Страница:
При водоизмещении 11,5 т он имел длину 5,7, ширину 1,2 и высоту 1,7 метра. Четыре человека экипажа приводили в движение два поворотных винта, обеспечивавших как ход вперед или назад, так и способствовавших управлению всплытием и погружением, а также разворотами вправо-влево.
В качестве вооружения служили две пироксилиновые мины, располагавшиеся в специальных гнездах на носу и корме. При подходе под днище неприятельского корабля одна из этих мин или обе сразу отцеплялись, а потом подрывались издали электрозапалами.
Подводная лодка Джевецкого
Лодка понравилась чинам Военно-инженерного ведомства, и ее даже представили царю Александру III. Император поручил военному министру уплатить Джевецкому 100 000 рублей за оригинальную разработку и организовать постройку еще 50 таких же лодок для обороны с моря портов на Балтийском и Черном морях.
Меньше чем за год лодки были построены и приняты Инженерным ведомством. Половину требуемого количества изготовили в Петербурге, а другую – во Франции, на машиностроительном заводе Платто. И тут, похоже, имел случай промышленного шпионажа. Брат известного французского инженера Губэ работал чертежником у Платто. И через некоторое время Губэ подал заявку на патент, в которой описывался аналогичный подводный аппарат.
У нас же тем временем изменилась точка зрения на использование подлодок во время военных действий. Из оружия обороны береговых крепостей они стали превращаться в оружие нападения на вражеские транспорты и боевые корабли в открытом море. Но для таких целей малые подлодки Джевецкого уже не годились. Их сняли с вооружения, а самому изобретателю предложили разработать проект более крупного подводного корабля. Он справился с поставленной задачей и в 1887 году представил требуемый проект.
Для снижения сопротивления движению Джевецкий опять-таки сделал лодку обтекаемой и даже рубку спроектировал убирающейся. Подлодка могла погружаться на глубину до 20 метров, должна была иметь запас хода над водой 500 миль, под водой – 300 миль и способна находиться под водой 3—5 часов. Экипаж ее составляли 8—12 человек. Впервые подлодка была вооружена разработанными Джевецким же торпедными аппаратами.
Лодка вышла на испытания и показала неплохие мореходные качества. Однако прежде чем погрузиться, экипаж должен был загасить топку парового двигателя, что не позволяло лодке быстро погружаться в экстренных случаях, и вице-адмирал Пилкин проекта не одобрил.
Тогда Джевецкий несколько переработал проект и в 1896 году предложил его французскому Морскому министерству. В результате на конкурсе «Надводный и подводный миноносец» Джевецкого водоизмещением 120 тонн получил первую премию в 5000 франков, а торпедные аппараты после испытаний поступили на вооружение французской подводной лодки «Сюркуф».
Российскому же правительству изобретатель предложил новую подлодку, использующую бензиновый двигатель как для надводного, так и для подводного хода. Проект вскоре утвердили. И в 1905 году Петербургскому металлическому заводу был выдан заказ на постройку опытного корабля «Почтовый». Осенью 1907 года начались испытания подлодки, а в 1909 году в море вышел единственный в мире корабль, имевший единый двигатель для подводного и надводного хода.
Лодка во многом превосходила иностранные образцы своего времени. Однако пары бензина, распространявшиеся внутри при работе двигателя, действовали на моряков отравляюще. Кроме того, двигатель изрядно грохотал, а пузырьки воздуха, постоянно сопровождавшие движение «Почтового», не позволили использовать лодку как боевую.
Тогда Джевецкий предложил заменить бензиновые двигатели дизелями. Причем на больших глубинах, когда было затруднено удаление отработанных газов, должен был работать небольшой электродвигатель с аккумуляторной батареей. Джевецкий рассчитывал, что надводная скорость составит 12—13 узлов, а подводная – 5 узлов.
Кроме того, еще в 1905 году изобретатель предложил вообще удалить экипаж из подлодки, а управлять ею дистанционно, по проводам. Так впервые была сформулирована идея, к практическому осуществлению которой приступили лишь столетие спустя.
Однако Первая мировая война, а потом и революция помешали ему осуществить свои идеи на практике. Советской власти С.К. Джевецкий не принял, уехал за границу, снова в Париж. Умер он в апреле 1938 года, немного не дотянув до 95 лет.
А до наших дней дожил единственный экземпляр лодки Джевецкого. Тот самый, что стоит ныне в зале Центрального военно-морского музея в Санкт-Петербурге.
Железные «черепахи»
Подлодки вступают в бой
Субмарины Советской России
Проверка войной
«Наутилус» и другие
В качестве вооружения служили две пироксилиновые мины, располагавшиеся в специальных гнездах на носу и корме. При подходе под днище неприятельского корабля одна из этих мин или обе сразу отцеплялись, а потом подрывались издали электрозапалами.
Подводная лодка Джевецкого
Лодка понравилась чинам Военно-инженерного ведомства, и ее даже представили царю Александру III. Император поручил военному министру уплатить Джевецкому 100 000 рублей за оригинальную разработку и организовать постройку еще 50 таких же лодок для обороны с моря портов на Балтийском и Черном морях.
Меньше чем за год лодки были построены и приняты Инженерным ведомством. Половину требуемого количества изготовили в Петербурге, а другую – во Франции, на машиностроительном заводе Платто. И тут, похоже, имел случай промышленного шпионажа. Брат известного французского инженера Губэ работал чертежником у Платто. И через некоторое время Губэ подал заявку на патент, в которой описывался аналогичный подводный аппарат.
У нас же тем временем изменилась точка зрения на использование подлодок во время военных действий. Из оружия обороны береговых крепостей они стали превращаться в оружие нападения на вражеские транспорты и боевые корабли в открытом море. Но для таких целей малые подлодки Джевецкого уже не годились. Их сняли с вооружения, а самому изобретателю предложили разработать проект более крупного подводного корабля. Он справился с поставленной задачей и в 1887 году представил требуемый проект.
