Страница:
— Не мог ли мистер Уид застрелить Хейзена?
Я покачал головой:
— Не знаю. Хоть бросай монетку. Но, по крайней мере, он прояснил одно обстоятельство. Вы говорили, что тех, кого презирают, не убивают. Что же не давало покоя Люси Хейзен? Уид. По его словам, она не догадывается о его чувствах к ней и не питает взаимности по отношению к нему Ерунда. Ложь или заблуждение. Из десяти тысяч женщин, в которых я влюблялся, все десять тысяч знали это еще до того, как я сам понимал. Мог ли Уид застрелить Хейзена? Не знаю. Было бы, конечно, неплохо сегодня же ей выслать счет за то, что вы нашли убийцу, но, если он ни при чем, вам придется потрудиться. С чего начать? Хейзен тот еще фрукт…
Зазвонил дверной звонок. Неужели Кремер так долго терпел?
Нет, наверное, Уид, решивший еще немного помочь. Но я не угадал. Это был человек, более знакомый. Худой, средних лет, в темно-синем пальто, скроенном так, чтобы сделать его владельца чуть более широкоплечим, чем он был на самом деле Натаниэль Паркер шил одежду у Стовера. Я открыл дверь, поздоровался и впустил его в холл. Не снимая пальто, он двинулся к кабинету со шляпой в руке. Я за ним.
Паркер входил в число тех восьми человек на белом свете, не считая вашего покорного слуги, с которыми Вульф обменивался рукопожатиями. Паркер отклонил приглашение садиться, сказав, что уже на полтора часа опаздывает на деловой обед.
— Я зашел, а не позвонил, — пояснил он, — потому что меня просили передать вам это. — Он вынул из кармана ключ и вручил мне. — Ключ от дома миссис Хейзен. И еще вот что — Из внутреннего кармана он вытащил бумагу. — Это доверенность, по которой вы имеете право войти в ее дом и кое-что взять. А именно: шкатулку. Миссис Хейзен назвала ее железной, но я думаю, что она из жести или из стали. Шкатулка в комоде, под нижним ящиком. В спальне мужа. Надо вынуть нижний ящик, приподнять доску, под которой и спрятана шкатулка. Моя клиентка не знает, что в ней. Примерно год назад Хейзен приподнял доску и показал шкатулку жене. Сказал, что в случае его смерти она должна достать шкатулку, попросить слесаря открыть ее и сжечь содержимое, не читая. Вам, наверное, будет любопытно взглянуть, — и она очень этого хочет. Вы действуете от ее имени через ее адвоката.
Вульф хмыкнул.
— Я сделаю, как сочту нужным.
— В этом я не сомневаюсь. Если вы не захотите сообщить мне, что в шкатулке, то всегда можно сказать, что она оказалась пустой. Я бы с удовольствием присутствовал при ее вскрытии, но у меня деловая встреча. Кстати, что она вам сказала утром?
— Спросите у нее самой.
— Спрашивал. Она отказалась отвечать. Сказала, что раскроет рот, только получив от вас указания. Но если ей предъявят обвинение в убийстве, я должен знать все, иначе не смогу представлять ее интересы. Она уже провела там пять часов, но, похоже, они еще ее подержат. Если они сочтут ее основным свидетелем, то освободят под залог только завтра утром. В половине десятого у меня встреча с адвокатом Хейзена. У него завещание. У вас что-нибудь ко мне есть?
Вульф сказал, что нет, и адвокат удалился. Проводив его, я вернулся в кабинет и спросил:
— Какие-нибудь особые инструкции?
— Нет. Интересно, есть ли в доме полиция?
— Вряд ли. Это всего-навсего место, где он жил. Его убили не там. Перчатки надеть?
— Не надо. Мы действуем вполне официально
После того, как несколько лет назад я угодил в глупое положение, выполняя похожее задание, я взял за правило брать с собой оружие — на случай, если мои интересы могут вступить в противоречие с планами убийцы. Я снял пиджак, вынул из стола кобуру и заряженный «морли», повесил кобуру на плечо, надел пиджак, убедился, что в одном кармане у меня ключ Люси, а в другом ее доверенность, и вернулся в холл за пальто и шляпой.
Я покачал головой:
— Не знаю. Хоть бросай монетку. Но, по крайней мере, он прояснил одно обстоятельство. Вы говорили, что тех, кого презирают, не убивают. Что же не давало покоя Люси Хейзен? Уид. По его словам, она не догадывается о его чувствах к ней и не питает взаимности по отношению к нему Ерунда. Ложь или заблуждение. Из десяти тысяч женщин, в которых я влюблялся, все десять тысяч знали это еще до того, как я сам понимал. Мог ли Уид застрелить Хейзена? Не знаю. Было бы, конечно, неплохо сегодня же ей выслать счет за то, что вы нашли убийцу, но, если он ни при чем, вам придется потрудиться. С чего начать? Хейзен тот еще фрукт…
Зазвонил дверной звонок. Неужели Кремер так долго терпел?
Нет, наверное, Уид, решивший еще немного помочь. Но я не угадал. Это был человек, более знакомый. Худой, средних лет, в темно-синем пальто, скроенном так, чтобы сделать его владельца чуть более широкоплечим, чем он был на самом деле Натаниэль Паркер шил одежду у Стовера. Я открыл дверь, поздоровался и впустил его в холл. Не снимая пальто, он двинулся к кабинету со шляпой в руке. Я за ним.
Паркер входил в число тех восьми человек на белом свете, не считая вашего покорного слуги, с которыми Вульф обменивался рукопожатиями. Паркер отклонил приглашение садиться, сказав, что уже на полтора часа опаздывает на деловой обед.
— Я зашел, а не позвонил, — пояснил он, — потому что меня просили передать вам это. — Он вынул из кармана ключ и вручил мне. — Ключ от дома миссис Хейзен. И еще вот что — Из внутреннего кармана он вытащил бумагу. — Это доверенность, по которой вы имеете право войти в ее дом и кое-что взять. А именно: шкатулку. Миссис Хейзен назвала ее железной, но я думаю, что она из жести или из стали. Шкатулка в комоде, под нижним ящиком. В спальне мужа. Надо вынуть нижний ящик, приподнять доску, под которой и спрятана шкатулка. Моя клиентка не знает, что в ней. Примерно год назад Хейзен приподнял доску и показал шкатулку жене. Сказал, что в случае его смерти она должна достать шкатулку, попросить слесаря открыть ее и сжечь содержимое, не читая. Вам, наверное, будет любопытно взглянуть, — и она очень этого хочет. Вы действуете от ее имени через ее адвоката.
Вульф хмыкнул.
— Я сделаю, как сочту нужным.
