Стаут Рекс. Не чувствуя беды

дела, он прокрался в кабинет и похитил пачку Дэзл Дэнов. Это было легко
установить, так как перед завтраком я заходил в кабинет навести там
некоторый порядок. А уж с чем, с чем, а с наблюдательностью у меня все в
порядке. Вернувшись после завтрака, я обнаружил, что половина Дэзл Дэнов
исчезла. Насколько я помню, такого с ним не случалось. Но я одобрил его
рвение, и не только не предпринял попытку поймать его в оранжерее за грубым
нарушением режима, но и потрудился выйти, чтобы дать ему возможность
незаметно вернуть пачку на место.
Первым делом после завтрака надо было выполнить поручения Вольфа,
которые он мне дал накануне. Все учреждения на Манхэттене работали по раз и
навсегда заведенному распорядку, и раньше девяти тридцати пяти дозвониться в
Корпорацию звукозаписи не удалось. Потом потребовалось некоторое время,
чтобы убедить их в необходимости приехать немедленно, и, если бы не имя Неро
Вольфа, сомневаюсь, что мне удалось бы чего-нибудь добиться. В конечном
итоге я получил обещание, и они его выполнили. В начале одиннадцатого
прибыли двое с картонными ящиками и соответствующим снаряжением, и к
одиннадцати все было закончено, - это была аккуратная работа. Чтобы
обнаружить что-нибудь подозрительное, потребовался бы эксперт, - провод,
идущий вдоль плинтуса на кухню, был почти незаметен даже для опытного глаза.
Работать мешали непрекращающиеся телефонные звонки. Звонили в основном
репортеры, жаждавшие побеседовать с Вольфом или по крайней мере со мной. В
конце концов мне пришлось попросить Фритца забрать этот чертов телефон и
отфутболивать всех подряд. Единственный звонок, на который я ответил, был от
окружного прокурора. Они имели наглость приглашать меня на допрос. Я
ответил, что слишком занят поисками новой работы и не смогу посетить их.
Через полчаса Фритц снова позвал меня к телефону. Звонил сержант Стеббинс.
Он был расстроен, впрочем сравнительно любезен, жаловался на Вольфа, который
не имел права распространяться о том, что его лишили лицензии, тем более что
официального решения еще не было, и сетовал на мой отказ сотрудничать с
прокуратурой, поскольку именно я обнаружил тело. Потом он стал запугивать
меня и сообщил, что, если я сам не явлюсь на допрос, за мной пришлют
полицейскую машину. На этом он выдохся, я дал ему возможность перевести
дыхание, а потом сказал:
- Послушай, дружище, по-моему, наш город еще не переименовали в Москву.
Если мистер Вольф захотел сделать свою отставку достоянием публики в
надежде, что кто-нибудь предложит ему место привратника или лифтера, это его
личное дело. А что касается моего сотрудничества, так тут уж извините! Вы
уже повесили на меня две статьи, и я по совету адвоката и своего доктора
предпочитаю оставаться дома, принимать аспирин и полоскать горло джином с
соком. И кто бы сюда ни заявился, без ордера на арест вы меня не получите. А
пока можете сочинить еще одно обвинение, скажем в жестоком обращении с
животными, - ведь это я открыл окно. А теперь - до свидания.
- Черт возьми, да послушай ты хоть минуту.
- До свидания, ты, придурок.
Я повесил трубку. Мне потребовалось секунд тридцать на то, чтобы
успокоиться, и я снова вернулся к машинке. На следующий раз меня отвлек уже
Вольф. На часах было около полудня. Он сидел у себя за столом с Дэзл Дэнами
и попросил подойти.
- Да, сэр, - откликнулся я.
- Посмотри-ка.
Он подвинул страницу, и я подошел, чтобы взглянуть. Это был цветной
воскресный номер, опубликованный месяца четыре назад. На первой картинке был
изображен Дэзл Дэн на мопеде в сельской местности. Справа была изображена
табличка с надписью:

Персики прямо с дерева!
Агги Гуль и Гагги Круль

На второй картинке Дэзл Дэн стоит под деревом, увешанным желто-красными
плодами. Рядом две женские фигуры - надо полагать, Агги Гуль и Гагги Круль.
