Страница:
После упоминания бэрдов – банши замолчала и в этом состоянии долетела вместе с Дмитрием до каменистой поверхности зала.
– Дальше пойдешь один. Здесь проход недалеко. Если уж собрался добираться до нулевого рубежа, то хотя бы не подставляй крылатых, ладно? – снимая костлявыми руками тряпку с небольшой дыры в земле, едва ли хватающей для прохождения более одного человека. – Прыгнешь вниз. Будет немного тесно, поэтому не обижайся и терпеливо пролети всю сотню метров под тобой. Готов?
– Не совсем, – поглядывая в дыру и пытаясь там что-либо разглядеть, недовольно заворчал Дмитрий. Раньше он уже спускался вглубь Кайнакена, но через этот проход ему еще никто не предлагал пройти. Неожиданно, он почувствовал, как его сильно потянуло в сторону дыру. Мгновением позже, он вошел в нее головой вперед от толчка в спину другой банши, только что подлетевшей и теперь оправдывающейся перед начальницей.
Решив не затягивать и не дожидаться, пока впереди появится свет, Дмитрий выпустил очередную вспышку пламени из рук, отчего из дыры на этаже банши вырвался столп пламени высотой в несколько метров.
Наконец, после нескольких долгих десятков секунд полета, впереди стало вырисовываться очертание света, сопровождающееся гулом, стоном и криками людей, доживавшими последние десятки лет существования собственной души. С четвертого, и вплоть до второго этажа, лишь изредка пересекаясь с территориями амарантов, Кайнакен представлял собой некое подобие склада для невостребованных душ. В последние пятьдесят лет жизни, которые оставалось прожить грешнику – их отправляли сюда. Сражаясь, и поглощая друг друга – душа может продлить собственный срок жизни, но не особо сильно. Поэтому, подпитка нужна постоянно.
Бэрды же – совсем иная история. Похожие на людей, они в корне отличались от амарантов, хоть и были верхушкой их эволюции. Возвращая обратно человеческий облик, оставляя небольшую часть от амаранта в себе, сильнейшая из душ овладевала телом амаранта. Тогда она становилась бэрдом, спускаясь на первый этаж. Не смотря на то, что Кайнакен изначально задумывался Люцифером девятиэтажным, бэрды самостоятельно преодолели поставленный владыкой ада барьер и переселились на, так называемый самим же Люцифером, «нулевой рубеж» – пространство вне ада.
– Отлично! – прикрикнул Дмитрий, едва вылетев из дыры и заметив под собой еще одну, чуть больше. По всей видимости, она использовалась для перемещения амарантов в пределах нижних этажей.
Отвлекшись на существо, внешне похожее на помесь волка и ящерицы, поедающее чье-то тело, Дмитрий хмыкнул и полетел дальше.
Пройдя второй туннель, и с радостью заметив третий, он вновь ускорился, но остановился, едва прошел последнюю дыру. Подняв в воздух огромное облако песка и пепла, он едва успел остановиться. Первый этаж, не имеющий прохода вниз, кроме огненного барьера самого Люцифера.
– Дьявол,… – чуть слышно выругался себе под нос Дмитрий, едва опустилось на землю поднявшееся вверх облако. По стенам и полу вокруг него, едва заметно, засветились лиловые силуэты. В кромешной темноте первого этажа Кайнакена разглядеть что-либо было излишней роскошью.
Лениво оглядевшись, Дмитрий залез во внутренний карман плаща, вытащив оттуда пачку сигарет. Вытащив одну зубами и поджигая ее свободной рукой, он незаметно стукнул по оранжевому стеклу очков. Словно состоя из сотен мельчайших пластин, по очереди меняющих цвет с оранжевого на зеленый – окраска очков плавно поменялась, став чем-то на подобии прибора ночного видения. Тысячи амарантов, отчасти похожих на помесь волка и варана, злобно оскалившись, постепенно приближались к внезапному гостю.
– Маловато вас как-то, – выпустив колечко дыма и поглядывая на врага через зеленые очки, усмехнулся Дмитрий. Придерживая сигарету средним и указательным, он едва заметно щелкнул безымянным пальцем. Небольшая искра пробежалась по руке и остановилась в районе тлеющей бумаги, начав движение по окружности, постепенно оставляя прожженный след на всей сигарете.
Затянувшись, Дмитрий резко поднял вверх руку, направив в сторону стены, где было больше всего амарантов. Вытащив изо рта сигарету, он стряхнул с нее пепел. Медленно опустившись и едва дотронувшись до каменистой поверхности первого этажа, пепел с огромной силой взорвался, подняв вверх огромный клубок черного дыма.
Под громкое рычание, выстрелы и взрывы, постепенно дым рассеялся, открывая картину бесчинства комментатора. Затушив сигарету о голову трупа очередного существа, он с силой ударил перчаткой прямо в его голову, пробив насквозь череп. Перчатка и рука, подвергшаяся радости оказаться в мозгу у амаранта, засветилась ярко фиолетовым светом.
Через несколько мгновений, свечение прекратилось. Едва инородное тело покинуло голову амаранта – он развалился, оставив после себя лишь небольшую кучку праха.
– Долго как-то получилось, – оценивающе посмотрев на окружающих его трупов, повел бровью Дмитрий. – Так, куда мне там,… – почесав щетину и вытащив очередную сигарету, он огляделся по сторонам. В зеленом свете живых существ больше не наблюдалось.
В очередной раз, тяжело вздохнув, он выпустил свои крылья. Осветив весь проход, словно гигантский туннель, Дмитрий поднялся вверх и направил пистолеты в обе стороны туннеля. Выстрелив и наблюдая за сменяющимися образами на очках, он вдруг резко отключился от стеклышек. Проход был обнаружен. Дальнейшее наблюдение за пулями не имело никакого смысла.
Глава 4
Глава 5
– Дальше пойдешь один. Здесь проход недалеко. Если уж собрался добираться до нулевого рубежа, то хотя бы не подставляй крылатых, ладно? – снимая костлявыми руками тряпку с небольшой дыры в земле, едва ли хватающей для прохождения более одного человека. – Прыгнешь вниз. Будет немного тесно, поэтому не обижайся и терпеливо пролети всю сотню метров под тобой. Готов?
– Не совсем, – поглядывая в дыру и пытаясь там что-либо разглядеть, недовольно заворчал Дмитрий. Раньше он уже спускался вглубь Кайнакена, но через этот проход ему еще никто не предлагал пройти. Неожиданно, он почувствовал, как его сильно потянуло в сторону дыру. Мгновением позже, он вошел в нее головой вперед от толчка в спину другой банши, только что подлетевшей и теперь оправдывающейся перед начальницей.
