Стаут Рекс. Завещание

   Она улыбнулась.
   Не стану утверждать, будто улыбка предназначалась мне. Она просто улыбнулась.
   — Мистер Гудвин? От мистера Прескотта?
   — Совершенно верно, мисс Кари.
   — Наверное, мне бы следовало отказать вам. Но я не люблю этого делать. Такое пуританство!
   — Почему же именно отказать?
   — Да потому что если вы действительно от него, то сейчас начнете меня запугивать, не так ли?
   — В отношении чего, интересно?
   — Послушайте, хватит ломать комедию.
   Она снова улыбнулась.
   Я минуточку подождал, убедился, что добавлять она ничего не намерена, и сказал:
   — Фактически, прислал меня вовсе не мистер Прескотт, а Ниро Вулф. Сестры Ноэля Хауторна поручили ему обсудить с вами завещание их брата.
   — Ниро Вулф, детектив?
   — Он самый.
   — Какая прелесть! И когда же он ко мне приедет?
   — Вся загвоздка в том, что сам он никогда ни к кому не ездит. Просто терпеть не может сдвигаться с места. Им издан специальный закон, в котором уголовным преступлением считается любая его попытка выйти из собственного дома. Это случается крайне редко. И только не по делу. За нужными людьми по его поручению гоняюсь я.
   Брови у нее приподнялись.
   — Значит, вы приехали пригласить меня к Ниро Вулфу?
   — Совершенно верно. Только никакой спешки. Сейчас половина пятого, а он ожидает вас не раньше семнадцати пятидесяти.
   Она покачала головой.
   — Очень жаль. Было бы так интересно поболтать со знаменитым детективом.
   — Вот и поболтайте.
   — Нет.
   Ничего тверже этого «нет» я в жизни не слышал.
   Я внимательно на нее посмотрел. Куколкой здесь и не пахло. Она была чем-то совершенно новым и непонятным. Я бы не мог назвать ее ни обаятельной, ни уютной, ни холодной, ни хорошенькой. Скорее темноволосая, чем светловолосая, но в то же время и не брюнетка. И черты лица ее не отвечали требованиям, предъявляемым к кинозвездам, но ты этого почему-то не видел. Перед тобой была только она. Стыдно сказать, но, обменявшись с ней парой фраз, я сник.
   За девять лет работы детективом я настолько очерствел и лишился всяких сантиментов, что рассматривание любого человека считал частью своих обязанностей, но в глазах Нейоми Кари таилось нечто, заставлявшее меня и вглядываться в них непрестанно, и тут же, смутившись, смотреть в сторону. И это вовсе не было добрым старым приглашением погреться у камина, ибо на меня такие вещи не действуют. Нет, сквозило в них что-то сугубо женское, точно у самки, манящей самца. И еще там ясно читался нахальный дерзкий ум… Именно это меня и смущало. А оттого, что она все прекрасно понимает, мне было совсем тошно.
   — Сказать по правде, — снова заговорил я, — к вопросу подошли весьма глупо. Насколько я понимаю, утром сюда притащился мистер Стоффер и заявил, что, если вы не поделитесь, вдова Хауторна попытается опротестовать завещание.
   Она улыбнулась.
   — Да. Осси действительно что-то такое лепетал.
   — Осси? «Окостенелый»? Очень ему подходит.
   — По-моему, тоже. Рада, что вам понравилось…
   — Понравилось… Только Осси вас обманул… На деле все обстоит еще хуже… Если бы просто суд!
   — Господи, как неприятно. Что же там еще?
   Я потряс головой.
   — К сожалению, на такие сообщения меня никто не уполномочивал… Знаете, эта комната — самое холодное место, где я сегодня побывал. Если вы располагаете временем, я могу дать один полезный совет. Скажите, эти штуковины на четырех ножках — стулья?
   Она громко рассмеялась.
   — Садитесь, прошу вас, мистер…
   — Гудвин. Арчи.
   — Садитесь, пожалуйста.
   Только теперь она отошла от пианино. Было очень приятно наблюдать за ее движениями, легкими и целенаправленными.
   Она нажала на кнопку звонка.
