Род с усилием поднялся на ноги, не обращая внимание на жгучий протест раненого бедра, а прапор провозгласил:
— Приветствую вас милорд, герцог Романов!
Род спустился с помоста и стиснул за плечи человека бывшего когда-то его врагом.
— Хвала небесам, вы живы!
— И вам за это отличное спасение! — склонил голову герцог. — Рад встрече, лорд Чародей! Я, и род мой, всегда будем в долгу перед вами и вашими!
— Ну может быть больше перед «вашими», чем перед «вами». — Род оглянулся на детей, сидевших чинно и смирно на ступенях возвышения позади так и светившейся от гордости матери.
— Когда дело дошло до критического момента им пришлось вытаскивать мой бекон из огня.
— Тогда я от души благодарю вас, леди Гэллоуглас, и вас, храбрые дети! — герцог снова склонил голову.
Краснея, они вскочили на ноги и поклонились.
Когда герцог выпрямился, на лице его читалось беспокойство.
— Лорд Чародей — моя жена и дети. Они... спаслись?
— Спаслись, и моя жена и дети позаботились чтобы они добрались до Раннимида благополучно. — Род повернулся к Гвен — Не так ли?
— Истинно так, милорд. Мы не отступились от того, что обещали тебе сделать.
— Да — вы никогда не обещали мне оставаться в безопасном месте, не так ли? Но Альфар что-то упомянул об уготованной вам страшной участи...
— В самом деле! — еще шире раскрыла глаза Гвен. — Значит дальше намерений дело так и не пошло. Интересно, был ли ты столь милостив разделываясь с ним.
— Я никогда не любил затяжных смертей. — Но Род почувствовал себя от всего этого лучше. — Он также намекал, что герцогиня и ее мальчики не остались в безопасности...
— Снова ложь, — поспешно заверила Гвен, когда на лице у герцога вновь появилась тревога. — Мы проводили их до Раннимида, где они пребывают в безопасности под защитой их Королевских величеств.
— Да... для чего ж еще существуют монархи? — Но Род заметил промелькнувшую на лице Романова тень стыда, видимо при воспоминании о его участии в мятеже.
— Мы всего три часа назад играли с ними, папа, — добавил Джефри.
Герцог испустил вздох, успокаиваясь. А затем в нем проснулся отец и хозяин дома.
— Три часа? И ваши дети еще время не обедали? — Он мигом повернулся к прапору. — Любезный прапор, отыщи-ка поваров! Пробуди их от дремоты и прикажи подать мяса и вина — и медовые коврижки.
Дети заметно оживились.
— Три часа назад. — Герцог, нахмурив лоб, снова повернулся к детям. — Это было в Раннимиде?
Дети кивнули.
Герцог опять повернулся к Роду.
— Как же они смогли прийти к вам на помощь?
— Хороший вопрос. — Род снова повернулся к Гвен. — Здесь было довольно опасно, дорогая. Как близко вы все-таки находились, дожидаясь, когда вы мне понадобитесь?
— Мальчики находились в Раннимиде, милорд, как ты только что слышал, — ответила Гвен. — Они могли находиться там, поскольку способны одолеть сотню лиг, не успев и глазом моргнуть.
Роду было известно, что возможности у них намного больше, но говорить об этом, казалось, неблагоразумным.
— Вначале, — продолжала Гвен. — Мы с Корделией пребывали вместе с ними, ибо могли следить за твоими мыслями, даже с такого расстояния, и прилететь к тебе на помощь, если б ты оказался вблизи опасности. И потому меня сильно встревожило, когда твои мысли внезапно прекратились.
Корделия подтверждающе кивнула, глядя огромными глазами.
— Она плакала, папа.
— О, нет, милая! — схватил Род за руки Гвен. — Я не хотел...
— Да, поистине. — Улыбнулась она. — И все же ты поймешь мою озабоченность.
Род медленно кивнул.
— Конечно.
— Посему я оставила мальчиков под защитой Их Королевских Величеств и Брома О'Берина, и снова вылетела на север. Я приняла обличье скопы...
Род закатил глаза кверху.
— Я знал, когда увидел того ястреба-рыболова в такой дали от моря, что попал в беду! — Конечно, он знал, что в действительности Гвен могла уменьшаться до размеров птицы не больше, чем бабочка сыграть роль акушерки при жирафе. Это было просто спроецированной иллюзией, заставлявшей людей думать, будто они видят птицу вместо женщины. — Если б я не оградил щитом свои мысли, то, вероятно, увидел бы твои чары насквозь!
