Страница:
– ...выпьем полную чарочку! – наклонился к Лене веселенький отец Сергея.
Лена чокнулась с ним и быстро выпила. От непрерывного потока пошлостей было стыдно и тяжело.
– А сейчас короткая танцевальная пауза, – не давая опомниться гостям, объявила тамада. – И по традиции ее открывает танец молодых супругов!
По ее команде Катя с Сергеем покорно поднялись и под аплодисменты вышли в центр.
– Существует множество свадебных игр и конкурсов, – продолжила тамада, когда отгремели аплодисменты. – Но так как мы с вами люди взрослые, мы не будем забавляться детскими штучками. И тем не менее в одну игру все же сыграем. Она называется «Живой коридор»!
И тут произошла ужасная, почти непоправимая трагедия.
Все вылезли из-за стола и выстроились на расстоянии трех метров в две шеренги друг напротив друга, образовав коридор. Тамада торжественно вручила молодым горящую белую свечу. Цель игры – пронеся ее по этому коридору, сберечь огонь. А все присутствующие должны дуть на свечу.
Игра началась. Свечу нес Сергей. Сосредоточенно сгорбившись над робким пламенем, он медленно двинулся вперед, пряча огонь в ладонях. Самого пламени видно не было, лишь тихие оранжеватые отблески дрожали на его лице. Катя шла рядом, заслоняя робкое дрожащее пламя своими худенькими и, как сейчас казалось, беспомощными руками.
Смысл игры был ясен всем: пронесут молодые супруги горящую свечу – все у них будет хорошо, сберегут свою семью и житейские ветры ее не разрушат. Все понимающе улыбались и дружно дули мимо. Тамада тоже приняла участие в игре. Раздувая щеки, она усиленно дула молодым супругам по ногам.
Молодые почти прошли коридор. Впереди осталась только Лена и стоящий напротив нее Астерий. Сергей по-прежнему шел, сосредоточенно согнувшись над свечкой, и казалось, что он несет что-то маленькое, живое и хрупкое, точно и впрямь сберегает их семейное счастье. А Катя, беспомощно растопырив пальцы, защищала его от Лены, и зарево ярко блестело на ее новом обручальном кольце.
Пламя было видно только молодым. Но Лена, привстав на цыпочки, увидела его и дунула... Свеча погасла.
У Кати растерянно опустились руки. Сергей разжал ладони, противно запахло тлеющим фитилем.
Гости принялись рассаживаться по местам, двигали стульями, наполняли бокалы. Астерий, криво, одними губами усмехнувшись Лене, поплелся на свое место рядом с сестрой Кати, Женей – вылитой Катей, только взявшей на себя несвойственную ей роль деловой женщины.
Квартет заиграл что-то веселое. И посреди этого нелепого веселья Сергей с Катей продолжали стоять. Они беспомощно жались друг к другу, глядя на потухшую свечу, фитиль которой все еще зловонно чадил. А Лена неожиданно поняла простую вещь – они просто любят друг друга.
– В этот знаменательный день я хочу провозгласить тост за родителей невесты. Они вырастили белую лебедушку, умную, красивую, веселую, – поправляя дымчатые очки, поднялся свидетель Сергея, незаметный и невзрачный – глазу не за что зацепиться. – Недаром наш молодец так охотился за ней...
Боже мой, охотился за ней! Лене вдруг сделалось нестерпимо жалко их обоих, Сергея и Катю. Упругий комок подкатил к горлу и начал ее душить.
– Что я натворила?! – прошептала Лена.
Она стояла рядом с ними, третьей, и тоже смотрела на чадящий фитиль. Глаза ее заволакивало слезами.
Лена порывисто нашарила в своей сумке зажигалку и, поднеся к свече, принялась чиркать ею. Зажигалка не работала.
– Гадина, гадина... – повторяла она про себя, чиркая зажигалкой и царапая кожу на большом пальце. – Гадина же!..
Наконец Лена не выдержала, тихо застонала и, охватив Катю за шею обеими руками, уткнулась в ее плечо. Если бы сейчас Катя брезгливо отпихнула ее, Лене стало бы легче. Но Катя гладила ее спину и что-то шептала ей. А Сергей торопливо зажигал свечу.
Вид вновь зажженного фитилька всех успокоил. Лену усадили на место. Плакать больше не хотелось, но по инерции она еще несколько раз всхлипнула. А Катя, улыбаясь и держа наготове салфетку, внимательно следила за ее глазами.
– Прямо сейчас к нам пришло сразу две телеграммы! – громко объявила тамада. – Первая поздравительная – на имя наших молодых супругов из Испании от сеньора Тарреги, владельца фирмы «Гранадос», где трудятся Сергей и Екатерина. Позвольте ознакомить вас, дорогие гости, с ее содержимым...
Телеграмма была длинной, пространной и путаной. В ней говорилось о лошадях, русских бескрайних степях, зимах, водке и березовых рощах. Никто ничего не понял, но все умилились.
– А вторая телеграмма на имя жениха... – Тамада сделала загадочное лицо. – Послушайте вот сами... «Мой любимый!.. Вчера я узнала, что ты женишься. Жаль! Ну что ж, всего доброго тебе! Мы жили с тобой в мире и дружбе, наслаждались друг другом. Неужели я тебе надоела и ты изменил мне? Жаль, что ты встретил другую...»
Катя недоуменно посмотрела на Лену. Лена отчаянно пожала плечами. Сергей слушал текст, низко опустив голову. Перед ним в пустой рюмке горела злополучная свеча, озаряя его мягким, теплым светом.
– «...Она лучше, добрее, красивее меня? – читала тамада. – Что ж, прощай навеки! Счастья тебе, любви. Я же утешусь тем, что у меня вашего брата много осталось. Прощай...» И подпись: твоя холостая жизнь!
Зал облегченно и дружно заржал. Покачав головой, облегченно усмехнулся и Сергей.
– Выпьем же за холостую жизнь! – радостно крикнул муж Катиной сестры, Виктор. Что он круглый дурак, к тому же основательно перебравший, было заметно даже со спины.
Потом опять кричали «горько!», молодые нежно целовались под звуки квартета, и гости, глядя на них, пили шампанское.
Лена постепенно успокоилась и вскоре уже вместе со всеми беззаботно хохотала над шутками тамады.
И тут случилась очередная неловкость. Чтобы привлечь к сладкому поцелуйному делу родителей молодых, тамада спросила невесту и жениха:
– Катя, в художественном училище, которое ты закончила, был хотя бы один предмет, урок, на котором тебя учили целоваться?.. Не учили Катю целоваться. Спросим жениха. Сергей, в программе твоего института предусматривались занятия, где ты мог бы овладеть мастерством поцелуя? Нет, не было такого в институтской программе. Что же делать? Кто преподаст урок поцелуя? Наверное, как всегда, родители. Просим подняться родителей жениха и невесты и крепко-крепко поцеловать друг друга. А мы всем свадебным застольем крикнем им дружное «горько!».
