Средневековая литература. Песнь о Роланде

Пока он не распался на кусочки.
Карбункул с Тервагана ими сорван,
А Магомет повален в ров глубокий.
Его там псы грызут и свиньи гложут.
 

CLXXXVII

 
Король Марсилий вновь пришел в сознанье.
Снести себя велит он слугам в спальню,
Где свод и стены роспись украшает.
Его супруга Брамимонда плачет,
Рвет волосы, зовет себя несчастной,
В отчаянии громко восклицает:
«О Сарагоса, стольный град арабов,
Твой славный властелин тобой утрачен!
Изменники и трусы боги наши:
Покинут ими он на поле брани.
Спасти нас лишь эмир^[108] отныне властен.
Позор ему, коль он за нас не встанет,
Не сломит этих христиан бесстрашных.
Пышнобородый Карл, их император,
Всегда был сумасброден и отважен:
От битвы сроду он не уклонялся.
Жаль, что убить его – не в силах наших».
 

CLXXXVIII

 
Великий император и король^[109]
Семь долгих лет в Испании провел,
В ней взял все города, все замки снес,
Марсилия поверг в испуг большой.
Войны еще не минул первый год,
Как в Вавилон^[110] Марсилий шлет послов.
Там был эмиром Балиган седой.
Вергилия с Гомером старше он^[111].
Писал король, чтоб спас эмир его,
А если тот на помощь не придет,
Он отречется от своих богов,
И перейдет в святой Христов закон,
И с Карлом дело кончит мировой.
Войска эмир собрать не сразу смог,
– Ведь сорок стран он держит под рукой.
Он долго снаряжал могучий флот
– Галер и барж огромное число.
Александрия^[112] – порт его морской.
Там выждал он прибытья всех судов.
Лишь в мае, первой летнею порой,
Он отплыл во главе своих полков.
 

CLXXXIX

 
Языческие полчища несметны.
Гребут они, по ветру парус держат.
На мачтах и на самых верхних реях
Карбункулы и фонари алеют,^[113]
Залито море их слепящим светом,
И в полночь вид его великолепен.
Вот впереди встает испанский берег.
От судовых огней он весь зарделся.
К Марсилию о том пришло известье.
Аой!
 

CXC

 
Флот Балигана не встает на отдых,
Из моря входит разом в пресноводье,
Минует и Марбризу и Марброзу^[114],
По Эбро вверх плывет без остановки.
Карбункулам и фонарям нет счета.
Озарена слепящим светом полночь.
К утру суда достигли Сарагосы.
Аой!
 

CXCI

 
Сияет день, и солнце взор слепит.
На берег сходит Балиган с ладьи.
Направо от него – Эспанели.
Семнадцать королей идут за ним,
А герцогов и графов счесть нет сил.
Под лавром, на густой траве, в тени
Ковер парчовый, цветом бел, лежит.
Слоновой кости трон на нем стоит.
Воссел на трон языческий эмир.
Вкруг трона встать велит он остальным.
Все слушают, а он им говорит:
«Вот что скажу я, ленники мои!
Отныне Карл, французов властелин,
Куска не съест, коль мы не разрешим.
Испанию войной он разорил.
Во Францию ему приду я мстить.
Не дам ему вздохнуть, покуда жив.
Коль не захочет сдаться, он погиб».
И снял перчатку с правой он руки.
 

CXCII

 
Эмир сказал – и слово сдержит он:
За все блага, что создал в мире бог,
На Ахен не отменит он поход.
Соратники одобрили его.
К себе двоих баронов он зовет:
Один был Кларифан, Кларьен – другой^[115].
«На свет родил вас Мальтрайен-король.
Он встарь бывал не раз моим послом.
Скачите в Сарагосу во всю мочь,
Марсилию скажите: прибыл флот,
С французами схватиться я готов,
Коль с ними встречусь, будет бой жесток.
Я дам мою перчатку вам с собой,
Ему наденьте на руку ее,^[116]
Вручите жезл вот этот золотой.
Пусть утвердиться он в правах придет,
И на французов гряну я войной.
Коль Карл передо мною не падет,
Коль не отринет он Христов закон,
Корону я с него сшибу мечом».
Арабы молвят: «Мудр у нас сеньер».
 

