Страница:
– А хотели бы вы видеть его в своем замке? – снова вопрошает Гувернал.
– Будь он здесь, – отвечает Динас, – а король Марк со всем своим воинством – у моих стен, я, видит бог, скорее умер бы, чем допустил, чтобы с Тристаном приключилась какая-нибудь беда.
– Знайте же, – молвит Гувернал, – что он в вашем замке.
– Ради бога проведите меня к нему, – просит Динас.
И Гувернал ведет его в сад, где остался Тристан.
Увидев Тристана, бросился к нему Динас, обнял его, и поцеловал, и повел в замок, говоря:
– Можете оставаться здесь сколько вам будет угодно, ибо в ваши руки вручаю я самого себя и все, что мне принадлежит.
– Благодарю вас, сир, – отвечает Тристан. – Вы оказали мне великую честь. Теперь я хочу, чтобы госпожа моя узнала, что я в вашем замке.
– Побудьте здесь, сир, – молвит Динас, – а мы с Каэрдэном отправимся ко двору, и я повидаюсь с госпожой королевой.
– Спасибо на добром слове, – отвечает Тристан.
И на следующий день Динас с Каэрдэном отправились ко двору. Король Марк встретил Каэрдэна с великим почетом, ибо принял его за странствующего рыцаря. А Каэрдэн, увидев Изольду, влюбился в нее так сильно, что с той поры и до самой смерти не покидала она его сердца, И Динас рассказал королеве о прибытии Тристана. И знайте, что она весьма обрадовалась этой вести.
Безумие Тристана
Ривален и Гаржолена
Недуг Тристана
– Будь он здесь, – отвечает Динас, – а король Марк со всем своим воинством – у моих стен, я, видит бог, скорее умер бы, чем допустил, чтобы с Тристаном приключилась какая-нибудь беда.
– Знайте же, – молвит Гувернал, – что он в вашем замке.
– Ради бога проведите меня к нему, – просит Динас.
И Гувернал ведет его в сад, где остался Тристан.
Увидев Тристана, бросился к нему Динас, обнял его, и поцеловал, и повел в замок, говоря:
– Можете оставаться здесь сколько вам будет угодно, ибо в ваши руки вручаю я самого себя и все, что мне принадлежит.
– Благодарю вас, сир, – отвечает Тристан. – Вы оказали мне великую честь. Теперь я хочу, чтобы госпожа моя узнала, что я в вашем замке.
– Побудьте здесь, сир, – молвит Динас, – а мы с Каэрдэном отправимся ко двору, и я повидаюсь с госпожой королевой.
– Спасибо на добром слове, – отвечает Тристан.
И на следующий день Динас с Каэрдэном отправились ко двору. Король Марк встретил Каэрдэна с великим почетом, ибо принял его за странствующего рыцаря. А Каэрдэн, увидев Изольду, влюбился в нее так сильно, что с той поры и до самой смерти не покидала она его сердца, И Динас рассказал королеве о прибытии Тристана. И знайте, что она весьма обрадовалась этой вести.
Безумие Тристана
И дальше в нашей повести говорится, что отправился однажды Тристан со своим племянником прогуляться на берег моря. И, вспомнив о королеве Изольде, своей возлюбленной, воскликнул:
– Милый друг мой, как бы мне повидаться с вами, оставаясь неузнанным?
– Сир, не терзайтесь понапрасну, – говорит ему племянник. – Вы сумеете с ней повидаться. Вспомните, что голова у вас обрита, а на лице шрам[41]: вы больше похожи на сумасшедшего, чем на рыцаря.
– Правду ли ты говоришь? – спрашивает Тристан.
– Истинную правду, сир, – отвечает отрок.
Тут Тристан и его племянник вернулись в Карэ.
Наутро Тристан приказал кое-как и на скорую руку скроить себе плащ без швов и застежек. Взял с собой пригоршню медяков, да и был таков. По дороге встретился ему мужик с длинным посохом. Тристан отнял у него посох, повесил себе на шею и пошел босиком вдоль берега: ни дать ни взять – сумасшедший!
Добрался он до гавани и увидел там корабль, что принадлежал одному купцу из Тентажеля; тот как раз собирался отплыть на родину. Тристан вытащил свои медяки и принялся разбрасывать их во все стороны, как настоящий безумец. И, увидев его, сжалились над ним моряки и взяли на борт, а он отдал им оставшиеся гроши.
Плыли они до тех пор, пока не добрались до Тентажеля. И король Марк вышел к причалу, чтобы поразвлечься и позабавиться. А Тристан стащил голову сыра из бочки и спрыгнул на берег со своим посохом на шее. Увидев Тристана, король окликнул его, и тот бросился на короля, словно в припадке безумия, И королю вместе со своей свитой пришлось бежать прямо в замок. И там заперся он от него, так что Тристан остался за воротами.
Тут король вместе с королевой Изольдой выглянул в окно. А Тристан, мучимый любовным томлением, вытащил свой сыр и принялся его жевать.
И король подозвал безумца и спрашивает:
– Эй, дурак, что ты думаешь о королеве Изольде?
– Думаю, – отвечает Тристан, – что, если бы удалось мне переспать с ней хоть единую ночь, вернулся бы ко мне рассудок, который я из-за нее потерял.
– Дурак, а откуда ты родом?
– Из Англии, – отвечает тот.
– А кто твой отец?
– Сивый Мерин.
– А мать?
– Невинная овечка. И отец мой послал меня сюда наставить тебе рога.
Тут покраснела королева и закрыла лицо руками, ибо эти слова напомнили ей о Тристане.
– Дурак, – спрашивает король, – а откуда у тебя эта рана?
– Я получил ее, – отвечает безумец, – при взятии твоего замка.
– А случалось ли тебе бывать на турнирах? – молвит король.
– Да, – отвечает безумец, – многие сотни рыцарей уложил я на турнирах в Бретани и Корнуэльсе.
Тут засмеялись король с королевой и говорят, что он, видно, и уродился дураком. И король велел позвать его и приютил у себя в замке и весьма полюбил за его прибаутки.
Однажды, отстояв службу в церкви, король Марк сел играть шахматы с королевой Изольдой. Тристан вперил в нее взор, сгорая от любви; она же его не узнавала. И вот занесла она руку, чтобы влепить ему затрещину, прикрикнув:
– Дурак, отчего ты так уставился на меня?
