Страница:
Рекс Стаут
«Убийство — не шутка»
1
Когда во вторник утром Флора Галлант пришла на назначенную на одиннадцать часов встречу с Ниро Вулфом, я испытал глубокое разочарование. Ее внешний вид просто удручал. Дело в том, что одна из моих обязанностей как доверенного слуги Ниро Вулфа заключается в сборе сведений о тех личностях, которые добиваются у Вулфа аудиенции; вот почему, узнав, что Флора Галлант состоит в штате знаменитого заведения на Восточной Пятьдесят четвертой улице, в котором заправляет ее брат Алек, я припомнил восторженные эпитеты по поводу Алека Галланта, на которые не скупилась моя подруга по имени Лили Роуэн, и перезвонил Лили, чтобы выяснить кое-какие подробности.
Вот что рассказала мне Лили. Галлант входил в тройку мировых законодателей моды. На парижских кутюрье он поплевывал, а на римских и вовсе чихал — и это сходило ему с рук. Он отказался закончить работу над тремя костюмами для герцогини Гарвиндской лишь потому, что она вовремя не прилетела из Лондона на примерку. И вовсе не захотел иметь дело со знаменитой кинозвездой из-за того, что ему не нравилось, как та переставляет бедра во время ходьбы. Было известно также, что однажды он запросил всего восемьсот долларов за летнее платье; правда, платье это изготовили по заказу его любимой клиентки, так что он отдал его практически задаром.
И тому подобное. Вот почему, открыв во вторник утром дверь, чтобы впустить его сестру Флору, я был столь удручен, увидев перед собой совершенно заурядную и унылую особу средних лет в темно-сером костюме — не только непримечательном, но и знававшем лучшие дни. Костюм давно не гладили, он явно жал ей в плечах и мешковато топорщился на талии. Я сопроводил ее через приемную в кабинет, представил Вулфу, утешая себя мыслями о том, что если сын сапожника может бегать босиком, то почему бы сестре самого знаменитого модельера не позволить себе некоторую вольность в нарядах; И тем не менее в глубине души я был глубоко уязвлен.
Ее манера вести беседу впечатляла ничуть не больше, чем костюм, — по крайней мере, поначалу. Примостившись на краешке красного кожаного кресла напротив стола Вулфа, она обеими руками вцепилась в сумочку серой кожи, которую держала на коленях, и извиняющимся голосом с едва уловимым иностранным акцентом залопотала, что ей крайне неловко беспокоить столь важную персону, как Ниро Вулф, и просить его уделить капельку его драгоценного времени ей с ее неприятностями. Малообещающее начало, подумал я, похоже, она пытается выторговать для себя более сходную цену. По мере того как она продолжала, Вулф все больше хмурился и наконец не выдержал и оборвал ее, сказав, что потратит меньше своего драгоценного времени, если она сразу перейдет к сути дела и расскажет о своих неприятностях.
Флора Галлант кивнула.
— Я знаю. Я просто хочу, чтобы вы поняли: я вовсе не ожидаю, что вы должны мне помочь. Я человек маленький, но вот мой брат… Вы знаете, кто он? Мой брат Алек?
— Да. Мистер Гудвин рассказывал мне. Прославленный модельер.
— Он не просто модельер. Он — художник, гениальный художник. — Флора Галлант вовсе не убеждала, — она излагала очевидные факты. — Неприятности возникли у него, почему я и пыталась принять все меры предосторожности. Именно поэтому я и обратилась а вам, а также… — она быстро посмотрела на меня, потом снова перевела взгляд на Вулфа, — а также к мистеру Арчи Гудвину — ведь вы не просто частные сыщики, но и настоящие джентльмены. Я знаю, что вам можно довериться.
Она примолкла, словно ожидая подтверждения.
Вулф пришел к ней на выручку.
— Угу, — буркнул он.
— Значит, я могу на вас положиться?
— Да. Можете.
Она посмотрела на меня.
— А на вас, мистер Гудвин?
— Разумеется. Поскольку так сказал мистер Вулф. Я здесь только работаю.
Она чуть замялась, раздумывая над тем, устраивает ли ее такой ответ, потом, видимо, решила, что устраивает, и обратилась к Вулфу.
— Хорошо, тогда я расскажу. Прежде всего я должна сказать вам, что во Франции, где мы родились и выросли с братом, наша фамилия была не Галлант. Какой она была на самом деле — не имеет значения. Я приехала в Соединенные Штаты в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, когда мне было двадцать пять, а Алек эмигрировал только после войны, уже в сорок пятом. Он еще во Франции сменил фамилию, так что сюда приехал как Галлант. Уже семь лет спустя он стал ведущим американским дизайнером, а затем… Может быть, вы помните, какой успех имела его осенняя коллекция в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году?
Вулф проворчал, что не помнит.
Флора Галлант, оторвав правую руку от сумочки, сделала пренебрежительный жест.
— Конечно, о чем я говорю, ведь вы не женаты, да и возлюбленной при вашем отношении к женщинам у вас, разумеется, нет. Так вот, благодаря этой коллекции, все поняли, что мой брат — замечательный модельер и настоящий творец.
Его тут же начали засыпать выгодными предложениями, деньги потекли рекой, и он открыл собственное ателье моды на Пятьдесят четвертой улице. Четыре года назад я оставила свою работу — я служила гувернанткой — и перешла к нему, чтобы помогать ему. Я также сменила свою фамилию, чтобы иметь одну фамилию с братом. Начиная с пятьдесят третьего года дела брата резко пошли в гору, один триумф следовал за другим. Не скажу, что в этом есть и моя заслуга, но кое в чем я ему, конечно, помогла. Громкий успех он заслужил только благодаря своему таланту, но славу его делят и все те, кто ему помогают, и я в том числе. Но вот теперь, к сожалению, случилась беда.
Ее руки опять вцепились в сумочку.
— Беда нагрянула в лице женщины, — сказала Флора Галлант. — Женщины по имени Бьянка Фосс.
Вулф поморщился, Флора Галлант заметила его гримасу и отрицательно покачала головой.
