Спиллейн Микки. Я сам вершу свой суд

   Все начало проясняться. До сих пор я считал, что Джордж крупная фигура, но он был просто одним из многих подручных. Шефом, вероятно, был Халл Кинге, который занимался и другими делами помимо поставки девушек в дома терпимости. Он выбирал людей с темным прошлым, таких что подходили для него, кого он мог заставить работать, собрав неопровержимые доказательства их виновности. Он предъявлял им эти доказательства или фотографии и таким способом заставлял людей работать на себя. Если бы я смог спасти содержимое этого сейфа, мы смогли бы разрушить один из самых великих рэкетов. Я прибыл слишком поздно, но в то же время достаточно рано, чтобы не остаться совершенно разочарованным. Может быть, в сейфе в Нью-Йорке будут какие-нибудь копии? Сомнительно.
   Халл, по-видимому, держал свои документы во многих сейфах. В том случае, если ему нужно было бы освободиться от части своей банды, ему было достаточно посоветовать полиции, конечно анонимно, открыть некоторые сейфы. Очень остроумно.
   Я был доволен тем, что прикончил Калека. Но был уверен, что главная моя цель еще не достигнута. Некий X., о котором никто, кроме мертвых, не знает, вот главная моя цель.
   Прибыла местная полиция. Шеф, толстый мужчина с цветущим цветом лица влетел в комнату с пистолетом в руках и сразу же объявил меня арестованным. Через пару минут последовавших объяснений и угроз он от меня отстал и, чтобы его не травмировать понапрасну, — я дал ему свою лицензию частного детектива, разрешение на ношение оружия и кое-какие другие официальные документы. Потом я позвонил Пату и передал трубку шефу местной полиции.
   Полицейские небольших городишек не питают уважения к вышестоящим чинам из других городов. Но, в свою очередь, Пат пригрозил ему, пообещав позвонить губернатору, если шеф не будет со мной сотрудничать, и толстяк успокоился.
   Я рассказал ему вполне достаточно, чтобы он смог составить надлежащий рапорт, и отправился в Нью-Йорк, правда, теперь уже с умеренной скоростью.
   Когда я вошел в кабинет Пата, уже светало. Мне страшно хотелось спать. Пат меня ждал. Я рассказал ему всю историю. Он послал несколько человек в этот городишко, чтобы сделать необходимые фотографии и проверить пепел в сейфе Кингса.
   Возвращаться домой мне не хотелось и я позвонил Шарлотте. Она уже встала и собиралась уходить.
   — Ты не сможешь подождать меня? — спросил я.
   — Конечно, Майк, поспеши. Мне хочется знать, что еще произошло.
   — Я буду через четверть часа.
   Движение было настолько интенсивным, что я добрался до дома Шарлотты лишь через полчаса. Она ожидала меня в салоне. Кэтти занималась хозяйством.
   Шарлотта забрала у меня пальто и проводила к дивану, на который я рухнул со вздохом облегчения.
   Наклонившись ко мне, Шарлотта меня поцеловала. Сил у меня осталось лишь только чтобы вернуть ей поцелуй.
   Я рассказал ей о своих приключениях. Она слушала меня, не перебивая.
   — Могу я чем-нибудь помочь? — спросила она.
   — Да. Скажи, что представляют из себя нимфоманы?
   — Значит, ты ходил к ней? — воскликнула она с возмущением.
   — Деловой визит, милая, — пояснил я.
   — Хорошо, — улыбнулась Шарлотта. — Думаю тебе можно поверить. Что касается твоего вопроса, то нимфомания бывает либо врожденной, либо может развиться в подростковом возрасте. Врожденная нимфомания связана с гипертрофией эндокринной системы, а при неврожденной — это чаще всего распущенность и потакание собственным страстям и желаниям.
   — Неврожденная нимфомания может привести к преступлению?
   — Ты хочешь спросить, не толкнет ли страсть нимфоманку на убийство? Не думаю... У них есть другие способы удовлетворить свою страсть.