Одна пожилая, сутулая и мешковато одетая, другая юная и розовощекая, в
норковом манто. А может, и не в норковом, но мне показалось - в норковом,
Дэзл Дэн говорит: "Дайте мне дюжину".
На третьей картинке юная особа вручает Дэзл Дэну персики, а пожилая
стоит, протянув руку в ожидании денег. Четвертая картинка: старуха дает
сдачу Дэзл Дэну. Пятая:
старуха протягивает молодой монетку и говорит: "Вот твои 10%, Гагги", а
молодая отвечает: "Большое спасибо, Агги". Шестая картинка: Дэзл Дэн
спрашивает Агги: "Почему ты не поделила поровну?", а Агги замечает: "Но ведь
это мое дерево". Картинка седьмая: Дэзл Дэн уезжает на своем мопеде.
С меня было достаточно, и я взглянул на Вольфа.
- Ну и что?
- Что ты думаешь по этому поводу?
- Я пас. Если это реклама Национальной Лиги промышленников, то она
неудачна. Если вы имеете в виду норковое манто, то Пат Лоуэлл действительно
не стоит большего.
Вольф хрюкнул.
- Каждый год они повторяют два одинаковых сюжета с одними и теми же
персонажами.
- Может, это чей-то заказ?
- И всЈ?
- Пока всЈ. В конце концов, сейчас я не следователь, а машинистка. Мне
надо закончить для вас этот чертов отчет. Я отпихнул обратно этот шедевр и
вернулся за машинку В двенадцать двадцать восемь я вручил Вольфу свой отчет,
он бросил Дэзл Дэна и погрузился в чтение. На кухне я сообщил Фритцу, что
готов отвечать на телефонные звонки, и не успел войти в кабинет, как уже
позвонили. Я взял трубку. Мой классический ответ: "Офис Неро Вольфа. Арчи
Гудвин на проводе" - теперь не годился: о каком офисе может идти речь, когда
нет лицензии. Поэтому я сказал:
- Квартира Неро Вольфа, Арчи Гудвин на проводе, - и услышал в ответ
сиплый голос Сауля Панцера:
- Сообщаю, Арчи. Все прошло отлично. Пять минут назад вручил Ковену из
рук в руки.
- В доме?
- Да. Я перезвоню Паркеру...
- А как ты пробрался в дом?
- Проще простого. Нашел нужного парня, и обошлось мне это всего в
десять долларов. Внутри, конечно, пришлось поработать и головой, и ногами,
но с твоим планом все удалось.
- Ну это только благодаря тебе. Вольф доволен, а, как ты знаешь, выше
оценки быть не может. Так ты позвонишь Паркеру?
- Я зайду к нему - мне надо подписать у него бумагу.
-О'кэй. До встречи.
Я повесил трубку и пересказал разговор Вольфу.
- Ну-ну... - откликнулся он, не отрываясь от моего отчета.
После второго завтрака мы засели с Вольфом за работу, пытаясь
восстановить субботний разговор с Ковеном. После трех попыток, потратив на
это дело почти час, мы добились результата, который вполне устроил Вольфа.
Потом наступило тягомотное безделье, по крайней мере для меня. Телефон
не звонил. Вольф, покончив с моим отчетом, отправил его в ящик и закрыл
глаза. Можно было бы с ним поболтать, но губы его стали шевелиться -
втягиваться и вытягиваться, что было верным признаком начавшегося
мыслительного процесса. Пришлось идти за дневником прорастания семян и
усаживаться за наблюдения. На то, чтобы торчать в оранжерее, Вольфу не
требовалась лицензия, правда, в скором времени неизбежно встанет вопрос: как
оплачивать счета? В четыре он поднялся наверх к своим растениям, а я
продолжал трудиться над дневником. В течение следующих двух часов телефон
звонил несколько раз, но ни к Паркеру, ни к Ковену, ни к его адвокату эти
звонки не имели никакого отношения. К шести часам я пришел к выводу, что
Ковен, вероятно, надирается: а в две минуты седьмого произошло сразу два
события - сначала я услышал, как остановился лифт с Вольфом, и тут же
раздался звонок в дверь.
