Страница:
Она провела меня в комнату, где мы с миссис О'Ши смотрели телевизор, а оттуда в просторную залу, в которой находился стол, накрытый на шесть персон.
— С тех пор, как умерла миссис Хак, мы почти всегда едим здесь, — пояснила девушка. — Правда, я редко остаюсь на ужин. Присаживайтесь. Коктейли подадут позже, наверху у мистера Хака.
Мы опустились на стулья.
— Я проработала у миссис Хак секретаршей четыре года, и когда она умерла, мистер Хак предложил мне остаться, — продолжала Дороти Рифф. — В некоторых вещах он без меня совершенно беспомощен. Я… я хотела у вас кое-что спросить.
— Пожалуйста. Все что угодно.
— Видите ли… мистер Хак считает, что шурин пытается его шантажировать, и тут я с ним согласна. А вы как думаете?
Ее серо-зеленые глаза глядели пристально, словно стараясь прочесть мои мысли. Как-то не верилось, что девушка могла быть настолько бесхитростной, поэтому я решил, что роль она играла довольно неплохо.
— Боюсь, вам придется кое-что пояснить, — сказал я. — Обычно человек сам знает, шантажируют его или нет, и ему незачем просить очаровательную секретаршу поинтересоваться у яйцеголового сыщика, какого тот мнения. Осторожней, а то вы сломаете ваши нежные пальчики.
Она нервно разъединила пальцы и протянула ладонь, словно в мольбе, но ее рука упала, так и не коснувшись меня.
— Пожалуй, нам лучше поговорить просто как двум людям, — произнесла она. — К сожалению, я даже не знаю, как попросить вас о помощи.
— Нет ничего проще. Какой помощи? — Я был весь внимание.
— Это касается мистера Хака. Как я уже говорила, он во многом от меня зависит. Всегда зависел. Но сейчас я в растерянности. С вашим появлением в доме он сделался подозрительным. Мистер Хак в курсе, что его племянник, Пол Тейер, водит дружбу с мистером Луэнтом и думает, что я тоже в близких отношениях с Полом. Кажется, он подозревает, что мы трое вступили в заговор, чтобы его шантажировать. Конечно, вслух ничего сказано не было, но, по-моему, Хак рассуждает именно так. Может, если вы откроете мне подоплеку дела и объясните, какие цели в действительности преследует мистер Луэнт, я сумею что-нибудь посоветовать. Я очень хорошо знаю мистера Хака, знаю ход его мыслей. Кроме того, ведь не хотите же вы, какое бы задание мистера Луэнта ни выполняли, чтобы я лишилась выгодного места из-за подозрительности мистера Хака?
— Ни в коем случае, — произнес я с чувством. — Однако вы говорите, что согласны с мистером Хаком в том, что Луэнт пытается его шантажировать. Мистер Луэнт наш клиент, и мне это неприятно. Думаю, ситуация требует прояснения. Как вы относитесь к тому, чтобы пойти к Луэнту, расспросить его и посмотреть, что он сможет ответить?
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
Она колебалась всего мгновение.
— Пойдемте, — сказала она, вставая.
Оказавшись в коридоре, мы направились к лестнице и начали подниматься. К середине первого пролета я уже придумал, как можно выкрутиться, чтобы отложить обнаружение трупа до тех пор, пока мне не представится возможность повидать еще несколько персонажей. Но ретироваться не пришлось. Когда я обернулся к ней на площадке второго этажа, она уже сама остановилась и застыла, откинув голову немного назад, чтобы видеть меня во весь рост.
— Нет, — пролепетала она.
— Что «нет»?
— От нашей затеи не будет никакого толку. Я не смогу! Не смогу разговаривать с этим человеком! — Она вздрогнула. — Просто мурашки начинают бегать, как представлю его. Я не хочу, чтобы вы… — Она осеклась, прикусила нижнюю губку и, развернувшись, пошла по коридору по направлению к двери в комнату Хака. Она не бежала, но шла очень быстро. Дойдя, она постучала, не дожидаясь ответа, скользнула внутрь и хлопнула за собой дверью. Я беззвучно прокрался по толстому ковру, приник к широкой деревянной панели и приложил ухо к щелке у косяка. Ничего не разобрать, только слабое, приглушенное бормотание. Я решил подождать, надеясь, что громкость прибавится, если завяжется спор, но тут меня насторожил донесшийся сверху звук. Когда на лестнице показались туфельки и пара стройных ножек, я уже стоял возле лифта и нажимал кнопку.
Это оказалась Сильвия Марси. Достигнув конца пролета, она, вместо того, чтобы продолжать спускаться вниз, повернула в мою сторону и стала приближаться, как мне показалось, с намерением начать свое воркование, но я ошибся. Она не просто послала мне взгляд, но, продвигаясь вперед, не спускала с меня глаз, а поравнявшись, даже вывернула голову, чтобы, по-прежнему не издавая ни звука, следовать дальше, сверля меня своими буравчиками. Я мог бы выставить ногу, и она бы неизбежно шлепнулась, проходя мимо. Она проплыла к комнате Хака, постучала и тоже вошла, не дожидаясь ответа. В этот момент передо мной раскрылись двери лифта, я шагнул внутрь и нажал кнопку с пометкой «П».
Отыскать в подвале кухню оказалось сложно. Она была большая, чистая и полна приятных запахов. Обитательница ее, маленькая пухленькая женщина с обилием подбородков, которую я не видел раньше, стояла возле стола, занимаясь чисткой грибов, а миссис О'Ши сидела напротив и сортировала какие-то бумажки.
— Кажется, я забыл предупредить, миссис О'Ши, что мистер Луэнт вряд ли появится к ужину, — произнес я, приближаясь. — Когда он приглашал меня остаться, я понял из его слов, что при сложившихся обстоятельствах такой вариант ему представляется наиболее корректным.
Она повозилась со своими листочками еще немного, наконец оторвалась и ответила:
— Что ж, хорошо. Вы, кажется, собирались со мной поговорить?
— Да. Но вы сказали, что будете заняты. — Я бросил взгляд на повариху. — Здесь?
— Тут ничуть не хуже, чем где-то еще.
Я присел на край огромного стола, стоявшего посреди кухни. Она возобновила занятия с бумажками, распределяя их по стопкам. Наблюдая за быстрыми, уверенными движениями ее рук, я невольно прикидывал, могла ли она нанести удар, оборвавший жизнь Луэнта. Впрочем, моим мозгам следовало бы поискать занятие получше, поскольку было очевидно, что даже десятилетний мальчишка справился бы с Луэнтом, имей он соответствующее оружие и соответствующее намерение.
— Из сказанного вами ранее, миссис О'Ши, у меня сложилось впечатление, что вам в некотором смысле жалко мистера Луэнта, — произнес я.
