Сотников Владимир Михайлович. Кто похитил робинзона

Сотников Владимир
Кто похитил робинзона

   Владимир СОТНИКОВ
   КТО ПОХИТИЛ РОБИНЗОНА?
   Часть I
   Глава I
   СКУЧНО НЕ БУДЕТ!
   Ларик с Петичем не отрывались от иллюминатора самолета. Острова в океане выглядели зелеными листьями кувшинок на светло-голубой поверхности воды. Вот яркие пятна закачались - это самолет начал крениться то в одну, то в другую сторону - и стали увеличиваться с каждой минутой.
   - Наконец-то! - выдохнул Петич. - Прилетели.
   И сразу же захлопнул рот ладонью. Нет, ничему не научили его собственные ошибки! Не прилетели, совсем ещё не прилетели они, и нечего зря болтать! Сколько раз вот так Петич опережал события, и события эти, мягко говоря, прекращались. Ехали они, например, с родителями однажды на вокзал и на полдороги Петич, взглянув на часы, сказал: "Хорошо, не опоздали!" Через минуту их машина стояла в такой пробке, что они не только опоздали на поезд, но и домой с трудом добрались. Но это не самое страшное в жизни. А вот останавливаться в самолете Петичу ещё ни разу не приходилось. Наверное, не очень приятное занятие.
   Он покосился на Ларика. Но тот даже не заметил всех страхов и переживаний друга - смотрел, не отрываясь, на приближающиеся острова, на которых уже можно было отчетливо различить пальмы с листьями-опахалами.
   Но по выступившим у него на носу капелькам пота можно было определить, что волнуется Ларик ничуть не меньше Петича. Еще бы! Под ними самые настоящие Мальдивские острова! Одно название чего стоит. А если подумать о том, что на этих островах им придется провести целых пятнадцать дней, то что можно добавить к этой счастливой мысли? Ничего. Ларик вообще считал, что счастливые люди немножко глупые. Потому что ни о чем, кроме своего счастья, подумать не могут. Вот и он сейчас чувствовал себя глупым и счастливым, что в его понимании было почти одно и то же.
   - А куда же мы приземлимся? - шепнул он, указывая глазами на приближающийся островок, весь покрытый зеленью. - Ведь никакого аэродрома...
   Петич заерзал на сиденье, насколько позволял ему ремень безопасности.
   - Лучше, по-моему, помолчать, чем всякие глупости спрашивать, пробормотал он. - Что мы, на разведку летим? Открываем новые земли? Значит, впереди где-то остров с аэродромом. И вообще, Ларион, в самолете перед посадкой люди помалкивают.
   Действительно, под ними проплыл один зеленый островок, второй, третий - и впереди открылся остров с домами, дорогами. А самое главное, почти на всю длину острова тянулась вдоль океана взлетно-посадочная полоса.
   - Ну что, говорил я тебе. - Петич толкнул Ларика, нарушая объявленный им же самим закон молчания. - Волнуешься как ребенок. Вот что значит давно на самолете летать.
   Кто-нибудь другой на месте Ларика обязательно обиделся бы на эти слова. Но ведь это была правда. А на правду Ларик не обижался никогда, даже если очень хотелось. По крайней мере, ему казалось, что у него это получается. Если и мог он на что-то обидеться, то на сравнение с ребенком. А вот на самолете он действительно летал давно. Еще в детстве, когда родители возили его в Крым.
   Но вот уже самолет понесся на бешеной скорости на уровне пальм, и уже никто из пассажиров, даже если бы захотел, не смог бы произнести ни слова. Потому что от красоты и скорости все просто онемели.
   Самолет коснулся колесами земли, вздрогнул и стремительно покатился по посадочной полосе. Пассажиры дружно зааплодировали.
   - Зачем это? - удивленно спросил Ларик.
   До сих пор он слышал аплодисменты только в папином театре.
   - Так положено, - объяснил Петич. - Летчиков благодарят. Ну и радуются, что долетели наконец.
