Насколько мне известно, он находился в городе и вечером во вторник, когда убили Джексона. Кто застрелил его, тот и забрал у него записку. Я ничего не предлагаю, а лишь высказываю свои соображения. Но на вашем месте, будь у меня достаточно мозгов, я бы занялся вплотную Кеном Чемберсом.
Вы считаете, что Кен Чемберс убил Чарли Бранда?
- Ничего подобного я не говорил, а лишь посоветовал поближе присмотреться к нему.
- У вас есть какие-либо основания подозревать его? Какие-нибудь улики? спросил Диллон.
- Ничего, кроме обыкновенного здравого смысла. Я слишком хорошо знаю, на что он способен, - ответил Харли.
- Неужели Кен Чемберс мог решиться на такое преступление? Где он был в тот роковой день?
- Не знаю. Однако выяснить это не мешало бы.
Нахмурившись, Диллон в раздумье покачал головой и на некоторое время замолчал.
- Кен Чемберс здесь ни при чем, ведь под "пумой" в записке подразумевается Уинн Коулс, - начала Делия. - Я в этом убеждена. Какая связь между ней и Чемберсом?
- Откуда мне знать, Дел, - ответил Диллон угрюмо. - Где теперь этот проклятый листок, который никто не видел, кроме Харли, и который пропал?.. Какого качества была бумага? Дорогая или дешевая? - вновь обратился он к Харли.
- Ну... она была белая.
- И на ней никаких знаков, печатных букв?
- Ничего, кроме написанной чернилами фразы.
- Напоминала бумага газетную, которая легко рвется, или выглядела значительно плотнее и глаже?
- Я не пробовал ее рвать. Просто листок белой бумаги.
- Вы носили записку под стелькой в течение двух лет. Она протерлась на сгибе?
- Нет, обе половинки надежно держались вместе. Конечно, время не могло не повлиять. Бумага несколько потерлась, сделалась немного шершавой.
- Листок, говорите, величиной с вашу ладонь?
- Примерно. Или чуть больше.
- Как выглядел почерк... минутку.
Диллон выбрал среди различных вещей, которые достал из кармана вместе с чековой книжкой, старый конверт, написал на нем своей ручкой слово "пума" и, показав Харли, спросил:
- Не похож ли почерк на этот?
- Ничуть. Там буквы крупнее и толще.
- Забудьте о толщине. Зависит от пера, каким вы пользуетесь. Сосредоточьтесь лишь на манере письма. Теперь, Дел, попробуй ты.
Делия послушалась, но Харли, взглянув на ее творчество, затряс головой и заявил:
- Этот еще хуже.
- Ну хорошо. Дел, дай ему ручку. А вы, Харли, постарайтесь сами воспроизвести, как можно точнее, некоторые из букв.
- Ничего не выйдет, - заявил Харли, даже не пытаясь взять ручку. - За сорок лет я, кроме моей фамилии, не написал и сотни слов.
- Все же попробуйте.
- Нет, сэр. У меня получится не лучше, чем если бы я стал писать киркой на камне.
- Но мне хотелось лишь получить хотя бы общее представление о почерке. Переверните конверт и скажите... ах, этот адрес напечатан на машинке.
Взгляните на другой конверт. Есть ли хоть какое-нибудь сходство?
- Здесь сходства уже больше, но не намного, - ответил Харли, разглядывая исполненный от руки адрес. - Буквы слишком мелкие.
- Ну а как вот этот? - спросил Диллон, передавая ему еще один конверт.
Едва Харли взял его в руки, как нижняя челюсть у него отвисла, а глаза из щелочек сделались почти нормальными.
- Но... ведь... Черт побери! - пробормотал он, явно ошеломленный. - Вот он!
- Что вы имеете в виду? - спросил Диллон.
- Да это же тот самый почерк! Никакого сомнения!
Выхватив у Харли конверт, Делия прочла: "Мистеру Тайлеру Диллону, Коуди (Вайоминг), Маунтенстрит, 214".
В верхнем левом углу красивым шрифтом было отпечатано: "Ранчо "Разбитое кольцо", Коуди (Вайоминг)".
Делия бросила конверт на стол, и его поднял Диллон.
- Итак, Уинн Коулс, - протянула она, как бы недоумевая.
Диллон кивнул и, еще раз взглянув на конверт, повернулся к Харли.
- Вы утверждаете, что фраза на листке, который вы обнаружили под телом Чарли Бранда, исполнена похожим почерком?
Не похожим, а тем же самым, - повторил Харли, производивший впечатление человека, у которого на глазах кто-то вытащил из цилиндра кролика. - Я не могу ошибиться - разглядывал записку сотни раз.
- И почерк в точности такой же?
- Как две капли воды.
- Чтоб меня черти взяли, - пробормотал Диллон. - Нам необыкновенно повезло. Я только вчера получил это письмо в конторе. Она прислала бумаги, необходимые для бракоразводного процесса.
Обычно я сразу выбрасываю конверты...
- Так это бумаги, связанные с бракоразводным процессом, - облегченно вздохнула Делия.
- Разумеется. А ты что подумала?.. Стой, мы оба с тобой, Дел, безмозглые тупицы! Два года назад Уинн Коулс носила фамилию Дурошеч. А потому она подписала записку инициалами "У.Д.".
- Значит, я права! Все-таки "пума".
- Да, ты угадала.
- И ее записку Харли нашел под телом отца. Следовательно, ей что-то известно о том, что случилось два года назад.
- Не обязательно, - заметил Диллон. - Давай не спешить с выводами, попробуем рассуждать логически. Учитывая сказанное Харли относительно почерка, а также инициалы "У.Д.", можно считать установленным, что записку писала Уинн Коулс. Прекрасно. А из этого вытекает: или Уинн Коулс сама обронила записку, и тогда выходит, именно она застрелила Чарли Бранда, или же листок потерял кто-то другой, но в таком случае она должна знать, для кого конкретно предназначалась записка, и остается лишь спросить: когда она писала ее и кому передала? Много труднее будет докопаться до истины, если верно первое предположение, то есть если листок потеряла Уинн Коулс.
В этом случае было бы неразумно спугнуть ее, расспрашивая о записке, тем более что она исчезла и не осталось никаких доказательств ее существования.
А потому необходимо от разговоров с Уинн Коулс на эту тему пока воздержаться. Можешь ли ты назвать хоть какую-то причину, которая послужила бы этой женщине поводом для убийства твоего отца?
- Нет, - ответила Делия, глядя прямо в глаза Диллону. - Если бы знала, то не стала бы скрывать. Не теперь. И не из стремления к возмездию... просто из желания прекратить этот ужас... А Клара сейчас у прокурора совсем одна... Делия с трудом проглотила подкативший к горлу комок. - Я не думаю, что Уинн Коулс убила отца. Какие у нее для этого основания? И она никогда бы не взяла у него деньги. Я не люблю ее, однако не считаю способной на подлый поступок. Нужно спросить ее: с какой целью она написала записку и кому отдала?
