Старджон Теодор Гамильтон. Мистер Костелло, герой

   Свет слепил глаза. Мощные лампы изливали желтоватое пламя на каждый квадратный дюйм площади.
   - К свету привыкают,- сказала Нола.- После нескольких ночей вы уже не замечаете его.
   - Свет никогда не выключают?
   - Никогда, дорогой! Я посмотрел в угол. Душ, ванны, раковины выставлено вдоль стены. Нола проследила за моим взглядом:
   К этому тоже привыкают. Лучше держать все открытым, чем дать дьяволу шанс единой минутой уединения. Так говорят Люсили. Я положил мешок и сел на него, думая только об одном. - Чья это идея? С чего все началось? - Это Люсили,- неуверенно сказала она.- А кто до них, не знаю. Люди только начинают выполнять это. Кто-то купил склады... нет, был голод... нет, не знаю,- сказала она, изо всех сил стараясь вспомнить. Она села рядом со мной.- Вообще-то, вначале многие не хотели этого,- она оглянулась.- И я не хотела. Я хочу сказать, по-настоящему не хотела. И те, кто верил, и те, кто делал вид, что верит - все так или иначе пришли сюда,- она махнула рукой.
   - А что случилось с теми, кто не захотел жить в бараках?
   - Люди злились на них. Они теряли работу, школы не принимали их детей, в магазинах отказывались учитывать их рационные карточки. Потом полиция стала забирать их, вот как сегодня - вас,- она вновь оглянулась вокруг,- Все случилось очень быстро.
   Я отвернулся от нее, но обнаружил, что вновь уставился на всю эту сантехнику. Потом вскочил.
   - Я должен идти, Нола. Спасибо за помощь. Да, как же я доберусь до корабля, если полиция забирает всех одиночек?
   - О, вы просто скажите парню у ворот. Там люди ждут возможности выйти в вашу сторону. Всегда кто-нибудь ждет, чтобы куданибудь пойти.
   Она вышла со мной. Я переговорил с человеком у ворот, и Нола пожала мне руку. Я встал у маленького стола, Нола тоже. Потом она подошла к какой-то женщине и они вместе пошли в барак. Страж ворот подтолкнул меня к появившейся группе, собиравшейся выходить.
   - Север! - крикнул он. Мне достался маленький толстый человечек с испорченными зубами, который всю дорогу молчал. Мы эскортировали друг друга две трети пути в космопорт, а потом он свернул на фабрику. В одиночестве я испуганно промчался оставшуюся часть пути, чувствуя себя преступником. Я поклялся никогда больше не ходить в этот сумасшедший город.
   На следующее утро, едва рассвело, в бронированном автомобиле, с эскортом из шести двухместных патрульных машин прибыл сам мистер Костелло!
   Как было здорово вновь увидеть его! Он был таким же, как раньше: большой, красивый и добродушный. Он был не один. Весь угол на заднем сиденье занимала самая красивая блондинка из всех, которые когда-либо лишали меня дара речи. Она почти не говорила, только временами поглядывала на меня и слегка улыбалась, потом смотрела то в окно автомобиля, чуть покусывая нижнюю губу, то на мистера Костелло и совсем не улыбалась.
   Мистер Костелло не забыл меня. У него была такая же бутылка красного вина, что и раньше, он предался воспоминаниям, словно был моим дядюшкой. Мы совершили что-то вроде экскурсии. Я рассказал о прошлом вечере, о визите в Центральные Бараки, и он очень радовался. Он был уверен, что мне там понравилось. А я все время прикидывал, нравится мне это или нет.
   - Думайте об этом! - сказал он.- Все человечество - союз одиночек. Вы знаете о принципе кооперации, интендант?
   Поскольку я думал слишком уж долго, он сказал:
   - Вы знаете. Два человека, работающие вместе, могут произвести больше двух, работающих поодиночке. Верно? А что будет, если тысячи, миллионы работают, спят, едят, думают, дышат вместе?