Мать Сергея, грузная, ярко накрашенная, завитая блондинка в навороченном алом наряде, с застывшим выражением недовольства и глубокой обиды, тяжело поднялась, с деланой брезгливостью небрежно чмокнула своего бывшего супруга и тут же опустилась на место. Весь ее вид говорил: «Вот еще! Я лучше со стулом поцелуюсь! Этот человек ушел от нас, когда Сереже шел пятнадцатый год. И денег не давал. И с чего я буду с ним целоваться?!.»
Отец Сергея, порядком охмелевший, садясь после такого поцелуя, лишь шутовски развел руками.
А родители Кати целовались действительно крепко-крепко. И долго. Игорек, Катин сын, впечатлительный мальчик лет семи-восьми, по-прежнему похожий на херувимчика – светлые локоны и карие внимательные глаза, – сидел между своими дедушкой и бабушкой, раскрыв рот, и завороженно наблюдал за их поцелуем.
Потом опять были танцы.
Лена танцевала со свидетелем Сергея, и он виделся ей не таким уж плоским и безликим. Андрей шутил, каламбурил и рассказывал забавные истории.
Лене было весело, она смеялась. От выпитого шампанского у нее немного кружилась голова.
– У нас одна женщина на работе написала брачное объявление: «Ищу мужа», – вспоминал Андрей. – И вскоре получила сотни писем. Во всех было одно и то же: «Можешь взять моего»...
Смеясь, он через дымчатые стекла очков испытующе смотрел Лене в глаза.
– Билл Клинтон с супругой, когда он был еще президентом США, прогуливались раз и встретили бывшего одноклассника Хиллари, который работал на бензоколонке. «Видишь, – сказал Билл жене, – если бы ты вышла за него замуж, то сейчас тоже работала бы на бензоколонке». – «Нет, – ответила она, – если бы я вышла за него замуж, сейчас он был бы президентом, а ты работал бы на бензоколонке».
Провожая Лену к столу после танца, Андрей нескладно попросил у нее телефончик.
– Ни к чему... – Она безразлично отмахнулась, садясь на свое место, и тут же о нем забыла.
Потом был чай. В зал вкатили тележку с трехэтажным белым свадебным тортом, на самом верху которого стояли две шоколадные скульптурки жениха и невесты.
По традиции молодые супруги сами резали торт и преподносили каждому гостю кусочек. А скульптурки съели сами, причем Сергей съел Катю, а Катя – Сергея.
В разгар чаепития был устроен «Живой фейерверк». На стол установили громадную коробку, перевязанную шелковой ленточкой. В ней что-то шебуршилось. Когда развязали ленту и открыли коробку – из нее поднялось облако тропических бабочек. Треща крыльями, бабочки разлетелись по залу, кружили над столом, садились на торт, головы и руки собравшихся. Самая большая, черная с желтым узором, вдруг села на нос матери Сергея. Было смешно и жалко бабочек.
Вечер завершился стандартным анекдотом тамады:
– В огромном зале шел концерт. Вдруг ведущий громко обратился к аудитории: «Есть ли в зале супружеские пары, женатые только одни сутки? Пусть они поднимутся на сцену!» Такая пара нашлась. «Вы женаты одни сутки?» – спросил ведущий. «Да», – ответили молодожены. «Тогда всего один вопрос: что вы здесь делаете?»
Наша супружеская пара состоялась несколько часов назад. Чтобы им не задавали такой же вопрос, давайте расходиться! Им пора побыть наедине!
Глава 3
Глава 4
Лена чокнулась с ним и быстро выпила. От непрерывного потока пошлостей было стыдно и тяжело.
– А сейчас короткая танцевальная пауза, – не давая опомниться гостям, объявила тамада. – И по традиции ее открывает танец молодых супругов!
По ее команде Катя с Сергеем покорно поднялись и под аплодисменты вышли в центр.
– Существует множество свадебных игр и конкурсов, – продолжила тамада, когда отгремели аплодисменты. – Но так как мы с вами люди взрослые, мы не будем забавляться детскими штучками. И тем не менее в одну игру все же сыграем. Она называется «Живой коридор»!
И тут произошла ужасная, почти непоправимая трагедия.
Все вылезли из-за стола и выстроились на расстоянии трех метров в две шеренги друг напротив друга, образовав коридор. Тамада торжественно вручила молодым горящую белую свечу. Цель игры – пронеся ее по этому коридору, сберечь огонь. А все присутствующие должны дуть на свечу.
Игра началась. Свечу нес Сергей. Сосредоточенно сгорбившись над робким пламенем, он медленно двинулся вперед, пряча огонь в ладонях. Самого пламени видно не было, лишь тихие оранжеватые отблески дрожали на его лице. Катя шла рядом, заслоняя робкое дрожащее пламя своими худенькими и, как сейчас казалось, беспомощными руками.
Смысл игры был ясен всем: пронесут молодые супруги горящую свечу – все у них будет хорошо, сберегут свою семью и житейские ветры ее не разрушат. Все понимающе улыбались и дружно дули мимо. Тамада тоже приняла участие в игре. Раздувая щеки, она усиленно дула молодым супругам по ногам.
Молодые почти прошли коридор. Впереди осталась только Лена и стоящий напротив нее Астерий. Сергей по-прежнему шел, сосредоточенно согнувшись над свечкой, и казалось, что он несет что-то маленькое, живое и хрупкое, точно и впрямь сберегает их семейное счастье. А Катя, беспомощно растопырив пальцы, защищала его от Лены, и зарево ярко блестело на ее новом обручальном кольце.
Пламя было видно только молодым. Но Лена, привстав на цыпочки, увидела его и дунула... Свеча погасла.
У Кати растерянно опустились руки. Сергей разжал ладони, противно запахло тлеющим фитилем.
бодро продолжила свадебное заседание тамада.
Родителям слава, хвала и почет!
Я думаю, будет согласен народ,
Что тост за родителей надо поднять,
Здоровья и счастья им пожелать!.. —
Гости принялись рассаживаться по местам, двигали стульями, наполняли бокалы. Астерий, криво, одними губами усмехнувшись Лене, поплелся на свое место рядом с сестрой Кати, Женей – вылитой Катей, только взявшей на себя несвойственную ей роль деловой женщины.
