Страница:
Повторяйте эти упражнения до тех пор, пока вы не будете замечать за собой проявления Качества Дерзости ежедневно. Однако, если даже этого материала для развития вашего качества Дерзости оказалось недостаточно – вам необходима консультация или участие в тренинге по личному развитию (www.hohel.kiev.ua).
Ступень четвертая. Раскрепости сознание
Очень часто стереотипы массового сознания помещают наши взаимоотношения, образ жизни, ежедневное поведение в своего рода клетку, омертвевшую скорлупу, сдерживающую личный рост человека, который невозможен без вечного поиска новых форм, без вечного эксперимента в движении к совершенству.
Та же мысль в древнеиндийских писаниях выражена так: «Жизнь – это игра Бога, его вечное наслаждение творчеством».
Что же мешает нам следовать Богу хотя бы в этом, наслаждаясь жизнью и превращая ее в творчество?
Лишь наша собственная привязанность к старым формам.
Кому хоть раз в жизни не приходила в голову примерно такая мысль: вот бросить бы все, уехать на необитаемый остров… Вполне возможно, движение к собственному счастью можно было бы начать и так, однако кто из подумавших таким образом удосужился хотя бы купить билет?
Впрочем, необитаемый остров – не единственный, и вполне возможно, не лучший путь к счастью. От себя не убежишь – и если не использовать толчок, данный новыми обстоятельствами, жизнь и на необитаемом острове может вскоре показаться скучной и постылой. Тяга к прошлому, олицетворяемая старыми привычками, очень сильна. Как говорил в свое время Ошо: «Если людям предложат выбирать между счастьем и несчастьем, они скорее выберут второе, потому что они слишком много в него вложили». На самом же деле, путь к счастью прост и одновременно сложен: нужно попытаться увидеть в своей жизни то, чего ты не видел до сих пор – и использовать это. Основой для такого пути является Качество Находчивости.
Мы часто замахиваемся на непременное для личного успеха условие творчества в профессиональной сфере, но при этом почему-то забываем отработать это качество на более скромном и менее видимом для окружающего мира материале нашей собственной жизни. Творчество в труде – высшая ценность, но любое творчество начинается со скромного применения в сфере повседневных жизненных мелочей, где оно называется находчивостью. Только находчивый человек достоин того, чтобы в будущем прийти к радости больших достижений.
Не умеют творить только те, кто привык к тому, что ими управляют.
Внешними проявлениями программ, по которым живут управляемые, являются правила поведения, которым мы бессознательно следуем – то есть, стереотипы. А в основе любого заблуждения лежит стереотипное мышление. Стереотипы полезны, когда экономят время, силы и энергию нашего сознания для действия в привычных ситуациях, например «уходя, надо закрывать за собой дверь». Однако они становятся вредными, когда изменяются ситуации, мир вокруг нас или наши собственные побуждения; они вредны, когда сводят бесконечно сложный мир в набор неосознанных правил и ограничений. Люди, мыслящие в основном стереотипами, склонны освящать их различными постулатами – моральными, религиозными либо «сверхличностными» (например, интересами государства, клана, семьи или нации; мнением научных авторитетов); однако они не склонны иметь собственного мнения по каким-либо вопросам либо считают, что стереотип, которым они бессознательно пользуются, и есть их мнение. Если мы вовремя не пересматриваем тот набор стереотипов, который определяет наше поведение и мышление и не вычищаем его из нашего сознания или не помещаем его туда уже на уровне осознания, мы подвергаем себя опасности ситуации, когда количество однажды перейдет в качество и мы, неожиданно для себя, окажемся привязаны набором идеологических сверхценностей к не вполне осознающим себя, как личности людям.
Именно поэтому для пробуждения Качества Находчивости, а затем и Творчества необходимо начать с осмысления стереотипов с позиции их пригодности для собственного развития.
Следуя стереотипу трехразового питания, навязанному мне, как и большинству других детей в младые годы властью родителей, в зрелом возрасте я начал ощущать от этого некий дискомфорт, так как это стало отнимать слишком много времени.
Поэкспериментировав с различными системами питания и голода, я пришел к выводу, что на данном жизненном этапе меня вполне удовлетворит питаться приготовленной пищей один раз в день, вечером – до этого, в случае голода, я могу съесть что-нибудь сырое.
Выиграв больше времени для своих занятий, я к тому же почувствовал себя значительно здоровее.
Стереотипное мышление всегда освящает мнение большинства или авторитетов и призывает нас бездумно ему подчиняться, ставя себя в зависимость от тех, кто наверняка имеет от нашего поведения собственную выгоду.
При этом стереотипное мышление склонно к насилию, потому что оно становится очень агрессивным и раздражительным по отношению к тем, кто не пользуется схожими стереотипами – мы можем проверить это на примере воздействия на сознание общепринятых правил и устоев, религиозных догм и политических идеологий.
Пользуясь повсеместно принятыми стереотипами, мы отдаём своих детей в школы, лечим свои болезни у врачей, обращаемся к Богу через священников и голосуем за политиков, обещающих нам всеобщее благоденствие.
Однако очень часто получается так, что среднестатистическая школа наших детей только портит, прописанные врачом таблетки лечат одну болезнь, но при этом порождают три новых, проповедующие мир и добро церкви вовсю воюют между собой, а политики думают прежде всего о своём собственном бизнесе.
И тогда стереотипное мышление побуждает нас обвинить их в нечестности или некомпетентности и найти себе другие школы, других врачей, другую религию и проголосовать за других политиков, обвинив других людей в том, что нас снова использовали и обманули.
Однако виноваты во всём мы сами, вернее – наша привычка мыслить стереотипно. Есть ведь в нашем мире счастливые и преуспевающие люди, никогда не ходившие в школу, почти не пользующиеся услугами врачей, игнорирующие любые выборы кроме собственных и обращающиеся к Богу исключительно из своего сердца.