Я вышел в холл, зажег свет и посмотрел в глазок. Все правильно - пришло
норковое манто, только в другой шляпке. Она была одна. Пропустив Вольфа
вперед, я вошел за ним в кабинет и объявил:
- Патриция Лоуэлл. Годится?
Он скорчил рожу. У него не было привычки встречать женщин, даже мужчины
лишь изредка удостаивались этой чести.
- Впусти.
Я отодвинул задвижку и открыл дверь.
- Какой приятный сюрприз! Зашли повалять дурака?
- Мне нужен Неро Вольф, - ответила она довольно мрачно, что никак не
вязалось с ее цветущим видом.
- Конечно. Проходите.
Я провел ее в кабинет. Иногда случалось, что Вольф вставал, когда
входила женщина, но на этот раз он даже не произнес обычного приветствия. Он
слегка кивнул, когда я назвал ее имя, и не проронил более ни звука. Я
подвинул ей кресло, помог раздеться и вернулся к своему столу.
- Так это вы Неро Вольф? - произнесла она. Это заявление не нуждалось в
ответе, впрочем его и не последовало.
- Я схожу с ума от страха, - попробовала она еще раз.
- Не похоже, - проворчал Вольф.
- Я стараюсь не показывать вида. - Она стала что-то доставать из
сумочки, но, передумав, положила ее к себе на колени и сняла перчатки.
- Меня послал мистер Ковен.
Вольф безмолвствовал. Мы оба смотрели на нее молча. Она бросила взгляд
на меня, потом на Вольфа и взмолилась:
- Господи, да скажите же что-нибудь!
- По какому поводу? - Вольф откинулся на спинку кресла. - Дайте мне
повод. Расскажите что-нибудь. Она сжала губы и выпрямилась.
- Меня прислал мистер Ковен по поводу этого дурацкого иска о возмещении
убытков, который вы прислали. Он намерен предъявить вам встречный иск о
дискредитации фирмы, которую повлекли за собой действия вашего агента Арчи
Гудвина. Естественно, он не признает никаких оснований для вашего иска.
Она замолкла. Вольф смотрел на нее тоже молча.
- Вот так, - добавила она воинственно.
- Спасибо, что зашли, - пробормотал Вольф. - Арчи, проводи, пожалуйста,
мисс Лоуэлл.
Я встал. Она посмотрела на меня так, словно я смертельно ее оскорбил.
- Не думаю, что вы очень разумно себя ведете, - бросила она Вольфу. -
Вам надо договориться с мистером Ковеном. Ну, например, вы оба могли бы
отказаться от своих исков. Почему бы нет?
- Потому, - ответил сухо Вольф, - что мой иск имеет основание, а его -
нет. Если бы вы были адвокатом, мисс Лоуэлл, вы бы не давали таких советов.
Свяжитесь с моим адвокатом.
- Да, я не адвокат, мистер Вольф. Я деловой агент и менеджер мистера
Ковена. Он полагает, что адвокаты только запутают это дело, и я с ним
согласна. Он считает, что вы должны договориться между собой. Неужели это
невозможно?
- Не знаю. Можно попробовать. Вот телефон. Пусть приезжает.
Она покачала головой:
- Нет, он слишком расстроен. Вам лучше иметь дело со мной. Если нам
удастся прийти к взаимопониманию, он все одобрит, я могу это гарантировать.
Может, начнем?
- Сомневаюсь, что нам удастся что-нибудь сделать, - задумчиво сказал
Вольф, словно изо всех сил пытался найти компромиссный вариант, - И вот по
какой причине: при рассмотрении обоих исков встает один и тот же вопрос: кто
убил Адриана Гетца и почему? Если его убил мистер Гудвин, иск мистера Ковена
правомерен и я, конечно, проиграю; если же его убил кто-то другой, я
выиграю. Так что начинать нужно именно с этой проблемы. Я мог бы вам задать
несколько вопросов, но сомневаюсь, что вы рискнете ответить на них.
- Но ведь я в любой момент смогу прекратить разговор. Что вас
интересует?