   Конечно, Петич лучше Ларика знал все тонкости авиаперелетов. Он-то не раз отдыхал с родителями в Турции и в Италии.
   Как только затихли аплодисменты в салоне, Ларик с Петичем почувствовали, что на их плечи легли две могучие руки.
   - Договоримся сразу, пацаны, - услышали они над собой спокойный баритон. - Я вас доставать не буду. Отдыхайте. Но мне кое-что о вас рассказали. И поэтому предупреждаю: попытаетесь от меня оторваться - беру в охапку и везу в Москву. Понятно?
   - О чем ты говоришь, Ленчик? - притворно изумился Петич. - Мы от тебя ни на шаг! И кушать будем с ложечки, и сказки слушать на ночь! Мы же грудные детки, которых ты вывез в колясочках на прогулку в парк! - Петич обиженно отвернулся к иллюминатору. - Отец сказал, - продолжил он, - нельзя без сопровождающего, вы несовершеннолетние. Говорил, это просто для соблюдения формальностей. Таможня там, граница, фигня всякая. А оказывается, он к нам надзирателя приставил! Спасибо, конечно, и ему, и тебе, Ленчик. Век не забуду твою доброту. По мне, так лучше сейчас оглобли повернуть обратно, чем ходить здесь полмесяца под присмотром.
   Петич сопел от злости, как паровоз. Ленчик, видно, растерялся от такой реакции своего подопечного.
   - Ладно тебе, Петр, бочки катить, - оправдывался он. - Моей вины здесь нет. Потому и хотел договориться по-хорошему. Чтобы всем было хорошо. Вы гуляете нормально, не ищете себе приключений, а я спокойно отдыхаю. Если честно, давно мечтаю просто так лечь на берегу моря и спать сутками.
   - Пока крутым не станешь, - подсказал Петич.
   - Чего? - не понял телохранитель.
   - В смысле, яйцом. Крутым яйцом. Здесь знаешь, какое солнце? Если сейчас не сезон муссонов, то вообще купаться можно только утром и вечером. А в остальное время в холодильнике сидеть.
   Ленчик хмыкнул:
   - Русская баня наоборот. Я люблю напариться и в прорубь броситься. А здесь, видишь, сначала надо в морозилке отсидеться, а потом в море окунуться. Ладно, заболтались. Смотрите, все уже вышли. Пошли, а то увезут нас обратно. А мне неохота.
   И он, пропустив ребят впереди себя, неслышно заскользил по проходу. Ларик оглянулся и заметил с восхищением, как плавно и непринужденно двигался Ленчик. Телохранитель совсем незаметным, неуловимым движением увильнул от столкновения с креслом, потом ловко разминулся с одним из пассажиров, словно пропустил его, как призрак, сквозь себя.
   "Вот здорово двигается! - подумал Ларик. - Обязательно попрошу дать мне несколько уроков. А то ведь топочу всегда, как слон, хоть и легче Ленчика раза в два".
   Их встречали.
   - Мила, - представилась девушка, к которой Ларика и Петича подвел Ленчик.
   "Милая Мила", - сразу же подумал Ларик.
   И удивился тому, что охранник безошибочно выбрал девушку в такой большой толпе. А ведь у неё не было таблички в руках, и с Ленчиком она не виделась раньше - это было очевидно хотя бы по тому, что он протянул руку и буркнул: "Леонид". Ларик уже собирался спросить об этом Петича, но то ли от усталости, то ли ещё почему-то не стал этого делать. Он подумал о том, что впереди у них много времени, и ещё неизвестно, чем будет оно заполнено. Вдруг они будут днями изнывать от скуки? Вот тогда и пригодится не только этот вопрос, но и ещё какой-нибудь. Например, о том, почему все-таки Петич, имея под самым носом такого телохранителя, не перенял у него какие-нибудь приемы рукопашного боя или то же умение двигаться, как кошка? А ведь Петич не отличался особенной плавностью движений.