Для снижения сопротивления движению Джевецкий опять-таки сделал лодку обтекаемой и даже рубку спроектировал убирающейся. Подлодка могла погружаться на глубину до 20 метров, должна была иметь запас хода над водой 500 миль, под водой – 300 миль и способна находиться под водой 3—5 часов. Экипаж ее составляли 8—12 человек. Впервые подлодка была вооружена разработанными Джевецким же торпедными аппаратами.
Лодка вышла на испытания и показала неплохие мореходные качества. Однако прежде чем погрузиться, экипаж должен был загасить топку парового двигателя, что не позволяло лодке быстро погружаться в экстренных случаях, и вице-адмирал Пилкин проекта не одобрил.
Тогда Джевецкий несколько переработал проект и в 1896 году предложил его французскому Морскому министерству. В результате на конкурсе «Надводный и подводный миноносец» Джевецкого водоизмещением 120 тонн получил первую премию в 5000 франков, а торпедные аппараты после испытаний поступили на вооружение французской подводной лодки «Сюркуф».
Российскому же правительству изобретатель предложил новую подлодку, использующую бензиновый двигатель как для надводного, так и для подводного хода. Проект вскоре утвердили. И в 1905 году Петербургскому металлическому заводу был выдан заказ на постройку опытного корабля «Почтовый». Осенью 1907 года начались испытания подлодки, а в 1909 году в море вышел единственный в мире корабль, имевший единый двигатель для подводного и надводного хода.
Лодка во многом превосходила иностранные образцы своего времени. Однако пары бензина, распространявшиеся внутри при работе двигателя, действовали на моряков отравляюще. Кроме того, двигатель изрядно грохотал, а пузырьки воздуха, постоянно сопровождавшие движение «Почтового», не позволили использовать лодку как боевую.
Тогда Джевецкий предложил заменить бензиновые двигатели дизелями. Причем на больших глубинах, когда было затруднено удаление отработанных газов, должен был работать небольшой электродвигатель с аккумуляторной батареей. Джевецкий рассчитывал, что надводная скорость составит 12—13 узлов, а подводная – 5 узлов.
Кроме того, еще в 1905 году изобретатель предложил вообще удалить экипаж из подлодки, а управлять ею дистанционно, по проводам. Так впервые была сформулирована идея, к практическому осуществлению которой приступили лишь столетие спустя.
Однако Первая мировая война, а потом и революция помешали ему осуществить свои идеи на практике. Советской власти С.К. Джевецкий не принял, уехал за границу, снова в Париж. Умер он в апреле 1938 года, немного не дотянув до 95 лет.
А до наших дней дожил единственный экземпляр лодки Джевецкого. Тот самый, что стоит ныне в зале Центрального военно-морского музея в Санкт-Петербурге.
Железные «черепахи»
Впрочем, не одни наши соотечественники были столь умными. Зачастую их рвение подстегивали вести о подобных зарубежных разработках.
Так, скажем, и самую-самую первую подлодку изобрел вовсе не Никонов. Первейшие достоверные сведения о субмаринах относятся к 1578 году, когда англичанин Уильям Боури опубликовал проект лодки, которую он собирался изготовить из кожи и дерева. Однако до дела руки у него так и не дошли. Так что его опередил обосновавшийся в Англии голландец Корнелиус ван Дреббель, который в 1620—1624 годах сконструировал и испытал три погружающихся судна собственной конструкции.
Во время войны американских колоний за независимость студент Иельского колледжа Дэвид Бушнелл построил одноместную субмарину «Тартл» («Черепаха»). На ней была предпринята попытка атаковать 64-пушечный английский корабль «Игл». Однако она закончилась неудачей – мину под корабль установить так и не удалось…
В 1796 году уже известный нам Роберт Фултон представил свой проект субмарины «Наутилус», длиной более 6 м, оснащенной полым килем, который служил и балластной цистерной. Под водой лодка двигалась с помощью ручного привода на гребной винт, а в надводном положении могла использовать парус, который поднимался на складной мачте. Но его идеей никто так и не заинтересовался…
Удачливее оказался немец Вильгельм Бауэр. В 1848 году он построил и испытал стальную субмарину, длиной 7,5 м, с экипажем из двух человек, вручную вращавших винт.
Но дальше экспериментов, в ходе которых была совершена сотня погружений, в том числе на рекордную тогда глубину 45 м, дело не пошло.
На практике подлодки попробовали использовать опять-таки американцы. Во время Гражданской войны между Севером и Югом порты южан были блокированы флотом северян. Южанам предстояло срочно найти какое-то средство, с помощью которого можно было бы пробить брешь в кольце блокады.
С этой целью инженеры из Нью-Орлеана Бакстер Вотсон и Джеймс Макклинток в 1862 году построили подводную лодку «Пайонир», длиной около 10 м. Ее испытания проводили на озере Понтчарт-рейн, но довести до конца не успели. Когда войска северян приблизились к Нью-Орлеану, «Пайонир» пришлось просто затопить.
Новую субмарину, «Американский ныряльщик», пытались построить в Мобиле, куда перебрались оба инженера и финансист Г. Ханли. Их поддержал комендант города, генерал Маури, прикомандировав к ним инженеров из 21-го Алабамского пехотного полка – Уильяма Александера и Джорджа Диксона. Однако и эта лодка утонула при испытаниях в результате протечки корпуса.
Тем не менее маленькая группа инженеров не пала духом и взялась за работу над новой субмариной. Ее назвали «Горацио Л. Ханли».
Работы закончили весной 1863 года, использовав для ускорения строительства в качестве основы паровой котел. Его разрезали, приклепали накладку шириной 30 см, придав, таким образом, будущему корпусу овальное сечение, приделали заостренные оконечности и получили подлодку длиной 10,5 м.
В носу и корме разместили балластные цистерны с наружными пробковыми кранами, вода из которых откачивалась ручными помпами. Силовой установкой также «служили» мускулы матросов, вращавших гребной винт. При аварии отдавали литой отрывной киль.