Главная же особенность стереотипного мышления заключается в том, что оно притягивает к нам носителей подобных или диаметрально противоположных стереотипов, подменяя возможности открытых, уважительных и развивающих взаимоотношений реальностью непродуктивного времяпровождения из сплетен, споров, ссор, бессмысленных диспутов на политические и религиозные темы и прочих ничего не значащих занятий, порождающих конфликты и взаимное перекладывание друг на друга ответственности за неспособность сотрудничать.
Рассказывает участник тренинга личного роста:
«Когда меня на улице едва не покусала стая собак, я спросил, почему это могло произойти. Конечно же, меня бы уже не устроило стереотипное объяснение типа «не зли их и держись подальше».
«Ты же знаешь, подобное привлекает подобное», – последовал ответ. – «Что для тебя представляет собака в символической форме?»
«Агрессию».
«Вот с ней и работай».
«Я тут же вспомнил, как накануне поддался соблазну в компании представителей оппозиционной партии до хрипоты в горле поругать бездарное правительство. Хотя я никогда не был ярым государственником и не жаловался на жизнь при любой власти, в тот раз стадное чувство оказалось сильнее желания не участвовать в споре или проигнорировать его. Собаки, набросившиеся на меня из-за слепой ярости одной из них, помогли мне увидеть себя в этой ситуации со стороны».
Между тем, отделаться от назойливых собак, как и от неприятных людей весьма просто – достаточно не соответствовать их стереотипу поведения.
Однако, поскольку мы чем-то уже притянули их в свою жизнь, задача усложняется тем, что надо сломать и свой собственный стереотип поведения – только в этом случае действие становится спонтанным, а действующий – находчивым.
Мой знакомый попал в похожую ситуацию на моих глазах и мне было очень интересно посмотреть, как он из нее выберется. Еще бы, ведь он проводит бизнес-тренинги, значит – человек творческий.
Пока мы беседовали, стоя на улице, к нам подошел кто-то из нищих и начал назойливо попрошайничать. «Пацан, дай по голове!» – закричал ему мой собеседник первую пришедшую в голову абсурдную фразу в ответ на просьбу дать денег. Нищего как ветром сдуло.
Тактика «взламывания стереотипов» неплохо действует и в ситуации, когда беседа с интересующим вас человеком складывается неблагоприятно.
Рекламируя свои тренинги по продажам, тот же знакомый (его фамилия Деревицкий) пришел для переговоров с директором фирмы, где предварительный разговор о нем уже состоялся. Однако, придя туда, он натолкнулся на крайне неблагоприятный прием: то ли директор передумал, то ли настроение у него испортилось, но в процессе слушания он ни разу не высказал своей заинтересованности.
После того, как знакомый закончил презентацию перечня своих услуг, директор надменно его спросил:
– А кто вы, собственно говоря, такой?
– Вы читали Карнеги? – последовал встречный вопрос.
– Да, – признался директор.
– Так вот, это их американский Деревицкий.
Директор посмеялся и вскоре они заключили контракт.
Очень часто уже знакомый нам страх быть плохим является основным ограничением, не дающим нам нарушить общепринятые стереотипы и поступить так, как нам удобно, сэкономив свое время и силы для тех дел, которые нам нравятся. Кому не известна такая ситуация: на носу день рождения, скоро придут гости – и вот, хозяйка с хозяином проводят день и ночь у плиты, чертыхаясь и кляня все праздники вместе взятые, на чем свет стоит. Между тем, нарушить стереотип общепринятого гостеприимства очень просто: достаточно на секунду задуматься над тем, какое течение праздника доставит удовольствие лично вам и стоит ли вообще организовывать его общепринятым образом.
После чего достаточно будет рассмотреть ситуацию, в которой вы собираетесь известить своих друзей и близких о собственных намерениях, как тренировочную для наработки Качества Находчивости; а их возможные претензии или пересуды за вашей спиной – как цену, которую необходимо заплатить, чтобы покрепче утвердиться в Качестве Дерзости.
Одна моя знакомая в таких ситуациях, обзванивая приглашенных, сообщает им: «Подарка не надо. Приготовь лучше то-то и то-то – у тебя это лучше всего получается. – «А затем восседает во главе великолепно накрытого общими усилиями стола, чувствуя себя именинницей не на словах, а на деле.
Другая, чтобы избавить себя от расспросов и домашних хлопот, вообще на период своего дня рождения берет отпуск и уезжает из города.
Третья, принимая поздравления по телефону, приглашает зайти – но предупреждает, что будет только чай с тортом.
Еще один мой друг, желая оградить жену от ежегодных трудовых подвигов на кухне, вообще приучил друзей к тому, что свой день рождения не празднует – и ничего, никто не в обиде.
Между прочим, даже любая вредная привычка – тоже стереотип, как и любой необязательный для выживания стереотип – потенциальная вредная привычка. Чтобы ее преодолеть, иногда бывает достаточно отследить цепочку стереотипных действий до начала ее зарождения – такую работу часто проводят психологи в ходе своих консультаций.
Клиентка, которой я оказывал психологическую поддержку, долгое время могла критиковать мужчин, ведущих холостой образ жизни. На своей работе выходить на смену она предпочитала с барышнями, могущими поддержать ее любимую тему беседы. Верование в преимущество семейной жизни перед холостой было в ней очень сильно.
Как-то раз в ходе психологического тренинга она призналась, что переживает из-за того, что долгое время не могла выйти замуж. Я утешал ее, как мог, говоря о том, что далеко не всем это нужно, и т. д.
Вскоре в ходе нового тренинга она заявила о другой проблеме: ей было трудно бросить курить. Разрываясь между двумя стереотипами поведения («нервничаешь – покури» и «курить – вредно»), она никак не могла найти собственный путь. Пришлось успокоить ее и на этот раз, говоря о том, что бросать курить вовсе не обязательно.
Однажды в ходе нашей очередной консультации, она схватилась за сигарету. Я тут же попросил ее потерпеть и воздержаться.