   Вот и сейчас он налетел на какого-то толстого дяденьку, который выглядел весьма стильно. Совсем как работорговец в каком-нибудь старинном фильме: рубашка с короткими рукавами и шорты цвета хаки, все это в каких-то дурацких ремешках, отдаленно напоминающих военную портупею, впридачу высокие носки и сандалии. А на голове - пробковый шлем. В дополнение ко всему "работорговец" старался "пережевать" из одного угла рта в другой толстую сигару. Наверное, он начал разучивать это упражнение не так давно, потому что морщился, как будто терпел боль, и смотрел двумя глазами на кончик сигары. Лучше бы смотрел одним! Если даже самый умный человек попытается посмотреть двумя глазами на кончик носа, то будет выглядеть полным идиотом. Наверное, дяденька не знал этого простого правила. И выглядел, как положено в таких случаях.
   Это все Ларик успел заметить до того, как к "работорговцу" приблизился Петич, который смотрел в другую сторону. И, конечно же, произошло столкновение, от которого пробковый шлем чудом удержался на голове "работорговца". А сигара, находящаяся как раз на середине пути справа налево, вылетела изо рта.
   Выпучив глаза, толстяк заплясал на месте, хлопая себя по животу руками: ведь горящая сигара упала ему прямехонько под рубашку. Возглас, который он издал при этом, заставил окружающих шарахнуться в разные стороны.
   Петич присел от неожиданности. Ларик подбежал к другу, испугавшись, что толстяк сейчас набросится на него с кулаками. Но тот продолжал кружиться на месте, словно в танце: видно, сигара никак не гасла. Ларику даже показалось, что он видит дымок, вылетающий между пуговицами рубашки при каждом хлопке.
   А вот Ленчик не растерялся. Мгновенно поняв, что произошло, и даже успев кивнуть Миле, будто извиняясь, он в один прыжок оказался рядом с толстяком. И быстрым рывком выдернул его рубашку из-под ремня. Сигара сразу же упала на пол.
   Толстяк оттопырил рубашку, переводя дыхание. Он быстро пришел в себя и уже совсем не выглядел таким смешным. Внимательно вглядевшись в Ленчика, он пожал ему руку и сказал:
   - Спасибо. Поразительная реакция.
   Ленчик слегка улыбнулся:
   - Ну что вы. Не стоит благодарности. Наоборот, я должен извиниться, что так набросился на вас.
   Толстяк ещё более пристально посмотрел на своего спасителя.
   - Позвоните мне, - сказал он. - Буду рад встретиться. У меня есть хорошее предложение.
   Быстро и незаметно для окружающих чиркнув что-то на визитке, он протянул её Ленчику. А потом заправил рубашку в брюки, взял чемодан и двинулся сквозь толпу. Окружающие смотрели на него, улыбаясь.
   - Подождите! - вскричал Петич. - Я-то точно должен извиниться! Ведь это я толкнул вас.
   - Ничего, мальчик. Ничего, - обернувшись, кивнул толстяк. - Но надо учиться в самых разных ситуациях принимать мгновенные решения. Хороший урок преподал нам молодой человек.
   И он скрылся в толпе.
   Ларик с Петичем переглянулсь. Что и говорить, они были поражены происшедшим. Петич не удержался и шепнул Ларику на ухо:
   - Ну что я говорил! Ленчик - класс!
   Ларик был с ним полностью согласен. Он даже не стал напоминать другу, как тот всего пять минут назад был недоволен присмотром за собой. Какой там присмотр! Пожить рядом с таким человеком, как Ленчик - одно удовольствие! Прав толстяк: надо учиться принимать быстрые решения.
   - Катер ждет, - напомнила о своем существовании Мила.
   Катер! Значит, они сразу же поплывут к другому острову? Даже Петич растерялся от радости. Конечно, он знал, что их здесь ждет, но только в общих чертах.
   - Прямо к нашей хижине? - спросил он.
   - Прямо к хижине, - улыбнулась Мила. - Жилище Робинзона ждет вас. Считайте, что вы потерпели кораблекрушение.