Решив не затягивать и не дожидаться, пока впереди появится свет, Дмитрий выпустил очередную вспышку пламени из рук, отчего из дыры на этаже банши вырвался столп пламени высотой в несколько метров.
Наконец, после нескольких долгих десятков секунд полета, впереди стало вырисовываться очертание света, сопровождающееся гулом, стоном и криками людей, доживавшими последние десятки лет существования собственной души. С четвертого, и вплоть до второго этажа, лишь изредка пересекаясь с территориями амарантов, Кайнакен представлял собой некое подобие склада для невостребованных душ. В последние пятьдесят лет жизни, которые оставалось прожить грешнику – их отправляли сюда. Сражаясь, и поглощая друг друга – душа может продлить собственный срок жизни, но не особо сильно. Поэтому, подпитка нужна постоянно.
Бэрды же – совсем иная история. Похожие на людей, они в корне отличались от амарантов, хоть и были верхушкой их эволюции. Возвращая обратно человеческий облик, оставляя небольшую часть от амаранта в себе, сильнейшая из душ овладевала телом амаранта. Тогда она становилась бэрдом, спускаясь на первый этаж. Не смотря на то, что Кайнакен изначально задумывался Люцифером девятиэтажным, бэрды самостоятельно преодолели поставленный владыкой ада барьер и переселились на, так называемый самим же Люцифером, «нулевой рубеж» – пространство вне ада.
– Отлично! – прикрикнул Дмитрий, едва вылетев из дыры и заметив под собой еще одну, чуть больше. По всей видимости, она использовалась для перемещения амарантов в пределах нижних этажей.
Отвлекшись на существо, внешне похожее на помесь волка и ящерицы, поедающее чье-то тело, Дмитрий хмыкнул и полетел дальше.
Пройдя второй туннель, и с радостью заметив третий, он вновь ускорился, но остановился, едва прошел последнюю дыру. Подняв в воздух огромное облако песка и пепла, он едва успел остановиться. Первый этаж, не имеющий прохода вниз, кроме огненного барьера самого Люцифера.
– Дьявол,… – чуть слышно выругался себе под нос Дмитрий, едва опустилось на землю поднявшееся вверх облако. По стенам и полу вокруг него, едва заметно, засветились лиловые силуэты. В кромешной темноте первого этажа Кайнакена разглядеть что-либо было излишней роскошью.
Лениво оглядевшись, Дмитрий залез во внутренний карман плаща, вытащив оттуда пачку сигарет. Вытащив одну зубами и поджигая ее свободной рукой, он незаметно стукнул по оранжевому стеклу очков. Словно состоя из сотен мельчайших пластин, по очереди меняющих цвет с оранжевого на зеленый – окраска очков плавно поменялась, став чем-то на подобии прибора ночного видения. Тысячи амарантов, отчасти похожих на помесь волка и варана, злобно оскалившись, постепенно приближались к внезапному гостю.
– Маловато вас как-то, – выпустив колечко дыма и поглядывая на врага через зеленые очки, усмехнулся Дмитрий. Придерживая сигарету средним и указательным, он едва заметно щелкнул безымянным пальцем. Небольшая искра пробежалась по руке и остановилась в районе тлеющей бумаги, начав движение по окружности, постепенно оставляя прожженный след на всей сигарете.
Затянувшись, Дмитрий резко поднял вверх руку, направив в сторону стены, где было больше всего амарантов. Вытащив изо рта сигарету, он стряхнул с нее пепел. Медленно опустившись и едва дотронувшись до каменистой поверхности первого этажа, пепел с огромной силой взорвался, подняв вверх огромный клубок черного дыма.
Под громкое рычание, выстрелы и взрывы, постепенно дым рассеялся, открывая картину бесчинства комментатора. Затушив сигарету о голову трупа очередного существа, он с силой ударил перчаткой прямо в его голову, пробив насквозь череп. Перчатка и рука, подвергшаяся радости оказаться в мозгу у амаранта, засветилась ярко фиолетовым светом.
Через несколько мгновений, свечение прекратилось. Едва инородное тело покинуло голову амаранта – он развалился, оставив после себя лишь небольшую кучку праха.
– Долго как-то получилось, – оценивающе посмотрев на окружающих его трупов, повел бровью Дмитрий. – Так, куда мне там,… – почесав щетину и вытащив очередную сигарету, он огляделся по сторонам. В зеленом свете живых существ больше не наблюдалось.
В очередной раз, тяжело вздохнув, он выпустил свои крылья. Осветив весь проход, словно гигантский туннель, Дмитрий поднялся вверх и направил пистолеты в обе стороны туннеля. Выстрелив и наблюдая за сменяющимися образами на очках, он вдруг резко отключился от стеклышек. Проход был обнаружен. Дальнейшее наблюдение за пулями не имело никакого смысла.
Глава 4
Михаил
– Мишель! – после нескольких тяжелых стуков в дверь, по всей видимости, ногой, прозвучал недовольный голос, перебивая музыку. – Я знаю, что ты слышишь. Открывай уже. Тяжело держать.
В ответ на просьбу, из-за двери послышалось недовольное, женское «ох». Буквально через несколько секунд прозвучал звук небольшого разряда. Словно повинуясь звуку, музыка стала тише, а электронный замок открылся, позволяя Джеймсу войти в комнату.
Довольно закинув ногу на ногу, на кровати развалилась виновница торжества – Мишель. Будучи достаточно редким гостем у собственного отца, едва ей удалось поступить на факультет ксенологии в Годградский университет, она с удовольствием насладилась компанией старого магнитофона с ее любимой, давно многими забытой группой начала двадцать первого века. При всем своем очаровании, ей все же нравился тяжелый и альтернативный металл, оставленный современным обществом далеко позади, практически полностью избавившись от него ближе к концу первого квартала столетия.
Лениво повернув голову в сторону Джеймса, с удовольствием поставившего большую кучу коробок на пол, Мишель поправила свою рыжую челку. До неприличия ровные, пламенного цвета волосы, спускались вдоль всего тела, наконец, заканчиваясь ближе к бедрам. Ни разу не тронутые лаком, краской и прочей радостью современного мира, ее волосам удалось сохранить природную игривость.
Все ее тело вызывало одни лишь похотливые мысли у всех, кому удавалось встретить ее взглядом. Пышная, налитая грудь, глубокое декольте, длинные ноги, обычно видные еще издалека под короткой юбкой. Все это прекрасно гармонировало с сережками в виде переплетенных, кусающих друг друга за хвосты, змей. Эти сережки ей удалось получить от профессора ксенологии, Федора Карпачина, еще в первые дни изучения мертвых языков на его курсе.
