Стаут Рекс. Подделка для убийства

   Вульф покачал головой.
   — Это вряд ли необходимо. Во всяком случае я надеюсь на это. А вот последние пять минут были очень содержательными. Если четверо беседуют в моем присутствии и я знаю, что один из них двенадцать часов назад совершил убийство, то я был бы совершенным ослом, если бы не заметил ту или иную неточность. Видите, чего я добился своими словами! Вы смотрите на меня довольно растерянно, и один из вас хотел запротестовать, но передумал. Никто не смотрит на соседа. Но я знаю, что виновный испытывает ужасные муки. Он спрашивает себя: хорошо ли я владел собой? Не выдали ли меня глаза, должен ли я что-нибудь сказать? Ему, конечно, ясно, что нужно только указание перстом, чтобы обличить его. Но для меня перст — это отправная точка для дальнейшего расследования, и этого мне достаточно.
   Я понятия не имею, о чем он говорит, этот указующий перст. По всей видимости, я проглядел, и даже самое глубокое размышление не сможет мне помочь.
   — Трое из вас пришли, чтобы действительно помочь своей приятельнице, — продолжал Вульф. — Четвертый не решился отказаться, дабы не возбудить подозрение остальных. Из этих же соображений он не может отказаться отвечать на мои вопросы, и я рассчитываю на то, что он при этом непроизвольно выдаст себя. Если этого не случится, значит, я задавал не те вопросы. Но я думаю, что это случится.
   Он повернул голову
   — Мистер Делл, платили ли вы за квартиру последние три месяца?
   Раймонд Делл поднял подбородок.
   — Мы можем отказаться отвечать на ваши вопросы.
   — Разумеется, — кивнул Вульф, — если вы думаете таким образом помочь своей приятельнице, у которой вы все в долгу. Следует ли мне попытаться узнать об этом у других?
   — Нет. Я не платил за квартиру уже три года, и Хетти не требует с меня никакой платы.
   — Мисс Кирк?
   Она посмотрела на него.
   — Об этом полиция меня не спрашивала.
   Вульф хмыкнул.
   — У каждого свои методы. Мой вопрос смущает вас?
   — Нет. Я живу у Хетти год и каждую неделю плачу ей пять долларов.
   — Из своего заработка?
   — Нет, отец каждый месяц присылает мне чек.
   — Спасибо. Мистер Феррис?
   Ноэль Феррис провел языком по губам.
   — Мне не понятно, какое это имеет отношение к убийству? Ну, хорошо… Я живу у нее восемнадцать месяцев. Прошлым летом я работал на телевидении и дал Хетти сто пятьдесят долларов. Потом я играл в одной пьесе, которую сняли через несколько дней, а зимой не заработал почти ничего. Две недели назад я заплатил ей еще шестьдесят долларов. Это все. Считайте сами.
   — Вы должны мисс Эннис сто восемьдесят долларов. Мистер Хенна?
   Поль Хенна сделал решительное лицо.
   — Пусть остальные держатся как хотят, но я не позволю себя запугивать. Вы утверждаете, что один из нас убил Темми Бекстер. Но я этому не верю. Я совершенно точно знаю, что это был не я, и другие не были тоже… Без причины не убивают, а Темми жила у нас всего три недели и мы едва знали ее. Нож ничего не доказывает. Если убийца смог проникнуть в дом, то мог и взять нож из кухни, для этого много хитрости не нужно.
   Вульф покачал головой.
   — Ваш выстрел прекрасен, мистер Хенна, но он не попал в цель. Дело не в том, дадите ли вы себя запугать или нет, если вы действительно невиновны. Дело в том, почему вы пришли сюда. Помочь мисс Эннис или важничать?
   — Я здесь, потому что таково было желание Хетти, и потому что хотел послушать вас. А что касается вашего вопроса платил ли я за квартиру, то о'кей. Я там живу четыре месяца и каждую неделю плачу пять долларов.
   — У вас постоянный заработок?
   — Нет. У меня есть кое-какие накопления.