Квартет заиграл что-то веселое. И посреди этого нелепого веселья Сергей с Катей продолжали стоять. Они беспомощно жались друг к другу, глядя на потухшую свечу, фитиль которой все еще зловонно чадил. А Лена неожиданно поняла простую вещь – они просто любят друг друга.
– В этот знаменательный день я хочу провозгласить тост за родителей невесты. Они вырастили белую лебедушку, умную, красивую, веселую, – поправляя дымчатые очки, поднялся свидетель Сергея, незаметный и невзрачный – глазу не за что зацепиться. – Недаром наш молодец так охотился за ней...
Боже мой, охотился за ней! Лене вдруг сделалось нестерпимо жалко их обоих, Сергея и Катю. Упругий комок подкатил к горлу и начал ее душить.
– Что я натворила?! – прошептала Лена.
Она стояла рядом с ними, третьей, и тоже смотрела на чадящий фитиль. Глаза ее заволакивало слезами.
Лена порывисто нашарила в своей сумке зажигалку и, поднеся к свече, принялась чиркать ею. Зажигалка не работала.
– Гадина, гадина... – повторяла она про себя, чиркая зажигалкой и царапая кожу на большом пальце. – Гадина же!..
Наконец Лена не выдержала, тихо застонала и, охватив Катю за шею обеими руками, уткнулась в ее плечо. Если бы сейчас Катя брезгливо отпихнула ее, Лене стало бы легче. Но Катя гладила ее спину и что-то шептала ей. А Сергей торопливо зажигал свечу.
Вид вновь зажженного фитилька всех успокоил. Лену усадили на место. Плакать больше не хотелось, но по инерции она еще несколько раз всхлипнула. А Катя, улыбаясь и держа наготове салфетку, внимательно следила за ее глазами.
– Прямо сейчас к нам пришло сразу две телеграммы! – громко объявила тамада. – Первая поздравительная – на имя наших молодых супругов из Испании от сеньора Тарреги, владельца фирмы «Гранадос», где трудятся Сергей и Екатерина. Позвольте ознакомить вас, дорогие гости, с ее содержимым...
Телеграмма была длинной, пространной и путаной. В ней говорилось о лошадях, русских бескрайних степях, зимах, водке и березовых рощах. Никто ничего не понял, но все умилились.
– А вторая телеграмма на имя жениха... – Тамада сделала загадочное лицо. – Послушайте вот сами... «Мой любимый!.. Вчера я узнала, что ты женишься. Жаль! Ну что ж, всего доброго тебе! Мы жили с тобой в мире и дружбе, наслаждались друг другом. Неужели я тебе надоела и ты изменил мне? Жаль, что ты встретил другую...»
Катя недоуменно посмотрела на Лену. Лена отчаянно пожала плечами. Сергей слушал текст, низко опустив голову. Перед ним в пустой рюмке горела злополучная свеча, озаряя его мягким, теплым светом.
– «...Она лучше, добрее, красивее меня? – читала тамада. – Что ж, прощай навеки! Счастья тебе, любви. Я же утешусь тем, что у меня вашего брата много осталось. Прощай...» И подпись: твоя холостая жизнь!
Зал облегченно и дружно заржал. Покачав головой, облегченно усмехнулся и Сергей.
– Выпьем же за холостую жизнь! – радостно крикнул муж Катиной сестры, Виктор. Что он круглый дурак, к тому же основательно перебравший, было заметно даже со спины.
Потом опять кричали «горько!», молодые нежно целовались под звуки квартета, и гости, глядя на них, пили шампанское.
Лена постепенно успокоилась и вскоре уже вместе со всеми беззаботно хохотала над шутками тамады.
И тут случилась очередная неловкость. Чтобы привлечь к сладкому поцелуйному делу родителей молодых, тамада спросила невесту и жениха:
– Катя, в художественном училище, которое ты закончила, был хотя бы один предмет, урок, на котором тебя учили целоваться?.. Не учили Катю целоваться. Спросим жениха. Сергей, в программе твоего института предусматривались занятия, где ты мог бы овладеть мастерством поцелуя? Нет, не было такого в институтской программе. Что же делать? Кто преподаст урок поцелуя? Наверное, как всегда, родители. Просим подняться родителей жениха и невесты и крепко-крепко поцеловать друг друга. А мы всем свадебным застольем крикнем им дружное «горько!».
Мать Сергея, грузная, ярко накрашенная, завитая блондинка в навороченном алом наряде, с застывшим выражением недовольства и глубокой обиды, тяжело поднялась, с деланой брезгливостью небрежно чмокнула своего бывшего супруга и тут же опустилась на место. Весь ее вид говорил: «Вот еще! Я лучше со стулом поцелуюсь! Этот человек ушел от нас, когда Сереже шел пятнадцатый год. И денег не давал. И с чего я буду с ним целоваться?!.»
Отец Сергея, порядком охмелевший, садясь после такого поцелуя, лишь шутовски развел руками.
А родители Кати целовались действительно крепко-крепко. И долго. Игорек, Катин сын, впечатлительный мальчик лет семи-восьми, по-прежнему похожий на херувимчика – светлые локоны и карие внимательные глаза, – сидел между своими дедушкой и бабушкой, раскрыв рот, и завороженно наблюдал за их поцелуем.
Потом опять были танцы.
Лена танцевала со свидетелем Сергея, и он виделся ей не таким уж плоским и безликим. Андрей шутил, каламбурил и рассказывал забавные истории.
Лене было весело, она смеялась. От выпитого шампанского у нее немного кружилась голова.
– У нас одна женщина на работе написала брачное объявление: «Ищу мужа», – вспоминал Андрей. – И вскоре получила сотни писем. Во всех было одно и то же: «Можешь взять моего»...
Смеясь, он через дымчатые стекла очков испытующе смотрел Лене в глаза.
– Билл Клинтон с супругой, когда он был еще президентом США, прогуливались раз и встретили бывшего одноклассника Хиллари, который работал на бензоколонке. «Видишь, – сказал Билл жене, – если бы ты вышла за него замуж, то сейчас тоже работала бы на бензоколонке». – «Нет, – ответила она, – если бы я вышла за него замуж, сейчас он был бы президентом, а ты работал бы на бензоколонке».
Провожая Лену к столу после танца, Андрей нескладно попросил у нее телефончик.
– Ни к чему... – Она безразлично отмахнулась, садясь на свое место, и тут же о нем забыла.
Потом был чай. В зал вкатили тележку с трехэтажным белым свадебным тортом, на самом верху которого стояли две шоколадные скульптурки жениха и невесты.
По традиции молодые супруги сами резали торт и преподносили каждому гостю кусочек. А скульптурки съели сами, причем Сергей съел Катю, а Катя – Сергея.
