Страница:
Аналитическая записка
«О текущем моменте» № 5 (17), май 2003 года
Обязательность “невозможного”
1. Глобальная цивилизация действительно столкнулась с вызовом порождённых ею же обстоятельств, беспрецедентным по отношению к тому, что знала в своём историческом прошлом: это угроза самоуничтожения в результате глобального распространения как бы идейного (т.е. мотивированного якобы политическими идеями) терроризма, реально сросшегося с обыкновенной безыдейной уголовщиной, поскольку:
· во-первых, в этой среде более высокая концентрация нравственно-психически дефективных субъектов, нежели в остальном обществе, которые прямо ориентированы на коллективное самоубийство или способны его совершить, сами того не ведая, под воздействием психобработки и сложившихся вокруг них обстоятельств;
· во-вторых, по мере совершенствования технологий и энерговооружённости террористически-уголовная среда в перспективе обретает возможности производить собственное оружие массового поражения и употреблять в качестве такового всё более опасные (вследствие их технологических особенностей и энергетической мощи) объекты техносферы.
В прошлом такого рода проблемы нравственно-психического несоответствия отдельных субъектов и социальных групп представлениям о нормальной жизни общества правящие классы решали путём порождения разного рода так называемых «тоталитарных режимов», суть которых оставалась неизменной вне зависимости от эпох, в которые они возникали, и идеологий, которыми они прикрывались и посредством которых властвовали над обществами.
В чём состоит эта неизменность? — Эта неизменность — фашизм.
2. Фашизм это — один из типов культуры общественного самоуправления, возможный исключительно в толпо-“элитарном” обществе. Суть фашизма как такового вне зависимости от того, как его называть, какими идеями он прикрывается и какими способами осуществляет власть в обществе, — в активной поддержке толпой «маленьких людей» — по идейной убеждённости их самих или безыдейности на основе животно-инстинктивного поведения — системы злоупотреблений властью “элитарной” олигархией [1], которая:
· представляет неправедность как якобы истинную “праведность”, и на этой основе, извращая миропонимание людей, всею подвластной ей мощью культивирует неправедность в обществе, препятствуя людям состояться в качестве человека — носителя человечного типа строя психики;
· под разными предлогами всею подвластной ей мощью подавляет всех и каждого, кто сомневается в праведности её самой и осуществляемой ею политики, а также подавляет и тех, кого она в этом заподозрит безо всяких к тому реальных оснований.
Толпа же по определению В.Г.Белинского — «собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету», т.е. толпа — множество индивидов, живущих бессовестно. И неважно выступает ли правящая олигархия публично и церемониально, превозносясь над обществом; либо превозносится по умолчанию, публично изображая смирение и служение толпе, именуя её народом; либо действует скрытно, уверяя общество в своём якобы несуществовании и, соответственно “несуществованию”, — в своей бездеятельности, в результате которой всё в жизни общества течёт якобы «само собой», а не целенаправленно по сценариям концептуально властных кураторов олигархии; либо действует скрытно, однако при этом публично распространяя и поддерживая в обществе веру в миф о своей властности и всюду проникающей заботе о «простом человеке».
3. Это определение-описание фашизма не включает в себя пугающих и бросающихся в глаза признаков его проявлений в действии: символики; идеологии, призывающей к насилию и уничтожению тех, кого хозяева фашизма назначили на роль неисправимого общественного зла; призывов к созданию политических партий с жесткой дисциплиной и системой террора, отрядов боевиков и т.п. О человеконенавистнической же сущности фашизма на основе урока, преподанного всем германским фашизмом, сказано после 1945 г. много. Вследствие ставших негативно культовыми ужасов времён фашизма 1933 — 1945 гг. приведённое определение кому-то может показаться легковесным, оторванным от реальной жизни (абстрактным), и потому не отвечающим задаче исключения угрозы фашизма для будущего.
В действительности же именно это определение и есть определение фашизма по сути, а не по месту возникновения и не по особенностям его становления и проявления в жизни общества, что и отличает его качественно от “определения” «фашизма», даваемого “Большим энциклопедическим словарём”, и ему подобных “определений”.
Понимание сути фашизма как системы человеконенавистничества невозможно без понимания сути человека, т.е. без выявления тех особенностей, которые отличают состоявшегося человека от
Что касается «мировой закулисы», то ей безразлична форма фашизма: важно, чтобы сложившийся на основе фашизма миропорядок раз и навсегда закрепил устойчивость толпо-“элитарной” пирамиды в преемственности поколений
Кроме того ужасы переходного периода к устойчивому в преемственности поколений фашизму — это ужасы переходного периода, а не ужасы установившегося фашизма как такового. Его ужасы — безысходность остановленного в развитии, отупевшего в зомбированности общества: даже каменные стены любой тюрьмы живее, нежели
Поэтому неприемлемость для будущего человечества перспективы уголовно-террористического самоубийства и неприемлемость фашизма в качестве якобы лекарства от этой угрозы обязывает к тому, чтобы в этот угрожаемый период на Земле появилась жизненно состоятельная дееспособная альтернатива самому фашизму.
4. После того, как мы определились в сути фашизма, соотнесём с нею некоторые рецепты преодоления назревшего глобального кризиса, которые предлагают разные политологи.
«Так как Россия представляет собой масштабное стратегическое образование, то управление его стратегическим потенциалом должно быть сосредоточено в руках небольшой группы или отдельного лица, как бы он ни назывался — президентом, монархом, Высшим Советом, вождём и так далее… Понятие „народ“ должно быть взято как основная юридическая категория, как главный субъект международного и гражданского права… Гражданин, индивидуум юридически ответственен перед своим народом. Нечто подобное заявлял и Джемаль: „Нужно объяснить, что люди — исчезающие малые величины… Смертный человек должен быть инструментом“.