   — Например? — поинтересовался я, игнорируя намек.
   — Ну, если нимфоманка пылает страстью к некоему человеку, а тот ее отталкивает, то вместо того, чтобы убивать этого человека, она просто находит себе другого!.. Это проще, быстрее и гораздо эффективнее. Если это задевает ее самолюбие, она вылечивает его, одерживая другие победы. Ты меня понимаешь?
   Я прекрасно понимал.
   — Обе Беллеми нимфоманки? Шарлотта засмеялась.
   — Нет. Только Мэри. Она неисправима, так как даже не предпринимает никаких мер, чтобы исправиться. Она живет полнокровной, с ее точки зрения, жизнью и Эстер вынуждена часто помогать ей выпутываться из последствий ее любовных авантюр. Сама Эстер избегает любовных приключений. Она почти такая же красивая, как и ее сестра, но не обладает талантом пожирательницы мужчин. Если она однажды влюбится, то воспримет это вполне естественно и протекать это будет тоже естественно.
   — Мне нужно с ней познакомиться, — сказал я. — Ты к ним поедешь на этой неделе?
   — Да, они меня пригласили. Я приеду поздно, но матч не пропущу. Мне нужно будет сразу же вернуться обратно. Ты тоже приглашен?
   — Я должен отвезти Мирну, если, конечно, она не откажется от приглашения.
   — Прекрасно! — воскликнула Шарлотта.
   Больше я не услышал ничего, так как провалился в глубочайший сон. Проснулся я около шестнадцати часов. Кэтти, услышав, что я проснулся, принесла мне поднос, на котором стояла тарелка яиц с беконом и дымящийся кофе.
   — Вот ваш завтрак, мистер Хаммер, — сказала она. — Мисс Шарлотта приказала заботиться о вас до ее возвращения.
   Она адресовала мне ослепительную улыбку и исчезла.
   Я поел с большим аппетитом и выпил три чашки кофе. Потом я позвонил Мирне. Она сказала мне, что будет меня ждать в субботу около десяти часов. Я положил трубку и поискал на полках какую-нибудь книжку, чтобы скоротать время до прихода Шарлотты. Романы все я читал, так что я обратился к специальной литературе, пролистал громадный том, озаглавленный “Лечение гипнозом умственно больных” и довольно быстро бросил его, поскольку практически ничего не понял. Методика лечения, насколько я понял, заключалась в том, что больному под гипнозом внушали какой-то образ поведения, которому он затем следовал автоматически, не отдавая себе в этом отчета.
   Я представил себе, как можно загипнотизировать молодую девушку и внушить ей... К черту.., такие мысли не очень-то хороши. К тому же я не настолько дряхл, чтобы прибегать к подобным методам.
   Следующую книгу я выбрал из-за картинок. Она называлась “Психология замужества”. Это оказался просто шедевр и написан был так популярно, что я проглотил книжку от корки до корки. Шарлотта застала меня за чтением.
   — Мистер повышает свой культурный уровень? — спросила она. — Пока еще не поздно.
   Она поцеловала меня и приготовила виски с содовой. Я выпил и попросил Кэтти принести мне пальто и шляпу.
   Шарлотта выглядела разочарованной.
   — Уже? — запротестовала она. — Я думала, ты со мной поужинаешь.
   — Не сегодня, дорогая. Мне нужно привести себя в порядок. Я показал ей дыру в костюме, которую проделала пуля Калека. Она побледнела, представив, какой опасности я подвергался.
   — Ты... Ты ранен, Майк?
   — Нет, просто царапина.
   В это время ее позвали к телефону. Я слышал, как она, нахмурившись, говорила:
   — Вы уверены? Хорошо, я займусь им.
   Она положила трубку и я спросил, что случилось.
   — Клиент, — ответила она. — Лечение хорошо на него действовало, но потом вдруг последовало ухудшение. Я выписала ему успокоительное и завтра утром навещу его.
   — Ну, я ухожу.
   — О'кей, милый, — сказала она, обнимая меня. — Возвращайся поскорее, Майк.