Макияж на ее лице было бы найти трудно, хотя брови и контуры глаз аккуратно подводились изо дня в день. Из всех предметов повседневной жизни Мишель – карандаш был единственным выжившим аксессуаром.
– Ну, что ж. С днем рождения тебя! – наконец отдышавшись, проговорил Джеймс, довольно глядя на выступившую улыбку на лице дочери. – Что-то не так?
– Да нет, все хорошо, – вновь поправив челку и невинно посмотрев в сторону коробок, потянула Мишель.
– Ладно, что уж там, – почесав затылок, хмыкнул Джеймс и, словно вспомнив что-то, полез в карман брюк, вытащив оттуда небольшую коробку, завязанную бантиком и с биркой на ней. – Сегодня нашел в почтовом ящике. Не знаешь, от кого это может быть?
Слегка смутившись, Мишель взяла коробку в руки и уселась на кровать. Из всех возможных вещей, на бирке было написано «от друга».
– Странно,… – нахмурившись, начала разворачивать подарок девушка. – О! Какая прелесть, – едва крышка небольшой коробки внутри праздничной обертки была открыта, прикрикнула от восторга девушка. Внутри коробки находилось кольцо, сильно похожее на сережки. Две переплетенных змеи на нем, правда, не кусали друг друга. Исходя из одной точки, они формировали круг и шипели друг на друга.
– Очередная гадость от Федора? – покосившись на дочку, тут же начавшую одевать подарок, заворчал Джеймс. – У меня какие-то странные подозрения на этого человека. Он же не женат, да?
– Пап, успокойся ты. Он просто хочет сделать мне приятное, вот и все, – довольно разглядывая кольцо на пальце, попыталась оправдать добрые намерения собственного профессора, Мишель.
Неожиданно, перед глазами все поплыло, а голова затрещала, словно по ней только что прошлись кувалдой. Схватившись за виски и ощутив сильную дрожь по всему телу, девушка нагнула голову в сторону колен.
– С тобой все в порядке? – попытался достучаться до нее отец, но Мишель по-прежнему держалась за виски, словно не слыша его. – Мишель!
Подойдя ближе и схватив дочь за плечи, отец с ужасом заметил, как дергаются ее зрачки. Буквально с пару секунд, они еще подергались в такт играющей в магнитофоне тихой, энергичной музыке, а потом вернулись в свое, обычное состояние.
– А? А, да, все хорошо, – слегка покосившись в сторону двери, попыталась улыбнуться девушка. Голова прошла, но пробежавший мимо ветер дал о себе знать в виде непонятного существа, ошарашено смотревшего на девушку. В черной кирасе и расклешенных брюках, крылатый мужчина, словно только что побывал в аду и вернулся обратно.
– Точно все нормально? Может тебе воды принести? – заботливо поглаживая дочь по волосам, переспросил Джеймс.
– Да, такое бывает, – наконец отвлекшись от непонятного гостя, попыталась успокоить отца Мишель. – Ты спускайся, я чуть попозже подойду. С подарками разберусь.
– Ну, хорошо. Ты смотри у меня! – поцеловав дочь в лоб, усмехнулся заботливый отец и направился в сторону двери. Нагло пройдя насквозь, еще сильнее удивившегося, гостя, он открыл дверь и направился вниз.
Едва шаги стихли, девушка направила палец в сторону двери. На мгновение, фаланга указательного пальца покрылась легкой, голубой, искрящейся дымкой. Постепенно сжимаясь, дымка, наконец, достигла своего апогея и выстрелила в сторону электронного замка, обогнув крылатого мужчину. Прозвучал щелчок. Замок захлопнулся.
– У меня вот вопрос такой,… – попыталась начать разговор девушка, встав с кровати и скрестив руки на груди.
– Не спрашивай. Сам не понимаю, – почесав затылок и виновато смотря в пол, хмыкнул архангел. – У тебя,… больше одной души. Нет, не возможно такое,…
– Значит, ты не галлюцинация? Обнадеживает. Я, выходит, еще не совсем ненормальная, – развалившись обратно на кровать, усмехнулась Мишель. – Ну, рассказывай тогда, кто ты, что ты, откуда ты и почему я тебя могу видеть, а отец прошел насквозь и даже не поморщился.
– Ты,… не боишься меня? – наконец, поняв, что ему только что нагло и грубо задали целую кучу вопросов, очнулся от блаженного обдумывания архангел.
– Нет причин тебя бояться, – загадочно улыбнувшись, быстро ответила девушка. – Отец свободно прошел сквозь тебя, даже не заметив. Значит, либо ты – инородная субстанция, иллюзия, состроенная моим вредным сознанием. Если бы ты хотел, или мог, нанести мне вред, то не думаю, что ты бы этого уже не сделал. А даже если это и не так, и ты действительно существуешь – то, как минимум ты никак не влияешь на этот мир,… э, ты что делаешь?
Не дослушав девушку, архангел замахнулся руками вверх, словно держит крупный предмет. Перья из его крыльев тут же покрылись блестящим, серебристым слоем. Слетая, одно за другим, они стали формировать образ крупной, двуручной дубины с огромным наконечником, покрытым острыми шипами. Довольно ухмыльнувшись, крылатый гость замахнулся ей в сторону девушки и ударил в пол.
– Почему ты меня видишь – это уже для меня загадка,… – отпустив дубину, которая тут же разлетелась на сотни перьев, влетевших обратно в крылья, наконец, заговорил архангел. – Но я более чем реален, – в месте удара осталась крупная вмятина со следами от шипов.
– Мишель, у тебя все хорошо? – послышался недовольный голос через пару секунд, перебив речь архангела.
– Да, пап, я просто коробку уронила! – попыталась быстро оправдать выходку гостя девушка. Дождавшись, пока ворчание внизу закончится – она тяжело вздохнула и недовольно взглянула на архангела. – По-другому никак было доказать это? Дом ведь не мой, в конце-то концов.
– Не ворчи. Окажись ты на моем месте, тоже бы не стала думать, что делаешь, – обиженно поджал губы архангел. – Ты ведь Мишель, верно?
– Я бы, конечно, поиздевалась над тобой и над тем, насколько ты проницательный,… – начала, было, девушка, но решила все же не продолжать. – У тебя-то хоть имя есть? И зачем пытался в мой мозг пробраться?