Экипаж состоял из восьми гребцов и двух офицеров, так что теснота в лодке была невероятная. Тем не менее подводники начали тренировки. А 14 августа лодку доставили по железной дороге в порт Чарлстона. Команде добровольцев во главе с лейтенантом Джоном Лайном предстояло атаковать броненосец северян «Нью-айронсайд». Однако при учениях лодка внезапно затонула, унеся с собой 5 человек. По одной версии, проходивший мимо пароход развел волну, захлестнувшую открытый люк, по другой – командир, стоя в нем, дал ход и случайно наступил на рычаг системы погружения.
Узнав о катастрофе, Ханли взял опытных подводников из первого экипажа, в том числе лейтенанта Диксона, и отправился в Чарлстон. Поднятая и отремонтированная лодка успешно имитировала нападения на стоявший на якоре свой пароход, но вскоре вновь произошло непредвиденное. Когда Диксон был в отъезде, Ханли вздумал сам совершить погружение, взяв с собой 8 человек вместо положенных 9. Лодка ушла под воду и не всплыла…
«Ханли» вновь подняли на поверхность, погибших похоронили, а Диксон набрал новую команду волонтеров и продолжил тренировки.
К февралю 1864 года экипаж был готов к бою. Сначала лодку думали вооружить буксируемой миной. Приблизившись к цели, «Ханли» должен был погрузиться и так пройти под нею, чтобы заряд коснулся ее борта ниже бронепояса и взорвался. Впрочем, от этого замысла пришлось вскоре отказаться, ибо противник уже знал о готовящейся диверсии.
Дело в том, что чарлстонцы Теодор Стоуни и Джулиан Равенел создали полупогружное судно «Давид», оснащенное шестовой миной. Внешне оно напоминало веретено длиной 15 м и шириной 1,8 м, на нем стояла старая паровая машина, снятая с недостроенной канонерки. После заполнения балластных цистерн на поверхности оставались лишь дымовая труба и фальшборт, ограждавший тесноватый кокпит, в котором размещалась четверка храбрецов. В носовой части крепили длинный шест, на конце которого находилась мина со взрывателем ударного действия.
Целью для атаки выбрали опять «Нью-айронсайд», который, неся 14 короткоствольных орудий калибра 280 мм, по огневой мощи превосходил любой из фортов, прикрывавших вход в чарлстонскую гавань. И вот 20 августа 1863 года «Давид» под командованием капитана Джеймса Карлина предпринял первую вылазку. Учитывая износ машины, поход спланировали так, чтобы отлив помог бы выбраться в море, а прилив – вернуться.
Около полуночи Карлин заметил броненосец, дал «полный вперед» и… как назло, потерял ход – машина вышла из строя. «Давид» остановился, и через некоторое время вахтенные «Нью-айронсайда» заметили его, открыли пальбу, но южанам удалось починить машину и благополучно убраться восвояси.
Для повторного нападения построили новый «Давид». Вечером 5 октября он вышел в море, около 21 ч с него увидели корабли северян. Когда до броненосца оставалось 300 м, капитана «Давида» Гласселла окликнули, в ответ он выстрелил из револьвера и ранил вахтенного офицера. На броненосце началась суматоха. Воспользовавшись моментом, «Давид» подошел вплотную – грянул взрыв, столб воды взметнулся до клотиков мачт и, опадая, залил топку котла. Гласселл, приказав команде оставить судно, вместе с одним моряком доплыл до корабля северян и сдался. Но штурман Кэннон плавать не умел, а потому заодно с механиком Томбом остался на «Давиде» – они разожгли огонь и благополучно вернулись в Чарлстон.
Впрочем, не пострадал и «Нью-айронсайд», его спас мощный бронепояс, тянувшийся вдоль ватерлинии. С тех пор моряки-северяне усилили бдительность и получили приказ без предупреждения расстреливать все подозрительное на воде.
«Черепаха» Бушнелла
Тем временем и «Ханли» подготовили к боевому рейду. На носу смонтировали шест длиной 6 м с медным цилиндром, наполненным 30 кг черного пороха и снабженным несколькими контактными взрывателями. На сей раз целью атаки выбрали флагман северян, паровой фрегат «Хаусатоник», дежуривший у входа в канал, что ведет в чарлстонскую бухту.
Ночь на 17 февраля 1864 года была безветренной. Увлекаемая отливом, лодка проскользнула из пролива между островами Салливан и Пальм. После 21 ч вахтенный сигнальщики «Хаусатоника» заметили странный объект, который приближался с правого борта. Вахтенные подняли тревогу, команда открыла огонь из ружей и револьверов, но пули только с визгом рикошетировали от стальной обшивки «Ханли». Еще мгновение, и сильный взрыв подбросил фрегат – через 4 минуты он затонул на глубине 9 м.
Однако не вернулся на базу и «Ханли».
Поначалу решили было, что после взрыва лодку затянуло в образовавшуюся в борту «Хаусатоника» пробоину. Но когда после Гражданской войны фрегат подняли – лодки в нем не было. Впрочем, водолазы как будто заметили ее на дне. Но при проверке оказалось: то были обломки «Хаусатоника» либо других судов.
Потом к судьбе «Ханли» вернулись в 1909 году, когда известный цирковой антрепренер П. Барнум назначил премию в 100 000 долларов тому, кто обнаружит субмарину. Однако ее так и не вручили…
Целенаправленные поиски «Ханли» провели только в 1979 году под руководством специалиста по подводной археологии Марка Невелла. После ряда неудач подлодку все же обнаружили и стали решать, что делать дальше. Некоторые ученые настаивают на продолжении работ, включая исследования металла на прочность, ультразвуковое просвечивание и т.п. Другие предлагают оставить лодку до тех пор, пока не изыщут способов восстановления и сохранения металлических предметов, долго пробывших в морской воде.
Главная же загвоздка заключается в том, что подъем, реставрация и обустройство экспозиции «Ханли» займут 10 лет и потребуют не менее 20 млн долларов. А к таким затратам времени и денег никто пока не готов.
Так, скажем, и самую-самую первую подлодку изобрел вовсе не Никонов. Первейшие достоверные сведения о субмаринах относятся к 1578 году, когда англичанин Уильям Боури опубликовал проект лодки, которую он собирался изготовить из кожи и дерева. Однако до дела руки у него так и не дошли. Так что его опередил обосновавшийся в Англии голландец Корнелиус ван Дреббель, который в 1620—1624 годах сконструировал и испытал три погружающихся судна собственной конструкции.