– Оттого, госпожа моя, – отвечает Тристан, – что я и впрямь дурак. И знайте что, вот уже больше недели я валяю ради вас дурака, но если бы разделить нам с вами мою дурь пополам, вы одурели бы не меньше моего. И заклинаю вас именем господним и любовью к Тристану, что у вас в сердце, не бить меня; напиток, что испили вы с ним вдвоем на корабле, не так горек вашему сердцу, как сердцу безумного Тристана!
Он сказал все это так тихо, что никто его не услышал, кроме королевы Изольды.
А она, услышав эти слова, разгневалась, бросила игру и ушла к себе в опочивальню. И позвала Камиллу, свою служанку, и та спросила у нее о причине ее гнева.
– Свыше меры разозлил меня этот дурак, – отвечает Изольда. – Он попрекнул меня Тристаном, и не будет у меня на сердце покоя до тех пор, пока не проведаю я, откуда он о нем узнал. Король должен вскоре отправиться на охоту; когда он уедет и весь замок опустеет, поищи этого дурака и приведи ко мне, ибо хочу я проведать, кто ему это сказал и откуда пошел такой слух.
– Охотно, госпожа моя, – молвит Камилла.
Когда король уехал в лес на охоту, Камилла отыскала безумца и привела его в королевскую спальню. И королева подзывает его и говорит:
– Подойдите ко мне, дружок. Я ударила вас в шутку и прошу за то прощения.
Тут берет она его за руку и усаживает подле себя:
– Поведайте мне, дружок, от кого вы узнали, что Тристан меня любит?
– Госпожа моя, – отвечает он, – вы сами мне о том сказали.
– Когда же? – вопрошает она.
– Меньше года тому назад, госпожа моя, – отвечает он.
– Так кто же ты такой?
– Я Тристан, госпожа моя.
– Тристан?
– Да, госпожа моя.
– Клянусь честью, – молвит Изольда, – вы меня обманываете. Вы на него не похожи. Убирайтесь отсюда прочь; только дура станет связываться с таким дураком! Ибо вы солгали мне: вы не Тристан!
Увидев, что королева хочет выдворить его с таким позором, Тристан надел себе на палец то самое кольцо, которое она подарила ему, когда он должен был вручить ее королю Марку. И, показав ей это кольцо, молвил:
– Оно и хорошо, госпожа моя, что вы меня не признали: теперь я понимаю, что вы любите другого. И не могли вы сказать мне о том яснее, чем выставив меня за дверь. Так не печальтесь и вы, если узнаете, что я, вернувшись в свою землю, полюбил другую. Помню я время, когда любили вы меня всем сердцем, но женское сердце – увы! – непостоянно. Женщина любит не того, кто умеет быть верным и преданным в любви, а того, кто сумеет причинить ей больше стыда. По праву называют меня дураком, ибо вырядился я в дурацкий наряд, оставил свою страну и свою землю, терпел брань и побои от низкой черни, питался объедками, валялся на голой земле, как собака, – и все это из любви к той, которая не то, чтобы признать, а и взглянуть на меня не захотела!
Но когда увидела королева Изольда это кольцо и услышала эти речи, она признала Тристана. И обняла его, и стократно расцеловала, и он ее тоже.
И поведал ей Тристан, откуда у него эта рана, из-за которой не смогли его узнать ни она, ни другие, и рассказал ей о своих приключениях. А Изольда дала ему платье и белье, ибо ни от кого, кроме нее, не желал он его получать.
Тут королева говорит привратнику, чтобы он, ради божьего милосердия, постлал безумцу постель в сенях или другом месте.
И тот бросил в закоулок под лестницей охапку соломы и прикрыл ее двумя простынями, которые дала Тристану королева.
Там проводил Тристан дни и ночи. А когда король Марк отправлялся на охоту, он спал с королевой, но никто об этом не ведал, кроме Камиллы. Так пробыл Тристан в Тентажеле два месяца, и никто его не узнал.
Однажды вышел король Марк прогуляться перед замком. И прибыл к нему гонец от короля Артура и передал, что тот просит его приехать к нему в Карлеон[42], ибо у него есть к нему дело. Услышав повеление короля Артура, своего сеньора, король Марк ответил, что приедет непременно. И вот собрался он и отправился в путь. И как только он уехал, Тристан поднялся и пошел к королеве.
Услышав, как он встал, привратник потихоньку заглянул в закоулок под лестницей и увидел, что его там нет. Тогда пошел он вслед за Тристаном, который направлялся в спальню королевы Изольды. Вот вошел он туда, и Камилла, которая его поджидала, заперла за ним дверь, ибо он пришел, чтобы возлечь с королевой.
Привратника разобрало любопытство: захотелось ему узнать, что надо безумцу в королевской опочивальне. Заглянул он в щель, что была в стене, и увидел, что тот лежит с королевой. И когда увидел он их лежащими вместе, то понял, что безумец этот – не кто иной, как Тристан, и вернулся к себе. А Тристан не догадался, что за ним следили.
На следующий день привратник рассказал спальникам, что видел безумца на ложе королевы, и добавил:
– Знайте же, что это был Тристан.
Проведав о том, спальники пришли в великий гнев и порешили расставить в опочивальне Изольды зорких соглядатаев и сделать это так ловко, чтобы она ничего не заметила. Едва настала ночь, Тристан вернулся к королеве и сел подле нее. И невдомек ему было, что в спальне прятались соглядатаи.
– Госпожа моя, – говорит Тристан королеве, – настало мне время покинуть вас, ибо я разузнал, что меня выследили. Если король вернется и схватит меня, придется мне умереть позорной смертью. Вчера я слышал, как привратник говорил обо мне со спальниками.
И, услышав, что Тристан заговорил об отъезде, обратилась к нему Изольда с ласковой речью и сказала:
– Ах, Тристан, ненаглядный и милый друг мой, я доподлинно знаю, что в этой жизни не суждено мне больше видеть вас, а вам – меня. И потому я прошу вас и умоляю именем господним исполнить одну мою просьбу.
– Охотно, госпожа моя, – молвит в ответ Тристан, – скажите только, в чем она состоит.
