Стеблфорд Брайан. Земля обетованная

   - Я имею в виду Чарлота, - проинформировал он. - Для бедного старого шефа полиции это дело слишком крупное.
   Ну, ясно. В Коринфе ничего не происходит без согласия Чарлота. У меня было неприятное ощущение, что он, как бы ни был стар, может разорвать голыми руками одетый в кожу свод законов Нью Рима.
   - Может быть, ты воздержишься от этой поездки, - сказал я.
   - Приказ есть приказ, - ответил он.
   - Типично, - прокомментировал я. - Это действительно ни на что не похоже - так обращаться с честным человеком, знаешь ли.
   Я все еще пытался свести все к шутке.
   - А что делает честный человек в краденой машине? - спросил он.
   - Я взял ее напрокат.
   - Я-то тебе верю, - заверил он меня. - Но ведь это же не моя машина.
   Он сел на водительское сидение, я - рядом, и он тронулся ужасным рывком.
   - Халтурщик, - сказал я, и это положило конец всякой беседе по меньшей мере на протяжении двадцати миль.
   - Прав ли я в своем предположении, - прервал я, наконец, молчание, что я не схвачен в настоящем смысле этого слова? Ты доставишь меня, как старый друг и помощник домой, как это делают со сбежавшей кошкой или заблудившимся инопланетным существом?
   - Я только выполняю работы по очистке, - пояснил он мне.
   - Прячешь грязь под ковер, - проворчал я. - Кто эта девочка? Почему эти два парня преследовали ее? И что, черт побери, сделал бы ты?
   Он повернул ко мне свое лицо и серьезно посмотрел на меня. - Они же тебе сказали, кто она и почему они ее преследовали. - Его голос звучал как у настоящего полицейского. Потом он добавил: - Вероятно, я действовал бы так же. Я бы доставил ее домой, а не тянул бы до тех пор, пока не случилась неприятность. - Так по-человечески он говорил только потому, что мы знали друг друга. По отношению к любому другому он занял бы обычную позицию: выполняю свой долг, я порядочный полицейский, приношу свое жалование жене и детям. Полицейские почти всегда делают так, будто не имеют никакого представления о том, что происходит, и что это их не особенно заботит. Я бы никогда не смог быть полицейским.
   Я не считал необходимым давать Дентону объяснения и был абсолютно уверен, что нет смысла протестовать. Он меня знал. Мы оба знали, что произошло, и я не задавал ему глупых вопросов о том, что теперь будет.
   Не более чем через полчаса я смогу предложить свои вопросы человеку, который знает все ответы.
   - Я плачу вам не за то, чтобы вы вели себя как глупый юнец. - Чарлот нарочно выражался разговорным языком, чтобы отчетливее дать мне почувствовать издевку.
   - Вы вообще мне не платите, - упрекнул я его.
   - Я плачу достаточно, - с нажимом сказал он. - Я сослужил вам неплохую службу тем, что спас вас из несчастливой ситуации, в которую вы попали, когда общество "Карадок" подобрало вас на краю туманности Альциона. Я знаю, что вы рассматриваете эту ситуацию, как несправедливость по отношению к вам, но так уж вам приходится жить. Я также знаю, что вы терпеть меня не можете. Но вы же разумный человек. Разве чрезмерно требование, чтобы вы работали с моими служащими, вместо того, чтобы ни за что, ни про что мешать им выполнять задания?
   - Я прошу извинить меня за то, что я без спросу взял напрокат машину, - сказал я.
   - Дело не в машине! - Меня удивило, что он схватил мою приманку. - Я говорю о девочке.
   - Титус, - сказал я как можно убедительнее, - если бы вы ехали в своей машине и увидели бы маленькую девочку, преследуемую двумя не очень маленькими мужчинами, не производящими впечатления порядочных граждан, что бы вы делали? Неужели вы оставили бы им девочку под их честное слово?
   - Почему же вы не привезли всех троих в колонию? - спросил он. - Ведь вас об этом и просили.
   Я размышлял, нужно ли мне говорить, что они шарахнули бы меня по голове, как только я повернулся бы к ним спиной, но решил, что аргументировать подобным образом будет неумно. Лучше сказать правду.