Кто-то из нас должен поговорить с ней.
- Мы совершим большую ошибку, если Уинн Коулс каким-то образом причастна к преступлениям. Не исключено, что она является лишь вдохновительницей, а исполнял кто-то другой.
- Я этому не верю, - заявила Делия.
- Вы когда-нибудь имели финансовые дела с Уинн Коулс? - спросил Диллон старателя.
- Никогда не слыхал о ней.
- Женщина, которая купила ранчо "Разбитое кольцо".
- Ах эта... Доходили слухи, но я ни разу с ней не встречался.
- А вы не получали денег на разработку россыпей от Пола Эмери?
- От этого надутого выскочки? Никогда!
- Ну что ж, - сказал Диллон после некоторых размышлений. - Я могу сходить к ней и спросить, хотя эта затея и представляется мне довольно наивной.
Есть, конечно, еще одна альтернатива: мы можем передать полученные сведения окружному прокурору.
Он располагает необходимыми ресурсами...
- Вы имеете в виду Бейкера? - проворчал Харли. - И он посадит меня за решетку за то, что я соврал, когда заявил, что не умею читать. Но клянусь вам: если я снова окажусь в тюрьме...
- Этот путь все равно никуда не годится, - успокоил старателя Диллон. Бейкер настолько глубоко увяз в политике, что уже не в состоянии беспристрастно смотреть на вещи, если бы даже и хотел, хотя нет никакой уверенности, что он этого хочет. Мы не можем никому из них доверять. Шериф у Бейкера под каблуком, играет роль мальчика на побегушках.
Франк Фелан душой и телом предан Лему Саммису, а это дело, скорее всего, затрагивает интересы Лема. - Диллон собрал со стола свои бумаги, включая и конверт с адресом, написанным рукой Уинн Коулс, запихнул их в карман и, оттолкнув стул, поднялся. - Хорошо. Схожу к ней и попытаюсь выяснить.
- Я пойду с тобой. - Делия тоже встала.
- Нет, Дел, пожалуйста, не надо. Уинн Коулс будет более откровенной в разговоре с глазу на глаз, чем при свидетелях. Я должен идти один. А тебе следует сидеть дома и ждать Клару. И еще. Что вы теперь думаете делать, Харли?
- Как что? - удивился старатель. - Пойду в свою комнату. Куда приятнее, чем бесцельно шляться по проклятым тротуарам.
- А вы понимаете, что являетесь мишенью?
- Мишенью?
- Да, для пули. Джексон располагал уликой против убийцы Чарли Бранда, его застрелили и забрали записку. Руфуса Тоула... но вам, наверное, еще неизвестно, что с ним приключилось. Тоула убили по той же самой причине, что и Джексона. Вы единственный оставшийся в живых свидетель, который может представить хоть какое-то доказательство, изобличающее преступника. Вы видели листок и знакомы с содержанием записки. Убийце, вероятно, об этом известно.
Кто знает о том, что вы убедили окружного прокурора в своем неумении читать рукописные тексты?
- Понятия не имею.
- Так, может, вы не откажетесь еще немного пожить на этом свете?
- Вот уже около семидесяти лет я успешно копчу небо и пока не спешу в другой мир, - пробурчал Харли.
- В таком случае вам, на мой взгляд, следует остаться здесь, в доме. Наверху есть свободная кровать.
- Я должен остаться здесь? - изумился Харли, вставая. - В своей экипировке? Мне лучше, я полагаю, отправиться в собственную конуру.
- Мой автомобиль у дома. Я вас отвезу, - предложил Диллон.
- Нет необходимости, - твердо заявил Харли. - Предпочитаю ходить пешком.
- Как хотите, упрямый вы человек, - покачал головой Диллон и повернулся к Делии: - Постараюсь возвратиться как можно скорее. До ранчо Уинн Коулс сорок минут езды, это на тот случай, если я не найду ее в городе. От нее я приеду прямо к тебе.
- Пожалуйста, нигде не задерживайся, - попросила Делия, касаясь его рукой.
- Понимаю, Дел. Приложу все силы.
Диллон нежно поцеловал девушку. Явно сконфуженный, Скуинт Харли живо отвернулся, на его обветренных щеках проступила легкая краска смущения.
Глава 17
Открыв дверь, Лем Саммис вошел в двухэтажное деревянное здание и, пройдя пять шагов, остановился, всматриваясь в окружавших его со всех сторон животных и птиц: оленей, гусей, орлов, бурундуков, кроликов, лосей, медведей, кугуаров. Но все они были лишь набитыми опилками чучелами, а потому Лем Саммис, особенно не задерживаясь, проследовал в дальний конец обширного помещения, где за перегородкой наконец обнаружил того, кого искал.
- Я трижды посылал за вами, - проворчал Саммис.
Сидевший у рабочего стола Куинби Пеллетт поднял голову. За последние дни в волосах у него прибавилось седины и он сгорбился еще сильнее.
- А мне в высшей степени безразлично, - заявил он спокойно. - Посылайте хоть тысячу раз.
Послушайте, Куин, сердито проговорил Саммис, подходя ближе. - Вы всегда держались независимо. Ничего не имею против. Но когда мы сообща разрабатываем одну и ту же жилу, а в данном случае так оно и есть, то подобная позиция неуместна и от нее никому никакой пользы. Бейкер удерживает вашу племянницу в здании суда. Ему не удастся доказать, что я, или вы, или кто-то из наших родственников причастен к убийствам, но он может устроить большой скандал, прежде чем я сумею остановить его. Бейкер упорно копается в прошлом вашей сестры и, возможно, заново изучает обстоятельства ее смерти. Не оставляет он в покое и мою дочь Эми. Ворошит все, что так или иначе связано с личной жизнью и работой Чарли и Дана. Сейчас у него Клара. Сегодня утром он в течение двух часов допрашивал вас. Мне необходимо знать, что конкретно вы рассказали Бейкеру.
- Я не сказал ему ничего существенного.
- Но вы сидели у него битых два часа!
- Повторяю: я не сказал ему ничего существенного.
- Некоторое время при вашем разговоре с окружным прокурором присутствовал Франк Фелан. Я беседовал с ним.
- Если Франк сообщил вам, будто я доверил Бейкеру что-то такое, что ни вам, ни мне не хотелось бы предавать гласности, то он солгал. А на ваши приглашения я не откликнулся по очень простой причине: я больше ни с кем не хочу говорить на эту тему, даже с вами. И без того слишком много всяких разговоров.
- И слишком много стрельбы, Куин.
- Это я знаю не хуже вас.
- Вы ничего не говорили Бейкеру об Эми и Дане?
- Нет.
- И вы и впредь не станете ничего говорить?
- Не стану.
- Честное слово?
- Можете мне верить.
Около десяти секунд Саммис пристально смотрел на Пеллетта, затем молча повернулся и вышел.