   — Как только смогу, дорогая.
   Я ушел. К счастью, парикмахерская была пуста. Я снял пиджак и устроился в кресле. Парикмахер искоса взглянул на мой пистолет в кобуре под мышкой и накрыл меня пеньюаром.
   — Под “ежик”, — приказал я.
   Не произнеся ни слова, он принялся за работу, щелкая ножницами. Через четверть часа я сел в машину и направился в сторону Бродвея.
   Услыхав вой полицейской сирены, я обратил внимание на машину, но узнал Пата лишь в момент, когда он обгонял меня. Он меня не заметил, так как был слишком занят дорогой. Сзади послышался вой сирены еще одной машины.
   Интуиция, подобная той, что привела меня к Калеку, заставила меня последовать за полицейскими машинами. Я повернул налево и успел заметить, как машина Пата с белой крышей замедлила ход и свернула в улицу, пересекавшую Бродвей под прямым углом.
   Но на этот раз мне пришлось оставить далеко свою машину, так как два полицейских автомобиля перегородили мне дорогу. Я показал свою лицензию и значок полицейского и протолкался через образовавшуюся толпу зевак к центру, куда были направлены все взгляды. Там стоят Пат со своими помощниками. Я проследил за направлением его взгляда и увидел темный силуэт, лежащий на тротуаре.
   Жестом Пат пригласил меня подойти. Я перевернул труп и не удержался от свиста.
   Боб Хуппер больше никогда не будет заниматься пчеловодством.
   — Ты его знаешь? — спросил Пат.
   — Да. Его звали Боб Хуппер. Хороший парень и совершенно безобидный. Он долго работал комиссионером у Калека.
   — Он убит из пистолета сорок пятого калибра.
   — Что?!
   — Еще одно убийство. Иди за мной.
   Мы вошли в аптеку, перед которой лежал Боб. Хозяин стоял перед детективами, во главе которых был инспектор Дейли из бригады по борьбе с наркотиками. Он искренне меня ненавидел с того времени, как под носом у него я распутал одно важное дело.
   — Что вам здесь надо? — грубо спросил он.
   — То же, что и вам, — ответил я.
   — Вам лучше убраться. Здесь нет места для частных детективов.
   — Минуточку, инспектор, — когда Пат говорит таким тоном, его обычно слушают.
   Инспектор уважал Пата. Он пробился наверх с самых низов, тогда как Пат достиг своего положения, сдав экзамены в университет. По своему существу методы их работы были абсолютно различны, но инспектор был достаточно сообразителен, чтобы уважать Пата и слушаться его.
   — Майк в этом деле сделал больше, чем кто-либо другой, — продолжал Пат. — Если бы не он, мы до сих пор толклись бы на исходных позициях. И мне хотелось бы, чтобы он мог присутствовать и на этой стадии расследования.
   Инспектор Дейли бросил на меня убийственный взгляд и пожал массивными плечами.
   — О'кей, — согласился он, — пусть остается. Но не пытайтесь стащить вещественные доказательства, — добавил он, поворачиваясь в мою сторону.
   Последний раз, когда я прикончил одного торговца наркотиками, доказательства были у меня в кармане, и именно этого не мог забыть и простить мне инспектор.
   — Расскажите еще раз, — приказал инспектор хозяину аптеки, — и ничего не упускайте.
   Аптекарь крутился в разные стороны. Пат показался ему наиболее симпатичным из нас всех, поэтому именно ему он и стал рассказывать свою грустную историю.