   - Они мне не понравились, - объяснил я.
   Он вздохнул. - Вы доставляете мне больше неприятностей, чем стоите сами.
   - В этом я с вами совершенно согласен, - заверил я его. - Мне можно упаковывать чемоданы?
   - Нет, - сказал он.
   Я пожал плечами. - Вам виднее.
   - Вы только посмотрите, - начал он читать нотации, - вы же точно знаете, какого рода моя работа. Я создаю синтез мысленных представлений. Уже много времени я и мой многочисленный штаб сотрудничаем с массой существ других рас. На Нью Александрии полдюжины колоний. Люди здесь живут. И у них есть дом, семьи, их дети здесь. Им нужна некоторая забота. Я не запираю их в штрафных лагерях или резервациях, но они живут вместе, и для них этот мир - чужой. Девочка родилась на Нью Александрии, но ее родители с Чао Фрии. Она даже не говорит по-английски, так как не имеет отношения к моему проекту. Она немного знает об этом мире, потому что чужая здесь. Ее воспитание в руках ее людей. Тайлер и Ланнинг бежали за ней в интересах ее родственников, чтобы вернуть ее домой. И всегда, когда в колонии возникают проблемы, Тайлер и Ланнинг должны их устранять. У них очень тяжелая работа, и она не становится легче от того, что вмешивается подобный Дон Кихот, которого это совершенно не касается. Пожалуйста, оставьте в будущем моих сотрудников в покое. Это все.
   Мне очень хотелось сказать ему, чтобы он убирался к черту, но я решил, что сейчас самое время сдержать свою гордость. Мы простились не в лучшем согласии. После вечеринки на Халльтсхаммер между нами была война.
   Кончено, я принял все, что он сказал. Это меня вообще не касалось. Почему я должен считать, что он лжет? Или я должен был потребовать показать мне колонию анакаона с Чао Фрии? А если бы он мне сказал - что наиболее вероятно - чтобы я заткнулся, то это тоже не было бы доказательством того, что он что-то скрывает.
   Я недоверчивый человек. Но за увертками Титуса Чарлота я ничего не заметил.
   3
   После этого случая я решил, что пора бы притормозить мои безответственные действия. И я обратился к удовольствиям зрелой молодости - например, к улучшению моего душевного состояния хорошо обдуманными дозами спиртного. При этом мне пришла мысль, что моя душа может вынести и дальнейшее улучшение ее состояния. В течение более чем двух лет я не имел времени для чтения. В короткое время на Земле, пока меня не нанял Ник дель Арко, я был так удручен, что только таращился в телевизор.
   Ветер чрезвычайно одобрял, что я глубоко зарылся в напечатанные в "Процветании" слова, хотя его литературные вкусы совершенно отличались от моих. Это говорит за меня, что я заключил компромисс вместо того, чтобы выбрать, что нравится мне. То есть, если можно говорить о компромиссе при соотношении 80:20. Это, собственно, уже концессия.
   Я знал, что мирное состояние будет длиться недолго, но не ожидал, что оно будет закончено таким образом, как это произошло на самом деле.
   Ранним вечером я лежал на своей постели, когда вдруг в дверь настойчиво постучали. Так как мне не слишком хотелось подниматься, я прорычал: - Войдите!
   Я не ждал за дверями испанской инквизиции.
   Это были полицейские, трое. Мне это показалось несколько чрезмерным. С ними был мой старый друг Дентон (конечно же!), и он говорил со мной, пока его спутники плоскостопы стояли и недоверчиво озирались вокруг.
   - Где ты был весь день? - спросил Дентон. До меня уже дошло, что это был не дружеский визит, но он сделал это таким отчетливым, что никаких иллюзий у меня больше не оставалось. Он все еще гордо вышагивал, вместо того, чтобы идти, как нормальный человек, и говорил шершавым, как терка, голосом.
   - Я не делал этого, - сказал я, - что бы это ни было.
   - Прекрати эти глупости, - заорал он на меня. - Отвечай на вопрос!
   От злости я остался при своем.
   - Честно, я не могу припомнить, чтобы я это делал, и у меня есть шесть свидетелей, которые меня не видели.
   - Вставай! - приказал он. - Пошли.