   — Хорошо, этот пункт мы выяснили. — Вульф посмотрел на Марту Кирк. — Теперь перейдем к другому. Скажите мне, где вы были сегодня утром с половины одиннадцатого до часу?
   — Примерно до четверти двенадцатого я была у себя в комнате. Полиция хотела знать совершенно точно, но точнее я не могу сказать. Вчера я вернулась домой поздно, а после того, как встану, я обычно еще час всегда занимаюсь. Пятнадцать-двадцать минут двенадцатого я спустилась на кухню и, так как апельсинов больше не было, я пошла их купить. Когда пришли Хетти с мистером Гудвином, я как раз готовила себе завтрак и…
   — Достаточно. Где расположена ваша комната?
   — На третьем этаже, над комнатой Хетти.
   — А другие комнаты?
   — Рей живет на втором… Раймонд Делл, я имею в виду. Вторая комната на моем этаже принадлежит Темми Бекстер. Прямо надо мной, на четвертом этаже, живут Ноэль Феррис и Поль Хенна.
   — Сегодня утром вы видели или слышали кого-нибудь из них?
   — Нет.
   — Даже мистера Ферриса, который живет над вами?
   — Нет. Думаю, он уже ушел, когда я проснулась.
   — Вы вообще не видели и не слышали ничего подозрительного?
   Она покачала головой.
   — Полиция тоже думала, что я должна была что-нибудь заметить, когда находилась на кухне, но я ничего не заметила.
   Вульф повернул голову.
   — Мистер Делл, я знаю, что вы как раз спускались по лестнице, когда в дом около часу вошли мисс Эннис и мистер Гудвин. А до этого?
   — Ничего, — буркнул тот. — Я спал и, следовательно, ничего не видел и ничего не слышал.
   — Откуда вы знали, что в доме нет апельсинов?
   Подбородок Делла подскочил кверху.
   — Что это значит? О, я понимаю — Гудвин! А знаю я это потому, что рано утром был на кухне. Ночью я никогда не сплю, я читаю. Я читал «Царя Эдипа» Софокла, и когда закончил, примерно часов в пять, мне захотелось апельсинов. Я пошел на кухню, но их не было. Тогда я вернулся в комнату и лег спать.
   — Из всего сказанного я заключаю, что вы редко встаете раньше двенадцати.
   — Я никогда не встаю раньше.
   — Ночью вы читаете. А как вы проводите день?
   — Играет ли это какую-нибудь роль? — наморщил лоб Делл.
   — Да.
   — Мне этого не понять, но пожалуйста. Я работаю няней.
   — Кем?
   — Название ужасное, но это так. Няней. У меня есть друг. Художник по имени Макс Эдер. Он живет на Ист-Сайд. У него жена умерла, а у него двое детей, сын и дочь, трех и четырех лет, которыми я занимаюсь пять раз в неделю с двух до семи. За гонорар. По понедельникам и средам я не работаю и могу заниматься своими делами.
   — Адрес мистера Эдера?
   Делл пожал плечами.
   — Это граничит с сумасшествием. Кроме того, он есть в телефонной книге, улица Миссион, 314.
   — И с какого времени вы работаете у него в этом качестве?
   — Больше года.
   Взгляд Вульфа переместился дальше.
   — Мистер Хенна, так как речь идет о сведениях, которые вы, вероятно, уже дали полиции, вы, надеюсь, не сочтете на этот раз, что вас провоцируют. Как вы провели время с одиннадцати до часу?
   — Провоцируют — это хорошо, — пробормотал Хенна. — Я остаюсь только потому, что обещал Марте. Я вышел из дома в начале десятого и около двух часов бродил в доках Вест-Сайда. Потом я поехал на автобусе в театр. Репетиция начинается ровно в двенадцать. Около двух меня забрала полиция и привезла на Сорок седьмую улицу.
   — Что вы делали в доках?
   — Держал открытыми глаза и уши. В пьесе, которую мы готовим, я играю докера и хочу получше понять роль.
   — Где находится театр?
   — На улице Боуи.
   — У вас главная роль?
   — Нет, мне нужно говорить всего две строчки. Но я молод, и моя карьера только начинается.