— В этом я не сомневаюсь. Если вы не захотите сообщить мне, что в шкатулке, то всегда можно сказать, что она оказалась пустой. Я бы с удовольствием присутствовал при ее вскрытии, но у меня деловая встреча. Кстати, что она вам сказала утром?
— Спросите у нее самой.
— Спрашивал. Она отказалась отвечать. Сказала, что раскроет рот, только получив от вас указания. Но если ей предъявят обвинение в убийстве, я должен знать все, иначе не смогу представлять ее интересы. Она уже провела там пять часов, но, похоже, они еще ее подержат. Если они сочтут ее основным свидетелем, то освободят под залог только завтра утром. В половине десятого у меня встреча с адвокатом Хейзена. У него завещание. У вас что-нибудь ко мне есть?
Вульф сказал, что нет, и адвокат удалился. Проводив его, я вернулся в кабинет и спросил:
— Какие-нибудь особые инструкции?
— Нет. Интересно, есть ли в доме полиция?
— Вряд ли. Это всего-навсего место, где он жил. Его убили не там. Перчатки надеть?
— Не надо. Мы действуем вполне официально
После того, как несколько лет назад я угодил в глупое положение, выполняя похожее задание, я взял за правило брать с собой оружие — на случай, если мои интересы могут вступить в противоречие с планами убийцы. Я снял пиджак, вынул из стола кобуру и заряженный «морли», повесил кобуру на плечо, надел пиджак, убедился, что в одном кармане у меня ключ Люси, а в другом ее доверенность, и вернулся в холл за пальто и шляпой.
5
Я остановился возле дома Хейзена, на другой стороне Тридцать седьмой улицы между Лексингтон-авеню и Парк-авеню, и осмотрелся. Дом кирпичный, выкрашенный в серый цвет, с зеленой каймой. Поуже, чем дом Вульфа, но тоже в четыре этажа. Чтобы подойти к парадному, надо спуститься с тротуара на две ступеньки. Все детали я зафиксировал автоматически, на всякий случай. Никакой ценности они не представляли. Куда важней было то, что в одном из окон третьего этажа виднелась полоска света. Это случается, когда вы не очень аккуратно опускаете шторы. Я не знал, где расположена спальня Хейзена. Может, именно там. Может, как раз сейчас сотрудник отдела по расследованию убийств делал обыск, хотя в это верилось с трудом, в их распоряжении было целых десять часов. Комната прислуги? Непохоже. Вряд ли прислуга живет на третьем этаже с окнами на улицу. Кто бы там ни был и что бы ни делал, я решил не пугать его звонком в дверь и пересек улицу, спустился по ступенькам, осторожно отпер дверь ключом, вошел, с еще большей осторожностью закрыл ее за собой и, пока глаза привыкали к темноте, стал прислушиваться. С полминуты было тихо, затем наверху раздался глухой звук, будто что-то упало, и тихо заговорил мужчина. Если он не беседовал сам с собой, в доме было по крайней мере двое. Решив действовать, я снял пальто и шляпу, положил их прямо на пол и ощупью на цыпочках двинулся к холлу. Нашел лестницу. Стал подниматься.
Вскоре я остановился Второй голос. Сопрано? Вроде бы. Потом опять баритон. Я продолжал подъем, только еще медленнее и осторожнее, прижимаясь к стене. В холле второго этажа было чуть светлее, свет пробивался сверху, и можно было различить очертания. Я еще более замедлил шаг, ибо таинственные гости были уже совсем рядом. Голоса смолкли, но раздалось постукивание. Я поднялся настолько, что голова моя оказалась на уровне пола третьего этажа. Холл такой же, как и на втором, а свет пробивался из полуоткрытой двери в самом его начале. Я мог разглядеть стул, часть кровати и шторы на окне, а также над спинкой стула женский затылок — серебристые волосы под черной шляпкой.
Конечно, я мог постоять и подождать, когда снова раздадутся голоса, но лестница не самое удачное место для подслушивания.
Я продолжил подъем. Оставалась последняя ступенька, когда стук прекратился и баритон сказал «Нет, это бессмысленно». Я оказался в холле и прижался к стене. Сопрано: «Конечно, мистер Кури». Я двинулся по стене к двери. Раздался другой женский голос, тембром пониже: «Вряд ли здесь. Может, посмотрим в комнате Люси? Это больше на него похоже». Другой мужской голос, пониже: «Посмотри и там» Потом дверь открылась, и из нее вышел человек.
Две следующие секунды я никак не могу занести в свой актив. Я был начеку, а он ничего не подозревал, да и вообще реакция у меня отменная. В оправдание могу лишь сказать, что в этот момент я делал очередной осторожный шаг. Так или иначе, он первым пошел в атаку и чуть было не сшиб меня с ног. Когда вы теряете равновесие, не стоит искать точку опоры при падении. Поэтому я уже по собственной инициативе приземлился на пол, подогнув колени к подбородку, а потом стремительно выбросил ноги вперед, ударив ими противника в живот. Несмотря на свой внушительный вес, он отлетел к стене. Не успел я подняться на ноги, как из комнаты выбежал второй мужчина. Я сделал несколько финтов и, отойдя в сторону, врезал ему правой рукой по почкам. Он согнулся, схватившись за спину. Я развернулся, вытащил свой «морли» и показал ему.
— Если требуется дырка в челюсти, милости прошу.
Первый, здоровяк, стоял у стены и тяжело дышал. Второй, поменьше, пытался выпрямиться. В дверях показалась женщина, та, что раньше сидела на стуле. За ее спиной маячила вторая.
— Учтите, что эта штука заряжена, — предупредил я — Так что прошу не лезть в карманы за сигаретами. А ну живо все назад в комнату и без глупостей! Для спокойствия надо бы продырявить кому-то из вас плечо или лодыжку, да стрелок из меня никудышный, могу не туда попасть.
— Кто вы? — спросил здоровяк.
— Ковбой Билли Кидд. Прошу в комнату. Без прыжков и гримас. Лицом к стене.
Они двинулись в комнату. Я за ними. Женщина с серебристыми волосами пыталась заговорить со мной, но я махнул револьвером, и она тоже повернулась к стене. Когда они все выстроились в ряд, я обыскал мужчин, убедился, что у них нет оружия, велел им оставаться на местах, а сам отступил к кровати. На ней были свалены пальто, шляпы и дамские сумочки. С мужчиной мне было все ясно. Здоровяк — это Амброз Пердис. В газетах часто публиковались снимки этого судового магната. Второго, как я понял, звали Джулз Кури. Теперь пора знакомиться с дамами. Я открыл одну из сумочек, высыпал ее содержимое на кровать. Пердис обернулся, и я рявкнул:
— Стоп! Я ведь с вами по-хорошему. А то могу и врезать револьвером! А ну-ка лицом к стене!