Это выдержки из статьи Никиты Каледина «Подполье выходит наружу» («Стрингер», май 2003 года), в которой анализируется политическая деятельность А.Г.Дугина, претендующего на новую государственную идеологию — идеологию «консервативной революции». Статьи этого идеолога российского «неоконсерватизма» в последнее время начали печатать газеты и журналы самой разной политической ориентации: от либерально-патриотической «Литературной газеты» до проправительственной «Российской газеты». Определив А.Дугина как «великого комбинатора» постсоветской эпохи, автор показывает, что тот, как и герой Ильфа и Петрова, «предлагал услуги и Ельцину, и Коржакову, и Куликову, и Лужкову. Но, увы, — делает поспешный вывод Н.Каледин, — как оказалось, революционеры-экстремисты никому были не нужны».
Так ли это на самом деле?
«Некоторая неготовность сделать евразийство официальной идеологией современной России оставляет свободное пространство для разнообразных демаршей вокруг толкования консерватизма. Так вчерашние либерал-демократы, привыкшие к интеллектуальным pret-a-porter из-за океана, явно намереваются предложить нам под видом консерватизма прямолинейный римейк с англосаксонского (точнее с американского) оригинала».
Это выдержка из «Российской газеты» № 94 от 20.05.03 г., в которой опубликована большая статья самого А.Дугина «Владимир Путин и консервативная революция», из которой можно понять, что «дух революции» не чужд кукловодам Дугина:
«Но куда девать дух революции, воли, раскаленное пламя восстания, которое тайным зноем копится в русском сердце, тревожит сны, зовёт в абсолютные дали? Я думаю, что мы должны вложить нашу континентальную силу в новый консервативный проект. И пусть именно он станет новым изданием русской революции, Консервативной революции, Национальной революции».
Начнём с того, что Дугин излагает всё в своих трактатах (а не только в рассматриваемой статье) так, что различий между осмысленной волей человека и одержимостью зомби, действующего в политике, — не видно: это одинаково касается как “вождей”, так и толпы. Это — своего рода показатель того, что сам Дугин — волей не обладает, точно так же как ею не обладали одержимый Гитлер и подавляющее большинство его сподвижников.
Но невнятность в вопросе о воле и безволии одержимых — это только один из примеров пустословия, хотя один из наиболее значимых для политики. И он показывает, как за туманами новой революционной ПУСТОЙ фразеологии Дугина, кое-кто пытается въехать на союзе «неотроцкизма» (интернацизма) с «неофашизмом» (нацизмом) в XXI век. При этом молчаливо предполагается, что толпа, отозвавшись на лозунги, сама наполнит эту пустую фразеологию (социологических теорий, включающих в себя психологию личности и обществ; экономических теорий микро— и макро— уровней, стыкуемых с реальным бухгалтерским учётом, — у Дугина за душой как не было раньше, так нет и сегодня) своими невежественными бреднями, точно так же, как это произошло при крушении СССР, когда толпа пошла за лозунгами «духовных детей О.Бендера» — реформаторов-демократизаторов, прикрывшихся кулаком-мироедом Б.Н.Ельциным.
Чтобы понять ход мыслей кукловодов Дугина, рассмотрим одну цитату из этой статьи, в которой зиц-фюрер вещает от имени главы государства:
«Консерватизм при Путине зреет. Он ещё зелен и неустойчив, его заносит в крайности, уныло, но громко кричат и доморощённые республиканцы, и правые глобалисты. Но нечто неотвратимое приближается. Так возвращаются Командор или тень отца Гамлета. Чем больше русские сталкиваются с нерусскими, тем стремительнее они ищут точку опоры в самих себе. Запрос на консерватизм неуклонно растёт. Путин благосклонно улыбается. Он инстинктивно знает, откуда что дует. И не ошибается в этом».
И в этом нет ничего нового: от имени президента (т.е. приписывая ему свои убеждения) сегодня декларирует свои политические взгляды весь спектр политических «элит». Однако Дугин пытается пойти дальше:
«На каком-то этапе политическая история попросит нас уточнить позиции и дать более точные формулировки. В какой-то момент — я убеждён, что на нашем веку, — решительный час наступит. Понятно, что никто в покое нас не оставит, и что нам придётся отвечать что-то всему миру: и богатому северу и бедному югу. Придётся изъясняться внятно и со своим народом. Ничего экстравагантного, что опять захватило бы и раскололо общество, очевидно уже придумать на удастся. Мы обречены на консерватизм, нас подтолкнут к нему извне и изнутри».
Дело, как видите, за малым: «дать более точные формулировки», т.е. формулировки наполненные жизненно состоятельным смыслом, на основе которых общество смогло бы подняться в своём миропонимании и преодолеть нынешний кризис. Но с этим Дугин не торопится, поскольку сам сделать этого нравственно-интеллектуально не способен. И этим он показывает, что действует в сценарии программирования новой катастрофы: дело в том, что, когда «решительный час настанет» и «история попросит дать более точные формулировки», — эти точные формулировки не только должны быть выработаны, но они должны быть уже достаточно широко известны в обществе и понятны тем, кто обладает политической волей, чтобы осмысленно действовать на их основе.