В разгар чаепития был устроен «Живой фейерверк». На стол установили громадную коробку, перевязанную шелковой ленточкой. В ней что-то шебуршилось. Когда развязали ленту и открыли коробку – из нее поднялось облако тропических бабочек. Треща крыльями, бабочки разлетелись по залу, кружили над столом, садились на торт, головы и руки собравшихся. Самая большая, черная с желтым узором, вдруг села на нос матери Сергея. Было смешно и жалко бабочек.
Вечер завершился стандартным анекдотом тамады:
– В огромном зале шел концерт. Вдруг ведущий громко обратился к аудитории: «Есть ли в зале супружеские пары, женатые только одни сутки? Пусть они поднимутся на сцену!» Такая пара нашлась. «Вы женаты одни сутки?» – спросил ведущий. «Да», – ответили молодожены. «Тогда всего один вопрос: что вы здесь делаете?»
Наша супружеская пара состоялась несколько часов назад. Чтобы им не задавали такой же вопрос, давайте расходиться! Им пора побыть наедине!
Глава 3
Утро началось с Викиного звонка.
– Ну как? Как наши игрушки? Понравились?!
– Их никто не заметил, – собиралась ответить Лена, но вместо этого пробормотала что-то невнятное.
– Вот здорово, – воодушевилась ее невнятностью Вика. – Как твой брат поживает?
– Брат? А... – Лена с трудом сообразила, кого Вика имеет в виду. – Спит, наверное.
– Где-то рядышком?
– Ты в своем уме? Я же сказала: брат! К тому же он на четыре года меня младше.
– Вы с ним не очень?.. – осторожно полюбопытствовала Вика.
– Теперь уже очень! И даже очень-очень!.. Когда Астерию взбрело в голову пожить у себя в коттедже, я к нему даже несколько раз в гости ездила...
– У него собственный коттедж?!
– ...Только он там и месяца не выдержал! Решил, что у нас лучше.
– А где?
– Ну у нас! Ты забыла, где я живу? В поселке таунхаусов «У озера»!
– А его коттедж где? – с досадой переспросила Вика.
– В Перепелкине. Коттедж вообще-то не его, а его матери Леонарды.
– Она итальянка?
– Да почему же?! Его мать на самом деле Татьяна Андреевна Тищенкова. Просто работа у нее такая – приходится брать псевдоним.
– А мать в коттедже живет одна?
– Мать сейчас за границей. Вроде бы в Южной Америке.
– На гастролях?
– Угу, – согласилась Лена – начни она объяснять, что Леонарда колдунья, а не актриса, разговор грозил затянуться на неопределенное время.
Вика была в высшей степени дотошным человеком. Благодаря своей дотошности она отлично училась в школе, без проблем закончила бюджетное отделение Экономико-статистического университета и теперь блестяще реализовывала приобретенные знания, продавая крупным оптом мягкие игрушки.
Но совсем не так безмятежно (и во многом благодаря все той же дотошности) складывалась Викина женская судьба. Поверхностные, сиюминутные отношения с мужчинами она отвергала сразу, а что касается серьезных... Лена, во-первых, сомневалась в том, что кто-нибудь таковые ей предлагал. А во-вторых, главным Викиным требованием к кандидату было наличие у него современного жилья в городе. Конечно, при столь неординарных способностях Вика и сама могла заработать на жилье, но муж с собственной квартирой был ее заветной, давно намеченной целью.
А муж с коттеджем – это суперцель! Лена неожиданно рассмеялась, ощутив себя в превосходном настроении.
Бывают же в бурном движении по жизни тихие минутки, когда все хорошо! Хорошо проснуться утром в залитой майским солнцем комнате, поболтать по телефону с подружкой, затем спуститься на кухню к завтраку. На кухне тоже было солнечно, пахло пряностями и свежемолотым кофе, мама выставила на стол блюдо с тостами, а отчим, которого Лена привыкла называть просто Сашей, принялся рассказывать ей про ее будущую работу.
С понедельника Лена должна была начать работать дизайнером в фирме «Мебель-эксклюзив». А Саша работал там уже пятнадцать лет, и это, признаться, тоже было очень хорошим обстоятельством. Лене не пришлось рассылать резюме, унижаться на собеседованиях, подолгу томиться, ожидая ответов. Достаточно того, что Саша замолвил за нее словечко. Его словечко много весило – он в «Мебель-эксклюзиве» был главным художником.
Рассказывая о работе, Саша увлекся. Стал вспоминать о том, какие были клиенты в середине девяностых.
– Среди заказчиков каждый третий – персонаж анекдотов про новых русских! Помнишь, Лиз, была такая серия? – с улыбкой сообщника обернулся он к Лениной маме.
И мама улыбнулась тоже. Было видно, что ей дорог каждый, даже такой незначительный знак его внимания.
А ведь они женаты уже семь лет, прикинула Елена.
– В свое время я слышала очень много таких анекдотов и очень много смеялась. А теперь, – мамино лицо сделалось рассеянным и даже чуть виноватым, – не могу припомнить ни одного.
– Вот, например, – подхватил Саша. – Что такое большая квартира для нового русского? Это когда в углу незаметно стоит аквариум, в котором плавает бегемот.
Мама глуповато и счастливо засмеялась.
– Это у тебя профессиональные анекдоты?
– Да, попадались и такие клиенты – любители пространств. Требовали, чтобы в спальне стояла одна кровать, а в гостиной – один аквариум.
– Неизбежные психологические крайности, – компетентно объяснил Астерий. – Просто твои клиенты, папа, очень долго жили в тесноте. – Он взял фруктовый нож и, очистив апельсин, предложил Лене: – Хочешь половинку?
– Не знаю...
Лена на полном серьезе задумалась над тем, хочет ли она апельсин, но неожиданно поняла совсем другое, что разница между счастливыми и несчастными людьми в следующем: счастливые напрягаются, чтобы понять, хочется ли им апельсина, а несчастные... бьются над всеми остальными проблемами.
– На свадьбе переела? – участливо спросила мама.
– Вот именно... Я ужасно переела на свадьбе!
– Расскажите про свадьбу. Что вам понравилось?
– Что понравилось? – переспросила Лена, медля с ответом.
По правде говоря, ей все не понравилось. Но она не хотела обижать молодых. Тем более вспомнив, как они расстроились, когда погасла их свеча в живом коридоре.
– У Кати было очень красивое платье. Цвета слоновой кости, совершенно прямое, без рукавов и с глубоким декольте!
– Скажи по-человечески, – подсказывает Астерий, – платье невесты начиналось на уровне груди.
– Нормальная свадьба, – вступилась за друзей Лена. – И еда вкусная, особенно торт.