   — Что-нибудь выпьете?
   — Стакан молока, с вашего разрешения.
   Я уселся в двух шагах от нее. Горничной было велено принести стакан молока и бутылку боррадановской воды. Мисс Кари отказалась от предложенной сигареты и, когда я закурил свою, произнесла:
   — Знаете, вы меня ужасно встревожили. — Чувствовалось, однако, что она скорее забавляется, чем волнуется. — Надеюсь, молоко укрепит ваше желание дать мне ценный совет?
   — Да, безусловно, — Я посмотрел ей в глаза и больше уже не отворачивался. — Я рекомендую вам не встречаться с Ниро Вулфом. Конечно, по отношению к моему хозяину я действую нелояльно, но я вообще человек переменчивый, ну а потом, мне сразу не понравилось, как они все против вас ополчились. Теперь же, после встречи с вами, и подавно…
   Я махнул рукой.
   — Что, предательство стало само собой разумеющимся?
   — Так иногда бывает…
   — Как мило с вашей стороны. Почему же вы не советуете разговаривать с Ниро Вулфом?
   — Да потому что прекрасно знаю, какую ловушку он вам расставляет. Единственное, что нам сейчас необходимо, — это хороший адвокат. И пускай Вулф ведет переговоры с ним.
   Она поморщилась.
   — Не люблю адвокатов. Насмотрелась на них досыта: ведь я три года работала в юридической фирме.
   — Все равно же придется его нанимать, если начнется судебный процесс.
   — Очевидно. Но вы сказали, что мне грозит нечто худшее. Какая-то ловушка. Может, объясните?
   Я подмигнул ей и покачал головой.
   Вошла девушка с боррадановской водой и молоком на подносе. Я отпил глоток. Оно было слишком холодным. Тогда я обхватил стакан ладонями, снова подмигнул и заметил:
   — Здесь и впрямь очень симпатично, прохладно. Я буквально наслаждаюсь, а вы?
   — Нет! — ответила она, и меня поразила неожиданная резкость ее тона. — Мне не от чего радоваться. Всего три дня назад умер мой большой друг, мистер Ноэль Хауторн. Другой человек, которому я доверяла, ведет себя враждебно. Мистер Гленн Прескотт. Заявился сюда вчера вечером и совершенно оскорбительным тоном выложил мне содержание завещания. А теперь и вовсе открыто вступил в сговор с семейством мистера Хауторна, Стоффера этого сюда прислал, чтобы меня запугать. Потом вас с детским лепетом о ловушке и предательстве. А-а… Как ваше молоко?
   — Извините, конечно, но черта с два вы не в восторге от сложившейся ситуации. Будем мы наконец говорить серьезно?
   — У меня вообще нет желания касаться этой темы. Единственная здравая мысль, которую я от вас услышала, заключалась в том, что дело повели неправильно. Напустить на меня Осси с угрозами! Да я одним взглядом могу из него заику сделать! Интересно, а из вас пока не сделала?
   — Нет, но вы близки к этому. — Я опять ей подмигнул. — Можете не сомневаться, через двадцать минут я дойду до кондиции. Ведь вы специально пригласили меня сесть. Впрочем, смею вас заверить, что я не Осси. Фактически, я просто убиваю время. Босс приказал доставить вас к нему на Тридцать пятую улицу без десяти шесть, но я предпочитаю заявиться в десять минут седьмого. Ему необходимо преподать хороший урок. — Я взглянул на свои часы-браслет. — Вам скоро выходить. Мне пришлось оставить машину у Третьей авеню.
   — Я же объяснила, что это мне неприятно. Еще молока?
   — Больше не надо, спасибо. Так вы не едете?
   — Конечно нет.
   — Ну, и что вы станете делать? Продолжать упорно талдычить «нет», пока не получите официальную повестку в суд?
   — Я вовсе не отказываюсь вести переговоры! — Голос ее снова стал резким, неприятным. — Просто меня возмущает их поведение. Я, конечно, понимаю, что от Хауторнов ничего разумного ожидать нельзя, но неужели миссис Данн не могла потолковать со мной по-человечески? Или у нее язык не повернулся заявить, что они считают подобное завещание несправедливым и просят его пересмотреть? Уж не гордость ли мешает ей признаться, что все три сестры убеждены в своем естественном праве на долю состояния брата?
