госпожа Неверова. Возможно, она что-нибудь подскажет.
   Мать Влада встретила Астру радушно. Она попросила сиделку приготовить чай, а сама повела гостью в уютную комнатку, похожую на маленький домашний музей. Множество полок были уставлены старинными безделушками, а все стены увешаны семейными фотографиями, прелестными миниатюрами, пейзажами, написанными маслом и акварелью. Глаза Неверовой, увеличенные толстыми линзами очков, казались неестественно выпуклыми. Она была одета в брюки из мягкого вельвета и шерстяную кофту.
   Астра назвалась представительницей фонда, который проводит конкурс на лучший финансовый проект среди молодых менеджеров крупных компаний.
   – Господин Неверов входит в тройку претендентов на премию, – заявила она растерянной женщине. И, не давая той опомниться, продолжила: – Мне поручили написать очерк о вашем сыне в журнал фонда.
   – Владик… ничего не говорил о… конкурсе…
   – Это понятно. Зачем раньше времени нагнетать страсти? Вот займет первое место, тогда и объявит всем!
   – Да… наверное…
   Пожилая дама совершенно смешалась.
   – Могу я поговорить с Владом? – спросила Астра. – Я ему звонила несколько раз, он не берет трубку. Возможно, сменил номер сотового, а дело не терпит отлагательств.
   – Но… его нет. Он в отъезде. Его послали в служебную командировку. Разве вы не знаете?
   – Первый раз слышу. Ай-яй-яй! – всплеснула руками «представительница фонда». – Как же быть? Мне срочно нужно подать материал.
   – Владик… в Петербурге.
   – Как с ним связаться?
   Госпожа Неверова покачала головой. Ее волосы были ровно подстрижены и забраны большим полукруглым гребнем. Она больше походила на бабушку Влада, чем на его мать. «Поздний ребенок!» – вспомнила Астра.
   – Понятия не имею.
   – Вы ему не звоните? – удивилась гостья.
   Сиделка, упитанная женщина средних лет, принесла из кухни чай, печенье и нарезанный лимон.
   – Он всегда сам связывается с нами, – ответила она вместо Неверовой. Та только согласно закивала. – Его не застанешь! То тут, то там… Постоянные разъезды вынуждают Владислава Кирилловича нанимать человека, чтобы не оставлять маму одну. Он полностью доверяет мне. Я и по дому все сделаю, и врача вызову в случае надобности. В общем, он может спокойно работать.
   – Вы на фирме спросите, как его отыскать, – простодушно посоветовала Неверова.
   – Да, конечно… обязательно. – Астра состроила огорченную мину. – Какая жалость! Очерк был бы весьма кстати. Покажите мне хотя бы его комнату, расскажите, чем он увлекается. У него есть хобби?
   – Пойдемте, – охотно предложила хозяйка. – Я покажу вам его кабинет. У нас отличная квартира: три больших комнаты, кухня и балкон. Прошу вас!
   Кабинет молодого человека поражал строгостью линий, со вкусом подобранной мебелью, аккуратной отделкой. Письменный стол, компьютер, раскладной диван, два книжных шкафа и телевизор – никаких излишеств. Особой роскошью жилище Неверовых не блистало, но денег на ремонт и обстановку Влад явно не жалел.
   Астра жадно взирала на компьютер, но нечего было и думать включить его – какой предлог она найдет для этого? Пришлось довольствоваться чисто внешним осмотром. Никаких выводов сделать не удалось.
   – Спасибо… – пробормотала она. – Должно быть, у Влада есть близкий друг, который разделяет его интересы? Чем они занимают свой досуг?
   – Владик… любит рыбалку. Сызмальства мастерил удочки, сачки разные… – робко произнесла Неверова. – Природу любит. – Ее, очевидно, тяготило присутствие в кабинете сына постороннего человека. – Идемте чай пить!
   Они вернулись за стол, сиделка разлила по чашкам зеленый чай.