– Ненаглядный и милый друг мой, если случится вам умереть прежде меня или смертельно занемочь, прикажите положить себя на корабль и привезти сюда. И пусть половина парусов на том корабле будет черного цвета, а половина – белого. Если вы умрете или будете при смерти, пусть черные паруса будут подняты на передней мачте; а если будете в добром здравии, то на передней мачте должны быть белые паруса, а на задней – черные. То же сделаю и я, если случится мне умереть раньше вас. И едва корабль войдет в гавань, я отправлюсь туда навстречу своей великой скорби или безмерной радости, обниму вас и осыплю бессчетными поцелуями, а потом умру, чтобы быть похороненной вместе с вами. Ибо если при жизни были так крепки узы нашей любви, то порвать их будет не под силу и самой смерти. И знайте, что, если я умру прежде вас, я сделаю то же самое.
– Я исполню вашу просьбу, госпожа моя, – отвечает Тристан.
Условившись об этом, обнялись они, и тогда расстался Тристан с королевой Изольдой и покинул ее, уверенный в том, что никогда больше не придется им увидеться на этом свете.
Расставшись с Изольдой, отправился Тристан к морю и повстречал одного купца из Карэ[43], который хорошо его знал и крепко любил; и тот взял его к себе на корабль. И вышли они в море и плыли до тех пор, пока не достигли гавани Карэ.
На следующее утро, едва занялась заря, соглядатаи явились к спальникам и подтвердили, что человек, выдававший себя за безумца, это и впрямь Тристан и что спал он с королевой.
– О боже, – воскликнули те, – если проведает о том король, наш владыка, он прикажет нас казнить и предать смерти за то, что не схватили мы Тристана и не задержали. Нам остается только скрыть от него все это, чтобы ничего он о том не узнал, ибо если узнает он об этом, то предаст нас позорной смерти!
И порешили они ничего ему не говорить.
– Милый друг мой, как бы мне повидаться с вами, оставаясь неузнанным?
– Сир, не терзайтесь понапрасну, – говорит ему племянник. – Вы сумеете с ней повидаться. Вспомните, что голова у вас обрита, а на лице шрам[41]: вы больше похожи на сумасшедшего, чем на рыцаря.
– Правду ли ты говоришь? – спрашивает Тристан.
– Истинную правду, сир, – отвечает отрок.
Тут Тристан и его племянник вернулись в Карэ.
Наутро Тристан приказал кое-как и на скорую руку скроить себе плащ без швов и застежек. Взял с собой пригоршню медяков, да и был таков. По дороге встретился ему мужик с длинным посохом. Тристан отнял у него посох, повесил себе на шею и пошел босиком вдоль берега: ни дать ни взять – сумасшедший!
Добрался он до гавани и увидел там корабль, что принадлежал одному купцу из Тентажеля; тот как раз собирался отплыть на родину. Тристан вытащил свои медяки и принялся разбрасывать их во все стороны, как настоящий безумец. И, увидев его, сжалились над ним моряки и взяли на борт, а он отдал им оставшиеся гроши.
Плыли они до тех пор, пока не добрались до Тентажеля. И король Марк вышел к причалу, чтобы поразвлечься и позабавиться. А Тристан стащил голову сыра из бочки и спрыгнул на берег со своим посохом на шее. Увидев Тристана, король окликнул его, и тот бросился на короля, словно в припадке безумия, И королю вместе со своей свитой пришлось бежать прямо в замок. И там заперся он от него, так что Тристан остался за воротами.
Тут король вместе с королевой Изольдой выглянул в окно. А Тристан, мучимый любовным томлением, вытащил свой сыр и принялся его жевать.
И король подозвал безумца и спрашивает:
– Эй, дурак, что ты думаешь о королеве Изольде?
– Думаю, – отвечает Тристан, – что, если бы удалось мне переспать с ней хоть единую ночь, вернулся бы ко мне рассудок, который я из-за нее потерял.
– Дурак, а откуда ты родом?
– Из Англии, – отвечает тот.
– А кто твой отец?
– Сивый Мерин.
– А мать?
– Невинная овечка. И отец мой послал меня сюда наставить тебе рога.
Тут покраснела королева и закрыла лицо руками, ибо эти слова напомнили ей о Тристане.
– Дурак, – спрашивает король, – а откуда у тебя эта рана?
– Я получил ее, – отвечает безумец, – при взятии твоего замка.
– А случалось ли тебе бывать на турнирах? – молвит король.
– Да, – отвечает безумец, – многие сотни рыцарей уложил я на турнирах в Бретани и Корнуэльсе.
Тут засмеялись король с королевой и говорят, что он, видно, и уродился дураком. И король велел позвать его и приютил у себя в замке и весьма полюбил за его прибаутки.
Однажды, отстояв службу в церкви, король Марк сел играть шахматы с королевой Изольдой. Тристан вперил в нее взор, сгорая от любви; она же его не узнавала. И вот занесла она руку, чтобы влепить ему затрещину, прикрикнув:
– Дурак, отчего ты так уставился на меня?
– Оттого, госпожа моя, – отвечает Тристан, – что я и впрямь дурак. И знайте что, вот уже больше недели я валяю ради вас дурака, но если бы разделить нам с вами мою дурь пополам, вы одурели бы не меньше моего. И заклинаю вас именем господним и любовью к Тристану, что у вас в сердце, не бить меня; напиток, что испили вы с ним вдвоем на корабле, не так горек вашему сердцу, как сердцу безумного Тристана!
Он сказал все это так тихо, что никто его не услышал, кроме королевы Изольды.
А она, услышав эти слова, разгневалась, бросила игру и ушла к себе в опочивальню. И позвала Камиллу, свою служанку, и та спросила у нее о причине ее гнева.
– Свыше меры разозлил меня этот дурак, – отвечает Изольда. – Он попрекнул меня Тристаном, и не будет у меня на сердце покоя до тех пор, пока не проведаю я, откуда он о нем узнал. Король должен вскоре отправиться на охоту; когда он уедет и весь замок опустеет, поищи этого дурака и приведи ко мне, ибо хочу я проведать, кто ему это сказал и откуда пошел такой слух.
– Охотно, госпожа моя, – молвит Камилла.
Когда король уехал в лес на охоту, Камилла отыскала безумца и привела его в королевскую спальню. И королева подзывает его и говорит:
– Подойдите ко мне, дружок. Я ударила вас в шутку и прошу за то прощения.
Тут берет она его за руку и усаживает подле себя:
– Поведайте мне, дружок, от кого вы узнали, что Тристан меня любит?