   То, что он говорил, звучало здорово. Мистер Костелло
   взглянул через плечо, и его глаза слегка расширились. Он нажал на кнопку, и водитель мягко остановил машину.
   - Взять его,- сказал мистер Костелло в микрофон, который был перед ним.
   Две патрульные машины помчались по улице и с двух сторон зажали какого-то мужчину. Тот метнулся вправо, потом влево, но патрульные схватили его и сбили с ног.
   - Бедняга,- произнес мистер Костелло и нажал на кнопку "Вперед".- Некоторые из них упрямо не желают учиться.
   Я решил, что он слишком это переживает. Не знаю, как блондинка. Она просто не смотрела в ту сторону.
   - Вы мэр? - спросил я его.
   - Нет-нет,- ответил он.- Я что-то вроде посредника. Немного - то, немного - это. Я могу вывести этот мир из трудного положения.
   - Из трудного положения?
   - Интендант,- доверительно сказал он,- теперь я гражданин Боринкуина. Эта земля приняла меня, и я ее люблю. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей. Цена меня не волнует. Эти люди нашли истину, интендант. Это внушает мне благоговение, делает меня смиренным.
   - Я...
   - Говори, парень. Я твой друг.
   - Я ценю это, мистер Костелло. Да, что я хотел сказать... Я видел Центральные Бараки и все остальное. Это не укладывается в моей голове. Я не знаю, хорошо это или нет.
   - Придет время, придет время,- сказал он сильным и мягким голосом.- Никто не должен принуждать людей уверовать в истину, верно? В настоящую истину! Человек должен найти ее сам.
   - Да,- согласился я.- Да, наверное, это так и есть. Иногда трудно было ответить ему. Автомобиль остановился между зданиями. Женщина стала еще сдержаннее. Мистер Костелло собственноручно открыл ей дверцу. Она вылезла. Он легонько ударил, по кнопке трайдео.
   - Работай хорошенько, Люсиль, хорошенько. Я буду смотреть. Она серьезно посмотрела на него, мимолетно улыбнулась мне, потом к ней подошел какой-то мужчина, и они вошли в здание.
   Мы поехали дальше. - Это самая красивая женщина, какую я видел,- произнес я. - Вы понравились ей, интендант,- сказал он. Я задумался. Это казалось невероятным. - Хотели бы вы заполучить ее? - спросил он. - О-о-о, еще бы,- протянул я.Но она не захочет. - Интендант, я обязан вам и хотел бы отплатить. - Вы ничего не должны мне, мистер Костелло! Мы выпили еще немного вина. Большая машина медленно скользила по дороге в космопорт.
   - Мне нужна помощь,- сказал, наконец, мистер Костелло.- Я знаю вас, интендант. Вы как раз тот человек, что-мне нужен. Говорят, вы математический гений.
   - Ну, не совсем, мистер Костелло. Только цифры, статистика, переводные таблицы и тому подобное. Я ничего не понимаю в астронавигации или теоретической физике. Но у меня лучшая работа, на какую я мог рассчитывать.
   - Нет, не лучшая. Буду откровенен. Сами понимаете, мне не нужно большей власти на Боринкуине, чем я получил. Но люди давят на меня. Они хотят порядка, мира и аккуратности. Они хотят быть такими же красивыми и аккуратными, как один из ваших многочисленных отчетов. Я могу прекрасно организовать их, но, чтобы держать их в руках, нужны такие аккуратные мозги, как у вас. Мне нужна статистика: от дат рождения до дат смерти, я хочу знать их, чтобы вырабатывать политику. Мне нужен учет калорий и рационирование для правильного распределения продовольственных запасов. Я хочу... в общем, вы знаете, чего я хочу. Раз дьявол обнаружен...
   - Какой дьявол?
   - Трапперы,- мрачно сказал он.
   - Они действительно вредят горожанам? Он взглянул на меня, явно шокированный.
   - Они уходят из города, проводят целые недели наедине с собой, со своими вредными мыслями. Это блуждающие, дикие клетки в организме человечества. Их нужно уничтожить.
   Я не мог не вспомнить о своем товаре.