— Если б ты не оградил щитом свои мысли, мне не пришлось бы подлетать так близко, чтобы увидеть тебя, — отпарировала Гвен. — И хоть ты и замаскировался, я узнала тебя, Род Гэллоуглас.
Это, по крайней мере, успокаивало.
— А потом, — закончила Гвен. — Требовалось лишь прислушиваться к мыслям того доброго человека, ехавшего рядом с тобой. — Гвен повернулась к Саймону. — Спасибо вам, мастер Саймон.
Старший Чародей все еще выглядел сконфуженным, но, тем не менее, поклонился, улыбаясь.
— Для меня было большой честью послужить ему, миледи, хоть я и не знал всего.
— А когда вас схватили, — продолжала рассказ Гвен, — я вызвала к себе Корделию, сидеть, дожидаясь в заброшенной пастушьей хижине. Затем, когда ты вырвался из-за своего щита, я уже и сама могла услышать твои мысли.
— Правда, ты и не собиралась пропускать их, — пробормотал себе под нос Род.
— Ну, разумеется нет! — негодующе воскликнула Гвен. — Затем, когда ты явился в башенные покои, я поняла, что миг битвы близок и вызвала Корделию из хижины лететь к башне; а когда то таинственное устройство прекратило подчинять всех и вся и начало освобождать от чар, я поняла, что время битвы настало. И тогда я вызвала твоих сыновей, чтобы семья снова могла быть вместе.
— Очень по-домашнему, — усмехнулся Род. — И, хотя я был очень рад всех вас видеть, не буду скрывать, я б радовался еще больше, зная, что дети в безопасности до самого последнего часа.
— Безусловно, милорд! Я б не стала подвергать их опасности.
Род с подозрением поглядел на нее.
— А как бы ты назвала последнюю стычку — домашним заданием?
— О, нет! Для этого она была чересчур отличной! Сплошной восторг! — воскликнул Джефри.
— Домашнее задание — сплошной восторг, — пролепетал Грегори.
— Папа! — негодующе воскликнула Корделия, а Магнус выпятил подбородок на дюйм дальше.
— Это было не труднее, чем работать по дому.
— Мы уже сражались с каждым и каждой из них, — напомнил ему Джефри — и знали их силы, за исключением Альфара, а его мы предоставили тебе.
— Приятно знать, что вы так уверены во мне. Но могли произойти несчастные случаи...
— Таковые всегда могут произойти с детьми, — вздохнула Гвен. — Здесь, по крайней мере, они были у меня на глазах. Сам подумай, муж, что могло б случиться, если б мне пришлось оставить их на кухне, без присмотра.
— Твой довод ясен, — содрогнулся Род — пожалуйста, не устраивай такого эксперимента. — Он повернулся к герцогу.
— Вам когда-нибудь доводилось чувствовать себя лишним?
— Нет, папа, — воскликнул Магнус. — Мы могли лишь помочь тебе закончить эту кампанию.
— Истинно, — поддакнул глядя круглыми глазами Грегори. — Мы мало знали, чтобы заставить колдуна принять бой.
Но Род уловил лукавый взгляд, которым обменялись Магнус и Джефри. Однако при данных обстоятельствах он счел более разумным не упоминать об этом.
— Итак, муж мой, — схватила его за руки Гвен. — В том бою я все время слышала твои мысли. Гнев твой присутствовал там, но ты сдерживал его. Значит ты принял близко к сердцу совет этого доброго человека? — она кивнула на Саймона.
— Да, — подтвердил Род. — На этот раз он подействовал.
— Ты хочешь сказать, папа, что ты не будешь больше гневаться? — вскричала Корделия, а остальные дети обрадованно подняли головы.
— Не могу этого обещать, — уклончиво сказал Род, — но, думаю, мне удастся лучше сдерживать гнев. А в чем дело? Что вы там затеяли?
Их ответ опередило появление поваров, спотыкаясь, доставивших обед. Они расставили блюда по столу, и дети с радостными криками кинулись туда. Первым туда добрался Магнус, и открутив у курицы ножку сунул ее отцу.
— Вот, папа! Эта твоя законная часть!
— Ну, спасибо, — поблагодарил позабавленный Род. — Приятно знать, что я пользуюсь здесь некоторым рангом.
— А другую мне, — Корделия протянула руку за другой куриной ножкой.
— Нет, тебе птичьи ножки никогда не нравились!
Рука Джефри молниеносно метнулась вперед и схватила кость раньше нее.
