Страница:
Сосэки Нацумэ
Развитие современной Японии
Нацумэ Сосэки
Развитие современной Японии
Лекция была прочитана в префектуре Вакаяма в 1911 г.
Так жарко сегодня... Боюсь, идея собрать на мою лекцию столько людей была не слишком удачной. Я знаю, что вам предстоит еще одна, и понимаю, что когда лекций становится слишком много, вы неминуемо устаете от них. Но и у лектора есть свои сложности. Только что господин Маки сделал мне своего рода комплимент, сказав, что лекция Сосэки наверняка окажется интересной. Оказавшись перед вами после такого вступления, я становлюсь исполнителем, и в этой роли уже не смогу сойти со сцены, не продемонстрировав вам своего мастерства в оправдание его слов. Поэтому я ощущаю некоторую неловкость в связи с необходимостью прочесть хорошую лекцию. По правде говоря, у меня недостаточно для нее материала, и я даже попросил господина Маки по возможности продлить свое вступление. Тут нет секрета, и я рискнул об этом сказать, хотя тем самым и предаю гласности содержимое частной беседы. Господин Маки успокоил меня, уверив, что сможет говорить столько, сколько потребуется. Я поддался убеждению и попросил его поговорить подольше. Поэтому он с самого начала и рассказал о моей лекции, представил ее вам. Он выбрал такой способ, чтобы продлить свое выступление, и я должен быть ему благодарен. Однако теперь мне еще сложнее прочесть вам хорошую лекцию. Раз уж я просил его о таком постыдном снисхождении, становится очевидным, что моя лекция совсем не так хороша, чтобы на ее примере продемонстрировать вам искусство и красоту речи. Напротив, мне стоит быть с вами откровенным и кратким: у меня нет ничего, что произвело бы на вас достаточно сильное впечатление.
Конечно, будучи таким многословным, я все-таки подготовился. Я не собирался в Вакаяму, но наша компания, Асахи, выбрала Вакаяму в соответствии с моим желанием побывать где-нибудь в Кинки. Я смог увидеть места, где никогда раньше не был, и ехал сюда вовсе не ради возможности прочесть эту лекцию. Я успел побывать на острове Тамадзусима и в храме Кимиидера. Вот почему я здесь не совсем с пустыми руками. Тему лекции я выбрал еще в Токио. Она будет такой: "Развитие современной Японии". Для меня не играет большой роли, стоит ли использовать слово "современный" именно так, или лучше было бы сказать "Развитие Японии на современном этапе". Главным является само наличие слов "современный", "Япония" и "развитие". Они объединены связкой "но". А это и означает: "развитие современной Японии". Если вы спросите меня о направлениях этого развития, или о том, что мы должны для него делать, ответить я не смогу, поэтому я лишь объясню, что такое "развитие", а решать, что с ним делать дальше, оставлю вам. Вы можете спросить меня, есть ли вообще смысл объяснять это. Я все же думаю, что мои уважаемые слушатели не очень хорошо представляют себе, что в действительности означает "развитие современной Японии". Вероятно, не слишком вежливо говорить так, но мне кажется, что японцы вообще плохо понимают, что такое развитие. Я и сам не очень хорошо понимаю этот термин. Но в силу обстоятельств у меня было время поразмыслить над ним. Цель моей лекции - поделиться с вами моими соображениями.
Вы и я - японцы. Мы люди этого века, никто из нас не живет в прошлом или в будущем. Очевидно, что мы тесно связаны с современностью, с Японией и с развитием. Я думаю, что нам в такой ситуации было бы полезно изучить этот вопрос и получить по возможности предельно ясное представление о том, что же такое "развитие современной Японии". Такой подхож может показаться чересчур академичным, но я хочу подчеркнуть, что мы начинаем наш разговор с термина "развитие", без каких-либо уточняющих определений, таких, как "современное" или "Японии". Мы произносим слово "развитие" по многу раз за день. Но если всерьез задаться вопросом о его смысле, то окажется, что наши представления о нем либо неверны, либо очень расплывчаты. Поэтому я начну с определения значения слова "развитие". Мы должны отдать ученым должное за их умение давать простые определения сложным вещам. Но, тем не менее, некоторые их определения мы находим неверными. Так случается, когда взамен простого объяснения слово получает что-то вроде тесного гроба, обрекающего его на неподвижность. В геометрии определением окружности считается множество точек, равноудаленных от ее центра. Это определение удобно и безопасно, поскольку его нельзя считать описанием никакого реального круглого объекта, оно относится лишь к абстрактной окружности, свойства которой пребывают неизменными в сфере воображаемого. То же самое относится к треугольникам или трапециям: до тех пор, пока мы даем определения геометрическим фигурам, однажды зафиксированные, они уже не потеряют своей актуальности. К несчастью, реальный мир мало напоминает собой геометрию, очень немногое остается неизменным во времени. В особенности те предметы, которые обладают собственной энергией, обречены на постоянное изменение. Сегодняшний квадрат может стать треугольником завтра, а в дальнейшем и вовсе превратиться в круг. Короче говоря, определяя нечто, отличное от геометрических фигур, нечто, существующее в реальном мире, мы должны принимать во внимание, что в будущем оно может стать другим. В противном случае наше определение окажется похожим на тесный и ненужный корсет. Снимок приближающегося поезда запечатлевает лишь один из моментов его движения. "Вот! Это поезд!" - с гордостью говорим мы, подразумевая, что сумели сфотографировать колеса, дым из трубы, машиниста в кабине. Да, конечно же, это поезд. Но фотография ничего не скажет нам о главном свойстве движущегося поезда, о его движении. Фотография оказывается весьма далекой от того, что на ней изображено, настолько, что мы даже не можем сравнивать ее с оригиналом. Другой пример: янтарь. Бывает, что в нем попадаются насекомые, мы можем рассмотреть их, определить, что это, скажем, мухи. Но они неподвижны. Мы не можем отрицать, что это мухи, но они мертвы. Некоторые из определений, которые придумали ученые, напоминают фотографию поезда или застывших мух в янтаре. На первый взгляд, они кажутся ясными и понятными, но они безжизненны. Именно это я имел в виду, когда говорил об аккуратности. Необходимо дать конкретное и строгое определение движущемуся предмету или меняющемуся понятию. Если, например, сказать, что полицейский - это человек в белой форме с мечом на боку, то полиция попадет в затруднительное положение, поскольку в соответствии с этим определением полицейский не сможет отдыхать дома в юката (юката - легкое кимоно для повседневной носки, -- прим.пер.) Но постоянно носить форму и меч - неудобно, особенно, в жаркую погоду. Всадник - это человек на коне, что, безусловно, может оказаться верным, но ведь иногда он может ходить пешком. Подобные примеры бесконечны, и я предпочел бы остановиться. Я обещал определиться с термином "развитие", но никак не могу выбраться из сложностей методологии определения терминов. Я думаю, тем не менее, что это длинное объяснение поможет нам избежать ошибок, которые с такой легкостью совершают ученые. И знание этого окажется нам полезным.