— Нет, это не affaire d'amour[1], можете мне поверить. Пуcть мой брат никогда не был женат, он отнюдь не чурается женщин, хотя и сердцеедом его не назовешь — он понимает толк в женщинах и умеет находить правильный тон в общении с ними. Поскольку вам можно доверять, я вам скажу: у него есть amie intime[2] молодая женщина, которая занимает ответственный пост в его фирме. Поэтому невозможно, чтобы Бьянка Фосс привлекала его как женщина. Она впервые появилась у нас чуть больше года назад. Брат предупредил, чтобы мы ждали ее прихода, так что он познакомился с ней раньше. Он сам нарисовал эскизы костюма и платья для Бьянки, которые сшили у нас в ателье, но счет ей никто не посылал. Брат выделил ей комнату, из служебных помещений на третьем этаже, и она стала приходить каждый день; а потом начались неприятности. Брат никогда не говорил никому из нас, что у нее есть право распоряжаться, а она почти сразу стала распоряжаться и командовать — с его молчаливого согласия. Иногда она приказывает сама, а иногда действует через моего брата. Сует нос во все наши дела. Заставила Алека уволить одну закройщицу, хорошую работницу, которая верой и правдой служила ему долгие годы. Ей установили персональный телефон — ни у кого из нас таких привилегий нет. Месяца два назад наши портнихи уговорили меня попытаться выяснить у брата, что это за особа, и я пристала к нему с расспросами, но он отказался отвечать. Он оставался глух ко всем моим доводам и мольбам.
— Похоже, — произнес Вулф, — что она владеет его делом. Может быть, она выкупила ателье?
Флора Галлант помотала головой.
— Нет, это не так. Это совершенно исключено. Она не входит в число лиц, которые финансировали нашу фирму в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году, а с тех пор дело постоянно приносило крупные прибыли, да и к тому же контрольный пакет принадлежит Алеку. Но вот теперь она собирается пустить его по миру, а Алек по непонятным причинам дозволяет ей это. Она требует, чтобы брат вложил деньги в компанию, по производству фирменной косметики «Алек Галлант» — с постепенным возвратом вложенных средств в виде отчислений от прибыли. Мы все против этого безумного проекта, и в том числе мой брат, но мы убеждены, что он уступит и тогда всем нам конец.
Флора Галлант еще крепче вцепилась в сумочку, так что костяшки ее пальцев побелели.
— Мистер Вулф, — порывисто заговорила она, — я хочу, чтобы вы с ней разделались.
— Погрозив ей пальцем? — ворчливо спросил Вулф.
— Нет, но вы найдете способ, Я уверена, что вы придумаете. Я также уверена, что у нее есть какая-то власть над моим братом, но только не знаю — какая. Я даже не знаю ее подлинного имени. Говорит она с акцентом, но не с французским; не могу распознать, с каким именно. Я не знаю также, когда она приехала в Америку; не исключено, что она проживает здесь нелегально. — Возможно, она познакомилась с моим братом еще во Франции, во время войны. Это вы сами выясните. Если у нее есть власть над моим братом, то я хочу, чтобы вы установили причину. Ведь, если она его шантажирует, это же противозаконно, не правда ли? Может быть, тогда с ней удастся покончить?
— Может быть. Но это может обернуться и против вашего брата.
— Только в том случае, если вы его предадите! — Она тут же поперхнулась и поспешно добавила: — Я не то хотела сказать. Я имею в виду, что я вам полностью доверяю, как я уже сказала, а вы можете пресечь ее деятельность — это все, чего я от вас хочу. Не могли бы вы это сделать?
— Не исключено, — произнес Вулф без особого рвения. — Боюсь, мадам, что кусок может оказаться вам не по зубам. Операция, которую вы предлагаете, продолжительна, трудоемка и чрезвычайно дорогостоящая. Возможно, для ее выполнения потребуется провести часть расследования за границей. Помимо моего гонорара, который составит круглую сумму, издержки будут огромны, а за исход я не поручусь. Вы в состоянии позволить себе такую роскошь?
— Сама я не богата, мистер Вулф. У меня имеются лишь скромные сбережения. А вот мой брат — в том случае, если вы нас от нее избавите, поможете ему от нее отделаться, — он по-настоящему ge'ne'reux — прошу прощения — он по-настоящему щедрый человек. Он не станет скупердяйничать.
— Но ведь не он нанимает меня, а ваше предложение о том, что эта женщина на него давит, может оказаться безосновательным. — Вулф потряс головой. — Нет. В данном случае риск неоправдан. Если ваш брат сам обратится ко мне с этой просьбой — другое дело. Вы можете привести его ко мне? Или направить?
— Нет, не могу! — Она всплеснула руками. — Вы должны понять, что это совершенно невозможно! Я же говорила вам, что, когда спросила его про Бьянку Фосс, он ничего мне не ответил. Он даже разозлился. Он всегда был со мной вежлив, но тогда буквально пришел в ярость. Уверяю вас, мистер Вулф, она настоящая злодейка. Вы же такой sagace — извините меня, — вы же такой проницательный, что сразу ее раскусите, с первого взгляда, с полуслова.
— Возможно. — В голосе Вулфа прозвучало нетерпение. — Но даже в таком случае пользы от того, что я опознаю в ней злодейку, не будет ни на грош. Нет, мадам.
— Но вы же сами поймете, что я права. — Она открыла сумочку, обеими руками порылась в, ней, что-то извлекла, потом встала, шагнула к столу Вулфа и положила это «что-то» прямо перед ним.
— Здесь, — сказала она, — сто долларов. Для вас это ничто, но вы можете рассматривать их как свидетельство моих серьезных намерений. Я не могу попросить, чтобы она пришла сюда к вам — она расхохочется мне в лицо, — а вот вы могли бы. Вы могли бы сказать ей, что вас по секрету попросили переговорить с ней по очень важному делу, и пригласили бы ее приехать к вам. Только не говорите в чем суть дела. Она придет — побоится не прийти, — и это само по себе докажет, что она чего-то скрывает. Ей есть чего скрывать. Потом, когда она придет, вы сможете расспрашивать ее о чем угодно. Тут уж мои советы вам ни к чему. Вы — очень проницательный человек.
Вулф проворчал:
— Всем есть чего скрывать.
— Да, — согласилась Флора Галлант, — но не такое, из-за чего можно испугаться встречи с Ниро Вулфом. Вы только пригласите ее и поговорите с ней, а потом мы посмотрим. Может быть, этого окажется вполне достаточно. Посмотрим.
Не могу сказать, что сотня долларов помятыми двадцатками ни капельки не повлияла на решение Ниро Вулфа. Пусть после уплаты подоходного налога эта сумма похудеет на шестнадцать долларов, все равно остатка хватит на то, чтобы оплатить четырехдневный запас пива. Кроме того, его наверняка обуяло любопытство: придет ли Бьянка Фосс или нет? Нельзя было сбросить со счетов и то, что в случае успеха он мог сорвать приличный гонорар. Но лично я уверен, что исход дела решила тонкая лесть, — Флора Галлант дважды назвала его проницательным, поэтому, хотя вида он и не показывал, внутри наверняка пыжился от гордости. Словом, он сдался и ворчливо спросил:
— Где она?
— В ателье моего брата. Она всегда там.
— Дайте мистеру Гудвину номер телефона.
