Страница:
«О текущем моменте» № 10 (34), октябрь 2004 года
О полноте демократии
1. Труднее всего говорить о вещах «само собой» разумеющихся, и разумеющихся неадекватно большинством «разумеющих». Во-первых, потому что эти вещи действительно существуют и общеизвестны, а во-вторых, потому, что каждый, кто с ними сталкивается по жизни, понимает их по-своему, то есть соответственно мировоззрению, которому он привержен, а приверженность в большинстве случаев не результат целенаправленной выработки миропонимания, а выражение некоторой инерции мышления.
Например, такая вещь, как демократия. Ну кто же признается сегодня в стране, где почти двадцать лет идут демократические реформы, что для него «демократия» — это некая «вещь в себе» и он не имеет о ней по существу никакого представления?
Известно, что в советские времена те, кто стоял у власти и кто эту власть подпирал своим «научным» авторитетом, с пеной у рта доказывали всем, что СССР — самая демократическая страна в мире. Те же, кто с 60-х годов прошлого столетия стали называть себя диссидентами и демократами, наоборот доказывали всем, что в СССР нет никакой демократии, что это страна тоталитарная, что подлинная демократия существует только на Западе, а её форпостом и оплотом являются Соединённые Штаты Америки, которые и должны распространять практику своей демократии во все остальные страны мира. Но ни научные авторитеты от ЦК КПСС, ни диссиденты-демократизаторы [1] никогда даже не пытались раскрыть управленчески содержательную (по отношению к делам общества) сторону общественного явления, именуемого словом «демократия», поскольку они полагали, что это понятие не требует никаких пояснений: О чём тут говорить, — демократия — это власть народа!
2. Но как народ может осуществлять свою власть? Достаточно ли для этого одних демократических процедур, благодаря которым народ, — как считают демократы, — приводит к власти своих представителей?
Однако как в действительности: может ли народ выдвинуть своих представителей в законодательные и исполнительные органы власти? И если не может, то почему? А если не народ выдвигает своих представителей во властные структуры, то кто это делает? И если идущие сегодня во власть по существу своему — ставленники властных (административных и финансовых) корпораций и кланов, а не народа (так считают многие, стоящие в оппозиции к существующей власти), то тогда встаёт вопрос о том, может ли народ изъять из органов государственной власти тех, кто злоупотребляет своим должностным положением и правит вопреки интересам народа? И если народ этого не делает, то почему? И в чём интересы народа? И кто же такой «народ» и как его отличить от «не-народа»: грамматически «народ» — «имя собирательное», а в жизни в каких случаях множество людей — народ, а в каких — что-то другое, претендующее называться народом?
И другой вопрос: зачем «не-народу» демократические процедуры? Властители, что не могут сами себя назначить, если при наличии у них административного и финансового ресурса власть фактически и так им принадлежит? Чего они боятся? Западных демократов? А есть ли на Западе демократия? — либо демократические процедуры в странах «развитой демократии» — только ширма, скрывающая что-то иное, что ещё ждёт своего определения? Вот, только что на радиостанции «Свобода» (утренняя передача 3 ноября 2004 года) прошло первичное обсуждение итогов выборов 44-го президента США и один из западных комментаторов вдруг высказался по поводу предварительных результатов выборов в том смысле, что не стоит тешить себя иллюзией в отношении демократии в Соединённых Штатах, поскольку что касается выборов, то сегодня в Казахстане и Узбекистане этой демократии даже больше, чем в США. А на вопрос ведущего: “Откуда у вас такие представления?” — специалист по демократии ответил, что в США сегодня и «президент, представители сената и конгресса полностью зависят от предпочтений своего электората». И если это так, то в чём различие «демократии» (власти народа) и «охлократии» (власти толпы); и насколько толпа может быть властной?
После этого специалисты по пиару заявили, что на предвыборную президентскую кампанию в США в 2004 году впервые за всю историю затрачены самые большие деньги — 600 млн. долларов и что эти средства в основном пошли на рекламу кандидатов в президенты. Другими словами, если «электорат» действительно диктует кандидату в президенты свои «предпочтения», тогда зачем такие затраты на рекламу этих «предпочтений — программ»? Чтобы «электорат» смог убедить кандидатов в президенты в эффективности их программ? Абсурд? Да нет, это не абсурд, а «поле чудес в стране дураков» и это «поле чудес» с утра до вечера прёт на избирателя со всех каналов ТВ в «демократически развитых странах» и в России, которую на Западе давно считают «страной дураков».
И чтобы выйти из «поля чудес» и действительно не стать «страной дураков» достаточно задаться вопросом — кто даёт деньги на рекламу президентов и их программ? Электорат? Но все прекрасно знают, что деньги на предвыборные кампании дают финансовые кланы, промышленные корпорации и от их убеждений и «предпочтений» зависят и нынешние и будущие президенты, а также члены сената и конгресса. И если специалисты по демократии на Западе всё это понимают, то они точно знают, что даже в самoй «цитадели демократии» с демократией далеко не всё так благополучно, как это пытаются представить наши «демократические» СМИ. Но тогда зачем на Западе так тщательно следят за демократическими процедурами в странах «нарождающейся демократии»? Чтобы ещё на одну «страну дураков» стало больше?