   Ларик слегка поморщился. Еще в Москве, читая проспект туристической фирмы, которая организовывала отдых на Мальдивах, Ларик удивился глупым рекламным фразочкам. Конечно, насчет Робинзона Крузо ничего не скажешь завлекательно. И насчет его хижины, в которой придется жить туристам. Но неужели кто-то может согласиться с дурацкими словами о том, что "все близкие и друзья, плывшие с вами на корабле, погибли, но это лишь обостряет ваше чувство жизни - особенно в условиях дикой природы"?
   Ларик даже не хотел размышлять о глупости этих слов. Он вспомнил, как в детстве они куда-то шли с папой зимой, а на автобусной остановке стояли люди. И вдруг крайняя женщина поскользнулась, толкнув при этом соседку. Та упала. И за ней стали падать чуть ли не все стоявшие на остановке. Правда, ничего опасного в таком падении не было - наоборот, раздался такой дружный общий хохот, что могло показаться, будто это дети барахтаются на ледянке. Конечно же, и Ларик засмеялся.
   - Нельзя радоваться, когда кому-то плохо, - сказал папа.
   - Но они же сами смеются!
   - Им можно, - тоже улыбнулся, не удержавшись, папа. - Над собой даже полезно иногда смеяться. Но вот если чужое горе вызывает радость - это атавизм.
   - Сейчас мама сказала бы, что ты говоришь со мной непонятным языком, подсказал Ларик.
   - Ах, да! - спохватился папа. - Атавизм - это те качества, которые у нас остались от животных.
   Ларик понял, конечно. Не так все это сложно. Например, атавизм зевнуть с громким звуком "а-о-у!", как это делает его пес Остап, или почесать ногой за ухом.
   И вот эти фразы в рекламном буклете Ларик считал атавизмом. Наверное, только какая-нибудь человекоподобная обезьяна в каменном веке могла радоваться, если после кораблекрушения оставалась в живых одна.
   Но, конечно же, Ларик никаких замечаний по поводу рекламного буклета Миле не высказал. Во-первых, это было неприлично. Во-вторых, Мила была такой милой, что никакой в мире язык не повернулся бы сказать ей что-нибудь неприятное.
   Вода у берега была мелкой. В океан уходили легкие дощатые причалы, возле которых вразнобой покачивались на тихих волнах лодки и катеры. Мила показала рукой на самый край причала:
   - "Эспаньола" ждет вас, господа!
   "Все-таки много глупостей заготовлено для туристов в этой фирме", подумал Ларик.
   Он был уверен, что и эту фразу Миле надо было сказать по условиям своей работы. Хорошо, хоть додумались в фирме говорить про "Эспаньолу", а не про "Титаник!"
   Широкий катерок покачивался у причала. За штурвалом сидел белозубый мальдивец, до того смуглый, что вполне мог сойти за негра. Как только пассажиры уселись на узкие скамеечки, мальдивец ослепительно улыбнулся, и, словно от его улыбки, сразу же тихонько заурчал мотор.
   Только Ларик и мальдивец были без солнцезащитных очков. Мальдивец-то ладно - привык. А Ларик специально не надел их. Он не мог себе представить, что на все это богатство красок - пусть даже слишком ярких, до слез в глазах - можно смотреть через темные стекла. Синее небо, бирюзовое море и зеленая вода у самого борта катера - достаточно было окинуть все это быстрым взглядом, чтобы закружилась голова.
   Ленчик бросил поверх очков несколько обеспокоенных взглядов. И Ларик сразу все понял. Ленчик хотел сделать замечание - надень, мол, очки, без привычки будут болеть глаза. Но он не хотел, чтобы Ларик расценил его слова как излишнюю назойливость.
   Зато Петич не был таким тактичным. Он порылся у себя в кармане и сказал:
   - Уши у тебя удобные, Ларион. Можно хоть локаторы навесить. Но носить мы будем вот такие, бандитские.
   С этими словами он обхватил Лариковы виски пластмассовыми пружинистыми дужками.
   - Не слетят, даже если придется на кенгуру скакать, - с удовольствием констатировал Петич.
   - Кенгуру в Австралии, - поправил друга Ларик.