Итак, я возвращаюсь к термину "развитие". Развитие похоже на поезд, на мух, на всадника и на полицейского - оно находится в движении. Нельзя запечатлеть отдельную фазу этого движения и назвать ее "развитием". Вчера я был в Вакано-ура. Одни говорят, что там большие волны, другие, напротив, утверждают, что место это на редкость спокойно. Мы не знаем, кто из них прав на самом деле. Мы можем выяснить, что разница в столь противоречивых оценках объясняется лишь тем, что люди были там в разное время. И те, и другие говорят о том, что видели, вовсе не пытаясь обмануть нас. Подобные определения могут пригодиться, но в то же время они далеко не безвредны. Я надеюсь избежать такого вреда в своем определении "развития". Определение при таком подходе может оказаться двусмысленным, но если оно хотя бы позволит отличить одно понятие от другого, это уже неплохо. Господин Маки предупредил меня, что чересчур долгие разглагольствования могут наскучить вам. Но путь от калитки до дверей дома иногда оказывается длиннее обычного. Я считаю, что развитие - это способ, которым проявляет себя стремление человека жить. Не только я, но и вы согласитесь с этим. То, о чем я говорю, не написано в книгах, я просто хочу вам об этом сказать. Ничего необычного в этом определении нет, но оно чрезвычайно расплывчато. Если бы мое столь долгое вступление оборвалось на таком простом определении, вы, возможно, сочли бы это насмешкой. Но именно такой вид определения развития оказывается неизбежным. Давайте разберемся. В этом протекающем во времени процессе, в развитии или в проявлении жизнеспособности человека, я хочу различить две его разновидности. Если быть более точным, лично мне известно только о двух этих разновидностях. Первый по своей природе активен, второй пассивен. Я прошу прощения за банальность такого толкования. Активный способ выражения жизнеспособности человека означает трату энергии, пассивный - ее сохранение. Два этих совершенно различных и несочетаемых рода человеческой деятельности формируют процесс развития. Может быть, все это пока еще кажется вам слишком абстрактным. Но я думаю, что из моих последующих объяснений станет яснее, что я имею в виду. В сущности, наша жизнь может быть проинтерпретирована сотней разных способов, и каждый, в свою очередь, может быть довольно сложным. Я думаю, что единственным простым способом сказать о том, что такое жизнь, будет утверждение, что жизнь - это проявление, движение или возобновление энергии. Когда мы находим в себе энергетический отклик на события внешнего мира, то способны осознать, что живы как человеческие существа. Множество актов этого осознания за всю историю человечества и образует его развитие, культуру и цивилизацию. Виды наших реакций на внешние стимулы исключительно разнообразны. Но я думаю, что их можно свести к двум основным, уже упомянутым: мы стремимся или избегать излишней траты сил, или, напротив, добровольно затратить их столько, сколько необходимо для удовлетворения наших потребностей. Первый я называю деятельностью по сохранению энергии для удобства, второй - стремлением ее растратить. Мы принимаем и считаем истинным, что должны выполнять наши обязательства по отношению друг к другу. Нам становится легче, когда мы выполняем наш долг. Но если мы прислушаемся к себе, то увидим, что нередко стремимся поскорее освободиться от обязательств, выполняя с наименьшими затратами все то, к чему принуждают нас другие люди или обстоятельства. Сама природа приводит нас к принципу сохранения энергии, и наше желание осмыслить его является ключевым моментом в развитии. Кроме этого пассивного усилия по сохранению энергии, развитие происходит и за счет другого состояния, в котором мы активно и осознанно ее тратим. Причины последнего могут меняться и усложняться с течением времени. Если быть кратким, то ситуации, в которых оно возникает, можно упрощенно определить как увлечение или хобби. Общеизвестно, что такое хобби. Их множество - рыбалка, охота, бильярд, игра в Го. Нет необходимости объяснять, что это такое. Люди занимаются хобби по собственному желанию, без принуждения, расходуя свою энергию для собственного удовольствия. Последовательное развитие этого вида мотивации приводит к занятиям литературой, наукой или философией. Несмотря на всю их сложность, они являются простым продолжением идеи хобби. Я думаю, что эти два типа ментальной деятельности: пассивное сохранение энергии в ответ на внешние раздражители и ее активная трата во время досуга, эволюционируют и реализуют в себе всю сложность развития общества. Результаты этого мы можем наблюдать в действительности мира, в котором живем. Ради сохранения энергии были изобретены способы работать меньше, а делать больше -- и в меньшее время. Воплощения этой идеи - пароходы, локомотивы, автомобили, телеграф, телефон. Результаты впечатляют, однако их первопричина - в простой лени. Если отправить человека из Вакаямы к Вакано-ура, то он, вероятнее всего, откажется, или же, если поездка неотложная, попытается совершить ее наиболее легким способом за кратчайшее время. Мы стремимся сохранить как можно больше энергии. В этом причина появления рикши. Если мы настаиваем на более экстравагантном способе передвижения, к нашим услугам велосипед. В результате этой нашей настойчивости были изобретены электропоезда, автомобили, самолеты.