   - А как же торговля мехом? Он посмотрел на меня так, будто я сморозил адскую чушь. - Мой дорогой интендант,- терпеливо объяснил он,- не поставите же вы прибыль от нескольких шкурок выше бессмертной души народа?
   Я никогда не думал об этом с такой точки зрения. Мистер Костелло настойчиво продолжал: - Это только начало, интендант. Боринкуин - только трамплин. Этот великий союз - Человечество - станет известен по всей Вселенной!
   Он закрыл глаза. А когда открыл, трубного голоса уже не было, он говорил прежним дружеским тоном.
   - Вы и я, мы покажем им, как это сделать, а, парень? Я наклонился вперед, чтоб разглядеть верхушку сверкающей иглы нашего корабля.
   - У меня работа, и мне она нравится. Но... мой контракт истекает через четыре месяца.
   Машина въехала на территорию космопорта и захрустела колесами по шлаку.
   - Думаю, я могу положиться на вас,- проникновенно сказал мистер Костелло и засмеялся.- Помните ту маленькую шутку, интендант?
   Он щелкнул выключателем и неожиданно кабину заполнил мой голос:
   - Я беру взятки с пассажиров.
   - А, это,- сказал я и даже выпустил одно "ха" из длинного "ха-ха-ха", пока до меня не дошло, к чему он клонит.- Мистер Костелло, вы ведь не используете это против меня?
   - А что я буду иметь за это? - удивленно спросил он. Мы подъехали к кораблю. Мистер Костелло вышел вместе со мной, протянул мне руку. Она была теплой и дружественной.
   - Если переменишь мнение об интендантской службе, когда истечет твой контракт, сынок, позвони мне по полевому телефону. Тебя сразу же соединят со мной. Думай об этом. Думай до возвращения на Боринкуин. Вот твой срок.
   Он пожал мне руку так сильно, что я сморщился.
   - Ты ведь не собираешься думать дольше, верно, мой мальчик?
   - Пожалуй, нет,- ответил я. Он сел на переднее сиденье, рядом с шофером, и уехал. А я стоял, глядя ему вслед, и когда машина превратилась в темное пятнышко, более-менее пришел в себя. Я стоял в одиночествеу пусковой установки и чувствовал себя совершенно беспомощным. Я повернулся и побежал в тамбур, спеша оказаться поближе к людям. В этом рейсе мы везли сумасшедшего. Его звали Хайнес. Он был консулом Объединенной Земли на Боринкуине и возвращался домой для отчета. Первоначально у него не было трудностей, поскольку дипломатические паспорта обрабатываются быстро. На пятую вахту со времени старта с Боринкуина он постучал в мою дверь. Одиночество угнетало меня, и я был рад его обществу.
   Но он не был хорошим собеседником, он был ненормальным. В первый раз он ввалился в мою каюту и сказал:
   - Надеюсь, вы не против, интендант. Если я не расскажу об этом кому-нибудь, я сойду с ума.
   Он сел на край моей койки, опустил голову на руки, долго раскачивался из стороны в сторону, а потом извинился и вышел. Сумасшедший, уверяю вас.
   Но вскоре он пришел опять. Я думаю, вы никогда не слышали подобного бреда.
   - Знаете вы, что случилось на Боринкуине? - допытывался он. В ответе он не нуждался. У него был свой ответ.- Я расскажу вам, в чем дело. На Боринкуине все сошли с ума.