— Отдай! — закричала Корделия. — Я первая предъявила на нее права!
— А коснулась ее первой моя рука!
— Но я добрался до птицы раньше вас обоих! — положил руку Магнус на кость раздора. — Если я не забыл об отце, это еще не отстраняет меня от выбора!
— Э, дети, — кротко обратился к ним Род, — потише, пожалуйста.
— Она моя!
— Нет моя!
— Я самый старший! Мое право первое!
— Дети! — Род чуть повысил голос. — Прекратите!
Гвен успокаивающе положила ладонь ему на руку. Это подействовало, его гнев так и не полыхнул.
Корделия повернулась к братьям.
— Так вот, черт возьми, вы самые надменные, грубые мальчишки, каких когда-либо видел...
— А зачем черту брать тебя? Ты и так чертовка!
И спор перешел в дикие крики обвинений и контрообвинений.
Род стоял, оцепенев, пытаясь сдержать нарастающий гнев. Затем он поймал взгляд Саймона. Род пристально посмотрел в спокойные, отвечающие ему ровным взглядом глаза Саймона и запас силы, которой за собой и не числил. Он сделал глубокий вдох и напомнил себе, что их ссоры могут придавать ребячливый вид им (как оно и полагается), но не ему. Если он не начнет кричать вместе с ними. Эта мысль обуздала его гнев и сдерживала его. Он был самим собой, Родом Гэллоугласом — и был самим собой, ни менее важным, ни вообще меньшим, в каком-либо смысле, просто потому, что его дети не обращали на него внимания.
Но он знал, как добиться их внимания. Протянув руку, он схватил последнюю куриную ножку и открутил ее.
Дети с удивлением резко развернулись к нему.
— Папа! Нет! Тебе не нужна! У тебя уже есть одна, папа!
— Так несправедливо! — заикнулся и маленький Грегори, агрессивно выставив подбородок поверх сложенных рук.
— Но это разрешает спор, — указал Род. Он повернулся к Гвен, и, рисуясь, с поклоном вручил ей куриную ножку. — Дорогая, сегодня ты спасла положение. Твоя слава ничуть не уступает моей.
— Но, папа! — уперла кулачки в бока Корделия, сердито глядя на него. — Тебе же полагается быть теперь любезным папочкой!
— Да ну, — промурлыкал Род, — с чего это ты взяла?
— Приветствую вас милорд, герцог Романов!
Род спустился с помоста и стиснул за плечи человека бывшего когда-то его врагом.
— Хвала небесам, вы живы!
— И вам за это отличное спасение! — склонил голову герцог. — Рад встрече, лорд Чародей! Я, и род мой, всегда будем в долгу перед вами и вашими!
— Ну может быть больше перед «вашими», чем перед «вами». — Род оглянулся на детей, сидевших чинно и смирно на ступенях возвышения позади так и светившейся от гордости матери.
— Когда дело дошло до критического момента им пришлось вытаскивать мой бекон из огня.
— Тогда я от души благодарю вас, леди Гэллоуглас, и вас, храбрые дети! — герцог снова склонил голову.
Краснея, они вскочили на ноги и поклонились.
Когда герцог выпрямился, на лице его читалось беспокойство.
— Лорд Чародей — моя жена и дети. Они... спаслись?
— Спаслись, и моя жена и дети позаботились чтобы они добрались до Раннимида благополучно. — Род повернулся к Гвен — Не так ли?
— Истинно так, милорд. Мы не отступились от того, что обещали тебе сделать.
— Да — вы никогда не обещали мне оставаться в безопасном месте, не так ли? Но Альфар что-то упомянул об уготованной вам страшной участи...
— В самом деле! — еще шире раскрыла глаза Гвен. — Значит дальше намерений дело так и не пошло. Интересно, был ли ты столь милостив разделываясь с ним.
— Я никогда не любил затяжных смертей. — Но Род почувствовал себя от всего этого лучше. — Он также намекал, что герцогиня и ее мальчики не остались в безопасности...
— Снова ложь, — поспешно заверила Гвен, когда на лице у герцога вновь появилась тревога. — Мы проводили их до Раннимида, где они пребывают в безопасности под защитой их Королевских величеств.
— Да... для чего ж еще существуют монархи? — Но Род заметил промелькнувшую на лице Романова тень стыда, видимо при воспоминании о его участии в мятеже.
— Мы всего три часа назад играли с ними, папа, — добавил Джефри.
Герцог испустил вздох, успокаиваясь. А затем в нем проснулся отец и хозяин дома.