3. На первый взгляд все эти вопросы могут показаться наивными, поскольку мол всё это вещи само собой разумеющиеся и давать ответы на них дело пустое и бессмысленное. На самом деле это далеко не так. После августовского 1991 года путча (который диссиденты-демократизаторы называют революцией) наше общество постоянно кого-то выбирает и тратит на это (пока совершенно пустое дело) огромные бюджетные средства, а результат? Может быть качество управления делами общества со стороны государственности стало по сравнению с советскими временами лучше? Нет, и это стали признавать не только те, кто реально занят управлением, но даже некоторые демократизаторы, хотя последние в оправдание падения качества управления всё чаще говорят о том, что демократия в России молодая. Так, например, в передаче по первому каналу ТВ В.Познера «Времена» 31 октября 2004 года в обсуждении проекта закона об отмене выборов губернаторов присутствующие разделились примерно поровну: те, кто уже у власти (возможно в надежде, что их лояльность будет замечена и им воздадут по заслугам) — за то, чтобы представители этой ветви исполнительной власти назначались президентом; те же, кто находится в оппозиции к существующему режиму — с пеной у рта отстаивали необходимость выборов губернаторов.
Но и те, кто за выборы и те, кто против таковых — по существу отстаивали свои личные и корпоративные интересы, хотя в доказательствах и ссылались на «интересы народа». Другими словами, те кто соглашался с отменой выборов губернаторов, хотели бы переложить всю ответственность за дела на местах с себя на федеральную власть и лично на президента, а те, кто им с жаром оппонировал (и среди них особо выделялся своим полемическим задором бывший работник администрации президента Г.Сатаров), — на данный момент ни за что не отвечали, так как были отодвинуты от власти конкурентами, но с помощью демократических процедур не оставляли надежды туда снова пробраться и потому убеждали телезрителя в необходимости их сохранения молодостью самого института демократии в России.
И в этом непонимании существа демократии — одна из главных причин концептуальной неопределённости современного общества не только постсоветской России, но и всей современной цивилизации, поскольку такое положение с демократическими институтами общества не только у нас, но и в странах «развитой» демократии. Но мы полагаем, что это состояние концептуальной неопределённости общества с октября 2004 года стало переходить в качественно иное состояние. Есть ли основания для таких заявлений и в чём они конкретно выражаются?
Основания есть и прежде всего они выражаются в том, что после того, как содержательная сторона понятия демократии была выражена в определённой лексике, все сторонники Концепции общественной безопасности (КОБ) фактически получили прямую возможность работать на информационной площадке, которая до последнего времени безраздельно принадлежала так называемым «демократам». Слово «демократы» взято в кавычки потому, что само понятие демократии «демократы» долгое время бессовестно эксплуатировали без всякого на то законного права. После публикации записки «О текущем моменте» № 9 (33) монополии на демократизацию государственной власти отныне у «демократов»-демократизаторов нет, а это в свою очередь заставляет общество пересмотреть и все взгляды на так называемые «демократические реформы».
4. Так в чём же суть демократии в современных условиях «постиндустриального» (информационного) общества?
Для ответа на этот вопрос приведём сначала две цитаты:
Первая — из статьи Д.Урушева, в которой он берёт интервью у известного публициста Л.Анненского «Кто сей народ? И что их сила?», опубликованной в «Независимой газете» 3 ноября 2004 года.
«— А как же „права человека“?
— Засолите их до очередной мирной передышки. А то будет так: «права» есть, а человека уже нет.
— Многие патриоты утверждают, что «невозможно быть русским, не будучи православным». Могли бы вы что-нибудь противопоставить этому утверждению?
— Бывали русские и православными, и староверами, и штундистами. Про атеизм и не говорю. Атеизм, кстати, вовсе не безрелигиозность, это вера в отсутствие Бога. У русских революционной поры это была прямо-таки бешеная вера.
Если религия — это связь с той или иной идеей, то безрелигиозных людей и народов вообще не бывает. Культ неизбежен. Вопрос только в том, охватывает ли шаманское камлание души людей аж до соседнего стойбища, доносится ли колокольный звон аж до польско-литовской границы, облетает ли марсельская песенка шар земной, и слагает ли еврейско-русский поэт Михаил Светлов гимн украинскому безумцу, который попёрся в Испанию делить землю среди тамошних крестьян.
Православие (и староверческое, и никонианское) — это то, что у нас уже есть. Было брошено на землю, теперь поднято, было растоптано, теперь очищено. Грешно и глупо отворачиваться от хоругви, которая дана нам нашей историей. Но сводить русское самосознание к православию — не просто безумно, это гибельно. Или мы найдём сверхидею, которая будет шире и выше церковной, или за нас найдут такую идею другие. Мы же станем её заложниками или пушечным мясом.
Надо быть русскими независимо от конфессии и вообще без идеологических подпорок. Русскость сама должна быть подпоркой всему. Основой и санкцией. Фундаментом и крышей. Это дом, вне которого — смерть».
Вторая цитата — из статьи Ю.Лужкова «Что поворачивать: реки или мозги», опубликованной в 2-х номерах газеты «Московский комсомолец» 6 и 7 октября 2004 года.
«Сегодня никто из серьезных политиков не ставит вопроса о том, чтобы заморозить или повернуть вспять глобализационные процессы. Но их можно сделать более справедливыми, благоразумными, более, если хотите, регулируемыми. Глобализация — не просто “Макдоналдсы” или финансовый рынок. Глобализация есть признак надвигающегося нового, неизвестного пока миропорядка, по отношению к которому Запад находится примерно в том же положении, что и Восток. Ни там, ни тут нет универсалистской идеи. Есть лишь эгоизм участников мирового рынка и претензии на обладание истиной, растущие в зависимости от денежной и военной силы».