Она поджала губы.
— Мистер Луэнт чрезвычайно аморальный тип. Он доставляет людям одни неприятности, поэтому не заслуживает никакой симпатии.
— Следовательно, мое впечатление оказалось ложным?
— Я этого не говорила. — Она устремила на меня свои темно-голубые глаза, слишком холодные, чтобы выражать жалость к кому бы то ни было. — Откровенно говоря, мистер Гудвин, мне нет ни малейшего дела до ваших впечатлений. Я беседую с вами только потому, что так захотел мистер Хак.
— А я, миссис О'Ши, беседую с вами потому, что человек, чей отец построил этот дом, имеет все основания считать, что его обманывают, и он нанял меня, чтобы разобраться. Данный аспект вас тоже не интересует?
— Нет. — Она вернулась к своим бумажкам.
Я пожал плечами. Сложность заключалась в том, что растормошить ее можно было только при помощи серии хорошо подобранных наводящих вопросов, большинство из которых задавать было преждевременно, поскольку о смерти Луэнта еще никто не знал.
— Ладно, давайте попробуем иначе, — уступил я. — С момента нашей первой встречи в швейной прошло уже свыше двух часов. Вы разговаривали после этого с мистером Луэнтом? Если да, то когда, где и что было сказано?
— Спросите его самого.
— Непременно, но сперва я хотел бы…
Мне помешали докончить. Дверь в дальней стене кухни распахнулась, и из нее, беззвучно катясь на резиновых шинах, появился внушительных размеров ящик из нержавеющей стали. В высоту он почти достигал плеч Пола Тейера, который толкал его сзади. Пол подкатил его поближе к столу миссис О'Ши и остановился.
— Все в порядке, — сказал он. — Мне только потребовалось заменить пришедшую в негодность шину на новую. К вашим услугам.
— Спасибо, Пол. — Она скрепила вместе листочки и убрала их в стол. — Очень хорошо, что ты его починил. Мистер Гудвин остается на ужин, поэтому, пожалуйста, отвези его наверх и предложи коктейль. Харриет, не забудь про каперсы[3]. Мистер Хак не станет без них есть.
Маленькая пухлая женщина ответила, что все помнит, и миссис О'Ши удалилась, виляя бедрами, из чего я заключил, что это не было приманкой, предназначенной персонально для мистера Хака.
Я обернулся к Полу Тейеру.
— Хотя Луэнт пригласил меня остаться на ужин, сам он на него не собирается. Как по-вашему, мне все равно положен коктейль?
— Безусловно, — небрежно бросил Пол. — Этот обычай был заведен тетей пару лет назад, как раз когда у Хака стали сдавать ноги. Хак сохранил его. Ну, как продвигается дело? Вы вычислили дядину пассию?
— Да, но еще не готов приклеить на нее этикетку. — Я ткнул пальцем в сторону ящика. — Что это? Посудомоечная машина?
— Вовсе нет. Сервировочный столик, спроектированный тетей и изготовленный на заказ. Подключается к любой розетке.
— Да это же целый фургон! — Я приблизился к сооружению. — Пожалуй, когда мистер Вульф завтракает в комнате, ему бы пригодилась такая штука. Можно взглянуть?
— Конечно, прошу вас. Мне нужно вымыть руки.
Он подошел к раковине и отвернул краник. Я открыл дверцу ящика. Внутри него хватило бы места для завтрака на целую семью. Многочисленные пазы по бокам позволяли размещать полочки на необходимом расстоянии. Я подергал одну из них, постучал по стенкам и обследовал термостат.
— Милая вещица, — заключил я с восхищением. — Именно то, что мне бы хотелось получить на свой девяностый день рождения.
— Постараюсь запомнить и прислать вам такой же. — Тейер вытирал руки бумажным полотенцем.
— Уж не забудьте. — Я подошел к нему ближе. — Скажите… сегодня днем Луэнт не говорил вам чего-нибудь… ну… неприятного о мисс Рифф?
Тейер покосился на меня.
— О чем вы?
— Просто спрашиваю. Так говорил или нет?
— Нет. Я не видел Луэнта с обеда, вернее, с тех пор, как он привел вас ко мне в комнату и удалился. А все-таки, почему вы спросили?
— Пустяки. Просто кто-то что-то сболтнул. Не обращайте внимания.
— Кто сболтнул? И что?
Я покачал головой.
— Давайте отложим эту тему. Если захотите, я объясню после ужина. Мы опоздаем на коктейль.
Он бросил бумажное полотенце в мусорную корзину, промахнулся, что-то пробурчал, подошел, поднял его и сунул внутрь, после чего скомандовал мне следовать за ним, и мы направились к лифту.
В большой и роскошно обставленной комнате Хака выбор напитков оказался обильным и разнообразным. Бутылки теснились в стоявшем посреди комнаты передвижном баре, у края которого, свежевыбритый, тщательно причесанный и одетый в лимонного цвета рубашку с коричневой бабочкой и коричневый же пиджак сидел в своем кресле-каталке Теодор Хак. Шотландский клетчатый плед, прикрывавший днем его ноги, был также заменен коричневым стеганым. Комнату ровно освещал мягкий свет горевших повсюду ламп. Одна из них — в виде шелковой розовой сферы на конце металлической опоры — была прикреплена к креслу Хака. Когда мы вошли, он радушно приветствовал нас.
— Пол, тебе, как обычно, «дайкири»? А вам, мистер Гудвин?
Приметив в его коллекции бутылку ирландского «Мэнган», я не стал колебаться. Хак сам наполнил рюмку, и Сильвия Марси передала ее мне. Она сменила форму медсестры на аккуратное платьице точно такого же цвета, как и рубашка Хака. Но воркование осталось прежним. Миссис О'Ши стояла чуть сбоку, потягивая виски со льдом, а Дороти Рифф примостилась возле бара с наполовину пустым высоким бокалом. Получив щедрую порцию «Мэнган», я отошел в сторону и принялся наблюдать. У меня отличные зрение и слух, к тому же длительное время тренированные под руководством Ниро Вульфа, но я не заметил ни единого жеста, не услышал ни единого слова, хоть как-то указывавшего, что один из присутствующих знает, что всего в пятнадцати метрах лежит труп с проломленным черепом. Они разговаривали, подливали в бокалы и смеялись над байкой, которую рассказывал Хак. Это была приятная маленькая вечеринка, не шумная, но абсолютно раскованная.
Под конец Хак еще больше поднял общее настроение. Когда миссис О'Ши собралась уходить, он попросил ее задержаться, наклонился и открыл нижнее отделение в боковой стенке своего кресла. Выпрямившись, он продемонстрировал собравшимся три маленькие коробочки с надписью «Тиффани» и обратился к женской половине:
— Уверен, нет смысла повторять, что если бы не вы, дорогие леди, то жизнь моя, жизнь калеки, была бы ужасной. Именно вы делаете ее не только терпимой, но даже приятной, очень приятной. Я долго думал, как лучше выразить вам свою признательность.