   – Владислав Кириллович спортом увлекается, – вставила сиделка. – Тренажерный зал посещает. В соседнем доме клуб есть, «Богатырь» называется, туда и ходит. Как-то мышцу потянул… Я ему массаж делала.
   – Да… массаж… – кивала Неверова. – У Ольги золотые руки. Она за неделю Владика на ноги поставила.
   Про друзей молодого человека выяснить ничего не удалось. Похоже, в доме Неверовых гости бывали редко.
   – Он скоро вернется? – спросила напоследок Астра. – Я успею до начала июня сдать в журнал материалы для очерка?
   Женщины пожали плечами.
   – Владик иногда и месяц отсутствует, и больше. Это от дел зависит.
   – А когда он в последний раз звонил?
   – Да уж недели две назад, – прикинула в уме сиделка. – Занят он.
   – Чего зря звонить? – Неверова кинулась выгораживать сына. – Беспокоиться ему не о чем. Я с Оленькой как за каменной стеной.
   От матери Влада Астра отправилась в мужской клуб «Богатырь». В элегантном холле ее встретил вежливый администратор.
   – Знакомый порекомендовал моему мужу услуги вашего клуба, – тоном ревнивой супруги сказала Астра. – Мы можем ходить сюда вместе?
   – К сожалению, мы обслуживаем только мужчин. У нас есть сауна, мини-бассейн, разные виды восточного массажа, тренажерный зал…
   – Разрешите взглянуть?
   – Только как исключение, – улыбнулся молодой человек. – А кто ваш знакомый? Мы поощряем клиентов, рекламирующих наше заведение.
   – Господин Неверов.
   – Да, действительно, он обрел у нас прекрасную форму. И теперь мы видим его гораздо реже. В жизни все взаимосвязано. Его физические данные улучшились, и карьера пошла в гору.
   Администратор заливался соловьем, а «ревнивая жена» вовсю таращилась по сторонам. Молодой человек по-своему истолковал ее любопытство.
   – Весь персонал у нас чисто мужской, – успокоил он подозрения дамы. – И массажисты тоже мужчины. Это не связано с нетрадиционной ориентацией. Просто таков наш подход к делу.
   Он с гордостью показал гостье зал, заполненный первоклассными тренажерами.
   – Сейчас здесь пусто, но к вечеру посетителей будет много.
   К ним подошел скучающий инструктор.
   – Я могу вам чем-то помочь?
   – Вы знаете Влада Неверова? – спросила Астра. – Это друг нашей семьи. Он хвалил занятия в клубе. Муж тоже решил попробовать.
   – Влад заботится о своих мышцах, как и положено настоящему мужчине. Его фигура – предмет зависти и образец для подражания многих наших клиентов, – сдержанно усмехнулся инструктор. – К сожалению, он стал появляться в клубе по большим праздникам. Ссылается на загруженность в работе. Вероятно, так оно и есть.
   – Когда вы видели его в последний раз?
   Инструктор подбросил в руке теннисный мячик, поймал, еще раз подбросил.
   – Странный вопрос, – пристально посмотрел он на Астру. – Какой-то милицейский. Вы часом не оттуда?
   – Что вы! Мы с мужем тоже давно не видели Влада. Думали, встретим его здесь.
   Ее неуклюжее оправдание не убедило инструктора. Но он вернул своему лицу вежливо-консервативное выражение.
   – Неверов не приходил на тренировки уже… дай бог памяти… месяца два. Наверное, пока нет нужды. Или выбрал другой клуб. Хотя вряд ли, он живет поблизости, так что удобнее всего ходить именно к нам.
   – У него здесь есть друзья? С кем-то он сошелся близко?
   – Говорю же, милицейские вопросы, – пробормотал инструктор, подбрасывая мячик. – Ну, мне скрывать нечего. Нет, Влад ни с кем из персонала и посетителей клуба не сдружился. Так, держится по-приятельски, ровно, доброжелательно.