Начальник полиции Франк Фелан выскочил из-за письменного стола и, приблизившись к трем городским детективам в штатском, вне себя от ярости заорал:
- Кретины несчастные! Разве я посылал вас искать иголку в стоге сена? Нет, вы должны были найти губернатора Вайоминга! Может, вас снабдить его фотографией? Мне наплевать, где он прячется или кто его прячет! Найдите его, и баста! Его хотят видеть Лем Саммис и Олли Невинс! Сколько я должен вам повторять, бестолковые обезьяны? Убирайтесь, пока я не сварил вас в кипящем масле!
Спотыкаясь и натыкаясь друг на друга, троица поспешила из кабинета.
- Что вам еще нужно? - рявкнул окружной прокурор Эд Бейкер.
На стоявшего перед ним Кена Чемберса, шерифа округа Силверсайд, грубый окрик не возымел никакого действия.
- Я пришел сообщить кое-что о Скупите Харли, - сказал он, по обыкновению растягивая слова.
- А что с ним?
- Я немного понаблюдал за ним. Недавно он побывал в доме сестер Бранд на Валкен-стрит.
- Ну и что из этого следует?
- Я подумал, что вам будет полезно знать. Он пробыл там более часа. Только недавно вернулся в свою комнату.
- И почему вы решили, что мне необходимо об этом знать?
- Черт возьми! - не выдержал Чемберс. - Неужели вас выбирали только затем, чтобы избавить от всяких хлопот? Если вас не интересует, зачем Скуинт ходил к сестрам Бранд...
- С кем он там встречался?
- Я не сопровождал его под ручку в дом.
Недовольно хмыкнув, Бейкер снял телефонную трубку и коротко с кем-то переговорил. Вскоре в кабинет вошел молодой рослый сотрудник, выглядевший изрядно усталым. Бейкер спросил: известно ли ему, где обитает Скуинт Харли, и тот ответил, что неизвестно.
- Я покажу ему, - вызвался Чемберс.
- Премного благодарен, а ты, Джек, ступай с Чемберсом и доставь Скуинта Харли к нам.
- А постановление на арест имеется?
- Боже праведный, совсем запамятовал, - проговорил Бейкер с легкой иронией. - Зайди в типографию и попроси их изготовить специальное красочное приглашение.
- Ладно. Извините, что я еще осмеливаюсь дышать без спроса.
Когда Джек и Чемберс удалились, Бейкер через противоположную дверь прошел в соседнюю маленькую комнату без окон. Через застекленную крышу падал свет, мерно жужжал вентилятор. Клара сидела, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. При появлении окружного прокурора она встрепенулась и взглянула на него, прищурившись от яркого света.
- Ну как, пришли к какому-то решению? - спросил он, останавливаясь перед ней.
- Я хочу домой, мистер Бейкер.
- Я обещал отпустить вас к ужину. От вас никто не требует чрезмерных жертв. Вы же хотите, чтобы мы раскрыли преступления?
- Да, конечно.
- Но вы также сами понимаете: это практически невозможно осуществить, не сделав кому-то больно.
- Наверное.
- Вы же не станете покрывать убийцу?
- Нет, ни в коем случае.
- Тогда помогите нам, Клара, и покончим с нашим затянувшимся разговором.
Клара молча покачала головой.
- Вы не желаете?
- Я еще ничего не решила. Все это время я, кажется, проспала. Теперь я чувствую себя сносно и уже больше не усну.
- Вам принести сандвичи или еще что-нибудь?
- Нет, спасибо.
А в это время под тентом на веранде ранчо "Разбитое кольцо" в шезлонге с хромированным каркасом и надувными шинами полулежала Уинн Коулс, одетая в желтую шелковую пижаму. Рядом - небольшой столик с сигаретами, спичками, книгами и разной мелочью, без которой не обойтись молодой красивой женщине. Заслышав приближающиеся шаги, она отложила журнал и подняла голову. Под воздействием яркого солнечного света, заливавшего окрестности за пределами навеса, ее зрачки моментально сузились и приняли форму эллипсов.
- Приветствую вас, милый путник! - весело помахала она рукой. - Ваше появление - законный повод для доброго коктейля со льдом, в котором я настоятельно нуждаюсь. - Протягивая руку для пожатия, Уинн Коулс сдвинула брови. - Но боже мой, какое у вас лицо! Вы заметно осунулись! Я обещала быть в августе в Саратоге. Когда вы говорили со мной по телефону, я поняла по голосу, что у вас какое-то важное дело. Но, судя по вашему виду, речь, должно быть, идет о подлинной катастрофе.
Пододвиньте себе кресло. Вам виски или водки?
Чистое или разбавленное?
Уинн Коулс позвонила прислуге.
- Водки с содовой, - выбрал Тайлер Диллон, усаживаясь. - Моя наружность не может служить основанием для столь категорических заключений.
Это напускное.
- Значит, никакой катастрофы?
- Слава богу, пока никакой. Мне просто нужно спросить вас кое о чем. Немного информации, которая поможет молодому честолюбивому адвокату сделать карьеру.
- Чрезвычайно польщена.
Вошел слуга-китаец и, получив распоряжение относительно напитков, удалился.
- Но если вы не против, - возобновила разговор хозяйка, - то мне хотелось бы сперва самой получить кое-какую информацию. Как обстоит дело с Кларой Бранд? Священника застрелила она?
- Нет.
- Ее арестуют?
- Не думаю.
- Это уже лучше, черт бы побрал ее совсем. Самолюбива и ершиста не по годам. Сегодня утром я звонила ей три раза. Дважды она отказалась подойти к телефону, а потом заявила, что не нуждается ни в чьей помощи.
- Ее не трудно понять... Вполне естественно, - ответил Диллон, пытаясь соорудить на лице некое подобие улыбки. - Ее рупором являюсь я, собственной персоной.
- Оставьте этот легкомысленный тон, он вам совсем не идет. Я знаю: предмет вашего увлечения - младшая сестра. Влюблены по уши. Потому-то я не трачу напрасно свое время и силы на вас. Она и впрямь милая девушка. Когда вы позвонили, я подумала, что вам, возможно, нужны деньги на организацию защиты. С удовольствием внесу свою лепту.
- Спасибо, пока нет, но на всякий случай беру на заметку ваше предложение. В данный момент меня интересуют лишь некоторые события, произошедшие два года тому назад. - Диллон пристально посмотрел на нее.
- Для моей памяти - целая вечность. Вы требуете от меня подвига!
- И тем не менее давайте попробуем... В один прекрасный день вы взяли листочек белой бумаги и написали сверху слово "пума", на второй строке - "на охоте", ниже вывели число 450, а в самом низу проставили свои инициалы "У.Д.". Вы пользовались при этом черными чернилами. В то время вас звали Уинн Дурошеч.