Это естественная тенденция. С другой стороны, один-два раза в год мы можем захотеть совершить продолжительную прогулку пешком несмотря на то, что и поезд, и телефон уже изобретены. Мы хотим утомить наши тела, заставить их искать усталости. В этом - роскошь наших ежедневных прогулок, использующих силу наших тел. Как замечательно было бы, если бы командировки совпадали по времени и целям с нашими собственными желаниями! Но обычно все случается иначе. Не хочется совершать необходимый визит, и мы изобретаем все новые способы избежать его. Визит заменяется письмом, письмо - телеграммой, телеграмма - телефонным звонком. В сущности, наша тяга к бездействию, стремление к самосохранению, эгоистичная лень, возмущенные возгласы вроде "Не имеет смысла так надрываться! Не делай из меня дурака, это уж слишком!" приводят к возникновению механических чудовищ. С их помощью расстояния становятся меньше, часы - короче, затраты - меньше. Мы делаем все, лишь бы не делать ничего. При этом возможность тратить энергию на хобби непрерывно развивается, возрастая неограниченно. Разум, на всех путях своих стремящийся к удовольствиям, может не устроить приверженцев добродетели: "Стыдно!" возможно, скажут они. Но стыд - это вопрос морали, но не аргумент для дискуссии о фактах. Наше желание заниматься желаемым зреет в нас 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. У нас есть работа, которую тем не менее нужно делать, но при отсутствии внешнего давления мы в силу своей природы эгоистично стремимся тратить свои силы лишь на то, что хочется нам самим. Конечно, расходуя энергию на то, что любим, мы не обязательно занимаемся этим подолгу. Досуг не обязательно требует женщин. Чем бы мы не занимались, мы отдаем этому столько времени, сколько позволяет наш образ жизни. Если кто-то хочет рисовать, он постарается сделать все возможное, чтобы рисовать постоянно. Если кто-то заинтересован в чтении книг, он будет отдавать этому все свое время. Сыновья настаивают на том, что им нравится учиться, и запираются в своих кабинетах, не обращая внимание на встревоженных родителей. Постороннему наблюдателю это непонятно. Отец трудится, чтобы дать возможность сыну получить университетское образование, надеясь уйти в отставку после того, как тот закончит обучение и станет, скажем, бизнесменом, а его оптимистично настроенный сын, занятый поиском вечных истин в тиши кабинета, вовсе не озабочен необходимостью зарабатывать себе на жизнь. Родители считают учебу необходимым условием нормального заработка, в то время как дети относятся к ней, как к радости и удовольствию. Ни учителя, ни защитники добродетели не в состоянии нарушить поток энергии, которым мы питаем наши увлечения. Никто, даже самый строгий и трудолюбивый человек, не оставляющий в своей заполненной соперничеством жизни места для удовольствий, не сможет спорить с многочисленными следствиями и проявлениями увлеченности. Вчера я останавливался в Вакано-ура. Я видел висящую сосну, святилище Гонген, храм Кимиидера, а рядом - гигантский 60-метровый подъемник. Я стоял позади своей гостиницы и смотрел, как он поднимается и опускается, увешанный туристами. Признаюсь, что, как и эти туристы, был прикован к зрелищу, словно медведь к своей решетке в зоопарке. Однако эта клетка расположена в месте, которое находится вне нашего жизненного пространства. Подъемник не является жизненно необходимым сооружением. Этого всего лишь машина, построенная для и ради любопытства. Мы спускаемся и поднимаемся. Безусловно, это развлечение. Любопытство и развлечение, а не что-то такое, что может улучшить качество нашей жизни. Это только один из примеров, и мы должны признать, что количество устройств такого рода увеличивается с развитием цивилизации. Более того, подобная разновидность роскоши становится все более утонченной. Круг становится все больше и больше, углубляясь и образуя воронку. К тому же, с каждым годом он становится все шире в диаметре, занимая все больше места, что не предполагалось изначально.
Короче говоря, две эти причины - изобретения, патенты и машины, вызванные к жизни нашим стремлением к максимальному сохранению энергии, а также непреодолимая тяга к удовольствиям, сплетаются друг с другом, образуя загадочный узор развития, зашедшего в свой тупик. Если мы определим развитие так, то получим противоречивое, парадоксальное понятие, которое, тем не менее, в наших силах принять и понять. Если мы спросим себя, как получилось, что человечество следует именно такими путями в своем развитии, то можем лишь ответить, что рождены такими, что не знаем иных. Мы можем сказать, что мы там, где оказались, именно благодаря этой двойственности нашей природы. Более того, я скажу вам, что мы не можем пребывать в неподвижности, так как иначе не выживем. Развитие слагается из наших собственных усилий. Наше современное положение в мире является результатом сложения этих усилий за тысячи лет. Казалось бы, наша жизнь должна была стать гораздо легче, но как обстоят дела в действительности? Честно говоря, мне жизнь дается не легко. Боль и проблемы наших предков по-прежнему с нами. Более того, чем дальше мы продвигаемся в своем развитии, тем сложнее становится жить. Безусловно, достигнутое нами создано под воздействием потоков двух мощных энергий. С их помощью уровень жизни повышается, но тяготы и страдания, испытываемые человеком, чтобы выжить, не смягчаются сколь-либо заметно. Экзамены в начальной школе и в университете отличаются лишь уровнем, оставаясь в сущности своей соревнованием и испытанием одинаковой тяжести. Если сравнивать счастье и несчастье людей в прошлом и настоящем, можно заметить значительную разницу лишь в масштабах и способах, которыми сберегается и тратится человеческая энергия. Печали, тревоги, заботы и усилия по выживанию не становятся ни меньше, ни легче. Напротив, возможно, что сейчас стало тяжелее, чем прежде. В прошлом мы боролись не на жизнь, а на смерть. Иначе бы мы не выжили. Мы использовали все возможности, чтобы выжить, не заботясь о роскоши. Наши желания были скромны. Для того, чтобы чувствовать себя счастливыми, нам было достаточно отдыха для наших уставших рук и ног. Сейчас мы боремся уже не ради сохранения жизни. Условия состязания стали иными. Мы беспокоимся не о жизни и смерти, а о выживании и выживании. Это звучит странно, но я имею в виду, что мы обеспокоены своим жизненным статусом, различием в состоянии А, в котором находимся, и состоянии Б, в котором могли бы находиться. Рассмотрим такой пример, связанный с сохранением энергии. Мы можем выбирать, будем ли работать рикшей или станем сидеть за рулем автомобиля. Ни один из вариантов выбора не представляет опасности для нашей жизни. Но они отличаются энергозатратами - работая рикшей придется попотеть. А если мы станем водить машину (конечно, если будем в состоянии ее приобрести), то и пассажиров можно не брать, и перемещаться на большие расстояния за меньшее время. Машину не нужно тащить - не то что корзину рикши. Работать много проще благодаря меньшим затратам энергии. Раз уж мы живем в то время, когда автомобиль уже изобретен, рикша неизбежно проигрывает автомобилю, и после поражения ему приходится как-то нагонять. Так, при появлении на горизонте новых средств, позволяющих сэкономить энергию, возникает некоторая турбулентность, феномен, связанный с непредвиденным уменьшением давления со стороны среды. В силу своей природы, мы продолжаем совершать какие-то движения, пока равновесие вновь не установится.
