- Скажите, Каммингс, вы когда-нибудь видели, чтобы к мисс Ривз приходили гости?
- Да, сэр.
- Значит, приходили?
- Да, один.
- Только один?
- Нет, другие тоже приходили, сэр, но не так часто. А этот мужчина бывал у нее каждые два-три дня, иногда даже чаще.
- Значит, это был мужчина?
- Да, сэр.
- Вы можете описать его?
Свидетель мгновение колебался, потом заговорил громче прежнего:
- Это был мужчина лет тридцати восьми-сорока, темноволосый, кареглазый. Красивый, импозантный мужчина.
- И вы сказали, что он часто бывал у мисс Ривз.
Как вы узнали, что он бывал именно у нее?
- Ну что значит - как? Он заходил в ее квартиру.
- Вы видели, как он заходил?
- Конечно видел. А кроме того, он часто посылал меня за едой в ресторан или магазин деликатесов, и я приносил покупки, а он находился в квартире и всегда давал мне за труды доллар, а иногда даже и пять.
- Стало быть, он не отличался скупостью?
- Не понял, сэр?..
- Ну, то есть он проявлял к вам щедрость?
- Это да-а! Он всегда давал мне что-нибудь. И у него всегда было много денег.
- Вам известно, кто этот человек?
- Нет, сэр. То есть мне не известно его имя.
- А где он жил, вам известно?
- Нет, сэр.
- Понятно. Тогда скажите, он приходил к мисс Ривз в течение всего времени, что вы там проработали?
- Да, сэр. По два-три раза в неделю, за исключением последней, когда он почти не появлялся.
Адвокат на минуту остановил опрос, чтобы посовещаться с Дэном, потом снова обратился к свидетелю:
- Теперь, Каммингс, скажите: человек, которого вы только что описали, приходил в дом номер 714 по Сто пятьдесят седьмой улице вечером в субботу третьего апреля 1915 года?
Ответ свидетеля был заглушен внезапным оживлением в зале, когда все присутствующие с интересом разом наклонились вперед. Воспользовавшись минутной заминкой, судья Мэнтон попросил себе стакан воды.
Отпив из него половину, он поставил стакан перед собой на стол. Секретарь повторил последний вопрос адвоката, и свидетель в свою очередь повторил ответ:
- Да, сэр, приходил.
- В котором часу он пришел?
- Не знаю. Я не видел, как он входил.
- Но вообще-то вы видели его в тот вечер?
- Да, сэр.
- В котором часу?
- Думаю, это было примерно в половине девятого, и он, как всегда, вызвал меня звонком. Так он обычно делал, когда ему было что-нибудь нужно. Я поднялся наверх, позвонил в дверь мисс Ривз, и он сам открыл мне.
- Как он был одет?
- В черный костюм. Он всегда в нем ходил.
- Мисс Ривз вы видели?
- Да, сэр. Я зашел в прихожую, пока он отлучался к столу написать что-то, и оттуда видел мисс Ривз. Она сидела у стола и плакала. Я видел, как она прикладывала платок к глазам.
- Она сказала вам что-нибудь?
- Нет, сэр. Она даже не посмотрела на меня.
- Понятно. А зачем этот человек подошел к столу?
- Он пошел туда за бумагой, чтобы что-то написать. Как я понял, бумаги он там не нашел и поэтому вынул какой-то клочок из кармана. Он хотел написать мне название вина, за которым собирался меня послать. Написав это название, он отдал бумажку мне вместе с десятидолларовой купюрой.
Мистер Лег повернулся к Дэну, взял клочок бумаги и принялся разглядывать его, пока молодой человек что-то шептал ему на ухо. К тому времени интерес публики, внимательно слушавшей каждое слово свидетеля, обострился до предела. Представитель обвинения даже подался на своем кресле вперед, теперь буквально пожирая глазами этого непонятно откуда взявшегося ирландца. Судья Мэнтон, распрямившись в кресле, смотрел на подсудимого Маунта с бесстрастным выражением лица.
А тем временем мистер Лег продолжал:
- Вот здесь у меня имеется клочок бумаги, на котором чернилами от руки написано: "Bonneau et Mouet - Сухое". А теперь, Каммингс, скажите, тот ли это клочок бумаги, который вручил вам в квартире мисс Ривз упомянутый человек вечером третьего апреля?
Свидетель взял в руки клочок бумаги и изучил его.
- Да, сэр, это тот самый клочок, - решительно заявил он. - Это название вина, за которым он меня посылал.
- И он написал эти слова сам и передал бумажку вам?
- Да, сэр, это та самая бумажка, - еще раз подтвердил Каммингс. - У нее еще в углу эта странная штуковина.
Мистер Лег повернулся к судье:
- Ваша честь, прошу включить этот клочок бумаги в список улик.
Судья Мэнтон ответил лишь едва заметным кивком.
Секретарь взял клочок и поставил на нем особую пометку.
- А теперь, Каммингс, скажите, - продолжил опрос адвокат. - Что вы сделали после того, как этот человек дал вам этот клочок бумаги?
- Я ушел за вином.
- Вы купили его?