– Госпожа моя, – отвечает он, – вы сами мне о том сказали.
– Когда же? – вопрошает она.
– Меньше года тому назад, госпожа моя, – отвечает он.
– Так кто же ты такой?
– Я Тристан, госпожа моя.
– Тристан?
– Да, госпожа моя.
– Клянусь честью, – молвит Изольда, – вы меня обманываете. Вы на него не похожи. Убирайтесь отсюда прочь; только дура станет связываться с таким дураком! Ибо вы солгали мне: вы не Тристан!
Увидев, что королева хочет выдворить его с таким позором, Тристан надел себе на палец то самое кольцо, которое она подарила ему, когда он должен был вручить ее королю Марку. И, показав ей это кольцо, молвил:
– Оно и хорошо, госпожа моя, что вы меня не признали: теперь я понимаю, что вы любите другого. И не могли вы сказать мне о том яснее, чем выставив меня за дверь. Так не печальтесь и вы, если узнаете, что я, вернувшись в свою землю, полюбил другую. Помню я время, когда любили вы меня всем сердцем, но женское сердце – увы! – непостоянно. Женщина любит не того, кто умеет быть верным и преданным в любви, а того, кто сумеет причинить ей больше стыда. По праву называют меня дураком, ибо вырядился я в дурацкий наряд, оставил свою страну и свою землю, терпел брань и побои от низкой черни, питался объедками, валялся на голой земле, как собака, – и все это из любви к той, которая не то, чтобы признать, а и взглянуть на меня не захотела!
Но когда увидела королева Изольда это кольцо и услышала эти речи, она признала Тристана. И обняла его, и стократно расцеловала, и он ее тоже.
И поведал ей Тристан, откуда у него эта рана, из-за которой не смогли его узнать ни она, ни другие, и рассказал ей о своих приключениях. А Изольда дала ему платье и белье, ибо ни от кого, кроме нее, не желал он его получать.
Тут королева говорит привратнику, чтобы он, ради божьего милосердия, постлал безумцу постель в сенях или другом месте.
И тот бросил в закоулок под лестницей охапку соломы и прикрыл ее двумя простынями, которые дала Тристану королева.
Там проводил Тристан дни и ночи. А когда король Марк отправлялся на охоту, он спал с королевой, но никто об этом не ведал, кроме Камиллы. Так пробыл Тристан в Тентажеле два месяца, и никто его не узнал.
Однажды вышел король Марк прогуляться перед замком. И прибыл к нему гонец от короля Артура и передал, что тот просит его приехать к нему в Карлеон[42], ибо у него есть к нему дело. Услышав повеление короля Артура, своего сеньора, король Марк ответил, что приедет непременно. И вот собрался он и отправился в путь. И как только он уехал, Тристан поднялся и пошел к королеве.
Услышав, как он встал, привратник потихоньку заглянул в закоулок под лестницей и увидел, что его там нет. Тогда пошел он вслед за Тристаном, который направлялся в спальню королевы Изольды. Вот вошел он туда, и Камилла, которая его поджидала, заперла за ним дверь, ибо он пришел, чтобы возлечь с королевой.
Привратника разобрало любопытство: захотелось ему узнать, что надо безумцу в королевской опочивальне. Заглянул он в щель, что была в стене, и увидел, что тот лежит с королевой. И когда увидел он их лежащими вместе, то понял, что безумец этот – не кто иной, как Тристан, и вернулся к себе. А Тристан не догадался, что за ним следили.
На следующий день привратник рассказал спальникам, что видел безумца на ложе королевы, и добавил:
– Знайте же, что это был Тристан.
Проведав о том, спальники пришли в великий гнев и порешили расставить в опочивальне Изольды зорких соглядатаев и сделать это так ловко, чтобы она ничего не заметила. Едва настала ночь, Тристан вернулся к королеве и сел подле нее. И невдомек ему было, что в спальне прятались соглядатаи.
– Госпожа моя, – говорит Тристан королеве, – настало мне время покинуть вас, ибо я разузнал, что меня выследили. Если король вернется и схватит меня, придется мне умереть позорной смертью. Вчера я слышал, как привратник говорил обо мне со спальниками.
И, услышав, что Тристан заговорил об отъезде, обратилась к нему Изольда с ласковой речью и сказала:
– Ах, Тристан, ненаглядный и милый друг мой, я доподлинно знаю, что в этой жизни не суждено мне больше видеть вас, а вам – меня. И потому я прошу вас и умоляю именем господним исполнить одну мою просьбу.
– Охотно, госпожа моя, – молвит в ответ Тристан, – скажите только, в чем она состоит.
– Ненаглядный и милый друг мой, если случится вам умереть прежде меня или смертельно занемочь, прикажите положить себя на корабль и привезти сюда. И пусть половина парусов на том корабле будет черного цвета, а половина – белого. Если вы умрете или будете при смерти, пусть черные паруса будут подняты на передней мачте; а если будете в добром здравии, то на передней мачте должны быть белые паруса, а на задней – черные. То же сделаю и я, если случится мне умереть раньше вас. И едва корабль войдет в гавань, я отправлюсь туда навстречу своей великой скорби или безмерной радости, обниму вас и осыплю бессчетными поцелуями, а потом умру, чтобы быть похороненной вместе с вами. Ибо если при жизни были так крепки узы нашей любви, то порвать их будет не под силу и самой смерти. И знайте, что, если я умру прежде вас, я сделаю то же самое.
– Я исполню вашу просьбу, госпожа моя, – отвечает Тристан.
Условившись об этом, обнялись они, и тогда расстался Тристан с королевой Изольдой и покинул ее, уверенный в том, что никогда больше не придется им увидеться на этом свете.
Расставшись с Изольдой, отправился Тристан к морю и повстречал одного купца из Карэ[43], который хорошо его знал и крепко любил; и тот взял его к себе на корабль. И вышли они в море и плыли до тех пор, пока не достигли гавани Карэ.
На следующее утро, едва занялась заря, соглядатаи явились к спальникам и подтвердили, что человек, выдававший себя за безумца, это и впрямь Тристан и что спал он с королевой.
– О боже, – воскликнули те, – если проведает о том король, наш владыка, он прикажет нас казнить и предать смерти за то, что не схватили мы Тристана и не задержали. Нам остается только скрыть от него все это, чтобы ничего он о том не узнал, ибо если узнает он об этом, то предаст нас позорной смерти!