Что объединяет эти две цитаты? — «Тоска по цели», или можно сказать иначе — тоска по «глобальному проекту». В первой статье «глобальный проект» назван Л.Аннинским «сверхидеей», а во второй — он же назван Ю.Лужковым «универсалистской идеей». И эта тоска по «глобальному проекту» всё чаще звучит сегодня в публикациях многих российских “экспертов”, политиков и журналистов (С.Кургинян, М.Хазин и др.) Что происходит? Может процесс глобализации пошёл только в начале XXI века? Нет, глобализация, как концентрация производительных сил общества идёт столько же сколько существует само общество. А глобализация без глобального проекта идти не может, поскольку, несмотря на то, что сама глобализация (как концентрация производительных сил общества) — процесс объективный, но управление этим процессом — субъективно и выражается этот субъективизм в определённости целей управления, которые и воспринимаются отдельными индивидами как «сверхидея» или «универсалистская идея». Следовательно, если идёт глобализация, то всегда есть и сверхидея, лежащая в её основе. Тогда почему ни Ю.Лужков, который управляет 10-миллионным «государством в государстве», ни известный публицист и «демократизатор» Л.Анниниский этой сверхидеи не видят? Они что, слепые?
5. Нет, они не слепые, они — бесчувственные. Всякая концепция управления глобализацией порождает свою культуру, а индивид с момента своего рождения входит в эту культуру (в которой выросли и живут его родители, бабушки, дедушки) как в воздух. Но как заметил К.Прутков, «в спёртом воздухе не отдышишься» — отсюда и проистекает некая тоска и мысли о поиске какой-то иной «сверхидеи», а равно — «универсальной идеи», — отличной от той, в атмосфере которой «не отдышишься», но которую ни тот, ни другой цитированный автор не назвали сущностным именем.
А сущностное имя этой «сверхидеи», в атмосфере которой душноватенько, — Библия. И потому культура, по которой живёт демократический Запад и рвущаяся в демократию Россия, — библейская. Так почему же наши политики вдруг затосковали по другой сверхидее (универсалистской идее)? Учуяли, что кто-то так испортил «воздух», в котором они родились и выросли? Либо учуяли, что подул «свежий ветер»?
Но главное не в этом. Главное в другом: как же они смогут узнать новую сверхидею (мы называем её концепцией), по которой сегодня они все так тоскуют, если не в состоянии были почувствовать, увидеть и понять сверхидею, под гнётом которой общество живёт уже не одно столетие? А если они её не узнaют, то и не дадут ей «путёвку в жизнь». Так две сверхидеи (концепции) будут существовать одновременно в обществе (та, под властью которой общество живёт, будет существовать де-юре, а новая, по которой тоскуют все политики и журналисты — де-факто) до тех пор, пока новая сверхидея не пробьёт себе дорогу к людям. И этот период одновременного существования в обществе двух концепций (который мы называем периодом концептуальной неопределённости и который очень опасен для самого общества) может длиться достаточно долго до тех пор, пока общество под давлением жизненных обстоятельств не поймёт этого и не начнёт сознательно проводить новую концепцию в жизнь.
6. Действительно, для обеспечения мирного светлого будущего Русской цивилизации нужна новая сверхидея и Российское государство должно стать носителем этой Идеи глобальной значимости, которую оно могло бы открыто пропагандировать за пределами своих границ так, чтобы любые лживые идеи увядали в присутствии Идеи, исходящей из России, а всё здравое могло бы интегрироваться в эту Идею и люди во всём мире могли бы приобщаться к ней, развивая Идею и строя свою жизнь на её основе. [2] Понятно, что такого рода Идея не может выражаться в лозунге “Жрать, иметь, трахаться, «ловить кайф» — вот что надо человеку для жизни!”.
Чтобы было понятно, что сказанное — не пустые высокопарные слова, необходимо определиться понятийно:
· «Идея» — это ясно изложенная Концепция жизнеустройства общества в преемственности поколений, которая может быть понята однозначно и сообразно ей самой всеми, кто владеет словарным запасом и грамматикой языка, на котором она изложена.
· «Стратегия» — это концепция политики в переходный период от того, что реально есть, к тому что желательно воплотить в жизнь в соответствии с избранной Концепцией жизнеустройства общества.
· «Государство» — система профессионального управления делами общественной в целом значимости.
· «Сильное государство» — в понимании нормальных людей — государство, определившееся концептуально [3], которое непреклонно проводит в жизнь положения избранной концепции в своей глобальной, внутренней и внешней политике, вследствие чего выполняет всё им обещанное с общественно приемлемым качеством [4]. Т.е. словосочетание «сильное государство» — не синоним для терминов «тирания» и «фашизм».
Соответственно, это государство должно быть народным, а не “элитарно”-антинародным. Для того, чтобы оно стало таким, надо понимать, что демократические процедуры — только одно из средств поддержки процессов общественного самоуправления в русле объемлющих процессов, которые (в свою очередь) могут быть управляемыми по субъективному произволу, лежащему вне русла каких бы то ни было демократических процедур.
7. Управление же всегда и во всём определённо в смысле определённости целей и средств их осуществления, т.е. управление концептуально определённо (если этой определённости нет — то это называется «порулить» туда, не знаю куда, и оказаться там, где не надо). В жизни общества — целеполагание и разрешение неопределённостей в отношении средств осуществления целей — функция того, что мы называем концептуальной властью.
Концептуальная властькак власть людей,
· способных к целеполаганию;
· к выработке концепции осуществления целей;
· к внедрению концепции в процесс управления жизнью общества
— самовластна по своей природе, в силу того, что:
O невозможно запретить людям мыслить и действовать в жизни по их осмысленной воле и способностям каждого;
O а осмысленно-целесообразная деятельность всего лишь одного человека может оказывать воздействие на дальнейшее течение событий в глобальных масштабах на протяжении веков и тысячелетий, даже если он вошёл в жизнь как «простой человек» (примерами чего являются Христос, Мухаммад).