   - Это я так, образно говорю, - отмахнулся Петич. - Если честно, мне по фигу, кто на нашем острове водится. Приедем, разберемся.
   Вот они и едут, думает Ларик. Точнее, плывут. А ещё он думает о том, что никогда в жизни нельзя предугадать будущее. Даже самое ближайшее. Если бы неделю назад кто-нибудь сказал Ларику, что скоро он будет плыть по Индийскому океану к острову, на котором предстоит прожить полмесяца, - он бы улыбнулся и не обратил на эти слова никакого внимания. Но вот жизнь доказывает, что она непредсказуема и интересна в своих неожиданных поворотах.
   Ларик думал эти свои приятные мысли, поглядывая по сторонам. Можно даже сказать, по сторонам света. Потому что вокруг был океан, и только вдалеке еле заметно намечали горизонт отдельные острова.
   Ларик находился позади мальдивца, который сидел за штурвалом не шевелясь, глядя только перед собой. Казалось, за штурвалом сидит манекен. И вдруг Ларик с ужасом увидел, как по спине этого манекена ползет какое-то насекомое! Может быть, это был не скорпион и не тарантул, но размеры чудовища впечатляли: сантиметров пять длиной была одна его спинка. А голова с лапками? Бр-р! Ларика даже подташнивать стало от вида омерзительных мохнатых лапок! На спине паука словно угадывалась надпись. Будто кто-то старательно вычертил тонкий иероглиф желтым цветом на черном фоне.
   Ларик оглянулся на Петича и тихонечко поцыкал языком: "Ц. Ц-ц". Они совсем недавно придумали этот позывной. Сидит, например, компания, в которой находятся Петич и Ларик. Как привлечь внимание друг друга? Обращаться по имени? Наступать на ногу? А если надо незаметно подмигнуть, указать на что-то взглядом? Вот они и договорились издавать в таких случаях такое цыканье, которое не привлечет ничьего внимания. Мало ли кто имеет такую привычку! А вот Ларик и Петич сразу поймут, что надо посмотреть друг на друга. Одно цыканье, потом быстренько ещё два: "Ц. Ц-ц".
   Ларик оглянулся и тихонько цыкнул. Петич посмотрел, куда он указывает глазами и... В одно мгновение он выхватил из-под сиденья что-то наподобие ковшика и ловким стремительным движением сковырнул мерзкое насекомое! Просто потянулся через Ларика, которому пришлось пригнуться, и так сильно скользнул ковшиком по спине несчастного туземца, что паук получил огромную начальную скорость. Просто космическую!
   То, что произошло дальше, Ларик впоследствии будет вспоминать как сон, в котором почему-то недостает самых мелких подробностей. А без них любой сон похож на замедленные съемки. Секунда действия растягивается в минуты... А может, их и не было, мелких подробностей? Может быть, будет впоследствии думать Ларик, в катере тогда все и происходило медленно?
   Паук летел по большой дуге. Его растопыренные мохнатые лапки медленно кружились, как руки-ноги парашютиста в свободном падении. Все, кто сидели в катере, следили за этим полетом. Пять пар глаз наблюдали это потрясающее зрелище. Но только одна пара была такой испуганной, будто вдруг увидела свою смерть. Это были глаза мальдивца.
   Издав пронзительный отчаянный вопль, он взлетел над катером вслед за пауком. Он хотел поймать насекомое в воздухе, но это ему не удалось. И паук, и мальдивец шлепнулись друг за другом в воду и скрылись в брызгах.
   Вся четверка путешественников неосмотрительно бросилась к бортику, качнув катер так, что он зачерпнул воды.
   - Ой! - первой крикнула Мила и, не удержавшись за борт катера, солдатиком прыгнула в воду.
   Ее примеру последовал Ленчик. Но, наверное, не оттого, что не удержался, а оттого, что ринулся её спасать. Ну, а Петич с Лариком взмахнули руками один раз, второй - и почти одновременно очутились в воде. Даже стукнулись под водой лбами.
   - Я умею плавать! - было первое, что услышали ребята, когда вынырнули.