- Ну... - Вольф поджал губы. - Например, как здоровье обезьянки?
- На этот вопрос я готова ответить. Она больна. В госпитале. Скорей
всего, она погибнет.
- Из-за сквозняка?
- Да. Эта порода очень нежная. Вольф кивнул.
- Там, на столе, пачка вырезок - Дэзл Дэн за последние три года. Я
просматривал. В прошлом году, в августе и сентябре, главную роль играла
обезьянка. Рисовали ее два разных человека или, по крайней мере, в двух
разных стилях. В первых семнадцати выпусках она изображена злобной тварью, -
вероятно, ее рисовал человек, испытывающий отвращение к обезьянам.
Впоследствии ее рисуют с симпатией и юмором. Перемена довольно резкая и
заметная. В чем дело? Были какие-то указания мистера Ковена?
Пат Лоуэлл нахмурилась, ее губы то сжимались, то разжимались.
- У вас есть четыре варианта, - сказал Вольф прямо. - Правда, ложь,
отговорка и отказ отвечать. Два последних вызовут мое любопытство, и мне
придется его как-то удовлетворить. Можете попробовать соврать, но я умею
отличать правду ото лжи.
- У меня нет никаких причин лгать вам. Я просто задумалась. Против
такого изображения обезьяны возражал мистер Гетц, и мистер Ковен попросил
мистера Жордана рисовать ее вместо мистера Хильдебранда.
- Мистер Жордан любит обезьян?
- Да, он любит животных. Он говорил, что эта обезьянка напоминает ему
Наполеона.
- А мистер Хильдебранд не любит обезьян?
- Нет, ему не нравилась именно эта. Рукалу это чувствовала, конечно, и
как-то раз укусила его. Послушайте, но это ведь глупости, мистер Вольф! И
что, мы будем продолжать в том же духе?
- Да, пока вы не уйдете. Я изучаю встречный иск мистера Ковена, и таков
мой способ его изучения. Но при любом вопросе за вами сохраняются четыре
варианта выбора и, конечно, пятый - встать и уйти. А как вы относились к
обезьянке?
- С ней была масса хлопот, но она была очень забавной. В любом случае
это моя вина, ведь это я подарила ее мистеру Гетцу.
- Что вы говорите? Когда?
- Около года назад. Мой приятель привез ее мне из Южной Америки. Но у
меня не было времени заниматься с ней, и я подарила ее Гетцу.
- Мистер Гетц жил в доме Ковена?
- Да.
- Но обезьяна ведь могла мешать миссис Ковен. Как она отнеслась к ее
появлению?
- Она ничего не сказала. Конечно, я должна была подумать об этом. Но я
извинилась, и она не возражала.
- Мистер Ковен любит обезьянку?
- Ему нравилось дразнить ее. Но это не потому, что он не любил ее; он
ее дразнил, чтобы посердить мистера Гетца. Вольф закинул руки за голову.
- Вы знаете, мисс Лоуэлл, я понял, что эта сага о Дэзл Дэне не такая уж
безнадежная чепуха. Сардонический тон, богатое воображение, иногда даже
намек на талант. В понедельник вечером, пока мистер Гудвин сидел за
решеткой, я связался с кое-какими знающими людьми, а они в свою очередь
порекомендовали мне других знатоков, а те в свою очередь сказали, что идея
Дэзл Дэна принадлежит мистеру Гетцу, и это общеизвестно. Также широко
распространено мнение, что мистер Гетц был кладезем вдохновения и
изобретателем всей этой истории в картинках, и без него мистер Ковен будет
как без рук. Что вы думаете по этому поводу? Он нажал кнопку в столе, и
через мгновение вошел Фритц.
- У нас гость к обеду, Фритц.
- Хорошо, сэр. - Фритц вышел.
- Сколько еще вам потребуется - четыре, шесть часов?
- Да, по меньшей мере. С перерывом на обед. Я никогда не мешаю дела с
трапезой. Отчасти это и в ваших интересах. А дело очень сложное, и если вы
хотите достичь между нами какого-нибудь соглашения, то нам надо все
выяснить. Ну так на чем мы остановились?