«Но я же буду плохо себя чувствовать, если сейчас не закурю!» – едва не закричала она.
– Хорошо, закуришь попозже, но при условии: расскажи мне, почему тебе хочется курить.
– Откуда я знаю – просто хочется, и все!
– Нет, не просто. Понаблюдай за собой. Как именно тебе хочется? Что ты чувствуешь при этом?
Она указала куда-то в район груди:
– Вот здесь… Давит.
– Хорошо, теперь кури. В следующий раз, когда захочется себя пожалеть, можешь тоже отследить свои ощущения, вспомнить когда ты испытывала похожие и сообщить мне.
– А тут и ждать нечего, я и так помню…, – сказала она и вдруг осеклась. Оказалось, что мысли о замужестве приходили к ней на фоне тех же самых ощущений. Курить ей сразу же расхотелось.
Через некоторое время выяснилось, что впервые она разрешила себе закурить тогда, когда ее бросил любимый за день до свадьбы.
Примерно тогда же она впервые почувствовала тяжесть в груди – курение лишь было способом заглушить ее. Мы раскопали ее старую эмоциональную привязку к ситуации неуспеха и затем уничтожили ее.
После этого разговора она стала выкуривать втрое меньше сигарет. Стереотипная связка «прошлое – ощущение неполноценности – тяжесть в груди – сигарета» был сломан единственным моментом осознания.
Эта женщина была порабощена целой системой телесных и эмоциональных стереотипов поведения, в основе которых лежало свойственное многим людям стереотипное верование о том, что единственный путь к личному счастью лежит через обретение семьи. Именно это верование и обрекло ее на страдания.
Вообще, самой распространенной, самой агрессивной и самой порабощающей формой стереотипов являются стереотипы массового сознания, поддерживаемые политикой государства и церковными заповедями о том, что каждый человек должен иметь семью, состоящую из одного мужа, одной жены и ребенка (детей). Однако сегодня жизнь предлагает много, как никогда, альтернативных вариантов жизни.
Так, например, в прессу все чаще просачиваются слухи о вполне счастливых «нетрадиционных» семьях, где с одной или обеих сторон присутствует несколько партнеров – речь идет именно о семьях, связанных повседневными хозяйственными, экономическими и воспитательными функциями, а следовательно и стремлением быть вместе, то есть – любовью друг к другу. Очень часто толчком к созданию такой семьи расширенного типа является «неверность» одного из супругов и последующее осознание того, что он любит обоих (обеих) своих партнеров. Иногда ему удается убедить в достоинствах такого союза другую половину (что, конечно же, труднее, поскольку другая половина выступает в роли «теряющей» и, по общественным понятиям, «обиженной») и воссоздать семью уже в расширенной форме.
Однажды мне пришлось консультировать женщину – убежденную христианку, имеющую проблемы в семье. Как это часто бывает, женщина ушла в религию в момент, когда очень нуждалась в поддержке, но так и не нашла ее вокруг себя.
Момент же этот наступил тогда, когда она обнаружила фотографии, запечатлевшие ее мужа в недвусмысленных позах со своей любовницей – иллюзии о нравственном браке рухнули в одночасье.
Мы провели много бесед, в ходе которых удалось показать ей, что в то самое время, когда ее муж нарушал одни нормы религиозного поведения («не прелюбодействуй»), она нарушала другие, обижаясь на него («не носи камень за пазухой») и осуждая его поведение («не судите, да не судимы будете»). Я также пытался подвести ее к мысли, что ее выбор религии был продиктован не столько осознанным поиском духовного пути, сколько проекцией собственной картины мира на религиозную основу.
Вскоре после этого она стала замечать среди братьев по вере проявления нечестности и лицемерия, которые не хотела видеть раньше. Ее активность пошла на спад и она уже не была столь фанатичной в отстаивании определенных догм и канонов поведения. Через некоторое время она даже призналась в том, что теперь ходит на собрания скорее из желания найти свой круг общения и изучить Библию, чем из стремления приобщиться к «истинной вере». С ролью «второй жены» она тоже постепенно смирилась – ведь муж не прерывал своей связи, но и не уходил из семьи, продолжая содержать ее и ребенка. И хотя в чистом виде «расширенная» семья не состоялась, основы для такого решения были заложены.
Тем не менее, я знаю много людей зрелого возраста, решивших не обременять себя семейными узами или создавать отношения «не такие, как у всех» – и при этом совершенно счастливых с этим.
Мои друзья непрестанно ссорились между собой, пока жили вместе. Основой для взаимных упреков со стороны жены было то, что муж проводит с ней мало времени, а со стороны мужа то, что она плохо ухаживает за ним. Подумывая о разводе, они разъехались, каждый к своим родителям – и отношения сразу улучшились. С тех пор они стали проводить вместе только выходные – а знакомым, смеясь объявляли: «У нас брак – на уик-энд».
Сегодня уже не редкость, когда женщины (да и мужчины тоже) сознательно отказываются заводить детей или вступать в традиционные браки – идет поиск альтернативных семье стилей жизни. Аргументация позиции новаторов продиктована, как правило, достаточно высокой степенью осознания ценности настоящего момента и звучит примерно так, «Сегодня мне это точно не надо, а завтра – кто знает? Если когда-нибудь я приду к тому, что для меня в этом действительно что-то есть, я смогу принять и трудности, связанные с этим – будь то поздние роды или воспитание ребенка в одиночку».
Привыкая к некоторым вещам, мы как бы забываем о том, что следует постоянно искать новые формы взаимодействия, если мы не хотим, чтобы наши отношения с людьми деградировали. Следующий пример очень типичен, и потому я попытался описать его по возможности более развернуто. Многие люди становятся рабами общепринятого стереотипа «получать лучше, чем отдавать». Однако недаром ведь сказано: «бесплатных завтраков не бывает» – ведь если тебе кто-то приготовил завтрак или хотя бы заплатил за него, значит ты сам дал ему власть над собой и надежду на то, что он когда-нибудь заберет назад свою плату. Будет ли эта плата удобна получающему, если ее форма и размеры не были оговорены заранее? Ответ зависит лишь от степени осознания получающего.