Похожие вещи происходят с активной тратой энергии. Человек, курящий обычно дешевую марку сигарет "Сикисима", однажды может попробовать отличный турецкий табак, который предпочитает его сосед. Должно быть, турецкий табак понравится ему больше. В конце концов вы можете устыдиться своих дешевых привычек и начнете курить сигареты превосходной турецкой марки. Возникает соревнование. Мы попросту стремимся к роскоши. Защитники добродетели и моралисты призовут нас избегать роскоши из этических соображений. Возможно, они будут правы, но человеческая природа возьмет свое, и их усилия ни к чему не приведут. Мы убедимся в этом, если обратим внимание, насколько много роскоши стало в нашей жизни по сравнению с днями минувшими. Раз основной тенденцией развития является усиление соревнования в областях действия активной и пассивной энергии, то мы долго к этому шли, многое сделали, много трудились, изобрели множество разнообразных вещей. Однако наш стандарт жизни, наше восприятие ее сложности может остаться сейчас таким же, как и 50, 100 лет назад. Следовательно, даже сейчас, когда армады машин трудятся над сохранением нашей энергии, когда варианты досуга, которому мы можем посвятить свое время и силы, стали бесчисленными, боль выживания человека в мире остается достаточно серьезной. Можно даже сказать, очень серьезной. Раз мы не можем оценить значение машин, оберегающих наши силы, достаточно высоко, раз все богатство доступных нам удовольствий не доставляет нам радости, мы можем использовать наречие "очень" рядом со словом "больно". Думаю, к этому парадоксу нас привело само развитие цивилизации.
Теперь я хочу перейти к другой теме. Развитие Японии. Может показаться, что раз понятие развития оказалось таким простым, то о развитии Японии можно было бы говорить как о частном случае этого общего развития. Что ж, в таком случае моя лекция была бы завершена, точка. Однако ситуация более сложна, о развитии Японии не получится говорить так же просто. Почему? Цель моей лекции - объяснить это. Кто-то из вас, услышав это, удивится, что мы до сих пор топчемся у дверей. Но глубина дома, так же как и лекция, невелика. Я сам, как лектор, устал бы от продолжительной лекции. В соответствии с законом сохранения энергии я завершу ее как только такая возможность представится. Поэтому я прошу у вас еще немного внимания.
Основной вопрос заключается в том, чем отличается современное развитие Японии от развития в общем случае. Отвечая на него вкратце, я сказал бы, что развитие на Западе (или просто развитие) происходит спонтанно и в соответствии с присущими развивающемуся объекту внутренними свойствами. В то же время развитие Японии обусловлено внешними факторами. Когда я говорю о спонтанности, о внутренней обусловленности, я имею в виду естественный процесс, происходящий изнутри, как распускание цветка. Бутон раскрывается, разворачиваются лепестки. Внешне обусловленный процесс, напротив, управляется внешней силой. Можно сказать, что развитие на Западе происходит естественно и непрерывно, как движение облаков по небу, или течение воды в реке. Со времен реставрации Мэйдзи развитие Японии происходит совершенно иначе. Безусловно, у любой страны есть соседи, которые оказывают на нее известное влияние. Япония не была совершенно изолирована и ее развитие порой испытывало сильные влияния со стороны государств Корейского полуострова и Китая. Тем не менее, на протяжении большей части своей истории Япония развивалась самостоятельно. Если можно так выразиться, Япония 200 лет была под наркозом, а контакт с западной культурой сбросил ее с койки. В нашей истории не было примеров влияния более сильного, чем это. Это резкий и болезненный удар по ее развитию.
Как я уже говорил, Япония, развивавшаяся до этого момента самостоятельно, была принуждена отказаться от самоконтроля и под влиянием внешней силы следовать за ней. Япония находится в этой ситуации уже 40 или 50 лет, и все это время мы испытываем постоянное неослабевающее давление внешней силы. Это совсем нелегкий внешний стимул. Мы постоянно находились под давлением и, видимо, останемся под ним на ближайшие десятилетия, а то и навечно. Если, конечно, сможем это пережить и вынести. Эту ситуацию нужно воспринимать как вынужденное развитие. Причина проста. Как я уже говорил, культурный прогресс или цивилизация на Западе, с которой мы вступили в контакт 40 или 50 лет назад, и которую мы не можем более избегать, в десятки раз эффективнее в смысле сохранения энергии. Запад может предложить нам в десятки раз больше способов расходовать энергию на удовольствия. Возможно, это неудачное объяснение. Наше внутреннее развитие привело нас к некоторому уровню технологии. Вдруг на нас совершенно неожиданно обрушивается цивилизация, в десятки раз более развитая технологически. В силу ее давления мы вынуждены развиваться неестественным для нас способом. Поэтому развитие Японии так непохоже на безмятежную прогулку по улице.
С пронзительными воплями мы вприпрыжку бежим за Западом. У нас нет времени, чтобы предпринимать все необходимые шаги для движения вперед. Мы наспех шьем одежду самой большой иголкой. То, что мы прыгаем, а не идем, ограничивает время нашего контакта с землей. Из 3 метров наши ступни ощутили не боле трети метра. На оставшиеся 2.7 метра у нас просто не хватило времени. Надеюсь, теперь вы поняли, что означает вынужденное развитие. Его влияние на наше сознание довольно странно. Я не хочу вдаваться в подробности, тем более, что эта лекция не по психологии. Я упомяну некоторые факты и вновь вернусь к главной теме. Прошу у вас еще немного внимания. Состояние нашего сознания весьма неустойчиво, оно непрерывно меняется. Вы слушаете лекцию, я говорю что-то перед вами. Происходит обмен понятиями, оба сознания работают. Что-то происходит. Мы называем этот процесс восприятием смысла. Отрезок этого процесса, скажем, минута, тоже несет в себе какой-то смысл. Я не буду останавливаться на том, как это происходит. Я всего лишь рассказываю о том, что ученые пишут в своих книгах, и с чем я согласен. Вне зависимости от продолжительности этого процесса, это не что-то статичное и постоянное, зафиксированное раз и навсегда в определенный момент времени. Он идет, и смысл передается как раз в процессе, в движении. В этом движении возникают светлые и темные участки, его траекторию не передать прямой линией, это лучше сделать с помощью дуг или изогнутых линий, позволяющих показать скачки и неровности. Боюсь, мое объяснение только все запутывает. Ученые всегда объясняют простые вещи слишком сложно. Судья притворяется, что понимает вещи, в которых, на самом деле, ничего не смыслит.