Она пристально посмотрела на Вольфа.
- Что касается Гетца, не могу утверждать, что он не приложил свою руку
к делу процветания комиксов. Впрочем, в конце концов, как и я. Его смерть -
большая потеря. Всем известно, что он был старейшим и ближайшим другом
мистера Ковена. И мы все знали, что мистер Ковен очень считается с его
мнением...
Вольф жестом остановил ее.
- Мисс Лоуэлл, только, пожалуйста, не портите всЈ. Вы мне дали зацепку,
а теперь пытаетесь ее отнять. Вы еще скажите, что Ковен называл Гетца
Выскочкой от большой любви к нему. Лично я расцениваю это как проявление
комплекса неполноценности. И не надо мне рассказывать, что вы все без
исключения любили мистера Гетца и были ему благодарны. Не забывайте, что
мистер Гудвин провел в вашем доме довольно много времени и подробно
рассказал мне обо всем. Кроме того, вам бы следовало знать, что в
понедельник вечером я беседовал с инспектором Крамером и узнал от него
кое-какие безусловные факты: на полу валялась смятая и скомканная подушка,
которая была использована как глушитель при выстреле, а кроме того, никто из
вас не смог представить удовлетворительное алиби.
Впрочем, если вы настаиваете на уменьшении степени зависимости мистера
Ковена от мистера Гетца, позвольте мне рассматривать сказанное всего лишь
как гипотезу. Предположим, что Ковен ощущал свою зависимость и страдал от
нее. Если бы он решил покончить с ней, к кому из вас он обратился бы за
советом и поддержкой? Ну, естественно, прежде всего к жене, - учитывая
деликатность вопроса, я не стану просить вас разглашать семейные тайны
вашего хозяина. А к кому из вас троих он обратился бы - к мистеру
Хильдебранду, к мистеру Жордану или к вам? Мисс Лоуэлл насторожилась:
- Вы имеете в виду в рамках вашей гипотезы?
- Да.
- Ни к кому.
- Ну а если бы он испытывал в том острую необходимость?
- Только не по такому щепетильному вопросу. Он бы никогда не решился.
Он никого из нас не подпускал даже за милю к своей личной жизни.
- Я думаю, он доверился бы вам, как своему агенту и менеджеру.
- В деловых вопросах да. В личных - разве что само собой разумеющихся.
- Почему вас всех так интересовал его револьвер?
- Совсем не интересовал. Действительно не интересовал. По крайней мере
меня. Мне просто не нравилось, что он лежит у него заряженный в таком
доступном месте, я ведь знала, что у него не было лицензии.
Еще минут десять Вольф задавал вопросы об этом револьвере: сколько раз
она его видела, брала ли когда-нибудь в руки и тому подобное, особенно
интересуясь воскресным утром, когда она с Хильдебрандом открыла ящик, чтобы
посмотреть на него. В этой части ее рассказ полностью совпадал с тем, что я
слышал от Хильдебранда. А потом она заартачилась, заявив, что так мы ни к
чему не придем, и что она не останется на обед, если разговор будет
продолжаться в том же духе.
Вольф кивнул:
- Пожалуй, вы правы. Сюжет исчерпан. Теперь я бы хотел видеть вас всех
вместе. Вам пора позвонить мистеру Ковену и известить его об этом. Скажите,
чтобы он приехал к половине девятого с миссис Ковен, мистером Жорданом и
мистером Хильдебрандом.
- Вы что, смеетесь? - От удивления глаза у нее полезли на лоб.
Он сделал вид, что пропустил это замечание мимо ушей:
- Не знаю только, удастся ли вам его уговорить; если нет, я сам
поговорю с ним. Обоснованность наших с ним исков зависит от того, кто убил
Гетца. Я уже знаю, кто его убил. Я мог бы сразу позвонить в полицию, но мне
хочется уладить с мистером Ковеном вопрос о моем иске. Можете сказать ему
это. Скажите ему еще, что если я сначала оповещу полицию, то впоследствии
никаких разговоров с ним я вести не буду и компромисс будет невозможен.
- Это блеф.
- Можете передать ему и ваше собственное мнение.