А без такого рода подъёма социологической науки на качественно новый уровень терминологическая невнятность Дугина (неопределённости типа «евразийство» и «консерватизм» и т.п.) сама собой наполнится содержанием новой социальной катастрофы и фашизма как средства выхода из неё, в котором неожиданно объединятся псевдонационализм, псевдосоциализм и «интеллектуализм». Если к тому же вспомнить об американском «неоконсерватизме» Дж.Буша младшего, который мы анализировали в апрельском «Текущем моменте» и о псих-троцкистских корнях которого вполне определённо выразились некоторые западные аналитики в редакционном брифинге английской газеты «Гардиан» 11.04.03 г., то ход мыслей кукловодов Дугина обнажится в глобальных масштабах: объединить Америку, Европу, Японию и Россию (для начала) под знамёнами такого фашизма, который мировая общественность, зацикленная на ужасах германского фашизма второй четверти ХХ века, просто оказалась бы не в состоянии распознать, после чего в эту систему влился бы и весь остальной «третий мир», запутавшись в проблемах, искусственно внедрённых в его жизнь хозяевами такого рода сценария.
5. И возможно всё это «мировой закулисе» удалось бы, если бы не одно «но». Есть признание под давлением обстоятельств: «Мы оставили после себя неправильные слова».
«Шпеер лукавил. Германия де-юре многими на Западе считалась капитулировавшей лишь в военном отношении, и западные „законники“ строили вполне конкретные планы по сохранению части нацистских государственных институтов, рейхсвера и даже постов для наиболее симпатичных им бывших вождей Третьего рейха. Летом 45-го года американский генерал Паттон обхаживал Геринга, устраивал в его честь банкеты с шампанским. Шахта, Шпеера, Лея некоторые американские военные и политики вообще считали очень ценными специалистами. Например, у эксцентричного и обаятельного демагога Роберта Лея, умело швырнувшего немецкого рабочего из национал-социалистского „рая“ прямиком в окопы, кое-кто на Западе не прочь был перенять опыт.
О собственном же «опыте», вынесенном нацистскими вождями из 12 лет «тысячелетнего рейха», вполне внятно сказал Лей в беседе с сотрудником американских спецслужб (запись сделана с «прослушки» 28 мая 1945 года. Подлинный текст приводится впервые):
«Лей: Мы были экспериментаторами, сэр. Но экспериментируя с человеческим материалом, мы кое-где в документах оставили после себя неправильные слова — «уничтожение», «устранение», «отсекновение»… пусть даже гнилых тканей. В документации всегда должны фигурировать только правильные слова — «созидание», «строительство», «решение вопроса»… Тогда никто не потянет вас к ответу на каком-то там трибунале, даже если в ходе опыта вы отсекли гораздо больше живых тканей, чем это сделали мы. А потому правильные слова и сильная армия и… Америка превыше всего, не так ли?! (Диалог ведётся на английском языке, но последние слова были произнесены по-немецки.)
Вопрос-реплика: А какими «правильными» словами вы собирались прикрыть Дахау, Аушвиц…
Лей(перебивая): Испанцы вырезали индейцев Южной Америки, вы, американцы, Северной! И человечество это проглотило. Оно проглотило бы все аушвицы, если бы мы выиграли эту войну!!! А слова… слова всегда найдутся, когда армия сильная».
Это фрагменты статьи Елены Съяновой «Три капитуляции Третьего Рейха», опубликованной в «Известиях» от 7.05.2003 года. Из них можно понять, что политическое руководство Соединённых Штатов сразу же после военного разгрома германского фашизма было призвано идеологами национал-социализма к установлению фашизма в США в либерально-демократическом варианте на основе «правильных» (в смысле никого не пугающих в их прямом значении) слов, однако несущих для посвящённых скрытый смысл, и суть этого смысла для посвящённых — фашистская. Политическое руководство Третьего Рейха, народ, страна — носители духа фашизма могут капитулировать, как это было в мае 1945 года. Но как быть с капитуляцией «духа фашизма» как такового, когда все другие рецепты поддержания устойчивости глобальной толпо-“элитарной” пирамиды исчерпаны?
«В принципе на этом можно было бы и закончить. Но есть еще кое-что о “капитуляции духа”» — продолжает Елена Съянова, цитируя письма Лея своей жене…
«Полная капитуляция арийского духа»
Вот такое письмо:
«Я не уверен, что смогу передавать тебе записки таким же образом. Завтра нам, по-видимому, предъявят обвинительное заключение, и условия ужесточатся. Поэтому хочу кое-что объяснить. Не волнуйся — я совершенно здоров, и в тюремный госпиталь меня таскают напрасно. Но им я не могу ничего сказать, а тебе попытаюсь. Со мной тут произошел казус — я впервые в жизни самым пошлым образом пожалел себя. Но казус даже не в этом, а в том, что эта жалость вдруг взяла и умножилась… в сотни тысяч раз. Это было как удар, и я опять же самым пошлым образом грохнулся в обморок, да еще в присутствии Гилберта (тюремный психолог в Нюрнберге. — Авт.). Сотни тысяч, миллионы раз… Понимаешь, откуда эта „арифметика“?
К убийцам всегда являются их жертвы… Я никого не убивал. Но я ЗНАЛ. Этого оказалось довольно.
Сам не верю, что со мной такое произошло. Но так я и попал в госпиталь в первый раз. А дальше ещё нелепее. Стали сниться сны — как будто я не я, а какой-то старик, которого гонят пинками, а он не понимает — за что, куда? А то я — целая толпа полуголых, но еще надеющихся… Сердце выкидывает такие номера, что меня в очередной раз тащат в госпиталь, делают бесполезные уколы. Одним словом — полная капитуляция арийского духа! Или кто-то сходит с ума. Политик? Идеология? Забавный вопрос. А ещё забавнее, что я этим бредом хотел успокоить тебя по поводу своего здоровья. А может быть, и успокоил… по поводу гипотетического выздоровления души? Прости за самое нелепое из всех писем. Но ты поймёшь. Р.» (19 октября 1945 года. Роберт Лей жене Маргарите).