   Астре ничего не оставалось, как поблагодарить и удалиться. В «Богатыре» она узнала не больше, чем у Неверовой и сиделки. Нелюдимый этот Влад оказался какой-то обтекаемый, скользкий, не ухватишь. Даже комната у него безликая – никаких намеков на индивидуальность хозяина.

Глава 6

   Два егеря, молодой и постарше, выпивали за благополучное возвращение из леса. На столе горела керосиновая лампа, в красном углу, у икон, теплилась лампадка. Ее давно не зажигали, и масло чадило.
   – Ты, Ванька, помолись, – пригладил седеющую шевелюру тот, что постарше. – Нас сегодня Господь от верной гибели уберег.
   Парень неумело, размашисто перекрестился. От страшных воспоминаний волосы зашевелились на голове. Может, и правда, Божья десница отвела смерть?
   – До сих пор не верится, что мы живы, дядя Макар.
   – Видно, не пора еще нам перед ангелами-то предстать. Ну, давай еще по рюмочке за чудесное спасение!
   Закусывали водку солеными огурцами, вареной картошкой и копченым салом. Парень быстро захмелел.
   – Не надо было их трогать, – вымолвил он непослушным языком. – Они же… дичь не стреляли. Так… развлекались… костер жгли.
   – Знаю я этих… искателей. Они не зверя промышляют, а оружие. В здешних местах его полно: с войны осталось. Копни, и наткнешься на снаряд какой-нибудь или пулемет. Немцы с нашими тут жестоко сражались. И партизаны в лесах были.
   – Мы с братом пытались в лесу партизанский склад с оружием найти, – признался Иван. – Да где там? Копали всюду, умаялись, а ничего, кроме проржавелой немецкой каски, не попалось. До сих пор у нас в сарае валяется.
   – Надо иметь карту с отметками, где шли бои. В последнее время городских много сюда ездить повадилось, с приборами специальными, с металлоискателями. Под видом, что ищут-де погибших солдат, накопают оружия, почистят, смажут и пускают в ход. В нас-то, думаешь, из чего палили?
   Ванька от страха ничего не видел, только слышал звуки выстрелов и краем глаза заметил, как пули срезают ветки деревьев и с треском отлетают от стволов щепки. Еле они с дядькой Макаром ноги унесли.
   – Из автомата-а? – не веря, протянул парень.
   – То-то что не из ружья. Целую очередь выпустили. Пьяные они были, хулиганье городское! – Старший егерь приправил свои слова длинным ругательством. – Или обкуренные. Могли запросто убить нас да и закопать поглубже между елок. И никто бы не нашел!
   Пьяный румянец схлынул с Ванькиного лица, на носу и щеках ярко проступили веснушки.
   – Испугал ты их, дядя Макар! Они небось подумали, кабан через кусты ломится или медведь. Вот и начали палить без разбору.
   Егерь с сочувствием посмотрел на молодого напарника. Зря мог жизни лишиться парнишка. Жалко. Это его вина, опытного, закаленного годами опасной работы мужика.
   – Забыл я об осторожности, браток, прости. Знал ведь, что от этих пришлых молодчиков любой пакости ожидать можно. Хотел врасплох застать, думал, зверя какого подстрелили, жарить собираются. Напугал, конечно. А они возьми и дай по зарослям из автомата! В рубашке ты родился. Давай еще по одной?
   Старший егерь пьянел медленно. Успевал думу думать. Там, где шли кровавые бои, осталось без счета павших воинов – наших, немецких, – и каким-то образом хранили эти места предсмертные чувства и переживания тех людей, их последнее отчаяние и боль. Последний страх… Их ненависть друг к другу, злой судьбе, ужас перед надвигающейся тьмой небытия.
   – Или не тьмой вовсе… – пробормотал он.
   – Что ты говоришь, дядя Макар?