   — Сколько времени вы уже репетируете?
   — Около месяца.
   — Вы уже работали в этом театре?
   — Да, прошлой осенью, шесть недель.
   — Вы бываете в каком-нибудь месте, когда приезжаете в доки?
   — Нет, я брожу везде, наблюдаю и слушаю.
   — Вы делаете это каждый день?
   — Нет. В этом году впервые, и еще был там дважды в ноябре, когда получил роль.
   Я отметил про себя, что он, по крайней мере, охотно, не чувствуя себя оскорбленным, отвечает на вопросы о своей профессии.
   Вульф посмотрел на Ферриса.
   — А как обстоят дела с вами, мистер Феррис?
   — У меня прямо камень упал с сердца, — ответил тот. — Когда из вопросов полиции я узнал и понял, что меня подозревают в убийстве и у меня нет алиби, мне стало довольно нехорошо. Если остальные смогут доказать свое алиби, тогда мое положение будет чертовски паршивым. Сейчас я чувствую себя значительно лучше. Благодарю вас, мистер Вульф. Итак, в одиннадцатом часу я вышел из дома и побывал в четырех агентствах. В двух меня — если уж не точное время моего посещения — должны вспомнить. Когда я почувствовал, что проголодался, то пошел домой. Меню за пять долларов я не смогу себе позволить, а жратву за восемьдесят центов я не в состоянии проглотить. Когда я вошел в дом, у телефона стоял какой-то мужчина и рассказывал кому-то на другом конце провода, что Темми Бекстер убита.
   — О каких агентствах идет речь?
   — Для театра и телевидения.
   — Вы каждый день хотите туда?
   — Нет, примерно два раза в неделю.
   — А как вы проводите остальные пять дней?
   — Два, иногда три раза в неделю я делаю детские игрушки и других зверей. В мастерской. За белочку мне платят восемь долларов, за жирафа — двадцать.
   — Где находится эта мастерская?
   — В задней комнате магазина на Первой авеню. Магазин называется «Зоопарк Гарри», а его хозяина зовут Гарри Аркази. У него шестнадцатилетняя дочь удивительной красоты. Его сын…
   — Это не комедия, мистер Феррис, — сказал Вульф. Он вывернул себе шею, чтобы посмотреть на часы. — Я начал заниматься делом мисс Эннис всего пять часов назад и мои вопросы кажутся, вероятно, несколько произвольными. Но они не легкомысленны. Я увидел вас, побеседовал с вами и вижу свою цель намного яснее. Предоставляю мисс Эннис благодарить вас — вернее троих из вас — за ваш приход. — Он поднялся. — До свидания.
   Они сразу упали с неба на землю. И не удивительно. Такой поворот ошарашил даже меня. Марта Кирк молча уставилась на Вульфа. Раймонд Делл изобразил глубокое возмущение. Поль Хенна жевал свою нижнюю губу. Ноэль Феррис ухмыльнулся и направился в прихожую. За ним двинулись и остальные. Пока я выпускал их, в дверь влетело несколько снежинок.
   Вернувшись в бюро, я спросил у Вульфа, не хочет ли он пива. Он кивнул, я пошел на кухню и принес бутылку и стакан. Для себя я принес стакан молока. Наливая пиво, он бормотал.
   — Сол, Фред и Орри. Восемь утра, в моей комнате.
   Я поднял брови. Сол был лучшей ищейкой, которого я знал. Он получал десять долларов в час, но стоил все двадцать. Фред получал семь долларов, а стоил семь пятьдесят. Орри тоже получал семь долларов, но цена ему была шесть пятьдесят.
   — О, — сказал я и отпил молока. — Значит, все-таки указующий перст.
   — У меня только один шанс: ставить телегу впереди лошади. Я не знаком с методами работы фальшивомонетчиков, но не могу себе представить, чтобы подручному доверили такую сумму. А мы знаем, что преступник получил такую сумму, следовательно, он не только подручный, но и поддерживает непосредственную связь с источником. Другими словами, если мы хотим добиться быстрого результата, то должны найти эту мастерскую. — Вульф взял стакан и сделал большой глоток.