Во время войны американских колоний за независимость студент Иельского колледжа Дэвид Бушнелл построил одноместную субмарину «Тартл» («Черепаха»). На ней была предпринята попытка атаковать 64-пушечный английский корабль «Игл». Однако она закончилась неудачей – мину под корабль установить так и не удалось…
В 1796 году уже известный нам Роберт Фултон представил свой проект субмарины «Наутилус», длиной более 6 м, оснащенной полым килем, который служил и балластной цистерной. Под водой лодка двигалась с помощью ручного привода на гребной винт, а в надводном положении могла использовать парус, который поднимался на складной мачте. Но его идеей никто так и не заинтересовался…
Удачливее оказался немец Вильгельм Бауэр. В 1848 году он построил и испытал стальную субмарину, длиной 7,5 м, с экипажем из двух человек, вручную вращавших винт.
Но дальше экспериментов, в ходе которых была совершена сотня погружений, в том числе на рекордную тогда глубину 45 м, дело не пошло.
На практике подлодки попробовали использовать опять-таки американцы. Во время Гражданской войны между Севером и Югом порты южан были блокированы флотом северян. Южанам предстояло срочно найти какое-то средство, с помощью которого можно было бы пробить брешь в кольце блокады.
С этой целью инженеры из Нью-Орлеана Бакстер Вотсон и Джеймс Макклинток в 1862 году построили подводную лодку «Пайонир», длиной около 10 м. Ее испытания проводили на озере Понтчарт-рейн, но довести до конца не успели. Когда войска северян приблизились к Нью-Орлеану, «Пайонир» пришлось просто затопить.
Новую субмарину, «Американский ныряльщик», пытались построить в Мобиле, куда перебрались оба инженера и финансист Г. Ханли. Их поддержал комендант города, генерал Маури, прикомандировав к ним инженеров из 21-го Алабамского пехотного полка – Уильяма Александера и Джорджа Диксона. Однако и эта лодка утонула при испытаниях в результате протечки корпуса.
Тем не менее маленькая группа инженеров не пала духом и взялась за работу над новой субмариной. Ее назвали «Горацио Л. Ханли».
Работы закончили весной 1863 года, использовав для ускорения строительства в качестве основы паровой котел. Его разрезали, приклепали накладку шириной 30 см, придав, таким образом, будущему корпусу овальное сечение, приделали заостренные оконечности и получили подлодку длиной 10,5 м.
В носу и корме разместили балластные цистерны с наружными пробковыми кранами, вода из которых откачивалась ручными помпами. Силовой установкой также «служили» мускулы матросов, вращавших гребной винт. При аварии отдавали литой отрывной киль.
Экипаж состоял из восьми гребцов и двух офицеров, так что теснота в лодке была невероятная. Тем не менее подводники начали тренировки. А 14 августа лодку доставили по железной дороге в порт Чарлстона. Команде добровольцев во главе с лейтенантом Джоном Лайном предстояло атаковать броненосец северян «Нью-айронсайд». Однако при учениях лодка внезапно затонула, унеся с собой 5 человек. По одной версии, проходивший мимо пароход развел волну, захлестнувшую открытый люк, по другой – командир, стоя в нем, дал ход и случайно наступил на рычаг системы погружения.
Узнав о катастрофе, Ханли взял опытных подводников из первого экипажа, в том числе лейтенанта Диксона, и отправился в Чарлстон. Поднятая и отремонтированная лодка успешно имитировала нападения на стоявший на якоре свой пароход, но вскоре вновь произошло непредвиденное. Когда Диксон был в отъезде, Ханли вздумал сам совершить погружение, взяв с собой 8 человек вместо положенных 9. Лодка ушла под воду и не всплыла…
«Ханли» вновь подняли на поверхность, погибших похоронили, а Диксон набрал новую команду волонтеров и продолжил тренировки.
К февралю 1864 года экипаж был готов к бою. Сначала лодку думали вооружить буксируемой миной. Приблизившись к цели, «Ханли» должен был погрузиться и так пройти под нею, чтобы заряд коснулся ее борта ниже бронепояса и взорвался. Впрочем, от этого замысла пришлось вскоре отказаться, ибо противник уже знал о готовящейся диверсии.
Дело в том, что чарлстонцы Теодор Стоуни и Джулиан Равенел создали полупогружное судно «Давид», оснащенное шестовой миной. Внешне оно напоминало веретено длиной 15 м и шириной 1,8 м, на нем стояла старая паровая машина, снятая с недостроенной канонерки. После заполнения балластных цистерн на поверхности оставались лишь дымовая труба и фальшборт, ограждавший тесноватый кокпит, в котором размещалась четверка храбрецов. В носовой части крепили длинный шест, на конце которого находилась мина со взрывателем ударного действия.
Целью для атаки выбрали опять «Нью-айронсайд», который, неся 14 короткоствольных орудий калибра 280 мм, по огневой мощи превосходил любой из фортов, прикрывавших вход в чарлстонскую гавань. И вот 20 августа 1863 года «Давид» под командованием капитана Джеймса Карлина предпринял первую вылазку. Учитывая износ машины, поход спланировали так, чтобы отлив помог бы выбраться в море, а прилив – вернуться.
Около полуночи Карлин заметил броненосец, дал «полный вперед» и… как назло, потерял ход – машина вышла из строя. «Давид» остановился, и через некоторое время вахтенные «Нью-айронсайда» заметили его, открыли пальбу, но южанам удалось починить машину и благополучно убраться восвояси.
Для повторного нападения построили новый «Давид». Вечером 5 октября он вышел в море, около 21 ч с него увидели корабли северян. Когда до броненосца оставалось 300 м, капитана «Давида» Гласселла окликнули, в ответ он выстрелил из револьвера и ранил вахтенного офицера. На броненосце началась суматоха. Воспользовавшись моментом, «Давид» подошел вплотную – грянул взрыв, столб воды взметнулся до клотиков мачт и, опадая, залил топку котла. Гласселл, приказав команде оставить судно, вместе с одним моряком доплыл до корабля северян и сдался. Но штурман Кэннон плавать не умел, а потому заодно с механиком Томбом остался на «Давиде» – они разожгли огонь и благополучно вернулись в Чарлстон.