Он постучал пальцем по верхней коробочке.
— Я собирался вручить подарки в следующую среду, в свой день рождения, но в связи с приходом мистера Гудвина решил это сделать сегодня. Его появление в доме, организованное моим шурином, вы вправе рассматривать как обвинение в свой адрес, причем, я уверен, обвинение совершенно несправедливое. Да, мистер Луэнт — брат моей жены, и мне следует быть к нему снисходительным, но всему же есть предел. Он родился в этом доме, и я никогда не оспаривал его права жить и умереть здесь. Но я хочу, чтобы вы знали, что я нисколько не сомневаюсь в вашей честности и преданности, и дабы сделать свое заявление более весомым, я прошу вас принять в присутствии мистера Гудвина эти маленькие подношения. Миссис О'Ши.
Он протянул ей одну из коробочек.
— Мисс Рифф.
Секретарша послала Хаку одну из самых ослепительных улыбок.
— Мисс Марси.
Сиделка мило сделала реверанс.
Буквально через секунду послышались возгласы и прочие выражения восторга. Мисс Марси разразилась заливистым воркованием, чем наверняка бы вызвала у меня слезы, не будь мои глаза заняты в этот момент наблюдением.
— Как часы они тоже неплохи, — кивнув, произнес Хак.
Стараясь не показаться невоспитанным, я все же разобрал, что все три подарка представляли собой часы, вероятно, совершенно одинаковые, и если украшавшие их красные камушки являлись бирманскими рубинами, то воркование Сильвии не было чересчур наигранным. Пораженный Пол Тейер плеснул рому в свой стакан и выпил его одним махом. Зажав коробочку в руке, миссис О'Ши поспешила прочь из комнаты, и через мгновение я услышал гудение лифта. Спустя какое-то время лифт загудел снова, дверь комнаты отворилась, и на пороге возникла миссис О'Ши, толкающая сервировочный столик из нержавеющей стали на резиновых колесиках. Столик был почти одной высоты с ней и значительно шире в обхвате. Мисс Марси отодвинула бар, и миссис О'Ши установила его возле кресла Хака.
— Позвольте налить вам суп? — предложила она.
— Вы же знаете, миссис О'Ши, что я предпочитаю это делать сам, — упрекнул ее Хак.
Он развернул одну из полочек, превратив ее в стол, и потянулся за салфеткой.
Все заспешили к выходу, и я последовал за ними. Когда в коридоре мы с Тейером оказались позади остальных, он проворчал:
— Похоже, старый козел возомнил себя восточным халифом. Подумать только, всем трем!
Направляясь к лестнице, чтобы спуститься, мы прошли всего в метре от двери в комнату Луэнта. Насколько я мог заметить, никто на нее даже не посмотрел.
— С тех пор, как умерла миссис Хак, мы почти всегда едим здесь, — пояснила девушка. — Правда, я редко остаюсь на ужин. Присаживайтесь. Коктейли подадут позже, наверху у мистера Хака.
Мы опустились на стулья.
— Я проработала у миссис Хак секретаршей четыре года, и когда она умерла, мистер Хак предложил мне остаться, — продолжала Дороти Рифф. — В некоторых вещах он без меня совершенно беспомощен. Я… я хотела у вас кое-что спросить.
— Пожалуйста. Все что угодно.
— Видите ли… мистер Хак считает, что шурин пытается его шантажировать, и тут я с ним согласна. А вы как думаете?
Ее серо-зеленые глаза глядели пристально, словно стараясь прочесть мои мысли. Как-то не верилось, что девушка могла быть настолько бесхитростной, поэтому я решил, что роль она играла довольно неплохо.
— Боюсь, вам придется кое-что пояснить, — сказал я. — Обычно человек сам знает, шантажируют его или нет, и ему незачем просить очаровательную секретаршу поинтересоваться у яйцеголового сыщика, какого тот мнения. Осторожней, а то вы сломаете ваши нежные пальчики.
Она нервно разъединила пальцы и протянула ладонь, словно в мольбе, но ее рука упала, так и не коснувшись меня.
— Пожалуй, нам лучше поговорить просто как двум людям, — произнесла она. — К сожалению, я даже не знаю, как попросить вас о помощи.
— Нет ничего проще. Какой помощи? — Я был весь внимание.
— Это касается мистера Хака. Как я уже говорила, он во многом от меня зависит. Всегда зависел. Но сейчас я в растерянности. С вашим появлением в доме он сделался подозрительным. Мистер Хак в курсе, что его племянник, Пол Тейер, водит дружбу с мистером Луэнтом и думает, что я тоже в близких отношениях с Полом. Кажется, он подозревает, что мы трое вступили в заговор, чтобы его шантажировать. Конечно, вслух ничего сказано не было, но, по-моему, Хак рассуждает именно так. Может, если вы откроете мне подоплеку дела и объясните, какие цели в действительности преследует мистер Луэнт, я сумею что-нибудь посоветовать. Я очень хорошо знаю мистера Хака, знаю ход его мыслей. Кроме того, ведь не хотите же вы, какое бы задание мистера Луэнта ни выполняли, чтобы я лишилась выгодного места из-за подозрительности мистера Хака?
— Ни в коем случае, — произнес я с чувством. — Однако вы говорите, что согласны с мистером Хаком в том, что Луэнт пытается его шантажировать. Мистер Луэнт наш клиент, и мне это неприятно. Думаю, ситуация требует прояснения. Как вы относитесь к тому, чтобы пойти к Луэнту, расспросить его и посмотреть, что он сможет ответить?
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
Она колебалась всего мгновение.
— Пойдемте, — сказала она, вставая.
Оказавшись в коридоре, мы направились к лестнице и начали подниматься. К середине первого пролета я уже придумал, как можно выкрутиться, чтобы отложить обнаружение трупа до тех пор, пока мне не представится возможность повидать еще несколько персонажей. Но ретироваться не пришлось. Когда я обернулся к ней на площадке второго этажа, она уже сама остановилась и застыла, откинув голову немного назад, чтобы видеть меня во весь рост.
— Нет, — пролепетала она.
— Что «нет»?