Поэтому в действительности:
Демократия по Правде-Истине это — доступность для освоения всем и каждому желающему знаний и навыков, необходимых для осуществления в обществе самовластья концептуальной власти.
Именно это исключает возможности злоупотребления концептуальной властью со стороны того или иного меньшинства в обществе концептуально властного большинства.
Кроме того, в общественном самоуправлении при наличии в обществе государственных институтов, есть два аспекта культуры государственной деятельности:
· первый — собственно функционирование государственного аппарата;
· второй — пополнение новыми кадрами государственного аппарата и очищение его от сотрудников, чья деятельность не соответствует концепции государственного управления делами общества.
Полнота демократии в аспекте государственности состоит в том, что, во-первых, функционирование государственного аппарата действительно сопровождается удовлетворением интересов подавляющего большинства трудящегося населения в преемственности поколений; во-вторых, это трудящееся большинство обладает реальными (а не декларативными) возможностями при решении одного из важнейших вопросов управления: как изъять из государственного аппарата тех лиц, которые злоупотребили властью или оказались профессионально несостоятельны в качестве управленцев и как обязать государственный аппарат принять для работы в своём составе людей, выдвигаемых трудящимся большинством из своей среды.
Причём вопрос об изъятии — более значим, нежели вопрос о продвижении в государственный аппарат, поскольку дурные человеческие качества претендентов на изъятие, уже работающих в государственном аппарате, более видны, чем действительный управленческий потенциал кандидатов на вхождение в госаппарат либо его отсутствие: для того, чтобы увидеть управленческий потенциал, в большинстве случаев надо самому быть профессиональным управленцем. Соответственно этому обстоятельству при осуществлении демократических процедур избиратели совершают больше ошибок,
· отдавая голоса тем, кто ещё не был в составе государственного аппарата,
· а не отказывая в доверии тем, кто уже в нём побывал.
“Демократизаторы” — вследствие калейдоскопичности своего миропонимания и способа “мышления” обеспокоены исключительно вторым аспектом общественного самоуправления и демократии — продвижением в государственный аппарат тех, кто им нравится, и изъятием из него тех, кто им не нравится. Как при этом функционирует государственный аппарат и какую концепцию жизни общества в политике он выражает, — “демократизаторов” не интересует тем в большей мере, чем более “элитарен” каждый из них.
Толпу же — собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету — больше интересует даже не само качество государственного управления, а его следствие, которое выражается в возможностях повышения потребления продукции и обеспеченности личной безопасности (прежде всего, своей собственной и близких), а не то, как и какими кадрами пополняется государственный аппарат, и как и какие кадры из него удаляются.
8. В силу этих особенностей “элиты” “демократизаторов” и толпы обывателей толпо-“элитарное” общество к осуществлению демократии в её полноте в обоих аспектах культуры государственной деятельности — объективно не способно. Но вследствие тех же особенностей толпо-“элитарного” общества диктатор или хунта действительно могут быть в нём бoльшими (и политически более дальновидными и последовательными) сторонниками народовластия, чем критики диктатуры; а критики диктатуры могут быть тиранами (по существу их социологических представлений и этики), в отличие от порицаемой ими диктатуры хунты или диктатора.
Но в обществе концептуально безвластных людей безупречные сами по себе демократические процедуры — всего лишь ширма, скрывающая изощрённейшую тиранию демонического по своему характеру концептуально властного меньшинства в отношении остального концептуально безвластного общества. В обществе же концептуально властных людей демократические процедуры (возможно, что те же самые) — не суть демократии, а всего лишь алгоритмическое русло осуществления полной функции управления [5] в процессе общественного самоуправления, которую несёт всё общество, а не некая “жреческая” элита.
Однако критики России с Запада — этого не понимают, и этому их придётся учить.
9. Также они не понимают и того, что истинная демократия возможна только в гражданском обществе, каковым не является ни одно из западных обществ, считающих себя вполне состоявшимися демократиями. Дело в том, что — на наш взгляд, — гражданское общество концептуально властно и потому характеризуется тем, что его члены сами по своей инициативе имеют возможность доводить и доводят до сведения общества свои взгляды по вопросам, в совокупности составляющим ту или иную концепцию нормальной с точки зрения каждого из них жизни общества, а также и стратегию воплощения концепции в жизнь (т.е. концепцию переходного периода от того, что есть к тому, что должно быть). И потому в гражданском обществе в обсуждении находятся не множество мнений по многочисленным и зачастую никак друг с другом не связанных вопросов, а ОПРЕДЕЛЁННОЕ МНОЖЕСТВО
При этом для того, чтобы обсуждение концепций не превратилось в нескончаемый «базар» — оторванную от жизни тусовку “интеллектуалов”, — и чтобы концепция, на основе которой живёт общество, не стала мертвящей догмой и всегда соответствовала жизни, в людях должно быть живо религиозное чувство.
Главная проблема человечества в наши дни состоит в том, что исторически сложившиеся культуры народов и региональных цивилизаций у большинства людей подавляют и извращают религиозное чувство — чувство
Вследствие этого на протяжении всей обозримой письменной истории сложившиеся культуры народов и региональных цивилизаций являются не столько основой для дальнейшего развития человечества, сколько фактором, в большей или меньшей мере закрепощающим все народы в приверженности тем ошибкам и заблуждениям, которые накопились в их образе жизни. Это и делает человечество внутренне конфликтным.