Развитие современной Японии
Лекция была прочитана в префектуре Вакаяма в 1911 г.
Так жарко сегодня... Боюсь, идея собрать на мою лекцию столько людей была не слишком удачной. Я знаю, что вам предстоит еще одна, и понимаю, что когда лекций становится слишком много, вы неминуемо устаете от них. Но и у лектора есть свои сложности. Только что господин Маки сделал мне своего рода комплимент, сказав, что лекция Сосэки наверняка окажется интересной. Оказавшись перед вами после такого вступления, я становлюсь исполнителем, и в этой роли уже не смогу сойти со сцены, не продемонстрировав вам своего мастерства в оправдание его слов. Поэтому я ощущаю некоторую неловкость в связи с необходимостью прочесть хорошую лекцию. По правде говоря, у меня недостаточно для нее материала, и я даже попросил господина Маки по возможности продлить свое вступление. Тут нет секрета, и я рискнул об этом сказать, хотя тем самым и предаю гласности содержимое частной беседы. Господин Маки успокоил меня, уверив, что сможет говорить столько, сколько потребуется. Я поддался убеждению и попросил его поговорить подольше. Поэтому он с самого начала и рассказал о моей лекции, представил ее вам. Он выбрал такой способ, чтобы продлить свое выступление, и я должен быть ему благодарен. Однако теперь мне еще сложнее прочесть вам хорошую лекцию. Раз уж я просил его о таком постыдном снисхождении, становится очевидным, что моя лекция совсем не так хороша, чтобы на ее примере продемонстрировать вам искусство и красоту речи. Напротив, мне стоит быть с вами откровенным и кратким: у меня нет ничего, что произвело бы на вас достаточно сильное впечатление.
Конечно, будучи таким многословным, я все-таки подготовился. Я не собирался в Вакаяму, но наша компания, Асахи, выбрала Вакаяму в соответствии с моим желанием побывать где-нибудь в Кинки. Я смог увидеть места, где никогда раньше не был, и ехал сюда вовсе не ради возможности прочесть эту лекцию. Я успел побывать на острове Тамадзусима и в храме Кимиидера. Вот почему я здесь не совсем с пустыми руками. Тему лекции я выбрал еще в Токио. Она будет такой: "Развитие современной Японии". Для меня не играет большой роли, стоит ли использовать слово "современный" именно так, или лучше было бы сказать "Развитие Японии на современном этапе". Главным является само наличие слов "современный", "Япония" и "развитие". Они объединены связкой "но". А это и означает: "развитие современной Японии". Если вы спросите меня о направлениях этого развития, или о том, что мы должны для него делать, ответить я не смогу, поэтому я лишь объясню, что такое "развитие", а решать, что с ним делать дальше, оставлю вам. Вы можете спросить меня, есть ли вообще смысл объяснять это. Я все же думаю, что мои уважаемые слушатели не очень хорошо представляют себе, что в действительности означает "развитие современной Японии". Вероятно, не слишком вежливо говорить так, но мне кажется, что японцы вообще плохо понимают, что такое развитие. Я и сам не очень хорошо понимаю этот термин. Но в силу обстоятельств у меня было время поразмыслить над ним. Цель моей лекции - поделиться с вами моими соображениями.
Вы и я - японцы. Мы люди этого века, никто из нас не живет в прошлом или в будущем. Очевидно, что мы тесно связаны с современностью, с Японией и с развитием. Я думаю, что нам в такой ситуации было бы полезно изучить этот вопрос и получить по возможности предельно ясное представление о том, что же такое "развитие современной Японии". Такой подхож может показаться чересчур академичным, но я хочу подчеркнуть, что мы начинаем наш разговор с термина "развитие", без каких-либо уточняющих определений, таких, как "современное" или "Японии". Мы произносим слово "развитие" по многу раз за день. Но если всерьез задаться вопросом о его смысле, то окажется, что наши представления о нем либо неверны, либо очень расплывчаты. Поэтому я начну с определения значения слова "развитие". Мы должны отдать ученым должное за их умение давать простые определения сложным вещам. Но, тем не менее, некоторые их определения мы находим неверными. Так случается, когда взамен простого объяснения слово получает что-то вроде тесного гроба, обрекающего его на неподвижность. В геометрии определением окружности считается множество точек, равноудаленных от ее центра. Это определение удобно и безопасно, поскольку его нельзя считать описанием никакого реального круглого объекта, оно относится лишь к абстрактной окружности, свойства которой пребывают неизменными в сфере воображаемого. То же самое относится к треугольникам или трапециям: до тех пор, пока мы даем определения геометрическим фигурам, однажды зафиксированные, они уже не потеряют своей актуальности. К несчастью, реальный мир мало напоминает собой геометрию, очень немногое остается неизменным во времени. В особенности те предметы, которые обладают собственной энергией, обречены на постоянное изменение. Сегодняшний квадрат может стать треугольником завтра, а в дальнейшем и вовсе превратиться в круг. Короче говоря, определяя нечто, отличное от геометрических фигур, нечто, существующее в реальном мире, мы должны принимать во внимание, что в будущем оно может стать другим. В противном случае наше определение окажется похожим на тесный и ненужный корсет. Снимок приближающегося поезда запечатлевает лишь один из моментов его движения. "Вот! Это поезд!" - с гордостью говорим мы, подразумевая, что сумели сфотографировать колеса, дым из трубы, машиниста в кабине. Да, конечно же, это поезд. Но фотография ничего не скажет нам о главном свойстве движущегося поезда, о его движении. Фотография оказывается весьма далекой от того, что на ней изображено, настолько, что мы даже не можем сравнивать ее с оригиналом. Другой пример: янтарь. Бывает, что в нем попадаются насекомые, мы можем рассмотреть их, определить, что это, скажем, мухи. Но они неподвижны. Мы не можем отрицать, что это мухи, но они мертвы. Некоторые из определений, которые придумали ученые, напоминают фотографию поезда или застывших мух в янтаре. На первый взгляд, они кажутся ясными и понятными, но они безжизненны. Именно это я имел в виду, когда говорил об аккуратности. Необходимо дать конкретное и строгое определение движущемуся предмету или меняющемуся понятию. Если, например, сказать, что полицейский - это человек в белой форме с мечом на боку, то полиция попадет в затруднительное положение, поскольку в соответствии с этим определением полицейский не сможет отдыхать дома в юката (юката - легкое кимоно для повседневной носки, -- прим.пер.) Но постоянно носить форму и меч - неудобно, особенно, в жаркую погоду. Всадник - это человек на коне, что, безусловно, может оказаться верным, но ведь иногда он может ходить пешком. Подобные примеры бесконечны, и я предпочел бы остановиться. Я обещал определиться с термином "развитие", но никак не могу выбраться из сложностей методологии определения терминов. Я думаю, тем не менее, что это длинное объяснение поможет нам избежать ошибок, которые с такой легкостью совершают ученые. И знание этого окажется нам полезным.