– Так получилось,… – попытался оправдаться архангел, но поймав на себе холодный взгляд рыжеволосой девушки, отвел взгляд в сторону. – Я Михаил, архангел атест. Так уж получилось, что из всего этого скучного города твое сознание еще осталось открытым для интересных, неожиданных вещей. К тому же, Федор Карпачин слишком уж стар для той работы, что я хотел бы тебе предложить, – скрестив руки на груди, закончил Михаил, с детским любопытством наблюдая, как девушка готовит в себе вопрос.
– Значит,… что такое архангел я смутно представляю, в детстве книжки читала. А вот насчет второго слова. Атест или что там было? – прикусив губу, пробормотала Мишель.
– Ну, как бы тебе объяснить. Нас, архангелов, можно разделить на три основных вида. Первый – это верные слуги бога. Они делают все, чтобы ублажить Дескариона Ксонда, руководствуясь старыми канонами, оставленными на просторах рая еще первыми богами, – усмехнувшись приподнявшейся брови на лице девушки, архангел выдержал небольшую паузу, после чего продолжил. – Второй виды – это кришты. Они формально предают бога, но при этом проявляют к нему больше уважения, чем кто-либо в раю. Объединяя свое сознание через предмет с телом человека, они провоцируют подопытного совершать молитвы в адрес бога в любой форме, а не общепринятой религиями. Ваши вымершие кришнаиты – один из самых ярких показателей их успеха. Для этой «религии» не существует единого понятия «бог». Они признают любые его формы и очертания. Каждый волен верить в то, что ему хочется. Основная задача любой религии – показать, что их бог великий, а бог других религий – ужасен. Но, к сожалению, он един для всех. И поклоняясь одному богу – в любом случае приходится забывать о других. Как результат – человек обретает религиозный грех, попадая в ад.
– Ага,… – перебила рассказ Михаила девушка. – Твои кришты меня сейчас мало волнуют. Ты ведь атест, верно?
– Торопливая ты, Мишель, – усмехнулся архангел и подошел ближе к месту, где довольно восседала девушка. – Мы, атесты, стоим на стороне Люцифера. На протяжении многих столетий мы вселялись в тела язычников и шаманов, пропагандируя злого бога, единого властелина адских просторов. Таким образом, нам удавалось подготовить сознание человека к тому, что он в любом случае попадет в ад, как бы он не старался. При этом, рассчитывая именно на попадание в ад, душа уже не стремилась к навязанному вечному добру и благоденствию. Это тоже, думаю, огромный плюс.
– Значит, ты хотел залезть в мое сознание, подчинить его себе. А потом превратить в послушного служителя владыки ада? – подняв голову, пытаясь поймать на себе взгляд Михаила, усмехнулась Мишель. – Тогда точно не по адресу. Это к Феде, он у нас после полета пропагандирует Люциферианство. Хоть и сама до сих пор не понимаю, зачем ему это. В Годграде официально запрещены религии, в любом ее проявлении. Наша религия – это деньги, цифровой источник нашего счастья. А зачем в таком городе – дополнительная религия? Чтобы те многие тысячелетия, что мы живем на этой планете – пропали даром? Чтобы все заново началось? Миш, ты это,… веком ошибся, что ли. Местом, по крайней мере, уж точно.
Поднявшись с кровати и дойдя до кучи подарков, сваленной около шкафа Джеймсом, Мишель присела на колени, принявшись рассматривать бирки. Улыбаясь и перекладывая одну коробку за другой, девушка вновь взглянула на Михаила.
– Ты все еще здесь? Я же вроде ясно объяснила, что даже если ты подчинишь себе меня – тебе это мало что даст, – хмыкнув, протараторила девушка, довольно отметив, как наивно архангел чешет затылок.
– Можно тогда один вопрос перед тем, как я уйду? – дослушав Мишель, он отпустил расчесанный затылок и направился в ее сторону. – И я сразу исчезну, хорошо?
– Ну, говори, что там уже, – повернувшись в сторону гостя, заворчала девушка. – Но тогда я тебе тоже задам после этого один вопрос, по рукам?
– Договорились! – тут же оживился Михаил, подойдя вплотную и присев на корточки, пытаясь что-то разглядеть в глазах девушки. – Скажи, как так получилось, что внутри тебя – два сознания?
– Вопрос, конечно,… – опустив на мгновение голову, девушка цокнула и продолжила. – Но, видимо выбора нет, обещала ведь. В моей голове находится чип, который заменяет часть работы моего собственного мозга. По всей видимости, он и создал для тебя иллюзию вторичного сознания,… или как там это у вас называется. Так, теперь моя очередь, вроде?
– Задавай, что хочешь. Все равно не поверят, если кому-то расскажешь, – самодовольно улыбнувшись, съязвил архангел. – Если что-то интересно, то я всегда рад поделиться известной мне информацией. «Что ждет после смерти»? «Каков смысл жизни»? «Одни ли мы во вселенной»?
– Нет, это не интересно. У меня будет всего один вопрос,… – не дав Михаилу закончить тираду возможных вопросов, холодно перебила его девушка. – Для чего ты хотел меня использовать? Ты не выглядишь так, как некоторые мои знакомые. Хоть и говоришь открыто, по одному только твоему взгляду видно, что у тебя на уме было что-то еще. Что-то, о чем ты не хочешь говорить.
Слегка смутившись, Михаил похрустел шеей, грустно взглянув на свою собеседницу. Видимо, после небольшой неудачи с объединением душ, ему было трудно объяснять, что именно он хотел получить от нее.
– Это связано с Грейсом. Новый апокалипсис, который планирует подчинить себе все, даже чистилище. Он планирует совершить захват рая и объединить три существующих в этой реальности мира в один. Три расы, которые столкнуться друг с другом. Победят лишь сильнейшие, а у людей не так много для этого ресурсов и собственных возможностей. Используя тебя, хотелось переместиться в другой мир, существующий неподалеку от вашей голубой планеты, и забрать оттуда тотем. Дальше, мы бы могли попасть в рай и остановить грядущий хаос там, где он еще не успел начаться. Единственная, большая проблема – это то, что просто так мне не объединится с твоим сознанием, пока блокируется одно другим. Хотя,…
– М? – слегка начав клевать носом от повествования архангела, очнулась Мишель.
– Если я смогу обойти твой чип, проникнув в тело в той точке, где нет нервных окончаний – у меня вполне может выйти объединить твое сознание и мое! – радуясь собственной догадке, практически вскочил на ноги архангел, ударив крыльями по потолку.
– Я не помню, чтобы я соглашалась на это,… – заворчала девушка, но радующийся собственной догадке Михаил не обратил ровно никакого внимания на ее жалобы. – Пернатый, ты слышишь меня? Как ты вообще себе это представляешь? Секунду! Ты на что намекаешь?