Впрочем, не пострадал и «Нью-айронсайд», его спас мощный бронепояс, тянувшийся вдоль ватерлинии. С тех пор моряки-северяне усилили бдительность и получили приказ без предупреждения расстреливать все подозрительное на воде.
«Черепаха» Бушнелла
Тем временем и «Ханли» подготовили к боевому рейду. На носу смонтировали шест длиной 6 м с медным цилиндром, наполненным 30 кг черного пороха и снабженным несколькими контактными взрывателями. На сей раз целью атаки выбрали флагман северян, паровой фрегат «Хаусатоник», дежуривший у входа в канал, что ведет в чарлстонскую бухту.
Ночь на 17 февраля 1864 года была безветренной. Увлекаемая отливом, лодка проскользнула из пролива между островами Салливан и Пальм. После 21 ч вахтенный сигнальщики «Хаусатоника» заметили странный объект, который приближался с правого борта. Вахтенные подняли тревогу, команда открыла огонь из ружей и револьверов, но пули только с визгом рикошетировали от стальной обшивки «Ханли». Еще мгновение, и сильный взрыв подбросил фрегат – через 4 минуты он затонул на глубине 9 м.
Однако не вернулся на базу и «Ханли».
Поначалу решили было, что после взрыва лодку затянуло в образовавшуюся в борту «Хаусатоника» пробоину. Но когда после Гражданской войны фрегат подняли – лодки в нем не было. Впрочем, водолазы как будто заметили ее на дне. Но при проверке оказалось: то были обломки «Хаусатоника» либо других судов.
Потом к судьбе «Ханли» вернулись в 1909 году, когда известный цирковой антрепренер П. Барнум назначил премию в 100 000 долларов тому, кто обнаружит субмарину. Однако ее так и не вручили…
Целенаправленные поиски «Ханли» провели только в 1979 году под руководством специалиста по подводной археологии Марка Невелла. После ряда неудач подлодку все же обнаружили и стали решать, что делать дальше. Некоторые ученые настаивают на продолжении работ, включая исследования металла на прочность, ультразвуковое просвечивание и т.п. Другие предлагают оставить лодку до тех пор, пока не изыщут способов восстановления и сохранения металлических предметов, долго пробывших в морской воде.
Главная же загвоздка заключается в том, что подъем, реставрация и обустройство экспозиции «Ханли» займут 10 лет и потребуют не менее 20 млн долларов. А к таким затратам времени и денег никто пока не готов.
Подлодки вступают в бой
Американцам так и не удалось первыми по-настоящему применить подводные суда в бою. Это сделали европейцы – немцы, французы и русские.
Так, одним из основоположников мирового подводного флота по праву считается профессор судостроительной механики из Петербурга Иван Григорьевич Бубнов. Известный инженер-судостроитель проектировал не только надводные, но и подводные корабли, составившие ядро Балтийского флота к Первой мировой войне.
Еще перед началом Русско-японской войны им было предложено использовать подлодки для обороны Порт-Артура. А поскольку имевшиеся тогда малые субмарины не могли выполнить эту задачу, коллективом конструкторов во главе с Бубновым был разработан проект лодки «Дельфин», водоизмещением 113 – 123 т, с глубиной погружения до 50 м. Она имела два двигателя – бензиновый, мощностью 300 л.с. и электрический, 160 л.с., которые позволяли ей двигаться как в надводном, так и в подводном положениях с достаточно высокой скоростью (до 10 узлов).
Впрочем, пока лодка строилась и испытывалась, необходимость в обороне Порт-Артура отпала. Тем не менее накопленный опыт в самом конце XIX века привел командование Военно-морским флотом и высшее руководство России к заключению о необходимости введения подводных лодок в состав флота. С подачи контр-адмирала В.К. Витгефта император Николай II 19 (6) марта 1906 года подписал соответствующий указ. Именно с этой даты и отсчитывается официальная дата рождения российского подводного флота.
Поначалу подводные лодки предназначались исключительно для береговой обороны. К августу 1914 года, то есть к началу Первой мировой войны, практически все флотоводцы мира полагали, что подлодка может быть использована исключительно для оперативной и тайной постановки минных полей. Иногда, быть может, ей удастся атаковать корабль противника, стоящий на якоре. Об атаке движущихся целей всерьез никто не думал.
И все же 8 сентября 1914 года «Акула» под командованием лейтенанта Н.А. Гуднина провела первую торпедную атаку. Торпеда, впрочем, прошла мимо, но начало было положено…
А 11 октября в районе Босфора экипаж подлодки «Тюлень» под командованием старшего лейтенанта К.Т. Китицына одержал и первую боевую победу. Правда, для этого подлодка всплыла и повредила артиллерийском огнем вооруженный турецкий пароход, команда которого была вынуждена покинуть тонущее судно.
Всего же только за 1915 год русские подводники совершили 78 выходов в море, уничтожив при этом 2 крейсера и 8 транспортов противника.
Не дремали и конструкторы других стран. Так, например, уже 22 сентября 1914 года немецкие подлодки атаковали английские броненосцы «Ибукир», «Хог» и «Кресси», потопив их.
Радиус действия субмарин к тому времени возрос до 8000 морских миль. Связь с ними держали по радио. А сами субмарины начали оборудовать гидроакустическими приборами и устройствами для стрельбы торпедами в подводном положении.
Впрочем, немецкие специалисты использовали подлодки не только для охоты за вражескими кораблями. В 1916 году впервые вышла в море грузовая подлодка «Дойчланд», дважды преодолевавшая Атлантику. С помощью таких судов немецкие специалисты надеялись контрабандой доставлять в Германию особо дефицитные грузы.