- Да, сэр, но мне пришлось побегать. Обычно я ходил в винный магазин на углу Сто пятьдесят восьмой улицы и Бродвея, но такого вина там не оказалось. Тогда я отправился на Сто двадцать пятую улицу, и мне пришлось обойти четыре или пять винных магазинов, прежде чем я нашел то, что мне было нужно. Я отсутствовал целый час или, может быть, даже больше, потому что, когда я вернулся, было уже почти десять.
- Хорошо, продолжайте. Вы отнесли вино наверх?
- Да, сэр. Я поднялся и собирался уже позвонить в дверь квартиры мисс Ривз, когда вдруг услышал ее плач.
Она плакала и что-то громко говорила сквозь слезы.
- Вы расслышали, что именно она говорила?
- Только кое-что, сэр. Я слышал, как она сказала:
"Отпусти меня! Я люблю его!" Потом заговорил тот мужчина, только не так громко, как она, но я разобрал его слова даже еще лучше. Он сказал: "Ты останешься здесь!
Поняла? Я не позволю тебе вернуться к нему! Слышишь?
Пусть ждет хоть всю ночь!" Я не хотел звонить им в дверь, пока они ссорятся, поэтому довольно долго простоял под дверью и все слышал. Мисс Ривз все плакала, а мужчина ругался на нее и все время повторял: "Я не позволю тебе вернуться к нему!" Потом наконец мне надоело слушать все это, и я позвонил в дверь. Мне кажется, я простоял там не менее получаса. Мне открыл мужчина. Он велел мне войти и поставить вино в холодильник. Я прошел на кухню, вытащил бутылку из упаковки и поставил ее на лед. Когда я вышел из квартиры, я услышал, как они снова стали ссориться.
- А вы помните, куда делся клочок бумаги, на котором этот человек написал для вас название вина?
- Да, сэр, помню. В магазине мне положили его внутрь упаковки, и я бросил его на пол вместе с ней, когда распечатывал бутылку.
- Понятно. А что вы делали после того, как вышли из квартиры?
- Я погасил свет в вестибюле и в коридорах и пошел к себе, собираясь лечь спать.
- Вы помните, сколько в тот момент было времени?
- Да, сэр. Когда я заводил себе на утро будильник, было двадцать минут одиннадцатого. Я подкинул в топку угля, закрылся у себя и лег спать.
- Так уж и легли?
- Ну да. Я пролежал в постели уже с полчаса и почти уже уснул, когда меня побеспокоил стук в дверь.
Я встал и пошел...
- Вы имеете в виду стук в вашу дверь?
- Да, сэр, стучались ко мне. Я встал, зажег свет и открыл дверь - там стоял полковник.
- Полковник?
- Так я про себя называл этого человека, приходившего к мисс Ривз. Он зашел в мою каморку, и я заметил, что в руке у него целая связка каких-то бумаг и вещей. Он был в шляпе, пальто и шарфе, которым всегда обматывал нижнюю часть лица. Он сказал мне, чтобы я закрыл за ним дверь, потому что у него заняты руки, а потом еще прибавил: "Давайте, Каммингс, одевайтесь быстрее! И ни о чем меня не спрашивайте!" По его голосу и какому-то очень странному взгляду я понял, что что-то произошло. Я не сказал ни слова и как можно быстрее оделся. Когда я был готов, он спросил:
"Где тут топка? Я хочу сжечь все это". Я открыл ему дверцу печи, и он швырнул всю охапку в огонь. И даже не дал мне помочь ему.
- А вы видели, что было в этой охапке?
- Нет, сэр. Заметил только, что там было множество писем и бумаг. Я еще подумал, что мисс Ривз, должно быть, получала их от...
- Не нужно говорить, что вы подумали. Продолжайте.
- Ну вот, когда бумаги сгорели, мы вышли в вестибюль. Там он усадил меня в кресло и сказал: "Каммингс, у меня к вам предложение. Я дам вам тысячу долларов наличными, с тем чтобы вы немедленно покинули Нью-Йорк и поселились там, где бы вас никто не нашел". Я был ошеломлен и не знал, что ответить, а он убеждал меня, что у него с собой больше денег нет - только эта сумма. Он не назвал мне своего имени, зато научил, как обратиться к нему через объявление в "Геральд", если бы мне вдруг когда-нибудь понадобились деньги. Он сказал, что мне придется поверить ему на слово, и выложил на стол тысячу долларов. Тут-то я и решил согласиться. Я обещал оставить дом немедленно, через десять минут, не забирая с собой ничего, кроме одежды.
Мистер Лег прервал его рассказ:
- Вы догадывались, что там было совершено преступление?
- Да, сэр, конечно, я понимал, что что-то произошло, но деньги значили для меня больше. Когда он ушел...
- Он не стал дожидаться вашего ухода?