Консультируя одного из клиентов, я столкнулся с проблемой несчастной любви – клиент находился в длительной депрессии из-за того, что его оставила любимая девушка. В ходе анализа их взаимоотношений выяснилось, что девушку не устраивало то, что ее партнер слишком несамостоятелен. Видя как ему, взрослому мужчине, стирает и готовит мать, она предложила ему проявлять больше инициативы в хозяйственных делах, уверяя, что ему так будет лучше. Однако, поскольку она не настаивала на этом, клиент отказался от ее предложения, мотивируя это тем, что ему так удобнее. Вскоре они расстались по ее инициативе.
По ходу консультирования всплыла и другая проблема – клиент не чувствовал себя достаточно комфортно, находясь дома. Мать контролировала его местопребывание, круг друзей, быт. Попытки поставить ее на место выливались в скандалы, а затем сменялись примирением на почве чувства вины перед матерью – клиент не хотел казаться плохим сыном, и по-человечески это было вполне объяснимо – ведь он зависел от матери практически во всем, как же он мог отплатить ей за это черной неблагодарностью, расстраивая ее?
На очередной сессии всплыла еще одна любопытная деталь: хотя временами клиент неплохо зарабатывал, денег у него мать не брала, мотивируя это тем, что ему нужно помогать разведенной жене с маленьким ребенком – однако при случае не преминула напомнить, что она очень много для него делает и рассчитывает на встречное отношение.
«Встречное отношение» заключалось в том, что клиент должен был докладывать ей куда и зачем он идет (это часто приводило к скандалам, потому что мать могла позвонить его знакомым, разыскивая его, что приводило клиента буквально в бешенство), сколько зарабатывает (эта информация использовалась для манипуляций типа «у тебя сейчас мало денег – не давай мне на питание, лучше отвези жене», что, в случае ближайшей ссоры, становилось непробиваемым аргументом: «это ты у меня на иждивении, а не я у тебя!»), кушать то, что она готовит («я же для тебя это приготовила – неужели ты это не съешь?») и при этом толстеть (мать предпочитала готовить каши и картошку).
Клиент был очень удивлен, когда я сказал ему, что на месте его девушки, любая другая поступила бы точно также – кому нужен человек, не умеющий себя обслужить?
«Но она же не настаивала на этом, она говорила, что так будет лучше только мне самому» – заупрямился клиент, в ответ на что я посоветовал ему однажды самому себе приготовить пищу и посмотреть, что из этого выйдет.
На следующую сессию клиент пришел слегка ошарашенным – было видно, что в привычном течении его жизни что-то сломалось. После того, как его попытка приготовить себе пищу вызвала бурное противодействие со стороны матери, он неожиданно осознал, что ссора была вызвана на этот раз не проявлением «его неблагодарности», а реальной попыткой выйти из-под ее опеки. Он тут же увидел нежелание матери менять существующее положение вещей и понял, что именно оно и было причиной его внутреннего дискомфорта. Ведь принимая ее услуги, он фактически давал согласие и дальше находиться под ее контролем; мать же не хотела терять влияние на него и ради этого была готова даже его обслуживать.
«Моя ближайшая задача – научиться жить самостоятельно, даже если для этого мне придется разменять квартиру или иметь отдельную полку в холодильнике и раздельный бюджет» – уверенно заявил он, хотя на тот момент его заработки сильно упали и он далеко не так был обеспечен материально, как раньше. Его несколько смущали трудности новых для него дел (уборка, стирка, глажка, приготовление пищи), однако он был полон решимости освоить их для себя сам, чтобы не давать своей матери больше повода для манипуляций. С этого времени он стал обслуживать себя и готовить себе постоянно, что дало ему моральное право пресекать поползновения матери вмешиваться в его жизнь, невзирая на ее обвинения в грубости и непочтительности. Его депрессии и след простыл.
Приведенный пример отражает слом сразу нескольких устоявшихся в обществе стереотипов – условностей относительно «женского» и «мужского» труда, а также взаимоотношений «хороших» детей со своими родителями. Впрочем, даже если бы наш герой отошел от «детских» стереотипов поведения и убедил мать брать деньги, выполняя предписанную ему «мужскими» стереотипами функцию, это могло бы стать поводом для встречных манипуляций уже с его стороны («я же даю тебе деньги, значит ты должна…») или даже для ее манипуляций, но уже на новой основе («вот если бы ты давал мне больше денег, я бы готовила тебе не каши, а отбивные!»), но не отношениями сотрудничества, где каждый делает для другого лишь то, что он хочет и пока он хочет – но не далее и не более того. Ведь в отношениях, свободных от стереотипов, никто не навязывает другому своих услуг и не ждет их от другого, ибо каждый открыт к возможностям нового творчества. Условием же для такого творчества будет опять-таки находчивость, основой которой является поиск своего пути.
В семье близких друзей традиционный стереотип взаимоотношений, существовавших годами (муж – добытчик, жена – домохозяйка) был сломан буквально в одночасье: уставший тянуть армейскую лямку муж несказанно обрадовался, когда у жены появилась возможность устроится на сопоставимую с его прежними доходами работу. Он тут же уволился в запас и стал рьяно осваивать новинки кулинарии – роль жены становилась все более «обучающе-вспомогательной». Через некоторое время для детей стало очевидным, что папа на кухне ничем не уступает маме, а некоторые блюда готовит даже лучше, чем она.
Институт традиционной семьи с одним мужем-добытчиком и женой домохозяйкой с большим количеством детей греет душу старшему поколению, всегда выступающему за «соблюдение традиций». Традиционная семья выгодна и государству, и крупному капиталу – ведь благодаря ей увеличивается приток рабочей силы, увеличивается конкуренция за рабочие места, а следовательно – усиливается эксплуатация. Неудивительно, что и государство, и поддерживаемая им церковь всячески выступают за «сохранение общественной нравственности» и стимулирует рождение детей всяческими выплатами. Однако так ли уж нужна семья людям нынешнего поколения?