Рассмотрение истории возникновения и накопления этой проблематики не входит в тематику настоящей записки, но тем не менее, не признав этого факта как исторически объективной данности, невозможно выработать и воплотить в жизнь стратегию выявления и разрешения проблем человечества. Это так, поскольку заглyшенность и извращённость религиозного чувства личности [6] имеет своими следствиями в её психике стойкие мировоззренческие ошибки и ошибки миропонимания, гасит или извращает её творческие способности. И это носит характер глобального социального явления.
Например, такая вещь, как демократия. Ну кто же признается сегодня в стране, где почти двадцать лет идут демократические реформы, что для него «демократия» — это некая «вещь в себе» и он не имеет о ней по существу никакого представления?
Известно, что в советские времена те, кто стоял у власти и кто эту власть подпирал своим «научным» авторитетом, с пеной у рта доказывали всем, что СССР — самая демократическая страна в мире. Те же, кто с 60-х годов прошлого столетия стали называть себя диссидентами и демократами, наоборот доказывали всем, что в СССР нет никакой демократии, что это страна тоталитарная, что подлинная демократия существует только на Западе, а её форпостом и оплотом являются Соединённые Штаты Америки, которые и должны распространять практику своей демократии во все остальные страны мира. Но ни научные авторитеты от ЦК КПСС, ни диссиденты-демократизаторы [1] никогда даже не пытались раскрыть управленчески содержательную (по отношению к делам общества) сторону общественного явления, именуемого словом «демократия», поскольку они полагали, что это понятие не требует никаких пояснений: О чём тут говорить, — демократия — это власть народа!
2. Но как народ может осуществлять свою власть? Достаточно ли для этого одних демократических процедур, благодаря которым народ, — как считают демократы, — приводит к власти своих представителей?
Однако как в действительности: может ли народ выдвинуть своих представителей в законодательные и исполнительные органы власти? И если не может, то почему? А если не народ выдвигает своих представителей во властные структуры, то кто это делает? И если идущие сегодня во власть по существу своему — ставленники властных (административных и финансовых) корпораций и кланов, а не народа (так считают многие, стоящие в оппозиции к существующей власти), то тогда встаёт вопрос о том, может ли народ изъять из органов государственной власти тех, кто злоупотребляет своим должностным положением и правит вопреки интересам народа? И если народ этого не делает, то почему? И в чём интересы народа? И кто же такой «народ» и как его отличить от «не-народа»: грамматически «народ» — «имя собирательное», а в жизни в каких случаях множество людей — народ, а в каких — что-то другое, претендующее называться народом?
И другой вопрос: зачем «не-народу» демократические процедуры? Властители, что не могут сами себя назначить, если при наличии у них административного и финансового ресурса власть фактически и так им принадлежит? Чего они боятся? Западных демократов? А есть ли на Западе демократия? — либо демократические процедуры в странах «развитой демократии» — только ширма, скрывающая что-то иное, что ещё ждёт своего определения? Вот, только что на радиостанции «Свобода» (утренняя передача 3 ноября 2004 года) прошло первичное обсуждение итогов выборов 44-го президента США и один из западных комментаторов вдруг высказался по поводу предварительных результатов выборов в том смысле, что не стоит тешить себя иллюзией в отношении демократии в Соединённых Штатах, поскольку что касается выборов, то сегодня в Казахстане и Узбекистане этой демократии даже больше, чем в США. А на вопрос ведущего: “Откуда у вас такие представления?” — специалист по демократии ответил, что в США сегодня и «президент, представители сената и конгресса полностью зависят от предпочтений своего электората». И если это так, то в чём различие «демократии» (власти народа) и «охлократии» (власти толпы); и насколько толпа может быть властной?
После этого специалисты по пиару заявили, что на предвыборную президентскую кампанию в США в 2004 году впервые за всю историю затрачены самые большие деньги — 600 млн. долларов и что эти средства в основном пошли на рекламу кандидатов в президенты. Другими словами, если «электорат» действительно диктует кандидату в президенты свои «предпочтения», тогда зачем такие затраты на рекламу этих «предпочтений — программ»? Чтобы «электорат» смог убедить кандидатов в президенты в эффективности их программ? Абсурд? Да нет, это не абсурд, а «поле чудес в стране дураков» и это «поле чудес» с утра до вечера прёт на избирателя со всех каналов ТВ в «демократически развитых странах» и в России, которую на Западе давно считают «страной дураков».
И чтобы выйти из «поля чудес» и действительно не стать «страной дураков» достаточно задаться вопросом — кто даёт деньги на рекламу президентов и их программ? Электорат? Но все прекрасно знают, что деньги на предвыборные кампании дают финансовые кланы, промышленные корпорации и от их убеждений и «предпочтений» зависят и нынешние и будущие президенты, а также члены сената и конгресса. И если специалисты по демократии на Западе всё это понимают, то они точно знают, что даже в самoй «цитадели демократии» с демократией далеко не всё так благополучно, как это пытаются представить наши «демократические» СМИ. Но тогда зачем на Западе так тщательно следят за демократическими процедурами в странах «нарождающейся демократии»? Чтобы ещё на одну «страну дураков» стало больше?
3. На первый взгляд все эти вопросы могут показаться наивными, поскольку мол всё это вещи само собой разумеющиеся и давать ответы на них дело пустое и бессмысленное. На самом деле это далеко не так. После августовского 1991 года путча (который диссиденты-демократизаторы называют революцией) наше общество постоянно кого-то выбирает и тратит на это (пока совершенно пустое дело) огромные бюджетные средства, а результат? Может быть качество управления делами общества со стороны государственности стало по сравнению с советскими временами лучше? Нет, и это стали признавать не только те, кто реально занят управлением, но даже некоторые демократизаторы, хотя последние в оправдание падения качества управления всё чаще говорят о том, что демократия в России молодая. Так, например, в передаче по первому каналу ТВ В.Познера «Времена» 31 октября 2004 года в обсуждении проекта закона об отмене выборов губернаторов присутствующие разделились примерно поровну: те, кто уже у власти (возможно в надежде, что их лояльность будет замечена и им воздадут по заслугам) — за то, чтобы представители этой ветви исполнительной власти назначались президентом; те же, кто находится в оппозиции к существующему режиму — с пеной у рта отстаивали необходимость выборов губернаторов.