   — Я ничего такого не сделал, — простонал он для начала. — Я подметал под прилавком, когда вошел этот тип и попросил заменить ему содержимое небольшой коробочки. Он сказал мне, что он разносчик и потеряет свое место, если я не смогу ему помочь. Он сказал, что уронил свою коробочку и кто-то на нее наступил. Я взял коробочку, попробовал на язык порошок, что в ней был, и сделал кое-какие анализы. Несомненно, это был героин. Как порядочный гражданин, я тут же позвонил в полицию и меня попросили задержать его здесь до прихода полиции. Но я не знал, а вдруг он гангстер, вдруг из кармана вытащит пистолет? У меня семья, мистер. — Он замолчал, потом стал рассказывать дальше. — Я тянул время, но он сказал, чтобы я поторопился и засунул руку в карман! Может быть, там было оружие? Я наполнил его коробочку борной кислотой и он вышел, отдав мне доллар. Я вышел из-за прилавка посмотреть, куда он пошел, но он упал неподалеку с пулей в животе. Я опять позвонил в полицию и наконец вы приехали.
   — Вы кого-нибудь видели поблизости? — спросил Пат.
   — Никого. В это время на улице обычно никого нет.
   — А выстрел вы слышали?
   — Нет. Я только увидел, как потекла кровь и бросился к телефону.
   Пат задумчиво тер подбородок.
   — А машины вы не видели?
   Аптекарь подумал, открыл рот, еще подумал и медленно произнес:
   — Да... Когда вы спросили, я припоминаю, что видел машину за несколько секунд до этого. Она ехала очень медленно, но когда я вышел, она уже исчезла.
   Один из людей инспектора стенографировал его рассказ. Пат и я осмотрели тело. Судя по положению и характеру раны, убийца выстрелил и направился в сторону Лексингтон-авеню. Коробочка с борной кислотой пропиталась кровью и валялась рядом с Бобом. В карманах у него нашли восемь долларов, абонементную карточку в библиотеку и учебник по сельскому хозяйству.
   — Опять глушитель, — сказал Пат. — Держу пари, что оружие то же самое.
   — Не буду спорить, — согласился я.
   — Что ты об этом думаешь, Майк?
   — Ничего не понимаю. Если б еще был жив Калек, то преступление можно было бы приписать ему.
   — За проституцией всегда следуют наркотики.
   — Боб говорил мне, что больше не работает на Калека, и я поверил ему, считая его слишком простодушным для подобной лжи. Но, похоже, что я ошибся. Он соврал мне.
   Мы еще раз взглянули на труп и отошли.
   — Пат! — воскликнул я вдруг.
   — Что?
   — Помнишь тот день, когда кто-то пытался убить Калека в его доме... Пуля была выпущена из оружия убийцы. Почему? Нам важно узнать, почему тот, кого мы ищем, пытался убрать Калека?
   — Ты прав, Майк. Но те, кто мог рассказать нам об этом, уже не могут сделать этого. — Нет, Пат. Убийца-то жив. У тебя есть сейчас какие-нибудь важные дела?
   — Ничего такого, чего нельзя было бы отложить. Этим трудом займется инспектор. А в чем дело?
   Я взял его под руку и увлек к своей машине. Пока мы ехали до моей квартиры, почтальон уже пришел. В почтовом ящике лежало письмо, которое я послал на свой адрес из колледжа. Разорвав конверт, я рассказал Пату историю этого полуобгоревшего листочка.
   Пат прекрасно знал методы провинциальной полиции, поэтому одобрил мои действия полностью. Он позвонил и, когда мы прибыли в банк, управляющий уже получил официальный приказ допустить нас к сейфу, что был указан на листочке из блокнота Кингса.
   В сейфе оказалось достаточно доказательств, чтобы дюжину раз посадить Калека на электрический стул. Я был доволен, что сумел всадить в него три пули. Этот человек был отвратителен. Фотографии и оригиналы документов, запертые в этом сейфе, неопровержимо доказывали, что Калек совершал все преступления, перечисленные в Уголовном кодексе, а также кое-какие и не перечисленные. Но ничего больше там не было. А смерть Калека на 96% девальвировала ценность этих документов.
   Пат быстро просмотрел документы, сложил их в большой конверт и написал расписку.
   — Что ты будешь с ними делать? — спросил я, когда мы покинули банк — Изучу очень внимательно. Может быть, обнаружу полезные сведения... А ты?
   — Поеду домой. А ты можешь предложить мне что-то другое? Пат засмеялся.