- Нет, сэр, он ушел сразу же. Мне кажется, он не сомневался, что я скроюсь с деньгами. Я выпустил его на улицу, а через несколько минут уже и сам собрался. Я уже вышел на улицу, но тут не смог совладать с любопытством. Минуты две стоял я на тротуаре, кляня себя за глупость, и все же ничего не мог с собой поделать - мне очень хотелось посмотреть, что же произошло там наверху. Я вернулся в дом, оставил чемодан в вестибюле и поднялся наверх. Квартира мисс Ривз была заперта. Тогда я сбегал вниз за дубликатом ключа и открыл дверь. В квартире было темно. Я зажег свет и увидел на полу мертвую мисс Ривз. Из ее груди торчала рукоятка ножа, платье было в крови, а лицо ее было искажено страшной гримасой. Я испугался так, что даже не понимал, что делаю. Забыв выключить свет и запереть дверь, я выскочил из квартиры. Сломя голову я бросился вниз и подхватил свой чемодан. Я уже бежал к входной двери, как вдруг увидел на пороге человека. Я так испугался, что не знал, что предпринять. Когда он вошел, я попятился в темный угол вестибюля и, несмотря на весь свой страх, с удивлением обнаружил, что этот человек был не из наших жильцов и что я вижу его впервые. А он, не говоря ни слова, только глянув на меня, направился к лестнице. Я подхватил...
- Минуточку, Каммингс, - перебил его мистер Лег, потом повернулся и указал на Уильяма Маунта. - Этот человек вошел в дом и направился к лестнице после того, как вы видели на полу в квартире мертвое тело мисс Ривз?
Мгновение свидетель изучал подсудимого взглядом:
- Да, сэр. Полагаю, это был он. Конечно, там было темновато, и я не могу сказать со всей точностью, но он очень похож на того человека.
- Хорошо. Продолжайте.
- А это все, сэр. Я подхватил чемодан и убежал.
Я проехал на метро до конца ветки и там пересел на трамвай до Йонкерса, а на следующий день уехал в Олбани и там скрывался все это время.
- Вы понимаете, что стали соучастником преступления и подлежите наказанию? - спросил адвокат.
- Да, сэр, я это понимаю. Поначалу я не придавал этому значения, пока не узнал из газет об аресте того самого невинного человека. Тогда мне захотелось пойти и рассказать обо всем, что мне известно. Я действительно хотел сделать это, сэр, но очень боялся и никак не мог заставить себя сделать первый шаг. Когда вот этот молодой человек приехал за мной сегодня утром, - он указал на Дэна, - я был только рад поехать с ним. Это правда, сэр! Вот спросите его. Я очень надеюсь, сэр, что меня не накажут.
На этом месте судья Мэнтон прервал процедуру опроса. Наклонившись вперед и теребя пальцами стакан с водой, стоявший перед ним на столе, он сказал:
- Полагаю, мистер Лег, нам лучше сделать перерыв на обед. Сейчас час дня, и вы можете продолжить опрос свидетеля после перерыва.
Тут Дэн порывисто вскочил и зашептал что-то на ухо мистеру Легу. Адвокат, казалось, был потрясен услышанным, однако в конечном счете согласно кивнул.
- Хорошо, ваша честь, - обратился он к судье. - Только, если не возражаете, прежде чем мы удалимся на перерыв, я хотел бы задать свидетелю всего только два вопроса.
- Тогда, пожалуйста, покороче, - сухо ответил судья.
Мистер Лег повернулся к свидетелю:
- Каммингс, я хочу, чтобы вы ответили: человек, которого вы называли полковником, человек, чью ссору с Элис Ривз вы слышали и видели собственными глазами, человек, который дал вам тысячу долларов, чтобы вы скрылись с места убийства, - этот человек сейчас присутствует здесь в зале?
Каммингс мгновение колебался, озираясь по сторонам, потом вдруг распрямился и громко и отчетливо произнес:
- Да, сэр, он присутствует здесь.
Возглас изумления волной прокатился по залу.
- Вы укажете на него судье и присяжным?
Вместо ответа, Каммингс повернулся и показал пальцем прямо на судью Мэнтона.
Пораженная публика не верила своим ушам, в зале поднялся шум, во время которого судья Мэнтон поднес к губам стакан воды. И тогда Дэн, вскочив с места и оттолкнув стоявшего на его пути мистера Лега, одним прыжком очутился у перил и мощным ударом выбил из рук судьи стакан, полетевший на пол.
Охранники кричали, присяжные повскакивали со своих мест, кое-кто из них даже перескочил через перила, возле которых, давясь и толкаясь, уже колыхалась взбудораженная, оравшая на все лады толпа. Буквально повиснув на судье Мэнтоне и судорожно вцепившись в его мантию, Дэн отчаянно пытался перекричать толпу:
- В воду подмешан яд! Скорее! Держите его! Вы, идиоты, помогите! Он же убьет себя!
Но служители правосудия отшатнулись в ужасе при виде безумной ярости и страсти, исказившей лицо судьи Мэнтона. Резким движением он сбросил с себя Дэна, юноша упал на колени, все еще взывая о помощи. Схватив со стола тяжелый деревянный молоток, судья Мэнтон высоко занес его в воздухе.
- Будь ты проклят! - в исступлении взревел он и обрушил молоток на голову Дэна.
Юноша со стоном обмяк.
Но через мгновение с десяток мужчин рванулись к судье Мэнтону и повалили его на пол.
На следующее утро мистер Лег и Дэн беседовали в конторе адвоката. Рядышком, внимательно слушая и не спуская глаз с лица Дэна, сидела мисс Веннер. Удар судейским молотком, к счастью, не нанес юноше увечий.