— Я сейчас узнаю. Возможно, она сейчас внизу. — Флора Галлант протянула руку к аппарату на столе Вулфа, но я предложил ей воспользоваться моим и встал со стула, освобождая место. Она подошла, села, сняла трубку и набрала номер.
Несколько секунд спустя она заговорила:
— Дорис? Флора. Мисс Фосс у вас?.. Нет. Я думала, вдруг она спустилась… Нет, ничего, я позвоню ей туда.
Флора Галлант нажала на рычажок, сказала: «Она у себя наверху в кабинете», потом набрала другой номер. Когда на другом конце ответили, она заговорила совершенно иным голосом, едва шевеля губами и гнусавя:
— Мисс Бьянка Фосс? Не кладите трубку, пожалуйста. С вами хочет поговорить мистер Ниро Вулф… Мистер Ниро Вулф, частный сыщик.
Она бросила взгляд на Вулфа, и он снял трубку. Я решил тоже проявить любопытство и протянул руку к своей телефонной трубке; Флора Галлант передала ее мне и встала с моего стула. Когда я занял свое место и поднес трубку к уху, Вулф заговорил:
— Ниро Вулф у телефона. Это мисс Бьянка Фосс?
— Да. — Больше похоже на «нда». — Что вам нужно?
Слово «вам» она произносила как «уам».
— Если вы не знаете, кто я такой, то я объясню…
— Я знаю, кто вы такой. Что вам нужно?
— Я хочу пригласить вас приехать ко мне. Ко мне обратились с просьбой обсудить с вами одно дело и…
— Кто вас просил?
— Я не вправе вам ответить. Я бы хотел…
— Что за дело?
— Позвольте мне закончить. Дело строго конфиденциальное, довольно щекотливое и касается лично вас. Это все, что я могу сказать вам по телефону. Я уверен, что вы…
Его оборвало злобное фырканье, вслед за которым в мое ухо ворвался срывающийся голос:
— Я прекрасно знаю, кто вы такой! Дерьмо вы собачье из вонючей клоаки, ясно? Чванливое ничтожество и разбухший ком сала, вот вы кто! И вы еще смеете… Аоооуы!
Так примерно можно передать то, что я услышал. То ли вскрик, то ли стон, то ли просто какое-то непонятное восклицание. И тут же послышались другие звуки: что-то упало, разбилось, потом послышался слабый шелест и — наступила тишина. Я посмотрел на Вулфа, а он уставился на меня.
— Алло, алло, алло! — завопил я в свою трубку. — Алло! Алло!
Я положил трубку. Вулф последовал моему примеру.
— Что случилось? — спросила Флора Галлант. — Она бросила трубку?
Мы ее не замечали. Вулф смотрел на меня.
— Арчи? Ты слышал.
— Да, сэр. Я бы предположил, что ее ударили и, падая, она зацепила телефонный аппарат, который стукнулся об пол. Об остальных звуках судить не стану, разве что рискну заключить, что в конце либо она сама, либо кто-то другой повесили трубку на рычажки и связь прервалась. Я не могу… Оставьте, мисс Галлант! Успокойтесь.
Она обеими руками уцепила меня за локоть и возбужденно лепетала:
— Что там? Что случилось?
Я взял ее за плечо и довольно крепко сжал.
— Сделайте глубокий вдох и отпустите меня, — назидательно сказал я. — Вы слышали, что я сказал мистеру Вулфу. — Судя по всему — на нее что-то обвалилось, а потом это что-то повесило трубку.
— Но этого не может быть! Это же невозможно!
— Тем не менее именно так я воспринял это на слух. Какой там номер телефона? Я имею в виду тот, что внизу.
Флора Галлант таращилась на меня, хлопая ресницами. Я посмотрел на Вулфа, он кивнул, и я, высвободив руку из ее цепких пальцев, сел на свой стул, раскрыл телефонный справочник Манхэттена, нашел букву «Г», отыскал нужный номер, ПЛ-2-0330, набрал его.
Вежливый женский голос ответил.
— «Алек Галлант Инкорпорейтед»!
— Говорит один из друзей мисс Фосс, — сказал я. — Я только что разговаривал с ней по телефону, что стоит у нее наверху, в ее кабинете, и мне показалось, что с ней что-то случилось. Вы не могли бы послать кого-нибудь наверх, чтобы проверить? Прямо сейчас. Я подожду у телефона.
— А кто говорит?
— Неважно. Поторопитесь, пожалуйста. Возможно, ей нужна помощь.
— Я услышал, как она кого-то окликнула, а потом, судя по всему, трубку чем-то прикрыли. Я сидел и ждал. Вулф сидел и хмуро пялился на меня. Флора Галлант, устав стоять надо мной, повернулась, прошагала к красному кожаному креслу и присела на самый краешек. Я бросил взгляд на ручные часы: одиннадцать сорок. Разговор с Бьянкой Фосс оборвался, когда стрелки показывали одиннадцать часов тридцать одну минуту. Ожидание затягивалось, но вот наконец в мое ухо ворвался мужской голос:
— Алло!
— Алло!
— Говорит Карл Дрю. Будьте любезны, представьтесь, как вас зовут.
— Моя фамилия Уотсон Джон X. Уотсон. А с мисс Фосс все в порядке?
— Назовите, пожалуйста, свой адрес, мистер Уотсон.
— Зачем? Мисс Фосс знает, где я живу. Так с ней все в порядке?
— Я должен записать ваш адрес, мистер Уотсон. Я настаиваю. И вы сами должны это понять, потому что мисс Фосс мертва. Она подверглась нападению прямо у себя в кабинете. Судя по вашим словам, ее убили в то время, как она говорила с вами по телефону. Поэтому я не прошу, а настаиваю: продиктуйте мне свой адрес.
Я положил трубку — плавно, чтобы не показаться хамом, — развернулся и спросил у Флоры Галлант:
— Кто такой Карл Дрю?
— Управляющий делами. А что случилось?
Я обратился к Вулфу
— Мои предположения почти подтвердились. Мисс Фосс убили. Прямо в кабинете. Карл Дрю сказал, что на нее напали, но не сказал — как и кто.
Вулф свирепо посмотрел на меня, потом чуть повернул голову и с тем же свирепым выражением уставился на Флору Галлант. Она одеревенело привстала с кресла и, приняв вертикальное положение, запричитала:
— Нет. Нет. Нет, это невозможно!
— Я всего-навсего процитировал Карла Дрю, — напомнил я.
— Не может быть. Он сам так сказал?
— Четко и ясно.
— Но как… — Она недоговорила. Потом сказала: — Но как же… — и снова замолчала. И вдруг резко развернулась и решительно зашагала к двери.
Вулф окликнул:
— Мисс Галлант, заберите свои деньги!