– Много было народу? – больше из вежливости полюбопытствовал Саша.
А мама попросила:
– Расскажи, какие у них родители.
– Очень разные! – Лена с удовольствием описала родителей новобрачных. – У Сергея мать – мадам Брошкина!
– Ну да! – опять встрял Астерий. – Ты хочешь сказать, мадам Держиморда!
– А разряжена как Брошкина, – настаивала Лена. – И муж ее, между прочим, бросил.
– Это я понял. Бедняге остается только посочувствовать.
– А у Кати очень приятная мама. Хотя она и постарше, чем мать Сергея, и платье у нее не такое алое... Катя и Женя похожи на мать.
– А кто это Женя? – удивился Астерий.
– Ну ты даешь! Это же Катина сестра! Рядом с тобой сидела, в лиловом.
– Так это ее сестра?! А я-то понять не мог...
– Это нормально, – объяснил сыну Саша. – Обычно мужчины такие вещи схватывают плохо. Зато женщинам они доставляют массу удовольствия.
– Да, мне нравится наблюдать за людьми, – задумчиво призналась Лиза. – Особенно на больших праздниках – на юбилеях, на свадьбах. Там всегда полно незнакомого народа... А что еще остается делать? Просто есть и пить? Ведь это так скучно! Иногда, если повезет, можно высмотреть целый сюжет.
– Сюжет для небольшого рассказа. – Саша непринужденно рассмеялся. – Может быть, в тебе скрывается талант беллетриста?
– Увы, только доктора. – Улыбнувшись уголками губ, Лиза опустила глаза.
Ей показалось, что мать грубовато кокетничает, польщенная мужниным вниманием. И даже выйдя на улицу, она продолжала испытывать от этого неловкость. Несколько минут постояла на крыльце, прислушиваясь к ласковому маминому голосу, доносящемуся из открытого окна кухни. Мама разговаривала с Сашей и мыла посуду. Говорила много, оживленно, и, даже не видя ее, можно было догадаться, что она улыбается.
Последний перед работой день, казалось, тянулся бесконечно. Лена посидела у маминой клумбы в шезлонге, пролистала лекции по истории искусства и посмотрела по телевизору передачу «Снимите это немедленно!». Она уже томилась ничегонеделанием, одновременно понимая, что через неделю будет жалеть о времени, растраченном так бездарно. Работа поглотит все свободные минуты. В «Гранадосе», во всяком случае, она крутилась как белка в колесе и все равно многое не успевала сделать.
А между тем в первую очередь ей хотелось освоить вождение. Ведь дизайнер вынужден раскатывать во все концы города. Так было на ее прежней работе, то же самое будет, предупредил ее Саша, и в «Мебель-эксклюзиве».
Однако в первый день Лене не пришлось выезжать на заказы. Ей предложили внимательно изучить внутрифирменные каталоги. Лена догадалась: система та же, что и в «Гранадосе». На словах обещают воплотить в жизнь сказочные желания клиентов, а в действительности норовят подсунуть мебель из каталога, чтобы не иметь лишних проблем с производством.
– Ты должна убеждать. Но убеждать профессионально. Как профессиональный дизайнер. Ты одна понимаешь, каким образом лучше организовать пространство, – втолковывал ей менеджер по работе с клиентами Губанов.
Лена и раньше была знакома с ним – иногда Губанов приходи в гости к ее родителям.
– Хотите, чтоб за серийное вам платили как за эксклюзив? – засмеялась Лена.
– Серийное – это несколько другое, – Губанов не видел ничего смешного в ее шутке, – хотя нам и случается тиражировать изделия... А потом у нас эксклюзивные материалы.
Просмотрев каталоги, Лена убедилась, что по части материалов фирме удается держать руку на пульсе. Устаревшей дубовой и буковой мебели здесь почти не предлагали. Для относительно недорогих изделий использовали всегда актуальную классику – вишню и орех. На вещи подороже шел палисандр и конечно же неизменная краса русского столярного искусства – карельская береза.
Что же касается организации пространства... Тут Лена даже слегка приуныла. Дело в том, что ее дипломной специальностью был текстиль. И скромный профессиональный опыт тоже был связан с текстилем. Два года она проработала дизайнером штор в испанской фирме «Гранадос».
Лена умела одевать окна. С Катей они даже шутили, что окна – те же люди, у каждого свой характер. И шторы в соответствии с характером могут быть строгими, кокетливыми или озорными. Короткими и пышными из разноцветной органзы или томными, тяжелыми, бархатными, с правильной формы ламбрекеном. Временами и окна бывают капризными. Однако Лена не сомневалась: капризы плоскости – ничто в сравнении с капризами пространства. Как-то она справится с этими капризами, реорганизуя пространства офисов, коттеджей, пентхаусов и квартир?
Выход один: дергать Сашу. В наказание за добрые дела! Лена с неприязнью захлопнула внутрифирменный каталог, собираясь идти домой, но ее отвлек телефон.
– Я поздравляю вас, девушка, с успешным окончанием первого рабочего дня! – пропела оперным голосом Вика.
– Хватит издеваться, – хмуро отозвалась Ленка.
– А чего? У нас уже проблемы? – поддразнила Вика.
Лена попыталась объяснить Вике, неискушенной в вопросах дизайна, какие ее в ближайшее время ждут неприятности, но подруга не впечатлилась ее рассказом.
– Уж поверь мне, ты со всем справишься! – пророчествовала она. – Во-первых, у тебя есть компьютер. Во-вторых, отчим, который не бросит тебя на произвол судьбы. А в-третьих, приезжайте завтра ко мне на презентацию!
– Что-что? – От удивления Ленка не расслышала. – К тебе на презентацию?
– На ВДНХ в бывшем павильоне игрушек состоится презентация нашей новой коллекции. Начало в три часа. Я пришлю курьера ко входу на выставку, она проводит вас в павильон.
– Ничего, к сожалению, не получится. До семи мне придется высиживать в офисе. Каталоги гребаные изучать!
– Так не высиживай! Плюнь на них вообще.
– Вика, ты чего? Ну плюну я, и что дальше? Совсем без работы останусь?!
– Умные люди в наше время без работы не остаются! Найдешь себе лучше в тысячу раз. Приезжайте! И кстати, – Вика вытащила козырную карту, – у нас тоже есть вакансия дизайнера. Собираемся открыть новое направление – игрушки на заказ. Хочешь попробовать? Я тебя генеральному представлю... Так что смотрите, не опаздывайте!
– Вик, – сообразила вдруг Лена, – а почему ты говоришь во множественном числе?
– Ты же будешь не одна, – ответила Вика как ни в чем ни бывало. И вдруг попросила: – Приезжай с Астерием.