Больше часа он пролежал без сознания, но потом пришел в себя кажется, обошлось без последствий.
- Да, я дал Маунту две тысячи долларов, - сообщил мистер Лег. - Он хочет купить на них табачный магазинчик или что-нибудь в этом роде и попытаться забыть все происшедшее. Бедняга! Я надеюсь, все у него сложится удачно.
- Да, сэр, хорошо бы, - сказал Дэн. - Только ведь у него не осталось ничего, ради чего стоит жить. - И молодой человек невольно перевел взгляд на мисс Веннер.
Та покраснела и отвела глаза.
- Так, значит, ты видел, как Мэнтон достал что-то из кармана и бросил в стакан с водой? - спросил мистер Лег, в голосе которого слышалось нескрываемое восхищение.
- Да, сэр. Я не отрываясь наблюдал за ним в течение всего времени.
- И ты думаешь, именно с ним жена Маунта сбежала из дома? Тогда почему же никто из его друзей ничего не знал о ее существовании?
- Возможно, они и знали, - последовал ответ. - Однако совершенно очевидно, что судья отличался скрытностью и изворотливостью и, похоже, никогда не приводил никого из своих друзей к ней в дом.
Может быть, он познакомился с ней в каком-нибудь кабаре и влюбился в нее без памяти. Что же касается его намерения принести в жертву Маунта, то тут уж ничего не поделаешь - некоторые люди так скроены.
Он, наверное, говорил себе: "Ну что означает убогая жизнь этого надломленного существа в сравнении с жизнью такого человека, как я, полезного члена общества, высокопоставленного состоятельного, культурного, образованного?" Вспомните, он убил ее в порыве страсти, не справился с разбушевавшимися эмоциями, точно так же как и в суде, когда ударил меня этим молотком.
- И все-таки одного я до сих пор не понимаю, - сказал мистер Лег. - Я видел у тебя фотографию Мэнтона и поэтому готов поверить, когда ты говоришь, что все это время подозревал его. Мне понятно, как ты вычислил его по почерку, сличив слова на обрывке бумаги с подписью на письме, в котором он назначал меня на это дело. Но что, черт возьми, навело тебя на мысль сравнить эту подпись с его почерком на письме?! Что заставило тебя подозревать его вообще?
- Помните, сэр, слова Монтеня, которые я вам цитировал? - с улыбкой проговорил Дэн. - "Страсти, подавляемые современной цивилизацией, вдвойне опасны, если их пробудить".
- Да, но что заставило тебя подозревать именно его?
- Сэр, какое значение это имеет теперь, когда он разоблачен? А вот шуму и вправду было много, не так ли? - Дэн усмехнулся, с удовольствием оглядев внушительную гору лежавших на столе утренних газет, чьи первые полосы пестрели фотографиями Мэнтона, убийцы, и расположенными бок о бок с ними портретами самого Дэна - эдакой Немезиды в обличье молодого человека.
- Нет никакого сомнения в том, что он будет осужден, - заметил Дэн. Если, конечно, не умудрится покончить с собой до суда, что более вероятно. В нашем распоряжении имеется с десяток доводов, подтверждающих показания Каммингса. Кстати сказать, я рад, что его освободили.
- Я тоже, - сказал мистер Лег. - Только не пытайтесь, молодой человек, перевести разговор на другую тему. Хоть ты и умен, тебе меня не провести. Так почему же все-таки ты начал подозревать судью Мэнтона?
- Да, сэр, вижу, мне все-таки придется рассказать вам, - усмехнулся Дэн. - Ну так вот. Я начал подозревать его благодаря вам.
- Благодаря мне?!
- Да, сэр. Я был удивлен с самого начала, когда в то утро вы вызвали меня к себе и сообщили, что судья поручил дело об убийстве именно вам. Это было мне непонятно, так как я знаю, что обычно такие дела поручаются опытным адвокатам. А когда речь идет об убийстве, люди, в особенности судьи, не склонны шутить. Поэтому я подумал, что он назначил вас на защиту Маунта неспроста и что здесь, должно быть, кроется какая-то причина. Наиболее вероятной из всех возможных причин могло быть его желание осудить Маунта.
- Но я все же не понимаю...
Дэн снова усмехнулся:
- Мистер Лег, вы знаете, что я уважаю вас и считаю прекрасным человеком. Вы всегда были ужасно добры ко мне и сделали для меня много хорошего. Но вы не участвовали ни в одном судебном процессе вот уже десять лет, и адвокат из вас, надо прямо сказать, плохой.
Мистер Лег нахмурился. Рядом вдруг раздался озорной смешок мисс Веннер. Глядя на эти лукавые глаза, на эти розовые, раскрытые в улыбке губки, на шелковистые локоны и сочтя это зрелище более чем приятным, Дэн вдруг засмеялся вместе с ней. Мистер Лег окинул взглядом обоих, с трудом пытаясь сохранить хмурый вид. Но разве можно его сохранить, когда перед тобой сидит озорная юная парочка и, пожирая друг друга глазами, заливисто хохочет?
Поэтому мистеру Легу ничего больше не оставалось, как присоединиться к молодежи и тоже расхохотаться.