Флора Галлант, словно не услышав, вышла из кабинета, Вулф передвинул деньги мне. Я взял их и поспешил в прихожую. Флору Галлант я застиг уже у дверей. Когда я протянул ей деньги, она, словно не замечая меня, шагнула к двери, но я решительно преградил ей дорогу, выхватил у нее из рук сумочку, открыл, опустил купюры внутрь, закрыл сумочку, вернул Флоре Галлант и уж затем услужливо распахнул перед ней дверь. Женщина, так и не раскрывая рта, с каменным лицом вышла. Я проводил ее взглядом, опасаясь, что она может оступиться на одной из семи ступенек крыльца, но она благополучно спустилась на тротуар и пошла направо, в сторону Девятой авеню. Когда я вернулся в кабинет, Вулф сидел за столом с закрытыми глазами и пыхтел, как паровоз. Я протопал к своему столу и положил телефонный справочник на место.
— Она настолько огорошена от нежданно привалившего счастья, что может запросто попасть под машину, — заявил я. — Нужно было усадить ее в такси.
Вулф только хрюкнул.
— Кстати, — добавил я, — последние слова мисс Фосс я бы не назвал совершенно ge'ne'reux. Скорее, их можно было бы отнести к разряду обидных.
Вулф прихрюкнул.
— Еще кстати, — не унимался а. — Несмотря на то, что по телефону я назвался Джоном X. Уотсоном, к нам наверняка нагрянет сержант Стеббинс или инспектор Кремер, а то и оба. Когда они начнут проверять алиби, Флоре придется расколоться и признаться, где она была во время убийства. Тем более что мы слышали, как мисс Фосс убили. Более того, нас удостоят чести выступить на суде. Мы будем главными свидетелями.
Вулф открыл глаза.
— Сам знаю, — прорычал он. — Проклятье! Принеси мне все записи про Лейлию Гоулдиана.
Еще ни одна орхидея в мире не обзывала гения чванливым ничтожеством и разбухшим комом сала. Я взял это себе на заметку, но вслух обсуждать не стал.
Вот что рассказала мне Лили. Галлант входил в тройку мировых законодателей моды. На парижских кутюрье он поплевывал, а на римских и вовсе чихал — и это сходило ему с рук. Он отказался закончить работу над тремя костюмами для герцогини Гарвиндской лишь потому, что она вовремя не прилетела из Лондона на примерку. И вовсе не захотел иметь дело со знаменитой кинозвездой из-за того, что ему не нравилось, как та переставляет бедра во время ходьбы. Было известно также, что однажды он запросил всего восемьсот долларов за летнее платье; правда, платье это изготовили по заказу его любимой клиентки, так что он отдал его практически задаром.
И тому подобное. Вот почему, открыв во вторник утром дверь, чтобы впустить его сестру Флору, я был столь удручен, увидев перед собой совершенно заурядную и унылую особу средних лет в темно-сером костюме — не только непримечательном, но и знававшем лучшие дни. Костюм давно не гладили, он явно жал ей в плечах и мешковато топорщился на талии. Я сопроводил ее через приемную в кабинет, представил Вулфу, утешая себя мыслями о том, что если сын сапожника может бегать босиком, то почему бы сестре самого знаменитого модельера не позволить себе некоторую вольность в нарядах; И тем не менее в глубине души я был глубоко уязвлен.
Ее манера вести беседу впечатляла ничуть не больше, чем костюм, — по крайней мере, поначалу. Примостившись на краешке красного кожаного кресла напротив стола Вулфа, она обеими руками вцепилась в сумочку серой кожи, которую держала на коленях, и извиняющимся голосом с едва уловимым иностранным акцентом залопотала, что ей крайне неловко беспокоить столь важную персону, как Ниро Вулф, и просить его уделить капельку его драгоценного времени ей с ее неприятностями. Малообещающее начало, подумал я, похоже, она пытается выторговать для себя более сходную цену. По мере того как она продолжала, Вулф все больше хмурился и наконец не выдержал и оборвал ее, сказав, что потратит меньше своего драгоценного времени, если она сразу перейдет к сути дела и расскажет о своих неприятностях.
Флора Галлант кивнула.
— Я знаю. Я просто хочу, чтобы вы поняли: я вовсе не ожидаю, что вы должны мне помочь. Я человек маленький, но вот мой брат… Вы знаете, кто он? Мой брат Алек?
— Да. Мистер Гудвин рассказывал мне. Прославленный модельер.
— Он не просто модельер. Он — художник, гениальный художник. — Флора Галлант вовсе не убеждала, — она излагала очевидные факты. — Неприятности возникли у него, почему я и пыталась принять все меры предосторожности. Именно поэтому я и обратилась а вам, а также… — она быстро посмотрела на меня, потом снова перевела взгляд на Вулфа, — а также к мистеру Арчи Гудвину — ведь вы не просто частные сыщики, но и настоящие джентльмены. Я знаю, что вам можно довериться.
Она примолкла, словно ожидая подтверждения.
Вулф пришел к ней на выручку.
— Угу, — буркнул он.
— Значит, я могу на вас положиться?
— Да. Можете.
Она посмотрела на меня.
— А на вас, мистер Гудвин?
— Разумеется. Поскольку так сказал мистер Вулф. Я здесь только работаю.
Она чуть замялась, раздумывая над тем, устраивает ли ее такой ответ, потом, видимо, решила, что устраивает, и обратилась к Вулфу.
— Хорошо, тогда я расскажу. Прежде всего я должна сказать вам, что во Франции, где мы родились и выросли с братом, наша фамилия была не Галлант. Какой она была на самом деле — не имеет значения. Я приехала в Соединенные Штаты в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, когда мне было двадцать пять, а Алек эмигрировал только после войны, уже в сорок пятом. Он еще во Франции сменил фамилию, так что сюда приехал как Галлант. Уже семь лет спустя он стал ведущим американским дизайнером, а затем… Может быть, вы помните, какой успех имела его осенняя коллекция в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году?
Вулф проворчал, что не помнит.
Флора Галлант, оторвав правую руку от сумочки, сделала пренебрежительный жест.
— Конечно, о чем я говорю, ведь вы не женаты, да и возлюбленной при вашем отношении к женщинам у вас, разумеется, нет. Так вот, благодаря этой коллекции, все поняли, что мой брат — замечательный модельер и настоящий творец.
Его тут же начали засыпать выгодными предложениями, деньги потекли рекой, и он открыл собственное ателье моды на Пятьдесят четвертой улице. Четыре года назад я оставила свою работу — я служила гувернанткой — и перешла к нему, чтобы помогать ему. Я также сменила свою фамилию, чтобы иметь одну фамилию с братом. Начиная с пятьдесят третьего года дела брата резко пошли в гору, один триумф следовал за другим. Не скажу, что в этом есть и моя заслуга, но кое в чем я ему, конечно, помогла. Громкий успех он заслужил только благодаря своему таланту, но славу его делят и все те, кто ему помогают, и я в том числе. Но вот теперь, к сожалению, случилась беда.