— От нашей затеи не будет никакого толку. Я не смогу! Не смогу разговаривать с этим человеком! — Она вздрогнула. — Просто мурашки начинают бегать, как представлю его. Я не хочу, чтобы вы… — Она осеклась, прикусила нижнюю губку и, развернувшись, пошла по коридору по направлению к двери в комнату Хака. Она не бежала, но шла очень быстро. Дойдя, она постучала, не дожидаясь ответа, скользнула внутрь и хлопнула за собой дверью. Я беззвучно прокрался по толстому ковру, приник к широкой деревянной панели и приложил ухо к щелке у косяка. Ничего не разобрать, только слабое, приглушенное бормотание. Я решил подождать, надеясь, что громкость прибавится, если завяжется спор, но тут меня насторожил донесшийся сверху звук. Когда на лестнице показались туфельки и пара стройных ножек, я уже стоял возле лифта и нажимал кнопку.
Это оказалась Сильвия Марси. Достигнув конца пролета, она, вместо того, чтобы продолжать спускаться вниз, повернула в мою сторону и стала приближаться, как мне показалось, с намерением начать свое воркование, но я ошибся. Она не просто послала мне взгляд, но, продвигаясь вперед, не спускала с меня глаз, а поравнявшись, даже вывернула голову, чтобы, по-прежнему не издавая ни звука, следовать дальше, сверля меня своими буравчиками. Я мог бы выставить ногу, и она бы неизбежно шлепнулась, проходя мимо. Она проплыла к комнате Хака, постучала и тоже вошла, не дожидаясь ответа. В этот момент передо мной раскрылись двери лифта, я шагнул внутрь и нажал кнопку с пометкой «П».
Отыскать в подвале кухню оказалось сложно. Она была большая, чистая и полна приятных запахов. Обитательница ее, маленькая пухленькая женщина с обилием подбородков, которую я не видел раньше, стояла возле стола, занимаясь чисткой грибов, а миссис О'Ши сидела напротив и сортировала какие-то бумажки.
— Кажется, я забыл предупредить, миссис О'Ши, что мистер Луэнт вряд ли появится к ужину, — произнес я, приближаясь. — Когда он приглашал меня остаться, я понял из его слов, что при сложившихся обстоятельствах такой вариант ему представляется наиболее корректным.
Она повозилась со своими листочками еще немного, наконец оторвалась и ответила:
— Что ж, хорошо. Вы, кажется, собирались со мной поговорить?
— Да. Но вы сказали, что будете заняты. — Я бросил взгляд на повариху. — Здесь?
— Тут ничуть не хуже, чем где-то еще.
Я присел на край огромного стола, стоявшего посреди кухни. Она возобновила занятия с бумажками, распределяя их по стопкам. Наблюдая за быстрыми, уверенными движениями ее рук, я невольно прикидывал, могла ли она нанести удар, оборвавший жизнь Луэнта. Впрочем, моим мозгам следовало бы поискать занятие получше, поскольку было очевидно, что даже десятилетний мальчишка справился бы с Луэнтом, имей он соответствующее оружие и соответствующее намерение.
— Из сказанного вами ранее, миссис О'Ши, у меня сложилось впечатление, что вам в некотором смысле жалко мистера Луэнта, — произнес я.
Она поджала губы.
— Мистер Луэнт чрезвычайно аморальный тип. Он доставляет людям одни неприятности, поэтому не заслуживает никакой симпатии.
— Следовательно, мое впечатление оказалось ложным?
— Я этого не говорила. — Она устремила на меня свои темно-голубые глаза, слишком холодные, чтобы выражать жалость к кому бы то ни было. — Откровенно говоря, мистер Гудвин, мне нет ни малейшего дела до ваших впечатлений. Я беседую с вами только потому, что так захотел мистер Хак.
— А я, миссис О'Ши, беседую с вами потому, что человек, чей отец построил этот дом, имеет все основания считать, что его обманывают, и он нанял меня, чтобы разобраться. Данный аспект вас тоже не интересует?
— Нет. — Она вернулась к своим бумажкам.
Я пожал плечами. Сложность заключалась в том, что растормошить ее можно было только при помощи серии хорошо подобранных наводящих вопросов, большинство из которых задавать было преждевременно, поскольку о смерти Луэнта еще никто не знал.
— Ладно, давайте попробуем иначе, — уступил я. — С момента нашей первой встречи в швейной прошло уже свыше двух часов. Вы разговаривали после этого с мистером Луэнтом? Если да, то когда, где и что было сказано?
— Спросите его самого.
— Непременно, но сперва я хотел бы…
Мне помешали докончить. Дверь в дальней стене кухни распахнулась, и из нее, беззвучно катясь на резиновых шинах, появился внушительных размеров ящик из нержавеющей стали. В высоту он почти достигал плеч Пола Тейера, который толкал его сзади. Пол подкатил его поближе к столу миссис О'Ши и остановился.
— Все в порядке, — сказал он. — Мне только потребовалось заменить пришедшую в негодность шину на новую. К вашим услугам.
— Спасибо, Пол. — Она скрепила вместе листочки и убрала их в стол. — Очень хорошо, что ты его починил. Мистер Гудвин остается на ужин, поэтому, пожалуйста, отвези его наверх и предложи коктейль. Харриет, не забудь про каперсы[3]. Мистер Хак не станет без них есть.
Маленькая пухлая женщина ответила, что все помнит, и миссис О'Ши удалилась, виляя бедрами, из чего я заключил, что это не было приманкой, предназначенной персонально для мистера Хака.
Я обернулся к Полу Тейеру.
— Хотя Луэнт пригласил меня остаться на ужин, сам он на него не собирается. Как по-вашему, мне все равно положен коктейль?
— Безусловно, — небрежно бросил Пол. — Этот обычай был заведен тетей пару лет назад, как раз когда у Хака стали сдавать ноги. Хак сохранил его. Ну, как продвигается дело? Вы вычислили дядину пассию?
— Да, но еще не готов приклеить на нее этикетку. — Я ткнул пальцем в сторону ящика. — Что это? Посудомоечная машина?
— Вовсе нет. Сервировочный столик, спроектированный тетей и изготовленный на заказ. Подключается к любой розетке.
— Да это же целый фургон! — Я приблизился к сооружению. — Пожалуй, когда мистер Вульф завтракает в комнате, ему бы пригодилась такая штука. Можно взглянуть?
— Конечно, прошу вас. Мне нужно вымыть руки.
Он подошел к раковине и отвернул краник. Я открыл дверцу ящика. Внутри него хватило бы места для завтрака на целую семью. Многочисленные пазы по бокам позволяли размещать полочки на необходимом расстоянии. Я подергал одну из них, постучал по стенкам и обследовал термостат.
— Милая вещица, — заключил я с восхищением. — Именно то, что мне бы хотелось получить на свой девяностый день рождения.
— Постараюсь запомнить и прислать вам такой же. — Тейер вытирал руки бумажным полотенцем.
— Уж не забудьте. — Я подошел к нему ближе. — Скажите… сегодня днем Луэнт не говорил вам чего-нибудь… ну… неприятного о мисс Рифф?
Тейер покосился на меня.