   Я взялся за работу, хотя в космосе ее было не так уж много, но Хайнес не мог выкинуть Боринкуин из головы. Он говорил:
   - Вы не поверите, если сами не видели этого,- говорил он.- Первый маленький клин был загнан именно в то место, где еще могла быть рознь - между горожанами и трапперами. Между ними никогда не было конфликтов, никогда! И вдруг трапперы оказались опасными. Как это случилось? Почему? Бог его знает! Сначала смехотворные попытки доказать, что они-де оказывают на город нездоровое влияние. Смех, да и только! Как прикажете понимать такой вздор? Дальше - больше. Вам не требовалось доказывать, что траппер совершил что-то незаконное. Нужно было только доказать, что он траппер. Этого было достаточно! А потом... как можно было предусмотреть подобное сумасшествие?! - пронзительно кричал он.- Начали хватать каждого, кто хотел быть самостоятельным, их приравнивали к трапперам. Все это случилось так быстро... пока мы спали. Все вдруг начали бояться даже краткого одиночества. Они покинули свои дома и выстроили бараки. Все боялись всех, боялись, боялись... Знаете, что они сделали? Они сожгли картины, все картины на Боринкуине, которые смогли найти. А те немногие, что остались художниками! Я видел их. Они работают вдвоем или втроем одновременно, на одном холсте.
   Он плакал. Просто сидел и плакал.
   - В магазинах есть продовольствие. Поспели зерновые. Бегают грузовики, летают самолеты, учат школы. Желудки набиты, машины вымыты, люди богатеют. Я знаю человека по имени Костелло, он несколько месяцев как с Земли, а может, около года, так он уже владеет половиной города. - Я знаю мистера Костелло,- сказал я. - Знаете? Как так? Я рассказал о нашем рейсе с мистером Костелло. Хайнес отшатнулся от меня: - Так это были вы! - Кто? - в замешательстве спросил я. - Человек, который свидетельствовал против своего капитана, сверг его, заставил уйти... - Я не делал ничего такого. - Я консул. Я проводил расследование, парень! Я был там! Запись капитанского голоса, как он грозит команде оружием, если она отвергнет его. Потом ваши показания, заявление, что это голос капитана, что вы присутствовали, когда он говорил это. И заявление третьего помощника о том, что на капитанском мостике все из рук вон плохо. Парень отрицает, но голос-то был его. - Подождите, подождите,- сказал я.- Я не верю. Должен же быть суд. Суда не было, меня никто никуда не вызывал! - Суд был, идиот! Но капитан стал бредить о покере без прикупа, о команде, опасающейся, что кок их отравит, о людях, желающих иметь свидетеля при смене вахт. Подобного бреда я никогда не слышал! Капитан неожиданно выложил все это. Он был стар, болен и измучен. Он винил во всем Костелло, а тот уверял, что получил записи от вас. - Мистер Костелло не мог так поступить! - взъелся я на мистера Хайнеса. Я рассказал ему о мистере Костелло, какой это замечательный человек. Он стал говорить, как мистера Костелло изгнали из Триумвирата за попытку помешать Верховному суду, но это была явная ложь, и я не желал ее слушать. Я рассказал о покере, как мистер Костелло спас нас от жульничества, как он спас нас от отравления, как он обеспечил безопасность корабля. Я помню, как Хайнес смотрел на меня. - Что случилось с человеком? - шептал он.- Что мы сделали с собой в эти столетия мира, доверия, сотрудничества и бесконфликтности? Здесь человек не доверяет человеку, всей тонкой кожей ждет укуса вампира, везде ждет ненависти и гибели... - Господи! - неожиданно закричал он на меня.- Знаете, что меня поддерживало? Мысль, что несмотря на весь этот бред, всю эту глупость, идея об едином человечестве была на Боринкуине главным нравственным принципом. Я ненавидел его, но раз это был принцип - уважал. Но этот Костелло, который не играет в карты, но использует ваш страх, чтоб изменить покерные правила, Костелло, который не питается с вами, но заставляет вас бояться отравления; Костелло, который знает о трех столетиях безопасных межзвездных полетов, но заставляет вахтенного офицера сомневаться в самом себе, если нет свидетелей; Костелло, незаметно манипулирующий вами!
   Господи! Костелло заботился не о вас! И это не было нравственным принципом! Костелло распространял страхи когда угодно, где угодно и только для своей выгоды! Он выбежал, плача от ярости и ненависти. Признаться, я был ошеломлен. Возможно, его рассказ озадачил бы меня, но Хайнес покончил с собой, так и не долетев до Земли. Сумасшедший, вот и все.
