Страница:
Харитянка посмотрела на кашатера и застыла. Тот поклонился и, пожимая плечами, пробормотал:
– Драмин Хи!.. Приветствую вас от имени Хомофара.
Председатель едва нахмурился, лицо его чуть увеличилось в размерах.
Мировое зло! Ему не понравилось мое обращение, подумал Криброк. Надо было сказать «преподобный». Придется идти на уступку.
– Э-э… Простите… Меня, честно говоря, не предупредили о… новом этикете. – Криброк сделал непорочное лицо.
Хи небрежно откинулся на спинку трона.
– Разумеется, кашатер, – сказал он. – Вы не могли ничего знать. И не ваша вина. Мы знаем, что вы один из лучших в фаре. Садитесь. Хочу, чтобы вы внимательно выслушали все, что скажет госпожа Лиуо.
Из пустоты возникло сиденье – изогнутая змейкой фиолетовая пластина.
Криброк, чувствуя неловкость, расположил свое духовное вещество так, будто оно сидит на стуле, и попытался сосредоточить внимание.
– К делу, – сказал драмин. – Итак, госпожа Лиуо. Управляющая нитями. Кашатер первого фара васты пространства.
Женщина со шлейфом вышла на середину. В извилистых руках она держала планшетку с откидными листами.
– Преподобный! Соратники! – громко сказала она. – Захватчик продолжает расширять круг власти. За отчетный отрезок времени исчезло сто семнадцать звездных скоплений. Скопления по-прежнему исчезают одно за другим, хоть и в беспорядке. Лишь шесть из них достоверно поглощены боевыми воронками во время учений. Об остальных известно, что они перешли в пустоту. ещё триста сорок два скопления превращены в правильные спиральные туманности.
Если бы в пустотный пузырь можно было пронести волосы, сейчас они стали бы дыбом.
Буквально перед отлетом Криброк впервые услышал о Захватчике от Балмара. Всего лишь бездоказательное предположение. Неужели все – правда?! В таком случае сейчас драмин выскажет претензии.
– Безупречно правильные спирали. – Харитянка обвела взглядом присутствующих. – Они располагаются в особом порядке. Мы пока не можем разгадать смысл этого порядка. В нашей группе не хватает представителей сознания из разряда ясновидцев…
Вот почему я здесь! – подумал Криброк. – Любопытно, как бы на моем месте поступил великий Махалус?
– Ни одно объединение шадр или вримов, ни одна армия вселенной не способны на такое, – продолжала Лиуо. – Закон естественной иерархии говорит, что ни время, ни пространство не могут нарушить Великое Соглашение. Наши васты ортодоксальны и неспособны к измене, бунту, подвохам. Мы рассматриваем их как недопустимое. С самого начала у нашей группы создалось впечатление, что происходящие события – дело рук сверхмощного террориста одного из фаров сознания. Прежде мы работали с разбойниками и несколько раз с крупными торговцами оружием. Опыт доказал, что преступность существует только в фарах сознания. Материя пространства и времени, втянутая в грязные сделки, была предварительно искривлена.
Раздался общий вздох негодования.
– Так куда же все-таки пропали звездные скопления?! – воскликнул кто-то из шадр.
Лиуо прокашлялась и перевернула страницу.
– Разумеется, мы провели все необходимые исследования, и нам удалось проследить, откуда поступают сигналы.
Криброка кольнуло неприятное предчувствие. В следующий миг взгляд Лиуо скользнул по его лицу.
– Теперь время и место существования культуры, породившей Захватчика, достоверно известны, – понизив голос, проговорила харитянка. – Планета Вода, третья в звездной системе круг-два-круг-сорок-первого спирального скопления. Хомофар. Вот, конкретно здесь…
Она развернула объемную карту и ткнула пальцем в один из уголков вселенной. Некоторые из присутствующих мельком взглянули на Криброка.
– Всякий раз, приближаясь к нему на критическое расстояние, мы теряли его из виду. К сожалению, наша юрисдикция не распространяется на эту территорию. Но среди нас есть её представитель, и, думаю, он все расскажет сам.
– Господа! – сказал кто-то дрожащим голосом. – Вы понимаете, что шанс, который давал нам Харт, потерян!
– Однозначно! – отозвался кто-то. – Харт не простит. Теперь о том, что двенадцать фаров будут когда-нибудь уравновешены, даже и не мечтайте! Мастера Справедливости не будет!
– Мастера не будет! – повторили несколько голосов. – Несправедливый порядок останется. Нас по-прежнему будут обкрадывать!
Верьте Харту больше, подумал Криброк. То, что для вас трагедия – для него забава.
– Да если б только это, господа! – воскликнул кто-то. – Всему великому Мегафару грозит смертельная опасность?!
Толпа зашумела и стала надвигаться на Криброка.
Кашатер хотел вскочить, но его крепко прижали к стулу.
Резкий неприятный звук заставил всех умолкнуть.
– Хочу, чтобы вы кое-что услышали, – сказал Хи. – Ученый Заро, прошу вас.
От толпы вримов отделилось серое пятно. Быстро задвигав ложноножками, оно подплыло к Лиуо, остановилось.
– Уважаемая коллега!.. – пропищало пятно. – Должен вас поправить. Звезды не превратились в ничто.
Пятно подождало, затем объявило:
– Звезды поглощены временными дырами. Это те же пространственные воронки, только без участия харитов. Сделаны исключительно из сверхплотной материи времени. Полагаю, их создал Захватчик.
– Подробнее, ученый Заро, – сказал председатель.
– К сожалению, мне известно мало, – отозвалось пятно. – Обнаружены сильные перекосы времени в некоторых точках четырех скоплений. Однако мы не выявили никаких изменений пространства в этих точках. Наши наблюдения совпадают, госпожа Лиуо?
– Всецело… – ответила харитянка. – В самом деле, без вести исчезнувшие туманности представляли собой четыре скопления и оказались втянуты в определенные точки.
– Все верно, – сказало пятно. – Черная дыра – нет времени, временная дыра – нет пространства. Первая искривляет пространство и поглощает вещество, вторая также поглощает вещество, но искривляет время. В войне, которую не мы первыми объявили, и те, и другие тела используются как оружие. Вот так! Черные и временные дыры – оружие Захватчика.
Пятно учтиво поклонилось и заняло место рядом с Лиуо.
– Лиуо, продолжайте, – сказал Хи.
– Да, преподобный!..
Вспышка! Все исчезает. Перед Криброком проносятся нескончаемые ряды нулей и единичек.