Ступень четвертая. Раскрепости сознание
Сон разума рождает чудовищ.
Гойя
Золотое правило жизни заключается в том, чтобы не иметь никаких золотых правил.
Бернард Шоу
Та же мысль в древнеиндийских писаниях выражена так: «Жизнь – это игра Бога, его вечное наслаждение творчеством».
Что же мешает нам следовать Богу хотя бы в этом, наслаждаясь жизнью и превращая ее в творчество?
Лишь наша собственная привязанность к старым формам.
Кому хоть раз в жизни не приходила в голову примерно такая мысль: вот бросить бы все, уехать на необитаемый остров… Вполне возможно, движение к собственному счастью можно было бы начать и так, однако кто из подумавших таким образом удосужился хотя бы купить билет?
Впрочем, необитаемый остров – не единственный, и вполне возможно, не лучший путь к счастью. От себя не убежишь – и если не использовать толчок, данный новыми обстоятельствами, жизнь и на необитаемом острове может вскоре показаться скучной и постылой. Тяга к прошлому, олицетворяемая старыми привычками, очень сильна. Как говорил в свое время Ошо: «Если людям предложат выбирать между счастьем и несчастьем, они скорее выберут второе, потому что они слишком много в него вложили». На самом же деле, путь к счастью прост и одновременно сложен: нужно попытаться увидеть в своей жизни то, чего ты не видел до сих пор – и использовать это. Основой для такого пути является Качество Находчивости.
Мы часто замахиваемся на непременное для личного успеха условие творчества в профессиональной сфере, но при этом почему-то забываем отработать это качество на более скромном и менее видимом для окружающего мира материале нашей собственной жизни. Творчество в труде – высшая ценность, но любое творчество начинается со скромного применения в сфере повседневных жизненных мелочей, где оно называется находчивостью. Только находчивый человек достоин того, чтобы в будущем прийти к радости больших достижений.
Не умеют творить только те, кто привык к тому, что ими управляют.
Внешними проявлениями программ, по которым живут управляемые, являются правила поведения, которым мы бессознательно следуем – то есть, стереотипы. А в основе любого заблуждения лежит стереотипное мышление. Стереотипы полезны, когда экономят время, силы и энергию нашего сознания для действия в привычных ситуациях, например «уходя, надо закрывать за собой дверь». Однако они становятся вредными, когда изменяются ситуации, мир вокруг нас или наши собственные побуждения; они вредны, когда сводят бесконечно сложный мир в набор неосознанных правил и ограничений. Люди, мыслящие в основном стереотипами, склонны освящать их различными постулатами – моральными, религиозными либо «сверхличностными» (например, интересами государства, клана, семьи или нации; мнением научных авторитетов); однако они не склонны иметь собственного мнения по каким-либо вопросам либо считают, что стереотип, которым они бессознательно пользуются, и есть их мнение. Если мы вовремя не пересматриваем тот набор стереотипов, который определяет наше поведение и мышление и не вычищаем его из нашего сознания или не помещаем его туда уже на уровне осознания, мы подвергаем себя опасности ситуации, когда количество однажды перейдет в качество и мы, неожиданно для себя, окажемся привязаны набором идеологических сверхценностей к не вполне осознающим себя, как личности людям.
Именно поэтому для пробуждения Качества Находчивости, а затем и Творчества необходимо начать с осмысления стереотипов с позиции их пригодности для собственного развития.
Следуя стереотипу трехразового питания, навязанному мне, как и большинству других детей в младые годы властью родителей, в зрелом возрасте я начал ощущать от этого некий дискомфорт, так как это стало отнимать слишком много времени.
Поэкспериментировав с различными системами питания и голода, я пришел к выводу, что на данном жизненном этапе меня вполне удовлетворит питаться приготовленной пищей один раз в день, вечером – до этого, в случае голода, я могу съесть что-нибудь сырое.
Выиграв больше времени для своих занятий, я к тому же почувствовал себя значительно здоровее.
Стереотипное мышление всегда освящает мнение большинства или авторитетов и призывает нас бездумно ему подчиняться, ставя себя в зависимость от тех, кто наверняка имеет от нашего поведения собственную выгоду.
При этом стереотипное мышление склонно к насилию, потому что оно становится очень агрессивным и раздражительным по отношению к тем, кто не пользуется схожими стереотипами – мы можем проверить это на примере воздействия на сознание общепринятых правил и устоев, религиозных догм и политических идеологий.
Пользуясь повсеместно принятыми стереотипами, мы отдаём своих детей в школы, лечим свои болезни у врачей, обращаемся к Богу через священников и голосуем за политиков, обещающих нам всеобщее благоденствие.
Однако очень часто получается так, что среднестатистическая школа наших детей только портит, прописанные врачом таблетки лечат одну болезнь, но при этом порождают три новых, проповедующие мир и добро церкви вовсю воюют между собой, а политики думают прежде всего о своём собственном бизнесе.
И тогда стереотипное мышление побуждает нас обвинить их в нечестности или некомпетентности и найти себе другие школы, других врачей, другую религию и проголосовать за других политиков, обвинив других людей в том, что нас снова использовали и обманули.
Однако виноваты во всём мы сами, вернее – наша привычка мыслить стереотипно. Есть ведь в нашем мире счастливые и преуспевающие люди, никогда не ходившие в школу, почти не пользующиеся услугами врачей, игнорирующие любые выборы кроме собственных и обращающиеся к Богу исключительно из своего сердца.
Главная же особенность стереотипного мышления заключается в том, что оно притягивает к нам носителей подобных или диаметрально противоположных стереотипов, подменяя возможности открытых, уважительных и развивающих взаимоотношений реальностью непродуктивного времяпровождения из сплетен, споров, ссор, бессмысленных диспутов на политические и религиозные темы и прочих ничего не значащих занятий, порождающих конфликты и взаимное перекладывание друг на друга ответственности за неспособность сотрудничать.