Однако это признание «обаятельного и эксцентричного демагога» (очень похожего на некоторых современных россиянских демагогов) о «полной капитуляция арийского духа» вырвалось у Роберта Лея лишь после того, как им же в беседе с сотрудниками американских спецслужб уже были посеяны на будущее семена фашизма на основе “правильных” слов интернацизма. Выделенный нами в тексте призыв нацистского демагога Роберта Лея:
«А потому правильные слова и сильная армия и… Америка превыше всего, не так ли?!» — стал рецептом для перерождения буржуазной формальной демократии в США в демофашизм, которому последовали несколько поколений политического руководства США, искренне напуганные ужасами концлагерей «тоталитарных» режимов, но также искренне не понимающе сути фашизма и сути различий людей по типам строя психики и различий исторически сложившихся культур разных народов по ориентации каждой из них на воспроизводство в преемственности поколений определённой статистики распределения населения по типам строя психики.
В этом же и ответ на вопрос: Почему денацификация Германии и демилитаризация Японии были успешно проведены США и в результате их культурной миссии в этих странах возникли вполне приличные формально демократические режимы? — Потому, что тоталитарная власть правящих классов этих стран смогла войти в предложенные США формы государственности, а “правильные” слова, которые сопутствовали этому процессу, в условиях нарастающей сытости и материального благополучия, контрастировавшей с памятной разрухой конца войны, не пугали подвластную толпу, члены которой сами не чувствовали общества как системы и не обладали знаниями о закономерностях его жизни, развития и управления.
Поэтому не стоит удивляться, что семена
6. Всё что ни делается в России, делается наилучшим образом при той объективной нравственности, которой привержены её народы. На уровне такого понимания свершившейся истории и возможных перспектив её развития, а также с учётом того, что было сказано Робертом Леем в отношении колонизации Северной и Южной Америки, можно утверждать следующее: Бог миловал Россию от соучастия в прошлом в геноциде народов Американского континента, а это означает, что ей дарована Свыше милость — возможность остановить фашизм на Земле в любых его модификациях.
Но для осуществления этой возможности, необходимо рассмотреть: какими могут быть модификации фашизма на основе никого не пугающих — и в этом смысле — “правильных слов” при отсутствии однако праведных дел?
7. Начнём с того, что сегодня многих в России, Европе и Америке не только не пугает, но по своему даже притягивает всякая восточная экзотика и так называемый «свет с Востока», чаще всего проникающий в толпо-“элитарное” общество через различные виды йог, боевых искусств и т.п.
«Очень впечатляет ваш образ “всемирного чайна-тауна” — безликого, бесцельного и бесконечно человеческого общежития, доминирующей повседневности. Вы пишете: “Проблемы межцивилизационных контактов, которые никак не удаётся решить средствами идеологии и политики, становятся легко разрешимыми, как только Восток получает статус вездесущей повседневности, то есть мира в мире”. И дальше есть ещё одна ключевая фраза: “Нет ни денег, ни догм в этом чайна-тауне, ни привязанностей к прошлому, ни упования на будущее”. Вы предполагаете, что этика невозможного состоит в том, чтобы отказаться от идейных привязанностей, догм, упований на будущее, и идеал — муравейник?»
Если оставить вне рассмотрения историю Китая и развитие его культуры (это вопрос особый: все народы идут к человечности, но из разных мест и разными путями), то при бездумном импорте всего этого в любую другую культуру, развивавшуюся исторически иначе, это станет — ещё одной разновидностью фашизма, в рассматриваемом случае упакованного в китайские церемониально-эстетические формы. Именно такая форма фашизма в начале XXI века и предлагается к осуществлению русскоязычным философом Владимиром Малявиным, проживающим на Тайване и преподающим тамошним китайцам “русскую” философию.
В интервью, отрывки из которого мы процитировали и которое полностью опубликовано в журнале «Эксперт» № 16, 28 апреля 2003 года под названием «Этика невозможного», сообщается, что журнал уже «опубликовал четыре эссе Малявина — „Всемирный чайна-таун“, „Ось великого пути“, „Простые истины Лао-Цзы“ и „Молния власти“, вызвавшие очень разнообразную реакцию россиянской “элиты”.
«Одни, — приходят к выводу авторы статьи Искандер Хисамов и Олег Храбрый — это те, кто ровным счётом ничего не понял, ругают Малявина за тяжёлый и непонятный язык, другие — кто понял ровно половину — за проповедь авторитаризма, которая рядится в лоскуты “простых истин Лао-Цзы”, и веерные цитаты из святых писаний, пляшущие под дудку главного мистификатора. Третьих — кто понял всё или почти всё — просто не существует».
Посмотрим, что же поняли авторы статьи, задающие вопросы Малявину:
«В “Повести об Антихристе» Владимира Соловьёва говорится об Антихристе, который дал людям всё. Он им дал даже свободу вероисповедания, всё что угодно, — блага, развлечения. Но он только отказался уверовать в Христа публично. И как бы отказал людям в идеале. То есть всё дали человечеству — не дали только идеалов, идей, догм, привязанностей. И люди отказались так жить».
Этот — иносказательно заданный вопрос о возможности фашизма восточного образца, на который Владимир Малявин даёт вполне определённый ответ, не понят в своей сути теми, кто вопрос поставил.
«Свобода от мира даётся не в борьбе с тем, кого считают Антихристом, а, как ни странно, в сознании своей оставленности Богом в мире», — так ответил на него “русский” философ китайского производства.
Однако на него есть ответ — общий, касающийся не только фашизма в (экзотичных для россиян и евро-американцев) формах восточных церемониалов и эстетики, но и сути дела недопущения фашизма.
8. Никто не оставлен Богом в этом мире, хотя и не все осознают это; но те, кто осознаёт ощущение «оставленности» и заявляют о ней, — сами отвергли Бога, такого, каков Он реально есть. И в зависимости от типа своего мировоззрения и выражающего его миропонимания они подвластны одному из двух видов атеизма: атеисты-идеалисты — придумывают себе «богов» соответственно собственной своей нравственности или приобщаются к культам такого рода «богов», придуманных ранее другими; а атеисты-материалисты — прямо заявляют о том, что «Бога нет».