CXCIII

 
«Бароны, в путь! – воскликнул Балиган.
– Жезл и перчатку я вручаю вам^[117]».
Послы в ответ: «Мы едем, государь».
Они поспешно в Сарагосу мчат,
Минуют десять врат и три моста,
По улицам летят меж горожан,
Но в верхний город въехали едва,
Как слышат стон и вопли у дворца.
Там собралась язычников толпа,
Рыдают все, клянут богов, кричат:
«Да сгинут Магомет, и Терваган,
И Аполлен, что погубили нас.
Куда деваться нам, куда бежать?
Постигли нас беда и вечный срам.
Наш властелин Марсилий жив едва:
Кисть правую отсек ему Роланд.
Пал белокурый Журфалей вчера.
Испанская земля в руках врага».
Послушали послы, сошли с седла.
 

CXCIV

 
С коней послы в тени оливы сходят
Двум слугам-маврам отдают поводья.
Один берет рукой за плащ другого.
Идут они по лестнице дворцовой,
Вступают в спальню короля, под своды
Дурной привет учтиво произносят^[118]:
«Пусть Магомет всесильный, в чьей мы в
И Терваган, и Аполлен наш грозный
От бед избавят короля с женою».
«вздор вы сказали, – молвит Брамимонда.
– Изменники и трусы наши боги^[119]:
Нам в Ронсевале не пришли на помощь,
В бою не защитили наше войско,
Не сохранили моего сеньера
– Проститься с правой кистью был он должен.
Отрублена она Роландом гордым.
Весь край испанский Карл захватит скоро.
Что делать мне, несчастной и бездольной?
Как жаль, что не убита до сих пор я!»
Аой!
 

CXCV

 
«Уймитесь, госпожа! – сказал Кларьен.
– От Балигана принесли мы весть.
Он с войском к вам на выручку приспел.
Шлет королю перчатку он и жезл.
Поднялся флот его по Эбро вверх.
У нас четыре тысячи галер,
А барж, ладей, фелюг – не перечесть.
Эмир наш и могуществен и смел.
Отыщет Карла он в его земле,
Убьет или принудит сдаться в плен».
Так Брамимонда говорит в ответ:
«Французов может он найти и здесь.
Они воюют против нас семь лет.
Их император – доблестный боец.
Его не испугает даже смерть.
Пред ним дитя любой из королей.
С ним ни один не сладит человек».
 

CXCVI

 
Марсилий молвил: «Помолчи, жена,
Ко мне им подобает речь держать.
Вы видите, послы, я жду конца.
Мне некому владенья завещать
– Имел я сына, но вчера он пал.
Пусть мой сеньер эмир придет сюда.
Я признаю, что я его вассал.
Коль хочет, пусть возьмет себе мой край,
Но только от врага избавит нас.
Я дам ему совет, как воевать
Так, чтоб за месяц был разгромлен Карл.
А вот ключи от Сарагосы вам,
Чтобы во всем мне верил Балиган».
Послы в ответ: «Вы мудры, государь».
Аой!
 

CXCVII

 
Послам Марсилий молвил: «Император
Разбил моих людей, страну разграбил,
Взял и разрушил города и замки.
Теперь он с войском стал у Эбро станом.
Семь миль отсюда до него, не дальше.
Пускай эмир спешит туда с полками
И нанесет там пораженье Карлу».
Дал он ключи от города посланцам.
Отвесили они поклон прощальный,
Расстались с ним, помчались в путь обратный.
 