- Да, сэр.
- Значит, приходили?
- Да, один.
- Только один?
- Нет, другие тоже приходили, сэр, но не так часто. А этот мужчина бывал у нее каждые два-три дня, иногда даже чаще.
- Значит, это был мужчина?
- Да, сэр.
- Вы можете описать его?
Свидетель мгновение колебался, потом заговорил громче прежнего:
- Это был мужчина лет тридцати восьми-сорока, темноволосый, кареглазый. Красивый, импозантный мужчина.
- И вы сказали, что он часто бывал у мисс Ривз.
Как вы узнали, что он бывал именно у нее?
- Ну что значит - как? Он заходил в ее квартиру.
- Вы видели, как он заходил?
- Конечно видел. А кроме того, он часто посылал меня за едой в ресторан или магазин деликатесов, и я приносил покупки, а он находился в квартире и всегда давал мне за труды доллар, а иногда даже и пять.
- Стало быть, он не отличался скупостью?
- Не понял, сэр?..
- Ну, то есть он проявлял к вам щедрость?
- Это да-а! Он всегда давал мне что-нибудь. И у него всегда было много денег.
- Вам известно, кто этот человек?
- Нет, сэр. То есть мне не известно его имя.
- А где он жил, вам известно?
- Нет, сэр.
- Понятно. Тогда скажите, он приходил к мисс Ривз в течение всего времени, что вы там проработали?
- Да, сэр. По два-три раза в неделю, за исключением последней, когда он почти не появлялся.
Адвокат на минуту остановил опрос, чтобы посовещаться с Дэном, потом снова обратился к свидетелю:
- Теперь, Каммингс, скажите: человек, которого вы только что описали, приходил в дом номер 714 по Сто пятьдесят седьмой улице вечером в субботу третьего апреля 1915 года?
Ответ свидетеля был заглушен внезапным оживлением в зале, когда все присутствующие с интересом разом наклонились вперед. Воспользовавшись минутной заминкой, судья Мэнтон попросил себе стакан воды.
Отпив из него половину, он поставил стакан перед собой на стол. Секретарь повторил последний вопрос адвоката, и свидетель в свою очередь повторил ответ:
- Да, сэр, приходил.
- В котором часу он пришел?
- Не знаю. Я не видел, как он входил.
- Но вообще-то вы видели его в тот вечер?
- Да, сэр.
- В котором часу?
- Думаю, это было примерно в половине девятого, и он, как всегда, вызвал меня звонком. Так он обычно делал, когда ему было что-нибудь нужно. Я поднялся наверх, позвонил в дверь мисс Ривз, и он сам открыл мне.
- Как он был одет?
- В черный костюм. Он всегда в нем ходил.
- Мисс Ривз вы видели?
- Да, сэр. Я зашел в прихожую, пока он отлучался к столу написать что-то, и оттуда видел мисс Ривз. Она сидела у стола и плакала. Я видел, как она прикладывала платок к глазам.
- Она сказала вам что-нибудь?
- Нет, сэр. Она даже не посмотрела на меня.
- Понятно. А зачем этот человек подошел к столу?
- Он пошел туда за бумагой, чтобы что-то написать. Как я понял, бумаги он там не нашел и поэтому вынул какой-то клочок из кармана. Он хотел написать мне название вина, за которым собирался меня послать. Написав это название, он отдал бумажку мне вместе с десятидолларовой купюрой.
Мистер Лег повернулся к Дэну, взял клочок бумаги и принялся разглядывать его, пока молодой человек что-то шептал ему на ухо. К тому времени интерес публики, внимательно слушавшей каждое слово свидетеля, обострился до предела. Представитель обвинения даже подался на своем кресле вперед, теперь буквально пожирая глазами этого непонятно откуда взявшегося ирландца. Судья Мэнтон, распрямившись в кресле, смотрел на подсудимого Маунта с бесстрастным выражением лица.
А тем временем мистер Лег продолжал:
- Вот здесь у меня имеется клочок бумаги, на котором чернилами от руки написано: "Bonneau et Mouet - Сухое". А теперь, Каммингс, скажите, тот ли это клочок бумаги, который вручил вам в квартире мисс Ривз упомянутый человек вечером третьего апреля?
Свидетель взял в руки клочок бумаги и изучил его.
- Да, сэр, это тот самый клочок, - решительно заявил он. - Это название вина, за которым он меня посылал.
- И он написал эти слова сам и передал бумажку вам?
- Да, сэр, это та самая бумажка, - еще раз подтвердил Каммингс. - У нее еще в углу эта странная штуковина.
Мистер Лег повернулся к судье:
- Ваша честь, прошу включить этот клочок бумаги в список улик.
Судья Мэнтон ответил лишь едва заметным кивком.
Секретарь взял клочок и поставил на нем особую пометку.
- А теперь, Каммингс, скажите, - продолжил опрос адвокат. - Что вы сделали после того, как этот человек дал вам этот клочок бумаги?
- Я ушел за вином.
- Вы купили его?