- Я ухожу. - Она встала и начала одеваться. - Я не такая дура.
- Арчи, соедините меня с инспектором Крамером. Я думаю, когда вы
вернетесь домой, вы их встретите.
Я снял трубку и стал набирать номер. Она уже вышла в холл, но ни шагов,
ни хлопка двери я не слышал.
- Алло, - довольно громко произнес я, - Манхэттен, уголовная полиция?
Инспектора Крамера, пожалуйста. Это...
Из-за моей спины протянулась рука, и палец нажал на рычаг. Норковое
манто упало на пол.
- Черт бы вас побрал!- произнесла она ледяным тоном, рука у нес так
дрожала, что палец соскользнул с рычага. Я повесил трубку.
- Арчи, набери для нее номер мистера Ковена, - промурлыкал Вольф.

7

В двадцать минут девятого Вольф медленно обвел взглядом собравшихся. Он
был в плохом настроении. Он терпеть не мог работать после обеда, и, судя по
тому, как он опустил голову, склонив ее чуть-чуть набок, и по легкому тику,
подергивающему его щеку, я понял, что работа будет не из легких. Независимо
от того, блефовал он с мисс Лоуэлл или нет, а я все-таки склоняюсь к
первому, расколоть эту компанию при помощи блефа было невозможно.
Пат Лоуэлл отказалась обедать с нами. Она не только не пошла в
столовую, но и не притронулась к подносу, который Фритц отнес ей в кабинет.
Естественно, это разозлило Вольфа, и он наверняка отпустил по ее поводу пару
ехидных замечаний. К сожалению, я не смог их услышать, так как мне пришлось
выйти на кухню и проверить вместе с Фритцем устройство Корпорации
звукозаписи. Это единственное, что мне было понятно из предстоящей вечерней
программы. Я все еще был занят с Фритцем на кухне, когда раздался звонок.
Открыв дверь, я обнаружил всю компанию стоящей на пороге. Мы обошлись с ними
лучше, чем они со мной:
раздевшись, они прошествовали в кабинет, где каждому было предоставлено
кресло.
Они уселись, и Вольф медленно обвел их взглядом слева направо - Гарри
Ковен в красном кожаном кресле, его жена, потом Пат Лоуэлл и немного в'
стороне, прямо напротив меня, Пит Жордан и Байрам Хильдебранд. Не знаю,
какое впечатление вынес Вольф из своего осмотра, со стороны это выглядело
так, словно он вступал в бой с единым фронтом сплоченных противников.
- На этот раз вам с Гудвином не удастся сфабриковать очередную ложь, -
выпалил Ковен. - Слишком много свидетелей.
Он был взвинчен до предела. Я думаю, он принял стаканов шесть, а может,
и больше.
- Ну, так мы ничего не выясним, - возразил Вольф. - Мы все завязаны в
этом деле, и болтовней тут не поможешь. Вы не хотите отдавать мне миллион
долларов. Я не хочу терять лицензию. Полиция не хочет, чтобы к длинному
списку прибавилось еще одно нераскрытое убийство. Стало быть, центральным и
основным событием для нас является насильственная смерть мистера Гетца. Вот
я и предлагаю рассмотреть этот сюжет. Если мы установим...
- Вы сказали мисс Лоуэлл, что знаете, кто его убил. Что же вы не
сообщаете полиции? Сразу все и разрешится. Глаза Вольфа сузились.
- Что вы имеете в виду, мистер Ковен?
- Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
- Ну значит, мы просто недопоняли друг друга. Я слышал ваш разговор с
мисс Лоуэлл по телефону. У меня создалось впечатление, что на вас
подействовала моя угроза заявить в полицию и именно поэтому вы здесь. А
теперь вы...
- Я не боюсь ваших угроз! Шантажист! Вы у меня попляшете!
- Что вы говорите? В таком случае вам, вероятно, все равно, кому я
передам свою информацию, вам или полиции. Впрочем, мне не все равно. По
единственной причине: я бы хотел...