– Зачем? – Лена прикинулась дурочкой.
– Понимаешь, Ленка... Нет, ты не понимаешь, что значит для меня эта презентация! Это мое первое крупное мероприятие в новой должности! Я с этого месяца директор по продажам.
– Поздравляю...
– Да чего поздравлять! – Вика взорвалась. – Провалю все дело, меня выпрут в двадцать четыре часа.
– Да почему же провалишь?
– Мне до зарезу нужна поддержка, Лен! Если вы с Астерием придете, я буду себя чувствовать совсем по-другому!
– А если я приду без Астерия? – Лена расхохоталась.
– Двое все-таки лучше, чем один, – не обращая внимания на Ленины наезды, кротко пояснила Вика.
– Так позови каких-нибудь еще друзей.
– Нет у меня никаких друзей. На работе все завидуют! А кроме... В общем, я тебя прошу, приходите вдвоем, – закончила Вика просто.
– Ну если просишь... – согласилась Лена, загнанная в тупик настойчивостью подруги. – Я переговорю с Астерием.
– Ну как? Как наши игрушки? Понравились?!
– Их никто не заметил, – собиралась ответить Лена, но вместо этого пробормотала что-то невнятное.
– Вот здорово, – воодушевилась ее невнятностью Вика. – Как твой брат поживает?
– Брат? А... – Лена с трудом сообразила, кого Вика имеет в виду. – Спит, наверное.
– Где-то рядышком?
– Ты в своем уме? Я же сказала: брат! К тому же он на четыре года меня младше.
– Вы с ним не очень?.. – осторожно полюбопытствовала Вика.
– Теперь уже очень! И даже очень-очень!.. Когда Астерию взбрело в голову пожить у себя в коттедже, я к нему даже несколько раз в гости ездила...
– У него собственный коттедж?!
– ...Только он там и месяца не выдержал! Решил, что у нас лучше.
– А где?
– Ну у нас! Ты забыла, где я живу? В поселке таунхаусов «У озера»!
– А его коттедж где? – с досадой переспросила Вика.
– В Перепелкине. Коттедж вообще-то не его, а его матери Леонарды.
– Она итальянка?
– Да почему же?! Его мать на самом деле Татьяна Андреевна Тищенкова. Просто работа у нее такая – приходится брать псевдоним.
– А мать в коттедже живет одна?
– Мать сейчас за границей. Вроде бы в Южной Америке.
– На гастролях?
– Угу, – согласилась Лена – начни она объяснять, что Леонарда колдунья, а не актриса, разговор грозил затянуться на неопределенное время.
Вика была в высшей степени дотошным человеком. Благодаря своей дотошности она отлично училась в школе, без проблем закончила бюджетное отделение Экономико-статистического университета и теперь блестяще реализовывала приобретенные знания, продавая крупным оптом мягкие игрушки.
Но совсем не так безмятежно (и во многом благодаря все той же дотошности) складывалась Викина женская судьба. Поверхностные, сиюминутные отношения с мужчинами она отвергала сразу, а что касается серьезных... Лена, во-первых, сомневалась в том, что кто-нибудь таковые ей предлагал. А во-вторых, главным Викиным требованием к кандидату было наличие у него современного жилья в городе. Конечно, при столь неординарных способностях Вика и сама могла заработать на жилье, но муж с собственной квартирой был ее заветной, давно намеченной целью.
А муж с коттеджем – это суперцель! Лена неожиданно рассмеялась, ощутив себя в превосходном настроении.
Бывают же в бурном движении по жизни тихие минутки, когда все хорошо! Хорошо проснуться утром в залитой майским солнцем комнате, поболтать по телефону с подружкой, затем спуститься на кухню к завтраку. На кухне тоже было солнечно, пахло пряностями и свежемолотым кофе, мама выставила на стол блюдо с тостами, а отчим, которого Лена привыкла называть просто Сашей, принялся рассказывать ей про ее будущую работу.
С понедельника Лена должна была начать работать дизайнером в фирме «Мебель-эксклюзив». А Саша работал там уже пятнадцать лет, и это, признаться, тоже было очень хорошим обстоятельством. Лене не пришлось рассылать резюме, унижаться на собеседованиях, подолгу томиться, ожидая ответов. Достаточно того, что Саша замолвил за нее словечко. Его словечко много весило – он в «Мебель-эксклюзиве» был главным художником.
Рассказывая о работе, Саша увлекся. Стал вспоминать о том, какие были клиенты в середине девяностых.
– Среди заказчиков каждый третий – персонаж анекдотов про новых русских! Помнишь, Лиз, была такая серия? – с улыбкой сообщника обернулся он к Лениной маме.
И мама улыбнулась тоже. Было видно, что ей дорог каждый, даже такой незначительный знак его внимания.
А ведь они женаты уже семь лет, прикинула Елена.
– В свое время я слышала очень много таких анекдотов и очень много смеялась. А теперь, – мамино лицо сделалось рассеянным и даже чуть виноватым, – не могу припомнить ни одного.
– Вот, например, – подхватил Саша. – Что такое большая квартира для нового русского? Это когда в углу незаметно стоит аквариум, в котором плавает бегемот.
Мама глуповато и счастливо засмеялась.
– Это у тебя профессиональные анекдоты?
– Да, попадались и такие клиенты – любители пространств. Требовали, чтобы в спальне стояла одна кровать, а в гостиной – один аквариум.
– Неизбежные психологические крайности, – компетентно объяснил Астерий. – Просто твои клиенты, папа, очень долго жили в тесноте. – Он взял фруктовый нож и, очистив апельсин, предложил Лене: – Хочешь половинку?
– Не знаю...
Лена на полном серьезе задумалась над тем, хочет ли она апельсин, но неожиданно поняла совсем другое, что разница между счастливыми и несчастными людьми в следующем: счастливые напрягаются, чтобы понять, хочется ли им апельсина, а несчастные... бьются над всеми остальными проблемами.
– На свадьбе переела? – участливо спросила мама.
– Вот именно... Я ужасно переела на свадьбе!
– Расскажите про свадьбу. Что вам понравилось?
– Что понравилось? – переспросила Лена, медля с ответом.
По правде говоря, ей все не понравилось. Но она не хотела обижать молодых. Тем более вспомнив, как они расстроились, когда погасла их свеча в живом коридоре.
– У Кати было очень красивое платье. Цвета слоновой кости, совершенно прямое, без рукавов и с глубоким декольте!
– Скажи по-человечески, – подсказывает Астерий, – платье невесты начиналось на уровне груди.
– Нормальная свадьба, – вступилась за друзей Лена. – И еда вкусная, особенно торт.