Он подчинился. Кожаный бумажник, выпавший из сумочки, был набит документами, и водительские права, и кредитные карточки, и все прочее. На одних значилось Эйн Тальбот, на других — миссис Генри Льюис Тальбот. Принадлежали они молодой женщине, настолько привлекательной во всех ракурсах, что, несмотря на занятость, я постоянно косился на нее. Затем я взял кожаный кошелечек для ключей и открыл его. Один из ключей сравнил с ключом Люси. Не совпадает. Запихнул все обратно в сумочку, взял другую и поступил с ней, как с первой. Женщину с серебряными волосами звали миссис Виктор Оливер. В ее сумочке не было ни ключа, который совпадал бы с моим, ни вообще чего-либо заслуживающего внимания. Я обшарил карманы всех пальто, но и там ключей не было.
Встав с кровати, я усмехнулся, все были в перчатках, причем не в резиновых, а в самых обычных.
— Теперь, когда я знаю, как вас зовут, — сказал я, — пора и мне представиться. Арчи Гудвин. Я работаю на Ниро Вульфа, о котором вы, наверное, слышали. Он частный детектив, и его наняла миссис Барри Хейзен. У меня есть ключ от ее дома и разрешение посетить его. Мне надо знать, как вы попали в дом, и я это обязательно выясню. Можете повернуться, но с места прошу не сходить. Вам придется раздеться. Одежду кладите на пол. Обувь, чулки, носки тоже надо снять. Можете остаться в нижнем белье. Впрочем, там будет видно.
Все ошарашенно уставились на меня. Энн Тальбот сказала:
— Даже и не подумаю! Это чудовищно! — Смотреть на нее было одно удовольствие.
— Представьте себе, что вы на пляже, — посоветовал я. — Иначе мне придется самому оказать вам эту услугу. Не думайте, что я не справлюсь.
— У нас нет ключей, — подала голос миссис Оливер. На нее как раз смотреть было одно неудовольствие. Вялые обвисшие щеки и подбородок. Глубоко посаженные желтые глазки. — Нас впустила служанка. Сейчас ее нет дома, но потом вы сможете у нее все спросить.
— Она будет отрицать все, — подал голос Джузл Кури. Баритон принадлежал ему. Смуглый, жилистый, узкобедрый человечек.
— Все четверо, — сказал я, — но, если вы не разденетесь добром, может выйти неприятность. Даю вам две минуты. — Я поднес руку к глазам, чтобы видеть циферблат часов, не выпуская из поля зрения всю четверку. — Начнем с перчаток.
— Почему вам так важно знать, как мы проникли в дом? — спросил Пердис.
— Потону что в карманах убитого не оказалось ключей Двадцать секунд уже прошло.
Я достаточно воспитан, чтобы отвернуться или, по крайней мере, отвести взгляд, когда раздевается дама. Но у любой из этих дам за подвязкой чулка мог быть пистолет. Поэтому на время пришлось забыть о манерах. Мужчины раздевались в два раза дольше, чем женщины. Я позволил Энн Тальбот остаться в трусиках и лифчике; вряд ли она могла запрятать в них ключ. У миссис Оливер был такой тугой пояс, что под него нельзя было подсунуть ключ даже при всем желании. Кури остался в спортивных трусах без майки, Амброз Пердис — в бледно-голубом «гарнитуре» до колен. Я велел им повернуться и затем отпихнул ногой одежду Пердиса, чтобы он не мог до нее дотянуться.
Обыск одежды занял куда меньше времени, чем я предполагал, правда, одна рука у меня была занята револьвером. К тому же меня интересовал не только ключ, но и вообще все, что могло оказаться полезным в расследовании. Но ничего такого не обнаружилось. У Кури я нашел кошелечек для ключей, у Пердиса — кольцо, но нужного ключа не было. Впрочем, я предполагал такой исход, когда они стали покорно раздеваться. Если бы у кого-то был ключ, он бы постарался его потихоньку выбросить или отдал бы мне, придумав какое-то объяснение. Теперь, удостоверившись, что ни у кого из них нет ни бомбы, ни пушки, я позволил себе расслабиться. Велев им одеваться, я подошел к телефону у изголовья кровати, взял трубку и стал набирать номер. Вдруг раздался голос Пердиса.
— Погодите! Минуточку! Я хочу что-то сказать. Вы звоните в полицию?
— Нет, — коротко отозвался я. — Говорите, но быстро и коротко.
Пердис явно не был готов к мужскому разговору. Он успел надеть рубашку, но штаны держал в руке.
— Вы не полицейский?
— Я уже вам говорил, кто я.
— Это Арчи Гудвин, — сказала Энн Тальбот. — Я видела его во «Фламинго».
— Вы частный детектив? — спросил Пердис.
— Да.
— Значит, вы работаете за деньги? Так вот, мы заплатим вам пятьдесят тысяч, если вы сейчас же покинете этот дом и забудете, что были в нем. Половина суммы наличными завтра, вторая — позже. Вы получите от нас гарантии, можно даже письменные.
— Что значит позже?
— Сейчас я не могу ответить точно. Это вопрос деликатный. Нам сперва надо убедиться, что вы и впрямь забыли об этом. Ну, и урегулировать кое-какие проблемы.
— Звучит туманно. Одевайтесь, потом разберемся.
Я опять снял трубку и стал набирать номер. Пердис снова двинулся ко мне, но я показал ему свою пушку. Он продолжал наступать, что-то бормоча. Я поставил телефон и двинулся ему навстречу. Это его не остановило. Пердис попытался обойти меня и схватить телефон. Я хотел было огреть его своим «морли», но его обходной маневр помешал мне. Тогда я дал ему левой по челюсти, а потом толкнул бедром в зад, отчего он, пролетев футов десять, приземлился в угол на четвереньки.
— Кончайте балаган и наденьте брюки, — сказал я, а потом в третий раз подошел к телефону и набрал номер. На десятом гудке трубку сняли, и голос Вульфа буркнул:
— Да?
— Это я. Вам нужны пятьдесят тысяч?
Вульф хмыкнул и спросил:
— В шкатулке?
— Нет, до нее я еще не добрался. Я в спальне Хейзена. А со мной еще четверо — две женщины, двое мужчин. Та четверка, что вчера обедала у него. Сейчас они стоят в ряд у стены. Они что-то искали в этой комнате и не нашли. Пердис только что предложил.
— У кого-нибудь из них есть ключ от дома Хейзена?
— Нет, я велел им раздеться и прощупал одежду. Говорят, их впустила служанка. Они, конечно, подмазали ее и отправили с глаз подальше. Пердис только что предложил мне пятьдесят тысяч, если я уйду и забуду, что когда-либо бывал в доме. Могу взять вас в долю. Не исключено, что он может заплатить и больше.