   – Много трупов в земле – плохо. Где шла схватка не на жизнь, а на смерть, на психику давит что-то! Человек должен умирать от старости, мирно, в своей постели, в окружении плачущих детей и внуков, видя в них свое продолжение. А где его зверски убивали, где рвали на куски его плоть, где все пропитано его молодой кровью… там плохо. Понимаешь? Там и с живыми начинает твориться неладное. Я давно заметил – лучше те места стороной обходить. Думаешь, чего эти «искатели» взбесились и начали из автомата палить? Неспроста они так струхнули, ох, неспроста…
   – Неужели ты веришь в привидения? – недоверчиво спросил Ванька.
   Сам он хоть и не считал себя трусом, но кладбищ не любил и старался без необходимости там не бывать. А тут, получается, ходишь по лесу, и под ногами – сплошь братские могилы, в которых смерть примирила бывших заклятых врагов. Примирила ли?
   Хмель развязал парню язык.
   – Слышь, дядя Макар… а может, они, того… до сих пор между собой дерутся? Воюют то есть? – запинаясь, вымолвил он. – Наши с немцами!
   – Может, и так. В старину люди говаривали, что, пока не похоронен с честью последний солдат, война не окончена. А здесь погибшие на поле брани так и лежат, где кого лютая смерть застала. Не по-божески это.
   – Раз не по-божески, значит, дьявол балует, – с несвойственной ему серьезностью рассудил молодой егерь. – Народ на лихое дело подбивает. Потому они и хватаются за оружие, звереют, а отчего, не ведают.
   – Слухи ходят, будто бы здешние места облюбовал бог войны. То ли славянский, то ли германский. Видали его!
   – Кто?
   – Рыбаки, – понизил голос Макар. – Они на болотном озере рыбу ловили, а тут глядь – лодка без весел, плывет себе, а в ней Они стоит: черный, страшный, будто монах.
   – Почему м-монах?
   – Ну… в рясе, в колпаке. Они присмотрелись, а колпак-то все лицо закрывает, только прорези для глаз. И оттуда молнии вылетают! – старший егерь перешел на шепот. – Тогда они и догадались, что встретился им сам грозный бог войны.
   – Прямо молнии! – недоверчиво усмехнулся Ванька. – Небось пьяные были те рыбачки. После трех стаканов и не такое померещится.
   – Не без этого. У страха глаза велики. Да и выпили рыбаки немало. А кто из нашенских не пьет? Вот и мы с тобой не чаи гоняем.
   От таких речей парень аж протрезвел.
   – Откуда здешним рыбакам про бога войны известно? – спросил он. – Тем более германского. Они сроду книжек не читали. И образование у них восемь классов от силы.
   – Сейчас в каждой избе, где есть электричество, телик имеется, – возразил Макар. – А сколько сюда городских ездить повадилось! То там палатка, то тут… Рыбу ловят на наших речках, дичь стреляют. Оружие откапывают, вещи разные с мертвецов снимают. Кто по заброшенным обителям взялся бродить, грехи замаливать. Будто в городах храмов нету! И общаются приезжие, между прочим, с местными аборигенами, всякую всячину им рассказывают.
   Ванька взъерошил свой чуб, крякнул.
   – Вон какие дела творятся… – пробормотал он. – Бог войны, значит… Или сам сатана? Тьфу, тьфу! – суеверно сплюнул он, перекрестился на иконы. – Может, поэтому и нас нечистый попутал?
   Старший егерь поднял вверх заскорузлый палец, погрозил:
   – Ты молчи, сынок! Молчи. Не надо было нам тех проклятых денег брать, да что сделано, то сделано. Лишь бы остальные охотнички рты не открывали. Не должны, по идее, все мы одной веревочкой повязаны. Я бы нипочем закон не нарушил, но бедность одолела. Домик наш подправить бы не мешало, крыша-то протекает в сильные дожди! Лыжи новые купить пора. От нужды против совести поступил.