Строй постоянно нарушается. Ну и порядок! Куда смотрит совет стихий?
Восстановление! – мысленно приказал кашатер. Постепенно все возвратилось на свои места, только несколько поменялась форма трона, а в осанке Лиуо прибавилось женственности.
Кашатер поднял руку.
– Прошу вас, помедленнее. Если можно, более короткими фразами. Немного трудно переводить.
– Лиуо, – сказал Хи. – Будьте добры, передавайте сведения с меньшей скоростью.
– Да, преподобный… – Лиуо перевернула страницу. – В настоящий момент Захватчик владеет не менее одной двухсотой вселенной. Им захвачены отдельные участки в разных местах. И еще. Мы кое-что заметили в конусе семь-три-девять-один.
Лицо председателя напряглось.
– Говорите.
– В указанном конусе есть действующая воронка. В 4,73045712829371123 на десять в семнадцатой степени секунд от сотворения вселенной горизонт событий воронки покинул нечитаемый объект. Странник пересек три крупных скопления по пути в Хомофар. Дважды он исчезал из поля видимости и вновь появлялся. В конце концов, он остановился на одной из планет указанного конуса в спиральной туманности круг-два-круг-сорок-один. Это недалеко от местоположения Захватчика. Но мы подозреваем, что сам путешественник Захватчиком не является.
– Почему? – поинтересовалось пятно.
– Захватчик не менял местоположения. По нашим данным, он вообще никогда не перемещается.
Лиуо указала на Криброка. Все участники слета также повернули головы в его сторону, даже те, у кого на месте голов торчали бесформенные болванки.
– Васта пространства настояла на том, чтобы на собрание пригласили порождение сознания с планеты Воды. По иронии судьбы ею оказался ведущий кашатер Хомофара.
Шум усилился. Ситуация выходила из-под контроля. Бледные тени участников смешались воедино, превратились в марево. Зазвучал смех, походивший на рыдания. Криброк знал: то была боязнь, источаемая вримами и шадрами.
Вскоре пустотный пузырь наполнила стихия страха.
Удвоить уровень подачи силы! – распорядился Криброк. На сей раз в обстановке зала отчетливо проявились готические подобия. Тени собравшихся почти материализовались. У некоторых даже обнаружились лица.
– Хорошо, – сказал Хи. – Мы всегда полагали, что покинуть черную дыру невозможно. Все же меня интересует мнение каждого по следующему вопросу: втягивался ли объект в поле работающей воронки? Выскажите все, что думаете. Можете говорить одновременно. Наша задача не упорядочить, а объединить данные. Здесь собрались представители разных фаров. Все, о чем прошу – соблюдать кодекс чести. Надеюсь, все ознакомлены с приказом совета стихий номер три на десять в восьмой степени плюс триста двенадцать? Он называется «О порядке проведения заседаний у поверхности ледяного сердца вселенной».
Все стали дружно кивать, снова поднялся шум. Бесперебойная молва стала наполнять внутреннее пространство пузыря.
Криброк, насколько мог, прослеживал ближайшее будущее председателя. Это действие было единственным, что в состоянии нарушенного равновесия могло дать ощущение тверди под ногами. Охват был не широк, немногим более четырех миллиардных секунды. Пока на горизонте будущего председателя Хи ничего особенного не происходило.
Спустя три долгих миллиардных доли секунды тарабарщина, наконец, унялась.
– Итак?.. – Хи вопросительно глядел на Криброка.
– Запрещенные искривления, – сказал кашатер. – Думаю, господин председатель… э-э… преподобный… по ним вы и сможете найти Захватчика.
Хи замер, а Лиуо встрепенулась, словно кто-то решил влить в нее лишнюю порцию силы.
– Вы же прекрасно знаете, что мы не станем нарушать Соглашение! – воскликнула она. – Ни мы, ни время!
– Она права, – проговорил Хи. – Все трудности из-за расового различия. Мы неспособны к коварству, в отличие от вас. Соглашение для нас незыблемо.
– Как же, знаем, – отозвался Криброк. – Вы, драмин, и ваша прихлебательница Лиуо – почти чистые васты. А мы, хомуны, – всего лишь полукровки. Всю грязную работу приходится делать нам. Как и в тот раз, с торговцами. Ну, а если так, то задача всецело ложится на плечи кашатеров Хомофара.
– Что вы себе позволяете? – возмутилась Лиуо. – По-вашему, две великие васты будут бездействовать, в то время как одна слабенькая организация с громозвучным именем Кантарат, находясь в тылу врага, попытается спасти вселенную?
Вот они, парадоксы иной логики, подумал Криброк.
– Так чего же вы хотите? – спросил он с подчеркнутым спокойствием. – Собираетесь сделать работу нашими руками или займетесь сами?
Проговорив это, Криброк тотчас увидел, как в будущем Хи сужается мир.
Это сильно походило на взрыв пустотного пузыря.
Движение вне времени! – приказал кашатер. Пора было давать деру.
Действуя по правилам, Криброк тут же покинул оболочку мысленного двойника, прошел мимо сущностей и слился со стенкой пузыря.
Значит, в совете стихий есть изменник, подумал он.
Лиуо внимательно посмотрела на Криброка, точнее, на его двойника.
– Как вас зовут, юноша? – спросил Хи, удивленный дерзостью полукровки.
– Кашатер Криброк! – бойко отрапортавал двойник.
– Обращаюсь к вам, уважаемый Криброк. Растолкуйте обстоятельство, как представитель сознания.
– Я работаю на Кантарат, – сказал кашатер. – Наш кодекс не повторяет законы, которые создали персоназы. Я не являюсь представителем сознания. Я живу также во времени и пространстве.
– Но вы – хомун! – взвизгнула Лиуо. – Такой же, как и все другие материальные порождения сознания. Да, вы – производное всех трех васт, но прежде всего, каждый из вас – тень одной персоназы.
– Что ж из того? – проговорил кашатер, скользя по стенке пустотного пузыря. – Разве это лишает меня права выбора?
– Тем не менее, скажите, что вам известно о деятельности Захватчика. Вы локализуетесь с ним на одной планете.
– Все, что мне известно – не более чем слухи, – возразил Криброк. – Мы не занимались Захватчиком.
– Неужели! – воскликнуло пятно по имени Заро. – Вероятно, ваш Кантарат сейчас занят более важными делами, чем спасение вселенной? Хороши, нечего сказать!
– Мировое зло! – вспылил Криброк. – Не вам судить.