— Три часа? И ваши дети еще время не обедали? — Он мигом повернулся к прапору. — Любезный прапор, отыщи-ка поваров! Пробуди их от дремоты и прикажи подать мяса и вина — и медовые коврижки.
Дети заметно оживились.
— Три часа назад. — Герцог, нахмурив лоб, снова повернулся к детям. — Это было в Раннимиде?
Дети кивнули.
Герцог опять повернулся к Роду.
— Как же они смогли прийти к вам на помощь?
— Хороший вопрос. — Род снова повернулся к Гвен. — Здесь было довольно опасно, дорогая. Как близко вы все-таки находились, дожидаясь, когда вы мне понадобитесь?
— Мальчики находились в Раннимиде, милорд, как ты только что слышал, — ответила Гвен. — Они могли находиться там, поскольку способны одолеть сотню лиг, не успев и глазом моргнуть.
Роду было известно, что возможности у них намного больше, но говорить об этом, казалось, неблагоразумным.
— Вначале, — продолжала Гвен. — Мы с Корделией пребывали вместе с ними, ибо могли следить за твоими мыслями, даже с такого расстояния, и прилететь к тебе на помощь, если б ты оказался вблизи опасности. И потому меня сильно встревожило, когда твои мысли внезапно прекратились.
Корделия подтверждающе кивнула, глядя огромными глазами.
— Она плакала, папа.
— О, нет, милая! — схватил Род за руки Гвен. — Я не хотел...
— Да, поистине. — Улыбнулась она. — И все же ты поймешь мою озабоченность.
Род медленно кивнул.
— Конечно.
— Посему я оставила мальчиков под защитой Их Королевских Величеств и Брома О'Берина, и снова вылетела на север. Я приняла обличье скопы...
Род закатил глаза кверху.
— Я знал, когда увидел того ястреба-рыболова в такой дали от моря, что попал в беду! — Конечно, он знал, что в действительности Гвен могла уменьшаться до размеров птицы не больше, чем бабочка сыграть роль акушерки при жирафе. Это было просто спроецированной иллюзией, заставлявшей людей думать, будто они видят птицу вместо женщины. — Если б я не оградил щитом свои мысли, то, вероятно, увидел бы твои чары насквозь!
— Если б ты не оградил щитом свои мысли, мне не пришлось бы подлетать так близко, чтобы увидеть тебя, — отпарировала Гвен. — И хоть ты и замаскировался, я узнала тебя, Род Гэллоуглас.
Это, по крайней мере, успокаивало.
— А потом, — закончила Гвен. — Требовалось лишь прислушиваться к мыслям того доброго человека, ехавшего рядом с тобой. — Гвен повернулась к Саймону. — Спасибо вам, мастер Саймон.
Старший Чародей все еще выглядел сконфуженным, но, тем не менее, поклонился, улыбаясь.
— Для меня было большой честью послужить ему, миледи, хоть я и не знал всего.
— А когда вас схватили, — продолжала рассказ Гвен, — я вызвала к себе Корделию, сидеть, дожидаясь в заброшенной пастушьей хижине. Затем, когда ты вырвался из-за своего щита, я уже и сама могла услышать твои мысли.
— Правда, ты и не собиралась пропускать их, — пробормотал себе под нос Род.
— Ну, разумеется нет! — негодующе воскликнула Гвен. — Затем, когда ты явился в башенные покои, я поняла, что миг битвы близок и вызвала Корделию из хижины лететь к башне; а когда то таинственное устройство прекратило подчинять всех и вся и начало освобождать от чар, я поняла, что время битвы настало. И тогда я вызвала твоих сыновей, чтобы семья снова могла быть вместе.
— Очень по-домашнему, — усмехнулся Род. — И, хотя я был очень рад всех вас видеть, не буду скрывать, я б радовался еще больше, зная, что дети в безопасности до самого последнего часа.
— Безусловно, милорд! Я б не стала подвергать их опасности.
Род с подозрением поглядел на нее.
— А как бы ты назвала последнюю стычку — домашним заданием?
— О, нет! Для этого она была чересчур отличной! Сплошной восторг! — воскликнул Джефри.
— Домашнее задание — сплошной восторг, — пролепетал Грегори.
— Папа! — негодующе воскликнула Корделия, а Магнус выпятил подбородок на дюйм дальше.
— Это было не труднее, чем работать по дому.
— Мы уже сражались с каждым и каждой из них, — напомнил ему Джефри — и знали их силы, за исключением Альфара, а его мы предоставили тебе.