— Пф! Ты в порядке?
— Да. Я позвонил предупредить, что мы приедем через полчаса, а то и раньше. Вы готовы нас принять?
Молчание. Наш приезд означал, что Вульфу предстоит работать, и не завтра, а сегодня вечером, да к тому же с двумя женщинами. Потом короткое «приезжайте».
Пердис присоединился к остальным у стены. Когда я положил трубку, он произнес:
— Мы готовы удвоить сумму. Сто тысяч долларов!
— Погодите! — Я подошел к кровати. — Вы слышали, что я сказал Ниро Вульфу, — мы будем у него через полчаса. Но у вас есть выбор. Вы можете разойтись кто куда, стараясь забыть, что были здесь, но тогда я позвоню инспектору Кремеру и расскажу ему все, как есть. Вы также можете поехать со мной к Вульфу обсудить ситуацию, и он решит, нужно или нет беспокоить инспектора. Две минуты на размышление.
Я взглянул на часы.
— Послушайте, мистер Гудвин, — начала Энн Тальбот, очаровательная как в одежде, так и без нее. — Мы искали то, что по праву принадлежит нам. Мы не воры, а приличные…
— Виноват, — перебил я ее, — но не стоит тратить на меня время. Я мальчик на побегушках. Итак, Ниро Вульф или полиция. Если вы выбираете Вульфа, тогда подождите: мне надо немного поработать с этой комнатой. Вы захватываете ваши вещи, спускаетесь и находите такси. Садитесь в одно и ждите. Я поеду во втором. Я не задержусь и присоединюсь к вам через пару минут. Напоминаю: если кто-то из вас решит не ездить к Вульфу и не дождется меня, я тотчас же звоню в полицию. Мне придется выполнить свою угрозу.
Пердис и миссис Оливер начали что-то говорить, но я жестом велел им замолчать и отошел от кровати. Энн Тальбот приблизилась и взяла с нее свое пальто, а Кури помог ей надеть его, после чего взял свое.
— У нас нет выбора, — сказала Энн Тальбот Пердису и миссис Оливер. Пердис наклонился за пальто миссис Оливер и подал ей, а она подошла к кровати за сумочкой.
Пердис покинул комнату последним. Когда его шаги послышались на лестнице, я закрыл дверь, запер ее на стул, подошел к массивному комоду у левой стены и выдвинул нижний ящик. В нем оказалось сложенное одеяло. Я присел на корточки, заглянул внутрь. Доска под ящиком была не из фанеры, а из крепкого дерева, плотно пригнанная и не поддающаяся ногтям. Тогда я вынул перочинный нож, вонзил его в небольшую щелочку посередине и потянул. Доска стала приподниматься. Я запустил руку глубже и вытащил шкатулку. Она была не из тех, что называют хрупкими. Из стали, двенадцать дюймов в длину, шесть в ширину, два в высоту. Весит добрых четыре фунта. Заперта на замок, который не открыть пилкой для ногтей. Я потряс ее. Внутри не загремело, не зашуршало. Но это ни о чем не говорило. Я поставил доску на место, вернул ящик, вытащил стул, открыл дверь и двинулся к лестнице. Внизу было тихо. Вот бы они заволновались, если бы увидели меня со шкатулкой, которую я отыскал в спальне Хейзена. Я спустился на этаж ниже, постоял, прислушиваясь, и затем уже спустился вниз. В холле первого этажа горел свет. Мои пальто и шляпа по-прежнему лежали на полу. Я вложил «морли» в кобуру, надел шляпу, пальто, сунул под пальто шкатулку, а руку в карман, чтобы придерживать ее, выключил свет и открыл дверь на улицу.
Они неукоснительно выполнили мои инструкции. У дома стояло два такси, и все четверо сидели в заднем. Я подошел к их машине, велел водителю следовать за первым такси, сел в него и назвал адрес Вульфа. Мы поехали.
Вскоре я остановился Второй голос. Сопрано? Вроде бы. Потом опять баритон. Я продолжал подъем, только еще медленнее и осторожнее, прижимаясь к стене. В холле второго этажа было чуть светлее, свет пробивался сверху, и можно было различить очертания. Я еще более замедлил шаг, ибо таинственные гости были уже совсем рядом. Голоса смолкли, но раздалось постукивание. Я поднялся настолько, что голова моя оказалась на уровне пола третьего этажа. Холл такой же, как и на втором, а свет пробивался из полуоткрытой двери в самом его начале. Я мог разглядеть стул, часть кровати и шторы на окне, а также над спинкой стула женский затылок — серебристые волосы под черной шляпкой.
Конечно, я мог постоять и подождать, когда снова раздадутся голоса, но лестница не самое удачное место для подслушивания.
Я продолжил подъем. Оставалась последняя ступенька, когда стук прекратился и баритон сказал «Нет, это бессмысленно». Я оказался в холле и прижался к стене. Сопрано: «Конечно, мистер Кури». Я двинулся по стене к двери. Раздался другой женский голос, тембром пониже: «Вряд ли здесь. Может, посмотрим в комнате Люси? Это больше на него похоже». Другой мужской голос, пониже: «Посмотри и там» Потом дверь открылась, и из нее вышел человек.
Две следующие секунды я никак не могу занести в свой актив. Я был начеку, а он ничего не подозревал, да и вообще реакция у меня отменная. В оправдание могу лишь сказать, что в этот момент я делал очередной осторожный шаг. Так или иначе, он первым пошел в атаку и чуть было не сшиб меня с ног. Когда вы теряете равновесие, не стоит искать точку опоры при падении. Поэтому я уже по собственной инициативе приземлился на пол, подогнув колени к подбородку, а потом стремительно выбросил ноги вперед, ударив ими противника в живот. Несмотря на свой внушительный вес, он отлетел к стене. Не успел я подняться на ноги, как из комнаты выбежал второй мужчина. Я сделал несколько финтов и, отойдя в сторону, врезал ему правой рукой по почкам. Он согнулся, схватившись за спину. Я развернулся, вытащил свой «морли» и показал ему.
— Если требуется дырка в челюсти, милости прошу.
Первый, здоровяк, стоял у стены и тяжело дышал. Второй, поменьше, пытался выпрямиться. В дверях показалась женщина, та, что раньше сидела на стуле. За ее спиной маячила вторая.
— Учтите, что эта штука заряжена, — предупредил я — Так что прошу не лезть в карманы за сигаретами. А ну живо все назад в комнату и без глупостей! Для спокойствия надо бы продырявить кому-то из вас плечо или лодыжку, да стрелок из меня никудышный, могу не туда попасть.
— Кто вы? — спросил здоровяк.