Будь бы здесь Махалус, он бы разнес их в пух и прах!
– И все же, – проговорил Хи. – Что вам известно об Захватчике?
– Мне ничего не известно о деятельности Захватчика.
– Сущности сознания умеют обманывать.
– Могу присягнуть перед советом стихий. Но… кстати, вы тоже хороши. Разве не временные навязали нам два и семь на десять в девятой секунд или, как мы их называем, восьмидесятипятилетние проекции, ограничивающие срок нашей жизни? Где об этом говорилось в Соглашении или других законах? Привести ещё примеры?.. Я прекрасно понимаю, что происходит. Время и пространство объявляют войну сознанию.
Хи топнул ногой.
– Довольно упражняться в риторике, господин Криброк! Вы что, не понимаете, насколько все серьезно? Тайные службы времени и вространства приняли решение сплотиться с целью создания крупного военизированного объединения. Мы не завоеватели и не повстанцы. Наша задача – сохранить установленный порядок.
Понятно, притязания были, но понимание вримов не позволяло изложить их в достаточно жестком виде. Да, они подозревают васту сознания в попрании Соглашения и подозревают Хомофар с его планетой Воды (добрались-таки до самой оболочки!). Они пытаются определить виновного, но пока у них нет доказательств. Однако главная их цель – затеять восстание.
– Зачем вам я?
– Вы уже сами догадались.
– Я должен донести весть о начале войны до своего начальства? До Кантарата? Может, до Захватчика? Или до персоназ?
– Не беспокойтесь, для миссии гонца вы слишком опытный кашатер.
– Значит, хотите меня завербовать?
– Нет, мы вас не вербуем, – сказал Хи. – Мы вас похищаем.
Он хлопнул в ладоши и стул-пластинка, на котором сидел двойник Криброка свернулся в цилиндр.
Кашатер видел, как двое вримов приблизились к цилиндру и, слившись воедино, поглотили его в себя.
– Так надо, – проговорил драмин, словно оправдываясь перед собравшимися.
В следующий миг невероятной силы взрыв разнес пустотный пузырь.
Глава 6
Глава 7
– Драмин Хи!.. Приветствую вас от имени Хомофара.
Председатель едва нахмурился, лицо его чуть увеличилось в размерах.
Мировое зло! Ему не понравилось мое обращение, подумал Криброк. Надо было сказать «преподобный». Придется идти на уступку.
– Э-э… Простите… Меня, честно говоря, не предупредили о… новом этикете. – Криброк сделал непорочное лицо.
Хи небрежно откинулся на спинку трона.
– Разумеется, кашатер, – сказал он. – Вы не могли ничего знать. И не ваша вина. Мы знаем, что вы один из лучших в фаре. Садитесь. Хочу, чтобы вы внимательно выслушали все, что скажет госпожа Лиуо.
Из пустоты возникло сиденье – изогнутая змейкой фиолетовая пластина.
Криброк, чувствуя неловкость, расположил свое духовное вещество так, будто оно сидит на стуле, и попытался сосредоточить внимание.
– К делу, – сказал драмин. – Итак, госпожа Лиуо. Управляющая нитями. Кашатер первого фара васты пространства.
Женщина со шлейфом вышла на середину. В извилистых руках она держала планшетку с откидными листами.
– Преподобный! Соратники! – громко сказала она. – Захватчик продолжает расширять круг власти. За отчетный отрезок времени исчезло сто семнадцать звездных скоплений. Скопления по-прежнему исчезают одно за другим, хоть и в беспорядке. Лишь шесть из них достоверно поглощены боевыми воронками во время учений. Об остальных известно, что они перешли в пустоту. ещё триста сорок два скопления превращены в правильные спиральные туманности.
Если бы в пустотный пузырь можно было пронести волосы, сейчас они стали бы дыбом.
Буквально перед отлетом Криброк впервые услышал о Захватчике от Балмара. Всего лишь бездоказательное предположение. Неужели все – правда?! В таком случае сейчас драмин выскажет претензии.
– Безупречно правильные спирали. – Харитянка обвела взглядом присутствующих. – Они располагаются в особом порядке. Мы пока не можем разгадать смысл этого порядка. В нашей группе не хватает представителей сознания из разряда ясновидцев…
Вот почему я здесь! – подумал Криброк. – Любопытно, как бы на моем месте поступил великий Махалус?
– Ни одно объединение шадр или вримов, ни одна армия вселенной не способны на такое, – продолжала Лиуо. – Закон естественной иерархии говорит, что ни время, ни пространство не могут нарушить Великое Соглашение. Наши васты ортодоксальны и неспособны к измене, бунту, подвохам. Мы рассматриваем их как недопустимое. С самого начала у нашей группы создалось впечатление, что происходящие события – дело рук сверхмощного террориста одного из фаров сознания. Прежде мы работали с разбойниками и несколько раз с крупными торговцами оружием. Опыт доказал, что преступность существует только в фарах сознания. Материя пространства и времени, втянутая в грязные сделки, была предварительно искривлена.
Раздался общий вздох негодования.
– Так куда же все-таки пропали звездные скопления?! – воскликнул кто-то из шадр.
Лиуо прокашлялась и перевернула страницу.
– Разумеется, мы провели все необходимые исследования, и нам удалось проследить, откуда поступают сигналы.
Криброка кольнуло неприятное предчувствие. В следующий миг взгляд Лиуо скользнул по его лицу.
– Теперь время и место существования культуры, породившей Захватчика, достоверно известны, – понизив голос, проговорила харитянка. – Планета Вода, третья в звездной системе круг-два-круг-сорок-первого спирального скопления. Хомофар. Вот, конкретно здесь…
Она развернула объемную карту и ткнула пальцем в один из уголков вселенной. Некоторые из присутствующих мельком взглянули на Криброка.
– Всякий раз, приближаясь к нему на критическое расстояние, мы теряли его из виду. К сожалению, наша юрисдикция не распространяется на эту территорию. Но среди нас есть её представитель, и, думаю, он все расскажет сам.
– Господа! – сказал кто-то дрожащим голосом. – Вы понимаете, что шанс, который давал нам Харт, потерян!
– Однозначно! – отозвался кто-то. – Харт не простит. Теперь о том, что двенадцать фаров будут когда-нибудь уравновешены, даже и не мечтайте! Мастера Справедливости не будет!
– Мастера не будет! – повторили несколько голосов. – Несправедливый порядок останется. Нас по-прежнему будут обкрадывать!