– Много было народу? – больше из вежливости полюбопытствовал Саша.
А мама попросила:
– Расскажи, какие у них родители.
– Очень разные! – Лена с удовольствием описала родителей новобрачных. – У Сергея мать – мадам Брошкина!
– Ну да! – опять встрял Астерий. – Ты хочешь сказать, мадам Держиморда!
– А разряжена как Брошкина, – настаивала Лена. – И муж ее, между прочим, бросил.
– Это я понял. Бедняге остается только посочувствовать.
– А у Кати очень приятная мама. Хотя она и постарше, чем мать Сергея, и платье у нее не такое алое... Катя и Женя похожи на мать.
– А кто это Женя? – удивился Астерий.
– Ну ты даешь! Это же Катина сестра! Рядом с тобой сидела, в лиловом.
– Так это ее сестра?! А я-то понять не мог...
– Это нормально, – объяснил сыну Саша. – Обычно мужчины такие вещи схватывают плохо. Зато женщинам они доставляют массу удовольствия.
– Да, мне нравится наблюдать за людьми, – задумчиво призналась Лиза. – Особенно на больших праздниках – на юбилеях, на свадьбах. Там всегда полно незнакомого народа... А что еще остается делать? Просто есть и пить? Ведь это так скучно! Иногда, если повезет, можно высмотреть целый сюжет.
– Сюжет для небольшого рассказа. – Саша непринужденно рассмеялся. – Может быть, в тебе скрывается талант беллетриста?
– Увы, только доктора. – Улыбнувшись уголками губ, Лиза опустила глаза.
Ей показалось, что мать грубовато кокетничает, польщенная мужниным вниманием. И даже выйдя на улицу, она продолжала испытывать от этого неловкость. Несколько минут постояла на крыльце, прислушиваясь к ласковому маминому голосу, доносящемуся из открытого окна кухни. Мама разговаривала с Сашей и мыла посуду. Говорила много, оживленно, и, даже не видя ее, можно было догадаться, что она улыбается.
Последний перед работой день, казалось, тянулся бесконечно. Лена посидела у маминой клумбы в шезлонге, пролистала лекции по истории искусства и посмотрела по телевизору передачу «Снимите это немедленно!». Она уже томилась ничегонеделанием, одновременно понимая, что через неделю будет жалеть о времени, растраченном так бездарно. Работа поглотит все свободные минуты. В «Гранадосе», во всяком случае, она крутилась как белка в колесе и все равно многое не успевала сделать.
А между тем в первую очередь ей хотелось освоить вождение. Ведь дизайнер вынужден раскатывать во все концы города. Так было на ее прежней работе, то же самое будет, предупредил ее Саша, и в «Мебель-эксклюзиве».
Однако в первый день Лене не пришлось выезжать на заказы. Ей предложили внимательно изучить внутрифирменные каталоги. Лена догадалась: система та же, что и в «Гранадосе». На словах обещают воплотить в жизнь сказочные желания клиентов, а в действительности норовят подсунуть мебель из каталога, чтобы не иметь лишних проблем с производством.
– Ты должна убеждать. Но убеждать профессионально. Как профессиональный дизайнер. Ты одна понимаешь, каким образом лучше организовать пространство, – втолковывал ей менеджер по работе с клиентами Губанов.
Лена и раньше была знакома с ним – иногда Губанов приходи в гости к ее родителям.
– Хотите, чтоб за серийное вам платили как за эксклюзив? – засмеялась Лена.
– Серийное – это несколько другое, – Губанов не видел ничего смешного в ее шутке, – хотя нам и случается тиражировать изделия... А потом у нас эксклюзивные материалы.
Просмотрев каталоги, Лена убедилась, что по части материалов фирме удается держать руку на пульсе. Устаревшей дубовой и буковой мебели здесь почти не предлагали. Для относительно недорогих изделий использовали всегда актуальную классику – вишню и орех. На вещи подороже шел палисандр и конечно же неизменная краса русского столярного искусства – карельская береза.
Что же касается организации пространства... Тут Лена даже слегка приуныла. Дело в том, что ее дипломной специальностью был текстиль. И скромный профессиональный опыт тоже был связан с текстилем. Два года она проработала дизайнером штор в испанской фирме «Гранадос».
Лена умела одевать окна. С Катей они даже шутили, что окна – те же люди, у каждого свой характер. И шторы в соответствии с характером могут быть строгими, кокетливыми или озорными. Короткими и пышными из разноцветной органзы или томными, тяжелыми, бархатными, с правильной формы ламбрекеном. Временами и окна бывают капризными. Однако Лена не сомневалась: капризы плоскости – ничто в сравнении с капризами пространства. Как-то она справится с этими капризами, реорганизуя пространства офисов, коттеджей, пентхаусов и квартир?
Выход один: дергать Сашу. В наказание за добрые дела! Лена с неприязнью захлопнула внутрифирменный каталог, собираясь идти домой, но ее отвлек телефон.
– Я поздравляю вас, девушка, с успешным окончанием первого рабочего дня! – пропела оперным голосом Вика.
– Хватит издеваться, – хмуро отозвалась Ленка.
– А чего? У нас уже проблемы? – поддразнила Вика.
Лена попыталась объяснить Вике, неискушенной в вопросах дизайна, какие ее в ближайшее время ждут неприятности, но подруга не впечатлилась ее рассказом.
– Уж поверь мне, ты со всем справишься! – пророчествовала она. – Во-первых, у тебя есть компьютер. Во-вторых, отчим, который не бросит тебя на произвол судьбы. А в-третьих, приезжайте завтра ко мне на презентацию!
– Что-что? – От удивления Ленка не расслышала. – К тебе на презентацию?
– На ВДНХ в бывшем павильоне игрушек состоится презентация нашей новой коллекции. Начало в три часа. Я пришлю курьера ко входу на выставку, она проводит вас в павильон.
– Ничего, к сожалению, не получится. До семи мне придется высиживать в офисе. Каталоги гребаные изучать!
– Так не высиживай! Плюнь на них вообще.
– Вика, ты чего? Ну плюну я, и что дальше? Совсем без работы останусь?!
– Умные люди в наше время без работы не остаются! Найдешь себе лучше в тысячу раз. Приезжайте! И кстати, – Вика вытащила козырную карту, – у нас тоже есть вакансия дизайнера. Собираемся открыть новое направление – игрушки на заказ. Хочешь попробовать? Я тебя генеральному представлю... Так что смотрите, не опаздывайте!
– Вик, – сообразила вдруг Лена, – а почему ты говоришь во множественном числе?
– Ты же будешь не одна, – ответила Вика как ни в чем ни бывало. И вдруг попросила: – Приезжай с Астерием.