— Ковбой Билли Кидд. Прошу в комнату. Без прыжков и гримас. Лицом к стене.
Они двинулись в комнату. Я за ними. Женщина с серебристыми волосами пыталась заговорить со мной, но я махнул револьвером, и она тоже повернулась к стене. Когда они все выстроились в ряд, я обыскал мужчин, убедился, что у них нет оружия, велел им оставаться на местах, а сам отступил к кровати. На ней были свалены пальто, шляпы и дамские сумочки. С мужчиной мне было все ясно. Здоровяк — это Амброз Пердис. В газетах часто публиковались снимки этого судового магната. Второго, как я понял, звали Джулз Кури. Теперь пора знакомиться с дамами. Я открыл одну из сумочек, высыпал ее содержимое на кровать. Пердис обернулся, и я рявкнул:
— Стоп! Я ведь с вами по-хорошему. А то могу и врезать револьвером! А ну-ка лицом к стене!
Он подчинился. Кожаный бумажник, выпавший из сумочки, был набит документами, и водительские права, и кредитные карточки, и все прочее. На одних значилось Эйн Тальбот, на других — миссис Генри Льюис Тальбот. Принадлежали они молодой женщине, настолько привлекательной во всех ракурсах, что, несмотря на занятость, я постоянно косился на нее. Затем я взял кожаный кошелечек для ключей и открыл его. Один из ключей сравнил с ключом Люси. Не совпадает. Запихнул все обратно в сумочку, взял другую и поступил с ней, как с первой. Женщину с серебряными волосами звали миссис Виктор Оливер. В ее сумочке не было ни ключа, который совпадал бы с моим, ни вообще чего-либо заслуживающего внимания. Я обшарил карманы всех пальто, но и там ключей не было.
Встав с кровати, я усмехнулся, все были в перчатках, причем не в резиновых, а в самых обычных.
— Теперь, когда я знаю, как вас зовут, — сказал я, — пора и мне представиться. Арчи Гудвин. Я работаю на Ниро Вульфа, о котором вы, наверное, слышали. Он частный детектив, и его наняла миссис Барри Хейзен. У меня есть ключ от ее дома и разрешение посетить его. Мне надо знать, как вы попали в дом, и я это обязательно выясню. Можете повернуться, но с места прошу не сходить. Вам придется раздеться. Одежду кладите на пол. Обувь, чулки, носки тоже надо снять. Можете остаться в нижнем белье. Впрочем, там будет видно.
Все ошарашенно уставились на меня. Энн Тальбот сказала:
— Даже и не подумаю! Это чудовищно! — Смотреть на нее было одно удовольствие.
— Представьте себе, что вы на пляже, — посоветовал я. — Иначе мне придется самому оказать вам эту услугу. Не думайте, что я не справлюсь.
— У нас нет ключей, — подала голос миссис Оливер. На нее как раз смотреть было одно неудовольствие. Вялые обвисшие щеки и подбородок. Глубоко посаженные желтые глазки. — Нас впустила служанка. Сейчас ее нет дома, но потом вы сможете у нее все спросить.
— Она будет отрицать все, — подал голос Джузл Кури. Баритон принадлежал ему. Смуглый, жилистый, узкобедрый человечек.
— Все четверо, — сказал я, — но, если вы не разденетесь добром, может выйти неприятность. Даю вам две минуты. — Я поднес руку к глазам, чтобы видеть циферблат часов, не выпуская из поля зрения всю четверку. — Начнем с перчаток.
— Почему вам так важно знать, как мы проникли в дом? — спросил Пердис.
— Потону что в карманах убитого не оказалось ключей Двадцать секунд уже прошло.
Я достаточно воспитан, чтобы отвернуться или, по крайней мере, отвести взгляд, когда раздевается дама. Но у любой из этих дам за подвязкой чулка мог быть пистолет. Поэтому на время пришлось забыть о манерах. Мужчины раздевались в два раза дольше, чем женщины. Я позволил Энн Тальбот остаться в трусиках и лифчике; вряд ли она могла запрятать в них ключ. У миссис Оливер был такой тугой пояс, что под него нельзя было подсунуть ключ даже при всем желании. Кури остался в спортивных трусах без майки, Амброз Пердис — в бледно-голубом «гарнитуре» до колен. Я велел им повернуться и затем отпихнул ногой одежду Пердиса, чтобы он не мог до нее дотянуться.
Обыск одежды занял куда меньше времени, чем я предполагал, правда, одна рука у меня была занята револьвером. К тому же меня интересовал не только ключ, но и вообще все, что могло оказаться полезным в расследовании. Но ничего такого не обнаружилось. У Кури я нашел кошелечек для ключей, у Пердиса — кольцо, но нужного ключа не было. Впрочем, я предполагал такой исход, когда они стали покорно раздеваться. Если бы у кого-то был ключ, он бы постарался его потихоньку выбросить или отдал бы мне, придумав какое-то объяснение. Теперь, удостоверившись, что ни у кого из них нет ни бомбы, ни пушки, я позволил себе расслабиться. Велев им одеваться, я подошел к телефону у изголовья кровати, взял трубку и стал набирать номер. Вдруг раздался голос Пердиса.
— Погодите! Минуточку! Я хочу что-то сказать. Вы звоните в полицию?
— Нет, — коротко отозвался я. — Говорите, но быстро и коротко.
Пердис явно не был готов к мужскому разговору. Он успел надеть рубашку, но штаны держал в руке.
— Вы не полицейский?
— Я уже вам говорил, кто я.
— Это Арчи Гудвин, — сказала Энн Тальбот. — Я видела его во «Фламинго».
— Вы частный детектив? — спросил Пердис.
— Да.
— Значит, вы работаете за деньги? Так вот, мы заплатим вам пятьдесят тысяч, если вы сейчас же покинете этот дом и забудете, что были в нем. Половина суммы наличными завтра, вторая — позже. Вы получите от нас гарантии, можно даже письменные.
— Что значит позже?
— Сейчас я не могу ответить точно. Это вопрос деликатный. Нам сперва надо убедиться, что вы и впрямь забыли об этом. Ну, и урегулировать кое-какие проблемы.
— Звучит туманно. Одевайтесь, потом разберемся.
Я опять снял трубку и стал набирать номер. Пердис снова двинулся ко мне, но я показал ему свою пушку. Он продолжал наступать, что-то бормоча. Я поставил телефон и двинулся ему навстречу. Это его не остановило. Пердис попытался обойти меня и схватить телефон. Я хотел было огреть его своим «морли», но его обходной маневр помешал мне. Тогда я дал ему левой по челюсти, а потом толкнул бедром в зад, отчего он, пролетев футов десять, приземлился в угол на четвереньки.