   Мы завершили круг точно по расписанию, словно пригородный монорельс. Погрузка, выгрузка, старт, полет и посадка. Запасы топлива, оплата счетов, декларации грузов. Еда, сон, работа. По поводу смерти Хайнеса было проведено расследование. Мистер Костелло, как только узнал об этом, прислал космограмму с соболезнованиями. На следствии я ничего не говорил, кроме того, что мистер Хайнес был сильно расстроен, а в таком состоянии с человеком всякое может случиться. Мы наняли второго инженера, он хорошо играл на гармонике. Один из пассажиров сошел на Корано. Все было по-прежнему, но я готовился уйти и уже написал заявление о расторжении контракта.
   Мы вновь достигли Боринкуина, но там оказался Космический Флот Объединенной Земли. Никогда не думал, что в нем так много кораблей. Нам приказали сменить курс. Вот он, Флот во всей своей красе: одни приказы и никакой информации. Боринкуин молчал, внизу, похоже, шло сражение. Из-за карантина мы не могли ни получить, ни передать никакой информации. Это бесило капитана, а ему еще пришлось использовать часть груза на топливо, что испортило мои документы больше, чем обычно. Свое заявление я спрятал до поры до времени.
   Мы подошли к Сигме и провели там пару дней, а потом, как всегда, пошли обратно. Точно по расписанию на курсе появился Найтингейл.
   Там меня ждал сам Барни Роутиль, он служил врачом на моем первом корабле много лет назад, когда я только-только вышел из Академии. Теперь у него был животик, и он выглядел по-настоящему преуспевающим человеком. С дороги нам было не до веселья. Барни сел и как-то холодно посмотрел на меня. Я пошутил в том смысле, что Найтингейл - тесная планета. Я знал, что здесь у него большая практика и представить не мог, что он окажется в космопорте, в то же время, что и я.
   - Я приехал сюда из-за тебя,- ответил он. Прежде, чем я смог разобраться, что к чему, он стал задавать. мне вопросы: что я делаю, да что я собираюсь делать.
   - Я уже многие годы служу интендантом,- ответил я.- Почему ты считаешь, что я хочу заняться чем-нибудь другим?
   - Просто интересуюсь. Мне тоже стало интересно. -1 Ладно,- сказал я.- Я еще не решил окончательно... в общем, у меня есть приглашение. В общих чертах я рассказал ему, какой большой человек на Боринкуине мистер Костелло, как ему хочется заполучить меня.
   - Но приходится ждать. Вокруг Боринкуина кружит весь Космический Флот. Они не объясняют, почему. Но как бы там ни было, мистер Костелло поднимется на самый верх. Вот увидишь!
   Барни раздраженно посмотрел на меня. Никогда не видел у него такого взгляда. Хотя нет, видел. Так смотрел старый капитан в день, когда сошел с корабля и подал в отставку.
   - Барни, в чем дело? '- спросил я. Он встал и указал через стеклянную дверь на белый монобиль, стоящий у станции.
   - Пошли,- сказал он.
   - Эээ... я не могу. Я получил...
   - Пошли! Я пожал плечами. Работа или нет, это дело Барни, а не мое. В случае чего, он меня прикроет.
   Барни подержал дверь открытой и вдруг сказал, словно прочел мои мысли:
   - Я прикрою тебя. Мы забрались в монобиль и рванули с места. - Куда мы едем? Барни не отвечал, только правил машиной. Найтингейл - красивое место. Я думаю, одно из самых красивых, если не считать Сигму. Оно соответствует Объединенной Земле на все сто процентов. Это единственная планета, не обладающая никакими политическими правами. Найтингейл настоящий сад, он и содержится для этих целей.
   Мы поднялись на гору, потом спустились по извилистой дороге, обсаженной настоящими итальянскими тополями с Земли. Внизу виднелось маленькое озеро с песчаным берегом. И никаких людей.
   Дорога повернула, ее пересекла желтая полоса, потом красная, а после этого - прозрачная мерцающая завеса. Она тянулась во все стороны, далеко, насколько хватало взгляда.