Но и те, кто за выборы и те, кто против таковых — по существу отстаивали свои личные и корпоративные интересы, хотя в доказательствах и ссылались на «интересы народа». Другими словами, те кто соглашался с отменой выборов губернаторов, хотели бы переложить всю ответственность за дела на местах с себя на федеральную власть и лично на президента, а те, кто им с жаром оппонировал (и среди них особо выделялся своим полемическим задором бывший работник администрации президента Г.Сатаров), — на данный момент ни за что не отвечали, так как были отодвинуты от власти конкурентами, но с помощью демократических процедур не оставляли надежды туда снова пробраться и потому убеждали телезрителя в необходимости их сохранения молодостью самого института демократии в России.
И в этом непонимании существа демократии — одна из главных причин концептуальной неопределённости современного общества не только постсоветской России, но и всей современной цивилизации, поскольку такое положение с демократическими институтами общества не только у нас, но и в странах «развитой» демократии. Но мы полагаем, что это состояние концептуальной неопределённости общества с октября 2004 года стало переходить в качественно иное состояние. Есть ли основания для таких заявлений и в чём они конкретно выражаются?
Основания есть и прежде всего они выражаются в том, что после того, как содержательная сторона понятия демократии была выражена в определённой лексике, все сторонники Концепции общественной безопасности (КОБ) фактически получили прямую возможность работать на информационной площадке, которая до последнего времени безраздельно принадлежала так называемым «демократам». Слово «демократы» взято в кавычки потому, что само понятие демократии «демократы» долгое время бессовестно эксплуатировали без всякого на то законного права. После публикации записки «О текущем моменте» № 9 (33) монополии на демократизацию государственной власти отныне у «демократов»-демократизаторов нет, а это в свою очередь заставляет общество пересмотреть и все взгляды на так называемые «демократические реформы».
4. Так в чём же суть демократии в современных условиях «постиндустриального» (информационного) общества?
Для ответа на этот вопрос приведём сначала две цитаты:
Первая — из статьи Д.Урушева, в которой он берёт интервью у известного публициста Л.Анненского «Кто сей народ? И что их сила?», опубликованной в «Независимой газете» 3 ноября 2004 года.
«— А как же „права человека“?
— Засолите их до очередной мирной передышки. А то будет так: «права» есть, а человека уже нет.
— Многие патриоты утверждают, что «невозможно быть русским, не будучи православным». Могли бы вы что-нибудь противопоставить этому утверждению?
— Бывали русские и православными, и староверами, и штундистами. Про атеизм и не говорю. Атеизм, кстати, вовсе не безрелигиозность, это вера в отсутствие Бога. У русских революционной поры это была прямо-таки бешеная вера.
Если религия — это связь с той или иной идеей, то безрелигиозных людей и народов вообще не бывает. Культ неизбежен. Вопрос только в том, охватывает ли шаманское камлание души людей аж до соседнего стойбища, доносится ли колокольный звон аж до польско-литовской границы, облетает ли марсельская песенка шар земной, и слагает ли еврейско-русский поэт Михаил Светлов гимн украинскому безумцу, который попёрся в Испанию делить землю среди тамошних крестьян.
Православие (и староверческое, и никонианское) — это то, что у нас уже есть. Было брошено на землю, теперь поднято, было растоптано, теперь очищено. Грешно и глупо отворачиваться от хоругви, которая дана нам нашей историей. Но сводить русское самосознание к православию — не просто безумно, это гибельно. Или мы найдём сверхидею, которая будет шире и выше церковной, или за нас найдут такую идею другие. Мы же станем её заложниками или пушечным мясом.
Надо быть русскими независимо от конфессии и вообще без идеологических подпорок. Русскость сама должна быть подпоркой всему. Основой и санкцией. Фундаментом и крышей. Это дом, вне которого — смерть».
Вторая цитата — из статьи Ю.Лужкова «Что поворачивать: реки или мозги», опубликованной в 2-х номерах газеты «Московский комсомолец» 6 и 7 октября 2004 года.
«Сегодня никто из серьезных политиков не ставит вопроса о том, чтобы заморозить или повернуть вспять глобализационные процессы. Но их можно сделать более справедливыми, благоразумными, более, если хотите, регулируемыми. Глобализация — не просто “Макдоналдсы” или финансовый рынок. Глобализация есть признак надвигающегося нового, неизвестного пока миропорядка, по отношению к которому Запад находится примерно в том же положении, что и Восток. Ни там, ни тут нет универсалистской идеи. Есть лишь эгоизм участников мирового рынка и претензии на обладание истиной, растущие в зависимости от денежной и военной силы».