- Неужели? О время, время, как оно быстротечно... А вот и наши напитки. Уинн Коулс сдвинула в сторону книги и журналы, освобождая место для подноса с бокалами, и, помешав содержимое одного из них, протянула бокал Диллону. Значит, я написала на листке слово "пума"... Именно два года тому назад я получила это прелестное прозвище. Между прочим, я должна вашей девушке бутылку хорошего вина. Если вы согласитесь отнести, она, вероятно, не откажется принять. По ее мнению, у меня пожизненный контракт с самим дьяволом.
- Вы помните эту свою записку? - спросил Диллон, пригубив из бокала.
- Помню ли я? - наморщила лоб Уинн Коулс. - Различные обстоятельства влияют на мою память, и в первую очередь неуемное любопытство. Я любопытна, как пума. Если я действительно писала упомянутую вами фразу два года тому назад, то как - черт возьми! - вы об этом узнали? И если вам уже известно содержание записки, зачем вам понадобилось ехать за тридцать миль, чтобы расспросить меня о ней?
- Мне, как адвокату, известно многое. Что же касается моих расспросов, то это, возможно, всего лишь предлог, имеющий целью замаскировать мое подлинное желание: наслаждаться великолепным коктейлем в обществе одной из красивейших и обольстительнейших женщин Америки.
- Вздор! Я видела, какими глазами вы смотрели на Делию Бранд. Как напиток? Нравится? Или слишком разбавлен?
- Нет, спасибо, как раз. И вы весьма обольстительны, о чем сами прекрасно знаете.
- Разумеется, - улыбнулась Уинн Коулс. - И я также всегда в состоянии определить, когда вы говорите искренне, а когда лукавите. А теперь относительно той фразы, якобы написанной мною на листке бумаги черными чернилами... Между прочим, какое тонкое восприятие мельчайших деталей!.. Вам придется освежить мою память и показать мне упомянутый листок с пресловутой фразой.
- Я бы с радостью, да не в моих силах.
- И почему же, позвольте узнать? Записка не у вас?
- Нет, не у меня.
- А у кого же?
- Понятия не имею.
- Где же вы ее видели?
- Я ее никогда и не видел.
- Ах вот как! - протянула Уинн Коулс с разочарованным видом. - Слушая вас, я уже, грешным делом, подумала, что вы держите записку у себя под подушкой. Она отпила из бокала и быстро провела по губам кончиком розового языка. Прекрасный коктейль.
- Вполне с вами согласен. - Диллон поставил бокал на столик. - Послушайте, миссис Коулс, вам явно доставляет удовольствие играть со мной в кошки-мышки, и в другое время и в иных условиях я не стал бы возражать и с удовольствием составил бы вам компанию, но сейчас дорога каждая минута, а я стараюсь прояснить очень важный момент, вот и спросил напрямик: вы помните, как писали подобную фразу на листке бумаги?
- В данный момент я ничего не помню. И прошу меня не торопить. Ведь стоит мне вспомнить, как вы сию же секунду помчитесь в суд, или в тюрьму, или куда-нибудь еще, а я пока не готова отпустить вас. Мы с вами еще по бокалу коктейля выпьем. - Уинн Коулс позвонила, вызывая прислугу. - Я страшно боюсь адвокатов. Мне всегда кажется, что они пытаются обвести меня вокруг пальца.
- Заметно, как вы дрожите.
- Конечно, вы не должны... Побольше льда, Джон... Вы не должны уж очень упрекать меня, если я снова полюбопытствую. Как я поняла с ваших слов, вы никогда не видели записку, не знаете, где она сейчас и у кого, а между тем вы так подробно ее описали, будто стояли за моей спиной, когда я водила пером по бумаге. Откуда у вас столь точные сведения?
- Я получил эту информацию от человека, который держал ее в руках и читал.
- Кто это?
- Старатель по имени Скуинт Харли.
- Где он видел эту записку?
- Рассматривал ее много раз, - ответил Диллон, стараясь не хмуриться. Носил с собой в течение двух лет.
- Как записка попала к нему?
- Скуинт Харли ее нашел.
- И где же, если не секрет?
Диллон несколько секунд молча смотрел на Уинн Коулс, уже не пытаясь скрыть своей озабоченности, и наконец произнес:
- Ну хорошо, я вам откроюсь. Надеюсь, вы нам все-таки поможете... Скуинт Харли нашел вашу записку под телом убитого Чарли Бранда в хижине, где его застрелили.
- Боже мой! - У нее дрогнули ресницы. - Какой ужас! Записку, написанную моим почерком, нашли под трупом убитого. А вы не допускаете, что я сама совершила убийство и потом просто забыла о нем?
- Нет, не допускаю. Будь у меня хоть малейшее подозрение, я бы не пришел к вам со своими вопросами.
- Но вы стараетесь все выведать, не говоря открыто, что меня ожидает в случае моего признания. - На этот раз ее зрачки уже в тени превратились в узкие щелки, а в голосе зазвучали жесткие нотки. - Мне кажется, что я клиентка вашей фирмы и заплатила вам вполне приличный гонорар.
- Миссис Коулс, вам не грозят никакие неприятности...
- Вы так полагаете? Нет, мистер Диллон, самое меньшее, что выпадет на мою долю, - это роль свидетельницы на сенсационном процессе об убийстве, которая меня нисколько не прельщает.
- Но я хотел лишь выяснить... совершенно конфиденциально...
- Не стоит, мистер Диллон, лукавить. Если я сознаюсь, что писала записку, найденную под телом убитого Чарли Бранда, мне неизбежно придется назвать того, кому я ее вручила. И разве вы сможете сохранить такие сведения в тайне?
- Ну, тогда я бы попросил вас...
- Выступить, конечно, в суде в качестве свидетеля, и я бы отказалась, и тогда меня вызвали бы в принудительном порядке повесткой, написанной на белой бумаге черными чернилами... Выпейте еще коктейль, он приободрит вас. - Уинн Коулс приготовила нужную смесь со льдом и подала бокал Диллону. - Но вы лишь отчасти удовлетворили мое любопытство. Объясните: как, например, золотоискатель узнал, что записка написана именно мною?
- Он этого не знал.
- Выходит, кто-то еще видел листок?
- Насколько мне известно - больше никто.
- Уж не воспользовались ли вы волшебным зеркалом? - подняла вопросительно брови Уинн Коулс.
- Я показал Харли конверт письма, который вы прислали мне, и он узнал ваш почерк. Особенно характерными ему показались очертания букв в слове "пума".
- Неужели! Значит, вы уже раньше подозревали меня, так сказать, интуитивно. Или, быть может, кто-то другой навел вас на мой след?
- Конверт оказался у меня в кармане совершенно случайно. - Диллон взял в руки бокал. - Вы заблуждаетесь, миссис Коулс, если думаете, что я собираюсь причинить вам неприятности.
- Ах, что вы! Какие там еще неприятности, если всего-то и хлопот выступить главным свидетелем на громком судебном процессе по делу об убийстве, которое взбудоражило всю Америку. - Уинн Коулс зябко повела плечами. - А этот ваш золотоискатель, должно быть, великий специалист-графолог. Хотелось бы взглянуть на листок. Что с ним приключилось?