- Да, сэр, но мне пришлось побегать. Обычно я ходил в винный магазин на углу Сто пятьдесят восьмой улицы и Бродвея, но такого вина там не оказалось. Тогда я отправился на Сто двадцать пятую улицу, и мне пришлось обойти четыре или пять винных магазинов, прежде чем я нашел то, что мне было нужно. Я отсутствовал целый час или, может быть, даже больше, потому что, когда я вернулся, было уже почти десять.
- Хорошо, продолжайте. Вы отнесли вино наверх?
- Да, сэр. Я поднялся и собирался уже позвонить в дверь квартиры мисс Ривз, когда вдруг услышал ее плач.
Она плакала и что-то громко говорила сквозь слезы.
- Вы расслышали, что именно она говорила?
- Только кое-что, сэр. Я слышал, как она сказала:
"Отпусти меня! Я люблю его!" Потом заговорил тот мужчина, только не так громко, как она, но я разобрал его слова даже еще лучше. Он сказал: "Ты останешься здесь!
Поняла? Я не позволю тебе вернуться к нему! Слышишь?
Пусть ждет хоть всю ночь!" Я не хотел звонить им в дверь, пока они ссорятся, поэтому довольно долго простоял под дверью и все слышал. Мисс Ривз все плакала, а мужчина ругался на нее и все время повторял: "Я не позволю тебе вернуться к нему!" Потом наконец мне надоело слушать все это, и я позвонил в дверь. Мне кажется, я простоял там не менее получаса. Мне открыл мужчина. Он велел мне войти и поставить вино в холодильник. Я прошел на кухню, вытащил бутылку из упаковки и поставил ее на лед. Когда я вышел из квартиры, я услышал, как они снова стали ссориться.
- А вы помните, куда делся клочок бумаги, на котором этот человек написал для вас название вина?
- Да, сэр, помню. В магазине мне положили его внутрь упаковки, и я бросил его на пол вместе с ней, когда распечатывал бутылку.
- Понятно. А что вы делали после того, как вышли из квартиры?
- Я погасил свет в вестибюле и в коридорах и пошел к себе, собираясь лечь спать.
- Вы помните, сколько в тот момент было времени?
- Да, сэр. Когда я заводил себе на утро будильник, было двадцать минут одиннадцатого. Я подкинул в топку угля, закрылся у себя и лег спать.
- Так уж и легли?
- Ну да. Я пролежал в постели уже с полчаса и почти уже уснул, когда меня побеспокоил стук в дверь.
Я встал и пошел...
- Вы имеете в виду стук в вашу дверь?
- Да, сэр, стучались ко мне. Я встал, зажег свет и открыл дверь - там стоял полковник.
- Полковник?
- Так я про себя называл этого человека, приходившего к мисс Ривз. Он зашел в мою каморку, и я заметил, что в руке у него целая связка каких-то бумаг и вещей. Он был в шляпе, пальто и шарфе, которым всегда обматывал нижнюю часть лица. Он сказал мне, чтобы я закрыл за ним дверь, потому что у него заняты руки, а потом еще прибавил: "Давайте, Каммингс, одевайтесь быстрее! И ни о чем меня не спрашивайте!" По его голосу и какому-то очень странному взгляду я понял, что что-то произошло. Я не сказал ни слова и как можно быстрее оделся. Когда я был готов, он спросил:
"Где тут топка? Я хочу сжечь все это". Я открыл ему дверцу печи, и он швырнул всю охапку в огонь. И даже не дал мне помочь ему.
- А вы видели, что было в этой охапке?
- Нет, сэр. Заметил только, что там было множество писем и бумаг. Я еще подумал, что мисс Ривз, должно быть, получала их от...
- Не нужно говорить, что вы подумали. Продолжайте.
- Ну вот, когда бумаги сгорели, мы вышли в вестибюль. Там он усадил меня в кресло и сказал: "Каммингс, у меня к вам предложение. Я дам вам тысячу долларов наличными, с тем чтобы вы немедленно покинули Нью-Йорк и поселились там, где бы вас никто не нашел". Я был ошеломлен и не знал, что ответить, а он убеждал меня, что у него с собой больше денег нет - только эта сумма. Он не назвал мне своего имени, зато научил, как обратиться к нему через объявление в "Геральд", если бы мне вдруг когда-нибудь понадобились деньги. Он сказал, что мне придется поверить ему на слово, и выложил на стол тысячу долларов. Тут-то я и решил согласиться. Я обещал оставить дом немедленно, через десять минут, не забирая с собой ничего, кроме одежды.
Мистер Лег прервал его рассказ:
- Вы догадывались, что там было совершено преступление?
- Да, сэр, конечно, я понимал, что что-то произошло, но деньги значили для меня больше. Когда он ушел...
- Он не стал дожидаться вашего ухода?