· во-первых, в этой среде более высокая концентрация нравственно-психически дефективных субъектов, нежели в остальном обществе, которые прямо ориентированы на коллективное самоубийство или способны его совершить, сами того не ведая, под воздействием психобработки и сложившихся вокруг них обстоятельств;
· во-вторых, по мере совершенствования технологий и энерговооружённости террористически-уголовная среда в перспективе обретает возможности производить собственное оружие массового поражения и употреблять в качестве такового всё более опасные (вследствие их технологических особенностей и энергетической мощи) объекты техносферы.
В прошлом такого рода проблемы нравственно-психического несоответствия отдельных субъектов и социальных групп представлениям о нормальной жизни общества правящие классы решали путём порождения разного рода так называемых «тоталитарных режимов», суть которых оставалась неизменной вне зависимости от эпох, в которые они возникали, и идеологий, которыми они прикрывались и посредством которых властвовали над обществами.
В чём состоит эта неизменность? — Эта неизменность — фашизм.
2. Фашизм это — один из типов культуры общественного самоуправления, возможный исключительно в толпо-“элитарном” обществе. Суть фашизма как такового вне зависимости от того, как его называть, какими идеями он прикрывается и какими способами осуществляет власть в обществе, — в активной поддержке толпой «маленьких людей» — по идейной убеждённости их самих или безыдейности на основе животно-инстинктивного поведения — системы злоупотреблений властью “элитарной” олигархией [1], которая:
· представляет неправедность как якобы истинную “праведность”, и на этой основе, извращая миропонимание людей, всею подвластной ей мощью культивирует неправедность в обществе, препятствуя людям состояться в качестве человека — носителя человечного типа строя психики;
· под разными предлогами всею подвластной ей мощью подавляет всех и каждого, кто сомневается в праведности её самой и осуществляемой ею политики, а также подавляет и тех, кого она в этом заподозрит безо всяких к тому реальных оснований.
Толпа же по определению В.Г.Белинского — «собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету», т.е. толпа — множество индивидов, живущих бессовестно. И неважно выступает ли правящая олигархия публично и церемониально, превозносясь над обществом; либо превозносится по умолчанию, публично изображая смирение и служение толпе, именуя её народом; либо действует скрытно, уверяя общество в своём якобы несуществовании и, соответственно “несуществованию”, — в своей бездеятельности, в результате которой всё в жизни общества течёт якобы «само собой», а не целенаправленно по сценариям концептуально властных кураторов олигархии; либо действует скрытно, однако при этом публично распространяя и поддерживая в обществе веру в миф о своей властности и всюду проникающей заботе о «простом человеке».
3. Это определение-описание фашизма не включает в себя пугающих и бросающихся в глаза признаков его проявлений в действии: символики; идеологии, призывающей к насилию и уничтожению тех, кого хозяева фашизма назначили на роль неисправимого общественного зла; призывов к созданию политических партий с жесткой дисциплиной и системой террора, отрядов боевиков и т.п. О человеконенавистнической же сущности фашизма на основе урока, преподанного всем германским фашизмом, сказано после 1945 г. много. Вследствие ставших негативно культовыми ужасов времён фашизма 1933 — 1945 гг. приведённое определение кому-то может показаться легковесным, оторванным от реальной жизни (абстрактным), и потому не отвечающим задаче исключения угрозы фашизма для будущего.
В действительности же именно это определение и есть определение фашизма по сути, а не по месту возникновения и не по особенностям его становления и проявления в жизни общества, что и отличает его качественно от “определения” «фашизма», даваемого “Большим энциклопедическим словарём”, и ему подобных “определений”.
Понимание сути фашизма как системы человеконенавистничества невозможно без понимания сути человека, т.е. без выявления тех особенностей, которые отличают состоявшегося человека от
Что касается «мировой закулисы», то ей безразлична форма фашизма: важно, чтобы сложившийся на основе фашизма миропорядок раз и навсегда закрепил устойчивость толпо-“элитарной” пирамиды в преемственности поколений
Кроме того ужасы переходного периода к устойчивому в преемственности поколений фашизму — это ужасы переходного периода, а не ужасы установившегося фашизма как такового. Его ужасы — безысходность остановленного в развитии, отупевшего в зомбированности общества: даже каменные стены любой тюрьмы живее, нежели
Поэтому неприемлемость для будущего человечества перспективы уголовно-террористического самоубийства и неприемлемость фашизма в качестве якобы лекарства от этой угрозы обязывает к тому, чтобы в этот угрожаемый период на Земле появилась жизненно состоятельная дееспособная альтернатива самому фашизму.
4. После того, как мы определились в сути фашизма, соотнесём с нею некоторые рецепты преодоления назревшего глобального кризиса, которые предлагают разные политологи.
«Так как Россия представляет собой масштабное стратегическое образование, то управление его стратегическим потенциалом должно быть сосредоточено в руках небольшой группы или отдельного лица, как бы он ни назывался — президентом, монархом, Высшим Советом, вождём и так далее… Понятие „народ“ должно быть взято как основная юридическая категория, как главный субъект международного и гражданского права… Гражданин, индивидуум юридически ответственен перед своим народом. Нечто подобное заявлял и Джемаль: „Нужно объяснить, что люди — исчезающие малые величины… Смертный человек должен быть инструментом“.