Однако уже вторая подлодка такого класса, «Бремен», вышедшая в море 26 августа 1916 года, назад уже не вернулась. Полагают, что она затонула где-то в Атлантике в результате столкновения с боевыми кораблями противника или из-за технической неисправности.
Тем не менее опыт Первой мировой войны показал – субмарины становятся серьезной боевой силой.
Так, одним из основоположников мирового подводного флота по праву считается профессор судостроительной механики из Петербурга Иван Григорьевич Бубнов. Известный инженер-судостроитель проектировал не только надводные, но и подводные корабли, составившие ядро Балтийского флота к Первой мировой войне.
Еще перед началом Русско-японской войны им было предложено использовать подлодки для обороны Порт-Артура. А поскольку имевшиеся тогда малые субмарины не могли выполнить эту задачу, коллективом конструкторов во главе с Бубновым был разработан проект лодки «Дельфин», водоизмещением 113 – 123 т, с глубиной погружения до 50 м. Она имела два двигателя – бензиновый, мощностью 300 л.с. и электрический, 160 л.с., которые позволяли ей двигаться как в надводном, так и в подводном положениях с достаточно высокой скоростью (до 10 узлов).
Впрочем, пока лодка строилась и испытывалась, необходимость в обороне Порт-Артура отпала. Тем не менее накопленный опыт в самом конце XIX века привел командование Военно-морским флотом и высшее руководство России к заключению о необходимости введения подводных лодок в состав флота. С подачи контр-адмирала В.К. Витгефта император Николай II 19 (6) марта 1906 года подписал соответствующий указ. Именно с этой даты и отсчитывается официальная дата рождения российского подводного флота.
Поначалу подводные лодки предназначались исключительно для береговой обороны. К августу 1914 года, то есть к началу Первой мировой войны, практически все флотоводцы мира полагали, что подлодка может быть использована исключительно для оперативной и тайной постановки минных полей. Иногда, быть может, ей удастся атаковать корабль противника, стоящий на якоре. Об атаке движущихся целей всерьез никто не думал.
И все же 8 сентября 1914 года «Акула» под командованием лейтенанта Н.А. Гуднина провела первую торпедную атаку. Торпеда, впрочем, прошла мимо, но начало было положено…
А 11 октября в районе Босфора экипаж подлодки «Тюлень» под командованием старшего лейтенанта К.Т. Китицына одержал и первую боевую победу. Правда, для этого подлодка всплыла и повредила артиллерийском огнем вооруженный турецкий пароход, команда которого была вынуждена покинуть тонущее судно.
Всего же только за 1915 год русские подводники совершили 78 выходов в море, уничтожив при этом 2 крейсера и 8 транспортов противника.
Не дремали и конструкторы других стран. Так, например, уже 22 сентября 1914 года немецкие подлодки атаковали английские броненосцы «Ибукир», «Хог» и «Кресси», потопив их.
Радиус действия субмарин к тому времени возрос до 8000 морских миль. Связь с ними держали по радио. А сами субмарины начали оборудовать гидроакустическими приборами и устройствами для стрельбы торпедами в подводном положении.
Впрочем, немецкие специалисты использовали подлодки не только для охоты за вражескими кораблями. В 1916 году впервые вышла в море грузовая подлодка «Дойчланд», дважды преодолевавшая Атлантику. С помощью таких судов немецкие специалисты надеялись контрабандой доставлять в Германию особо дефицитные грузы.
Однако уже вторая подлодка такого класса, «Бремен», вышедшая в море 26 августа 1916 года, назад уже не вернулась. Полагают, что она затонула где-то в Атлантике в результате столкновения с боевыми кораблями противника или из-за технической неисправности.
Тем не менее опыт Первой мировой войны показал – субмарины становятся серьезной боевой силой.
Субмарины Советской России
За годы Первой мировой и Гражданской войн флот лишился 32 подводных лодок – почти всех, что тогда имелись. Осталось лишь несколько субмарин, нуждавшихся в капитальном ремонте. Да еще с полдюжины недостроенных лодок оставалось на стапелях судостроительных заводов. С этого и началась история советского подводного флота.
Поскольку ни качество, ни количество подводных судов уже не удолетворяло требованиям современности, 1 ноября 1926 года на Балтийском судостроительною заводе было создано специальное техническое бюро № 4, занявшееся конструированием исключительно подводных лодок. Его возглавил инженер М. Малинин.
И уже в марте следующего, 1927 года состоялась закладка первых советских подлодок – Д-1, Д-2, Д-З… Вслед за ними вскоре отечественные судостроители приступили к закладке подлодок второй и третьей серий, получивших название «Ленинцы» и «Щуки».
Теория, господствующая тогда у руководителей Военно-морских сил, о том, что подлодки должны лишь поддерживать в бою надводные корабли, привела к постройке субмарин IV серии, получивших название «Правда» и имевших преимущественно артиллерийское вооружение.
Поскольку большинство подлодок были зачислены в состав Балтийского флота, а другим флотам тоже требовались подлодки, возникла идея переправлять их при необходимости по железной дороге. Специально для этого были построены подлодки-малютки типа «М» VI серии, имевшие на вооружении по две торпеды.
И.Г. Бубнов около подводной лодки «Акула» на стапеле Балтийского завода
В дальнейшем стали строить подлодки самых разных размеров и для других флотов. Последним серийным проектом подводных лодок, строившихся перед Великой Отечественной войной, стали субмарины XIV серии типа «К». Они отличались мощным торпедным вооружением (запас торпед – 24 штуки), а также имели на борту более 20 мин и два 45-мм орудия. Высокие мореходные данные, большая автономность плавания сделали советские подводные крейсера лучшими для своего времени.
По довоенному плану, к концу 1942 года в составе советских флотов планировалось иметь свыше 300 подлодок различных типов.
Поскольку ни качество, ни количество подводных судов уже не удолетворяло требованиям современности, 1 ноября 1926 года на Балтийском судостроительною заводе было создано специальное техническое бюро № 4, занявшееся конструированием исключительно подводных лодок. Его возглавил инженер М. Малинин.