- Нет, сэр, он ушел сразу же. Мне кажется, он не сомневался, что я скроюсь с деньгами. Я выпустил его на улицу, а через несколько минут уже и сам собрался. Я уже вышел на улицу, но тут не смог совладать с любопытством. Минуты две стоял я на тротуаре, кляня себя за глупость, и все же ничего не мог с собой поделать - мне очень хотелось посмотреть, что же произошло там наверху. Я вернулся в дом, оставил чемодан в вестибюле и поднялся наверх. Квартира мисс Ривз была заперта. Тогда я сбегал вниз за дубликатом ключа и открыл дверь. В квартире было темно. Я зажег свет и увидел на полу мертвую мисс Ривз. Из ее груди торчала рукоятка ножа, платье было в крови, а лицо ее было искажено страшной гримасой. Я испугался так, что даже не понимал, что делаю. Забыв выключить свет и запереть дверь, я выскочил из квартиры. Сломя голову я бросился вниз и подхватил свой чемодан. Я уже бежал к входной двери, как вдруг увидел на пороге человека. Я так испугался, что не знал, что предпринять. Когда он вошел, я попятился в темный угол вестибюля и, несмотря на весь свой страх, с удивлением обнаружил, что этот человек был не из наших жильцов и что я вижу его впервые. А он, не говоря ни слова, только глянув на меня, направился к лестнице. Я подхватил...
- Минуточку, Каммингс, - перебил его мистер Лег, потом повернулся и указал на Уильяма Маунта. - Этот человек вошел в дом и направился к лестнице после того, как вы видели на полу в квартире мертвое тело мисс Ривз?
Мгновение свидетель изучал подсудимого взглядом:
- Да, сэр. Полагаю, это был он. Конечно, там было темновато, и я не могу сказать со всей точностью, но он очень похож на того человека.
- Хорошо. Продолжайте.
- А это все, сэр. Я подхватил чемодан и убежал.
Я проехал на метро до конца ветки и там пересел на трамвай до Йонкерса, а на следующий день уехал в Олбани и там скрывался все это время.
- Вы понимаете, что стали соучастником преступления и подлежите наказанию? - спросил адвокат.
- Да, сэр, я это понимаю. Поначалу я не придавал этому значения, пока не узнал из газет об аресте того самого невинного человека. Тогда мне захотелось пойти и рассказать обо всем, что мне известно. Я действительно хотел сделать это, сэр, но очень боялся и никак не мог заставить себя сделать первый шаг. Когда вот этот молодой человек приехал за мной сегодня утром, - он указал на Дэна, - я был только рад поехать с ним. Это правда, сэр! Вот спросите его. Я очень надеюсь, сэр, что меня не накажут.
На этом месте судья Мэнтон прервал процедуру опроса. Наклонившись вперед и теребя пальцами стакан с водой, стоявший перед ним на столе, он сказал:
- Полагаю, мистер Лег, нам лучше сделать перерыв на обед. Сейчас час дня, и вы можете продолжить опрос свидетеля после перерыва.
Тут Дэн порывисто вскочил и зашептал что-то на ухо мистеру Легу. Адвокат, казалось, был потрясен услышанным, однако в конечном счете согласно кивнул.
- Хорошо, ваша честь, - обратился он к судье. - Только, если не возражаете, прежде чем мы удалимся на перерыв, я хотел бы задать свидетелю всего только два вопроса.
- Тогда, пожалуйста, покороче, - сухо ответил судья.
Мистер Лег повернулся к свидетелю:
- Каммингс, я хочу, чтобы вы ответили: человек, которого вы называли полковником, человек, чью ссору с Элис Ривз вы слышали и видели собственными глазами, человек, который дал вам тысячу долларов, чтобы вы скрылись с места убийства, - этот человек сейчас присутствует здесь в зале?
Каммингс мгновение колебался, озираясь по сторонам, потом вдруг распрямился и громко и отчетливо произнес:
- Да, сэр, он присутствует здесь.
Возглас изумления волной прокатился по залу.
- Вы укажете на него судье и присяжным?
Вместо ответа, Каммингс повернулся и показал пальцем прямо на судью Мэнтона.
Пораженная публика не верила своим ушам, в зале поднялся шум, во время которого судья Мэнтон поднес к губам стакан воды. И тогда Дэн, вскочив с места и оттолкнув стоявшего на его пути мистера Лега, одним прыжком очутился у перил и мощным ударом выбил из рук судьи стакан, полетевший на пол.
Охранники кричали, присяжные повскакивали со своих мест, кое-кто из них даже перескочил через перила, возле которых, давясь и толкаясь, уже колыхалась взбудораженная, оравшая на все лады толпа. Буквально повиснув на судье Мэнтоне и судорожно вцепившись в его мантию, Дэн отчаянно пытался перекричать толпу:
- В воду подмешан яд! Скорее! Держите его! Вы, идиоты, помогите! Он же убьет себя!
Но служители правосудия отшатнулись в ужасе при виде безумной ярости и страсти, исказившей лицо судьи Мэнтона. Резким движением он сбросил с себя Дэна, юноша упал на колени, все еще взывая о помощи. Схватив со стола тяжелый деревянный молоток, судья Мэнтон высоко занес его в воздухе.
- Будь ты проклят! - в исступлении взревел он и обрушил молоток на голову Дэна.
Юноша со стоном обмяк.
Но через мгновение с десяток мужчин рванулись к судье Мэнтону и повалили его на пол.
На следующее утро мистер Лег и Дэн беседовали в конторе адвоката. Рядышком, внимательно слушая и не спуская глаз с лица Дэна, сидела мисс Веннер. Удар судейским молотком, к счастью, не нанес юноше увечий.