Верьте Харту больше, подумал Криброк. То, что для вас трагедия – для него забава.
– Да если б только это, господа! – воскликнул кто-то. – Всему великому Мегафару грозит смертельная опасность?!
Толпа зашумела и стала надвигаться на Криброка.
Кашатер хотел вскочить, но его крепко прижали к стулу.
Резкий неприятный звук заставил всех умолкнуть.
– Хочу, чтобы вы кое-что услышали, – сказал Хи. – Ученый Заро, прошу вас.
От толпы вримов отделилось серое пятно. Быстро задвигав ложноножками, оно подплыло к Лиуо, остановилось.
– Уважаемая коллега!.. – пропищало пятно. – Должен вас поправить. Звезды не превратились в ничто.
Пятно подождало, затем объявило:
– Звезды поглощены временными дырами. Это те же пространственные воронки, только без участия харитов. Сделаны исключительно из сверхплотной материи времени. Полагаю, их создал Захватчик.
– Подробнее, ученый Заро, – сказал председатель.
– К сожалению, мне известно мало, – отозвалось пятно. – Обнаружены сильные перекосы времени в некоторых точках четырех скоплений. Однако мы не выявили никаких изменений пространства в этих точках. Наши наблюдения совпадают, госпожа Лиуо?
– Всецело… – ответила харитянка. – В самом деле, без вести исчезнувшие туманности представляли собой четыре скопления и оказались втянуты в определенные точки.
– Все верно, – сказало пятно. – Черная дыра – нет времени, временная дыра – нет пространства. Первая искривляет пространство и поглощает вещество, вторая также поглощает вещество, но искривляет время. В войне, которую не мы первыми объявили, и те, и другие тела используются как оружие. Вот так! Черные и временные дыры – оружие Захватчика.
Пятно учтиво поклонилось и заняло место рядом с Лиуо.
– Лиуо, продолжайте, – сказал Хи.
– Да, преподобный!..
Вспышка! Все исчезает. Перед Криброком проносятся нескончаемые ряды нулей и единичек.
Строй постоянно нарушается. Ну и порядок! Куда смотрит совет стихий?
Восстановление! – мысленно приказал кашатер. Постепенно все возвратилось на свои места, только несколько поменялась форма трона, а в осанке Лиуо прибавилось женственности.
Кашатер поднял руку.
– Прошу вас, помедленнее. Если можно, более короткими фразами. Немного трудно переводить.
– Лиуо, – сказал Хи. – Будьте добры, передавайте сведения с меньшей скоростью.
– Да, преподобный… – Лиуо перевернула страницу. – В настоящий момент Захватчик владеет не менее одной двухсотой вселенной. Им захвачены отдельные участки в разных местах. И еще. Мы кое-что заметили в конусе семь-три-девять-один.
Лицо председателя напряглось.
– Говорите.
– В указанном конусе есть действующая воронка. В 4,73045712829371123 на десять в семнадцатой степени секунд от сотворения вселенной горизонт событий воронки покинул нечитаемый объект. Странник пересек три крупных скопления по пути в Хомофар. Дважды он исчезал из поля видимости и вновь появлялся. В конце концов, он остановился на одной из планет указанного конуса в спиральной туманности круг-два-круг-сорок-один. Это недалеко от местоположения Захватчика. Но мы подозреваем, что сам путешественник Захватчиком не является.
– Почему? – поинтересовалось пятно.
– Захватчик не менял местоположения. По нашим данным, он вообще никогда не перемещается.
Лиуо указала на Криброка. Все участники слета также повернули головы в его сторону, даже те, у кого на месте голов торчали бесформенные болванки.
– Васта пространства настояла на том, чтобы на собрание пригласили порождение сознания с планеты Воды. По иронии судьбы ею оказался ведущий кашатер Хомофара.
Шум усилился. Ситуация выходила из-под контроля. Бледные тени участников смешались воедино, превратились в марево. Зазвучал смех, походивший на рыдания. Криброк знал: то была боязнь, источаемая вримами и шадрами.
Вскоре пустотный пузырь наполнила стихия страха.
Удвоить уровень подачи силы! – распорядился Криброк. На сей раз в обстановке зала отчетливо проявились готические подобия. Тени собравшихся почти материализовались. У некоторых даже обнаружились лица.
– Хорошо, – сказал Хи. – Мы всегда полагали, что покинуть черную дыру невозможно. Все же меня интересует мнение каждого по следующему вопросу: втягивался ли объект в поле работающей воронки? Выскажите все, что думаете. Можете говорить одновременно. Наша задача не упорядочить, а объединить данные. Здесь собрались представители разных фаров. Все, о чем прошу – соблюдать кодекс чести. Надеюсь, все ознакомлены с приказом совета стихий номер три на десять в восьмой степени плюс триста двенадцать? Он называется «О порядке проведения заседаний у поверхности ледяного сердца вселенной».
Все стали дружно кивать, снова поднялся шум. Бесперебойная молва стала наполнять внутреннее пространство пузыря.
Криброк, насколько мог, прослеживал ближайшее будущее председателя. Это действие было единственным, что в состоянии нарушенного равновесия могло дать ощущение тверди под ногами. Охват был не широк, немногим более четырех миллиардных секунды. Пока на горизонте будущего председателя Хи ничего особенного не происходило.
Спустя три долгих миллиардных доли секунды тарабарщина, наконец, унялась.
– Итак?.. – Хи вопросительно глядел на Криброка.
– Запрещенные искривления, – сказал кашатер. – Думаю, господин председатель… э-э… преподобный… по ним вы и сможете найти Захватчика.
Хи замер, а Лиуо встрепенулась, словно кто-то решил влить в нее лишнюю порцию силы.
– Вы же прекрасно знаете, что мы не станем нарушать Соглашение! – воскликнула она. – Ни мы, ни время!
– Она права, – проговорил Хи. – Все трудности из-за расового различия. Мы неспособны к коварству, в отличие от вас. Соглашение для нас незыблемо.
– Как же, знаем, – отозвался Криброк. – Вы, драмин, и ваша прихлебательница Лиуо – почти чистые васты. А мы, хомуны, – всего лишь полукровки. Всю грязную работу приходится делать нам. Как и в тот раз, с торговцами. Ну, а если так, то задача всецело ложится на плечи кашатеров Хомофара.
– Что вы себе позволяете? – возмутилась Лиуо. – По-вашему, две великие васты будут бездействовать, в то время как одна слабенькая организация с громозвучным именем Кантарат, находясь в тылу врага, попытается спасти вселенную?