— О чем вы?
— Просто спрашиваю. Так говорил или нет?
— Нет. Я не видел Луэнта с обеда, вернее, с тех пор, как он привел вас ко мне в комнату и удалился. А все-таки, почему вы спросили?
— Пустяки. Просто кто-то что-то сболтнул. Не обращайте внимания.
— Кто сболтнул? И что?
Я покачал головой.
— Давайте отложим эту тему. Если захотите, я объясню после ужина. Мы опоздаем на коктейль.
Он бросил бумажное полотенце в мусорную корзину, промахнулся, что-то пробурчал, подошел, поднял его и сунул внутрь, после чего скомандовал мне следовать за ним, и мы направились к лифту.
В большой и роскошно обставленной комнате Хака выбор напитков оказался обильным и разнообразным. Бутылки теснились в стоявшем посреди комнаты передвижном баре, у края которого, свежевыбритый, тщательно причесанный и одетый в лимонного цвета рубашку с коричневой бабочкой и коричневый же пиджак сидел в своем кресле-каталке Теодор Хак. Шотландский клетчатый плед, прикрывавший днем его ноги, был также заменен коричневым стеганым. Комнату ровно освещал мягкий свет горевших повсюду ламп. Одна из них — в виде шелковой розовой сферы на конце металлической опоры — была прикреплена к креслу Хака. Когда мы вошли, он радушно приветствовал нас.
— Пол, тебе, как обычно, «дайкири»? А вам, мистер Гудвин?
Приметив в его коллекции бутылку ирландского «Мэнган», я не стал колебаться. Хак сам наполнил рюмку, и Сильвия Марси передала ее мне. Она сменила форму медсестры на аккуратное платьице точно такого же цвета, как и рубашка Хака. Но воркование осталось прежним. Миссис О'Ши стояла чуть сбоку, потягивая виски со льдом, а Дороти Рифф примостилась возле бара с наполовину пустым высоким бокалом. Получив щедрую порцию «Мэнган», я отошел в сторону и принялся наблюдать. У меня отличные зрение и слух, к тому же длительное время тренированные под руководством Ниро Вульфа, но я не заметил ни единого жеста, не услышал ни единого слова, хоть как-то указывавшего, что один из присутствующих знает, что всего в пятнадцати метрах лежит труп с проломленным черепом. Они разговаривали, подливали в бокалы и смеялись над байкой, которую рассказывал Хак. Это была приятная маленькая вечеринка, не шумная, но абсолютно раскованная.
Под конец Хак еще больше поднял общее настроение. Когда миссис О'Ши собралась уходить, он попросил ее задержаться, наклонился и открыл нижнее отделение в боковой стенке своего кресла. Выпрямившись, он продемонстрировал собравшимся три маленькие коробочки с надписью «Тиффани» и обратился к женской половине:
— Уверен, нет смысла повторять, что если бы не вы, дорогие леди, то жизнь моя, жизнь калеки, была бы ужасной. Именно вы делаете ее не только терпимой, но даже приятной, очень приятной. Я долго думал, как лучше выразить вам свою признательность.
Он постучал пальцем по верхней коробочке.
— Я собирался вручить подарки в следующую среду, в свой день рождения, но в связи с приходом мистера Гудвина решил это сделать сегодня. Его появление в доме, организованное моим шурином, вы вправе рассматривать как обвинение в свой адрес, причем, я уверен, обвинение совершенно несправедливое. Да, мистер Луэнт — брат моей жены, и мне следует быть к нему снисходительным, но всему же есть предел. Он родился в этом доме, и я никогда не оспаривал его права жить и умереть здесь. Но я хочу, чтобы вы знали, что я нисколько не сомневаюсь в вашей честности и преданности, и дабы сделать свое заявление более весомым, я прошу вас принять в присутствии мистера Гудвина эти маленькие подношения. Миссис О'Ши.
Он протянул ей одну из коробочек.
— Мисс Рифф.
Секретарша послала Хаку одну из самых ослепительных улыбок.
— Мисс Марси.
Сиделка мило сделала реверанс.
Буквально через секунду послышались возгласы и прочие выражения восторга. Мисс Марси разразилась заливистым воркованием, чем наверняка бы вызвала у меня слезы, не будь мои глаза заняты в этот момент наблюдением.
— Как часы они тоже неплохи, — кивнув, произнес Хак.
Стараясь не показаться невоспитанным, я все же разобрал, что все три подарка представляли собой часы, вероятно, совершенно одинаковые, и если украшавшие их красные камушки являлись бирманскими рубинами, то воркование Сильвии не было чересчур наигранным. Пораженный Пол Тейер плеснул рому в свой стакан и выпил его одним махом. Зажав коробочку в руке, миссис О'Ши поспешила прочь из комнаты, и через мгновение я услышал гудение лифта. Спустя какое-то время лифт загудел снова, дверь комнаты отворилась, и на пороге возникла миссис О'Ши, толкающая сервировочный столик из нержавеющей стали на резиновых колесиках. Столик был почти одной высоты с ней и значительно шире в обхвате. Мисс Марси отодвинула бар, и миссис О'Ши установила его возле кресла Хака.
— Позвольте налить вам суп? — предложила она.
— Вы же знаете, миссис О'Ши, что я предпочитаю это делать сам, — упрекнул ее Хак.
Он развернул одну из полочек, превратив ее в стол, и потянулся за салфеткой.
Все заспешили к выходу, и я последовал за ними. Когда в коридоре мы с Тейером оказались позади остальных, он проворчал:
— Похоже, старый козел возомнил себя восточным халифом. Подумать только, всем трем!
Направляясь к лестнице, чтобы спуститься, мы прошли всего в метре от двери в комнату Луэнта. Насколько я мог заметить, никто на нее даже не посмотрел.
5
Было без двадцати минут восемь, и ужин уже почти закончился, когда я сказал, что не хочу кофе, под каким-то предлогом вышел из-за стола, поднялся на третий этаж и нырнул в комнату Луэнта.
Я решил, что пришло время обнаружить труп. За ужином все держались достаточно любезно, за исключением дувшегося по какому-то поводу Тейера, но было очевидно, что они вели себя так только потому, что Хак дал указание потакать своему шурину. Никто не сказал и не сделал ничего, что возбудило бы мои подозрения, и, оглядев их, когда подавали десерт — хмурящегося Тейера, холодную и самоуверенную миссис О'Ши, Дороти Рифф, с глупой улыбкой рассматривающую свои новые часики, и Сильвию Марси, кивающую мне с видом сочувствующей медсестры, — я испытал острейшее желание устроить каждому из них многосерийное интервью с полицией, а точнее с матерыми представителями Отдела по расследованию убийств. Я также был вынужден признать, что ничего не достигну, если и дальше буду пытаться расследовать убийство, если присутствующие по-прежнему не будут о нем знать.