Рассказывает участник тренинга личного роста:
«Когда меня на улице едва не покусала стая собак, я спросил, почему это могло произойти. Конечно же, меня бы уже не устроило стереотипное объяснение типа «не зли их и держись подальше».
«Ты же знаешь, подобное привлекает подобное», – последовал ответ. – «Что для тебя представляет собака в символической форме?»
«Агрессию».
«Вот с ней и работай».
«Я тут же вспомнил, как накануне поддался соблазну в компании представителей оппозиционной партии до хрипоты в горле поругать бездарное правительство. Хотя я никогда не был ярым государственником и не жаловался на жизнь при любой власти, в тот раз стадное чувство оказалось сильнее желания не участвовать в споре или проигнорировать его. Собаки, набросившиеся на меня из-за слепой ярости одной из них, помогли мне увидеть себя в этой ситуации со стороны».
Между тем, отделаться от назойливых собак, как и от неприятных людей весьма просто – достаточно не соответствовать их стереотипу поведения.
Однако, поскольку мы чем-то уже притянули их в свою жизнь, задача усложняется тем, что надо сломать и свой собственный стереотип поведения – только в этом случае действие становится спонтанным, а действующий – находчивым.
Мой знакомый попал в похожую ситуацию на моих глазах и мне было очень интересно посмотреть, как он из нее выберется. Еще бы, ведь он проводит бизнес-тренинги, значит – человек творческий.
Пока мы беседовали, стоя на улице, к нам подошел кто-то из нищих и начал назойливо попрошайничать. «Пацан, дай по голове!» – закричал ему мой собеседник первую пришедшую в голову абсурдную фразу в ответ на просьбу дать денег. Нищего как ветром сдуло.
Тактика «взламывания стереотипов» неплохо действует и в ситуации, когда беседа с интересующим вас человеком складывается неблагоприятно.
Рекламируя свои тренинги по продажам, тот же знакомый (его фамилия Деревицкий) пришел для переговоров с директором фирмы, где предварительный разговор о нем уже состоялся. Однако, придя туда, он натолкнулся на крайне неблагоприятный прием: то ли директор передумал, то ли настроение у него испортилось, но в процессе слушания он ни разу не высказал своей заинтересованности.
После того, как знакомый закончил презентацию перечня своих услуг, директор надменно его спросил:
– А кто вы, собственно говоря, такой?
– Вы читали Карнеги? – последовал встречный вопрос.
– Да, – признался директор.
– Так вот, это их американский Деревицкий.
Директор посмеялся и вскоре они заключили контракт.
Очень часто уже знакомый нам страх быть плохим является основным ограничением, не дающим нам нарушить общепринятые стереотипы и поступить так, как нам удобно, сэкономив свое время и силы для тех дел, которые нам нравятся. Кому не известна такая ситуация: на носу день рождения, скоро придут гости – и вот, хозяйка с хозяином проводят день и ночь у плиты, чертыхаясь и кляня все праздники вместе взятые, на чем свет стоит. Между тем, нарушить стереотип общепринятого гостеприимства очень просто: достаточно на секунду задуматься над тем, какое течение праздника доставит удовольствие лично вам и стоит ли вообще организовывать его общепринятым образом.
После чего достаточно будет рассмотреть ситуацию, в которой вы собираетесь известить своих друзей и близких о собственных намерениях, как тренировочную для наработки Качества Находчивости; а их возможные претензии или пересуды за вашей спиной – как цену, которую необходимо заплатить, чтобы покрепче утвердиться в Качестве Дерзости.
Одна моя знакомая в таких ситуациях, обзванивая приглашенных, сообщает им: «Подарка не надо. Приготовь лучше то-то и то-то – у тебя это лучше всего получается. – «А затем восседает во главе великолепно накрытого общими усилиями стола, чувствуя себя именинницей не на словах, а на деле.
Другая, чтобы избавить себя от расспросов и домашних хлопот, вообще на период своего дня рождения берет отпуск и уезжает из города.
Третья, принимая поздравления по телефону, приглашает зайти – но предупреждает, что будет только чай с тортом.
Еще один мой друг, желая оградить жену от ежегодных трудовых подвигов на кухне, вообще приучил друзей к тому, что свой день рождения не празднует – и ничего, никто не в обиде.
Между прочим, даже любая вредная привычка – тоже стереотип, как и любой необязательный для выживания стереотип – потенциальная вредная привычка. Чтобы ее преодолеть, иногда бывает достаточно отследить цепочку стереотипных действий до начала ее зарождения – такую работу часто проводят психологи в ходе своих консультаций.
Клиентка, которой я оказывал психологическую поддержку, долгое время могла критиковать мужчин, ведущих холостой образ жизни. На своей работе выходить на смену она предпочитала с барышнями, могущими поддержать ее любимую тему беседы. Верование в преимущество семейной жизни перед холостой было в ней очень сильно.
Как-то раз в ходе психологического тренинга она призналась, что переживает из-за того, что долгое время не могла выйти замуж. Я утешал ее, как мог, говоря о том, что далеко не всем это нужно, и т. д.
Вскоре в ходе нового тренинга она заявила о другой проблеме: ей было трудно бросить курить. Разрываясь между двумя стереотипами поведения («нервничаешь – покури» и «курить – вредно»), она никак не могла найти собственный путь. Пришлось успокоить ее и на этот раз, говоря о том, что бросать курить вовсе не обязательно.
Однажды в ходе нашей очередной консультации, она схватилась за сигарету. Я тут же попросил ее потерпеть и воздержаться.
«Но я же буду плохо себя чувствовать, если сейчас не закурю!» – едва не закричала она.
– Хорошо, закуришь попозже, но при условии: расскажи мне, почему тебе хочется курить.
– Откуда я знаю – просто хочется, и все!