И уже в марте следующего, 1927 года состоялась закладка первых советских подлодок – Д-1, Д-2, Д-З… Вслед за ними вскоре отечественные судостроители приступили к закладке подлодок второй и третьей серий, получивших название «Ленинцы» и «Щуки».
Теория, господствующая тогда у руководителей Военно-морских сил, о том, что подлодки должны лишь поддерживать в бою надводные корабли, привела к постройке субмарин IV серии, получивших название «Правда» и имевших преимущественно артиллерийское вооружение.
Поскольку большинство подлодок были зачислены в состав Балтийского флота, а другим флотам тоже требовались подлодки, возникла идея переправлять их при необходимости по железной дороге. Специально для этого были построены подлодки-малютки типа «М» VI серии, имевшие на вооружении по две торпеды.
И.Г. Бубнов около подводной лодки «Акула» на стапеле Балтийского завода
В дальнейшем стали строить подлодки самых разных размеров и для других флотов. Последним серийным проектом подводных лодок, строившихся перед Великой Отечественной войной, стали субмарины XIV серии типа «К». Они отличались мощным торпедным вооружением (запас торпед – 24 штуки), а также имели на борту более 20 мин и два 45-мм орудия. Высокие мореходные данные, большая автономность плавания сделали советские подводные крейсера лучшими для своего времени.
По довоенному плану, к концу 1942 года в составе советских флотов планировалось иметь свыше 300 подлодок различных типов.
Проверка войной
План полностью выполнить не успели, и 22 июня 1941 года в составе флотов нашей страны находилось 211 подводных лодок различных типов. Тем не менее СССР располагал подводными силами, значительно превосходившими по численности флот субмарин любого государства мира, в том числе и Германии.
Однако тяжелые поражения начального этапа войны привели к большим потерям и на флоте. Так, к примеру, Балтийский флот оказался, по существу, заперт в Кронштадте, и попытки подводников прорваться сквозь минные поля и прочие заграждения привели лишь к тому, что за годы войны балтийцы потеряли 47 подлодок вместе с экипажами.
Немногим лучше было положение и на Черном море – там погибли 40 подлодок.
Молодой Северный флот за годы войны потерял 25 субмарин. Но тут по крайней мере североморцы смогли нанести существенный урон и противнику, потопив 126 транспортов, общим водоизмещением 360 661 т, и 55 боевых кораблей.
К концу войны показал себя и разблокированный Балтийский флот: подводники-балтийцы смогли потопить 124 транспорта и 20 боевых кораблей. Итоги боевых походов черноморских подводников: 78 транспортов и 7 боевых кораблей.
Каждый выход подводников в море – это был, по существу, героический подвиг. Тактические приемы, использовавшиеся командирами советских субмарин, потом попали в учебники многих стран мира. Они атаковали противника на мелководье в надводном положении, топя транспорты артиллерийским огнем. Прорывались в гавань под днищем транспортов противника и затем торпедировали суда, стоящие непосредственно у причала. Атаковали противника со стороны берега и на малых глубинах. Именно так нашими экипажем подлодки К-21 был атакован линкор «Тирпиц». А потопление 30 января 1945 года лайнера «Вильгельм Густлов» подводной лодкой С-13 под командованием А.И. Маринеско привело к тому, что на дно ушли 6000 гитлеровцев, в том числе практически весь резерв экипажей подлодок, к несчастью, оказавшихся на том транспорте. Гитлер после этого объявил Маринеско своим личным врагом.
Однако война стала тяжелым испытанием и для нас. Более 3600 подводников навечно остались в море. Но жертвы не были напрасными. Полученный боевой опыт, выработанные тактические приемы и практика борьбы за живучесть заложили основу для создания послевоенных подлодок, закладки атомных субмарин, несших на борту ядерное ракетное оружие.
Однако тяжелые поражения начального этапа войны привели к большим потерям и на флоте. Так, к примеру, Балтийский флот оказался, по существу, заперт в Кронштадте, и попытки подводников прорваться сквозь минные поля и прочие заграждения привели лишь к тому, что за годы войны балтийцы потеряли 47 подлодок вместе с экипажами.
Немногим лучше было положение и на Черном море – там погибли 40 подлодок.
Молодой Северный флот за годы войны потерял 25 субмарин. Но тут по крайней мере североморцы смогли нанести существенный урон и противнику, потопив 126 транспортов, общим водоизмещением 360 661 т, и 55 боевых кораблей.
К концу войны показал себя и разблокированный Балтийский флот: подводники-балтийцы смогли потопить 124 транспорта и 20 боевых кораблей. Итоги боевых походов черноморских подводников: 78 транспортов и 7 боевых кораблей.
Каждый выход подводников в море – это был, по существу, героический подвиг. Тактические приемы, использовавшиеся командирами советских субмарин, потом попали в учебники многих стран мира. Они атаковали противника на мелководье в надводном положении, топя транспорты артиллерийским огнем. Прорывались в гавань под днищем транспортов противника и затем торпедировали суда, стоящие непосредственно у причала. Атаковали противника со стороны берега и на малых глубинах. Именно так нашими экипажем подлодки К-21 был атакован линкор «Тирпиц». А потопление 30 января 1945 года лайнера «Вильгельм Густлов» подводной лодкой С-13 под командованием А.И. Маринеско привело к тому, что на дно ушли 6000 гитлеровцев, в том числе практически весь резерв экипажей подлодок, к несчастью, оказавшихся на том транспорте. Гитлер после этого объявил Маринеско своим личным врагом.
Однако война стала тяжелым испытанием и для нас. Более 3600 подводников навечно остались в море. Но жертвы не были напрасными. Полученный боевой опыт, выработанные тактические приемы и практика борьбы за живучесть заложили основу для создания послевоенных подлодок, закладки атомных субмарин, несших на борту ядерное ракетное оружие.
«Наутилус» и другие
Начиная с первой атомной субмарины, американского «Наутилуса», длиной 98,75 м, спущенного на воду в 1954 году, много воды утекло. И к настоящему времени создатели подводных кораблей, как и авиастроители, насчитывают уже 4 поколения субмарин.