   — Майк, я вижу, ты действуешь честно, поэтому хочу сказать тебе кое-что. — Он вытащил записную книжку из кармана и открыл ее. — Вот некоторые имена. Ты кого-нибудь знаешь? — Он начал произносить имена:
   — Генри Стенхауз, Герман Силби, Тельма Дюваль, Вирджиния Хаймс, Конрад Стивене.
   Он остановился и смотрел на меня, ожидая ответа.
   — Нет, Пат, я никого не знаю.
   — Все они находятся на излечении, — сказал Пат. — Пропитаны наркотиками до самых пяток.
   — Ну, ну, — промычал я неопределенно. — Откуда ты знаешь?
   — Из сообщения отдела по борьбе с наркотиками.
   — Но почему об этом ничего не было в газетах? А, я понял. Источник снабжения не обнаружен, не так ли? Откуда они брали наркотики?
   — Именно это инспектору Дейли и хотелось бы знать. Но никто не говорит, даже под угрозой тюрьмы. К сожалению, у большей части свидетелей есть связи в высших сферах, поэтому мы не можем заставить их говорить. Но мы знаем, что наркотики им доставлял маленький простодушный человечек, который и не подозревал о том, что лежит в разносимых им посылках.
   — Боб! — воскликнул я.
   — Точно. Они могли бы расколоться сейчас, узнав о его смерти, но может быть и такой вариант, что они как раз и не заговорят.
   — Черт возьми, — проворчал я, — и мы не можем заставить их говорить, пока они лечатся. Между всеми этими убийствами есть связь. Пат. На первый взгляд такой связи не существует, но посмотри, как все складывается. Боб и Калек... Калек и Кинге... Кинге и Эйлин Викерс... Эйлин и Джек... Или мы напали на организацию с многообразной деятельностью или перед нами логическая цепь событий. Джек до чего-то добрался и убийца его убрал. Но убийца обнаружил нечто, что заставило его убивать снова.
   — Но нас это не продвигает вперед ни на шаг, — проворчал Пат в свою очередь.
   — Ты не прав, Пат. Я начинаю кое-что видеть яснее. Ничего определенного, но кончик ниточки есть.
   — О чем ты?
   — Мне не хотелось бы говорить раньше времени. Пат. Я могу ошибиться. К тому же я пока не представляю, кто убийца...
   — Опять ты играешь, Майк?
   — Ну что ты, — ответил я. — Мы вышли из последнего виража, но дорога еще скользкая и грязная, так что нужно еще добраться до твердой дороги, прежде чем начать нахлестывать наших лошадей. Но ты меня не опередишь. Пат.
   — Держу пари, что опережу.
   — Принято. На выпивку?
   — Годится.
   На этом мы расстались. Пат сел в такси, а я вернулся домой.
   Снимая брюки, я обнаружил, что потерял портмоне. В нем было двести долларов и я не мог воспринять эту потерю с улыбкой. Я вновь натянул штаны и спустился к машине.
   Бумажника в машине не было. Может у парикмахера? Но я ему заплатил из кармана мелочью. Черт подери!
   Я поехал к Шарлотте. Входная дверь парадной была открыта и я вошел. Подойдя к квартире, я позвонил, но никто мне не открыл. Я слышал, как в квартире распевает Кэтти. Я постучал в дверь и Кэтти открыла.
   — Что случилось? — спросил я. — Не работает звонок?
   — Работает, мистер Хаммер. Заходите.
   Навстречу, услышав наши голоса, выбежала Шарлотта. Руки у нее были в перчатках, а сама она была в халате, заляпанном реактивами.
   — Милый, — сказала она, — как хорошо, что ты пришел так быстро.
   Я обнял ее и она подставила мне губы. Кэтти смотрела на нас и, казалось, не собиралась уходить.
   — Отвернись, бесстыдница, — приказал я. Она послушалась и я смог обнять ее хозяйку. Шарлотта вздохнула и положила мне на грудь голову.
   — На этот раз ты останешься?
   — Нет.
   — Но почему?