— Кончайте балаган и наденьте брюки, — сказал я, а потом в третий раз подошел к телефону и набрал номер. На десятом гудке трубку сняли, и голос Вульфа буркнул:
— Да?
— Это я. Вам нужны пятьдесят тысяч?
Вульф хмыкнул и спросил:
— В шкатулке?
— Нет, до нее я еще не добрался. Я в спальне Хейзена. А со мной еще четверо — две женщины, двое мужчин. Та четверка, что вчера обедала у него. Сейчас они стоят в ряд у стены. Они что-то искали в этой комнате и не нашли. Пердис только что предложил.
— У кого-нибудь из них есть ключ от дома Хейзена?
— Нет, я велел им раздеться и прощупал одежду. Говорят, их впустила служанка. Они, конечно, подмазали ее и отправили с глаз подальше. Пердис только что предложил мне пятьдесят тысяч, если я уйду и забуду, что когда-либо бывал в доме. Могу взять вас в долю. Не исключено, что он может заплатить и больше.
— Пф! Ты в порядке?
— Да. Я позвонил предупредить, что мы приедем через полчаса, а то и раньше. Вы готовы нас принять?
Молчание. Наш приезд означал, что Вульфу предстоит работать, и не завтра, а сегодня вечером, да к тому же с двумя женщинами. Потом короткое «приезжайте».
Пердис присоединился к остальным у стены. Когда я положил трубку, он произнес:
— Мы готовы удвоить сумму. Сто тысяч долларов!
— Погодите! — Я подошел к кровати. — Вы слышали, что я сказал Ниро Вульфу, — мы будем у него через полчаса. Но у вас есть выбор. Вы можете разойтись кто куда, стараясь забыть, что были здесь, но тогда я позвоню инспектору Кремеру и расскажу ему все, как есть. Вы также можете поехать со мной к Вульфу обсудить ситуацию, и он решит, нужно или нет беспокоить инспектора. Две минуты на размышление.
Я взглянул на часы.
— Послушайте, мистер Гудвин, — начала Энн Тальбот, очаровательная как в одежде, так и без нее. — Мы искали то, что по праву принадлежит нам. Мы не воры, а приличные…
— Виноват, — перебил я ее, — но не стоит тратить на меня время. Я мальчик на побегушках. Итак, Ниро Вульф или полиция. Если вы выбираете Вульфа, тогда подождите: мне надо немного поработать с этой комнатой. Вы захватываете ваши вещи, спускаетесь и находите такси. Садитесь в одно и ждите. Я поеду во втором. Я не задержусь и присоединюсь к вам через пару минут. Напоминаю: если кто-то из вас решит не ездить к Вульфу и не дождется меня, я тотчас же звоню в полицию. Мне придется выполнить свою угрозу.
Пердис и миссис Оливер начали что-то говорить, но я жестом велел им замолчать и отошел от кровати. Энн Тальбот приблизилась и взяла с нее свое пальто, а Кури помог ей надеть его, после чего взял свое.
— У нас нет выбора, — сказала Энн Тальбот Пердису и миссис Оливер. Пердис наклонился за пальто миссис Оливер и подал ей, а она подошла к кровати за сумочкой.
Пердис покинул комнату последним. Когда его шаги послышались на лестнице, я закрыл дверь, запер ее на стул, подошел к массивному комоду у левой стены и выдвинул нижний ящик. В нем оказалось сложенное одеяло. Я присел на корточки, заглянул внутрь. Доска под ящиком была не из фанеры, а из крепкого дерева, плотно пригнанная и не поддающаяся ногтям. Тогда я вынул перочинный нож, вонзил его в небольшую щелочку посередине и потянул. Доска стала приподниматься. Я запустил руку глубже и вытащил шкатулку. Она была не из тех, что называют хрупкими. Из стали, двенадцать дюймов в длину, шесть в ширину, два в высоту. Весит добрых четыре фунта. Заперта на замок, который не открыть пилкой для ногтей. Я потряс ее. Внутри не загремело, не зашуршало. Но это ни о чем не говорило. Я поставил доску на место, вернул ящик, вытащил стул, открыл дверь и двинулся к лестнице. Внизу было тихо. Вот бы они заволновались, если бы увидели меня со шкатулкой, которую я отыскал в спальне Хейзена. Я спустился на этаж ниже, постоял, прислушиваясь, и затем уже спустился вниз. В холле первого этажа горел свет. Мои пальто и шляпа по-прежнему лежали на полу. Я вложил «морли» в кобуру, надел шляпу, пальто, сунул под пальто шкатулку, а руку в карман, чтобы придерживать ее, выключил свет и открыл дверь на улицу.
Они неукоснительно выполнили мои инструкции. У дома стояло два такси, и все четверо сидели в заднем. Я подошел к их машине, велел водителю следовать за первым такси, сел в него и назвал адрес Вульфа. Мы поехали.
6
Чтобы войти в четырехэтажный дом Вульфа на Западной Тридцать пятой улице, надо подняться на семь ступенек. Попав в холл, вы видите слева дверь в гостиную. Дальше кабинет. Двери и стены обеих комнат звуконепроницаемы. Проводив четверку в гостиную и предупредив, что им придется подождать, я вернулся в холл, повесил пальто и шляпу, а потом отправился в кабинет и выложил шкатулку Вульфу на стол.
— Еле успел, — сказал я. — Час-другой, и они бы ее нашли.
Он протянул к ней руку и потрогал кончиками пальцев:
— Ты ее не открывал?
— Нет. Слишком крепкий замок. Они уже здесь, в передней. Я предложил им выбор: к вам или в полицию. Они предпочли вас. К тому, что я сказал вам по телефону, мне нечего добавить. Но прежде, чем открыть ее, я бы рискнул сделать догадку насчет содержимого шкатулки. То, что в ней какие-то изобличающие их материалы, само собой разумеется. Но скорее всего там улики против миссис Оливер. Эта грымза явно свела в могилу своего мужа. Вы еще ее увидите.
Вульф поморщился:
— Деваться некуда. Принеси ключи.
Я подошел к шкафу у дальней стены и открыл дверцу. Я, конечно, не могу выступать в судах как эксперт по замкам, но кое-что смыслю в них, если у вас есть терпение, могу открыть ваш чемодан канцелярской скрепкой.
Я поставил шкатулку на свой стол, сел и взялся за дело. Я выбрал четыре типа ключей. Первую серию я через три минуты забраковал, вторую — еще через три минуты. Третий комплект оказался более перспективным. Я сосредоточенно трудился над замком, когда Вульф проворчал:
— Лучше возьми молоток и стамеску.
Не успел он закрыть рот, как раздался щелчок, и я поднял крышку. В шкатулке ничего не было. Я приподнял ее, чтобы показать Вульфу.