В дверь позвонили. Обычно, когда мы принимали клиентов, дверь открывал
Фритц, но сейчас он был занят на кухне, поэтому я встал и, обойдя полукруг
кресел, вышел в холл. Одного взгляда в глазок было достаточно. Я вернулся в
кабинет и подождал, пока Вольф не встретится со мной глазами.
- Посыльный по поводу кресла, - произнес я. Он нахмурился.
- Скажи ему, что я... - Он умолк, и через мгновение его лицо
просветлело. - Нет. Я повидаюсь с ним. Вы меня извините?- Он отодвинул
кресло и вышел, обойдя Ковена. Я пропустил его вперед и закрыл дверь. Он
миновал холл, взглянул в глазок и приоткрыл входную дверь, оставив ее на
цепочке.
- В чем дело, сэр?- произнес он в щель.
- Надо поговорить, - послышался отнюдь не дружелюбный голос инспектора
Крамера.
- Неужели? А зачем?
- В шесть часов в ваш дом вошла Патриция Лоуэлл, обратно она не
выходила. Остальная четверка прибыла пятнадцать минут назад. В понедельник
вечером я вам велел оставить дело. Я сообщил вам, что действие вашей
лицензии приостановлено, а у вас в кабинете полно народу. Пропустите меня.
- Исключено. Среди присутствующих нет моих клиентов. Дело мистера
Ковена, о котором вам известно, закончено, и ему уже выставлен счет. А эти
люди собрались здесь, чтобы обсудить иск о компенсации убытков, который
предъявлен мною мистеру Ковену. Для этого мне не нужна лицензия. До
свидания.
Вольф попробовал закрыть дверь, но ему это не удалось. Крамер вставил
ногу в щель.
Ну это вам так не пройдет, - мрачно процедил Крамер. - Я с вами
разделаюсь.
- А я полагал, что вы уже разделались со мной. Но теперь...
- Я не слышу! Ветер.
- Как-то нелепо разговаривать через щель, не находите? Отойдите в
сторону, я выйду к вам. Это вы слышали?
Вольф направился к старой ореховой вешалке и вернулся с пальто. Я помог
ему одеться, вручил шляпу и посмотрел в глазок. У дверей никого не было, а
внизу маячила неясная фигура. Схватив пальто, я открыл дверь и последовал за
Вольфом. Не успели мы выйти, как порыв ветра засыпал нас снегом с дождем.
Интуитивно я почувствовал, что надо взять Вольфа под руку (ну и хорош я
буду, если он сейчас поскользнется и проломит себе череп), но я знал, что
сейчас его лучше не трогать.
Вольф благополучно спустился и, повернувшись спиной к пронизывающему
ветру, который теперь дул прямо в лицо Крамеру, сказал, слегка повысив
голос:
- Я не люблю бороться с миражами, так что давайте сразу займемся делом.
Вам не нравится, что я разговариваю с этими людьми, но и сделать вы ничего
не можете. Вы допустили крупный промах и сами знаете об этом. Вы арестовали
мистера Гудвина по сфабрикованному обвинению. Потом вы пытались запугать
меня и зашли в этом слишком далеко. А теперь вы испугались, что я разоблачу
вранье мистера Ковена. А еще больше вы боитесь того, что я поймал убийцу и
препровожу его к окружному прокурору. Для этого вы...
- Ничего я не боюсь. - Крамер сощурился - резкие порывы ветра бросали
крупу прямо ему в лицо. - Я вам сказал, чтобы вы не занимались этим делом, и
я вас заставлю его оставить. А ваш иск против Ковена - чистая фальшивка.
- Это не так, но давайте не будем отвлекаться. Что-то здесь, на улице,
не очень уютно. Я человек домашний. Вы хотели войти. Входите, только при
одном условии. У меня в кабинете сидят пять человек. В стене есть дырка,
невидимая со стороны кабинета. Если вы встанете на стул в углу холла, то
сможете видеть и слышать все, что происходит в кабинете. Только, черт
возьми, входите тихо.
Ветер сорвал шляпу с головы Вольфа. Я бросился за ней, но промахнулся,
и она понеслась дальше. Он носил ее четырнадцать лет.
- Значит, вы тихо входите, - повторил Вольф, - занимаете свое место в