   — Но они ничего не требуют. Крик подняла Дейзи.
   — Вот уж не верю. Скорее всего, первым запротестовал Гленн Прескотт, а они помогли ему натравить на меня миссис Хауторн. И теперь, значит, воображают, будто смогут чего-то добиться своими угрозами? Сначала подсылают Стоффера; потом нанимают знаменитого Ниро Вулфа, который должен ловить убийц. Словно я преступница какая-то. Нет, не выйдет. Будь они трижды правы в своем стремлении урвать кусок пирога от мистера Хауторна, но теперь он им не достанется. Только через суд.
   — Отлично, — согласился я. — Я с вами. Полностью. Сестры — стая волчиц, Прескотт — проходимец и двурушник, а Стоффер — Осси. Но будет ли мне позволено задать один гипотетический вопрос?
   — Боюсь, одного недостаточно, чтобы сдвинуть меня с места!
   — И все же я спрошу. Он послужит неплохой гимнастикой для ума и поможет скоротать время. Давайте предположим, что Ниро Вулф безжалостен, неразборчив в средствах и весьма изобретателен. Что вы буквально взбесили его, отказавшись приехать и спокойно обсудить положение вещей. Что теперь он готов смешать вас с грязью. Что ему приходит в голову блестящая идея начать атаку совсем с другой стороны и доказывать не то, что завещание было составлено несправедливо, а то, что оно вообще подложное. Он сумеет, не сомневайтесь…
   — Так вот а чем дело. — Мисс Кари пожирала меня глазами. — Новая угроза, не так ли? Не лучше первой. Я бы сказала, много хуже. Разве не сам мистер Прескотт писал этот документ? Разве не в его конторе он хранился?
   — Все верно. В том-то и суть. Вы же только сейчас утверждали, что Прескотт действует против вас, правильно? Поскольку составлял завещание он и хранил тоже он, ему исключительно удобно будет подтвердить заявление Вулфа о подмене настоящего документа поддельным.
   — Нет. Исключено. Он же официально назвал его подлинным.
   — Где, как и кому? Вулфу и Хауторнам? То есть людям, которые с ним заодно?
   — Слушайте… — Она запнулась, прищурила глаза и, замерев на какое-то мгновение, медленно проговорила: — Мистер Прескотт на такое не пошел бы. В конце концов, он адвокат с безупречной репутацией, известный в юридическом мире…
   — Я вижу, ваше мнение о нем постепенно повышается?
   — Мое мнение тут совершенно ни при чем. Вот если он действительно намеревается сыграть со мной такую мерзкую шутку… тогда ему было бы проще совсем не обнародовать завещания Ноэля Хауторна. Взять и уничтожить.
   — Сперва у него могли быть другие планы, идею ему подсказал Вулф. Разве я не предупреждал, что выдам лишь гипотезу?
   — Да, да, конечно… — Она еще больше сощурилась. — Но все же, правда это или только предположение?
   Я картинно пожал плечами.
   — Спросите у самого Вулфа, мисс Кари. Мне известно только то, что он приглашает вас к себе обсудить завещание. Клиенты поручили ему прийти с вами к компромиссу. А лично я не знаю такого человека, который хоть что-нибудь выиграл, отказавшись говорить с Вулфом.
   Она еще раз внимательно посмотрела на меня, потом резко встала и, не потрудившись извиниться, вышла из комнаты. Я тоже поднялся и подошел к двери в расчете услышать телефонный звонок, например. Но квартира была слишком большой, а стены — звуконепроницаемыми, так что ничего у меня не получилось.
   Прождав минут пятнадцать, я совсем было собрался пуститься я «исследовательскую экспедицию», как вдруг раздались легкие шаги, и мне едва удалось успеть на середину комнаты. Она переоделась в голубой костюм из льняной ткани с пестрой блузкой того же тона и нацепила на голову подобие шляпки сплошь из незабудок.