Это выдержки из статьи Никиты Каледина «Подполье выходит наружу» («Стрингер», май 2003 года), в которой анализируется политическая деятельность А.Г.Дугина, претендующего на новую государственную идеологию — идеологию «консервативной революции». Статьи этого идеолога российского «неоконсерватизма» в последнее время начали печатать газеты и журналы самой разной политической ориентации: от либерально-патриотической «Литературной газеты» до проправительственной «Российской газеты». Определив А.Дугина как «великого комбинатора» постсоветской эпохи, автор показывает, что тот, как и герой Ильфа и Петрова, «предлагал услуги и Ельцину, и Коржакову, и Куликову, и Лужкову. Но, увы, — делает поспешный вывод Н.Каледин, — как оказалось, революционеры-экстремисты никому были не нужны».
Так ли это на самом деле?
«Некоторая неготовность сделать евразийство официальной идеологией современной России оставляет свободное пространство для разнообразных демаршей вокруг толкования консерватизма. Так вчерашние либерал-демократы, привыкшие к интеллектуальным pret-a-porter из-за океана, явно намереваются предложить нам под видом консерватизма прямолинейный римейк с англосаксонского (точнее с американского) оригинала».
Это выдержка из «Российской газеты» № 94 от 20.05.03 г., в которой опубликована большая статья самого А.Дугина «Владимир Путин и консервативная революция», из которой можно понять, что «дух революции» не чужд кукловодам Дугина:
«Но куда девать дух революции, воли, раскаленное пламя восстания, которое тайным зноем копится в русском сердце, тревожит сны, зовёт в абсолютные дали? Я думаю, что мы должны вложить нашу континентальную силу в новый консервативный проект. И пусть именно он станет новым изданием русской революции, Консервативной революции, Национальной революции».
Начнём с того, что Дугин излагает всё в своих трактатах (а не только в рассматриваемой статье) так, что различий между осмысленной волей человека и одержимостью зомби, действующего в политике, — не видно: это одинаково касается как “вождей”, так и толпы. Это — своего рода показатель того, что сам Дугин — волей не обладает, точно так же как ею не обладали одержимый Гитлер и подавляющее большинство его сподвижников.
Но невнятность в вопросе о воле и безволии одержимых — это только один из примеров пустословия, хотя один из наиболее значимых для политики. И он показывает, как за туманами новой революционной ПУСТОЙ фразеологии Дугина, кое-кто пытается въехать на союзе «неотроцкизма» (интернацизма) с «неофашизмом» (нацизмом) в XXI век. При этом молчаливо предполагается, что толпа, отозвавшись на лозунги, сама наполнит эту пустую фразеологию (социологических теорий, включающих в себя психологию личности и обществ; экономических теорий микро— и макро— уровней, стыкуемых с реальным бухгалтерским учётом, — у Дугина за душой как не было раньше, так нет и сегодня) своими невежественными бреднями, точно так же, как это произошло при крушении СССР, когда толпа пошла за лозунгами «духовных детей О.Бендера» — реформаторов-демократизаторов, прикрывшихся кулаком-мироедом Б.Н.Ельциным.
Чтобы понять ход мыслей кукловодов Дугина, рассмотрим одну цитату из этой статьи, в которой зиц-фюрер вещает от имени главы государства:
«Консерватизм при Путине зреет. Он ещё зелен и неустойчив, его заносит в крайности, уныло, но громко кричат и доморощённые республиканцы, и правые глобалисты. Но нечто неотвратимое приближается. Так возвращаются Командор или тень отца Гамлета. Чем больше русские сталкиваются с нерусскими, тем стремительнее они ищут точку опоры в самих себе. Запрос на консерватизм неуклонно растёт. Путин благосклонно улыбается. Он инстинктивно знает, откуда что дует. И не ошибается в этом».
И в этом нет ничего нового: от имени президента (т.е. приписывая ему свои убеждения) сегодня декларирует свои политические взгляды весь спектр политических «элит». Однако Дугин пытается пойти дальше:
«На каком-то этапе политическая история попросит нас уточнить позиции и дать более точные формулировки. В какой-то момент — я убеждён, что на нашем веку, — решительный час наступит. Понятно, что никто в покое нас не оставит, и что нам придётся отвечать что-то всему миру: и богатому северу и бедному югу. Придётся изъясняться внятно и со своим народом. Ничего экстравагантного, что опять захватило бы и раскололо общество, очевидно уже придумать на удастся. Мы обречены на консерватизм, нас подтолкнут к нему извне и изнутри».
Дело, как видите, за малым: «дать более точные формулировки», т.е. формулировки наполненные жизненно состоятельным смыслом, на основе которых общество смогло бы подняться в своём миропонимании и преодолеть нынешний кризис. Но с этим Дугин не торопится, поскольку сам сделать этого нравственно-интеллектуально не способен. И этим он показывает, что действует в сценарии программирования новой катастрофы: дело в том, что, когда «решительный час настанет» и «история попросит дать более точные формулировки», — эти точные формулировки не только должны быть выработаны, но они должны быть уже достаточно широко известны в обществе и понятны тем, кто обладает политической волей, чтобы осмысленно действовать на их основе.
А без такого рода подъёма социологической науки на качественно новый уровень терминологическая невнятность Дугина (неопределённости типа «евразийство» и «консерватизм» и т.п.) сама собой наполнится содержанием новой социальной катастрофы и фашизма как средства выхода из неё, в котором неожиданно объединятся псевдонационализм, псевдосоциализм и «интеллектуализм». Если к тому же вспомнить об американском «неоконсерватизме» Дж.Буша младшего, который мы анализировали в апрельском «Текущем моменте» и о псих-троцкистских корнях которого вполне определённо выразились некоторые западные аналитики в редакционном брифинге английской газеты «Гардиан» 11.04.03 г., то ход мыслей кукловодов Дугина обнажится в глобальных масштабах: объединить Америку, Европу, Японию и Россию (для начала) под знамёнами такого фашизма, который мировая общественность, зацикленная на ужасах германского фашизма второй четверти ХХ века, просто оказалась бы не в состоянии распознать, после чего в эту систему влился бы и весь остальной «третий мир», запутавшись в проблемах, искусственно внедрённых в его жизнь хозяевами такого рода сценария.