   — Я приехал за своим бумажником. Я нашел его за подушкой дивана. Вероятно, он вывалился, когда я спал.
   — Я думала, ты обвинишь меня в краже денег, — пошутила Шарлотта, надувшись, как маленькая девочка.
   — Дурочка, — сказал я нежно, целуя ее в голову. — Что это у тебя за странный наряд?
   — Я проявляла фотографии. Хочешь посмотреть? Она провела меня в темную комнату, погасила свет и зажгла красную лампу. Через некоторое время она передала мне влажный отпечаток, на котором был изображен человек, сидящий на стуле. Руки этого человека были связаны, а физиономия была страшно напряжена. Шарлотта включила свет и посмотрела на снимок.
   — Кто это?
   — Один больной. Халл Кинге привел его в мою клинику.
   — Чем он болен? У него такой испуганный вид.
   — Нет, это тебе кажется. Он в состоянии гипноза. Это необходимо, чтобы внушить пациенту чувство раскованности. Этот человек был неисправимым клептоманом. Изучая его болезнь, мы обнаружили, что в детстве он был всего лишен и был вынужден воровать. Я нашла ему работу, объяснила ему причину его болезни. Поняв, что он клептоман, он сумел побороть свои страхи. Сейчас он совершенно здоров.
   Я положил фотографию в сушильный шкаф и огляделся. Эта комната, должно быть, стоит довольно дорого. Мне следует подумать об увеличении своих доходов.
   Видимо, Шарлотта прочла мои мысли, поскольку вдруг сказала:
   — Когда мы поженимся, я буду сдавать на проявку свои пленки в фотоателье.
   — Нет, — решительно запротестовал я. — Мы как-нибудь вывернемся.
   На этот раз она сама меня обняла. Я поцеловал ее так сильно, что губы у меня занемели, и обнял ее так, что услышал ее дыхание и даже удивился.
   Держась за руки, мы подошли к входной двери.
   — Что будем делать сегодня вечером, Майк?
   — Не знаю. В кино?
   — А почему бы и нет?
   Я открыл входную дверь и спросил:
   — А он почему не звенит? — и показал на звонок.
   — А! — воскликнула Шарлотта. — Просто Кэтти ужасно шумит своим пылесосом. Я снова поцеловал ее.
   — Я приеду к восьми часам, дорогая. Она стояла, пока я не спустился на следующий этаж, потом послала воздушный поцелуй и исчезла.

Глава 12

   Моего портного едва не хватил удар, когда он увидел, что сделала пуля Калека с моим пиджаком. По-видимому, он испугался потерять одного из своих лучших клиентов.
   Он дал мне совет быть поосторожнее и сказал, что на следующей неделе все будет готово.
   Я забрал у него другой костюм и вернулся домой. Когда я вошел в квартиру, телефон надрывался из последних сил. Я бросил костюм на спинку стула и снял трубку. Это был Пат.
   — Я хотел сказать тебе кое-что об оружии, из которого был убит Боб, — сказал он.
   — Так что?
   — То же самое оружие. Мы же с тобой это подозревали.
   — Это все. Пат?
   — Да. Я еще раз проверил пистолет Калека. Из него стреляли только в тебя, Майк, в том самом городишке. Оружие было продано на юге, много раз переходило из рук в руки и в конце концов попало к одному ростовщику на Третьей улице, который и продал его некоему Джону Мастерсу.
   Я поблагодарил Пата за сведения и положил трубку. За каким чертом Калек воспользовался чужим пистолетом? Может быть, он боялся, что ему на шею повесят преступления, которые он совершил раньше? Этого уж мы наверняка никогда не узнаем, если, конечно. Пату не удастся интерпретировать документы, что находились в сейфе Кингса. Да, но зачем все это нужно? Предавать Калека суду уже все равно слишком поздно.