Вот они, парадоксы иной логики, подумал Криброк.
– Так чего же вы хотите? – спросил он с подчеркнутым спокойствием. – Собираетесь сделать работу нашими руками или займетесь сами?
Проговорив это, Криброк тотчас увидел, как в будущем Хи сужается мир.
Это сильно походило на взрыв пустотного пузыря.
Движение вне времени! – приказал кашатер. Пора было давать деру.
Действуя по правилам, Криброк тут же покинул оболочку мысленного двойника, прошел мимо сущностей и слился со стенкой пузыря.
Значит, в совете стихий есть изменник, подумал он.
Лиуо внимательно посмотрела на Криброка, точнее, на его двойника.
– Как вас зовут, юноша? – спросил Хи, удивленный дерзостью полукровки.
– Кашатер Криброк! – бойко отрапортавал двойник.
– Обращаюсь к вам, уважаемый Криброк. Растолкуйте обстоятельство, как представитель сознания.
– Я работаю на Кантарат, – сказал кашатер. – Наш кодекс не повторяет законы, которые создали персоназы. Я не являюсь представителем сознания. Я живу также во времени и пространстве.
– Но вы – хомун! – взвизгнула Лиуо. – Такой же, как и все другие материальные порождения сознания. Да, вы – производное всех трех васт, но прежде всего, каждый из вас – тень одной персоназы.
– Что ж из того? – проговорил кашатер, скользя по стенке пустотного пузыря. – Разве это лишает меня права выбора?
– Тем не менее, скажите, что вам известно о деятельности Захватчика. Вы локализуетесь с ним на одной планете.
– Все, что мне известно – не более чем слухи, – возразил Криброк. – Мы не занимались Захватчиком.
– Неужели! – воскликнуло пятно по имени Заро. – Вероятно, ваш Кантарат сейчас занят более важными делами, чем спасение вселенной? Хороши, нечего сказать!
– Мировое зло! – вспылил Криброк. – Не вам судить.
Будь бы здесь Махалус, он бы разнес их в пух и прах!
– И все же, – проговорил Хи. – Что вам известно об Захватчике?
– Мне ничего не известно о деятельности Захватчика.
– Сущности сознания умеют обманывать.
– Могу присягнуть перед советом стихий. Но… кстати, вы тоже хороши. Разве не временные навязали нам два и семь на десять в девятой секунд или, как мы их называем, восьмидесятипятилетние проекции, ограничивающие срок нашей жизни? Где об этом говорилось в Соглашении или других законах? Привести ещё примеры?.. Я прекрасно понимаю, что происходит. Время и пространство объявляют войну сознанию.
Хи топнул ногой.
– Довольно упражняться в риторике, господин Криброк! Вы что, не понимаете, насколько все серьезно? Тайные службы времени и вространства приняли решение сплотиться с целью создания крупного военизированного объединения. Мы не завоеватели и не повстанцы. Наша задача – сохранить установленный порядок.
Понятно, притязания были, но понимание вримов не позволяло изложить их в достаточно жестком виде. Да, они подозревают васту сознания в попрании Соглашения и подозревают Хомофар с его планетой Воды (добрались-таки до самой оболочки!). Они пытаются определить виновного, но пока у них нет доказательств. Однако главная их цель – затеять восстание.
– Зачем вам я?
– Вы уже сами догадались.
– Я должен донести весть о начале войны до своего начальства? До Кантарата? Может, до Захватчика? Или до персоназ?
– Не беспокойтесь, для миссии гонца вы слишком опытный кашатер.
– Значит, хотите меня завербовать?
– Нет, мы вас не вербуем, – сказал Хи. – Мы вас похищаем.
Он хлопнул в ладоши и стул-пластинка, на котором сидел двойник Криброка свернулся в цилиндр.
Кашатер видел, как двое вримов приблизились к цилиндру и, слившись воедино, поглотили его в себя.
– Так надо, – проговорил драмин, словно оправдываясь перед собравшимися.
В следующий миг невероятной силы взрыв разнес пустотный пузырь.
Глава 6
Нарисовав на коже пациентки четыре крестика – места введения лапаропортов, – Вадим почувствовал привычную бодрость, приходящую перед началом любой операции.
Анестезиолог Илья, анестезистка Марина, операционная сестра Света – все бросали на него пытливые взгляды, загадочно помалкивали, но ему было все равно. Ставка слишком высока, чтобы обращать внимание на праздное любопытство.
Теперь под ногами крошечный островок. На нем вдобавок умещается извечный соперник и оппозиционер Фирман. Волею случая Эдик стал партнером. О’кей, настоящий друг познается в беде. Хоть прежде и не так часто приходилось работать вместе, некоторые навыки совместной оперативной практики у них имеются.
– Начинаем!
Вадим трижды старательно обработал операционное поле. Кожа пациентки намокла, порозовела, по ней поползли блики. В пупочной ямке образовалось маленькое озерцо спирта. Расин внезапно осознал, что видит в нем отражение Эдуарда.
Медсестра развернула сложенную валиком простынь, накрыла пациентку. Извлекла салфетки, зажимы. Фирман молча ей помогал.
Движения коллег казались Расину несколько замедленными, и он ловил себя на мысли, что хочет их поторопить.
Он дождался, пока, наконец, все будет готово, и скомандовал:
– Скальпель.
Взяв инструмент, он проделал небольшое отверстие в брюшной стенке – на три сантиметра ниже пупка. Машинально промокнул его, хотя и так не выступило ни капли крови.
Надо произвести операцию быстро и предельно аккуратно. Движения должны быть точными, этапы – последовательными. Удачный исход – вот первый шаг – нет, не к реабилитации, – к преодолению тех преград, которые ставят неведомые силы на пути к неосознанной ещё цели.
– Света, шить…
Взяв иглодержатель, он проверил правильность положения иглы, примерился…
Вы находитесь на третьем уровне…
Вот о чем он успел подумать.
Ноги сами оторвались от земли.
Яркий свет.
Стало просторно, словно стены операционной рассыпались на части.
В следующий миг он стал острием иглы.
Операционное поле развернулось далеко внизу бескрайней равниной телесного цвета, и Расин повис над ней вниз головой.
Он попытался осмотреться, но шея была неподвижна, ведь она теперь из стали.
Но где же тот, кто его держит?
Руки, голова, спина, чувство устойчивости и вертикали – все исчезло.