— Да, — изрек я. — Приятного мало.
Вульф глубоко вдохнул и глубоко выдохнул.
— Так даже лучше. Иначе у нас возникла бы серьезная проблема. А может и несколько проблем. Похоже, Хейзен счел, что напрасно рассказал жене о шкатулке, и сам ее опустошил. А вдруг он хранил документы где-то еще?
— Сомневаюсь.
— Я тоже. — Вульф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и чуть выпятил губы. Через мгновение снова втянул их, потом выпятил, и так несколько раз. Он трудился вовсю. Прошла минута, другая, третья. Вульф открыл глаза и сел прямо. — Закрой шкатулку и оставь ее на столе. Ключи убери. Будешь их впускать — держи в руке револьвер. Когда они войдут, стой у стола и не отходи ни на шаг Действуй!
Я стал действовать. Запер шкатулку и убрал ключи в шкаф, поставил в ряд четыре желтых кресла, напротив стола Вульфа, вытащил пистолет и, распахнув дверь гостиной, пригласил их войти. Джентльмены пропустили дам вперед. Я прошел к своему столу и представил гостей Вульфу. Они уселись, и я тоже сел, положив под столом на колено руку с револьвером.
Вульф окинул их взглядом справа налево:
— Я не отниму у вас много времени. Сначала общая ситуация. Не буду прибегать к эвфемизмам. Мистер Хейзен шантажировал вас — только не перебивайте. Всех сразу или по одиночке. У него были и другие жертвы, но вы платили ему около ста пятидесяти тысяч в год, якобы за профессиональные услуги Это, конечно, камуфляж. Не знаю, известно ли это полиции, но для меня не тайна. Последние сомнения рассеялись, когда мистер Гудвин обнаружил вас в доме Хейзена, где вы что-то упоенно искали. Когда он застал вас врасплох, вы предложили ему крупную сумму денег.
— Это не я, — проблеяла миссис Оливер. — Это мистер Пердис.
— Пф! Вы там тоже были. Разве вы возражали? Но довольно об этом! Я действую от имени и по поручению моего клиента — миссис Хейзен. Ее арестовали по подозрению в убийстве мужа. Она сообщила мне следующее. Около года назад муж показал ей металлическую шкатулку, которую хранил у себя в спальне. Хейзен выдвинул нижний шкаф комода и снял доску. Он сказал, что в случае его смерти она должна достать шкатулку, попросить слесаря открыть замок и затем сжечь, не глядя, содержимое. С этой целью — взять шкатулку — посетил дом Хейзенов мистер Гудвин. С ключом и разрешением хозяйки. После вашего ухода он выдвинул ящик, снял доску и забрал шкатулку. Вот она на столе.
Вульф в своем репертуаре. Я не рассказывал ему, что сначала выставил их из комнаты и взял шкатулку так, что они и не догадались Он считал это чем-то само собой разумеющимся. Мне лестно, что он такого высокого мнения обо мне, но в один прекрасный день он ошибется. Я понятия не имел, к чему он клонит, но решил, что театральный жест не помешает. Поэтому я продемонстрировал им шкатулку в одной руке и «морли» в другой. Четыре пары глаз уставились на нее. Энн Тальбот что-то пробормотала. Пердис привстал, но потом, передумав, снова опустился в кресло. Кури буркнул:
— Значит она все-таки там была.
Я держал в руках «морли», но их было четверо, поэтому я встал, прошел к сейфу, открыл его, положил шкатулку, закрыл дверцу и повернул рукоятку. Потом вернулся за свой стол
Вульф тем временем начал речь.
— Я хочу сделать вам предложение, но сперва вопросы. Моя задача — доказать, что миссис Хейзен не убивала своего мужа. Вчера вы у них обедали. После обеда она ушла к себе, вскоре удалился и мистер Уид. Я не стану расспрашивать каждого из вас о времени ухода и о том, кто куда отправился. Полиция явно этим уже интересовалась. Они мастера выяснять подобные мелочи, и, если бы убийцу можно было найти таким образом, они бы оставили меня без средств к существованию Но мне хотелось бы знать о вашем разговоре с мистером Хейзеном после обеда, о чем шла речь?
— Ни о чем, — отрезал Кури.
— Неправда. Мистер Хейзен сказал жене, что должен кое-что с вами обсудить. Что именно?
— Ничего существенного. Хейзен открыл бутылку шампанского, мы обсудили биржевые новости. Он спросил миссис Тальбот, что она видела в театре. Потом подбросил Пердису проходную тему.
— Он говорил о ядах, — вставил Пердис.
— Хейзен говорил о своем тесте, — сказала миссис Оливер. — По его словам, это был великий изобретатель. Гений.
Вульф насупился:
— Вы вряд ли сообщили полиции о том, что обсуждали отдельные аспекты ваших отношений с Хейзеном. Но мне известно, что это особые отношения. В отличие от полиции. И мне надо выяснить, о чем именно шел разговор.
— Вы не понимаете, мистер Вульф, — заговорила, подавшись вперед, Энн Тальбот, стараясь понравиться. — Вы не знали этого человека. Это был монстр. Демон. Он не желал ничего обсуждать, никого не слушал. Только требовал, чтобы мы приходили к нему. Это была особая пытка, доставляющая Хейзену наслаждение. Ему нужно было, чтобы каждый из нас знал все про остальных и понимал, что они, в свою очередь, знают все про него. Ему нравилось смотреть, как мы притворяемся, будто все в порядке, будто это самый обычный званый обед. Вы его не знали!
— Хейзен был сущим дьяволом! — подтвердил Пердис
Вульф оглядел собравшихся.
— Он не сообщал кому-то из вас о природе своей власти над остальными — в тот вечер или когда-нибудь еще? Открытым текстом или намеком?
Энн Тальбот и Кури покачали головами. Миссис Оливер воскликнула:
— Нет! О нет!
Пердис сказал:
— Пожалуй, намекал. Разговором про яд. Похоже, это был намек.
— Но ничего конкретного?
— Еле успел, — сказал я. — Час-другой, и они бы ее нашли.
Он протянул к ней руку и потрогал кончиками пальцев:
— Ты ее не открывал?
— Нет. Слишком крепкий замок. Они уже здесь, в передней. Я предложил им выбор: к вам или в полицию. Они предпочли вас. К тому, что я сказал вам по телефону, мне нечего добавить. Но прежде, чем открыть ее, я бы рискнул сделать догадку насчет содержимого шкатулки. То, что в ней какие-то изобличающие их материалы, само собой разумеется. Но скорее всего там улики против миссис Оливер. Эта грымза явно свела в могилу своего мужа. Вы еще ее увидите.
Вульф поморщился:
— Деваться некуда. Принеси ключи.