CXCVIII

 
Послы вскочили на коней своих,
В тревоге к Балигану понеслись,
Приехали туда, где ждал эмир,
От Сарагосы подали ключи.
«Что вы видали? – он послов спросил.
– Что ж короля ко мне не привезли?»
Кларьен в ответ: «Он при смерти лежит.
Вчера французы по ущельям шли
– Во Францию вел император их.
Он арьергард надежный отрядил:
Там граф Роланд, его племянник, был,
И все двенадцать пэров вместе с ним,
И двадцать тысяч рыцарей лихих.
Король Марсилий с ними в бой вступил.
Он и Роланд в сражении сошлись.
Роландов меч Марсилия настиг
И правой кисти короля лишил.
Граф и его наследника убил,
И рать арабов стер с лица земли.
Марсилий бегством должен был спастись.
Карл к Эбро по его следам спешит.
Король велел о помощи просить.
Испанию он вам отдать сулит».
Задумался эмир, челом поник,
Чуть не лишился разума с тоски.
Аой!
 

CXCIX

 
Сказал Кларьен эмиру: «Государь,
Был в Ронсевале сильный бой вчера.
Погибли у французов граф Роланд,
Двенадцать пэров, коих любит Карл,
И вся двадцатитысячная рать.
Король лишился правой кисти там.
Карл вышел к Эбро по его следам.
У мавров нет ни одного бойца:
Кто уцелел в бою, погиб в волнах.
Французы у реки разбили стан.
Теперь рукой подать от них до нас,
И вам легко закрыть им путь назад».
Сверкнул глазами грозно Балиган,
Возликовал, услышав речь посла,
С престола поднялся и приказал:
«Бароны, пусть покинет рать суда.
Все на коней! Довольно медлить вам!
Коль не успеет старый Карл бежать,
Ему я отомщу за короля
– За кисть его он голову отдаст».
 

CC

 
С судов арабы на берег сошли,
Седлают мулов и коней своих
И скачут в путь – что ж больше делать им'
Эмир в поход дружины проводил
И другу Жемальфену говорит:
«Ты под начал возьмешь мои полки».
Сам Балиган от войск отдельно мчит.
Летят четыре герцога за ним.
Вот в Сарагосу прибыли они.
К крыльцу подъехал, слез с коня эмир,
Ему четыре графа помогли.
К нему сбегает Брамимонда вниз,
На мраморных ступенях голосит:
«Увы мне, повелитель мой погиб!»
– И падает пред Балиганом ниц.
Эмир ей помогает встать с земли,
Идет наверх и вместе с ней скорбит.
Аой!
 

CCI

 
Король увидел – входит Балиган,
Двум слугам-сарацинам приказал:
«Приподнимите вы меня слегка».
Он в левом кулаке перчатку сжал
И молвил так: «Сеньер и государь,
Владения мои, и весь мой край,
И Сарагосу я вручаю вам.
Я и себя и рать сгубил вчера».
Эмир ему ответил: «Мне вас жаль,
Но медлить тут я не могу никак,
– Ведь Карл уйдет, меня не станет ждать.
Перчатку ж вашу я приму от вас».
Покой эмир покинул весь в слезах,
Аой!
По лестнице спустился до крыльца,
Сел на коня, догнал свои войска,
Вперед помчался, во главе их встал,
Бросает то и дело клич полкам:
«Вперед! Французы не уйдут от нас!»
Аой!
 

CCII

 
Чуть день взошел и небо озарилось,
Проснулся Карл, французов повелитель,
И Гавриил, сон короля хранивший,
Благословил его своей десницей.
Доспехи снял с себя король великий,
Бароны вслед за ним разоружились,
И поскакало войско торопливо
По тропам и дорогам в путь неблизкий,
Взглянуть на тех, кто пали и погибли
В день злополучной ронсевальской битвы.
Аой!
 

CCIII

 
Карл прискакал обратно в Ронсеваль,
При виде мертвых горько зарыдал,
Французам молвил: «Не спешите так.
Я впереди теперь поеду сам.
Племянника хочу я отыскать.
Раз в Ахене я новый год встречал.
Не мало собралось баронов там,
И каждый похвалялся тем, что храбр.
А мой племянник граф Роланд сказал,
Что, коль придется на чужбине пасть,
Он будет впереди своих лежать,
Спиной к отчизне и лицом к врагам,
Как победитель даже в смертный час».
Отстала свита на бросок копья.
На холм искать Роланда едет Карл.
 