Их совершенствование шло от поколения к поколению. Первое поколение (конец 40 – начало 60-х годов XX века) – детство атомоходов; в это время шло формирование представлений об облике, выяснение их возможностей. Второе поколение (60-е – середина 70-х годов) ознаменовалось массовым строительством советских и американских атомных подлодок (АПЛ), развертыванием подводного фронта холодной войны» по всему Мировому океану. Третье поколение (до начала 90-х годов) – бесшумная война за господство в океане. Сейчас, в начале XXI века, заочное соперничество между собой ведут атомные субмарины четвертого поколения.
Написать обо всех типах АПЛ – получится отдельный солидный том. Поэтому здесь мы перечислим лишь отдельные рекордные достижения некоторых подлодок.
Уже весной 1946 года сотрудники научно-исследовательской лаборатории ВМС США Ганн и Абельсон предложили оснастить трофейную немецкую ПЛ XXVI серии АЭУ с реактором, охлаждаемым калиево-натриевым сплавом.
Подводная лодка «Ленинец»
В 1949 году в США началось строительство наземного прототипа корабельного реактора. И в сентябре 1954 года, как уже говорилось, вступила в строй первая в мире АПЛ SSN-571 («Наутилус», пр. ЕВ-251А), оборудованная экспериментальной установкой типа S-2W.
В январе 1959 года была принята в эксплуатацию ВМФ СССР первая отечественная атомная подлодка проекта 627.
Подводники противостоящих флотов изо всех сил старались утереть нос друг другу. Первое время преимущество было на стороне потенциальных противников СССР.
Так, 3 августа 1958 года тот же «Наутилус» под командованием Уильяма Андерсона достиг подо льдом Северного полюса, осуществив тем самым мечту Жюля Верна. Правда, тот в своем романе заставил капитана Немо всплыть на Южном полюсе, но мы теперь-то знаем, что это невозможно – под материками подлодки не плавают.
В 1955—1959 годах в США была построена первая серия атомных торпедных подлодок типа «Скейт» (проект ЕВ-253А). Поначалу их предполагалось оснастить компактными реакторами на быстрых нейтронах с гелиевым охлаждением. Однако «отец» американского атомного флота X. Риковер выше всего ставил надежность, и «Скейты» получили реакторы водо-водяного типа.
Видную роль в решении проблем управляемости и ходкости атомоходов сыграла построенная в США в 1953 году скоростная экспериментальная субмарина «Альбакор», имевшая «китообразную» форму корпуса, близкую к оптимальной для подводного хода. На ней, правда, стояла дизель-электрическая силовая установка, но и она дала возможность опробовать новые гребные винты, органы управления на высоких скоростях и другие экспериментальные разработки. Кстати, именно этой лодке, разгонявшейся под водой до 33 узлов, длительное время принадлежал и рекорд скорости.
Решения, отработанные на «Альбакоре», использовались затем при создании серии скоростных торпедных АПЛ ВМС США типа «Скипджек» (проект ЕВ-269А), а затем и атомных подводных лодок – носителей баллистических ракет «Джордж Вашингтон» (проект ЕВ-278А).
Их совершенствование шло от поколения к поколению. Первое поколение (конец 40 – начало 60-х годов XX века) – детство атомоходов; в это время шло формирование представлений об облике, выяснение их возможностей. Второе поколение (60-е – середина 70-х годов) ознаменовалось массовым строительством советских и американских атомных подлодок (АПЛ), развертыванием подводного фронта холодной войны» по всему Мировому океану. Третье поколение (до начала 90-х годов) – бесшумная война за господство в океане. Сейчас, в начале XXI века, заочное соперничество между собой ведут атомные субмарины четвертого поколения.
Написать обо всех типах АПЛ – получится отдельный солидный том. Поэтому здесь мы перечислим лишь отдельные рекордные достижения некоторых подлодок.
Уже весной 1946 года сотрудники научно-исследовательской лаборатории ВМС США Ганн и Абельсон предложили оснастить трофейную немецкую ПЛ XXVI серии АЭУ с реактором, охлаждаемым калиево-натриевым сплавом.
Подводная лодка «Ленинец»
В 1949 году в США началось строительство наземного прототипа корабельного реактора. И в сентябре 1954 года, как уже говорилось, вступила в строй первая в мире АПЛ SSN-571 («Наутилус», пр. ЕВ-251А), оборудованная экспериментальной установкой типа S-2W.
В январе 1959 года была принята в эксплуатацию ВМФ СССР первая отечественная атомная подлодка проекта 627.
Подводники противостоящих флотов изо всех сил старались утереть нос друг другу. Первое время преимущество было на стороне потенциальных противников СССР.
Так, 3 августа 1958 года тот же «Наутилус» под командованием Уильяма Андерсона достиг подо льдом Северного полюса, осуществив тем самым мечту Жюля Верна. Правда, тот в своем романе заставил капитана Немо всплыть на Южном полюсе, но мы теперь-то знаем, что это невозможно – под материками подлодки не плавают.
В 1955—1959 годах в США была построена первая серия атомных торпедных подлодок типа «Скейт» (проект ЕВ-253А). Поначалу их предполагалось оснастить компактными реакторами на быстрых нейтронах с гелиевым охлаждением. Однако «отец» американского атомного флота X. Риковер выше всего ставил надежность, и «Скейты» получили реакторы водо-водяного типа.
Видную роль в решении проблем управляемости и ходкости атомоходов сыграла построенная в США в 1953 году скоростная экспериментальная субмарина «Альбакор», имевшая «китообразную» форму корпуса, близкую к оптимальной для подводного хода. На ней, правда, стояла дизель-электрическая силовая установка, но и она дала возможность опробовать новые гребные винты, органы управления на высоких скоростях и другие экспериментальные разработки. Кстати, именно этой лодке, разгонявшейся под водой до 33 узлов, длительное время принадлежал и рекорд скорости.
Решения, отработанные на «Альбакоре», использовались затем при создании серии скоростных торпедных АПЛ ВМС США типа «Скипджек» (проект ЕВ-269А), а затем и атомных подводных лодок – носителей баллистических ракет «Джордж Вашингтон» (проект ЕВ-278А).