И порешили они ничего ему не говорить.
Ривален и Гаржолена
И в этом месте нашей повести говорится, что, когда Тристан покинул королеву Корнуэльскую Изольду, свою возлюбленную, жену короля Марка, своего дяди, и когда воротился он в Карэ, возликовали и возрадовались его подданные, ибо уж не чаяли увидеть его в живых. И приняли его с великим почетом и устроили ради него пышное празднество.
Случилось однажды Тристану сойтись с Риваленом[44], и принялись они беседовать о своих возлюбленных. Тут заглянул к ним Гудри, кузнец, и принес выкованные им ключи; он отдал их Тристану, а тот связал их вместе шелковым шнуром. И сказал Ривалену:
– Друг мой, поедем навестить Гаржолену, вашу подругу.
Сели они на коней и отправились в путь, не взяв с собой иного оружия, кроме мечей.
О боже, что за напасти поджидали их в тот день! На голове у Тристана была шляпа, украшенная веткой лавра, и ехал он, веселясь и распевая; и не знали они с Риваленом, что едут навстречу смерти.
А Бедалис[45], муж Гаржолены, отправился в тот день на охоту взяв с собой свиту из тридцати рыцарей. Тристан и Ривален подъезжают к замку и видят, что подъемный мост поднят и заперт на ключ, который Бедалис взял с собой. Тогда Тристан сходит с коня, достает свои ключи, отмыкает цепь, державшую мост, и начинает осторожно опускать его. И в то время, как мост опускался, Тристан обронил свою шляпу: с того-то и начались все их беды. Но вот открыли они ворота и остальные двери и проникли в опочивальню Гаржолены. Опочивальня эта была устлана свежим зеленым тростником и украшена великолепнейшим и прекраснейшим пологом, на котором были вытканы все подвиги короля Артура и то, как завоевал он королевство Бретонское, а также Семь Искусств[46].
Войдя в опочивальню, Ривален опустился на ложе вместе с Гаржоленой, своей возлюбленной, а Тристан отошел в сторонку, чтобы оставить их наедине. И, развалившись на полу среди зелени, набрал он охапку тростника и принялся метать тростинки в полог, за которым скрылись любовники.
Ах, знать бы ему, какой бедой обернется эта забава! Но он о том не ведал и продолжал свои проказы. А Ривален тем временем предавался любви с Гаржоленой.
Тут затрубили рога, возвещая, что Бедалис только что затравил оленя. И, услышав этот звук, Тристан понял, что Бедалис вот-вот вернется. И говорит он Ривалену:
– Друг мой, пора нам ехать. Бедалис только что затравил оленя: я слышал звуки рогов.
Тут расстались они с Гаржоленой и уехали.
О боги, как случилось, что на Тристане и Ривалене не было доспехов? Они так пригодились бы им в тот день! И ехали Тристан с Риваленом, перешучиваясь и пересмеиваясь.
А Бедалис, воротившийся в свой замок под оглушительный рев рогов, отомкнул мост и заметил шляпу, оброненную Тристаном; и зашевелились в нем подозрения. И вот вошел он в замок, запер за собой все двери, увидел жену свою Гаржолену, обнял ее, поцеловал и, даже не стащив с себя сапог, повалился на ложе. И тут заметил тростинки, застрявшие в пологе, и вздрогнул, ибо догадался, что это дело рук Тристана. И, вскочив, схватил жену свою Гаржолену и обнажил меч, говоря, что убьет ее, если не поклянется она ему головой своего отца открыть всю правду.
– Ибо знаю я, – молвит он, – что здесь был Тристан.
– Да, – отвечает она, – он был здесь вместе с Риваленом, и Ривален взял меня силой.
Услышав эти слова, пуще прежнего рассвирепел Бедалис и вскричал:
– Ах ты тварь! Не лги: все было не так! Скажи мне правду, или я тебя убью! А если скажешь, прощу тебе мой позор.
– Что ж, – отвечает она, – в твоей власти меня убить; но мне это все равно. Уж лучше мне умереть, чем томиться в той тюрьме, куда ты меня запер. И если убьешь ты меня, люди поймут, что виной моей смерти была твоя ревность, и позор падет на твою голову. Изволь, я скажу тебе правду, а после этого можешь делать со мной, что хочешь. Знай же, что Ривален спал со мной и наслаждался любовным наслаждением. И не могла я ему воспротивиться, ибо я – всего лишь женщина, одинокая и беззащитная…
Узнав, что Ривален соблазнил его жену, Бедалис пошел к своим людям, и все им рассказал, и обвинил Тристана и Ривалена в том позоре, что они на него навлекли, и поклялся, что не будет ни пить, ни есть до тех пор, пока им не отомстит. Тут вскочили они на коней и помчались по следам двух сотоварищей, которые тем временем забавлялись в лесу: встретили лань с оленятами и пустились за ней вдогонку, но так и не поймали. Не к добру затеяли они и эту забаву!
Ибо тут и нагнал друзей горящий местью Бедалис со своими людьми. Тристан увидел их и спрятался за куст, и они проехали мимо, не заметив его. И Бедалис настиг Ривалена, на котором не было доспехов, и пронзил его мечом. Но у того хватило сил обнажить свой меч, и ударить одного из людей Бедалиса, которого звали Отон, и отсечь ему голову. И, увидев это, брат Отона, Кадио, в свой черед, вытащил меч, и ударил Ривалена, и отрубил ему голову. И Ривален пал мертвым.
И, увидев, что Ривален мертв, Тристан выскочил из-за кустов, ударил Кадио и убил его; убил другого, третьего. Но вот выступил вперед Бедалис, держа дротик с отравленным наконечником, и метнул его в Тристана. Наконечник вошел в бедро до самой кости, пронзив кожу, мясо и жилы; и древко засело в теле.
Господи боже, что за горе для всей земли Бретонской! И когда Тристан увидел, что он ранен, Ривален мертв, а у Бедалиса столько людей, то понял, что нет у него иного выхода, кроме бегства. И поскакал в сторону Карэ. Долго гнались за ним Бедалис и его люди, но не смогли настичь, ибо у Тристана был добрый конь; и повернули вспять.
С того дня ни один из них не осмеливался показаться в этой земле. Ибо Бедалис, убив Ривалена и ранив Тристана, сказал своим людям:
– Пора нам бежать из этой страны, ибо, если выживет Тристан, покроет он нас позором и предаст мучительной казни.