   — Возможно, у Лича тоже появилась такая идея.
   — Несомненно. Думаю, мисс Бекстер получила задание обследовать все подсобные помещения в доме. По всей видимости, она не нашла то, что искала. Но все же я полагаю, что одного из жильцов подозревают в распространении фальшивых денег. Только не было известно, который из пяти. Следовательно, следили за всеми. Если бы я был агентом секретной службы и получил задание наблюдать за Раймондом Деллом, я бы исходил из того, что сообщники встречаются тайно. В первый день я бы последовал за ними на ту квартиру в Ист-Сайд и навел бы справки. Если бы я заметил, что он ходит туда пять раз в неделю, и узнал от мисс Бекстер, что он работает няней, я перенес бы свой интерес на другое лицо. К счастью, я не тайный агент. Макс Эдер, художник, очень возбуждает мое любопытство. Я пошлю туда Орри, пусть он там оглядимся. Фред сможет заняться магазином на Первой авеню. Да, мне нужен точный адрес «Зоопарка Гарри». — Он поморщился. — Сол поедет в театр. Шанс, что мы чего-то добьемся, у нас не велик, но другого выхода нет. Иначе мы везде наткнемся на людей Кремера или секретной службы. У вас есть какое-нибудь предложение?
   — Нет, только вопрос. Значит, указующий перст соответствует действительности?
   — Конечно.
   — Прекрасно. Только бы тревога не оказалась ложной. — Я повернулся, снял трубку и набрал номер Сола.

 

 
   Совещание сотрудников началось ровно в восемь в комнате Вульфа. Я присутствовал только при его начале, а потом Вульф отослал меня в кабинет к телефону. Сначала позвонил репортер из «Таймс» и потребовал Ниро Вульфа. Я ответил, что Вульф занят и может быть его удовлетворит такая ничтожная персона, как я. Он сказал — «нет» и положил трубку. Потом позвонил Лон Коэн из «Газетт». Он хотел знать, когда Вульф отплатит полиции и есть ли у нас уже план операции. Кажется, недобрые намерения Хетти уже стали достоянием гласности.
   Десять минут спустя телефон зазвонил снова. На этот раз на другом конце провода оказался Натаниэль Паркер. Он сожалел, что ему до сих пор не удалось добиться освобождения нашей клиентки, но к двенадцати часам он этого непременно добьется.
   В девять часов в кабинете появилась троица. Сол выступал в роли оратора и потребовал для себя и остальных по триста долларов на расходы. Я с тяжелым сердцем выдал монеты и, когда они ушли занялся почтой. Но мои мысли были далеко. Иногда я не мог определить, работает ли Вульф или только делает вид. Сейчас я не знал, позвал ли он троих работать для отвода глаз или…
   Я все еще занимался этой проблемой, когда в начале одиннадцатого в дверь позвонили. Это был Альфред Лич с поднятым воротником пальто и опущенными полями шляпы. Я открыл дверь.
   — Доброе утро, — сказал он и взялся рукой за нагрудный карман.
   Я подумал, что он хочет достать удостоверение…
   — Не трудитесь, я узнал вас.
   Но я ошибся. На свет появилась сложенная бумага, которую он сунул мне под нос.
   — Постановление суда Штата, — лаконично сказал он
   Я развернул бумажку и изучил ее.
   — Знаете, это что-то новенькое. Не могу припомнить, чтобы мы когда-нибудь имели дело с судом Штата. Это писание пойдет в коллекцию мистера Вульфа. Мистер Вульф будет рад. — Я сунул ее в карман пиджака.
   — Как видите, у меня есть полномочия в случае необходимости обыскать дом…
   — Совершенно верно, но до этого дело не дойдет. Я положил их в сейф, там они и лежат. Проходите.
   Он прошествовал в прихожую, снял шляпу, подождал, пока я закрою дверь, и прошел за мной в кабинет. Я остановился у сейфа, осторожно вытащил за конец оберточную бумагу, отнес ее на письменный стол, потом проделал ту же процедуру с веревкой и пачкой банкнот.