   - Силовая ограда,- пояснил Барни и резко нажал на кнопку.
   Завеса исчезла с дороги, но осталась по сторонам. Мы миновали ее, и она закрылась за нами. Потом мы съехали с холма к озеру. На нашей стороне пляжа стоял самый красивый коттедж, какой я когда-либо видел. Может, когда я состарюсь, мне дадут пожить в таком, или хоть наполовину таком домике.
   Барни не дал мне толком разглядеть это архитектурное чудо.
   - Иди,- сказал он. Я удивленно посмотрел на него, и Барни указал мне, куда надо идти. Внизу у воды сидел мужчина большой, сильно загорелый, чем-то похожий на космический буксир. Барни махнул в его сторону, и я спустился вниз.
   Человек поднялся и повернулся ко мне. У него были те же огромные, глубокие глаза, тот же звучный мягкий голос.
   - Да это же интендант! Привет, старина! Вот ты и пришел наконец!
   На какой-то миг мне стало неприятно. Потом я выдавил из себя:
   - Привет, мистер Костелло. Он хлопнул меня по плечу. Потом схватил меня за руку и притянул поближе к себе. Он посмотрел на холм, где Барни что-то делал с машиной. Потом взглянул поверх озера и выше, на небо. Мистер Костелло понизил голос:
   - Интендант, вы тот человек, который мне нужен. Я говорил это и раньше, верно? - он вновь оглянулся вокруг.- Мы сделаем это, интендант. Вы и я, мы попадем на самую вершину. Идемте со мной. Я хочу кое-что вам показать.
   Он пошел на край пляжа. На нем были только плавки, но двигался и говорил он так, будто все еще владел бронированной машиной и шестью патрульными. Я плелся за ним.
   Вдруг он выставил перед собой руку и остановил меня, а потом. опустился на колени.
   - Смотрите,- сказал он,- кажется, что они одинаковы, правда? Вот так, сынок. Сейчас я покажу тебе...
   Я посмотрел вниз. Он указывал на муравейник. Муравьи совсем не походили на земных. Они были больше размером, медлительнее, какие-то синие, да к тому же с восемью лапками. Они строили жилище из песка со слизью, прокладывали под ним ходы, так что гнездо поднималось над землей на дюйм или два и казалось стоящим на маленьких сваях.
   - Они одинаково выглядят, одинаково работают, но сейчас...- говорил мистер Костелло,- сейчас ты увидишь.
   Он открыл пластиковый мешок, что лежал рядом на песке. Вытащил из него мертвую птицу и еще что-то похожее на плотву с Корано, но размером с руку. Он положил птицу рядышком, а плотву в стороне.
   Муравьи толпами помчались к птице, они толкались, ползали вокруг. Словом, занимались делом. Но двое или трое помчались к плотве, метались вокруг нее, что-то рыли. Мистер Костелло взял муравья с плотвы и бросил его на птицу. Тот перевернулся и, толкаясь среди других муравьев, помчался по песку обратно к рыбешке.
   - Видите? Видите? - с энтузиазмом говорил он.- Смотрите дальше...
   Мистер Костелло взял муравья с птицы и положил на плотву. Муравей не стал тратить времени и проявлять любопытство. Он повертелся, сориентировался и 'направился прямо к мертвой птице.
   Я смотрел на синих муравьев, на плотву с двумя или тремя прожорливыми мусорщиками, на мистера Костелло.
   - Понимаете, что я имею в виду? - с восхищением произнес он.- Один из тридцати питается не так, как другие. Нам больше ничего не нужно. Говорю вам, интендант, вы всегда найдете способ заставить большинство напасть на оставшихся.
   - Но они не воюют!
   - Подождите немного,- быстро сказал он.- Подождите. Нужно только втолковать тем, что едят птиц, что другие опасны для них.
   - Но они же не опасны,- сказал я.- Они просто другие.
   - Да какая разница, если вы сведете все к этому?! Мы напугаем большинство, и они убьют тех, других.
   - Да, но почему, мистер Костелло?