Что объединяет эти две цитаты? — «Тоска по цели», или можно сказать иначе — тоска по «глобальному проекту». В первой статье «глобальный проект» назван Л.Аннинским «сверхидеей», а во второй — он же назван Ю.Лужковым «универсалистской идеей». И эта тоска по «глобальному проекту» всё чаще звучит сегодня в публикациях многих российских “экспертов”, политиков и журналистов (С.Кургинян, М.Хазин и др.) Что происходит? Может процесс глобализации пошёл только в начале XXI века? Нет, глобализация, как концентрация производительных сил общества идёт столько же сколько существует само общество. А глобализация без глобального проекта идти не может, поскольку, несмотря на то, что сама глобализация (как концентрация производительных сил общества) — процесс объективный, но управление этим процессом — субъективно и выражается этот субъективизм в определённости целей управления, которые и воспринимаются отдельными индивидами как «сверхидея» или «универсалистская идея». Следовательно, если идёт глобализация, то всегда есть и сверхидея, лежащая в её основе. Тогда почему ни Ю.Лужков, который управляет 10-миллионным «государством в государстве», ни известный публицист и «демократизатор» Л.Анниниский этой сверхидеи не видят? Они что, слепые?
5. Нет, они не слепые, они — бесчувственные. Всякая концепция управления глобализацией порождает свою культуру, а индивид с момента своего рождения входит в эту культуру (в которой выросли и живут его родители, бабушки, дедушки) как в воздух. Но как заметил К.Прутков, «в спёртом воздухе не отдышишься» — отсюда и проистекает некая тоска и мысли о поиске какой-то иной «сверхидеи», а равно — «универсальной идеи», — отличной от той, в атмосфере которой «не отдышишься», но которую ни тот, ни другой цитированный автор не назвали сущностным именем.
А сущностное имя этой «сверхидеи», в атмосфере которой душноватенько, — Библия. И потому культура, по которой живёт демократический Запад и рвущаяся в демократию Россия, — библейская. Так почему же наши политики вдруг затосковали по другой сверхидее (универсалистской идее)? Учуяли, что кто-то так испортил «воздух», в котором они родились и выросли? Либо учуяли, что подул «свежий ветер»?
Но главное не в этом. Главное в другом: как же они смогут узнать новую сверхидею (мы называем её концепцией), по которой сегодня они все так тоскуют, если не в состоянии были почувствовать, увидеть и понять сверхидею, под гнётом которой общество живёт уже не одно столетие? А если они её не узнaют, то и не дадут ей «путёвку в жизнь». Так две сверхидеи (концепции) будут существовать одновременно в обществе (та, под властью которой общество живёт, будет существовать де-юре, а новая, по которой тоскуют все политики и журналисты — де-факто) до тех пор, пока новая сверхидея не пробьёт себе дорогу к людям. И этот период одновременного существования в обществе двух концепций (который мы называем периодом концептуальной неопределённости и который очень опасен для самого общества) может длиться достаточно долго до тех пор, пока общество под давлением жизненных обстоятельств не поймёт этого и не начнёт сознательно проводить новую концепцию в жизнь.
6. Действительно, для обеспечения мирного светлого будущего Русской цивилизации нужна новая сверхидея и Российское государство должно стать носителем этой Идеи глобальной значимости, которую оно могло бы открыто пропагандировать за пределами своих границ так, чтобы любые лживые идеи увядали в присутствии Идеи, исходящей из России, а всё здравое могло бы интегрироваться в эту Идею и люди во всём мире могли бы приобщаться к ней, развивая Идею и строя свою жизнь на её основе. [2] Понятно, что такого рода Идея не может выражаться в лозунге “Жрать, иметь, трахаться, «ловить кайф» — вот что надо человеку для жизни!”.
Чтобы было понятно, что сказанное — не пустые высокопарные слова, необходимо определиться понятийно:
· «Идея» — это ясно изложенная Концепция жизнеустройства общества в преемственности поколений, которая может быть понята однозначно и сообразно ей самой всеми, кто владеет словарным запасом и грамматикой языка, на котором она изложена.
· «Стратегия» — это концепция политики в переходный период от того, что реально есть, к тому что желательно воплотить в жизнь в соответствии с избранной Концепцией жизнеустройства общества.
· «Государство» — система профессионального управления делами общественной в целом значимости.
· «Сильное государство» — в понимании нормальных людей — государство, определившееся концептуально [3], которое непреклонно проводит в жизнь положения избранной концепции в своей глобальной, внутренней и внешней политике, вследствие чего выполняет всё им обещанное с общественно приемлемым качеством [4]. Т.е. словосочетание «сильное государство» — не синоним для терминов «тирания» и «фашизм».
Соответственно, это государство должно быть народным, а не “элитарно”-антинародным. Для того, чтобы оно стало таким, надо понимать, что демократические процедуры — только одно из средств поддержки процессов общественного самоуправления в русле объемлющих процессов, которые (в свою очередь) могут быть управляемыми по субъективному произволу, лежащему вне русла каких бы то ни было демократических процедур.
7. Управление же всегда и во всём определённо в смысле определённости целей и средств их осуществления, т.е. управление концептуально определённо (если этой определённости нет — то это называется «порулить» туда, не знаю куда, и оказаться там, где не надо). В жизни общества — целеполагание и разрешение неопределённостей в отношении средств осуществления целей — функция того, что мы называем концептуальной властью.
Концептуальная властькак власть людей,
· способных к целеполаганию;
· к выработке концепции осуществления целей;
· к внедрению концепции в процесс управления жизнью общества
— самовластна по своей природе, в силу того, что:
O невозможно запретить людям мыслить и действовать в жизни по их осмысленной воле и способностям каждого;
O а осмысленно-целесообразная деятельность всего лишь одного человека может оказывать воздействие на дальнейшее течение событий в глобальных масштабах на протяжении веков и тысячелетий, даже если он вошёл в жизнь как «простой человек» (примерами чего являются Христос, Мухаммад).
Поэтому в действительности:
Демократия по Правде-Истине это — доступность для освоения всем и каждому желающему знаний и навыков, необходимых для осуществления в обществе самовластья концептуальной власти.