– Зачем? – Лена прикинулась дурочкой.
– Понимаешь, Ленка... Нет, ты не понимаешь, что значит для меня эта презентация! Это мое первое крупное мероприятие в новой должности! Я с этого месяца директор по продажам.
– Поздравляю...
– Да чего поздравлять! – Вика взорвалась. – Провалю все дело, меня выпрут в двадцать четыре часа.
– Да почему же провалишь?
– Мне до зарезу нужна поддержка, Лен! Если вы с Астерием придете, я буду себя чувствовать совсем по-другому!
– А если я приду без Астерия? – Лена расхохоталась.
– Двое все-таки лучше, чем один, – не обращая внимания на Ленины наезды, кротко пояснила Вика.
– Так позови каких-нибудь еще друзей.
– Нет у меня никаких друзей. На работе все завидуют! А кроме... В общем, я тебя прошу, приходите вдвоем, – закончила Вика просто.
– Ну если просишь... – согласилась Лена, загнанная в тупик настойчивостью подруги. – Я переговорю с Астерием.
Глава 4
Войдя в «игрушечный» павильон, шумный, пестрый и бесконечный, Лена с Астерием сразу услышали бодрый голос Вики, который легко покрывал механическое кряканье, кваканье и жужжание:
– ...Игрушки представляют животный и пернатый мир всех пяти континентов Земли и морских обитателей, причем многие экземпляры выполнены в натуральную величину. Уникальный авторский дизайн и ручная проработка деталей делают «животных» и «птиц» максимально схожими с прототипами, будь это африканский слоненок или полевая мышка. В нашей коллекции более пятисот наименований, и среди них нет просто обезьянки – есть мартышка, макака, орангутанг; нет просто собаки – есть дог, немецкая овчарка, афганская или русская борзая, далматин, шитцу...
Вскоре они увидели и саму Вику. Лена невольно рассмеялась. Такой она не видела подругу никогда. Издалека ее можно было принять за громадную куклу. Викулька стояла на длинном, узком помосте, наряженная в стиле Babydoll: совсем коротенькое наивно голубенькое платьице в мелкий цветочек, отороченное белой кружевной каемкой и перехваченное под грудью широкой черной, под цвет волос, лентой, подчеркивающей отнюдь не детские Викулькины груди.
Астерий с интересом разглядывал ее открытые, довольно крепкие, но стройные ноги в белых плотных ажурных колготках.
– Нравится тебе Вика? – Лена хитро покосилась на сводного брата.
– Нравится, – серьезно кивнул Астерий, продолжая таращиться на ее ноги. – Но только не в том смысле, о котором ты думаешь.
– Ой! Какие мы сложные! Какой же тут может быть еще смысл?
– Сейчас я начинаю писать большую работу по социальной психологии, и меня очень интересует этот тип людей.
– Какой? Менеджеры?
– Нет. Тип современных приезжих. У них вся жизнь тут подчинена пробиванию в люди. Им, кажется, больше ничего и не надо. И ничего не интересно. Откуда она?
– Из Челябинска.
– А живет здесь где?
– Квартиру снимает с матерью.
– Работает кем?
– В свои двадцать два года – уже директор по продажам. Подходит?
– Вполне.
– Между прочим, – заметила Лена, – она тобой очень-очень интересовалась. Кто ты? Сплю ли я с тобой? Точно ли ты мне брат? И что за брат? Особенно ей запало, что у тебя собственный коттедж в самом Перепелкине.
Они приблизились к подиуму, с которого вещала Викулька, она их заметила, красноречиво подала знак глазами, что скоро освободится, и улыбнулась, – все это не прерывая словесного потока.
– ...Игрушки изготавливаются из высококачественного искусственного меха, плюша, флиса, трикотажа производства России, Белоруссии, Польши, Южной Кореи, Китая, Италии, США. Внутренняя набивка – синтепон, силиконовое волокно и пластмассовые гранулы... – сообщала она, не спуская теперь глаз с Астерия и Лены.
– ...Игрушки представляют животный и пернатый мир всех пяти континентов Земли и морских обитателей, причем многие экземпляры выполнены в натуральную величину. Уникальный авторский дизайн и ручная проработка деталей делают «животных» и «птиц» максимально схожими с прототипами, будь это африканский слоненок или полевая мышка. В нашей коллекции более пятисот наименований, и среди них нет просто обезьянки – есть мартышка, макака, орангутанг; нет просто собаки – есть дог, немецкая овчарка, афганская или русская борзая, далматин, шитцу...
Вскоре они увидели и саму Вику. Лена невольно рассмеялась. Такой она не видела подругу никогда. Издалека ее можно было принять за громадную куклу. Викулька стояла на длинном, узком помосте, наряженная в стиле Babydoll: совсем коротенькое наивно голубенькое платьице в мелкий цветочек, отороченное белой кружевной каемкой и перехваченное под грудью широкой черной, под цвет волос, лентой, подчеркивающей отнюдь не детские Викулькины груди.
Астерий с интересом разглядывал ее открытые, довольно крепкие, но стройные ноги в белых плотных ажурных колготках.
– Нравится тебе Вика? – Лена хитро покосилась на сводного брата.
– Нравится, – серьезно кивнул Астерий, продолжая таращиться на ее ноги. – Но только не в том смысле, о котором ты думаешь.
– Ой! Какие мы сложные! Какой же тут может быть еще смысл?
– Сейчас я начинаю писать большую работу по социальной психологии, и меня очень интересует этот тип людей.
– Какой? Менеджеры?
– Нет. Тип современных приезжих. У них вся жизнь тут подчинена пробиванию в люди. Им, кажется, больше ничего и не надо. И ничего не интересно. Откуда она?
– Из Челябинска.
– А живет здесь где?
– Квартиру снимает с матерью.
– Работает кем?
– В свои двадцать два года – уже директор по продажам. Подходит?
– Вполне.
– Между прочим, – заметила Лена, – она тобой очень-очень интересовалась. Кто ты? Сплю ли я с тобой? Точно ли ты мне брат? И что за брат? Особенно ей запало, что у тебя собственный коттедж в самом Перепелкине.
Они приблизились к подиуму, с которого вещала Викулька, она их заметила, красноречиво подала знак глазами, что скоро освободится, и улыбнулась, – все это не прерывая словесного потока.
– ...Игрушки изготавливаются из высококачественного искусственного меха, плюша, флиса, трикотажа производства России, Белоруссии, Польши, Южной Кореи, Китая, Италии, США. Внутренняя набивка – синтепон, силиконовое волокно и пластмассовые гранулы... – сообщала она, не спуская теперь глаз с Астерия и Лены.