   - Ты мне нравишься, парень.- Он усмехнулся.- Я буду думать, а ты - работать. Я все тебе объясню. Они все выглядят одинаково. Однажды мы заставим тех выгнать этих,- он указал на меньшинство вокруг плотвы,- они будут знать, что есть плотву нельзя. Они будут беспокоиться, и сделают все, чтоб их не заподозрили в пристрастии к плотве. И когда они будут хорошенько напуганы, мы заставим их делать все, что пожелаем.
   Он сидел на корточках и наблюдал за муравьями. Потом взял любителя плотвы и бросил на птицу. Я встал.
   - Ну, мне пора, я ведь только вас навестить, мистер Костелло...
   - Я не муравей,- произнес мистер Костелло.- Пока мне наплевать, чем они питаются, я в силах заставить их делать все, что хочу. . ,
   - Я вижу,- ответил я. Он продолжал говорить сам с собой, а я пошел прочь. Он наблюдал за муравьями, мечтал и не обращал на меня никакого внимания. Я вернулся к Барни. Признаться, я ничего не понимал. - Что он делает, Барни? - спросил я. - То, что хочет,- ответил он. Мы сели в монобиль, поднялись на холм и проехали силовые Bоpoтa. Через некоторое время я снова спросил:
   - Он долго здесь будет?
   - Сколько захочет,- коротко ответил Барни.
   - Никто не захочет долго оставаться взаперти. Он посмотрел на меня прежним странным взглядом.
   - Найтингейл не тюрьма.
   - Но .он же не может выйти.
   - Слушай, приятель, мы можем переделать его, можем даже сделать из него интенданта. Но мы не делаем ничего такого уже много лет. Мы даем человеку делать то, что он хочет.
   - Он никогда не хотел быть хозяином муравейника.
   - Разве? Должно быть, он увидел, что я ничего не понимаю и поэтому добавил:
   - Всю жизнь он притворялся, будто он - единственный человек, а все остальные - букашки. Теперь это .стало явью. Ему больше не придется ворошить человеческий муравейник, не будет случая.
   Я посмотрел сквозь ветровое стекло на сверкающий шпиль моего корабля.
   - Что стряслось с Боринкуином, Барни?
   - Часть его людей проникла в Систему. Его идею нужно было остановить.
   Он помолчал, размышляя.
   - Не обижайся, но ты - просто глупая обезьяна. Я должен сказать тебе это, раз никто другой не решается.
   - А почему? - спросил я.
   - Нам пришлось вторгнуться на Боринкуин, который когда-то был царством свободы. Мы добрались до резиденции Костелло. Это был настоящий укрепленный форт. Мы взяли и его и его ребят. Но девушку мы спасти не успели. Он убил ее. И парней полегло предостаточно.
   - Он всегда был хорошим другом,- сказал я через несколько минут.
   - Разве? Я ничего не ответил. Мы подъехали к космодрому, и он остановил машину.
   - Он бы еще не так развернулся, если бы ты на него работал. У него была запись твоего голоса: "Иногда человеку просто необходимо побыть наедине с собой". Если бы ты работал на него, он все время держал бы тебя в страхе, угрожая огласить ее.
   Я открыл дверцу.
   - Почему ты показал мне его?
   - Потому, что мы верим: надо позволить человеку делать то, что он хочет, если это не причиняет вреда другим. Если хочешь вернуться на озеро и работать на Костелло, я отвезу тебя к нему.
   Я осторожно закрыл за собой дверцу и поднялся на корабль.
   Я выполнил всю работу, и мы стартовали точно по расписа
   нию. Я не находил себе места. Я не думал о словах Барни и не особенно беспокоился о мистере Костелло и о том, что с ним случилось: ведь Барни - лучший психиатр Флота, а Найтингейл самый красивый госпиталь во Вселенной.
   Но меня еще долго сводила с ума мысль, что никогда не будет на моем пути другого такого значительного человека, как мистер Костелло, который подарит тепло, ласку и крепкую дружбу простофиле вроде меня.