   Я поужинал, принял душ и переоделся. Снова зазвонил телефон. На этот раз звонила Мирна. Она попросила меня приехать к ней завтра утром, как можно раньше. Я не возражал и мы распрощались. Кажется, она еще не отошла от свалившегося на нее несчастья. Я был рад оказать ей хоть какую-то услугу. Может быть, эта поездка на ночной матч немного взбодрит ее? Я боялся, что она может попробовать избавиться от последствий потрясения при помощи наркотиков. Рано или поздно она, конечно, встретит другого парня, который заставит ее забыть Джека и его смерть и сделать ее счастливой.
   Когда я приехал к Шарлотте, она ходила по комнате. Увидев меня, она остановилась и принялась постукивать правой ногой по полу, как будто я заставил ее ждать несколько часов кряду.
   — Майк, — в негодовании воскликнула она, — ты опоздал на целых пять минут!
   — Не сердись, — ответил я. — Очень интенсивное движение.
   — Не сваливай на движение. Может ты второй раз пытался исследовать информацию?
   — Замолчи и собирайся. Иначе мы не попадем в кино.
   — Куда пойдем?
   — Мне хочется посмотреть хороший детектив, если у тебя нет возражений. Может быть, мне удастся чему-нибудь научиться, посмотрев фильм.
   — О'кей.
   Мы обнаружили после некоторых поисков небольшой кинотеатр, перед которым не было километровой очереди, и посмотрели невероятно запутанный детектив. После кино мы заглянули в бар выпить по стаканчику. Я заказал пиво, Шарлотта тоже.
   — Заказывай, что хочешь, — сказал я. — Деньги у меня есть. Она рассмеялась.
   — Мне нравится пиво, Майк. Зачем же мне заказывать что-то другое?
   — Ты полна противоречий, — пошутил я. — Сноб, а пьешь пиво. Хотя в таком случае ты не будешь мне дорого стоить.
   — А если мы начнем нищенствовать, я начну работать.
   — Ни одна из моих женщин не работает, — заявил я. — Что же касается законной жены, то ее я тем более хочу видеть дома. Шарлотта поставила стакан и взглянула на меня.
   — Но, Майк, ты ни разу не делал мне предложения и откуда ты знаешь, захочу ли я выйти за тебя замуж?
   — Вот так, — я взял ее за руку и поднес к губам. — Выйдете за меня замуж?
   Она засмеялась, в глазах ее заблестели слезы и она уткнулась лицом в мою шею.
   — Да, Майк, да, я так люблю тебя.
   — Я тоже тебя люблю, дорогая, а сейчас допивай. Нам завтра ехать в гости.
   — Поцелуй меня.
   Два каких-то типа насмешливо смотрели на меня, но мне было наплевать. Я поцеловал ее в губы.
   — Когда ты подаришь мне кольцо? — поинтересовалась она.
   — Скоро. На следующей неделе у меня несколько важных встреч, а потом пойдем к судье. Не возражаешь?
   — Нет, Майк, я так счастлива.
   Мы допили пиво и собрались уходить.
   Два типа громко хмыкнули, когда мы проходили мимо. Я бросил руку Шарлотты, взял их за головы и стукнул друг о друга. Уходя, в зеркале я увидел их глаза — они были похожи на стеклянные шарики. Бармен, наблюдавший за этой сценой, раскрыл рот. Я попрощался с ним и присоединился к Шарлотте.
   Позади нас двое мужчин медленно, словно пустые мешки, опустились на пол.
   — Майк, — сказала Шарлотта, цепляясь за мою руку.
   Когда мы приехали, Кэтти уже спала. Мы вошли на кончиках пальцев, а Шарлотта рукой придержала звонок. Она сняла пальто и спросила:
   — Стаканчик на ночь?
   — Нет.
   — А что ты хочешь?
   — Тебя.
   Она бросилась в мои объятия. Я прижал ее к себе изо всех сил и ощутил, как ее большая грудь вздрагивала от желания.
   — Скажи мне, Майк, “я тебя люблю”.
   Она подставила мне губы. Потом я мягко отстранил ее шепнул:
   — Достаточно, дорогая. Еще один поцелуй и я не дождусь свадьбы.