– Нет, не просто. Понаблюдай за собой. Как именно тебе хочется? Что ты чувствуешь при этом?
Она указала куда-то в район груди:
– Вот здесь… Давит.
– Хорошо, теперь кури. В следующий раз, когда захочется себя пожалеть, можешь тоже отследить свои ощущения, вспомнить когда ты испытывала похожие и сообщить мне.
– А тут и ждать нечего, я и так помню…, – сказала она и вдруг осеклась. Оказалось, что мысли о замужестве приходили к ней на фоне тех же самых ощущений. Курить ей сразу же расхотелось.
Через некоторое время выяснилось, что впервые она разрешила себе закурить тогда, когда ее бросил любимый за день до свадьбы.
Примерно тогда же она впервые почувствовала тяжесть в груди – курение лишь было способом заглушить ее. Мы раскопали ее старую эмоциональную привязку к ситуации неуспеха и затем уничтожили ее.
После этого разговора она стала выкуривать втрое меньше сигарет. Стереотипная связка «прошлое – ощущение неполноценности – тяжесть в груди – сигарета» был сломан единственным моментом осознания.
Эта женщина была порабощена целой системой телесных и эмоциональных стереотипов поведения, в основе которых лежало свойственное многим людям стереотипное верование о том, что единственный путь к личному счастью лежит через обретение семьи. Именно это верование и обрекло ее на страдания.
Вообще, самой распространенной, самой агрессивной и самой порабощающей формой стереотипов являются стереотипы массового сознания, поддерживаемые политикой государства и церковными заповедями о том, что каждый человек должен иметь семью, состоящую из одного мужа, одной жены и ребенка (детей). Однако сегодня жизнь предлагает много, как никогда, альтернативных вариантов жизни.
Так, например, в прессу все чаще просачиваются слухи о вполне счастливых «нетрадиционных» семьях, где с одной или обеих сторон присутствует несколько партнеров – речь идет именно о семьях, связанных повседневными хозяйственными, экономическими и воспитательными функциями, а следовательно и стремлением быть вместе, то есть – любовью друг к другу. Очень часто толчком к созданию такой семьи расширенного типа является «неверность» одного из супругов и последующее осознание того, что он любит обоих (обеих) своих партнеров. Иногда ему удается убедить в достоинствах такого союза другую половину (что, конечно же, труднее, поскольку другая половина выступает в роли «теряющей» и, по общественным понятиям, «обиженной») и воссоздать семью уже в расширенной форме.
Однажды мне пришлось консультировать женщину – убежденную христианку, имеющую проблемы в семье. Как это часто бывает, женщина ушла в религию в момент, когда очень нуждалась в поддержке, но так и не нашла ее вокруг себя.
Момент же этот наступил тогда, когда она обнаружила фотографии, запечатлевшие ее мужа в недвусмысленных позах со своей любовницей – иллюзии о нравственном браке рухнули в одночасье.
Мы провели много бесед, в ходе которых удалось показать ей, что в то самое время, когда ее муж нарушал одни нормы религиозного поведения («не прелюбодействуй»), она нарушала другие, обижаясь на него («не носи камень за пазухой») и осуждая его поведение («не судите, да не судимы будете»). Я также пытался подвести ее к мысли, что ее выбор религии был продиктован не столько осознанным поиском духовного пути, сколько проекцией собственной картины мира на религиозную основу.
Вскоре после этого она стала замечать среди братьев по вере проявления нечестности и лицемерия, которые не хотела видеть раньше. Ее активность пошла на спад и она уже не была столь фанатичной в отстаивании определенных догм и канонов поведения. Через некоторое время она даже призналась в том, что теперь ходит на собрания скорее из желания найти свой круг общения и изучить Библию, чем из стремления приобщиться к «истинной вере». С ролью «второй жены» она тоже постепенно смирилась – ведь муж не прерывал своей связи, но и не уходил из семьи, продолжая содержать ее и ребенка. И хотя в чистом виде «расширенная» семья не состоялась, основы для такого решения были заложены.
Тем не менее, я знаю много людей зрелого возраста, решивших не обременять себя семейными узами или создавать отношения «не такие, как у всех» – и при этом совершенно счастливых с этим.
Мои друзья непрестанно ссорились между собой, пока жили вместе. Основой для взаимных упреков со стороны жены было то, что муж проводит с ней мало времени, а со стороны мужа то, что она плохо ухаживает за ним. Подумывая о разводе, они разъехались, каждый к своим родителям – и отношения сразу улучшились. С тех пор они стали проводить вместе только выходные – а знакомым, смеясь объявляли: «У нас брак – на уик-энд».
Сегодня уже не редкость, когда женщины (да и мужчины тоже) сознательно отказываются заводить детей или вступать в традиционные браки – идет поиск альтернативных семье стилей жизни. Аргументация позиции новаторов продиктована, как правило, достаточно высокой степенью осознания ценности настоящего момента и звучит примерно так, «Сегодня мне это точно не надо, а завтра – кто знает? Если когда-нибудь я приду к тому, что для меня в этом действительно что-то есть, я смогу принять и трудности, связанные с этим – будь то поздние роды или воспитание ребенка в одиночку».
Привыкая к некоторым вещам, мы как бы забываем о том, что следует постоянно искать новые формы взаимодействия, если мы не хотим, чтобы наши отношения с людьми деградировали. Следующий пример очень типичен, и потому я попытался описать его по возможности более развернуто. Многие люди становятся рабами общепринятого стереотипа «получать лучше, чем отдавать». Однако недаром ведь сказано: «бесплатных завтраков не бывает» – ведь если тебе кто-то приготовил завтрак или хотя бы заплатил за него, значит ты сам дал ему власть над собой и надежду на то, что он когда-нибудь заберет назад свою плату. Будет ли эта плата удобна получающему, если ее форма и размеры не были оговорены заранее? Ответ зависит лишь от степени осознания получающего.