Теперь, стоя в узком проходе за закрытой дверью, я сжимал кулаки от охватившего меня чувства гнева. Я никогда не считал, что как сыщик навожу на всех такой ужас, что в радиусе мили от меня никто не должен даже помышлять о совершении преступления, но в этом доме кто-то обладал поистине феноменальной наглостью, раз осмелился так отделать клиента Вульфа, когда я крутился поблизости. Лежащий на полу Луэнт выглядел еще более жалким и маленьким, чем когда был жив. Конечно, я страстно желал скорейшей поимки убийцы, но только не табуном блюстителей порядка во главе с лейтенантом Роуклиффом, который припрет меня к стенке и начнет поджаривать на медленном огне. С другой стороны, своими собственными усилиями, принимая во внимание темпы продвижения за последние два часа, я достиг бы первых успехов не раньше следующего четверга.
Я на минуту прислушался, открыл дверь, выскользнул из комнаты и закрыл ее за собой. Постоял, озираясь. Никого. Я подошел к лестнице и начал тихонько спускаться — это было нетрудно, особенно при наличии устилавшего ступеньки ковра. Миновав этаж, я снова остановился. Снизу из комнаты, где был сервирован ужин, доносились голоса, следовательно, все еще сидели за столом. Я пересек коридор и шмыгнул в кабинет Хака.
Плотно прикрыв за собой дверь, я нашарил на стене выключатель. От люстры на потолке разлился яркий свет. Я приблизился к столу, состоявшему, по сути, из двух столов с проходом посередине, так что когда Хак вписывал в него свое кресло-каталку, рабочие поверхности оказывались с обеих сторон. Слева стояли три телефона — внутренний и два городских, с номерами, написанными на картонных вставках. Я пододвинул к себе тот, на котором был номер, указанный в телефонной книге. Меня не интересовало, сколько еще аппаратов имелось на этой линии. Я оглянулся вокруг в поисках двух необходимых мне предметов. Первый, точно такой, как нужно, лежал на противоположном конце стола: это было пресс-папье, тяжелый шар зеленого мрамора, для устойчивости сточенный с одной стороны. На роль второго сгодилась бы любая из сотен книг, имевшихся под рукой в комнате. Следовало бы сперва провести несколько экспериментов, чтобы установить, какой толщины книгу взять и как сильно ударить по ней для получения необходимого эффекта, но я решил, что при данных обстоятельствах не стоит тянуть время. Я выбрал том сантиметра в три толщиной, положил его плашмя на свободную от телефонов половину стола, снял трубку, набрал номер и взял пресс-папье в правую руку.
Ответил Фриц. Выразив сожаление, что приходится отрывать Вульфа от ужина, я сказал, что хотел бы его кое о чем спросить. После паузы в трубке послышался сердитый голос Вульфа:
— Арчи?
Я заговорил эмоционально и торопливо:
— Я в кабинете Хака. Возможно, меня подслушивают по второму аппарату, но ничего не поделаешь. Если вызвать полицейских сейчас, за это придется слишком дорого заплатить, потому что… впрочем, объяснять долго. Вы категорически отказываетесь покидать дом по делам — что ж, ладно. Но пришлите хотя бы Саула. Мне нужна помощь. Если вы разыщете Саула, то передайте…
Я оборвал себя, с размаху опустив на книгу пресс-папье и издав что-то вроде короткого агонизирующего стона, какой издает человек, если его хорошенько стукнули по голове. Я позволил трубке с грохотом упасть на стол, после чего повалился на пол достаточно шумно, чтобы это было слышно на другом конце линии, но все же достаточно тихо, чтобы не переполошить Хака наверху и четверку сотрапезников внизу. Чуть подождав, я поднялся и посмотрел на лежащую на столе трубку. Что с ней делать — вопрос оставался открытым. Конечно, для злодея, раскроившего мне череп, было бы наиболее естественным опустить трубку обратно на рычаг, но тогда Вульф смог бы набрать номер, а я не хотел, чтобы по всему дому начался трезвон. При снятой же трубке Вульф получил бы гудок «занято», поэтому я ее так и оставил.
Теперь предстояло ждать. В принципе, Вульф мог попытаться набрать номер, наткнуться на короткий гудок и успокоиться, но я в этом сильно сомневался. Он был упрям, но не настолько. Звонить полицейским, мол, сходите и пощупайте ему пульс, он бы ни за что не стал, во всяком случае после того, как сам благословил мое намерение не сообщать пока об убийстве. Следовательно, он должен был приехать лично, что мне и требовалось, и я хотел вовремя оказаться у дверей, чтобы встретить его. Однако покидать кабинет, оставив трубку лежать на столе, не стоило. Чтобы выйти из дома и отправиться в путь, Вульфу наверняка хватило бы двух минут, но я решил подождать десять. Я поставил пресс-папье на место, вернул книгу обратно на полку и провел остаток времени, поглядывая на часы. По истечении десятой минуты я опустил трубку на рычаг, покинул комнату и спустился в прихожую.
Там стояла Дороти Рифф в шляпке и надевала пальто. Задержись я на тридцать секунд, и я остался бы без одного из действующих лиц. Она окинула меня взглядом, но не заговорила.
— Надеюсь, вы покидаете нас не насовсем? — спросил я вежливо.
— Да, — отрывисто ответила она. — Я ухожу домой. Есть возражения?
— Есть, — тоже отрывисто сказал я.
— О! Даже так? — Она скосила на меня взгляд.
Я кивнул.
— Вы для меня народ слишком утонченный. Я из тех, кто тычет в людей пальцем, а здесь для этого обстановка неподходящая. Поэтому я позвонил мистеру Вульфу, объяснил ситуацию, он со мной согласился и сейчас находится на пути сюда. С вами он захочет поговорить в особенности, поскольку именно вы предположили, что его клиент — шантажист. Так что не могли бы вы еще немного подождать?
Она нахмурилась.
— Сюда едет Ниро Вульф?
— Да.
— Зачем?
Я сделал неопределенный жест рукой.
— Расследовать.
— Я вам не верю.
— Что ж, я слов на ветер не бросаю. Увидите — поверите, а уж увидев его , вы поверите точно. Покамест я назначил себя привратником, чтобы впустить мистера Вульфа и никого не выпускать.
— Глупости! Я вольна уйти, когда захочу.
— Конечно, можете. Но, вы думаете, это понравится Хаку?
Она открыла рот, закрыла его, развернулась на каблучках и, подойдя к лестнице, взлетела по ней.
Едва она скрылась, из комнаты, где стоял телевизор, появился Пол Тейер, сопровождаемый миссис О'Ши и Сильвией Марси.