Именно это исключает возможности злоупотребления концептуальной властью со стороны того или иного меньшинства в обществе концептуально властного большинства.
Кроме того, в общественном самоуправлении при наличии в обществе государственных институтов, есть два аспекта культуры государственной деятельности:
· первый — собственно функционирование государственного аппарата;
· второй — пополнение новыми кадрами государственного аппарата и очищение его от сотрудников, чья деятельность не соответствует концепции государственного управления делами общества.
Полнота демократии в аспекте государственности состоит в том, что, во-первых, функционирование государственного аппарата действительно сопровождается удовлетворением интересов подавляющего большинства трудящегося населения в преемственности поколений; во-вторых, это трудящееся большинство обладает реальными (а не декларативными) возможностями при решении одного из важнейших вопросов управления: как изъять из государственного аппарата тех лиц, которые злоупотребили властью или оказались профессионально несостоятельны в качестве управленцев и как обязать государственный аппарат принять для работы в своём составе людей, выдвигаемых трудящимся большинством из своей среды.
Причём вопрос об изъятии — более значим, нежели вопрос о продвижении в государственный аппарат, поскольку дурные человеческие качества претендентов на изъятие, уже работающих в государственном аппарате, более видны, чем действительный управленческий потенциал кандидатов на вхождение в госаппарат либо его отсутствие: для того, чтобы увидеть управленческий потенциал, в большинстве случаев надо самому быть профессиональным управленцем. Соответственно этому обстоятельству при осуществлении демократических процедур избиратели совершают больше ошибок,
· отдавая голоса тем, кто ещё не был в составе государственного аппарата,
· а не отказывая в доверии тем, кто уже в нём побывал.
“Демократизаторы” — вследствие калейдоскопичности своего миропонимания и способа “мышления” обеспокоены исключительно вторым аспектом общественного самоуправления и демократии — продвижением в государственный аппарат тех, кто им нравится, и изъятием из него тех, кто им не нравится. Как при этом функционирует государственный аппарат и какую концепцию жизни общества в политике он выражает, — “демократизаторов” не интересует тем в большей мере, чем более “элитарен” каждый из них.
Толпу же — собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету — больше интересует даже не само качество государственного управления, а его следствие, которое выражается в возможностях повышения потребления продукции и обеспеченности личной безопасности (прежде всего, своей собственной и близких), а не то, как и какими кадрами пополняется государственный аппарат, и как и какие кадры из него удаляются.
8. В силу этих особенностей “элиты” “демократизаторов” и толпы обывателей толпо-“элитарное” общество к осуществлению демократии в её полноте в обоих аспектах культуры государственной деятельности — объективно не способно. Но вследствие тех же особенностей толпо-“элитарного” общества диктатор или хунта действительно могут быть в нём бoльшими (и политически более дальновидными и последовательными) сторонниками народовластия, чем критики диктатуры; а критики диктатуры могут быть тиранами (по существу их социологических представлений и этики), в отличие от порицаемой ими диктатуры хунты или диктатора.
Но в обществе концептуально безвластных людей безупречные сами по себе демократические процедуры — всего лишь ширма, скрывающая изощрённейшую тиранию демонического по своему характеру концептуально властного меньшинства в отношении остального концептуально безвластного общества. В обществе же концептуально властных людей демократические процедуры (возможно, что те же самые) — не суть демократии, а всего лишь алгоритмическое русло осуществления полной функции управления [5] в процессе общественного самоуправления, которую несёт всё общество, а не некая “жреческая” элита.
Однако критики России с Запада — этого не понимают, и этому их придётся учить.
9. Также они не понимают и того, что истинная демократия возможна только в гражданском обществе, каковым не является ни одно из западных обществ, считающих себя вполне состоявшимися демократиями. Дело в том, что — на наш взгляд, — гражданское общество концептуально властно и потому характеризуется тем, что его члены сами по своей инициативе имеют возможность доводить и доводят до сведения общества свои взгляды по вопросам, в совокупности составляющим ту или иную концепцию нормальной с точки зрения каждого из них жизни общества, а также и стратегию воплощения концепции в жизнь (т.е. концепцию переходного периода от того, что есть к тому, что должно быть). И потому в гражданском обществе в обсуждении находятся не множество мнений по многочисленным и зачастую никак друг с другом не связанных вопросов, а ОПРЕДЕЛЁННОЕ МНОЖЕСТВО
При этом для того, чтобы обсуждение концепций не превратилось в нескончаемый «базар» — оторванную от жизни тусовку “интеллектуалов”, — и чтобы концепция, на основе которой живёт общество, не стала мертвящей догмой и всегда соответствовала жизни, в людях должно быть живо религиозное чувство.
Главная проблема человечества в наши дни состоит в том, что исторически сложившиеся культуры народов и региональных цивилизаций у большинства людей подавляют и извращают религиозное чувство — чувство
Вследствие этого на протяжении всей обозримой письменной истории сложившиеся культуры народов и региональных цивилизаций являются не столько основой для дальнейшего развития человечества, сколько фактором, в большей или меньшей мере закрепощающим все народы в приверженности тем ошибкам и заблуждениям, которые накопились в их образе жизни. Это и делает человечество внутренне конфликтным.
Рассмотрение истории возникновения и накопления этой проблематики не входит в тематику настоящей записки, но тем не менее, не признав этого факта как исторически объективной данности, невозможно выработать и воплотить в жизнь стратегию выявления и разрешения проблем человечества. Это так, поскольку заглyшенность и извращённость религиозного чувства личности [6] имеет своими следствиями в её психике стойкие мировоззренческие ошибки и ошибки миропонимания, гасит или извращает её творческие способности. И это носит характер глобального социального явления.