– Между прочим, там как раз очень много нервных окончаний,… – нахмурился архангел, от чего девушка на мгновение залилась краской. – Да-да, именно то место – последнее из возможных вариантов.
– Да и,… я разве соглашалась на твой эксперимент? – нервно накручивая кончики волос на пальцы, неловко продолжила Мишель.
На мгновение, в воздухе повисла небольшая пауза. Буквально пару мгновений спустя, крылья архангела вновь покрылись металлической коркой. Едва формирование металлических перьев закончилось, Михаил замахнулся на девушку.
Опешив, Мишель лишь успела удивленно посмотреть на крылатого гостя глаза. Секунду спустя, в ее голову пришелся удар дубины без шипов. Зацепившись рукой о подарки, свалив их на пол, девушка медленно сползла по стене, распластавшись по полу.
– Не будет она в эксперименте участвовать,… – убрав дубину и оглянувшись по сторонам, хмыкнул архангел.
Едва оружие исчезло из его рук, Михаил сжался до размеров маленького, светящегося шарика. Все меньше и меньше, оставляя от себя лишь небольшое свечение. Уже через несколько секунд, его стало практически не видно.
Завершив свое темное дело, шарик взял небольшой разгон и на полной скорости влетел в лоб, уходя вглубь, под кожу, маневрируя между легкими разрядами тока со стороны защитной системы чипа внутри головы девушки.
В ответ на просьбу, из-за двери послышалось недовольное, женское «ох». Буквально через несколько секунд прозвучал звук небольшого разряда. Словно повинуясь звуку, музыка стала тише, а электронный замок открылся, позволяя Джеймсу войти в комнату.
Довольно закинув ногу на ногу, на кровати развалилась виновница торжества – Мишель. Будучи достаточно редким гостем у собственного отца, едва ей удалось поступить на факультет ксенологии в Годградский университет, она с удовольствием насладилась компанией старого магнитофона с ее любимой, давно многими забытой группой начала двадцать первого века. При всем своем очаровании, ей все же нравился тяжелый и альтернативный металл, оставленный современным обществом далеко позади, практически полностью избавившись от него ближе к концу первого квартала столетия.
Лениво повернув голову в сторону Джеймса, с удовольствием поставившего большую кучу коробок на пол, Мишель поправила свою рыжую челку. До неприличия ровные, пламенного цвета волосы, спускались вдоль всего тела, наконец, заканчиваясь ближе к бедрам. Ни разу не тронутые лаком, краской и прочей радостью современного мира, ее волосам удалось сохранить природную игривость.
Все ее тело вызывало одни лишь похотливые мысли у всех, кому удавалось встретить ее взглядом. Пышная, налитая грудь, глубокое декольте, длинные ноги, обычно видные еще издалека под короткой юбкой. Все это прекрасно гармонировало с сережками в виде переплетенных, кусающих друг друга за хвосты, змей. Эти сережки ей удалось получить от профессора ксенологии, Федора Карпачина, еще в первые дни изучения мертвых языков на его курсе.
Макияж на ее лице было бы найти трудно, хотя брови и контуры глаз аккуратно подводились изо дня в день. Из всех предметов повседневной жизни Мишель – карандаш был единственным выжившим аксессуаром.
– Ну, что ж. С днем рождения тебя! – наконец отдышавшись, проговорил Джеймс, довольно глядя на выступившую улыбку на лице дочери. – Что-то не так?
– Да нет, все хорошо, – вновь поправив челку и невинно посмотрев в сторону коробок, потянула Мишель.
– Ладно, что уж там, – почесав затылок, хмыкнул Джеймс и, словно вспомнив что-то, полез в карман брюк, вытащив оттуда небольшую коробку, завязанную бантиком и с биркой на ней. – Сегодня нашел в почтовом ящике. Не знаешь, от кого это может быть?
Слегка смутившись, Мишель взяла коробку в руки и уселась на кровать. Из всех возможных вещей, на бирке было написано «от друга».
– Странно,… – нахмурившись, начала разворачивать подарок девушка. – О! Какая прелесть, – едва крышка небольшой коробки внутри праздничной обертки была открыта, прикрикнула от восторга девушка. Внутри коробки находилось кольцо, сильно похожее на сережки. Две переплетенных змеи на нем, правда, не кусали друг друга. Исходя из одной точки, они формировали круг и шипели друг на друга.
– Очередная гадость от Федора? – покосившись на дочку, тут же начавшую одевать подарок, заворчал Джеймс. – У меня какие-то странные подозрения на этого человека. Он же не женат, да?
– Пап, успокойся ты. Он просто хочет сделать мне приятное, вот и все, – довольно разглядывая кольцо на пальце, попыталась оправдать добрые намерения собственного профессора, Мишель.
Неожиданно, перед глазами все поплыло, а голова затрещала, словно по ней только что прошлись кувалдой. Схватившись за виски и ощутив сильную дрожь по всему телу, девушка нагнула голову в сторону колен.
– С тобой все в порядке? – попытался достучаться до нее отец, но Мишель по-прежнему держалась за виски, словно не слыша его. – Мишель!
Подойдя ближе и схватив дочь за плечи, отец с ужасом заметил, как дергаются ее зрачки. Буквально с пару секунд, они еще подергались в такт играющей в магнитофоне тихой, энергичной музыке, а потом вернулись в свое, обычное состояние.
– А? А, да, все хорошо, – слегка покосившись в сторону двери, попыталась улыбнуться девушка. Голова прошла, но пробежавший мимо ветер дал о себе знать в виде непонятного существа, ошарашено смотревшего на девушку. В черной кирасе и расклешенных брюках, крылатый мужчина, словно только что побывал в аду и вернулся обратно.
– Точно все нормально? Может тебе воды принести? – заботливо поглаживая дочь по волосам, переспросил Джеймс.
– Да, такое бывает, – наконец отвлекшись от непонятного гостя, попыталась успокоить отца Мишель. – Ты спускайся, я чуть попозже подойду. С подарками разберусь.
– Ну, хорошо. Ты смотри у меня! – поцеловав дочь в лоб, усмехнулся заботливый отец и направился в сторону двери. Нагло пройдя насквозь, еще сильнее удивившегося, гостя, он открыл дверь и направился вниз.
Едва шаги стихли, девушка направила палец в сторону двери. На мгновение, фаланга указательного пальца покрылась легкой, голубой, искрящейся дымкой. Постепенно сжимаясь, дымка, наконец, достигла своего апогея и выстрелила в сторону электронного замка, обогнув крылатого мужчину. Прозвучал щелчок. Замок захлопнулся.