Тогда собрались они и вышли в море. И плыли до тех пор, пока не достигли гористого острова Шосей[47], прекрасной и благородной земли, окруженной морем. И говорится в нашей повести, что было их семьдесят человек, и все они стали морскими разбойниками.
И с тех пор ни один купеческий корабль, проплывавший мимо этого острова, не избежал разграбления а корабельщики – смерти. И в этом месте нашей повести говорится, что, когда Бедалис убил Ривалена и ранил Тристана, Тристан поскакал в сторону Карэ, оставляя за собой кровавый след.
Когда Тристан добрался до Карэ и люди его увидели, что он весь в крови, они оторопели и поспешили проводить его до замка, чтобы узнать, что с ним приключилось. Но, доехав до ворот, Тристан без чувств рухнул к их ногам, ибо потерял много крови. И, придя в себя, рассказал, что Бедалис убил Ривалена и смертельно ранил его самого. Тут жена его Изольда и все остальные опечалились столь великой печалью, что при виде их дрогнуло бы от жалости самое жестокое сердце на свете.
И Тристан поведал им, где искать тело Ривалена. Сели они на коней, и поехали по кровавым следам, и отыскали мертвого Ривалена с отрубленной головой.
Тут поднялся столь громкий стон и плач, что услыхала его Гаржолена из своего замка. И тотчас вышла, и прибежала на крики, чуть живая от предчувствий, и нашла своего милого мертвым. И горе ее было так велико, что свыше ста раз падала она на его тело без чувств, а придя в себя, сказала:
– Ах, рыцарь Ривален, сын короля, ты умер из-за меня; но и я умру из любви к тебе, и душа моя соединится с твоей, и нас похоронят вместе, бок о бок.
С этими словами упала она без чувств, и сердце ее разорвалось, а душа оставила тело. Тогда люди сладили носилки из цветущих веток, положили на них оба тела и, сокрушаясь о том, что произошло, с великой печалью отнесли их в церковь. Архиепископ отслужил над ними заупокойную службу, и их предали земле, одного рядом с другой, в двух невиданно богатых гробах.
Так умерли и были похоронены в одной могиле Ривален и Гаржолена, его возлюбленная.
Случилось однажды Тристану сойтись с Риваленом[44], и принялись они беседовать о своих возлюбленных. Тут заглянул к ним Гудри, кузнец, и принес выкованные им ключи; он отдал их Тристану, а тот связал их вместе шелковым шнуром. И сказал Ривалену:
– Друг мой, поедем навестить Гаржолену, вашу подругу.
Сели они на коней и отправились в путь, не взяв с собой иного оружия, кроме мечей.
О боже, что за напасти поджидали их в тот день! На голове у Тристана была шляпа, украшенная веткой лавра, и ехал он, веселясь и распевая; и не знали они с Риваленом, что едут навстречу смерти.
А Бедалис[45], муж Гаржолены, отправился в тот день на охоту взяв с собой свиту из тридцати рыцарей. Тристан и Ривален подъезжают к замку и видят, что подъемный мост поднят и заперт на ключ, который Бедалис взял с собой. Тогда Тристан сходит с коня, достает свои ключи, отмыкает цепь, державшую мост, и начинает осторожно опускать его. И в то время, как мост опускался, Тристан обронил свою шляпу: с того-то и начались все их беды. Но вот открыли они ворота и остальные двери и проникли в опочивальню Гаржолены. Опочивальня эта была устлана свежим зеленым тростником и украшена великолепнейшим и прекраснейшим пологом, на котором были вытканы все подвиги короля Артура и то, как завоевал он королевство Бретонское, а также Семь Искусств[46].
Войдя в опочивальню, Ривален опустился на ложе вместе с Гаржоленой, своей возлюбленной, а Тристан отошел в сторонку, чтобы оставить их наедине. И, развалившись на полу среди зелени, набрал он охапку тростника и принялся метать тростинки в полог, за которым скрылись любовники.
Ах, знать бы ему, какой бедой обернется эта забава! Но он о том не ведал и продолжал свои проказы. А Ривален тем временем предавался любви с Гаржоленой.
Тут затрубили рога, возвещая, что Бедалис только что затравил оленя. И, услышав этот звук, Тристан понял, что Бедалис вот-вот вернется. И говорит он Ривалену:
– Друг мой, пора нам ехать. Бедалис только что затравил оленя: я слышал звуки рогов.
Тут расстались они с Гаржоленой и уехали.
О боги, как случилось, что на Тристане и Ривалене не было доспехов? Они так пригодились бы им в тот день! И ехали Тристан с Риваленом, перешучиваясь и пересмеиваясь.
А Бедалис, воротившийся в свой замок под оглушительный рев рогов, отомкнул мост и заметил шляпу, оброненную Тристаном; и зашевелились в нем подозрения. И вот вошел он в замок, запер за собой все двери, увидел жену свою Гаржолену, обнял ее, поцеловал и, даже не стащив с себя сапог, повалился на ложе. И тут заметил тростинки, застрявшие в пологе, и вздрогнул, ибо догадался, что это дело рук Тристана. И, вскочив, схватил жену свою Гаржолену и обнажил меч, говоря, что убьет ее, если не поклянется она ему головой своего отца открыть всю правду.
– Ибо знаю я, – молвит он, – что здесь был Тристан.
– Да, – отвечает она, – он был здесь вместе с Риваленом, и Ривален взял меня силой.
Услышав эти слова, пуще прежнего рассвирепел Бедалис и вскричал:
– Ах ты тварь! Не лги: все было не так! Скажи мне правду, или я тебя убью! А если скажешь, прощу тебе мой позор.
– Что ж, – отвечает она, – в твоей власти меня убить; но мне это все равно. Уж лучше мне умереть, чем томиться в той тюрьме, куда ты меня запер. И если убьешь ты меня, люди поймут, что виной моей смерти была твоя ревность, и позор падет на твою голову. Изволь, я скажу тебе правду, а после этого можешь делать со мной, что хочешь. Знай же, что Ривален спал со мной и наслаждался любовным наслаждением. И не могла я ему воспротивиться, ибо я – всего лишь женщина, одинокая и беззащитная…
Узнав, что Ривален соблазнил его жену, Бедалис пошел к своим людям, и все им рассказал, и обвинил Тристана и Ривалена в том позоре, что они на него навлекли, и поклялся, что не будет ни пить, ни есть до тех пор, пока им не отомстит. Тут вскочили они на коней и помчались по следам двух сотоварищей, которые тем временем забавлялись в лесу: встретили лань с оленятами и пустились за ней вдогонку, но так и не поймали. Не к добру затеяли они и эту забаву!