Зато стала ощущаться собственная заостренность. Теперь его цель – протащить толстую шелковую нить сквозь плотную связку…
Внезапно ранка в стенке живота понеслась навстречу, стремительно увеличиваясь в размерах и превращаясь в овраг. Расин видел приближающиеся кожные поры, кровавый обрыв разреза. Ему стало страшно. Он попытался уклониться, выскользнуть из мертвой хватки иглодержателя. Игла завиляла. Все завертелось перед глазами. Опять вспышка… Что-то дернуло назад… Чересчур стремительно…
Расин покачнулся, потерял равновесие, стал валиться на пациентку.
Эдуард заметил движение, чуть выставил вперед плечо. Вадим уперся в него. Его взгляд затуманился.
– Вадик… – чуть слышно шепнул Фирман… – Могу заменить тебя… если хочешь… Только прошу, сейчас притворись, что шьешь…
Привычные ощущения мало-помалу возвращались. Немного кружилась голова…
Но… Они не должны этого видеть.
Вадим собрал остатки сил, сосредоточился. Выпрямился, не спеша осмотрелся по сторонам, взглянул на операционное поле, на ассистента.
– Нет, Эд… Все в порядке…
На ум пришло «Превращение» Кафки. Он содрогнулся при мысли о том, что ему, как и Грегору, проснувшемуся однажды сороконожкой и утратившему дар речи, придется остаток жизни провести в заточении.
Если он сдастся, то никогда уже не сможет приспособиться к нестабильному миру и к самому себе, постоянно меняющемуся. Завтра он превратится во что-то совсем иное, откроет рот и не поймет собственной речи. И тогда его наверняка поместят в палату для психов.
Нет. Нельзя позволить себе утратить связь с миром.
Он выучит все движения заново, научится слышать и видеть сквозь призраки…
С этой мыслью Расин крепче сжал держатель, с усилием проколол белую линию, протянул нить, сделал узел. Намотав нить на палец, поднял участок брюшной стенки – получился небольшой купол.
– Света, троакар… – Голос его стал тверд и спокоен.
Он не увидел её рук: только глаза, глядящие из-за горизонта.
Громадный конус пролетел над головой, как комета, и мощные воздушные потоки качнули прожектор.
Чьи-то тени взметнулись повсюду.
Конус вонзился носом в бледную поверхность, встал вертикально. Медленно вращаясь, начал зарываться в плоть.
Двигаясь за ним по инерции, Вадим почувствовал, что заваливается на бок.
Что, если он провалится вслед за троакаром в брюшную полость?! Он же собой убьет пациентку!
Инструмент неумолимо погружался.
Вадим попытался обхватить его руками. Надо во что бы то ни стало задержать троакар. А потом упереться коленом в живот…
Стоп! – крикнул он себе. – Не сходи с ума!
Это всего лишь десятимиллиметровый троакар! Ты и так держишь его в руке.
Ты все ещё здесь, у операционного стола.
Просто изменились твои ощущения. Но ты обязан к этому привыкнуть.
Слишком много упрямства… Нельзя так жестко сопротивляться. Будь гибким.
Не борись с реальностью.
Прими это…
Вадим постарался расслабиться.
Кто-то по-прежнему поднимал купол, создавая под брюшиной безопасный участок пустоты.
Троакар плавно втиснулся в отверстие и, наконец, остановился.
Петля.
Узел.
Готово.
Он перевел дыхание. Порт закреплен.
Но это пока только один из подготовительных этапов. Как же он сможет дойти до конца?
Вадим поднял глаза на Фирмана. Тот был невозмутим.
Ладно…
– Эд, вводи лапароскоп!
Фирман заработал с энтузиазмом. Он принялся усердно двигать локтями, наклоняясь и поворачиваясь, управляя инструментом и продвигая объектив к желчному пузырю.
Иногда он поднимал лицо, и Вадим видел его взгляд, полный решимости.
Операционная сестра то и дело поглядывала за работой Фирмана: прежде он никогда так не старался помочь Расину.
– Есть, – сказал через минуту Эдуард.
Вадим внимательно поглядел на монитор, кивнул.
– Света, два пятимиллиметровых.
Волнение тут же прошло. За долю секунды он увидел весь ход предстоящей операции, прокрученный как фильм на ускоренном воспроизведении.
Он взял скальпель и сделал новый надрез в правом подреберье.
– Шить!
Внезапно его движения стали убыстряться. Несколькими виртуозными жестами наперсточника он установил ещё два порта и без промедления перешел к следующему этапу.
Пузырь находился достаточно глубоко, однако Вадим знал, как избежать трудностей. Каждым предстоящим действием надо было всего лишь копировать очередной кадр из фильма.
– Диссектор!
Вадим не сводил глаз с монитора. Теперь он весь был погружен в работу.
Медсестра с трудом успевала подавать необходимые инструменты и забирать использованные.
– Крючок… Клипс-аппликатор… Вытаскивай… Ревизия ложа… Изменить экспозицию… Камеру выше… Десуфляция…
Миновало не более десяти минут, как он повернулся к Фирману.
– Порядок, Эд. Санируем.
Медсестра засуетилась, подавая шприцы, наполненные раствором фурацилина, зашумел вакуумный отсос.
– Кстати, вакуум является родоначальником пространства и времени, – сказал Вадим. – Вы это знали?.. И вообще, кто-нибудь задумывался, что такое вакуум?.. Ну, все. Выходим… Как у нас дела, Илья, – он обернулся к анестезиологу.
– Сто двадцать на восемьдесят пять. Полный порядок. Вывожу из наркоза.
Вадим взял с операционного столика желчный камень, повертел его в руке. Конкремент был рыжевато-зеленый, неправильной яйцевидной формы. Причудливый узор на одной из его сторон напоминал извивающуюся змею и одновременно человеческий профиль.
Расин вышел из операционной, стал стаскивать перчатки, маску…
Жизнь в нестабильном мире может наладиться. Слепые от рождения, которым через много лет восстановили зрение, тоже не могли ходить, прежде чем прошли длительный восстановительный период. Новое чувство становилось для них помехой.
Сейчас у него трудное время, но скоро он адаптируется. Важно не впадать в панику. Шаг за шагом, он освоит свои новые способности. Поймет, что они собой представляют и как ими пользоваться.
Вы находитесь на третьем уровне, – опять вспомнил он. – Не забудьте закрыть за собой…
Вадим машинально захлопнул дверь операционной, хотя все было закончено, и пациентку погружали на каталку.
Беги прямо сейчас…
Кафель в предоперационной комнате поплыл.