Ее руки опять вцепились в сумочку.
— Беда нагрянула в лице женщины, — сказала Флора Галлант. — Женщины по имени Бьянка Фосс.
Вулф поморщился, Флора Галлант заметила его гримасу и отрицательно покачала головой.
— Нет, это не affaire d'amour[1], можете мне поверить. Пуcть мой брат никогда не был женат, он отнюдь не чурается женщин, хотя и сердцеедом его не назовешь — он понимает толк в женщинах и умеет находить правильный тон в общении с ними. Поскольку вам можно доверять, я вам скажу: у него есть amie intime[2] молодая женщина, которая занимает ответственный пост в его фирме. Поэтому невозможно, чтобы Бьянка Фосс привлекала его как женщина. Она впервые появилась у нас чуть больше года назад. Брат предупредил, чтобы мы ждали ее прихода, так что он познакомился с ней раньше. Он сам нарисовал эскизы костюма и платья для Бьянки, которые сшили у нас в ателье, но счет ей никто не посылал. Брат выделил ей комнату, из служебных помещений на третьем этаже, и она стала приходить каждый день; а потом начались неприятности. Брат никогда не говорил никому из нас, что у нее есть право распоряжаться, а она почти сразу стала распоряжаться и командовать — с его молчаливого согласия. Иногда она приказывает сама, а иногда действует через моего брата. Сует нос во все наши дела. Заставила Алека уволить одну закройщицу, хорошую работницу, которая верой и правдой служила ему долгие годы. Ей установили персональный телефон — ни у кого из нас таких привилегий нет. Месяца два назад наши портнихи уговорили меня попытаться выяснить у брата, что это за особа, и я пристала к нему с расспросами, но он отказался отвечать. Он оставался глух ко всем моим доводам и мольбам.
— Похоже, — произнес Вулф, — что она владеет его делом. Может быть, она выкупила ателье?
Флора Галлант помотала головой.
— Нет, это не так. Это совершенно исключено. Она не входит в число лиц, которые финансировали нашу фирму в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году, а с тех пор дело постоянно приносило крупные прибыли, да и к тому же контрольный пакет принадлежит Алеку. Но вот теперь она собирается пустить его по миру, а Алек по непонятным причинам дозволяет ей это. Она требует, чтобы брат вложил деньги в компанию, по производству фирменной косметики «Алек Галлант» — с постепенным возвратом вложенных средств в виде отчислений от прибыли. Мы все против этого безумного проекта, и в том числе мой брат, но мы убеждены, что он уступит и тогда всем нам конец.
Флора Галлант еще крепче вцепилась в сумочку, так что костяшки ее пальцев побелели.
— Мистер Вулф, — порывисто заговорила она, — я хочу, чтобы вы с ней разделались.
— Погрозив ей пальцем? — ворчливо спросил Вулф.
— Нет, но вы найдете способ, Я уверена, что вы придумаете. Я также уверена, что у нее есть какая-то власть над моим братом, но только не знаю — какая. Я даже не знаю ее подлинного имени. Говорит она с акцентом, но не с французским; не могу распознать, с каким именно. Я не знаю также, когда она приехала в Америку; не исключено, что она проживает здесь нелегально. — Возможно, она познакомилась с моим братом еще во Франции, во время войны. Это вы сами выясните. Если у нее есть власть над моим братом, то я хочу, чтобы вы установили причину. Ведь, если она его шантажирует, это же противозаконно, не правда ли? Может быть, тогда с ней удастся покончить?
— Может быть. Но это может обернуться и против вашего брата.
— Только в том случае, если вы его предадите! — Она тут же поперхнулась и поспешно добавила: — Я не то хотела сказать. Я имею в виду, что я вам полностью доверяю, как я уже сказала, а вы можете пресечь ее деятельность — это все, чего я от вас хочу. Не могли бы вы это сделать?
— Не исключено, — произнес Вулф без особого рвения. — Боюсь, мадам, что кусок может оказаться вам не по зубам. Операция, которую вы предлагаете, продолжительна, трудоемка и чрезвычайно дорогостоящая. Возможно, для ее выполнения потребуется провести часть расследования за границей. Помимо моего гонорара, который составит круглую сумму, издержки будут огромны, а за исход я не поручусь. Вы в состоянии позволить себе такую роскошь?
— Сама я не богата, мистер Вулф. У меня имеются лишь скромные сбережения. А вот мой брат — в том случае, если вы нас от нее избавите, поможете ему от нее отделаться, — он по-настоящему ge'ne'reux — прошу прощения — он по-настоящему щедрый человек. Он не станет скупердяйничать.
— Но ведь не он нанимает меня, а ваше предложение о том, что эта женщина на него давит, может оказаться безосновательным. — Вулф потряс головой. — Нет. В данном случае риск неоправдан. Если ваш брат сам обратится ко мне с этой просьбой — другое дело. Вы можете привести его ко мне? Или направить?
— Нет, не могу! — Она всплеснула руками. — Вы должны понять, что это совершенно невозможно! Я же говорила вам, что, когда спросила его про Бьянку Фосс, он ничего мне не ответил. Он даже разозлился. Он всегда был со мной вежлив, но тогда буквально пришел в ярость. Уверяю вас, мистер Вулф, она настоящая злодейка. Вы же такой sagace — извините меня, — вы же такой проницательный, что сразу ее раскусите, с первого взгляда, с полуслова.
— Возможно. — В голосе Вулфа прозвучало нетерпение. — Но даже в таком случае пользы от того, что я опознаю в ней злодейку, не будет ни на грош. Нет, мадам.
— Но вы же сами поймете, что я права. — Она открыла сумочку, обеими руками порылась в, ней, что-то извлекла, потом встала, шагнула к столу Вулфа и положила это «что-то» прямо перед ним.
— Здесь, — сказала она, — сто долларов. Для вас это ничто, но вы можете рассматривать их как свидетельство моих серьезных намерений. Я не могу попросить, чтобы она пришла сюда к вам — она расхохочется мне в лицо, — а вот вы могли бы. Вы могли бы сказать ей, что вас по секрету попросили переговорить с ней по очень важному делу, и пригласили бы ее приехать к вам. Только не говорите в чем суть дела. Она придет — побоится не прийти, — и это само по себе докажет, что она чего-то скрывает. Ей есть чего скрывать. Потом, когда она придет, вы сможете расспрашивать ее о чем угодно. Тут уж мои советы вам ни к чему. Вы — очень проницательный человек.