Итак, я возвращаюсь к термину "развитие". Развитие похоже на поезд, на мух, на всадника и на полицейского - оно находится в движении. Нельзя запечатлеть отдельную фазу этого движения и назвать ее "развитием". Вчера я был в Вакано-ура. Одни говорят, что там большие волны, другие, напротив, утверждают, что место это на редкость спокойно. Мы не знаем, кто из них прав на самом деле. Мы можем выяснить, что разница в столь противоречивых оценках объясняется лишь тем, что люди были там в разное время. И те, и другие говорят о том, что видели, вовсе не пытаясь обмануть нас. Подобные определения могут пригодиться, но в то же время они далеко не безвредны. Я надеюсь избежать такого вреда в своем определении "развития". Определение при таком подходе может оказаться двусмысленным, но если оно хотя бы позволит отличить одно понятие от другого, это уже неплохо. Господин Маки предупредил меня, что чересчур долгие разглагольствования могут наскучить вам. Но путь от калитки до дверей дома иногда оказывается длиннее обычного. Я считаю, что развитие - это способ, которым проявляет себя стремление человека жить. Не только я, но и вы согласитесь с этим. То, о чем я говорю, не написано в книгах, я просто хочу вам об этом сказать. Ничего необычного в этом определении нет, но оно чрезвычайно расплывчато. Если бы мое столь долгое вступление оборвалось на таком простом определении, вы, возможно, сочли бы это насмешкой. Но именно такой вид определения развития оказывается неизбежным. Давайте разберемся. В этом протекающем во времени процессе, в развитии или в проявлении жизнеспособности человека, я хочу различить две его разновидности. Если быть более точным, лично мне известно только о двух этих разновидностях. Первый по своей природе активен, второй пассивен. Я прошу прощения за банальность такого толкования. Активный способ выражения жизнеспособности человека означает трату энергии, пассивный - ее сохранение. Два этих совершенно различных и несочетаемых рода человеческой деятельности формируют процесс развития. Может быть, все это пока еще кажется вам слишком абстрактным. Но я думаю, что из моих последующих объяснений станет яснее, что я имею в виду. В сущности, наша жизнь может быть проинтерпретирована сотней разных способов, и каждый, в свою очередь, может быть довольно сложным. Я думаю, что единственным простым способом сказать о том, что такое жизнь, будет утверждение, что жизнь - это проявление, движение или возобновление энергии. Когда мы находим в себе энергетический отклик на события внешнего мира, то способны осознать, что живы как человеческие существа. Множество актов этого осознания за всю историю человечества и образует его развитие, культуру и цивилизацию. Виды наших реакций на внешние стимулы исключительно разнообразны. Но я думаю, что их можно свести к двум основным, уже упомянутым: мы стремимся или избегать излишней траты сил, или, напротив, добровольно затратить их столько, сколько необходимо для удовлетворения наших потребностей. Первый я называю деятельностью по сохранению энергии для удобства, второй - стремлением ее растратить. Мы принимаем и считаем истинным, что должны выполнять наши обязательства по отношению друг к другу. Нам становится легче, когда мы выполняем наш долг. Но если мы прислушаемся к себе, то увидим, что нередко стремимся поскорее освободиться от обязательств, выполняя с наименьшими затратами все то, к чему принуждают нас другие люди или обстоятельства. Сама природа приводит нас к принципу сохранения энергии, и наше желание осмыслить его является ключевым моментом в развитии. Кроме этого пассивного усилия по сохранению энергии, развитие происходит и за счет другого состояния, в котором мы активно и осознанно ее тратим. Причины последнего могут меняться и усложняться с течением времени. Если быть кратким, то ситуации, в которых оно возникает, можно упрощенно определить как увлечение или хобби. Общеизвестно, что такое хобби. Их множество - рыбалка, охота, бильярд, игра в Го. Нет необходимости объяснять, что это такое. Люди занимаются хобби по собственному желанию, без принуждения, расходуя свою энергию для собственного удовольствия. Последовательное развитие этого вида мотивации приводит к занятиям литературой, наукой или философией. Несмотря на всю их сложность, они являются простым продолжением идеи хобби. Я думаю, что эти два типа ментальной деятельности: пассивное сохранение энергии в ответ на внешние раздражители и ее активная трата во время досуга, эволюционируют и реализуют в себе всю сложность развития общества. Результаты этого мы можем наблюдать в действительности мира, в котором живем. Ради сохранения энергии были изобретены способы работать меньше, а делать больше -- и в меньшее время. Воплощения этой идеи - пароходы, локомотивы, автомобили, телеграф, телефон. Результаты впечатляют, однако их первопричина - в простой лени. Если отправить человека из Вакаямы к Вакано-ура, то он, вероятнее всего, откажется, или же, если поездка неотложная, попытается совершить ее наиболее легким способом за кратчайшее время. Мы стремимся сохранить как можно больше энергии. В этом причина появления рикши. Если мы настаиваем на более экстравагантном способе передвижения, к нашим услугам велосипед. В результате этой нашей настойчивости были изобретены электропоезда, автомобили, самолеты.