   Это Мила отказывалась от помощи Ленчика. Поняв, что девушка и без его помощи держится на воде, он ринулся к катеру. И через минуту помогал залезать в него всем по очереди. У ребят и у Ленчика был такой вид, что Мила не удержалась и прыснула смехом.
   Мальдивец быстренько устроился на своем месте за штурвалом. Спасенного паука он бережно держал перед собой на ладонях и дул на него, обсушивая.
   - Хороший прием оказывает ваша фирма, - буркнул Ленчик. - Это купание входит в программу встречи?
   - Нет, что вы! - уже совсем звонко расхохоталась Мила. - Такое я наблюдаю впервые, хотя работаю здесь уже год. Понимаете, у многих местных есть привычка: носить на себе какое-нибудь прирученное существо. Почему-то больше всего они любят гигантских пауков. Они не ядовитые. Это что-то вроде живых талисманов, охраняющих их от всяких бед. А когда туземцы почувствовали, что это вызывает у туристов интерес, то привычка превратилась в бизнес. Туристы визжат от страха, а наши проводники демонстрируют чудищ - конечно, за деньги. Но вот вы не испугались, - Мила опять хохотнула, - и отреагировали по-своему. Ошибся Раман! Думал, все произойдет как всегда. Он пускает паука ползать по спине, а сам сидит совершенно невозмутимо. Знаете, как это действует на туристов?
   - Знаем. Уже знаем. Хорошо, что я его вообще не прихлопнул, проворчал Петич. - Инстинктивно. А вообще-то я просто принял мгновенное решение, вот и все.
   Ленчик усмехнулся:
   - Ты забыл одно маленькое уточнение. Одно слово, которое все расставляет по местам. Мгновенное правильное решение. Вот так лучше звучит.
   Он вздохнул и огляделся вокруг:
   - Мы довольно далеко от берега. А я читал, что здесь водятся акулы. Да?
   - Скорее, акулята, - успокоила Мила. - Дело в том, что на мелководье рядом с рифами крупные акулы заплывать не любят. А которые заплывают мелочь.
   Ларик с Петичем переглянулись.
   "Ничего себе, - молча сказали они друг другу, - мелочь! Да любая акула, в конце концов, уже не килька! И даже не щука!"
   Но лица их сияли от восторга. Прошел только один час с тех пор как самолет начал приземление, а уже произошло столько интересных событий. Их, конечно, не назовешь настоящими приключениями, но скучать не пришлось. А это уже немало.
   Ленчик внимательно посмотрел на ребят.
   - Я понял, - тихо сказал он. - Вы попали в свою стихию. Акулы, пауки, хижины Робинзона. Накрылся мой отдых! Пальмовым веночком накрылся. Для полного счастья не хватает, чтобы кого-нибудь из вас съели дикари. Кто вкуснее?
   - Подавятся без кетчупа, - буркнул Петич и сразу же начал успокаивать Ленчика: - Да чего ты раньше времени расстраиваешься? Не станем мы тебя грузить! Будет тебе отдых!
   - Активный, - подсказал Ларик.
   - Вот-вот, - грустно согласился Ленчик.
   Мила, выжимая воду из своих длинных волос, подтвердила:
   - Скучно не будет!
   Глава II
   ЗАГОВОР РОДИТЕЛЕЙ
   Что и говорить, постаралась туристическая фирма! Все выглядело довольно увлекательно. А у Ларика даже мурашки по спине побежали, когда их с Петичем подвезли близко к берегу. Потому что он очень живо представил себе, как обессиленный человек после кораблекрушения выходит из океана на спасительную твердь...
   - Прыгайте в воду, хватит кататься, - спокойно сказала Мила. - Неужели непонятно, что вы потерпели кораблекрушение?
   Петич расплылся в улыбке и хитро взглянул на Ленчика:
   - А ты не с нами?
   Ленчик вопросительно посмотрел на Милу.
   - Ресепшен, то есть регистратура вот этого разбросанного в океане отеля, - Мила обвела рукой водную гладь с далеко отстоящими друг от друга островами, - на другом острове. Мы с Леонидом сначала отправимся туда. А потом вернемся, посмотрим, как вы здесь устроились.