— Приятно знать, что вы так уверены во мне. Но могли произойти несчастные случаи...
— Таковые всегда могут произойти с детьми, — вздохнула Гвен. — Здесь, по крайней мере, они были у меня на глазах. Сам подумай, муж, что могло б случиться, если б мне пришлось оставить их на кухне, без присмотра.
— Твой довод ясен, — содрогнулся Род — пожалуйста, не устраивай такого эксперимента. — Он повернулся к герцогу.
— Вам когда-нибудь доводилось чувствовать себя лишним?
— Нет, папа, — воскликнул Магнус. — Мы могли лишь помочь тебе закончить эту кампанию.
— Истинно, — поддакнул глядя круглыми глазами Грегори. — Мы мало знали, чтобы заставить колдуна принять бой.
Но Род уловил лукавый взгляд, которым обменялись Магнус и Джефри. Однако при данных обстоятельствах он счел более разумным не упоминать об этом.
— Итак, муж мой, — схватила его за руки Гвен. — В том бою я все время слышала твои мысли. Гнев твой присутствовал там, но ты сдерживал его. Значит ты принял близко к сердцу совет этого доброго человека? — она кивнула на Саймона.
— Да, — подтвердил Род. — На этот раз он подействовал.
— Ты хочешь сказать, папа, что ты не будешь больше гневаться? — вскричала Корделия, а остальные дети обрадованно подняли головы.
— Не могу этого обещать, — уклончиво сказал Род, — но, думаю, мне удастся лучше сдерживать гнев. А в чем дело? Что вы там затеяли?
Их ответ опередило появление поваров, спотыкаясь, доставивших обед. Они расставили блюда по столу, и дети с радостными криками кинулись туда. Первым туда добрался Магнус, и открутив у курицы ножку сунул ее отцу.
— Вот, папа! Эта твоя законная часть!
— Ну, спасибо, — поблагодарил позабавленный Род. — Приятно знать, что я пользуюсь здесь некоторым рангом.
— А другую мне, — Корделия протянула руку за другой куриной ножкой.
— Нет, тебе птичьи ножки никогда не нравились!
Рука Джефри молниеносно метнулась вперед и схватила кость раньше нее.
— Отдай! — закричала Корделия. — Я первая предъявила на нее права!
— А коснулась ее первой моя рука!
— Но я добрался до птицы раньше вас обоих! — положил руку Магнус на кость раздора. — Если я не забыл об отце, это еще не отстраняет меня от выбора!
— Э, дети, — кротко обратился к ним Род, — потише, пожалуйста.
— Она моя!
— Нет моя!
— Я самый старший! Мое право первое!
— Дети! — Род чуть повысил голос. — Прекратите!
Гвен успокаивающе положила ладонь ему на руку. Это подействовало, его гнев так и не полыхнул.
Корделия повернулась к братьям.
— Так вот, черт возьми, вы самые надменные, грубые мальчишки, каких когда-либо видел...
— А зачем черту брать тебя? Ты и так чертовка!
И спор перешел в дикие крики обвинений и контрообвинений.
Род стоял, оцепенев, пытаясь сдержать нарастающий гнев. Затем он поймал взгляд Саймона. Род пристально посмотрел в спокойные, отвечающие ему ровным взглядом глаза Саймона и запас силы, которой за собой и не числил. Он сделал глубокий вдох и напомнил себе, что их ссоры могут придавать ребячливый вид им (как оно и полагается), но не ему. Если он не начнет кричать вместе с ними. Эта мысль обуздала его гнев и сдерживала его. Он был самим собой, Родом Гэллоугласом — и был самим собой, ни менее важным, ни вообще меньшим, в каком-либо смысле, просто потому, что его дети не обращали на него внимания.
Но он знал, как добиться их внимания. Протянув руку, он схватил последнюю куриную ножку и открутил ее.
Дети с удивлением резко развернулись к нему.
— Папа! Нет! Тебе не нужна! У тебя уже есть одна, папа!
— Так несправедливо! — заикнулся и маленький Грегори, агрессивно выставив подбородок поверх сложенных рук.
— Но это разрешает спор, — указал Род. Он повернулся к Гвен, и, рисуясь, с поклоном вручил ей куриную ножку. — Дорогая, сегодня ты спасла положение. Твоя слава ничуть не уступает моей.
— Но, папа! — уперла кулачки в бока Корделия, сердито глядя на него. — Тебе же полагается быть теперь любезным папочкой!
— Да ну, — промурлыкал Род, — с чего это ты взяла?