   Голосом диктора, информирующего пассажиров о прибытии или отправлении очередного поезда, она объявила:
   — Еду я вовсе не потому, что перепугалась. Впрочем, это знать не обязательно. Ваше дело привезти меня к Вулфу… поехали.
   Да, эта женщина привыкла действовать энергично, без лишних раздумий, затрачивая минимум сил и времени.
   Уже внизу, в переулке, я обнаружил, что рядом с нею приятно шагать. И хотя нуждалась она во мне не больше, чем скворец в гадюке, все же избрала атмосферу партнерства вместо натянутости и недоверия. Большинство девушек на таком запруженном тротуаре либо висят на тебе, либо непрерывно отстают, либо шарахаются в сторону, и я не знаю, что тут хуже.
   Мы не разговаривали даже после того, как сели в машину и влились в поток других автомобилей. Это меня устраивало.
   Ход конем, к которому мне пришлось прибегнуть для ее выманивания, был своего рода экспериментом. Причем я понимал, что медали за находчивость от босса не получу, и теперь обдумывал, как подипломатичнее ознакомить Вулфа с моими фантастическими идеями. Не то чтобы он стал протестовать против изображения его безжалостным, неразборчивым в средствах, изобретательным дельцом, но, вне всякого сомнения, он определенно не пришел бы в восторг от звания простака. Значит, мне следовало усадить мисс Кари в приемной, чтобы перекинуться с Вулфом парой слов, прежде чем они увидятся. Конечно, лучше всего было бы подняться наверх, в теплицу, но теперь это исключалось, ибо приехали мы уже в четверть седьмого, так что Вулф, разумеется, успел спуститься к себе и ждал нашего появления.
   Мой план не удался.
   Три машины перед нашим домом предупредили меня о наличии конкурентов. Я отпер входную дверь своим ключом и проводил мисс Кари в холл. Там, по счастью, околачивался Фриц Бреннер.
   — Компания? — спросил я.
   Он кивнул.
   — Леди и джентльмены, которые уже были днем. Вернулись без трех минут шесть.
   — Подумайте, чего только не бывает! — обернулся я к мисс Кари. — Так неожиданно и так удачно. По-моему, вам лучше несколько минут посидеть здесь. — Я шагнул к соседней комнате. — Пройдите сюда. Здесь не так холодно, как в вашей квартире.
   Однако Нейоми тоже не стояла на месте, она метнулась вперед так быстро, что я не успел преградить ей путь. Очевидно, мне следовало быть настороже, но откуда я мог знать, что она ворвется в кабинет. Я бросился следом, но, когда добрался до порога, она уже стояла посредине. Мне оставалось только смириться и ждать, что будет дальше.
   Все они, за исключением вдовы под вуалью, собрались снова.
   Три сестры Хауторн уставились на непрошеную посетительницу с удивлением, Сейра Данн что-то пискнула, а Осрик Стоффер и Гленн Прескотт испуганно ахнули.
   Она же, не обращая ни на кого ни малейшего внимания, прямиком направилась к Вулфу и, воззрившись на него, хладнокровно произнесла:
   — Вы Ниро Вулф? Я Нейоми Кари. Мне сказали, что вы хотите о чем-то поговорить со мной.
   — Господи, помилуй! — пробормотала Джун.
   Мэй вытянула шею, чтобы лучше видеть. Эйприл громко рассмеялась:
   — Занавес! Немедленно занавес!
   Вулф сжал губы. И до того, как он успел раскрыть рот, мисс Кари повернулась к Гленну Прескотту.
   — Правда ли, что вы планируете объявить завещание подложным? Отвечайте!
   Адвокат вытаращил глаза.
   — Я планирую? Подлог… Какого дьявола?
   — Повторяю, тут необходим занавес! — снова расхохоталась Эйприл.
   Ее сестры тоже что-то заговорили, Стоффер принялся на них шикать. Прескотт и мисс Кари сцепились друг с другом, но перебранка их не содержала ничего примечательного.
   Шум перекрыл сердитый голос Ниро Вулфа:
   — Достаточно! Леди и джентльмены, мой кабинет не базар, ведите себя пристойно!