Вы считаете, что Кен Чемберс убил Чарли Бранда?
- Ничего подобного я не говорил, а лишь посоветовал поближе присмотреться к нему.
- У вас есть какие-либо основания подозревать его? Какие-нибудь улики? спросил Диллон.
- Ничего, кроме обыкновенного здравого смысла. Я слишком хорошо знаю, на что он способен, - ответил Харли.
- Неужели Кен Чемберс мог решиться на такое преступление? Где он был в тот роковой день?
- Не знаю. Однако выяснить это не мешало бы.
Нахмурившись, Диллон в раздумье покачал головой и на некоторое время замолчал.
- Кен Чемберс здесь ни при чем, ведь под "пумой" в записке подразумевается Уинн Коулс, - начала Делия. - Я в этом убеждена. Какая связь между ней и Чемберсом?
- Откуда мне знать, Дел, - ответил Диллон угрюмо. - Где теперь этот проклятый листок, который никто не видел, кроме Харли, и который пропал?.. Какого качества была бумага? Дорогая или дешевая? - вновь обратился он к Харли.
- Ну... она была белая.
- И на ней никаких знаков, печатных букв?
- Ничего, кроме написанной чернилами фразы.
- Напоминала бумага газетную, которая легко рвется, или выглядела значительно плотнее и глаже?
- Я не пробовал ее рвать. Просто листок белой бумаги.
- Вы носили записку под стелькой в течение двух лет. Она протерлась на сгибе?
- Нет, обе половинки надежно держались вместе. Конечно, время не могло не повлиять. Бумага несколько потерлась, сделалась немного шершавой.
- Листок, говорите, величиной с вашу ладонь?
- Примерно. Или чуть больше.
- Как выглядел почерк... минутку.
Диллон выбрал среди различных вещей, которые достал из кармана вместе с чековой книжкой, старый конверт, написал на нем своей ручкой слово "пума" и, показав Харли, спросил:
- Не похож ли почерк на этот?
- Ничуть. Там буквы крупнее и толще.
- Забудьте о толщине. Зависит от пера, каким вы пользуетесь. Сосредоточьтесь лишь на манере письма. Теперь, Дел, попробуй ты.
Делия послушалась, но Харли, взглянув на ее творчество, затряс головой и заявил:
- Этот еще хуже.
- Ну хорошо. Дел, дай ему ручку. А вы, Харли, постарайтесь сами воспроизвести, как можно точнее, некоторые из букв.
- Ничего не выйдет, - заявил Харли, даже не пытаясь взять ручку. - За сорок лет я, кроме моей фамилии, не написал и сотни слов.
- Все же попробуйте.
- Нет, сэр. У меня получится не лучше, чем если бы я стал писать киркой на камне.
- Но мне хотелось лишь получить хотя бы общее представление о почерке. Переверните конверт и скажите... ах, этот адрес напечатан на машинке.
Взгляните на другой конверт. Есть ли хоть какое-нибудь сходство?
- Здесь сходства уже больше, но не намного, - ответил Харли, разглядывая исполненный от руки адрес. - Буквы слишком мелкие.
- Ну а как вот этот? - спросил Диллон, передавая ему еще один конверт.
Едва Харли взял его в руки, как нижняя челюсть у него отвисла, а глаза из щелочек сделались почти нормальными.
- Но... ведь... Черт побери! - пробормотал он, явно ошеломленный. - Вот он!
- Что вы имеете в виду? - спросил Диллон.
- Да это же тот самый почерк! Никакого сомнения!
Выхватив у Харли конверт, Делия прочла: "Мистеру Тайлеру Диллону, Коуди (Вайоминг), Маунтенстрит, 214".
В верхнем левом углу красивым шрифтом было отпечатано: "Ранчо "Разбитое кольцо", Коуди (Вайоминг)".
Делия бросила конверт на стол, и его поднял Диллон.
- Итак, Уинн Коулс, - протянула она, как бы недоумевая.
Диллон кивнул и, еще раз взглянув на конверт, повернулся к Харли.
- Вы утверждаете, что фраза на листке, который вы обнаружили под телом Чарли Бранда, исполнена похожим почерком?
Не похожим, а тем же самым, - повторил Харли, производивший впечатление человека, у которого на глазах кто-то вытащил из цилиндра кролика. - Я не могу ошибиться - разглядывал записку сотни раз.
- И почерк в точности такой же?
- Как две капли воды.
- Чтоб меня черти взяли, - пробормотал Диллон. - Нам необыкновенно повезло. Я только вчера получил это письмо в конторе. Она прислала бумаги, необходимые для бракоразводного процесса.
Обычно я сразу выбрасываю конверты...
- Так это бумаги, связанные с бракоразводным процессом, - облегченно вздохнула Делия.
- Разумеется. А ты что подумала?.. Стой, мы оба с тобой, Дел, безмозглые тупицы! Два года назад Уинн Коулс носила фамилию Дурошеч. А потому она подписала записку инициалами "У.Д.".
- Значит, я права! Все-таки "пума".
- Да, ты угадала.
- И ее записку Харли нашел под телом отца. Следовательно, ей что-то известно о том, что случилось два года назад.
- Не обязательно, - заметил Диллон. - Давай не спешить с выводами, попробуем рассуждать логически. Учитывая сказанное Харли относительно почерка, а также инициалы "У.Д.", можно считать установленным, что записку писала Уинн Коулс. Прекрасно. А из этого вытекает: или Уинн Коулс сама обронила записку, и тогда выходит, именно она застрелила Чарли Бранда, или же листок потерял кто-то другой, но в таком случае она должна знать, для кого конкретно предназначалась записка, и остается лишь спросить: когда она писала ее и кому передала? Много труднее будет докопаться до истины, если верно первое предположение, то есть если листок потеряла Уинн Коулс.
В этом случае было бы неразумно спугнуть ее, расспрашивая о записке, тем более что она исчезла и не осталось никаких доказательств ее существования.
А потому необходимо от разговоров с Уинн Коулс на эту тему пока воздержаться. Можешь ли ты назвать хоть какую-то причину, которая послужила бы этой женщине поводом для убийства твоего отца?
- Нет, - ответила Делия, глядя прямо в глаза Диллону. - Если бы знала, то не стала бы скрывать. Не теперь. И не из стремления к возмездию... просто из желания прекратить этот ужас... А Клара сейчас у прокурора совсем одна... Делия с трудом проглотила подкативший к горлу комок. - Я не думаю, что Уинн Коулс убила отца. Какие у нее для этого основания? И она никогда бы не взяла у него деньги. Я не люблю ее, однако не считаю способной на подлый поступок. Нужно спросить ее: с какой целью она написала записку и кому отдала?
Кто-то из нас должен поговорить с ней.