– У меня вот вопрос такой,… – попыталась начать разговор девушка, встав с кровати и скрестив руки на груди.
– Не спрашивай. Сам не понимаю, – почесав затылок и виновато смотря в пол, хмыкнул архангел. – У тебя,… больше одной души. Нет, не возможно такое,…
– Значит, ты не галлюцинация? Обнадеживает. Я, выходит, еще не совсем ненормальная, – развалившись обратно на кровать, усмехнулась Мишель. – Ну, рассказывай тогда, кто ты, что ты, откуда ты и почему я тебя могу видеть, а отец прошел насквозь и даже не поморщился.
– Ты,… не боишься меня? – наконец, поняв, что ему только что нагло и грубо задали целую кучу вопросов, очнулся от блаженного обдумывания архангел.
– Нет причин тебя бояться, – загадочно улыбнувшись, быстро ответила девушка. – Отец свободно прошел сквозь тебя, даже не заметив. Значит, либо ты – инородная субстанция, иллюзия, состроенная моим вредным сознанием. Если бы ты хотел, или мог, нанести мне вред, то не думаю, что ты бы этого уже не сделал. А даже если это и не так, и ты действительно существуешь – то, как минимум ты никак не влияешь на этот мир,… э, ты что делаешь?
Не дослушав девушку, архангел замахнулся руками вверх, словно держит крупный предмет. Перья из его крыльев тут же покрылись блестящим, серебристым слоем. Слетая, одно за другим, они стали формировать образ крупной, двуручной дубины с огромным наконечником, покрытым острыми шипами. Довольно ухмыльнувшись, крылатый гость замахнулся ей в сторону девушки и ударил в пол.
– Почему ты меня видишь – это уже для меня загадка,… – отпустив дубину, которая тут же разлетелась на сотни перьев, влетевших обратно в крылья, наконец, заговорил архангел. – Но я более чем реален, – в месте удара осталась крупная вмятина со следами от шипов.
– Мишель, у тебя все хорошо? – послышался недовольный голос через пару секунд, перебив речь архангела.
– Да, пап, я просто коробку уронила! – попыталась быстро оправдать выходку гостя девушка. Дождавшись, пока ворчание внизу закончится – она тяжело вздохнула и недовольно взглянула на архангела. – По-другому никак было доказать это? Дом ведь не мой, в конце-то концов.
– Не ворчи. Окажись ты на моем месте, тоже бы не стала думать, что делаешь, – обиженно поджал губы архангел. – Ты ведь Мишель, верно?
– Я бы, конечно, поиздевалась над тобой и над тем, насколько ты проницательный,… – начала, было, девушка, но решила все же не продолжать. – У тебя-то хоть имя есть? И зачем пытался в мой мозг пробраться?
– Так получилось,… – попытался оправдаться архангел, но поймав на себе холодный взгляд рыжеволосой девушки, отвел взгляд в сторону. – Я Михаил, архангел атест. Так уж получилось, что из всего этого скучного города твое сознание еще осталось открытым для интересных, неожиданных вещей. К тому же, Федор Карпачин слишком уж стар для той работы, что я хотел бы тебе предложить, – скрестив руки на груди, закончил Михаил, с детским любопытством наблюдая, как девушка готовит в себе вопрос.
– Значит,… что такое архангел я смутно представляю, в детстве книжки читала. А вот насчет второго слова. Атест или что там было? – прикусив губу, пробормотала Мишель.
– Ну, как бы тебе объяснить. Нас, архангелов, можно разделить на три основных вида. Первый – это верные слуги бога. Они делают все, чтобы ублажить Дескариона Ксонда, руководствуясь старыми канонами, оставленными на просторах рая еще первыми богами, – усмехнувшись приподнявшейся брови на лице девушки, архангел выдержал небольшую паузу, после чего продолжил. – Второй виды – это кришты. Они формально предают бога, но при этом проявляют к нему больше уважения, чем кто-либо в раю. Объединяя свое сознание через предмет с телом человека, они провоцируют подопытного совершать молитвы в адрес бога в любой форме, а не общепринятой религиями. Ваши вымершие кришнаиты – один из самых ярких показателей их успеха. Для этой «религии» не существует единого понятия «бог». Они признают любые его формы и очертания. Каждый волен верить в то, что ему хочется. Основная задача любой религии – показать, что их бог великий, а бог других религий – ужасен. Но, к сожалению, он един для всех. И поклоняясь одному богу – в любом случае приходится забывать о других. Как результат – человек обретает религиозный грех, попадая в ад.
– Ага,… – перебила рассказ Михаила девушка. – Твои кришты меня сейчас мало волнуют. Ты ведь атест, верно?
– Торопливая ты, Мишель, – усмехнулся архангел и подошел ближе к месту, где довольно восседала девушка. – Мы, атесты, стоим на стороне Люцифера. На протяжении многих столетий мы вселялись в тела язычников и шаманов, пропагандируя злого бога, единого властелина адских просторов. Таким образом, нам удавалось подготовить сознание человека к тому, что он в любом случае попадет в ад, как бы он не старался. При этом, рассчитывая именно на попадание в ад, душа уже не стремилась к навязанному вечному добру и благоденствию. Это тоже, думаю, огромный плюс.
– Значит, ты хотел залезть в мое сознание, подчинить его себе. А потом превратить в послушного служителя владыки ада? – подняв голову, пытаясь поймать на себе взгляд Михаила, усмехнулась Мишель. – Тогда точно не по адресу. Это к Феде, он у нас после полета пропагандирует Люциферианство. Хоть и сама до сих пор не понимаю, зачем ему это. В Годграде официально запрещены религии, в любом ее проявлении. Наша религия – это деньги, цифровой источник нашего счастья. А зачем в таком городе – дополнительная религия? Чтобы те многие тысячелетия, что мы живем на этой планете – пропали даром? Чтобы все заново началось? Миш, ты это,… веком ошибся, что ли. Местом, по крайней мере, уж точно.
Поднявшись с кровати и дойдя до кучи подарков, сваленной около шкафа Джеймсом, Мишель присела на колени, принявшись рассматривать бирки. Улыбаясь и перекладывая одну коробку за другой, девушка вновь взглянула на Михаила.
– Ты все еще здесь? Я же вроде ясно объяснила, что даже если ты подчинишь себе меня – тебе это мало что даст, – хмыкнув, протараторила девушка, довольно отметив, как наивно архангел чешет затылок.
– Можно тогда один вопрос перед тем, как я уйду? – дослушав Мишель, он отпустил расчесанный затылок и направился в ее сторону. – И я сразу исчезну, хорошо?