— Что за базар? И где мисс Рифф? — спросил Тейер, когда они подошли.
Я ответил, что, узнав о намерении мистера Вульфа присоединиться к нам, она поспешила подняться наверх, чтобы предупредить мистера Хака. Новость, похоже, не произвела на миссис О'Ши совершенно никакого впечатления, но Сильвия Марси что-то восторженно проворковала, а Тейер отступил шаг назад, опустил подбородок и уставился на меня из-под своих тяжелых бровей. Вопросов и комментариев у него не было, зато они были у женщин. Миссис О'Ши заявила, что всегда думала, что профессиональные сыщики больше причиняют неприятности, нежели избавляют от них, и теперь она получила возможность в этом убедиться. Мисс Марси сказала, что почтет за счастье отвечать на вопросы, задаваемые самим Ниро Вульфом, пусть даже они будут не по поводу чего-либо столь ужасного, как убийство, вот только она недостаточно сообразительна и опасается, что запутается относительно каких-нибудь мелочей.
Раздался звонок, я открыл дверь, и Вульф шагнул в прихожую.
Он пронзил меня взглядом, обвел глазами остальных, повернулся ко мне и буркнул:
— Ну?
— Мисс Марси. Миссис О'Ши. Мистер Тейер, — представил я. — А это мистер Вульф.
Он наклонил голову на сантиметр:
— Как поживаете? — Затем снова мне, громче и отчетливее: — Ну?
— Тут есть лифт, что значительно упрощает дело, — произнес я. — Мы все в него сядем и поедем. Вы и я выйдем на следующем этаже, зайдем в кабинет, и я объясню ситуацию. Остальные направятся в комнату мистера Хака этажом выше и предупредят, что мы скоро объявимся. Или, если хотите, я сам могу доложить о вас. Все предельно просто. Ваше пальто и шляпу, сэр.
Он позволил мне их взять, и я положил вещи на стул. Пока мы направлялись к лифту, Сильвия Марси уже успела что-то проворковать Вульфу, но я не разобрал, что именно. Этажом выше мы с Вульфом вышли, я провел его через коридор к кабинету и, распахнув дверь, посторонился, пропуская его. Когда, закрыв дверь, я обернулся, Вульф уже смотрел на меня.
— Ну? — прорычал он.
— Да, сэр. Позвольте начать? — Я подошел к столу и встал между двумя его половинками. — Итак, я воспользовался этим телефоном. — Я прикоснулся к аппарату. — Сперва я положил книгу сюда. — Я похлопал по столу. — Затем набрал номер, взял в правую руку вот это. — Я поднял пресс-папье. — И в подходящий момент шлепнул им по книге. После чего застонал, бросил трубку и упал на пол.
Это был один из тех двух, трех или, возможно, четырех случаев, когда я видел Вульфа лишившимся дара речи. Он даже не казался свирепым. Осмотревшись вокруг и не найдя кресла, которое бы ему приглянулось, он подошел к стоявшему у стены дивану, сел и придал своему телу устойчивость, растопырив руки и опершись ладонями о диван.
Я решил, что пришло время обнаружить труп. За ужином все держались достаточно любезно, за исключением дувшегося по какому-то поводу Тейера, но было очевидно, что они вели себя так только потому, что Хак дал указание потакать своему шурину. Никто не сказал и не сделал ничего, что возбудило бы мои подозрения, и, оглядев их, когда подавали десерт — хмурящегося Тейера, холодную и самоуверенную миссис О'Ши, Дороти Рифф, с глупой улыбкой рассматривающую свои новые часики, и Сильвию Марси, кивающую мне с видом сочувствующей медсестры, — я испытал острейшее желание устроить каждому из них многосерийное интервью с полицией, а точнее с матерыми представителями Отдела по расследованию убийств. Я также был вынужден признать, что ничего не достигну, если и дальше буду пытаться расследовать убийство, если присутствующие по-прежнему не будут о нем знать.
Теперь, стоя в узком проходе за закрытой дверью, я сжимал кулаки от охватившего меня чувства гнева. Я никогда не считал, что как сыщик навожу на всех такой ужас, что в радиусе мили от меня никто не должен даже помышлять о совершении преступления, но в этом доме кто-то обладал поистине феноменальной наглостью, раз осмелился так отделать клиента Вульфа, когда я крутился поблизости. Лежащий на полу Луэнт выглядел еще более жалким и маленьким, чем когда был жив. Конечно, я страстно желал скорейшей поимки убийцы, но только не табуном блюстителей порядка во главе с лейтенантом Роуклиффом, который припрет меня к стенке и начнет поджаривать на медленном огне. С другой стороны, своими собственными усилиями, принимая во внимание темпы продвижения за последние два часа, я достиг бы первых успехов не раньше следующего четверга.
Я на минуту прислушался, открыл дверь, выскользнул из комнаты и закрыл ее за собой. Постоял, озираясь. Никого. Я подошел к лестнице и начал тихонько спускаться — это было нетрудно, особенно при наличии устилавшего ступеньки ковра. Миновав этаж, я снова остановился. Снизу из комнаты, где был сервирован ужин, доносились голоса, следовательно, все еще сидели за столом. Я пересек коридор и шмыгнул в кабинет Хака.
Плотно прикрыв за собой дверь, я нашарил на стене выключатель. От люстры на потолке разлился яркий свет. Я приблизился к столу, состоявшему, по сути, из двух столов с проходом посередине, так что когда Хак вписывал в него свое кресло-каталку, рабочие поверхности оказывались с обеих сторон. Слева стояли три телефона — внутренний и два городских, с номерами, написанными на картонных вставках. Я пододвинул к себе тот, на котором был номер, указанный в телефонной книге. Меня не интересовало, сколько еще аппаратов имелось на этой линии. Я оглянулся вокруг в поисках двух необходимых мне предметов. Первый, точно такой, как нужно, лежал на противоположном конце стола: это было пресс-папье, тяжелый шар зеленого мрамора, для устойчивости сточенный с одной стороны. На роль второго сгодилась бы любая из сотен книг, имевшихся под рукой в комнате. Следовало бы сперва провести несколько экспериментов, чтобы установить, какой толщины книгу взять и как сильно ударить по ней для получения необходимого эффекта, но я решил, что при данных обстоятельствах не стоит тянуть время. Я выбрал том сантиметра в три толщиной, положил его плашмя на свободную от телефонов половину стола, снял трубку, набрал номер и взял пресс-папье в правую руку.
Ответил Фриц. Выразив сожаление, что приходится отрывать Вульфа от ужина, я сказал, что хотел бы его кое о чем спросить. После паузы в трубке послышался сердитый голос Вульфа:
— Арчи?