CCIV

 
Карл стал искать Роланда на холме.
Там у травы не зелен – красен цвет:
Алеет кровь французская на ней.
Заплакал Карл – не плакать мочи нет,
Три глыбы он меж двух дерев узрел,
На них увидел Дюрандаля след,
Близ них нашел племянника в траве.
Как мог король всем сердцем не скорбеть!
Он спешился там, где лежал мертвец,
Покойника прижал к груди своей
И с ним без чувств простерся на земле.
 

CCV

 
Король пришел в сознание опять.
Немон и Аселен, гасконский граф,
Брат Жоффруа Тьерри и Жоффруа
Снести его под сень сосны спешат.
Увидел Карл – лежит пред ним Роланд,
Оплакивать племянника он стал:
«Пусть, друг Роланд, господь простит тебя!
Тебе не будет равных никогда
В искусстве бой вести и побеждать.
Кто отстоит честь Карла от врага?»
И вновь король без чувств и сил упал.
Аой!
 

CCVI

 
Король наш Карл пришел в сознанье вновь.
Бароны держат на руках его.
Племянника он видит пред собой.
Тот с виду цел, но побелел лицом,
Глаза его потухли, мутен взор.
Стал наш король тужить над мертвецом:
«Да впустит в рай тебя, Роланд, господь,
Тебе даст место средь святых цветов.
Себе на горе ты сюда пришел.
Мне о тебе теперь скорбеть по гроб.
Лишусь я славы и утрачу мощь.
Кто отстоит честь Карла от врагов?
Мой лучший друг расстался здесь со мной:
Нет средь моей родни таких бойцов».
Рвет волосы в отчаянье король.
Стотысячная рать скорбит кругом,
Не в силах слезы удержать никто.
Аой!
 

CCVII

 
«О друг Роланд, когда я в Лане^[120] буду,
Когда опять увижу край французский,
Из многих стран пришельцы соберутся
И спросят, почему ты не вернулся,
А я скажу: „В Испании он умер“.
Мне королевством будет править трудно,
Скорбь о тебе всю кровь мою иссушит».
 

CCVIII

 
«Роланд, мой друг, цвет молодости смелой!
Когда я буду в ахенской капелле,
Придет туда народ послушать вести,
И горестно я объявлю пришельцам:
„Погиб Роланд, стяжавший мне победы.“
Мы в страхе саксов больше не удержим,
Пойдут теперь на нас болгары, венгры,
Восстанут Рим, Апулия, Палермо,
И Калиферн^[121], и африканцы-негры.
День каждый будет приносить мне беды.
За кем пойдут мои полки в сраженье,
Коль нет того, кто шел пред ними первым?
О Франция, как ты осиротела!
Так горько мне, что рад я был бы смерти».
Рвет бороду король, скорбит безмерно,
Рвет волосы седые в сокрушенье.
Стотысячная рать с ним плачет вместе.
 

CCIX

 
«Увы, ты жизни, друг Роланд, лишился.
Пусть рай отверзнет пред тобой Спаситель.
Для Франции позор твоя кончина.
Я так скорблю, что не в охоту жить мне.
Мои бойцы из-за меня погибли.
Царю небесный, сын святой Марии,
Пусть не вступлю я вновь в ущелье Сизы;
Пусть раньше плоть мою мой дух покинет,
Чтоб с душами их воссоединиться;
Пусть здесь меня схоронят рядом с ними».
Рвет бороду седую Карл Великий,
И говорит Немон: «Скорбит властитель».
Аой!
 

CCX

 
Анжуец Жоффруа сказал: «Сеньер,
Умерить постарайтесь вашу скорбь.
Пусть сыщут христиан меж мертвецов,
Всех наших, кто арабами сражен,
И приготовят погребальный ров».
Король ответил: «Затрубите в рог».
Аой!
 