   — Вот. Я проверил отпечатки пальцев и больше не заворачивал.
   Он сжал губы.
   — Об отпечатках вы ничего не сообщили инспектору Кремеру?
   — Да вы что? Я думаю, что говорю. Впрочем, там только мои отпечатки и отпечатки мисс Эннис. Я не мог обнаружить никаких других, хотя исследовал деньги чертовски тщательно.
   — Этого вам не следовало делать. Речь идет о важных вещественных доказательствах.
   — Да! — обиженно спросил я. — Это для меня новость. Вещественные доказательства чего? Ну, неважно. Отпечатки все равно остались. Я вам сейчас принесу пакет, но до этого мы пересчитаем деньги. И еще мне нужна квитанция. Ведь это собственность Хетти Эннис.
   Он открыл рот, но тут же закрыл его. В ситуации было свое очарование. Он знал, что я знаю, что речь идет о фальшивых деньгах и, следовательно, мы оба знали, что Хетти их больше никогда не увидит. Но он все же рассматривал это как служебную тайну и я тоже. У нас обоих были на то причины, и поэтому я готов был пойти на уступки.
   — Вы можете взвесить деньги на весах, — предложил я.
   Он положил пакет на весы. Семнадцать унций. Я принес из кухни большой пакет, отдал ему, а сам сел за машинку и напечатал квитанцию. Потом чуть было не прибавил «в хорошем состоянии», но тут вспомнил о его предупреждении не шутить с секретной службой. Когда я протягивал ему свою ручку, раздался звонок, и я бросился в прихожую.
   Это был Кремер. Я впустил его, закрыл за ним дверь, а когда повернулся, он уже вытащил из кармана лист бумаги и протянул мне. Я взглянул. Для коллекции Вульфа он не представлял никакой ценности, от штата Нью-Йорк у нас уже было несколько экземпляров.
   — Как видите я уполномочен в случае необходимости произвести обыск, — сказал он.
   — В этом нет необходимости. Вы знаете, где они находятся.
   Он прошел в кабинет, за ним по пятам я. Лич, сидя за моим столом, обернулся.
   — Дело осложняется, — заметил я. — Мистер Лич только что выдал мне квитанцию о приеме, но если хотите, я могу порвать ее. Почему бы вам не сделать фифти-фифти.
   Кремер мрачно посмотрел на агента. На его шее дернулся кадык.
   — Это вещественное доказательство в деле об убийстве. У меня приказ о выдаче.
   — У меня тоже, — ответил Лич. Он заботливо укладывал деньги в пакет. — Если вы пришлете к нам в бюро своего сотрудника, ему, разумеется, разрешат исследовать это доказательство. Мы всегда готовы сотрудничать с властями.
   Он поднялся, обошел Кремера и покинул кабинет. Тот последовал за ним. Я остался на месте, потому что еле сдерживался от смеха. Когда дверь за ними закрылась, то Фриц высунулся из кухни и спросил в чем дело.
   Когда Вульф в одиннадцать спустился вниз, я описал ему эту встречу двух соперников и показал обе бумажки. Он довольно усмехнулся, но сказал, что рад, что его при этом не было… Я кивнул и прибавил, что рад, что мы освободились от денег, и Вульф со мной согласился.
   В следующие полчаса позвонили Сол, Фред и Орри, но никаких новостей у них не было. Орри разговаривал с Максом Эдером, хозяином и тремя жильцами. Фред купил белочку и кенгуру и целый час провел в мастерской за магазином. Сол пока ограничился наблюдением за театром. Он сказал, что это такое ветхое строение, что его запросто можно сдуть, и, прежде чем войти туда, следовало бы застраховать свою жизнь. Только я положил трубку, как в дверь позвонили.
   Это был наш адвокат с нашей клиенткой. Я ничего не имел против Паркера, но для Хетти я был в неподходящем настроении. Я решил отделаться от нее.
   — Добро пожаловать! Жаль, что не удалось сделать этого раньше, но мистер Паркер сделал все, что мог. Вы не проводите ее домой? Мне сейчас нельзя отлучаться.