Большой эмалированный таз для мытья рук задребезжал, и по поверхности раствора С-4 пошли частые круги.
– Вадим Борисович!!! Она умирает! Лена, зови Михаила Сергеевича!
Света толкнула дверь плечом, прикрывая стерильные руки салфеткой.
Едва не сбив её с ног, Вадим заскочил обратно в операционную.
– Илья! Что?!.
– Нет давления…
Уже понимая, что мир в очередной раз изменился, Вадим на слабеющих ногах приблизился к только что прооперированной пациентке.
Нет… Та была поменьше ростом. У этой слишком мощное мужеподобное телосложение.
Он осторожно отвел марлевую повязку, приклеенную к коже несколькими полосками пластыря. Похоже, тут была рваная рана.
Всюду кровоподтеки, ссадины…
Расин тронул дренирующую трубку. Издав чавкающий звук, она вывалилась. Из отверстия потекла густая темная кровь.
Вадим посмотрел в таз, стоявший на полу. Там, среди окровавленных марлевых салфеток, багровым островком возвышался внушительный кусок печени.
Треть правой доли, подумал Расин.
– Она уходит… – проговорил Илья.
Вадим отбросил простыню, изолирующую лицо пациентки и обмер.
Перед ним лежала Гаерская. Подбородок её агонирующе вздрагивал.
Расин отступил назад.
– Эд!..
Но Фирман не отвечал.
– Эд! – вновь позвал Вадим.
Он оглянулся, но увидел лишь испуганные лица операционной сестры и анестезистки.
– Где Фирман?.. Куда он ушел?..
У Светы расширились глаза.
– Вадим Борисович… Но… сегодня его здесь не было.
И тут её взгляд стал бессмыслен.
Анестезиолог Илья, анестезистка Марина, операционная сестра Света – все бросали на него пытливые взгляды, загадочно помалкивали, но ему было все равно. Ставка слишком высока, чтобы обращать внимание на праздное любопытство.
Теперь под ногами крошечный островок. На нем вдобавок умещается извечный соперник и оппозиционер Фирман. Волею случая Эдик стал партнером. О’кей, настоящий друг познается в беде. Хоть прежде и не так часто приходилось работать вместе, некоторые навыки совместной оперативной практики у них имеются.
– Начинаем!
Вадим трижды старательно обработал операционное поле. Кожа пациентки намокла, порозовела, по ней поползли блики. В пупочной ямке образовалось маленькое озерцо спирта. Расин внезапно осознал, что видит в нем отражение Эдуарда.
Медсестра развернула сложенную валиком простынь, накрыла пациентку. Извлекла салфетки, зажимы. Фирман молча ей помогал.
Движения коллег казались Расину несколько замедленными, и он ловил себя на мысли, что хочет их поторопить.
Он дождался, пока, наконец, все будет готово, и скомандовал:
– Скальпель.
Взяв инструмент, он проделал небольшое отверстие в брюшной стенке – на три сантиметра ниже пупка. Машинально промокнул его, хотя и так не выступило ни капли крови.
Надо произвести операцию быстро и предельно аккуратно. Движения должны быть точными, этапы – последовательными. Удачный исход – вот первый шаг – нет, не к реабилитации, – к преодолению тех преград, которые ставят неведомые силы на пути к неосознанной ещё цели.
– Света, шить…
Взяв иглодержатель, он проверил правильность положения иглы, примерился…
Вы находитесь на третьем уровне…
Вот о чем он успел подумать.
Ноги сами оторвались от земли.
Яркий свет.
Стало просторно, словно стены операционной рассыпались на части.
В следующий миг он стал острием иглы.
Операционное поле развернулось далеко внизу бескрайней равниной телесного цвета, и Расин повис над ней вниз головой.
Он попытался осмотреться, но шея была неподвижна, ведь она теперь из стали.
Но где же тот, кто его держит?
Руки, голова, спина, чувство устойчивости и вертикали – все исчезло.
Зато стала ощущаться собственная заостренность. Теперь его цель – протащить толстую шелковую нить сквозь плотную связку…
Внезапно ранка в стенке живота понеслась навстречу, стремительно увеличиваясь в размерах и превращаясь в овраг. Расин видел приближающиеся кожные поры, кровавый обрыв разреза. Ему стало страшно. Он попытался уклониться, выскользнуть из мертвой хватки иглодержателя. Игла завиляла. Все завертелось перед глазами. Опять вспышка… Что-то дернуло назад… Чересчур стремительно…
Расин покачнулся, потерял равновесие, стал валиться на пациентку.
Эдуард заметил движение, чуть выставил вперед плечо. Вадим уперся в него. Его взгляд затуманился.
– Вадик… – чуть слышно шепнул Фирман… – Могу заменить тебя… если хочешь… Только прошу, сейчас притворись, что шьешь…
Привычные ощущения мало-помалу возвращались. Немного кружилась голова…
Но… Они не должны этого видеть.
Вадим собрал остатки сил, сосредоточился. Выпрямился, не спеша осмотрелся по сторонам, взглянул на операционное поле, на ассистента.
– Нет, Эд… Все в порядке…
На ум пришло «Превращение» Кафки. Он содрогнулся при мысли о том, что ему, как и Грегору, проснувшемуся однажды сороконожкой и утратившему дар речи, придется остаток жизни провести в заточении.
Если он сдастся, то никогда уже не сможет приспособиться к нестабильному миру и к самому себе, постоянно меняющемуся. Завтра он превратится во что-то совсем иное, откроет рот и не поймет собственной речи. И тогда его наверняка поместят в палату для психов.
Нет. Нельзя позволить себе утратить связь с миром.
Он выучит все движения заново, научится слышать и видеть сквозь призраки…
С этой мыслью Расин крепче сжал держатель, с усилием проколол белую линию, протянул нить, сделал узел. Намотав нить на палец, поднял участок брюшной стенки – получился небольшой купол.
– Света, троакар… – Голос его стал тверд и спокоен.
Он не увидел её рук: только глаза, глядящие из-за горизонта.
Громадный конус пролетел над головой, как комета, и мощные воздушные потоки качнули прожектор.
Чьи-то тени взметнулись повсюду.
Конус вонзился носом в бледную поверхность, встал вертикально. Медленно вращаясь, начал зарываться в плоть.
Двигаясь за ним по инерции, Вадим почувствовал, что заваливается на бок.
Что, если он провалится вслед за троакаром в брюшную полость?! Он же собой убьет пациентку!
Инструмент неумолимо погружался.