Я заговорил эмоционально и торопливо:
— Я в кабинете Хака. Возможно, меня подслушивают по второму аппарату, но ничего не поделаешь. Если вызвать полицейских сейчас, за это придется слишком дорого заплатить, потому что… впрочем, объяснять долго. Вы категорически отказываетесь покидать дом по делам — что ж, ладно. Но пришлите хотя бы Саула. Мне нужна помощь. Если вы разыщете Саула, то передайте…
Я оборвал себя, с размаху опустив на книгу пресс-папье и издав что-то вроде короткого агонизирующего стона, какой издает человек, если его хорошенько стукнули по голове. Я позволил трубке с грохотом упасть на стол, после чего повалился на пол достаточно шумно, чтобы это было слышно на другом конце линии, но все же достаточно тихо, чтобы не переполошить Хака наверху и четверку сотрапезников внизу. Чуть подождав, я поднялся и посмотрел на лежащую на столе трубку. Что с ней делать — вопрос оставался открытым. Конечно, для злодея, раскроившего мне череп, было бы наиболее естественным опустить трубку обратно на рычаг, но тогда Вульф смог бы набрать номер, а я не хотел, чтобы по всему дому начался трезвон. При снятой же трубке Вульф получил бы гудок «занято», поэтому я ее так и оставил.
Теперь предстояло ждать. В принципе, Вульф мог попытаться набрать номер, наткнуться на короткий гудок и успокоиться, но я в этом сильно сомневался. Он был упрям, но не настолько. Звонить полицейским, мол, сходите и пощупайте ему пульс, он бы ни за что не стал, во всяком случае после того, как сам благословил мое намерение не сообщать пока об убийстве. Следовательно, он должен был приехать лично, что мне и требовалось, и я хотел вовремя оказаться у дверей, чтобы встретить его. Однако покидать кабинет, оставив трубку лежать на столе, не стоило. Чтобы выйти из дома и отправиться в путь, Вульфу наверняка хватило бы двух минут, но я решил подождать десять. Я поставил пресс-папье на место, вернул книгу обратно на полку и провел остаток времени, поглядывая на часы. По истечении десятой минуты я опустил трубку на рычаг, покинул комнату и спустился в прихожую.
Там стояла Дороти Рифф в шляпке и надевала пальто. Задержись я на тридцать секунд, и я остался бы без одного из действующих лиц. Она окинула меня взглядом, но не заговорила.
— Надеюсь, вы покидаете нас не насовсем? — спросил я вежливо.
— Да, — отрывисто ответила она. — Я ухожу домой. Есть возражения?
— Есть, — тоже отрывисто сказал я.
— О! Даже так? — Она скосила на меня взгляд.
Я кивнул.
— Вы для меня народ слишком утонченный. Я из тех, кто тычет в людей пальцем, а здесь для этого обстановка неподходящая. Поэтому я позвонил мистеру Вульфу, объяснил ситуацию, он со мной согласился и сейчас находится на пути сюда. С вами он захочет поговорить в особенности, поскольку именно вы предположили, что его клиент — шантажист. Так что не могли бы вы еще немного подождать?
Она нахмурилась.
— Сюда едет Ниро Вульф?
— Да.
— Зачем?
Я сделал неопределенный жест рукой.
— Расследовать.
— Я вам не верю.
— Что ж, я слов на ветер не бросаю. Увидите — поверите, а уж увидев его , вы поверите точно. Покамест я назначил себя привратником, чтобы впустить мистера Вульфа и никого не выпускать.
— Глупости! Я вольна уйти, когда захочу.
— Конечно, можете. Но, вы думаете, это понравится Хаку?
Она открыла рот, закрыла его, развернулась на каблучках и, подойдя к лестнице, взлетела по ней.
Едва она скрылась, из комнаты, где стоял телевизор, появился Пол Тейер, сопровождаемый миссис О'Ши и Сильвией Марси.
— Что за базар? И где мисс Рифф? — спросил Тейер, когда они подошли.
Я ответил, что, узнав о намерении мистера Вульфа присоединиться к нам, она поспешила подняться наверх, чтобы предупредить мистера Хака. Новость, похоже, не произвела на миссис О'Ши совершенно никакого впечатления, но Сильвия Марси что-то восторженно проворковала, а Тейер отступил шаг назад, опустил подбородок и уставился на меня из-под своих тяжелых бровей. Вопросов и комментариев у него не было, зато они были у женщин. Миссис О'Ши заявила, что всегда думала, что профессиональные сыщики больше причиняют неприятности, нежели избавляют от них, и теперь она получила возможность в этом убедиться. Мисс Марси сказала, что почтет за счастье отвечать на вопросы, задаваемые самим Ниро Вульфом, пусть даже они будут не по поводу чего-либо столь ужасного, как убийство, вот только она недостаточно сообразительна и опасается, что запутается относительно каких-нибудь мелочей.
Раздался звонок, я открыл дверь, и Вульф шагнул в прихожую.
Он пронзил меня взглядом, обвел глазами остальных, повернулся ко мне и буркнул:
— Ну?
— Мисс Марси. Миссис О'Ши. Мистер Тейер, — представил я. — А это мистер Вульф.
Он наклонил голову на сантиметр:
— Как поживаете? — Затем снова мне, громче и отчетливее: — Ну?
— Тут есть лифт, что значительно упрощает дело, — произнес я. — Мы все в него сядем и поедем. Вы и я выйдем на следующем этаже, зайдем в кабинет, и я объясню ситуацию. Остальные направятся в комнату мистера Хака этажом выше и предупредят, что мы скоро объявимся. Или, если хотите, я сам могу доложить о вас. Все предельно просто. Ваше пальто и шляпу, сэр.
Он позволил мне их взять, и я положил вещи на стул. Пока мы направлялись к лифту, Сильвия Марси уже успела что-то проворковать Вульфу, но я не разобрал, что именно. Этажом выше мы с Вульфом вышли, я провел его через коридор к кабинету и, распахнув дверь, посторонился, пропуская его. Когда, закрыв дверь, я обернулся, Вульф уже смотрел на меня.
— Ну? — прорычал он.
— Да, сэр. Позвольте начать? — Я подошел к столу и встал между двумя его половинками. — Итак, я воспользовался этим телефоном. — Я прикоснулся к аппарату. — Сперва я положил книгу сюда. — Я похлопал по столу. — Затем набрал номер, взял в правую руку вот это. — Я поднял пресс-папье. — И в подходящий момент шлепнул им по книге. После чего застонал, бросил трубку и упал на пол.
Это был один из тех двух, трех или, возможно, четырех случаев, когда я видел Вульфа лишившимся дара речи. Он даже не казался свирепым. Осмотревшись вокруг и не найдя кресла, которое бы ему приглянулось, он подошел к стоявшему у стены дивану, сел и придал своему телу устойчивость, растопырив руки и опершись ладонями о диван.