– Ну, говори, что там уже, – повернувшись в сторону гостя, заворчала девушка. – Но тогда я тебе тоже задам после этого один вопрос, по рукам?
– Договорились! – тут же оживился Михаил, подойдя вплотную и присев на корточки, пытаясь что-то разглядеть в глазах девушки. – Скажи, как так получилось, что внутри тебя – два сознания?
– Вопрос, конечно,… – опустив на мгновение голову, девушка цокнула и продолжила. – Но, видимо выбора нет, обещала ведь. В моей голове находится чип, который заменяет часть работы моего собственного мозга. По всей видимости, он и создал для тебя иллюзию вторичного сознания,… или как там это у вас называется. Так, теперь моя очередь, вроде?
– Задавай, что хочешь. Все равно не поверят, если кому-то расскажешь, – самодовольно улыбнувшись, съязвил архангел. – Если что-то интересно, то я всегда рад поделиться известной мне информацией. «Что ждет после смерти»? «Каков смысл жизни»? «Одни ли мы во вселенной»?
– Нет, это не интересно. У меня будет всего один вопрос,… – не дав Михаилу закончить тираду возможных вопросов, холодно перебила его девушка. – Для чего ты хотел меня использовать? Ты не выглядишь так, как некоторые мои знакомые. Хоть и говоришь открыто, по одному только твоему взгляду видно, что у тебя на уме было что-то еще. Что-то, о чем ты не хочешь говорить.
Слегка смутившись, Михаил похрустел шеей, грустно взглянув на свою собеседницу. Видимо, после небольшой неудачи с объединением душ, ему было трудно объяснять, что именно он хотел получить от нее.
– Это связано с Грейсом. Новый апокалипсис, который планирует подчинить себе все, даже чистилище. Он планирует совершить захват рая и объединить три существующих в этой реальности мира в один. Три расы, которые столкнуться друг с другом. Победят лишь сильнейшие, а у людей не так много для этого ресурсов и собственных возможностей. Используя тебя, хотелось переместиться в другой мир, существующий неподалеку от вашей голубой планеты, и забрать оттуда тотем. Дальше, мы бы могли попасть в рай и остановить грядущий хаос там, где он еще не успел начаться. Единственная, большая проблема – это то, что просто так мне не объединится с твоим сознанием, пока блокируется одно другим. Хотя,…
– М? – слегка начав клевать носом от повествования архангела, очнулась Мишель.
– Если я смогу обойти твой чип, проникнув в тело в той точке, где нет нервных окончаний – у меня вполне может выйти объединить твое сознание и мое! – радуясь собственной догадке, практически вскочил на ноги архангел, ударив крыльями по потолку.
– Я не помню, чтобы я соглашалась на это,… – заворчала девушка, но радующийся собственной догадке Михаил не обратил ровно никакого внимания на ее жалобы. – Пернатый, ты слышишь меня? Как ты вообще себе это представляешь? Секунду! Ты на что намекаешь?
– Между прочим, там как раз очень много нервных окончаний,… – нахмурился архангел, от чего девушка на мгновение залилась краской. – Да-да, именно то место – последнее из возможных вариантов.
– Да и,… я разве соглашалась на твой эксперимент? – нервно накручивая кончики волос на пальцы, неловко продолжила Мишель.
На мгновение, в воздухе повисла небольшая пауза. Буквально пару мгновений спустя, крылья архангела вновь покрылись металлической коркой. Едва формирование металлических перьев закончилось, Михаил замахнулся на девушку.
Опешив, Мишель лишь успела удивленно посмотреть на крылатого гостя глаза. Секунду спустя, в ее голову пришелся удар дубины без шипов. Зацепившись рукой о подарки, свалив их на пол, девушка медленно сползла по стене, распластавшись по полу.
– Не будет она в эксперименте участвовать,… – убрав дубину и оглянувшись по сторонам, хмыкнул архангел.
Едва оружие исчезло из его рук, Михаил сжался до размеров маленького, светящегося шарика. Все меньше и меньше, оставляя от себя лишь небольшое свечение. Уже через несколько секунд, его стало практически не видно.
Завершив свое темное дело, шарик взял небольшой разгон и на полной скорости влетел в лоб, уходя вглубь, под кожу, маневрируя между легкими разрядами тока со стороны защитной системы чипа внутри головы девушки.
Глава 5
Натанаэль
– Пуля явно быстрее меня добралась до этого места,… – тяжело дыша и стоя на краю огромной, огненной ямы, проворчал себе под нос Дмитрий. Оглядевшись по сторонам, и стукнув два раза по стеклышкам очков, от чего те из зеленых стали черными, он убрал ночное видение, заменив его защитой от яркого света, исходящего от пламени.
Едва формирование нового покрытия завершилось, Дмитрий поднял перед собой руки. Щелкнув несколько раз пальцами, он какое-то время смотрел на искры, хаотично скачущие из стороны в сторону перед ним. Резко махнув руками, он сильно всколыхнул искры, но вместо того, чтобы разлететься – они наоборот набросились на тело своего создателя. Постепенно набирая скорость, пути искр стали расплывчатыми. Периодически соединяясь и вновь расходясь, им удалось создать вокруг Дмитрия пламенный кокон.
На мгновение, закрыв глаза и убедившись, что свободных мест на коконе не осталось, он вновь щелкнул пальцами. Резко сомкнувшись, огненный кокон оставил от себя лишь блестящее, красноватое покрытие на теле бойца, периодически мерцая, исчезая и появляясь вновь.
Поглядывая на мир через черные стеклышки, Дмитрий выпустил пламя из ладоней. Взмыв в воздух, и перевернувшись, он взял большой разгон, после чего стремительно метнулся прямо в самое пекло.
– Осторожно, опасная зона. Ожидается сильный ущерб здоровью, – прозвучал знакомый, женский голос из перчатки, но Дмитрий отказывался как-либо реагировать. Его одежда, кожа и кончики волос постепенно превращались в обожженные угольки, все ближе подбираясь к опасному состоянию.
Наконец, примерно на полпути к заветной цели, кожа не выдержала и на его руке, защищенной коконом, появилась микроскопическая, обугленная трещина, из которой, не заставляя себя ждать, под влиянием скорости – брызнула кровь. По мере расширения ранки, кровь оставляла за Дмитрием все большую красную полосу, практически моментально испаряясь в окружающем пламени.
Слегка поморщившись от боли, Дмитрий глубоко вздохнул и прибавил скорости, увеличив выброс пламени из рук. Вырвавшийся огонь, в несколько раз превышая собственного предшественника, выдал намного больше тяги. Не выдерживая перегрузок, кожа постепенно стала лопаться в разных местах, обдавая бойца собственной кровью.