Консультируя одного из клиентов, я столкнулся с проблемой несчастной любви – клиент находился в длительной депрессии из-за того, что его оставила любимая девушка. В ходе анализа их взаимоотношений выяснилось, что девушку не устраивало то, что ее партнер слишком несамостоятелен. Видя как ему, взрослому мужчине, стирает и готовит мать, она предложила ему проявлять больше инициативы в хозяйственных делах, уверяя, что ему так будет лучше. Однако, поскольку она не настаивала на этом, клиент отказался от ее предложения, мотивируя это тем, что ему так удобнее. Вскоре они расстались по ее инициативе.
По ходу консультирования всплыла и другая проблема – клиент не чувствовал себя достаточно комфортно, находясь дома. Мать контролировала его местопребывание, круг друзей, быт. Попытки поставить ее на место выливались в скандалы, а затем сменялись примирением на почве чувства вины перед матерью – клиент не хотел казаться плохим сыном, и по-человечески это было вполне объяснимо – ведь он зависел от матери практически во всем, как же он мог отплатить ей за это черной неблагодарностью, расстраивая ее?
На очередной сессии всплыла еще одна любопытная деталь: хотя временами клиент неплохо зарабатывал, денег у него мать не брала, мотивируя это тем, что ему нужно помогать разведенной жене с маленьким ребенком – однако при случае не преминула напомнить, что она очень много для него делает и рассчитывает на встречное отношение.
«Встречное отношение» заключалось в том, что клиент должен был докладывать ей куда и зачем он идет (это часто приводило к скандалам, потому что мать могла позвонить его знакомым, разыскивая его, что приводило клиента буквально в бешенство), сколько зарабатывает (эта информация использовалась для манипуляций типа «у тебя сейчас мало денег – не давай мне на питание, лучше отвези жене», что, в случае ближайшей ссоры, становилось непробиваемым аргументом: «это ты у меня на иждивении, а не я у тебя!»), кушать то, что она готовит («я же для тебя это приготовила – неужели ты это не съешь?») и при этом толстеть (мать предпочитала готовить каши и картошку).
Клиент был очень удивлен, когда я сказал ему, что на месте его девушки, любая другая поступила бы точно также – кому нужен человек, не умеющий себя обслужить?
«Но она же не настаивала на этом, она говорила, что так будет лучше только мне самому» – заупрямился клиент, в ответ на что я посоветовал ему однажды самому себе приготовить пищу и посмотреть, что из этого выйдет.
На следующую сессию клиент пришел слегка ошарашенным – было видно, что в привычном течении его жизни что-то сломалось. После того, как его попытка приготовить себе пищу вызвала бурное противодействие со стороны матери, он неожиданно осознал, что ссора была вызвана на этот раз не проявлением «его неблагодарности», а реальной попыткой выйти из-под ее опеки. Он тут же увидел нежелание матери менять существующее положение вещей и понял, что именно оно и было причиной его внутреннего дискомфорта. Ведь принимая ее услуги, он фактически давал согласие и дальше находиться под ее контролем; мать же не хотела терять влияние на него и ради этого была готова даже его обслуживать.
«Моя ближайшая задача – научиться жить самостоятельно, даже если для этого мне придется разменять квартиру или иметь отдельную полку в холодильнике и раздельный бюджет» – уверенно заявил он, хотя на тот момент его заработки сильно упали и он далеко не так был обеспечен материально, как раньше. Его несколько смущали трудности новых для него дел (уборка, стирка, глажка, приготовление пищи), однако он был полон решимости освоить их для себя сам, чтобы не давать своей матери больше повода для манипуляций. С этого времени он стал обслуживать себя и готовить себе постоянно, что дало ему моральное право пресекать поползновения матери вмешиваться в его жизнь, невзирая на ее обвинения в грубости и непочтительности. Его депрессии и след простыл.
Приведенный пример отражает слом сразу нескольких устоявшихся в обществе стереотипов – условностей относительно «женского» и «мужского» труда, а также взаимоотношений «хороших» детей со своими родителями. Впрочем, даже если бы наш герой отошел от «детских» стереотипов поведения и убедил мать брать деньги, выполняя предписанную ему «мужскими» стереотипами функцию, это могло бы стать поводом для встречных манипуляций уже с его стороны («я же даю тебе деньги, значит ты должна…») или даже для ее манипуляций, но уже на новой основе («вот если бы ты давал мне больше денег, я бы готовила тебе не каши, а отбивные!»), но не отношениями сотрудничества, где каждый делает для другого лишь то, что он хочет и пока он хочет – но не далее и не более того. Ведь в отношениях, свободных от стереотипов, никто не навязывает другому своих услуг и не ждет их от другого, ибо каждый открыт к возможностям нового творчества. Условием же для такого творчества будет опять-таки находчивость, основой которой является поиск своего пути.
В семье близких друзей традиционный стереотип взаимоотношений, существовавших годами (муж – добытчик, жена – домохозяйка) был сломан буквально в одночасье: уставший тянуть армейскую лямку муж несказанно обрадовался, когда у жены появилась возможность устроится на сопоставимую с его прежними доходами работу. Он тут же уволился в запас и стал рьяно осваивать новинки кулинарии – роль жены становилась все более «обучающе-вспомогательной». Через некоторое время для детей стало очевидным, что папа на кухне ничем не уступает маме, а некоторые блюда готовит даже лучше, чем она.
Институт традиционной семьи с одним мужем-добытчиком и женой домохозяйкой с большим количеством детей греет душу старшему поколению, всегда выступающему за «соблюдение традиций». Традиционная семья выгодна и государству, и крупному капиталу – ведь благодаря ей увеличивается приток рабочей силы, увеличивается конкуренция за рабочие места, а следовательно – усиливается эксплуатация. Неудивительно, что и государство, и поддерживаемая им церковь всячески выступают за «сохранение общественной нравственности» и стимулирует рождение детей всяческими выплатами. Однако так ли уж нужна семья людям нынешнего поколения?