Ибо тут и нагнал друзей горящий местью Бедалис со своими людьми. Тристан увидел их и спрятался за куст, и они проехали мимо, не заметив его. И Бедалис настиг Ривалена, на котором не было доспехов, и пронзил его мечом. Но у того хватило сил обнажить свой меч, и ударить одного из людей Бедалиса, которого звали Отон, и отсечь ему голову. И, увидев это, брат Отона, Кадио, в свой черед, вытащил меч, и ударил Ривалена, и отрубил ему голову. И Ривален пал мертвым.
И, увидев, что Ривален мертв, Тристан выскочил из-за кустов, ударил Кадио и убил его; убил другого, третьего. Но вот выступил вперед Бедалис, держа дротик с отравленным наконечником, и метнул его в Тристана. Наконечник вошел в бедро до самой кости, пронзив кожу, мясо и жилы; и древко засело в теле.
Господи боже, что за горе для всей земли Бретонской! И когда Тристан увидел, что он ранен, Ривален мертв, а у Бедалиса столько людей, то понял, что нет у него иного выхода, кроме бегства. И поскакал в сторону Карэ. Долго гнались за ним Бедалис и его люди, но не смогли настичь, ибо у Тристана был добрый конь; и повернули вспять.
С того дня ни один из них не осмеливался показаться в этой земле. Ибо Бедалис, убив Ривалена и ранив Тристана, сказал своим людям:
– Пора нам бежать из этой страны, ибо, если выживет Тристан, покроет он нас позором и предаст мучительной казни.
Тогда собрались они и вышли в море. И плыли до тех пор, пока не достигли гористого острова Шосей[47], прекрасной и благородной земли, окруженной морем. И говорится в нашей повести, что было их семьдесят человек, и все они стали морскими разбойниками.
И с тех пор ни один купеческий корабль, проплывавший мимо этого острова, не избежал разграбления а корабельщики – смерти. И в этом месте нашей повести говорится, что, когда Бедалис убил Ривалена и ранил Тристана, Тристан поскакал в сторону Карэ, оставляя за собой кровавый след.
Когда Тристан добрался до Карэ и люди его увидели, что он весь в крови, они оторопели и поспешили проводить его до замка, чтобы узнать, что с ним приключилось. Но, доехав до ворот, Тристан без чувств рухнул к их ногам, ибо потерял много крови. И, придя в себя, рассказал, что Бедалис убил Ривалена и смертельно ранил его самого. Тут жена его Изольда и все остальные опечалились столь великой печалью, что при виде их дрогнуло бы от жалости самое жестокое сердце на свете.
И Тристан поведал им, где искать тело Ривалена. Сели они на коней, и поехали по кровавым следам, и отыскали мертвого Ривалена с отрубленной головой.
Тут поднялся столь громкий стон и плач, что услыхала его Гаржолена из своего замка. И тотчас вышла, и прибежала на крики, чуть живая от предчувствий, и нашла своего милого мертвым. И горе ее было так велико, что свыше ста раз падала она на его тело без чувств, а придя в себя, сказала:
– Ах, рыцарь Ривален, сын короля, ты умер из-за меня; но и я умру из любви к тебе, и душа моя соединится с твоей, и нас похоронят вместе, бок о бок.
С этими словами упала она без чувств, и сердце ее разорвалось, а душа оставила тело. Тогда люди сладили носилки из цветущих веток, положили на них оба тела и, сокрушаясь о том, что произошло, с великой печалью отнесли их в церковь. Архиепископ отслужил над ними заупокойную службу, и их предали земле, одного рядом с другой, в двух невиданно богатых гробах.
Так умерли и были похоронены в одной могиле Ривален и Гаржолена, его возлюбленная.
Недуг Тристана
Тристан приказал созвать отовсюду врачей, чтобы они залечили его рану.
Среди них нашелся один, по имени Агар, которому удалось вытащить древко; но железный наконечник так и остался в ране. На свою беду пригласил к себе Тристан такого врача! А тот взял яичный белок и приложил его к ране, но это не помогло: она продолжала кровоточить. Тогда сделал он пластырь из листьев подорожника, сельдерея и укропа, перетертых с солью, и приложил к ране, и тут кровь унялась, но само бедро сделалось чернее угля.
День и ночь кричит и стонет бедный Тристан и держится за рану; и вот однажды удалось ему нащупать наконечник. Тогда зовет он жену свою Изольду и говорит ей:
– Госпожа моя, потрогайте вот здесь: чувствуете наконечник, что так меня мучит? Ради бога, позовите же поскорей врача, пусть он его вытащит.
Изольда потрогала и нащупала наконечник, а потом позвала врача; тот поспешил прийти и выдернуть его. Но и тогда не унялись муки и страдания бедного Тристана!
Вытащив наконечник, врач смазал рану мазью, но она не подействовала, ибо он ничего не смыслил в своем ремесле. Какая жалость: ведь все, что он ни делал, шло Тристану только во вред! Врачи приезжали отовсюду и с великим усердием прописывали Тристану те средства, что, по их разумению, должны были ему помочь. Был среди них один бедный врач, только что окончивший Салернскую школу[48]. Поглядел он на своих знаменитых собратьев и сказал им:
– Господа, вы сами не знаете, что делаете. Так Тристан никогда не излечится. Его бедро уже воспалилось, а когда воспаление перейдет за сустав, поздно уж будет искать лекарства!
Услышав его речи и увидев, что он так беден, врачи принялись насмехаться над ним, говоря:
– Ах, сир, если столько у вас ума, то почему пуста сума?
– Господа, – молвит он в ответ, – что с того, что я сейчас беден? Когда богу будет угодно, он вознаградит меня. А ум не в кошельках и нарядах, а в сердце, куда его вложил сам господь. Что ж, я уйду, а вы останетесь с этим горемыкой, которому еще придется из-за вас пострадать. Ибо вы ведете его прямо к смерти, и я уверен, что так он долго не протянет.