   - Ну-у, - недовольно протянул Петич. - Какое же это кораблекрушение, если вы вернетесь? Вот если бы...
   - Тьфу! - дернул друга за рукав Ларик. - Думай, что говоришь!
   Но Петич все равно продолжал прикалываться. С обреченным видом он пожал руку Ленчику, поклонился Миле, опасливо покосился на Рамана с пауком и прыгнул в воду. Глубина, однако, была всего лишь по колено. А казалось, что здесь глубже. Просто блестящий песок придавал воде настолько непривычный оттенок, что на глаз глубину было трудно определить. Но слышно было, как катерок касался днищем песка.
   Спрыгнул и Ларик, предварительно сняв резиновые тапки. А вот Петич так в кроссовках и ходил по воде вокруг катерка - наверное, для пущего притворства. Как же - кораблекрушение! Не успел разуться.
   - Может, вещи сейчас взять? - спросил Ларик, стоя в воде и чувствуя, какая она теплая, чуть ли не горячая на отмели.
   - У вас же ничего не осталось, - хихикнула Мила. - Ладно, мы потом привезем ваши сумки. Ищите свою хижину. Островок маленький, так что это нетрудно. Оттолкните-ка нас, пожалуйста, робинзончики, - попросила она.
   Петич с удовольствием пнул катер ногой.
   - Приплывайте этак лет через десять, - махнул он рукой и зашагал к берегу.
   - Двадцать восемь, - поправил его Ларик. - Робинзон Крузо прожил на острове двадцать восемь лет.
   Петич от удивления присвистнул, но почему-то повторять эту страшную цифру не стал. Наверное, на всякий случай. Все-таки верил он в приметы. Поверишь тут, когда бредешь по колено в океане к небольшому, почти необитаемому острову! Лучше перестраховаться и промолчать.
   Катерок заурчал и стал потихоньку удаляться. Вот в этот момент у Ларика и сжалось сердце. Тяжело быть таким впечатлительным! Он представил себя оставленным на этом острове. Взглянул на высокое небо, на бесконечное пространство океана - и так холодно стало в груди, несмотря на жару... Будто сразу проглотил десяток порций мороженого.
   - Не отставай, Пятница! - позвал Петич.
   - Вот еще! - возмутился Ларик. - С чего ты взял, что это я Пятница? Нет, будем жребий бросать.
   - Ладно, жребий так жребий. - Петич махнул рукой в знак согласия и упал. Сначала в воду, а потом, перебравшись на берег, в песок. - Слышь, Ларион, если честно, я никогда не думал, что бывает такой чистый песок. Как в рекламе, да?
   И он блаженно закрыл глаза, прикладываясь к песку сначала одной щекой, а потом другой. Песок, прилипший к его щекам и к коротко стриженным волосам, мгновенно превратил Петича в дикаря.
   Ларик не спеша огляделся, стараясь составить хотя бы самый первоначальный план действий.
   - Загорать, наверное, пока не стоит, - рассуждал он. - Да и тянет меня почему-то вглубь острова. Конечно, если тебе лень, то можешь валяться и здесь. Только не надо майку снимать. А лучше всего вообще зарыться в песок. Может, там встретишь родственников чуть не утопленного тобой паучка...
   Если честно признаться, Ларику не очень-то хотелось одному пробираться вглубь острова. Поэтому он и напомнил Петичу о пауке. Напоминание сработало. Петич подпрыгнул, словно ужаленный каким-нибудь "родственничком":
   - А разве они в песке живут?
   - А где же? В воде, как ты видел, ему не очень-то понравилось.
   - Ладно, пошли на разведку, - согласился Петич. - Только подожди, смою песок. Скрипит прямо при каждом движении. Будто меня не смазали...
   Петич с удовольствием побарахтался на мелководье. Ларик не удержался и последовал его примеру. Вода была, казалось, горячее воздуха. Но все-таки, когда они шли по берегу, мокрая одежда немного освежала.