Я подошел к шкафу у дальней стены и открыл дверцу. Я, конечно, не могу выступать в судах как эксперт по замкам, но кое-что смыслю в них, если у вас есть терпение, могу открыть ваш чемодан канцелярской скрепкой.
Я поставил шкатулку на свой стол, сел и взялся за дело. Я выбрал четыре типа ключей. Первую серию я через три минуты забраковал, вторую — еще через три минуты. Третий комплект оказался более перспективным. Я сосредоточенно трудился над замком, когда Вульф проворчал:
— Лучше возьми молоток и стамеску.
Не успел он закрыть рот, как раздался щелчок, и я поднял крышку. В шкатулке ничего не было. Я приподнял ее, чтобы показать Вульфу.
— Да, — изрек я. — Приятного мало.
Вульф глубоко вдохнул и глубоко выдохнул.
— Так даже лучше. Иначе у нас возникла бы серьезная проблема. А может и несколько проблем. Похоже, Хейзен счел, что напрасно рассказал жене о шкатулке, и сам ее опустошил. А вдруг он хранил документы где-то еще?
— Сомневаюсь.
— Я тоже. — Вульф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и чуть выпятил губы. Через мгновение снова втянул их, потом выпятил, и так несколько раз. Он трудился вовсю. Прошла минута, другая, третья. Вульф открыл глаза и сел прямо. — Закрой шкатулку и оставь ее на столе. Ключи убери. Будешь их впускать — держи в руке револьвер. Когда они войдут, стой у стола и не отходи ни на шаг Действуй!
Я стал действовать. Запер шкатулку и убрал ключи в шкаф, поставил в ряд четыре желтых кресла, напротив стола Вульфа, вытащил пистолет и, распахнув дверь гостиной, пригласил их войти. Джентльмены пропустили дам вперед. Я прошел к своему столу и представил гостей Вульфу. Они уселись, и я тоже сел, положив под столом на колено руку с револьвером.
Вульф окинул их взглядом справа налево:
— Я не отниму у вас много времени. Сначала общая ситуация. Не буду прибегать к эвфемизмам. Мистер Хейзен шантажировал вас — только не перебивайте. Всех сразу или по одиночке. У него были и другие жертвы, но вы платили ему около ста пятидесяти тысяч в год, якобы за профессиональные услуги Это, конечно, камуфляж. Не знаю, известно ли это полиции, но для меня не тайна. Последние сомнения рассеялись, когда мистер Гудвин обнаружил вас в доме Хейзена, где вы что-то упоенно искали. Когда он застал вас врасплох, вы предложили ему крупную сумму денег.
— Это не я, — проблеяла миссис Оливер. — Это мистер Пердис.
— Пф! Вы там тоже были. Разве вы возражали? Но довольно об этом! Я действую от имени и по поручению моего клиента — миссис Хейзен. Ее арестовали по подозрению в убийстве мужа. Она сообщила мне следующее. Около года назад муж показал ей металлическую шкатулку, которую хранил у себя в спальне. Хейзен выдвинул нижний шкаф комода и снял доску. Он сказал, что в случае его смерти она должна достать шкатулку, попросить слесаря открыть замок и затем сжечь, не глядя, содержимое. С этой целью — взять шкатулку — посетил дом Хейзенов мистер Гудвин. С ключом и разрешением хозяйки. После вашего ухода он выдвинул ящик, снял доску и забрал шкатулку. Вот она на столе.
Вульф в своем репертуаре. Я не рассказывал ему, что сначала выставил их из комнаты и взял шкатулку так, что они и не догадались Он считал это чем-то само собой разумеющимся. Мне лестно, что он такого высокого мнения обо мне, но в один прекрасный день он ошибется. Я понятия не имел, к чему он клонит, но решил, что театральный жест не помешает. Поэтому я продемонстрировал им шкатулку в одной руке и «морли» в другой. Четыре пары глаз уставились на нее. Энн Тальбот что-то пробормотала. Пердис привстал, но потом, передумав, снова опустился в кресло. Кури буркнул:
— Значит она все-таки там была.
Я держал в руках «морли», но их было четверо, поэтому я встал, прошел к сейфу, открыл его, положил шкатулку, закрыл дверцу и повернул рукоятку. Потом вернулся за свой стол
Вульф тем временем начал речь.
— Я хочу сделать вам предложение, но сперва вопросы. Моя задача — доказать, что миссис Хейзен не убивала своего мужа. Вчера вы у них обедали. После обеда она ушла к себе, вскоре удалился и мистер Уид. Я не стану расспрашивать каждого из вас о времени ухода и о том, кто куда отправился. Полиция явно этим уже интересовалась. Они мастера выяснять подобные мелочи, и, если бы убийцу можно было найти таким образом, они бы оставили меня без средств к существованию Но мне хотелось бы знать о вашем разговоре с мистером Хейзеном после обеда, о чем шла речь?
— Ни о чем, — отрезал Кури.
— Неправда. Мистер Хейзен сказал жене, что должен кое-что с вами обсудить. Что именно?
— Ничего существенного. Хейзен открыл бутылку шампанского, мы обсудили биржевые новости. Он спросил миссис Тальбот, что она видела в театре. Потом подбросил Пердису проходную тему.
— Он говорил о ядах, — вставил Пердис.
— Хейзен говорил о своем тесте, — сказала миссис Оливер. — По его словам, это был великий изобретатель. Гений.
Вульф насупился:
— Вы вряд ли сообщили полиции о том, что обсуждали отдельные аспекты ваших отношений с Хейзеном. Но мне известно, что это особые отношения. В отличие от полиции. И мне надо выяснить, о чем именно шел разговор.
— Вы не понимаете, мистер Вульф, — заговорила, подавшись вперед, Энн Тальбот, стараясь понравиться. — Вы не знали этого человека. Это был монстр. Демон. Он не желал ничего обсуждать, никого не слушал. Только требовал, чтобы мы приходили к нему. Это была особая пытка, доставляющая Хейзену наслаждение. Ему нужно было, чтобы каждый из нас знал все про остальных и понимал, что они, в свою очередь, знают все про него. Ему нравилось смотреть, как мы притворяемся, будто все в порядке, будто это самый обычный званый обед. Вы его не знали!
— Хейзен был сущим дьяволом! — подтвердил Пердис
Вульф оглядел собравшихся.
— Он не сообщал кому-то из вас о природе своей власти над остальными — в тот вечер или когда-нибудь еще? Открытым текстом или намеком?
Энн Тальбот и Кури покачали головами. Миссис Оливер воскликнула:
— Нет! О нет!
Пердис сказал:
— Пожалуй, намекал. Разговором про яд. Похоже, это был намек.
— Но ничего конкретного?