Это естественная тенденция. С другой стороны, один-два раза в год мы можем захотеть совершить продолжительную прогулку пешком несмотря на то, что и поезд, и телефон уже изобретены. Мы хотим утомить наши тела, заставить их искать усталости. В этом - роскошь наших ежедневных прогулок, использующих силу наших тел. Как замечательно было бы, если бы командировки совпадали по времени и целям с нашими собственными желаниями! Но обычно все случается иначе. Не хочется совершать необходимый визит, и мы изобретаем все новые способы избежать его. Визит заменяется письмом, письмо - телеграммой, телеграмма - телефонным звонком. В сущности, наша тяга к бездействию, стремление к самосохранению, эгоистичная лень, возмущенные возгласы вроде "Не имеет смысла так надрываться! Не делай из меня дурака, это уж слишком!" приводят к возникновению механических чудовищ. С их помощью расстояния становятся меньше, часы - короче, затраты - меньше. Мы делаем все, лишь бы не делать ничего. При этом возможность тратить энергию на хобби непрерывно развивается, возрастая неограниченно. Разум, на всех путях своих стремящийся к удовольствиям, может не устроить приверженцев добродетели: "Стыдно!" возможно, скажут они. Но стыд - это вопрос морали, но не аргумент для дискуссии о фактах. Наше желание заниматься желаемым зреет в нас 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. У нас есть работа, которую тем не менее нужно делать, но при отсутствии внешнего давления мы в силу своей природы эгоистично стремимся тратить свои силы лишь на то, что хочется нам самим. Конечно, расходуя энергию на то, что любим, мы не обязательно занимаемся этим подолгу. Досуг не обязательно требует женщин. Чем бы мы не занимались, мы отдаем этому столько времени, сколько позволяет наш образ жизни. Если кто-то хочет рисовать, он постарается сделать все возможное, чтобы рисовать постоянно. Если кто-то заинтересован в чтении книг, он будет отдавать этому все свое время. Сыновья настаивают на том, что им нравится учиться, и запираются в своих кабинетах, не обращая внимание на встревоженных родителей. Постороннему наблюдателю это непонятно. Отец трудится, чтобы дать возможность сыну получить университетское образование, надеясь уйти в отставку после того, как тот закончит обучение и станет, скажем, бизнесменом, а его оптимистично настроенный сын, занятый поиском вечных истин в тиши кабинета, вовсе не озабочен необходимостью зарабатывать себе на жизнь. Родители считают учебу необходимым условием нормального заработка, в то время как дети относятся к ней, как к радости и удовольствию. Ни учителя, ни защитники добродетели не в состоянии нарушить поток энергии, которым мы питаем наши увлечения. Никто, даже самый строгий и трудолюбивый человек, не оставляющий в своей заполненной соперничеством жизни места для удовольствий, не сможет спорить с многочисленными следствиями и проявлениями увлеченности. Вчера я останавливался в Вакано-ура. Я видел висящую сосну, святилище Гонген, храм Кимиидера, а рядом - гигантский 60-метровый подъемник. Я стоял позади своей гостиницы и смотрел, как он поднимается и опускается, увешанный туристами. Признаюсь, что, как и эти туристы, был прикован к зрелищу, словно медведь к своей решетке в зоопарке. Однако эта клетка расположена в месте, которое находится вне нашего жизненного пространства. Подъемник не является жизненно необходимым сооружением. Этого всего лишь машина, построенная для и ради любопытства. Мы спускаемся и поднимаемся. Безусловно, это развлечение. Любопытство и развлечение, а не что-то такое, что может улучшить качество нашей жизни. Это только один из примеров, и мы должны признать, что количество устройств такого рода увеличивается с развитием цивилизации. Более того, подобная разновидность роскоши становится все более утонченной. Круг становится все больше и больше, углубляясь и образуя воронку. К тому же, с каждым годом он становится все шире в диаметре, занимая все больше места, что не предполагалось изначально.
Короче говоря, две эти причины - изобретения, патенты и машины, вызванные к жизни нашим стремлением к максимальному сохранению энергии, а также непреодолимая тяга к удовольствиям, сплетаются друг с другом, образуя загадочный узор развития, зашедшего в свой тупик. Если мы определим развитие так, то получим противоречивое, парадоксальное понятие, которое, тем не менее, в наших силах принять и понять. Если мы спросим себя, как получилось, что человечество следует именно такими путями в своем развитии, то можем лишь ответить, что рождены такими, что не знаем иных. Мы можем сказать, что мы там, где оказались, именно благодаря этой двойственности нашей природы. Более того, я скажу вам, что мы не можем пребывать в неподвижности, так как иначе не выживем. Развитие слагается из наших собственных усилий. Наше современное положение в мире является результатом сложения этих усилий за тысячи лет. Казалось бы, наша жизнь должна была стать гораздо легче, но как обстоят дела в действительности? Честно говоря, мне жизнь дается не легко. Боль и проблемы наших предков по-прежнему с нами. Более того, чем дальше мы продвигаемся в своем развитии, тем сложнее становится жить. Безусловно, достигнутое нами создано под воздействием потоков двух мощных энергий. С их помощью уровень жизни повышается, но тяготы и страдания, испытываемые человеком, чтобы выжить, не смягчаются сколь-либо заметно. Экзамены в начальной школе и в университете отличаются лишь уровнем, оставаясь в сущности своей соревнованием и испытанием одинаковой тяжести. Если сравнивать счастье и несчастье людей в прошлом и настоящем, можно заметить значительную разницу лишь в масштабах и способах, которыми сберегается и тратится человеческая энергия. Печали, тревоги, заботы и усилия по выживанию не становятся ни меньше, ни легче. Напротив, возможно, что сейчас стало тяжелее, чем прежде. В прошлом мы боролись не на жизнь, а на смерть. Иначе бы мы не выжили. Мы использовали все возможности, чтобы выжить, не заботясь о роскоши. Наши желания были скромны. Для того, чтобы чувствовать себя счастливыми, нам было достаточно отдыха для наших уставших рук и ног. Сейчас мы боремся уже не ради сохранения жизни. Условия состязания стали иными. Мы беспокоимся не о жизни и смерти, а о выживании и выживании. Это звучит странно, но я имею в виду, что мы обеспокоены своим жизненным статусом, различием в состоянии А, в котором находимся, и состоянии Б, в котором могли бы находиться. Рассмотрим такой пример, связанный с сохранением энергии. Мы можем выбирать, будем ли работать рикшей или станем сидеть за рулем автомобиля. Ни один из вариантов выбора не представляет опасности для нашей жизни. Но они отличаются энергозатратами - работая рикшей придется попотеть. А если мы станем водить машину (конечно, если будем в состоянии ее приобрести), то и пассажиров можно не брать, и перемещаться на большие расстояния за меньшее время. Машину не нужно тащить - не то что корзину рикши. Работать много проще благодаря меньшим затратам энергии. Раз уж мы живем в то время, когда автомобиль уже изобретен, рикша неизбежно проигрывает автомобилю, и после поражения ему приходится как-то нагонять. Так, при появлении на горизонте новых средств, позволяющих сэкономить энергию, возникает некоторая турбулентность, феномен, связанный с непредвиденным уменьшением давления со стороны среды. В силу своей природы, мы продолжаем совершать какие-то движения, пока равновесие вновь не установится.