   - В полицию? - спросил я. - Или сначала зайдем к осведомителю?
   - К Чарлоту, - пояснил он кратко и убедительно.
   - Бедный старый сержант за столом, - вздохнул я. - Он никогда не понимал шуток.
   Пока я поднимался с кровати, Дентон взял у меня из рук книгу. Он закрыл ее, даже не взглянув, и бросил на подушку.
   - Ты захлопнул мою страницу, - сказал я.
   - Грейнджер, прекрати болтовню. На этот раз ты действительно сел в лужу.
   - А что случилось? - требовательно спросил я.
   - Сначала ответь на мой вопрос.
   - Я весь день был здесь. Вообще-то, я почти всю неделю был здесь, исключая два вечера, когда ходил в бар на углу выпить глоточек, и на эти часы ты можешь дать мне алиби. Свидетелей на сегодняшнюю вторую половину дня у меня нет, но всякий раз, когда я покидаю мою комнату, меня кто-нибудь видит, особенно во время еды. Я не трогал ни одной машины и не совершал никаких других преступлений, разве что подходил к игровым автоматам и грубил роботам. Итак, кто кого убил на этот раз?
   - Ты видел еще раз девочку, которую сажал на прошлой неделе в "Ламуан"?
   - Нет.
   - Состоял в связи с каким-нибудь анакаона?
   - Нет.
   - Хорошо, - сказал он и схватился за отворот пиджака, чтобы выключить скрытый записывающий прибор. - Вероятно, ты чист. Ты больше не относишься к подозреваемым и опять будешь причислен к примерным мальчикам, как только Чарлот убедится в этом. - Он отошел назад, и один из его сообщников открыл дверь. Дентон вышел, я за ним. Двое остальных к нам не присоединились.
   - Эти двое будут обыскивать комнату? - спросил я недоверчиво.
   - Конечно.
   Черт бы вас побрал и его бабушка, чем же я заслужил такое внимание?
   - Ты в неподходящий момент сыграл бойскаута. И тем самым попал под подозрение. Девочка исчезла. Кое-кто считает, что ты имеешь к этому отношение, так как в последнее время тебя редко можно было видеть.
   И это за спокойный, солидный образ жизни!
   Чарлот кипел от злости, но она лишь в ничтожной степени была направлена на меня. Это выглядело так, будто Дентон только что отсортировал: "как о виновнике не может быть и речи". Как прекрасно, что есть люди, которые могут доверять.
   - Но как же это им удалось? - спросил Чарлот. Он обращался скорее к Дентону, чем ко мне. - Как им удалось в порту попасть на борт? Как смогли два существа другой расы выбраться с Нью Александрии?
   - А куда они направились? - спросил я.
   - Я не знаю, - фыркнул он.
   - А кто второй? - спросил я снова.
   - Одна из занятых в проекте женщин, не ученая, имевшая дело с относительно незначительными управленческими делами. Грейнджер, если я узнаю, что вы имеете какое-то отношение к этому, я вас уничтожу.
   - Вы знаете, что я ни при чем, - твердо сказал я.
   Он кивнул. Он хотел только немного подвыпустить пар. Это иногда необходимо даже Титусу Чарлоту.
   Но почему же он так раздражен? - спросил я себя.
   - Простите, - начал я, - а в чем же здесь, собственно, ужасное преступление? Ведь эти анакаона свободны, верно? Что в этом такого, если они захотели покинуть Нью Александрию?
   В конце концов у меня проснулось недоверие.
   Слово взял Дентон. - Все дело в том, что похищен ребенок. Женщина не мать девочки. Она не имела права брать ее с собой. И как бы то ни было, они ушли тайно.
   - Я все еще не пойму, в чем причина для паники.
   - Я потратил на эту девочку годы работы, - объяснил Чарлот. - Ее потеря отбросит весь проект назад на полжизни. - Он говорил наполовину сам себе, наполовину мне.
   - Ну, это уже что-то, - сказал я. - Предполагалось, что она была не более чем маленькой девочкой, которую Тайлер и Ланнинг хотели доставить домой, пока не стемнело, так? Какая-то смесь. Что, черт побери, вы делаете в этой колонии?