В конце концов, впереди появилось очертание темноты. Последний рывок перед вечной мерзлотой нулевого рубежа. Практически захлебываясь от боли, Дмитрий вырвался из пламени перехода, пролетев еще несколько сотен метров вниз, пытаясь остановиться, и с силой врезался в бесконечные, песчаные просторы. Подняв вверх огромную тучу из песка и собственного пепла, Дмитрий откашлялся и вновь стукнул по стеклышкам. Повелеваясь желанию господина, покрытие стеклышек вновь приняло форму пластин, переворачиваясь и возвращая старый, зеленый оттенок.
Утерев кровь и оглянувшись по сторонам, он заметил приближение по пустыне человека. В нескольких сантиметрах над поверхностью, не шевеля собственными, кожаными, полуразложившимися крыльями, он уверенно летел в сторону появившегося гостя.
– Ох, неужели это опять ты, – лениво зевнув и махнув рукой в сторону поднявшегося в воздух песчаного бедствия, наконец, начал человек. После взмаха руки от летающего песка не осталось и следа, словно человек махнул не рукой, а гигантской резинкой по рисунку. – На кого теперь охотишься, пернатый? Кто-то из твоих подопечных опять сбежал?
– Натанаэль, не смешно. Все гораздо хуже, чем ты думаешь,… – сплюнув набежавшую кровь и отряхнувшись, недовольно ответил Дмитрий. Теперь образ человека окончательно можно было разглядеть. Помимо двухметровых, кожаных крыльев на спине, в нем не было ничего необычного. Аккуратные, длиной до плеч, белые волосы, торчащие из-под черного цилиндра. Высоко поднятый воротник черного плаща, едва ли хоть как-то скрывающего израненное и полное шрамов тело собеседника и длинные, черные мокасины. Завершал образ длинный, узкий клинок, опутанный цепями, проходящими под плащом и, по всей видимости, по всему телу.
– Будет тебе, не кипятись. Просто, когда видишь тебя уже не первый раз здесь, в моих владениях невольно догадываешься о твоих планах, – сняв цилиндр и театрально поклонившись, поддержал беседу Натанаэль. Во время выступившей на его лице улыбки, Дмитрию открылись два знакомых, заостренных клыка.
Едва формирование нового покрытия завершилось, Дмитрий поднял перед собой руки. Щелкнув несколько раз пальцами, он какое-то время смотрел на искры, хаотично скачущие из стороны в сторону перед ним. Резко махнув руками, он сильно всколыхнул искры, но вместо того, чтобы разлететься – они наоборот набросились на тело своего создателя. Постепенно набирая скорость, пути искр стали расплывчатыми. Периодически соединяясь и вновь расходясь, им удалось создать вокруг Дмитрия пламенный кокон.
На мгновение, закрыв глаза и убедившись, что свободных мест на коконе не осталось, он вновь щелкнул пальцами. Резко сомкнувшись, огненный кокон оставил от себя лишь блестящее, красноватое покрытие на теле бойца, периодически мерцая, исчезая и появляясь вновь.
Поглядывая на мир через черные стеклышки, Дмитрий выпустил пламя из ладоней. Взмыв в воздух, и перевернувшись, он взял большой разгон, после чего стремительно метнулся прямо в самое пекло.
– Осторожно, опасная зона. Ожидается сильный ущерб здоровью, – прозвучал знакомый, женский голос из перчатки, но Дмитрий отказывался как-либо реагировать. Его одежда, кожа и кончики волос постепенно превращались в обожженные угольки, все ближе подбираясь к опасному состоянию.
Наконец, примерно на полпути к заветной цели, кожа не выдержала и на его руке, защищенной коконом, появилась микроскопическая, обугленная трещина, из которой, не заставляя себя ждать, под влиянием скорости – брызнула кровь. По мере расширения ранки, кровь оставляла за Дмитрием все большую красную полосу, практически моментально испаряясь в окружающем пламени.
Слегка поморщившись от боли, Дмитрий глубоко вздохнул и прибавил скорости, увеличив выброс пламени из рук. Вырвавшийся огонь, в несколько раз превышая собственного предшественника, выдал намного больше тяги. Не выдерживая перегрузок, кожа постепенно стала лопаться в разных местах, обдавая бойца собственной кровью.
В конце концов, впереди появилось очертание темноты. Последний рывок перед вечной мерзлотой нулевого рубежа. Практически захлебываясь от боли, Дмитрий вырвался из пламени перехода, пролетев еще несколько сотен метров вниз, пытаясь остановиться, и с силой врезался в бесконечные, песчаные просторы. Подняв вверх огромную тучу из песка и собственного пепла, Дмитрий откашлялся и вновь стукнул по стеклышкам. Повелеваясь желанию господина, покрытие стеклышек вновь приняло форму пластин, переворачиваясь и возвращая старый, зеленый оттенок.
Утерев кровь и оглянувшись по сторонам, он заметил приближение по пустыне человека. В нескольких сантиметрах над поверхностью, не шевеля собственными, кожаными, полуразложившимися крыльями, он уверенно летел в сторону появившегося гостя.
– Ох, неужели это опять ты, – лениво зевнув и махнув рукой в сторону поднявшегося в воздух песчаного бедствия, наконец, начал человек. После взмаха руки от летающего песка не осталось и следа, словно человек махнул не рукой, а гигантской резинкой по рисунку. – На кого теперь охотишься, пернатый? Кто-то из твоих подопечных опять сбежал?
– Натанаэль, не смешно. Все гораздо хуже, чем ты думаешь,… – сплюнув набежавшую кровь и отряхнувшись, недовольно ответил Дмитрий. Теперь образ человека окончательно можно было разглядеть. Помимо двухметровых, кожаных крыльев на спине, в нем не было ничего необычного. Аккуратные, длиной до плеч, белые волосы, торчащие из-под черного цилиндра. Высоко поднятый воротник черного плаща, едва ли хоть как-то скрывающего израненное и полное шрамов тело собеседника и длинные, черные мокасины. Завершал образ длинный, узкий клинок, опутанный цепями, проходящими под плащом и, по всей видимости, по всему телу.
– Будет тебе, не кипятись. Просто, когда видишь тебя уже не первый раз здесь, в моих владениях невольно догадываешься о твоих планах, – сняв цилиндр и театрально поклонившись, поддержал беседу Натанаэль. Во время выступившей на его лице улыбки, Дмитрию открылись два знакомых, заостренных клыка.