Вулф проворчал:
— Всем есть чего скрывать.
— Да, — согласилась Флора Галлант, — но не такое, из-за чего можно испугаться встречи с Ниро Вулфом. Вы только пригласите ее и поговорите с ней, а потом мы посмотрим. Может быть, этого окажется вполне достаточно. Посмотрим.
Не могу сказать, что сотня долларов помятыми двадцатками ни капельки не повлияла на решение Ниро Вулфа. Пусть после уплаты подоходного налога эта сумма похудеет на шестнадцать долларов, все равно остатка хватит на то, чтобы оплатить четырехдневный запас пива. Кроме того, его наверняка обуяло любопытство: придет ли Бьянка Фосс или нет? Нельзя было сбросить со счетов и то, что в случае успеха он мог сорвать приличный гонорар. Но лично я уверен, что исход дела решила тонкая лесть, — Флора Галлант дважды назвала его проницательным, поэтому, хотя вида он и не показывал, внутри наверняка пыжился от гордости. Словом, он сдался и ворчливо спросил:
— Где она?
— В ателье моего брата. Она всегда там.
— Дайте мистеру Гудвину номер телефона.
— Я сейчас узнаю. Возможно, она сейчас внизу. — Флора Галлант протянула руку к аппарату на столе Вулфа, но я предложил ей воспользоваться моим и встал со стула, освобождая место. Она подошла, села, сняла трубку и набрала номер.
Несколько секунд спустя она заговорила:
— Дорис? Флора. Мисс Фосс у вас?.. Нет. Я думала, вдруг она спустилась… Нет, ничего, я позвоню ей туда.
Флора Галлант нажала на рычажок, сказала: «Она у себя наверху в кабинете», потом набрала другой номер. Когда на другом конце ответили, она заговорила совершенно иным голосом, едва шевеля губами и гнусавя:
— Мисс Бьянка Фосс? Не кладите трубку, пожалуйста. С вами хочет поговорить мистер Ниро Вулф… Мистер Ниро Вулф, частный сыщик.
Она бросила взгляд на Вулфа, и он снял трубку. Я решил тоже проявить любопытство и протянул руку к своей телефонной трубке; Флора Галлант передала ее мне и встала с моего стула. Когда я занял свое место и поднес трубку к уху, Вулф заговорил:
— Ниро Вулф у телефона. Это мисс Бьянка Фосс?
— Да. — Больше похоже на «нда». — Что вам нужно?
Слово «вам» она произносила как «уам».
— Если вы не знаете, кто я такой, то я объясню…
— Я знаю, кто вы такой. Что вам нужно?
— Я хочу пригласить вас приехать ко мне. Ко мне обратились с просьбой обсудить с вами одно дело и…
— Кто вас просил?
— Я не вправе вам ответить. Я бы хотел…
— Что за дело?
— Позвольте мне закончить. Дело строго конфиденциальное, довольно щекотливое и касается лично вас. Это все, что я могу сказать вам по телефону. Я уверен, что вы…
Его оборвало злобное фырканье, вслед за которым в мое ухо ворвался срывающийся голос:
— Я прекрасно знаю, кто вы такой! Дерьмо вы собачье из вонючей клоаки, ясно? Чванливое ничтожество и разбухший ком сала, вот вы кто! И вы еще смеете… Аоооуы!
Так примерно можно передать то, что я услышал. То ли вскрик, то ли стон, то ли просто какое-то непонятное восклицание. И тут же послышались другие звуки: что-то упало, разбилось, потом послышался слабый шелест и — наступила тишина. Я посмотрел на Вулфа, а он уставился на меня.
— Алло, алло, алло! — завопил я в свою трубку. — Алло! Алло!
Я положил трубку. Вулф последовал моему примеру.
— Что случилось? — спросила Флора Галлант. — Она бросила трубку?
Мы ее не замечали. Вулф смотрел на меня.
— Арчи? Ты слышал.
— Да, сэр. Я бы предположил, что ее ударили и, падая, она зацепила телефонный аппарат, который стукнулся об пол. Об остальных звуках судить не стану, разве что рискну заключить, что в конце либо она сама, либо кто-то другой повесили трубку на рычажки и связь прервалась. Я не могу… Оставьте, мисс Галлант! Успокойтесь.
Она обеими руками уцепила меня за локоть и возбужденно лепетала:
— Что там? Что случилось?
Я взял ее за плечо и довольно крепко сжал.
— Сделайте глубокий вдох и отпустите меня, — назидательно сказал я. — Вы слышали, что я сказал мистеру Вулфу. — Судя по всему — на нее что-то обвалилось, а потом это что-то повесило трубку.
— Но этого не может быть! Это же невозможно!
— Тем не менее именно так я воспринял это на слух. Какой там номер телефона? Я имею в виду тот, что внизу.
Флора Галлант таращилась на меня, хлопая ресницами. Я посмотрел на Вулфа, он кивнул, и я, высвободив руку из ее цепких пальцев, сел на свой стул, раскрыл телефонный справочник Манхэттена, нашел букву «Г», отыскал нужный номер, ПЛ-2-0330, набрал его.
Вежливый женский голос ответил.
— «Алек Галлант Инкорпорейтед»!
— Говорит один из друзей мисс Фосс, — сказал я. — Я только что разговаривал с ней по телефону, что стоит у нее наверху, в ее кабинете, и мне показалось, что с ней что-то случилось. Вы не могли бы послать кого-нибудь наверх, чтобы проверить? Прямо сейчас. Я подожду у телефона.
— А кто говорит?
— Неважно. Поторопитесь, пожалуйста. Возможно, ей нужна помощь.
— Я услышал, как она кого-то окликнула, а потом, судя по всему, трубку чем-то прикрыли. Я сидел и ждал. Вулф сидел и хмуро пялился на меня. Флора Галлант, устав стоять надо мной, повернулась, прошагала к красному кожаному креслу и присела на самый краешек. Я бросил взгляд на ручные часы: одиннадцать сорок. Разговор с Бьянкой Фосс оборвался, когда стрелки показывали одиннадцать часов тридцать одну минуту. Ожидание затягивалось, но вот наконец в мое ухо ворвался мужской голос:
— Алло!
— Алло!
— Говорит Карл Дрю. Будьте любезны, представьтесь, как вас зовут.
— Моя фамилия Уотсон Джон X. Уотсон. А с мисс Фосс все в порядке?
— Назовите, пожалуйста, свой адрес, мистер Уотсон.
— Зачем? Мисс Фосс знает, где я живу. Так с ней все в порядке?