   — Я привел ее сюда, потому что она настаивала на этом. — Паркер выглядел довольно удрученно. — Мне нужно идти, я и так опоздал на встречу. Позвоните мне, когда я вам понадоблюсь. — Он повернулся и сбежал по лестнице.
   — Почему вы не приглашаете меня войти? — спросила Хетти.
   Я отступил в сторону. Она сняла перчатки, сунула их в карман и начала расстегивать пальто. Мне не осталось ничего другого, как помочь ей раздеться, и пока я вешал ее пальто на вешалку, она прошмыгнула в кабинет. Когда я через полминуты тоже оказался там, она уже сидела в красном кресле, а Вульф сердито смотрел на меня.
   — Что касается этого адвоката, — сказала она, — то я не собираюсь оплачивать его, о чем я ему и сказала. Вы получаете от меня сорок две тысячи, и гонорар адвокату тоже входит в эту сумму.
   Вульф посмотрел на меня. Я кивнул.
   — Да, я скостил половину. Но я ничего не мог поделать против определенных чар.
   Он повернулся к ней.
   — Согласен, сударыня. Адвоката оплачиваю я.
   — Я вам не сударыня. Сначала я хотела бы взглянуть на фальшивые деньги, могу ли я вам доверять. Покажите мне их.
   Вульф и так был не в восторге, а сейчас его терпение лопнуло
   — Арчи!
   Я выудил две бумаги из своего стола и подал одну Хетти.
   — Вот это нам принес полицейский инспектор по имени Кремер. Она выдана судьей и содержит предписание тотчас же выдать деньги полиции. Кремер нас знает и не любит.
   — Так я и думала. Вы — бездарь. Вы…
   — Не спешите. Мы на это рассчитывали. Полицейский пришел слишком поздно. — Я передал ей вторую бумагу. — Другой явился раньше и принес вот это. Ему я и отдал деньги, а Кремер остался с носом. Он был в такой ярости, что ушел, не сказав ни слова. — Я протянул ей квитанцию. — А это квитанция, подписанная другим.
   Она вернула мне документы, даже не взглянув на них.
   — Хотелось бы мне присутствовать при этом и посмотреть на этого Кремера.
   — Жаль, что вы пропустили это зрелище, мисс Эннис. Вы бы повеселились.
   — Зовите меня Хетти. Вы же не бездарь.
   — Благодарю. — Я вернулся на свое место и положил бумаги обратно в стол. — Как было ночью? Плохо?
   — Сносно. В камере была кушетка, но женщина, которая осталась со мной, решила выключить свет. Потом почти каждые два часа приходил мужчина и пытался заставить меня говорить. Полиция действительно глупа. Им бы следовало знать, что я не сдамся.
   — Значит, вы вообще не разговаривали с ними?
   — Разумеется, нет… Лучше бы им оставить меня в покое и не мешать мне спать. Плохо было то, что я ужасно проголодалась. Они несколько раз приносили мне еду, но я к ней, конечно, не притронулась. Кто знает, чего они туда насовали?
   — Значит, со вчерашнего дня вы ничего не ели?
   — Ни крошки.
   Вульф хмыкнул.
   — Невообразимо. Этому немедленно следует помочь. У нас очень удобная комната для гостей. Мистер Гудвин вам ее покажет, а мой повар что-нибудь принесет вам. У вас есть какие-либо особые желания?
   Она склонила голову на бок.
   — Еще бы, Фальстаф. Я слышала о вашем поваре. Как насчет порции бараньих почек по-бургундски?
   Вульфа нелегко было удивить, но на это он не рассчитывал. Он удивленно посмотрел на нее.
   — Но на это потребуется некоторое время, су… мисс Эннис. По меньшей мере, два часа.
   — Ничего. Я пока посплю. Еще что-то. Да, вознаграждение. Нам должны выдать вознаграждение. Не потому, что я нуждаюсь в этих бумажках, на жизнь мне хватает. Но это были бы первые деньги, заработанные мною самостоятельно, и я бы не хотела отказаться от такого шанса.