5. И возможно всё это «мировой закулисе» удалось бы, если бы не одно «но». Есть признание под давлением обстоятельств: «Мы оставили после себя неправильные слова».
«Шпеер лукавил. Германия де-юре многими на Западе считалась капитулировавшей лишь в военном отношении, и западные „законники“ строили вполне конкретные планы по сохранению части нацистских государственных институтов, рейхсвера и даже постов для наиболее симпатичных им бывших вождей Третьего рейха. Летом 45-го года американский генерал Паттон обхаживал Геринга, устраивал в его честь банкеты с шампанским. Шахта, Шпеера, Лея некоторые американские военные и политики вообще считали очень ценными специалистами. Например, у эксцентричного и обаятельного демагога Роберта Лея, умело швырнувшего немецкого рабочего из национал-социалистского „рая“ прямиком в окопы, кое-кто на Западе не прочь был перенять опыт.
О собственном же «опыте», вынесенном нацистскими вождями из 12 лет «тысячелетнего рейха», вполне внятно сказал Лей в беседе с сотрудником американских спецслужб (запись сделана с «прослушки» 28 мая 1945 года. Подлинный текст приводится впервые):
«Лей: Мы были экспериментаторами, сэр. Но экспериментируя с человеческим материалом, мы кое-где в документах оставили после себя неправильные слова — «уничтожение», «устранение», «отсекновение»… пусть даже гнилых тканей. В документации всегда должны фигурировать только правильные слова — «созидание», «строительство», «решение вопроса»… Тогда никто не потянет вас к ответу на каком-то там трибунале, даже если в ходе опыта вы отсекли гораздо больше живых тканей, чем это сделали мы. А потому правильные слова и сильная армия и… Америка превыше всего, не так ли?! (Диалог ведётся на английском языке, но последние слова были произнесены по-немецки.)
Вопрос-реплика: А какими «правильными» словами вы собирались прикрыть Дахау, Аушвиц…
Лей(перебивая): Испанцы вырезали индейцев Южной Америки, вы, американцы, Северной! И человечество это проглотило. Оно проглотило бы все аушвицы, если бы мы выиграли эту войну!!! А слова… слова всегда найдутся, когда армия сильная».
Это фрагменты статьи Елены Съяновой «Три капитуляции Третьего Рейха», опубликованной в «Известиях» от 7.05.2003 года. Из них можно понять, что политическое руководство Соединённых Штатов сразу же после военного разгрома германского фашизма было призвано идеологами национал-социализма к установлению фашизма в США в либерально-демократическом варианте на основе «правильных» (в смысле никого не пугающих в их прямом значении) слов, однако несущих для посвящённых скрытый смысл, и суть этого смысла для посвящённых — фашистская. Политическое руководство Третьего Рейха, народ, страна — носители духа фашизма могут капитулировать, как это было в мае 1945 года. Но как быть с капитуляцией «духа фашизма» как такового, когда все другие рецепты поддержания устойчивости глобальной толпо-“элитарной” пирамиды исчерпаны?
«В принципе на этом можно было бы и закончить. Но есть еще кое-что о “капитуляции духа”» — продолжает Елена Съянова, цитируя письма Лея своей жене…
«Полная капитуляция арийского духа»
Вот такое письмо:
«Я не уверен, что смогу передавать тебе записки таким же образом. Завтра нам, по-видимому, предъявят обвинительное заключение, и условия ужесточатся. Поэтому хочу кое-что объяснить. Не волнуйся — я совершенно здоров, и в тюремный госпиталь меня таскают напрасно. Но им я не могу ничего сказать, а тебе попытаюсь. Со мной тут произошел казус — я впервые в жизни самым пошлым образом пожалел себя. Но казус даже не в этом, а в том, что эта жалость вдруг взяла и умножилась… в сотни тысяч раз. Это было как удар, и я опять же самым пошлым образом грохнулся в обморок, да еще в присутствии Гилберта (тюремный психолог в Нюрнберге. — Авт.). Сотни тысяч, миллионы раз… Понимаешь, откуда эта „арифметика“?
К убийцам всегда являются их жертвы… Я никого не убивал. Но я ЗНАЛ. Этого оказалось довольно.
Сам не верю, что со мной такое произошло. Но так я и попал в госпиталь в первый раз. А дальше ещё нелепее. Стали сниться сны — как будто я не я, а какой-то старик, которого гонят пинками, а он не понимает — за что, куда? А то я — целая толпа полуголых, но еще надеющихся… Сердце выкидывает такие номера, что меня в очередной раз тащат в госпиталь, делают бесполезные уколы. Одним словом — полная капитуляция арийского духа! Или кто-то сходит с ума. Политик? Идеология? Забавный вопрос. А ещё забавнее, что я этим бредом хотел успокоить тебя по поводу своего здоровья. А может быть, и успокоил… по поводу гипотетического выздоровления души? Прости за самое нелепое из всех писем. Но ты поймёшь. Р.» (19 октября 1945 года. Роберт Лей жене Маргарите).