— Я должен записать ваш адрес, мистер Уотсон. Я настаиваю. И вы сами должны это понять, потому что мисс Фосс мертва. Она подверглась нападению прямо у себя в кабинете. Судя по вашим словам, ее убили в то время, как она говорила с вами по телефону. Поэтому я не прошу, а настаиваю: продиктуйте мне свой адрес.
Я положил трубку — плавно, чтобы не показаться хамом, — развернулся и спросил у Флоры Галлант:
— Кто такой Карл Дрю?
— Управляющий делами. А что случилось?
Я обратился к Вулфу
— Мои предположения почти подтвердились. Мисс Фосс убили. Прямо в кабинете. Карл Дрю сказал, что на нее напали, но не сказал — как и кто.
Вулф свирепо посмотрел на меня, потом чуть повернул голову и с тем же свирепым выражением уставился на Флору Галлант. Она одеревенело привстала с кресла и, приняв вертикальное положение, запричитала:
— Нет. Нет. Нет, это невозможно!
— Я всего-навсего процитировал Карла Дрю, — напомнил я.
— Не может быть. Он сам так сказал?
— Четко и ясно.
— Но как… — Она недоговорила. Потом сказала: — Но как же… — и снова замолчала. И вдруг резко развернулась и решительно зашагала к двери.
Вулф окликнул:
— Мисс Галлант, заберите свои деньги!
Флора Галлант, словно не услышав, вышла из кабинета, Вулф передвинул деньги мне. Я взял их и поспешил в прихожую. Флору Галлант я застиг уже у дверей. Когда я протянул ей деньги, она, словно не замечая меня, шагнула к двери, но я решительно преградил ей дорогу, выхватил у нее из рук сумочку, открыл, опустил купюры внутрь, закрыл сумочку, вернул Флоре Галлант и уж затем услужливо распахнул перед ней дверь. Женщина, так и не раскрывая рта, с каменным лицом вышла. Я проводил ее взглядом, опасаясь, что она может оступиться на одной из семи ступенек крыльца, но она благополучно спустилась на тротуар и пошла направо, в сторону Девятой авеню. Когда я вернулся в кабинет, Вулф сидел за столом с закрытыми глазами и пыхтел, как паровоз. Я протопал к своему столу и положил телефонный справочник на место.
— Она настолько огорошена от нежданно привалившего счастья, что может запросто попасть под машину, — заявил я. — Нужно было усадить ее в такси.
Вулф только хрюкнул.
— Кстати, — добавил я, — последние слова мисс Фосс я бы не назвал совершенно ge'ne'reux. Скорее, их можно было бы отнести к разряду обидных.
Вулф прихрюкнул.
— Еще кстати, — не унимался а. — Несмотря на то, что по телефону я назвался Джоном X. Уотсоном, к нам наверняка нагрянет сержант Стеббинс или инспектор Кремер, а то и оба. Когда они начнут проверять алиби, Флоре придется расколоться и признаться, где она была во время убийства. Тем более что мы слышали, как мисс Фосс убили. Более того, нас удостоят чести выступить на суде. Мы будем главными свидетелями.
Вулф открыл глаза.
— Сам знаю, — прорычал он. — Проклятье! Принеси мне все записи про Лейлию Гоулдиана.
Еще ни одна орхидея в мире не обзывала гения чванливым ничтожеством и разбухшим комом сала. Я взял это себе на заметку, но вслух обсуждать не стал.
2
— Конечно, я вам признателен, — провозгласил Кремер. — Почему же нет? Вы поступили вполне благоразумно. Сэкономили мне время и избавили от лишних хлопот. Значит, когда вы услышали удар, было полдвенадцатого?
Инспектор Кремер — крупнотелый, мясистый, с широким и круглым, как блин, лицом, до сих пор не утративший уже изрядно тронутую сединой шевелюру, — усевшийся в красное кожаное кресло ровно в половине седьмого вечера, мог бы и не язвить, и он сам прекрасно знал это, но пересилить себя не сумел. Это вырвалось у него само собой, по привычке, которая выработалась у него в ответ на бесчисленные насмешки и унижения, выпавшие на его долю в кабинете Вулфа за долгие годы общения с нами. А признать, что мы сэкономили ему время и избавили от лишних хлопот, Кремеру пришлось после того, как он ознакомился с отчетом, который, предвкушая визит полиции, я предусмотрительно напечатал в двух экземплярах, подписал сам и дал подписать Вулфу. В отчет я включил стенограмму беседы с Флорой Галлант и подробнейшее описание дальнейших событий. Сначала Кремер пробежал отчет глазами, а потом прочитал — медленно и внимательно.
— Строго говоря, самого звука удара мы не слышали, — возразил Вулф. Его необъятная туша уютно покоилась в просторнейшем кресле, изготовленном для него по специальному заказу. — Отчет напечатал мистер Гудвин, но я его прочитал, и в нем не сказано о том, что мы слышали звук удара.
Кремер отыскал на четвертой странице отчета нужное место и перечитал его.
— Хорошо. Вы слышали, как она застонала, потом что-то рухнуло и послышался какой-то шелест. Но ведь удар-то был. Ее ударили по затылку большим куском мрамора — пресс-папье, — а потом затянули шарф вокруг горла, чтобы удушить ее. Вы тут пишете, что это случилось в одиннадцать часов тридцать одну минуту.
— Да, но стон я услышал раньше, — поправил я. — После него раздавались другие звуки, потом связь оборвалась, и я несколько раз прокричал «алло», что было вполне естественно, но глупо. И, лишь повесив трубку, я взглянул на часы — вот тогда я и засек время. А стон раздался примерно минутой раньше. В одиннадцать тридцать. Если эта минута для вас настолько важна, конечно.
— Не настолько. Но самого удара ты не слышал?
— Нет.
Кремер, насупясь, вернулся к отчету, перечитал первую страницу и просмотрел остальные. Потом задрал голову и посмотрел на Вулфа.
— Я знаю, какое значение вы придаете правильному употреблению слов, — произнес он. — И какой вы мастер увиливать от прямого ответа. Тут подразумевается, что прежде вы не были знакомы с Флорой Галлант и не имели никаких дел ни с ней, ни с ее братом, ни с кем бы то ни было еще из их фирмы. Однако прямо так не изложено. Я хотел бы знать, так ли это на самом деле.
— Подразумевается все верно, — сказал Вулф. — Как и указано в отчете, я никогда не имел никаких, дел ни с мисс Галлант, ни с ее братом, ни — насколько мне известно — с кем-либо из их коллег. То же самое верно и в отношении мистера Гудвина. Так, Арчи?
— Да, — подтвердил я.
— Хорошо. — Кремер сложил листки бумаги вчетверо и упрятал в карман. — Значит, вы никогда прежде не слышали голос Бьянки Фосс и не сумели бы опознать его по телефону.
— Нет, конечно.