- Мы совершим большую ошибку, если Уинн Коулс каким-то образом причастна к преступлениям. Не исключено, что она является лишь вдохновительницей, а исполнял кто-то другой.
- Я этому не верю, - заявила Делия.
- Вы когда-нибудь имели финансовые дела с Уинн Коулс? - спросил Диллон старателя.
- Никогда не слыхал о ней.
- Женщина, которая купила ранчо "Разбитое кольцо".
- Ах эта... Доходили слухи, но я ни разу с ней не встречался.
- А вы не получали денег на разработку россыпей от Пола Эмери?
- От этого надутого выскочки? Никогда!
- Ну что ж, - сказал Диллон после некоторых размышлений. - Я могу сходить к ней и спросить, хотя эта затея и представляется мне довольно наивной.
Есть, конечно, еще одна альтернатива: мы можем передать полученные сведения окружному прокурору.
Он располагает необходимыми ресурсами...
- Вы имеете в виду Бейкера? - проворчал Харли. - И он посадит меня за решетку за то, что я соврал, когда заявил, что не умею читать. Но клянусь вам: если я снова окажусь в тюрьме...
- Этот путь все равно никуда не годится, - успокоил старателя Диллон. Бейкер настолько глубоко увяз в политике, что уже не в состоянии беспристрастно смотреть на вещи, если бы даже и хотел, хотя нет никакой уверенности, что он этого хочет. Мы не можем никому из них доверять. Шериф у Бейкера под каблуком, играет роль мальчика на побегушках.
Франк Фелан душой и телом предан Лему Саммису, а это дело, скорее всего, затрагивает интересы Лема. - Диллон собрал со стола свои бумаги, включая и конверт с адресом, написанным рукой Уинн Коулс, запихнул их в карман и, оттолкнув стул, поднялся. - Хорошо. Схожу к ней и попытаюсь выяснить.
- Я пойду с тобой. - Делия тоже встала.
- Нет, Дел, пожалуйста, не надо. Уинн Коулс будет более откровенной в разговоре с глазу на глаз, чем при свидетелях. Я должен идти один. А тебе следует сидеть дома и ждать Клару. И еще. Что вы теперь думаете делать, Харли?
- Как что? - удивился старатель. - Пойду в свою комнату. Куда приятнее, чем бесцельно шляться по проклятым тротуарам.
- А вы понимаете, что являетесь мишенью?
- Мишенью?
- Да, для пули. Джексон располагал уликой против убийцы Чарли Бранда, его застрелили и забрали записку. Руфуса Тоула... но вам, наверное, еще неизвестно, что с ним приключилось. Тоула убили по той же самой причине, что и Джексона. Вы единственный оставшийся в живых свидетель, который может представить хоть какое-то доказательство, изобличающее преступника. Вы видели листок и знакомы с содержанием записки. Убийце, вероятно, об этом известно.
Кто знает о том, что вы убедили окружного прокурора в своем неумении читать рукописные тексты?
- Понятия не имею.
- Так, может, вы не откажетесь еще немного пожить на этом свете?
- Вот уже около семидесяти лет я успешно копчу небо и пока не спешу в другой мир, - пробурчал Харли.
- В таком случае вам, на мой взгляд, следует остаться здесь, в доме. Наверху есть свободная кровать.
- Я должен остаться здесь? - изумился Харли, вставая. - В своей экипировке? Мне лучше, я полагаю, отправиться в собственную конуру.
- Мой автомобиль у дома. Я вас отвезу, - предложил Диллон.
- Нет необходимости, - твердо заявил Харли. - Предпочитаю ходить пешком.
- Как хотите, упрямый вы человек, - покачал головой Диллон и повернулся к Делии: - Постараюсь возвратиться как можно скорее. До ранчо Уинн Коулс сорок минут езды, это на тот случай, если я не найду ее в городе. От нее я приеду прямо к тебе.
- Пожалуйста, нигде не задерживайся, - попросила Делия, касаясь его рукой.
- Понимаю, Дел. Приложу все силы.
Диллон нежно поцеловал девушку. Явно сконфуженный, Скуинт Харли живо отвернулся, на его обветренных щеках проступила легкая краска смущения.
Глава 17
Открыв дверь, Лем Саммис вошел в двухэтажное деревянное здание и, пройдя пять шагов, остановился, всматриваясь в окружавших его со всех сторон животных и птиц: оленей, гусей, орлов, бурундуков, кроликов, лосей, медведей, кугуаров. Но все они были лишь набитыми опилками чучелами, а потому Лем Саммис, особенно не задерживаясь, проследовал в дальний конец обширного помещения, где за перегородкой наконец обнаружил того, кого искал.
- Я трижды посылал за вами, - проворчал Саммис.
Сидевший у рабочего стола Куинби Пеллетт поднял голову. За последние дни в волосах у него прибавилось седины и он сгорбился еще сильнее.
- А мне в высшей степени безразлично, - заявил он спокойно. - Посылайте хоть тысячу раз.
Послушайте, Куин, сердито проговорил Саммис, подходя ближе. - Вы всегда держались независимо. Ничего не имею против. Но когда мы сообща разрабатываем одну и ту же жилу, а в данном случае так оно и есть, то подобная позиция неуместна и от нее никому никакой пользы. Бейкер удерживает вашу племянницу в здании суда. Ему не удастся доказать, что я, или вы, или кто-то из наших родственников причастен к убийствам, но он может устроить большой скандал, прежде чем я сумею остановить его. Бейкер упорно копается в прошлом вашей сестры и, возможно, заново изучает обстоятельства ее смерти. Не оставляет он в покое и мою дочь Эми. Ворошит все, что так или иначе связано с личной жизнью и работой Чарли и Дана. Сейчас у него Клара. Сегодня утром он в течение двух часов допрашивал вас. Мне необходимо знать, что конкретно вы рассказали Бейкеру.
- Я не сказал ему ничего существенного.
- Но вы сидели у него битых два часа!
- Повторяю: я не сказал ему ничего существенного.
- Некоторое время при вашем разговоре с окружным прокурором присутствовал Франк Фелан. Я беседовал с ним.
- Если Франк сообщил вам, будто я доверил Бейкеру что-то такое, что ни вам, ни мне не хотелось бы предавать гласности, то он солгал. А на ваши приглашения я не откликнулся по очень простой причине: я больше ни с кем не хочу говорить на эту тему, даже с вами. И без того слишком много всяких разговоров.
- И слишком много стрельбы, Куин.
- Это я знаю не хуже вас.
- Вы ничего не говорили Бейкеру об Эми и Дане?
- Нет.
- И вы и впредь не станете ничего говорить?
- Не стану.
- Честное слово?
- Можете мне верить.
Около десяти секунд Саммис пристально смотрел на Пеллетта, затем молча повернулся и вышел.