CCXI

 
В рог Жоффруа Анжуйский затрубил.
По слову Карла спешились полки,
Средь мертвецов нашли друзей своих,
Тела в могилу общую снесли.
Немало с войском шло духовных лиц
– Епископов, аббатов и других.
Они, свершив заупокойный чин,
Усопшим отпустили все грехи,
И обкурили фимиамом их,
И с превеликой честью погребли.
Что делать – их с собой не увезти.
Аой!
 

CCXII

 
Лишь трех бойцов земле не предал Карл:
То были Оливье, Турпен, Роланд.
Им грудь рассечь велел он пополам,
Извлечь и в шелк закутать их сердца,
Зашить в оленью кожу их тела,
Везти домой в трех мраморных гробах.
Но до того, как положить туда,
Обмыть настоем перца и вина.
Тибо и Жебоэна кликнул Карл,
Милона и Отона подозвал:
«Везите мертвецов на трех возах,
Ковром восточным их накрыв сперва».
Аой!
 

CCXIII

 
Путь к Франции направил Карл Великий,
Как вдруг разъезд языческий увидел.
Вот два гонца от мавров отделились,
Приносят Карлу вызов от эмира:
«Вам не уйти от нас, король спесивый!
Наш Балиган повсюду вас настигнет.
С несметным войском он сюда явился.
Посмотрим, впрямь ли вы неустрашимы».
Аой!
 

CCXIII

 
Король рукой за бороду схватился,
Припомнил всех, кто пали и погибли,
Окинул войско взором горделивыми
И громким, звучным голосом воскликнул:
«В седло, бароны! Приготовьтесь к битве!»
Аой!
 

CCXIV

 
Карл первым стал изготовляться к бою,
Шлем завязал, надел свой панцирь добрый
И бедра препоясал Жуайезом,
Мечом, блестящим, словно в полдень солнце.
На шею он повесил щит геронский^[122],
Схватил копье, потряс его рукою,
Сел на коня лихого Тансандора^[123],
Что добыл он у брода под Марсоной,
Где им убит был Мальпален Нарбоннский^[124].
Он отпустил узду, пришпорил лошадь,
Мчит сквозь тридцатитысячное войско,
Взывает: «С нами бог и Петр-апостол^[125]!»
Аой!
 

CCXV

 
Сто тысяч человек по знаку Карла
Сошли с коней, доспехи надевают.
Как хороши бойцы в наряде бранном,
Как остро их оружье, кони статны,
Как ловко вновь они в седло садятся!
Ответят на удар они ударом.
Значок с копья до шишака свисает.
Отрадно Карлу видеть их отвагу.
Он молвит Жозерану из Прованса,
Немону и Ансельму^[126], графу Майнца:
«Могу ль не верить я в таких вассалов.
Тот глуп, кто с ними убоится мавров.
Коль нехристи сойтись посмеют с нами,
За смерть Роланда мне они заплатят».
Немон ответил: «Дай нам бог удачи!»
Аой!
 

CCXVI

 
Рабеля с Гинеманом^[127] Карл призвал
И молвил: «Тем вы станете для нас,
Чем были Оливье и граф Роланд.
Я меч и Олифан вручаю вам.
Полк головной возьмите под начал.
Я первыми пошлю вас на врага,
Пятнадцать тысяч юношей вам дам,
Да столько же прикроют с тылу вас.
Ведут их Жебоэн и с ним Лоран».
И вот уже Немон и Жозеран
Построили два первые полка.
Коль ныне грянет бой, он будет яр.
Аой!
 

CCXVII

 
В передних двух полках – одни французы.
За ними третий выстроился тут же.
Он весь составлен из баварцев дюжих^[128].
Их ровным счетом двадцать тысяч будет.
В бою они не дрогнут и не струсят.
Так милы сердцу Карла эти люди,
Что лишь французов больше их он любит.
Их вождь – Ожье Датчанин, граф могучий.
Бойцы такие поля не уступят.
Аой!
 