— Теперь, поскольку она мертва, вы тем более его не опознаете. Стало быть, вы не готовы присягнуть, что разговаривали именно с ней.
— Безусловно.
— Тогда возникает вопрос. Если с вами разговаривала и в самом деле Бьянка Фосс, то ее убили ровно в половине двенадцатого. В фирме Алека Галланта есть еще четверо людей, которые занимают ответственные посты и у которых были основания недолюбливать Бьянку Фосс. Они сами это признали. Кроме Флоры Галлант, это Анита Принс, закройщица и дизайнер, работающая с Галлантом вот уже восемь лет, Эмми Торн, ответственная за связи и реализацию, работает в фирме четыре года; и Карл Дрю, главный управляющий делами, работает пять лет. Никто из них в половине двенадцатого Бьянку Фосс не убивал. С четверти двенадцатого и вплоть до той минуты, когда позвонил мужчина, назвавшийся Джоном X. Уотсоном, Карл Дрю находился внизу в главном зале, на глазах у четырех очевидцев, в том числе — двоих клиентов. Анита Принс с одиннадцати часов не выходила из мастерской, расположенной на верхнем этаже; кроме нее, там был сам Алек Галлант, две манекенщицы и около дюжины служащих. Эмми Торн в одиннадцать двадцать приехала на заранее назначенную деловую встречу в конторе на Сорок шестой улице, где оставалась в присутствии трех свидетелей до без четверти двенадцать. А Флора Галлант сидела здесь у вас. Все железно, комар носа не подточит.
— Очень ловко, — согласился Вулф.
— Угу, слишком даже ловко. Конечно, зуб на Бьянку Фосс точили и другие, но, судя по нашим сведением, эта четверка стояла особняком. Вне конкуренции. И у них всех…
Инспектор Кремер — крупнотелый, мясистый, с широким и круглым, как блин, лицом, до сих пор не утративший уже изрядно тронутую сединой шевелюру, — усевшийся в красное кожаное кресло ровно в половине седьмого вечера, мог бы и не язвить, и он сам прекрасно знал это, но пересилить себя не сумел. Это вырвалось у него само собой, по привычке, которая выработалась у него в ответ на бесчисленные насмешки и унижения, выпавшие на его долю в кабинете Вулфа за долгие годы общения с нами. А признать, что мы сэкономили ему время и избавили от лишних хлопот, Кремеру пришлось после того, как он ознакомился с отчетом, который, предвкушая визит полиции, я предусмотрительно напечатал в двух экземплярах, подписал сам и дал подписать Вулфу. В отчет я включил стенограмму беседы с Флорой Галлант и подробнейшее описание дальнейших событий. Сначала Кремер пробежал отчет глазами, а потом прочитал — медленно и внимательно.
— Строго говоря, самого звука удара мы не слышали, — возразил Вулф. Его необъятная туша уютно покоилась в просторнейшем кресле, изготовленном для него по специальному заказу. — Отчет напечатал мистер Гудвин, но я его прочитал, и в нем не сказано о том, что мы слышали звук удара.
Кремер отыскал на четвертой странице отчета нужное место и перечитал его.
— Хорошо. Вы слышали, как она застонала, потом что-то рухнуло и послышался какой-то шелест. Но ведь удар-то был. Ее ударили по затылку большим куском мрамора — пресс-папье, — а потом затянули шарф вокруг горла, чтобы удушить ее. Вы тут пишете, что это случилось в одиннадцать часов тридцать одну минуту.
— Да, но стон я услышал раньше, — поправил я. — После него раздавались другие звуки, потом связь оборвалась, и я несколько раз прокричал «алло», что было вполне естественно, но глупо. И, лишь повесив трубку, я взглянул на часы — вот тогда я и засек время. А стон раздался примерно минутой раньше. В одиннадцать тридцать. Если эта минута для вас настолько важна, конечно.
— Не настолько. Но самого удара ты не слышал?
— Нет.
Кремер, насупясь, вернулся к отчету, перечитал первую страницу и просмотрел остальные. Потом задрал голову и посмотрел на Вулфа.
— Я знаю, какое значение вы придаете правильному употреблению слов, — произнес он. — И какой вы мастер увиливать от прямого ответа. Тут подразумевается, что прежде вы не были знакомы с Флорой Галлант и не имели никаких дел ни с ней, ни с ее братом, ни с кем бы то ни было еще из их фирмы. Однако прямо так не изложено. Я хотел бы знать, так ли это на самом деле.
— Подразумевается все верно, — сказал Вулф. — Как и указано в отчете, я никогда не имел никаких, дел ни с мисс Галлант, ни с ее братом, ни — насколько мне известно — с кем-либо из их коллег. То же самое верно и в отношении мистера Гудвина. Так, Арчи?
— Да, — подтвердил я.
— Хорошо. — Кремер сложил листки бумаги вчетверо и упрятал в карман. — Значит, вы никогда прежде не слышали голос Бьянки Фосс и не сумели бы опознать его по телефону.
— Нет, конечно.
— Теперь, поскольку она мертва, вы тем более его не опознаете. Стало быть, вы не готовы присягнуть, что разговаривали именно с ней.
— Безусловно.
— Тогда возникает вопрос. Если с вами разговаривала и в самом деле Бьянка Фосс, то ее убили ровно в половине двенадцатого. В фирме Алека Галланта есть еще четверо людей, которые занимают ответственные посты и у которых были основания недолюбливать Бьянку Фосс. Они сами это признали. Кроме Флоры Галлант, это Анита Принс, закройщица и дизайнер, работающая с Галлантом вот уже восемь лет, Эмми Торн, ответственная за связи и реализацию, работает в фирме четыре года; и Карл Дрю, главный управляющий делами, работает пять лет. Никто из них в половине двенадцатого Бьянку Фосс не убивал. С четверти двенадцатого и вплоть до той минуты, когда позвонил мужчина, назвавшийся Джоном X. Уотсоном, Карл Дрю находился внизу в главном зале, на глазах у четырех очевидцев, в том числе — двоих клиентов. Анита Принс с одиннадцати часов не выходила из мастерской, расположенной на верхнем этаже; кроме нее, там был сам Алек Галлант, две манекенщицы и около дюжины служащих. Эмми Торн в одиннадцать двадцать приехала на заранее назначенную деловую встречу в конторе на Сорок шестой улице, где оставалась в присутствии трех свидетелей до без четверти двенадцать. А Флора Галлант сидела здесь у вас. Все железно, комар носа не подточит.
— Очень ловко, — согласился Вулф.
— Угу, слишком даже ловко. Конечно, зуб на Бьянку Фосс точили и другие, но, судя по нашим сведением, эта четверка стояла особняком. Вне конкуренции. И у них всех…