Начальник полиции Франк Фелан выскочил из-за письменного стола и, приблизившись к трем городским детективам в штатском, вне себя от ярости заорал:
- Кретины несчастные! Разве я посылал вас искать иголку в стоге сена? Нет, вы должны были найти губернатора Вайоминга! Может, вас снабдить его фотографией? Мне наплевать, где он прячется или кто его прячет! Найдите его, и баста! Его хотят видеть Лем Саммис и Олли Невинс! Сколько я должен вам повторять, бестолковые обезьяны? Убирайтесь, пока я не сварил вас в кипящем масле!
Спотыкаясь и натыкаясь друг на друга, троица поспешила из кабинета.
- Что вам еще нужно? - рявкнул окружной прокурор Эд Бейкер.
На стоявшего перед ним Кена Чемберса, шерифа округа Силверсайд, грубый окрик не возымел никакого действия.
- Я пришел сообщить кое-что о Скупите Харли, - сказал он, по обыкновению растягивая слова.
- А что с ним?
- Я немного понаблюдал за ним. Недавно он побывал в доме сестер Бранд на Валкен-стрит.
- Ну и что из этого следует?
- Я подумал, что вам будет полезно знать. Он пробыл там более часа. Только недавно вернулся в свою комнату.
- И почему вы решили, что мне необходимо об этом знать?
- Черт возьми! - не выдержал Чемберс. - Неужели вас выбирали только затем, чтобы избавить от всяких хлопот? Если вас не интересует, зачем Скуинт ходил к сестрам Бранд...
- С кем он там встречался?
- Я не сопровождал его под ручку в дом.
Недовольно хмыкнув, Бейкер снял телефонную трубку и коротко с кем-то переговорил. Вскоре в кабинет вошел молодой рослый сотрудник, выглядевший изрядно усталым. Бейкер спросил: известно ли ему, где обитает Скуинт Харли, и тот ответил, что неизвестно.
- Я покажу ему, - вызвался Чемберс.
- Премного благодарен, а ты, Джек, ступай с Чемберсом и доставь Скуинта Харли к нам.
- А постановление на арест имеется?
- Боже праведный, совсем запамятовал, - проговорил Бейкер с легкой иронией. - Зайди в типографию и попроси их изготовить специальное красочное приглашение.
- Ладно. Извините, что я еще осмеливаюсь дышать без спроса.
Когда Джек и Чемберс удалились, Бейкер через противоположную дверь прошел в соседнюю маленькую комнату без окон. Через застекленную крышу падал свет, мерно жужжал вентилятор. Клара сидела, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. При появлении окружного прокурора она встрепенулась и взглянула на него, прищурившись от яркого света.
- Ну как, пришли к какому-то решению? - спросил он, останавливаясь перед ней.
- Я хочу домой, мистер Бейкер.
- Я обещал отпустить вас к ужину. От вас никто не требует чрезмерных жертв. Вы же хотите, чтобы мы раскрыли преступления?
- Да, конечно.
- Но вы также сами понимаете: это практически невозможно осуществить, не сделав кому-то больно.
- Наверное.
- Вы же не станете покрывать убийцу?
- Нет, ни в коем случае.
- Тогда помогите нам, Клара, и покончим с нашим затянувшимся разговором.
Клара молча покачала головой.
- Вы не желаете?
- Я еще ничего не решила. Все это время я, кажется, проспала. Теперь я чувствую себя сносно и уже больше не усну.
- Вам принести сандвичи или еще что-нибудь?
- Нет, спасибо.
А в это время под тентом на веранде ранчо "Разбитое кольцо" в шезлонге с хромированным каркасом и надувными шинами полулежала Уинн Коулс, одетая в желтую шелковую пижаму. Рядом - небольшой столик с сигаретами, спичками, книгами и разной мелочью, без которой не обойтись молодой красивой женщине. Заслышав приближающиеся шаги, она отложила журнал и подняла голову. Под воздействием яркого солнечного света, заливавшего окрестности за пределами навеса, ее зрачки моментально сузились и приняли форму эллипсов.
- Приветствую вас, милый путник! - весело помахала она рукой. - Ваше появление - законный повод для доброго коктейля со льдом, в котором я настоятельно нуждаюсь. - Протягивая руку для пожатия, Уинн Коулс сдвинула брови. - Но боже мой, какое у вас лицо! Вы заметно осунулись! Я обещала быть в августе в Саратоге. Когда вы говорили со мной по телефону, я поняла по голосу, что у вас какое-то важное дело. Но, судя по вашему виду, речь, должно быть, идет о подлинной катастрофе.
Пододвиньте себе кресло. Вам виски или водки?
Чистое или разбавленное?
Уинн Коулс позвонила прислуге.
- Водки с содовой, - выбрал Тайлер Диллон, усаживаясь. - Моя наружность не может служить основанием для столь категорических заключений.
Это напускное.
- Значит, никакой катастрофы?
- Слава богу, пока никакой. Мне просто нужно спросить вас кое о чем. Немного информации, которая поможет молодому честолюбивому адвокату сделать карьеру.
- Чрезвычайно польщена.
Вошел слуга-китаец и, получив распоряжение относительно напитков, удалился.
- Но если вы не против, - возобновила разговор хозяйка, - то мне хотелось бы сперва самой получить кое-какую информацию. Как обстоит дело с Кларой Бранд? Священника застрелила она?
- Нет.
- Ее арестуют?
- Не думаю.
- Это уже лучше, черт бы побрал ее совсем. Самолюбива и ершиста не по годам. Сегодня утром я звонила ей три раза. Дважды она отказалась подойти к телефону, а потом заявила, что не нуждается ни в чьей помощи.
- Ее не трудно понять... Вполне естественно, - ответил Диллон, пытаясь соорудить на лице некое подобие улыбки. - Ее рупором являюсь я, собственной персоной.
- Оставьте этот легкомысленный тон, он вам совсем не идет. Я знаю: предмет вашего увлечения - младшая сестра. Влюблены по уши. Потому-то я не трачу напрасно свое время и силы на вас. Она и впрямь милая девушка. Когда вы позвонили, я подумала, что вам, возможно, нужны деньги на организацию защиты. С удовольствием внесу свою лепту.
- Спасибо, пока нет, но на всякий случай беру на заметку ваше предложение. В данный момент меня интересуют лишь некоторые события, произошедшие два года тому назад. - Диллон пристально посмотрел на нее.
- Для моей памяти - целая вечность. Вы требуете от меня подвига!
- И тем не менее давайте попробуем... В один прекрасный день вы взяли листочек белой бумаги и написали сверху слово "пума", на второй строке - "на охоте", ниже вывели число 450, а в самом низу проставили свои инициалы "У.Д.". Вы пользовались при этом черными чернилами. В то время вас звали Уинн Дурошеч.
- Неужели? О время, время, как оно быстротечно... А вот и наши напитки. Уинн Коулс сдвинула в сторону книги и журналы, освобождая место для подноса с бокалами, и, помешав содержимое одного из них, протянула бокал Диллону. Значит, я написала на листке слово "пума"... Именно два года тому назад я получила это прелестное прозвище. Между прочим, я должна вашей девушке бутылку хорошего вина. Если вы согласитесь отнести, она, вероятно, не откажется принять. По ее мнению, у меня пожизненный контракт с самим дьяволом.