Похожие вещи происходят с активной тратой энергии. Человек, курящий обычно дешевую марку сигарет "Сикисима", однажды может попробовать отличный турецкий табак, который предпочитает его сосед. Должно быть, турецкий табак понравится ему больше. В конце концов вы можете устыдиться своих дешевых привычек и начнете курить сигареты превосходной турецкой марки. Возникает соревнование. Мы попросту стремимся к роскоши. Защитники добродетели и моралисты призовут нас избегать роскоши из этических соображений. Возможно, они будут правы, но человеческая природа возьмет свое, и их усилия ни к чему не приведут. Мы убедимся в этом, если обратим внимание, насколько много роскоши стало в нашей жизни по сравнению с днями минувшими. Раз основной тенденцией развития является усиление соревнования в областях действия активной и пассивной энергии, то мы долго к этому шли, многое сделали, много трудились, изобрели множество разнообразных вещей. Однако наш стандарт жизни, наше восприятие ее сложности может остаться сейчас таким же, как и 50, 100 лет назад. Следовательно, даже сейчас, когда армады машин трудятся над сохранением нашей энергии, когда варианты досуга, которому мы можем посвятить свое время и силы, стали бесчисленными, боль выживания человека в мире остается достаточно серьезной. Можно даже сказать, очень серьезной. Раз мы не можем оценить значение машин, оберегающих наши силы, достаточно высоко, раз все богатство доступных нам удовольствий не доставляет нам радости, мы можем использовать наречие "очень" рядом со словом "больно". Думаю, к этому парадоксу нас привело само развитие цивилизации.
Теперь я хочу перейти к другой теме. Развитие Японии. Может показаться, что раз понятие развития оказалось таким простым, то о развитии Японии можно было бы говорить как о частном случае этого общего развития. Что ж, в таком случае моя лекция была бы завершена, точка. Однако ситуация более сложна, о развитии Японии не получится говорить так же просто. Почему? Цель моей лекции - объяснить это. Кто-то из вас, услышав это, удивится, что мы до сих пор топчемся у дверей. Но глубина дома, так же как и лекция, невелика. Я сам, как лектор, устал бы от продолжительной лекции. В соответствии с законом сохранения энергии я завершу ее как только такая возможность представится. Поэтому я прошу у вас еще немного внимания.
Основной вопрос заключается в том, чем отличается современное развитие Японии от развития в общем случае. Отвечая на него вкратце, я сказал бы, что развитие на Западе (или просто развитие) происходит спонтанно и в соответствии с присущими развивающемуся объекту внутренними свойствами. В то же время развитие Японии обусловлено внешними факторами. Когда я говорю о спонтанности, о внутренней обусловленности, я имею в виду естественный процесс, происходящий изнутри, как распускание цветка. Бутон раскрывается, разворачиваются лепестки. Внешне обусловленный процесс, напротив, управляется внешней силой. Можно сказать, что развитие на Западе происходит естественно и непрерывно, как движение облаков по небу, или течение воды в реке. Со времен реставрации Мэйдзи развитие Японии происходит совершенно иначе. Безусловно, у любой страны есть соседи, которые оказывают на нее известное влияние. Япония не была совершенно изолирована и ее развитие порой испытывало сильные влияния со стороны государств Корейского полуострова и Китая. Тем не менее, на протяжении большей части своей истории Япония развивалась самостоятельно. Если можно так выразиться, Япония 200 лет была под наркозом, а контакт с западной культурой сбросил ее с койки. В нашей истории не было примеров влияния более сильного, чем это. Это резкий и болезненный удар по ее развитию.
Как я уже говорил, Япония, развивавшаяся до этого момента самостоятельно, была принуждена отказаться от самоконтроля и под влиянием внешней силы следовать за ней. Япония находится в этой ситуации уже 40 или 50 лет, и все это время мы испытываем постоянное неослабевающее давление внешней силы. Это совсем нелегкий внешний стимул. Мы постоянно находились под давлением и, видимо, останемся под ним на ближайшие десятилетия, а то и навечно. Если, конечно, сможем это пережить и вынести. Эту ситуацию нужно воспринимать как вынужденное развитие. Причина проста. Как я уже говорил, культурный прогресс или цивилизация на Западе, с которой мы вступили в контакт 40 или 50 лет назад, и которую мы не можем более избегать, в десятки раз эффективнее в смысле сохранения энергии. Запад может предложить нам в десятки раз больше способов расходовать энергию на удовольствия. Возможно, это неудачное объяснение. Наше внутреннее развитие привело нас к некоторому уровню технологии. Вдруг на нас совершенно неожиданно обрушивается цивилизация, в десятки раз более развитая технологически. В силу ее давления мы вынуждены развиваться неестественным для нас способом. Поэтому развитие Японии так непохоже на безмятежную прогулку по улице.
С пронзительными воплями мы вприпрыжку бежим за Западом. У нас нет времени, чтобы предпринимать все необходимые шаги для движения вперед. Мы наспех шьем одежду самой большой иголкой. То, что мы прыгаем, а не идем, ограничивает время нашего контакта с землей. Из 3 метров наши ступни ощутили не боле трети метра. На оставшиеся 2.7 метра у нас просто не хватило времени. Надеюсь, теперь вы поняли, что означает вынужденное развитие. Его влияние на наше сознание довольно странно. Я не хочу вдаваться в подробности, тем более, что эта лекция не по психологии. Я упомяну некоторые факты и вновь вернусь к главной теме. Прошу у вас еще немного внимания. Состояние нашего сознания весьма неустойчиво, оно непрерывно меняется. Вы слушаете лекцию, я говорю что-то перед вами. Происходит обмен понятиями, оба сознания работают. Что-то происходит. Мы называем этот процесс восприятием смысла. Отрезок этого процесса, скажем, минута, тоже несет в себе какой-то смысл. Я не буду останавливаться на том, как это происходит. Я всего лишь рассказываю о том, что ученые пишут в своих книгах, и с чем я согласен. Вне зависимости от продолжительности этого процесса, это не что-то статичное и постоянное, зафиксированное раз и навсегда в определенный момент времени. Он идет, и смысл передается как раз в процессе, в движении. В этом движении возникают светлые и темные участки, его траекторию не передать прямой линией, это лучше сделать с помощью дуг или изогнутых линий, позволяющих показать скачки и неровности. Боюсь, мое объяснение только все запутывает. Ученые всегда объясняют простые вещи слишком сложно. Судья притворяется, что понимает вещи, в которых, на самом деле, ничего не смыслит.