   — Хорошо, я подумаю об этом. Но сейчас нам нужно сделать кое-что срочное. Пока вы будете отдыхать.
   Зазвонил телефон, и я взял трубку. Женский голос сказал, что со мной хочет говорить мистер Мандельбаум.
   — Гудвин? Мандельбаум из бюро прокуратуры. Я должен поговорить с вами. Когда вы можете быть здесь?
   — Через двадцать минут.
   — Хорошо. Сейчас десять минут первого. Я жду вас в половине. Согласны?
   Я ответил утвердительно, положил трубку и поднялся
   — Бюро прокурора, — доложил я. — Удивительно, что они не дали знать о себе раньше. Я вам сейчас не нужен, вы и так хорошо понимаете друг друга.

 

 
   Мои друзья с улицы Леонард продержали меня пять с половиной часов и все, что я получил за это время, было два сандвича с ветчиной, кусок торта и два стакана молока за счет хозяев. Что получили другие, не знаю, но сомневаюсь, что я сказал им то, на что они рассчитывали. Кроме Мандельбаума я беседовал со вторым представителем прокурора по имени Линдстром и лично с прокурором Маклином.
   За время моей работы меня много раз обвиняли в самых наказуемых проступках — от активного подкупа до соучастия в убийстве. На этот раз об убийстве меня допрашивали ради проформы, а в действительности их интересовали те фальшивые деньги. И хотя никто из них прямо не сказал об этом, все они были убеждены в том, что я намеренно одурачил Кремера и передал в руки секретной службы вещественные доказательства.
   Без четверти шесть они, наконец, отпустили меня, и я на такси вернулся домой. Вылезая из машины, я решил до обеда взять Вульфа за бока, а то он снова разленится Я придумал несколько едких замечаний, поднялся по ступенькам и сунул ключ в замочную скважину.
   Но моя атака сорвалась, и я должен был приберечь свои боеприпасы для следующего раза. На вешалке было полно пальто, шляп и шарфов, а из кабинета доносился очень знакомый мне голос. Голос Кремера. Он был хриплым, как всегда, когда инспектор разговаривал с Вульфом, но когда я приблизился к полуоткрытой двери, он уже почти сипел.
   — …и нечего долго разговаривать! Если вы хотите нам что-то сказать, то говорите, но без обиняков!
   Вульф сидел в своем кресле за письменным столом, скрестив руки на животе. Увидев меня, он сказал:
   — А, вот и ты! Я уже беспокоился.
   Разумеется, он беспокоился. Если он собирался обнародовать свои выводы, то дом должен быть полным. Сейчас он не мог жаловаться: дом был полон. Направляясь к своему месту, я оглядел собравшихся. Кремер в красном кресле, Стеббинс и обитатели дома Хетти во главе с нею сидели справа от него. Сол Пензер рядом с большим глобусом.
   Вульф оглядел присутствующих и взял слово.
   — Вы знаете совершенно точно, мистер Кремер, что я собираюсь кое-что сказать, иначе бы вы не пришли. Не хочу отрицать, мне повезло, но я полагался не только на случай. Сначала меня заинтересовали три адреса — квартира на Ист-Сайд, магазин на Первой авеню и здание на улице Боуи, в котором помещается театр. Позже я сконцентрировал свое внимание на улице Боуи. Когда мои ожидания оправдались, я встал перед вопросом — сообщить ли об этом вам или мистеру Личу. И так как я не хотел сообщать никому из вас в отдельности, то пригласил вас обоих. Вы, мистер Кремер, были так любезны, что привезли с собой всех. Мисс Эннис прибыла ко мне сразу после освобождения. Возвращаясь к мистеру Хенна, поскольку он является фальшивомонетчиком и убийцей, я хотел бы отметить, что вам и мистеру Личу решать…
   — Это подлая ложь! — закричал Хенна и хотел вскочить, но Лич удержал его. Хенна попытался вырваться. — Кто вы такой, черт побери? — в бешенстве спросил он, и Лич сунул ему под нос свое удостоверение. К ним подошел Стеббинс.