Однако это признание «обаятельного и эксцентричного демагога» (очень похожего на некоторых современных россиянских демагогов) о «полной капитуляция арийского духа» вырвалось у Роберта Лея лишь после того, как им же в беседе с сотрудниками американских спецслужб уже были посеяны на будущее семена фашизма на основе “правильных” слов интернацизма. Выделенный нами в тексте призыв нацистского демагога Роберта Лея:
«А потому правильные слова и сильная армия и… Америка превыше всего, не так ли?!» — стал рецептом для перерождения буржуазной формальной демократии в США в демофашизм, которому последовали несколько поколений политического руководства США, искренне напуганные ужасами концлагерей «тоталитарных» режимов, но также искренне не понимающе сути фашизма и сути различий людей по типам строя психики и различий исторически сложившихся культур разных народов по ориентации каждой из них на воспроизводство в преемственности поколений определённой статистики распределения населения по типам строя психики.
В этом же и ответ на вопрос: Почему денацификация Германии и демилитаризация Японии были успешно проведены США и в результате их культурной миссии в этих странах возникли вполне приличные формально демократические режимы? — Потому, что тоталитарная власть правящих классов этих стран смогла войти в предложенные США формы государственности, а “правильные” слова, которые сопутствовали этому процессу, в условиях нарастающей сытости и материального благополучия, контрастировавшей с памятной разрухой конца войны, не пугали подвластную толпу, члены которой сами не чувствовали общества как системы и не обладали знаниями о закономерностях его жизни, развития и управления.
Поэтому не стоит удивляться, что семена
6. Всё что ни делается в России, делается наилучшим образом при той объективной нравственности, которой привержены её народы. На уровне такого понимания свершившейся истории и возможных перспектив её развития, а также с учётом того, что было сказано Робертом Леем в отношении колонизации Северной и Южной Америки, можно утверждать следующее: Бог миловал Россию от соучастия в прошлом в геноциде народов Американского континента, а это означает, что ей дарована Свыше милость — возможность остановить фашизм на Земле в любых его модификациях.
Но для осуществления этой возможности, необходимо рассмотреть: какими могут быть модификации фашизма на основе никого не пугающих — и в этом смысле — “правильных слов” при отсутствии однако праведных дел?
7. Начнём с того, что сегодня многих в России, Европе и Америке не только не пугает, но по своему даже притягивает всякая восточная экзотика и так называемый «свет с Востока», чаще всего проникающий в толпо-“элитарное” общество через различные виды йог, боевых искусств и т.п.
«Очень впечатляет ваш образ “всемирного чайна-тауна” — безликого, бесцельного и бесконечно человеческого общежития, доминирующей повседневности. Вы пишете: “Проблемы межцивилизационных контактов, которые никак не удаётся решить средствами идеологии и политики, становятся легко разрешимыми, как только Восток получает статус вездесущей повседневности, то есть мира в мире”. И дальше есть ещё одна ключевая фраза: “Нет ни денег, ни догм в этом чайна-тауне, ни привязанностей к прошлому, ни упования на будущее”. Вы предполагаете, что этика невозможного состоит в том, чтобы отказаться от идейных привязанностей, догм, упований на будущее, и идеал — муравейник?»
Если оставить вне рассмотрения историю Китая и развитие его культуры (это вопрос особый: все народы идут к человечности, но из разных мест и разными путями), то при бездумном импорте всего этого в любую другую культуру, развивавшуюся исторически иначе, это станет — ещё одной разновидностью фашизма, в рассматриваемом случае упакованного в китайские церемониально-эстетические формы. Именно такая форма фашизма в начале XXI века и предлагается к осуществлению русскоязычным философом Владимиром Малявиным, проживающим на Тайване и преподающим тамошним китайцам “русскую” философию.
В интервью, отрывки из которого мы процитировали и которое полностью опубликовано в журнале «Эксперт» № 16, 28 апреля 2003 года под названием «Этика невозможного», сообщается, что журнал уже «опубликовал четыре эссе Малявина — „Всемирный чайна-таун“, „Ось великого пути“, „Простые истины Лао-Цзы“ и „Молния власти“, вызвавшие очень разнообразную реакцию россиянской “элиты”.
«Одни, — приходят к выводу авторы статьи Искандер Хисамов и Олег Храбрый — это те, кто ровным счётом ничего не понял, ругают Малявина за тяжёлый и непонятный язык, другие — кто понял ровно половину — за проповедь авторитаризма, которая рядится в лоскуты “простых истин Лао-Цзы”, и веерные цитаты из святых писаний, пляшущие под дудку главного мистификатора. Третьих — кто понял всё или почти всё — просто не существует».
Посмотрим, что же поняли авторы статьи, задающие вопросы Малявину:
«В “Повести об Антихристе» Владимира Соловьёва говорится об Антихристе, который дал людям всё. Он им дал даже свободу вероисповедания, всё что угодно, — блага, развлечения. Но он только отказался уверовать в Христа публично. И как бы отказал людям в идеале. То есть всё дали человечеству — не дали только идеалов, идей, догм, привязанностей. И люди отказались так жить».
Этот — иносказательно заданный вопрос о возможности фашизма восточного образца, на который Владимир Малявин даёт вполне определённый ответ, не понят в своей сути теми, кто вопрос поставил.
«Свобода от мира даётся не в борьбе с тем, кого считают Антихристом, а, как ни странно, в сознании своей оставленности Богом в мире», — так ответил на него “русский” философ китайского производства.
Однако на него есть ответ — общий, касающийся не только фашизма в (экзотичных для россиян и евро-американцев) формах восточных церемониалов и эстетики, но и сути дела недопущения фашизма.
8. Никто не оставлен Богом в этом мире, хотя и не все осознают это; но те, кто осознаёт ощущение «оставленности» и заявляют о ней, — сами отвергли Бога, такого, каков Он реально есть. И в зависимости от типа своего мировоззрения и выражающего его миропонимания они подвластны одному из двух видов атеизма: атеисты-идеалисты — придумывают себе «богов» соответственно собственной своей нравственности или приобщаются к культам такого рода «богов», придуманных ранее другими; а атеисты-материалисты — прямо заявляют о том, что «Бога нет».