Тогда врачи пригрозили, что, если его не прогонят, они уйдут сами и больше ни за что не вернутся.
Тут его и вытолкали за дверь: ведь вы сами знаете, что бедному человеку нигде нет веры. Но Изольда, жена Тристана, дала ему на дорогу марку[49] серебра, приличное платье и доброго коня; с тем он и уехал.
Ах, как жаль, что его не оставили! Ибо ему удалось бы в скором времени вылечить Тристана. А другие врачи, те, что остались подле него, сколько ни бьются – все понапрасну. И, поняв, что нечего им попусту терять силы, отступились они от Тристана.
И, увидев это, пробормотал он сквозь зубы:
– Господи, что же мне делать, если ни один врач не в силах мне помочь? Одно я знаю наверняка: будь у меня человек, с которым мог бы я послать весточку прекрасной Изольде, моей возлюбленной, она приехала бы сюда и вылечила меня, как вылечила когда-то.
Тут вспомнил Тристан, что есть у него в городе кум – корабельщик по имени Женес, и попросил поскорее за ним послать. Тот пришел и сел рядом с Тристаном.
– Женес, – молвит Тристан, – милый мой куманек, я позвал вас потому, что вы один можете вернуть мне здоровье, если того захотите. Вы знаете, как я вас люблю; знайте же, что если я выживу, то дам богатое приданое вашей дочери, а моей крестнице Изольде и вас вознагражу тоже.
– Я к вашим услугам, сир, – отвечает Женес, – и готов исполнить вашу волю и на суше и на море.
– Большое вам спасибо, Женес! – молвит Тристан. – Отправляйтесь же в Корнуэльс к королеве Изольде и попросите ее приехать сюда, чтобы исцелить меня, и расскажите, как я был ранен, и передайте вот этот перстень, чтобы больше было веры вашим словам. И если приедет она с вами, поднимите на своем корабле белые паруса, а если нет – черные.
– Я охотно сделаю все это, сир, – говорит Женес. – Мой корабль стоит в гавани, готовый к отплытию; вы же, ради бога, присмотрите за моей дочерью, вашей крестницей.
Среди них нашелся один, по имени Агар, которому удалось вытащить древко; но железный наконечник так и остался в ране. На свою беду пригласил к себе Тристан такого врача! А тот взял яичный белок и приложил его к ране, но это не помогло: она продолжала кровоточить. Тогда сделал он пластырь из листьев подорожника, сельдерея и укропа, перетертых с солью, и приложил к ране, и тут кровь унялась, но само бедро сделалось чернее угля.
День и ночь кричит и стонет бедный Тристан и держится за рану; и вот однажды удалось ему нащупать наконечник. Тогда зовет он жену свою Изольду и говорит ей:
– Госпожа моя, потрогайте вот здесь: чувствуете наконечник, что так меня мучит? Ради бога, позовите же поскорей врача, пусть он его вытащит.
Изольда потрогала и нащупала наконечник, а потом позвала врача; тот поспешил прийти и выдернуть его. Но и тогда не унялись муки и страдания бедного Тристана!
Вытащив наконечник, врач смазал рану мазью, но она не подействовала, ибо он ничего не смыслил в своем ремесле. Какая жалость: ведь все, что он ни делал, шло Тристану только во вред! Врачи приезжали отовсюду и с великим усердием прописывали Тристану те средства, что, по их разумению, должны были ему помочь. Был среди них один бедный врач, только что окончивший Салернскую школу[48]. Поглядел он на своих знаменитых собратьев и сказал им:
– Господа, вы сами не знаете, что делаете. Так Тристан никогда не излечится. Его бедро уже воспалилось, а когда воспаление перейдет за сустав, поздно уж будет искать лекарства!
Услышав его речи и увидев, что он так беден, врачи принялись насмехаться над ним, говоря:
– Ах, сир, если столько у вас ума, то почему пуста сума?
– Господа, – молвит он в ответ, – что с того, что я сейчас беден? Когда богу будет угодно, он вознаградит меня. А ум не в кошельках и нарядах, а в сердце, куда его вложил сам господь. Что ж, я уйду, а вы останетесь с этим горемыкой, которому еще придется из-за вас пострадать. Ибо вы ведете его прямо к смерти, и я уверен, что так он долго не протянет.
Тогда врачи пригрозили, что, если его не прогонят, они уйдут сами и больше ни за что не вернутся.
Тут его и вытолкали за дверь: ведь вы сами знаете, что бедному человеку нигде нет веры. Но Изольда, жена Тристана, дала ему на дорогу марку[49] серебра, приличное платье и доброго коня; с тем он и уехал.
Ах, как жаль, что его не оставили! Ибо ему удалось бы в скором времени вылечить Тристана. А другие врачи, те, что остались подле него, сколько ни бьются – все понапрасну. И, поняв, что нечего им попусту терять силы, отступились они от Тристана.
И, увидев это, пробормотал он сквозь зубы:
– Господи, что же мне делать, если ни один врач не в силах мне помочь? Одно я знаю наверняка: будь у меня человек, с которым мог бы я послать весточку прекрасной Изольде, моей возлюбленной, она приехала бы сюда и вылечила меня, как вылечила когда-то.
Тут вспомнил Тристан, что есть у него в городе кум – корабельщик по имени Женес, и попросил поскорее за ним послать. Тот пришел и сел рядом с Тристаном.
– Женес, – молвит Тристан, – милый мой куманек, я позвал вас потому, что вы один можете вернуть мне здоровье, если того захотите. Вы знаете, как я вас люблю; знайте же, что если я выживу, то дам богатое приданое вашей дочери, а моей крестнице Изольде и вас вознагражу тоже.
– Я к вашим услугам, сир, – отвечает Женес, – и готов исполнить вашу волю и на суше и на море.
– Большое вам спасибо, Женес! – молвит Тристан. – Отправляйтесь же в Корнуэльс к королеве Изольде и попросите ее приехать сюда, чтобы исцелить меня, и расскажите, как я был ранен, и передайте вот этот перстень, чтобы больше было веры вашим словам. И если приедет она с вами, поднимите на своем корабле белые паруса, а если нет – черные.
– Я охотно сделаю все это, сир, – говорит Женес. – Мой корабль стоит в гавани, готовый к отплытию; вы же, ради бога, присмотрите за моей дочерью, вашей крестницей.