CCXVIII

 
Уже готовы три полка к сраженью.
Немон четвертый выстроил поспешно
Из воинов могучих и отменных,
Живущих в дальних алеманских землях.
Их двадцать тысяч в том полку, не меньше.
Доспехи их надежны, кони резвы.
Они умрут, а верх в бою одержат.
Ведет их в бой Эрман^[129], Фракийский герцог.
Погибнет он скорей, чем оробеет.
Аой!
 

CCXIX

 
Немон и Жозеран Прованский с ним
Бойцов нормандских в пятый полк свели.
В нем двадцать тысяч воинов лихих.
Прочны их брони, резвы скакуны,
Их можно перебить – нельзя пленить,
Никто не равен в ратном поле им,
Идут с Ришаром Старым^[130] в бой они.
Копьем отважно будет он разить.
Аой!
 

CCXX

 
Бретонцы составляют полк шестой.
Их ровно тридцать тысяч набралось.
Мчат на конях они во весь опор,
По-рыцарски вздымают вверх копье.
Велел Одон, бретонцев тех сеньер,
Чтоб под начал их взяли Невелон,
Тибо из Реймса и маркграф Отон^[131].
Он молвил им: «Мой полк ведите в бой!»
Аой!
 

CCXXI

 
Уж шесть полков у Карла вышло в поле.
Седьмой – Немон, баварский герцог, строит,
Из Пуату с Овернью в нем бароны,
Всего их наберется тысяч сорок.
Надежны их доспехи, резвы кони.
Стоит тот полк от остальных поодаль.
Король бойцов благословил рукою,
Их Жозерану и Годсельму^[132] отдал.
Аой!
 

CCXXII

 
В восьмой по счету полк Немон зачислил
Фламандские и фризские дружины.
Бойцов в восьмом полку за сорок тысяч,
В бою они всегда неустрашимы.
Король сказал: «Побьем врага с такими».
Тот полк Рембо с Амоном Галисийским^[133]
На сарацин бесстрашно нынче двинут.
Аой!
 

CCXXIII

 
Отряд девятый Жозеран с Немоном
Составили из воинов отборных,
Из лотарингцев и бургундцев рослых,
Людей в нем тысяч пятьдесят и боле.
Подвязаны их шлемы, блещут брони,
Сверкают острия коротких копий.
Коль с поля враг не убежит без боя,
Они ему дадут отпор жестокий.
Тьерри, Аргонский герцог^[134], их предводит.
Аой!
 

CCXXIV

 
Составлен из французов полк десятый,
А в нем сто тысяч доблестных вассалов.
Крепки их руки и горда осанка.
Сед головой и бородою каждый.
На всех двойные панцири иль латы,
При каждом меч французский иль испанский,
При каждом крепкий щит с особым знаком.
Вот «Монжуа!» – их ратный клич раздался.
Ведут их на арабов император
И Жоффруа Анжуйский с орифламмой^[135].
То – стяг Петра: он прежде «Римским» звался,
А ныне «Монжуа» ему названье.
Аой!
 

CCXXV

 
Король наш Карл сошел на луг с седла,
На мураву лицом к востоку пал,
Глаза возвел с надеждой к небесам,
Смиренно молит господа Христа:
«Защитою нам будь, Спаситель наш!
Всеправедный наш бог, Ионе встарь
В китовом чреве не дал ты пропасть;^[136]
От гибели ты Ниневию спас;^[137]
Ты Даниила вызволил из рва,
Где пищей львам пророк был должен стать.^[138]
Трех отроков^[139] исторг ты из огня.
Простри же ныне надо мною длань.
Будь милостив ко мне и в этот раз,
За смерть Роланда дай отмстить врагам».
Молитву сотворил король и встал.
Грудь осенил он знаменьем креста,
Сел на коня, вдел ноги в стремена.
Держали их Немон и Жозеран.
Копье схватил и щит привесил Карл.