Вадим попытался обхватить его руками. Надо во что бы то ни стало задержать троакар. А потом упереться коленом в живот…
Стоп! – крикнул он себе. – Не сходи с ума!
Это всего лишь десятимиллиметровый троакар! Ты и так держишь его в руке.
Ты все ещё здесь, у операционного стола.
Просто изменились твои ощущения. Но ты обязан к этому привыкнуть.
Слишком много упрямства… Нельзя так жестко сопротивляться. Будь гибким.
Не борись с реальностью.
Прими это…
Вадим постарался расслабиться.
Кто-то по-прежнему поднимал купол, создавая под брюшиной безопасный участок пустоты.
Троакар плавно втиснулся в отверстие и, наконец, остановился.
Петля.
Узел.
Готово.
Он перевел дыхание. Порт закреплен.
Но это пока только один из подготовительных этапов. Как же он сможет дойти до конца?
Вадим поднял глаза на Фирмана. Тот был невозмутим.
Ладно…
– Эд, вводи лапароскоп!
Фирман заработал с энтузиазмом. Он принялся усердно двигать локтями, наклоняясь и поворачиваясь, управляя инструментом и продвигая объектив к желчному пузырю.
Иногда он поднимал лицо, и Вадим видел его взгляд, полный решимости.
Операционная сестра то и дело поглядывала за работой Фирмана: прежде он никогда так не старался помочь Расину.
– Есть, – сказал через минуту Эдуард.
Вадим внимательно поглядел на монитор, кивнул.
– Света, два пятимиллиметровых.
Волнение тут же прошло. За долю секунды он увидел весь ход предстоящей операции, прокрученный как фильм на ускоренном воспроизведении.
Он взял скальпель и сделал новый надрез в правом подреберье.
– Шить!
Внезапно его движения стали убыстряться. Несколькими виртуозными жестами наперсточника он установил ещё два порта и без промедления перешел к следующему этапу.
Пузырь находился достаточно глубоко, однако Вадим знал, как избежать трудностей. Каждым предстоящим действием надо было всего лишь копировать очередной кадр из фильма.
– Диссектор!
Вадим не сводил глаз с монитора. Теперь он весь был погружен в работу.
Медсестра с трудом успевала подавать необходимые инструменты и забирать использованные.
– Крючок… Клипс-аппликатор… Вытаскивай… Ревизия ложа… Изменить экспозицию… Камеру выше… Десуфляция…
Миновало не более десяти минут, как он повернулся к Фирману.
– Порядок, Эд. Санируем.
Медсестра засуетилась, подавая шприцы, наполненные раствором фурацилина, зашумел вакуумный отсос.
– Кстати, вакуум является родоначальником пространства и времени, – сказал Вадим. – Вы это знали?.. И вообще, кто-нибудь задумывался, что такое вакуум?.. Ну, все. Выходим… Как у нас дела, Илья, – он обернулся к анестезиологу.
– Сто двадцать на восемьдесят пять. Полный порядок. Вывожу из наркоза.
Вадим взял с операционного столика желчный камень, повертел его в руке. Конкремент был рыжевато-зеленый, неправильной яйцевидной формы. Причудливый узор на одной из его сторон напоминал извивающуюся змею и одновременно человеческий профиль.
Расин вышел из операционной, стал стаскивать перчатки, маску…
Жизнь в нестабильном мире может наладиться. Слепые от рождения, которым через много лет восстановили зрение, тоже не могли ходить, прежде чем прошли длительный восстановительный период. Новое чувство становилось для них помехой.
Сейчас у него трудное время, но скоро он адаптируется. Важно не впадать в панику. Шаг за шагом, он освоит свои новые способности. Поймет, что они собой представляют и как ими пользоваться.
Вы находитесь на третьем уровне, – опять вспомнил он. – Не забудьте закрыть за собой…
Вадим машинально захлопнул дверь операционной, хотя все было закончено, и пациентку погружали на каталку.
Беги прямо сейчас…
Кафель в предоперационной комнате поплыл.
Большой эмалированный таз для мытья рук задребезжал, и по поверхности раствора С-4 пошли частые круги.
– Вадим Борисович!!! Она умирает! Лена, зови Михаила Сергеевича!
Света толкнула дверь плечом, прикрывая стерильные руки салфеткой.
Едва не сбив её с ног, Вадим заскочил обратно в операционную.
– Илья! Что?!.
– Нет давления…
Уже понимая, что мир в очередной раз изменился, Вадим на слабеющих ногах приблизился к только что прооперированной пациентке.
Нет… Та была поменьше ростом. У этой слишком мощное мужеподобное телосложение.
Он осторожно отвел марлевую повязку, приклеенную к коже несколькими полосками пластыря. Похоже, тут была рваная рана.
Всюду кровоподтеки, ссадины…
Расин тронул дренирующую трубку. Издав чавкающий звук, она вывалилась. Из отверстия потекла густая темная кровь.
Вадим посмотрел в таз, стоявший на полу. Там, среди окровавленных марлевых салфеток, багровым островком возвышался внушительный кусок печени.
Треть правой доли, подумал Расин.
– Она уходит… – проговорил Илья.
Вадим отбросил простыню, изолирующую лицо пациентки и обмер.
Перед ним лежала Гаерская. Подбородок её агонирующе вздрагивал.
Расин отступил назад.
– Эд!..
Но Фирман не отвечал.
– Эд! – вновь позвал Вадим.
Он оглянулся, но увидел лишь испуганные лица операционной сестры и анестезистки.
– Где Фирман?.. Куда он ушел?..
У Светы расширились глаза.
– Вадим Борисович… Но… сегодня его здесь не было.
И тут её взгляд стал бессмыслен.
Глава 7
Беги прямо сейчас!
Сорвав бахилы, Вадим бросился в коридор.
Унылая явь навалилась не него.
Мир стал другим. Разве это тот оперблок, в котором он проработал девять лет? Здесь слишком низкие потолки, чересчур узкие окна. Всюду серая краска. Вместо линолеума керамическая плитка.
Расин быстро свернул влево и побежал. Гулкий звук шагов слился с оставшимися позади криками.
Сорвав бахилы, Вадим бросился в коридор.
Унылая явь навалилась не него.
Мир стал другим. Разве это тот оперблок, в котором он проработал девять лет? Здесь слишком низкие потолки, чересчур узкие окна. Всюду серая краска. Вместо линолеума керамическая плитка.
Расин быстро свернул влево и побежал. Гулкий звук шагов слился с оставшимися позади криками.