- Вы помните эту свою записку? - спросил Диллон, пригубив из бокала.
- Помню ли я? - наморщила лоб Уинн Коулс. - Различные обстоятельства влияют на мою память, и в первую очередь неуемное любопытство. Я любопытна, как пума. Если я действительно писала упомянутую вами фразу два года тому назад, то как - черт возьми! - вы об этом узнали? И если вам уже известно содержание записки, зачем вам понадобилось ехать за тридцать миль, чтобы расспросить меня о ней?
- Мне, как адвокату, известно многое. Что же касается моих расспросов, то это, возможно, всего лишь предлог, имеющий целью замаскировать мое подлинное желание: наслаждаться великолепным коктейлем в обществе одной из красивейших и обольстительнейших женщин Америки.
- Вздор! Я видела, какими глазами вы смотрели на Делию Бранд. Как напиток? Нравится? Или слишком разбавлен?
- Нет, спасибо, как раз. И вы весьма обольстительны, о чем сами прекрасно знаете.
- Разумеется, - улыбнулась Уинн Коулс. - И я также всегда в состоянии определить, когда вы говорите искренне, а когда лукавите. А теперь относительно той фразы, якобы написанной мною на листке бумаги черными чернилами... Между прочим, какое тонкое восприятие мельчайших деталей!.. Вам придется освежить мою память и показать мне упомянутый листок с пресловутой фразой.
- Я бы с радостью, да не в моих силах.
- И почему же, позвольте узнать? Записка не у вас?
- Нет, не у меня.
- А у кого же?
- Понятия не имею.
- Где же вы ее видели?
- Я ее никогда и не видел.
- Ах вот как! - протянула Уинн Коулс с разочарованным видом. - Слушая вас, я уже, грешным делом, подумала, что вы держите записку у себя под подушкой. Она отпила из бокала и быстро провела по губам кончиком розового языка. Прекрасный коктейль.
- Вполне с вами согласен. - Диллон поставил бокал на столик. - Послушайте, миссис Коулс, вам явно доставляет удовольствие играть со мной в кошки-мышки, и в другое время и в иных условиях я не стал бы возражать и с удовольствием составил бы вам компанию, но сейчас дорога каждая минута, а я стараюсь прояснить очень важный момент, вот и спросил напрямик: вы помните, как писали подобную фразу на листке бумаги?
- В данный момент я ничего не помню. И прошу меня не торопить. Ведь стоит мне вспомнить, как вы сию же секунду помчитесь в суд, или в тюрьму, или куда-нибудь еще, а я пока не готова отпустить вас. Мы с вами еще по бокалу коктейля выпьем. - Уинн Коулс позвонила, вызывая прислугу. - Я страшно боюсь адвокатов. Мне всегда кажется, что они пытаются обвести меня вокруг пальца.
- Заметно, как вы дрожите.
- Конечно, вы не должны... Побольше льда, Джон... Вы не должны уж очень упрекать меня, если я снова полюбопытствую. Как я поняла с ваших слов, вы никогда не видели записку, не знаете, где она сейчас и у кого, а между тем вы так подробно ее описали, будто стояли за моей спиной, когда я водила пером по бумаге. Откуда у вас столь точные сведения?
- Я получил эту информацию от человека, который держал ее в руках и читал.
- Кто это?
- Старатель по имени Скуинт Харли.
- Где он видел эту записку?
- Рассматривал ее много раз, - ответил Диллон, стараясь не хмуриться. Носил с собой в течение двух лет.
- Как записка попала к нему?
- Скуинт Харли ее нашел.
- И где же, если не секрет?
Диллон несколько секунд молча смотрел на Уинн Коулс, уже не пытаясь скрыть своей озабоченности, и наконец произнес:
- Ну хорошо, я вам откроюсь. Надеюсь, вы нам все-таки поможете... Скуинт Харли нашел вашу записку под телом убитого Чарли Бранда в хижине, где его застрелили.
- Боже мой! - У нее дрогнули ресницы. - Какой ужас! Записку, написанную моим почерком, нашли под трупом убитого. А вы не допускаете, что я сама совершила убийство и потом просто забыла о нем?
- Нет, не допускаю. Будь у меня хоть малейшее подозрение, я бы не пришел к вам со своими вопросами.
- Но вы стараетесь все выведать, не говоря открыто, что меня ожидает в случае моего признания. - На этот раз ее зрачки уже в тени превратились в узкие щелки, а в голосе зазвучали жесткие нотки. - Мне кажется, что я клиентка вашей фирмы и заплатила вам вполне приличный гонорар.
- Миссис Коулс, вам не грозят никакие неприятности...
- Вы так полагаете? Нет, мистер Диллон, самое меньшее, что выпадет на мою долю, - это роль свидетельницы на сенсационном процессе об убийстве, которая меня нисколько не прельщает.
- Но я хотел лишь выяснить... совершенно конфиденциально...
- Не стоит, мистер Диллон, лукавить. Если я сознаюсь, что писала записку, найденную под телом убитого Чарли Бранда, мне неизбежно придется назвать того, кому я ее вручила. И разве вы сможете сохранить такие сведения в тайне?
- Ну, тогда я бы попросил вас...
- Выступить, конечно, в суде в качестве свидетеля, и я бы отказалась, и тогда меня вызвали бы в принудительном порядке повесткой, написанной на белой бумаге черными чернилами... Выпейте еще коктейль, он приободрит вас. - Уинн Коулс приготовила нужную смесь со льдом и подала бокал Диллону. - Но вы лишь отчасти удовлетворили мое любопытство. Объясните: как, например, золотоискатель узнал, что записка написана именно мною?
- Он этого не знал.
- Выходит, кто-то еще видел листок?
- Насколько мне известно - больше никто.
- Уж не воспользовались ли вы волшебным зеркалом? - подняла вопросительно брови Уинн Коулс.
- Я показал Харли конверт письма, который вы прислали мне, и он узнал ваш почерк. Особенно характерными ему показались очертания букв в слове "пума".
- Неужели! Значит, вы уже раньше подозревали меня, так сказать, интуитивно. Или, быть может, кто-то другой навел вас на мой след?
- Конверт оказался у меня в кармане совершенно случайно. - Диллон взял в руки бокал. - Вы заблуждаетесь, миссис Коулс, если думаете, что я собираюсь причинить вам неприятности.
- Ах, что вы! Какие там еще неприятности, если всего-то и хлопот выступить главным свидетелем на громком судебном процессе по делу об убийстве, которое взбудоражило всю Америку. - Уинн Коулс зябко повела плечами. - А этот ваш золотоискатель, должно быть, великий специалист-графолог. Хотелось бы взглянуть на листок. Что с ним приключилось?