Больше часа он пролежал без сознания, но потом пришел в себя кажется, обошлось без последствий.
- Да, я дал Маунту две тысячи долларов, - сообщил мистер Лег. - Он хочет купить на них табачный магазинчик или что-нибудь в этом роде и попытаться забыть все происшедшее. Бедняга! Я надеюсь, все у него сложится удачно.
- Да, сэр, хорошо бы, - сказал Дэн. - Только ведь у него не осталось ничего, ради чего стоит жить. - И молодой человек невольно перевел взгляд на мисс Веннер.
Та покраснела и отвела глаза.
- Так, значит, ты видел, как Мэнтон достал что-то из кармана и бросил в стакан с водой? - спросил мистер Лег, в голосе которого слышалось нескрываемое восхищение.
- Да, сэр. Я не отрываясь наблюдал за ним в течение всего времени.
- И ты думаешь, именно с ним жена Маунта сбежала из дома? Тогда почему же никто из его друзей ничего не знал о ее существовании?
- Возможно, они и знали, - последовал ответ. - Однако совершенно очевидно, что судья отличался скрытностью и изворотливостью и, похоже, никогда не приводил никого из своих друзей к ней в дом.
Может быть, он познакомился с ней в каком-нибудь кабаре и влюбился в нее без памяти. Что же касается его намерения принести в жертву Маунта, то тут уж ничего не поделаешь - некоторые люди так скроены.
Он, наверное, говорил себе: "Ну что означает убогая жизнь этого надломленного существа в сравнении с жизнью такого человека, как я, полезного члена общества, высокопоставленного состоятельного, культурного, образованного?" Вспомните, он убил ее в порыве страсти, не справился с разбушевавшимися эмоциями, точно так же как и в суде, когда ударил меня этим молотком.
- И все-таки одного я до сих пор не понимаю, - сказал мистер Лег. - Я видел у тебя фотографию Мэнтона и поэтому готов поверить, когда ты говоришь, что все это время подозревал его. Мне понятно, как ты вычислил его по почерку, сличив слова на обрывке бумаги с подписью на письме, в котором он назначал меня на это дело. Но что, черт возьми, навело тебя на мысль сравнить эту подпись с его почерком на письме?! Что заставило тебя подозревать его вообще?
- Помните, сэр, слова Монтеня, которые я вам цитировал? - с улыбкой проговорил Дэн. - "Страсти, подавляемые современной цивилизацией, вдвойне опасны, если их пробудить".
- Да, но что заставило тебя подозревать именно его?
- Сэр, какое значение это имеет теперь, когда он разоблачен? А вот шуму и вправду было много, не так ли? - Дэн усмехнулся, с удовольствием оглядев внушительную гору лежавших на столе утренних газет, чьи первые полосы пестрели фотографиями Мэнтона, убийцы, и расположенными бок о бок с ними портретами самого Дэна - эдакой Немезиды в обличье молодого человека.
- Нет никакого сомнения в том, что он будет осужден, - заметил Дэн. Если, конечно, не умудрится покончить с собой до суда, что более вероятно. В нашем распоряжении имеется с десяток доводов, подтверждающих показания Каммингса. Кстати сказать, я рад, что его освободили.
- Я тоже, - сказал мистер Лег. - Только не пытайтесь, молодой человек, перевести разговор на другую тему. Хоть ты и умен, тебе меня не провести. Так почему же все-таки ты начал подозревать судью Мэнтона?
- Да, сэр, вижу, мне все-таки придется рассказать вам, - усмехнулся Дэн. - Ну так вот. Я начал подозревать его благодаря вам.
- Благодаря мне?!
- Да, сэр. Я был удивлен с самого начала, когда в то утро вы вызвали меня к себе и сообщили, что судья поручил дело об убийстве именно вам. Это было мне непонятно, так как я знаю, что обычно такие дела поручаются опытным адвокатам. А когда речь идет об убийстве, люди, в особенности судьи, не склонны шутить. Поэтому я подумал, что он назначил вас на защиту Маунта неспроста и что здесь, должно быть, кроется какая-то причина. Наиболее вероятной из всех возможных причин могло быть его желание осудить Маунта.
- Но я все же не понимаю...
Дэн снова усмехнулся:
- Мистер Лег, вы знаете, что я уважаю вас и считаю прекрасным человеком. Вы всегда были ужасно добры ко мне и сделали для меня много хорошего. Но вы не участвовали ни в одном судебном процессе вот уже десять лет, и адвокат из вас, надо прямо сказать, плохой.
Мистер Лег нахмурился. Рядом вдруг раздался озорной смешок мисс Веннер. Глядя на эти лукавые глаза, на эти розовые, раскрытые в улыбке губки, на шелковистые локоны и сочтя это зрелище более чем приятным, Дэн вдруг засмеялся вместе с ней. Мистер Лег окинул взглядом обоих, с трудом пытаясь сохранить хмурый вид. Но разве можно его сохранить, когда перед тобой сидит озорная юная парочка и, пожирая друг друга глазами, заливисто хохочет?
Поэтому мистеру Легу ничего больше не оставалось, как присоединиться к молодежи и тоже расхохотаться.