   - Вы - дурак, - ответил Чарлот. - Девочка важна, так как я тщательно изучал ее развитие со дня ее рождения и избегал всякого влияния на нее. Вся колония большей частью основана для того, чтобы осуществить такое изучение. Вам же известно, что для синтеза - такого, каким я пытаюсь его разработать - мне нужно больше, чем просто данные и факты. Мне нужно понимание, а анакаона - очень трудный для понимания народ. Переводить их язык - дело, полное проблем. Весь проект окажется под угрозой, если нам не удастся найти ключа для понимания. Эта девочка должна была стать моим ключом. Мы никоим образом не вмешивались в ее развитие. Смысл проекта как раз в том, чтобы она была свободна от какого бы то ни было человеческого влияния. Нам очень нужна эта девочка. - Это звучало в моих ушах не очень убедительно. У меня было чувство, что он не говорит мне всей правды.
   - Это в любом случае похищение ребенка, - попытался втолковать Чарлоту Дентон. Несомненно, ему тоже показалось, что мы удалились от темы.
   - Закон Нью Рима разрешает каждому покидать любой мир по любой причине.
   - Но не с чужим ребенком, - подчеркнул Дентон.
   - Вы хотите за ними следом? - И вдруг до меня дошло, почему меня сюда притащили. - Подождите, пока не установите, на каком корабле и к какой цели летит эта девочка.
   - Цель для нас особой загадки не представляет, - сказал Чарлот. - Мы хотели бы по возможности схватить похитительницу до того, как она достигнет этой цели.
   - Почему? - спросил я. - Где бы она ни приземлилась, она может быть задержана, если вы сможете доказать ее вину в похищении ребенка.
   - Не на Чао Фрии, - возразил Чарлот. - Тамошние власти не станут с нами сотрудничать.
   - Ну вот, опять! - с отчаянием пожаловался я. - Еще один мир, которого касается пункт "Контакт нежелателен"?
   - С нашей позиции - нет. С позиции тамошнего населения, - оповестил Чарлот. - Ситуация на Чао Фрии трудная и сложная. Переговоры будут нелегкими.
   - И вам нужна моя помощь.
   - Возможно, больше, чем помощь, - продолжал Чарлот. - Если женщина и Алина - это ребенок - достигнут Чао Фрии, вам придется искать их на этой планете. Я не думаю, что мне дадут разрешение на посадку.
   Это меня заинтересовало. - Почему? Что вы сделали?
   - Дипломатическая неудача, - соврал он. - Вообще-то, это неважно. Важно одно...
   Его прервал писк телефона на письменном столе. Он подошел к нему и несколько мгновений напряженно вслушивался. Это был такой узконаправленный передатчик, что я ничего не смог услышать. Но я видел, как лицо Чарлота приняло свирепое выражение, и я мог себе представить, что он заскрежетал зубами. Что-то вывело его из терпения, и я легко представлял себе, что он потребует за это чью-то голову. Неужели эти быки что-то нашли в моей комнате? Но это было совершенно бессмысленное вторжение.
   Наконец, он отключился и несколько секунд смотрел на нас с каменным лицом. Потом повернулся к Дентону.
   - Вы правы. Они им помогали. Тайлер тоже исчез. Тайлер, проклятый дурак! Я позабочусь о том, чтобы он не смог потратить деньги, которыми его подкупили, где бы он ни спрятался.
   - Он полетит на Пенафлор, - с готовностью бросил я. - На Пенафлоре можно не бояться нью-александрийцев.
   Чарлот проигнорировал меня. Ни выражение лица, ни его голос не изменились, и все же я еще никогда не видел его излучающим такую сильную эмоцию. - Где бы он ни скрывался, - повторил он.
   - Найдите его, - приказал он Дентону. А мне: - "Дронт" стартует через два часа. Подготовьтесь. Сокоро на борту. Мы с капитаном прибудем по возможности скоро.
   - Ник на Земле, - напомнил я ему.
   - Я знаю это, - огрызнулся он раздраженно. - Мисс Лапторн возьмет на себя обязанности капитана. Уж не вообразили ли вы, что получите этот пост?
   Его злобный тон был совершенно излишним. Самого сообщения было достаточно, чтобы я взлетел на пальму.
   И мы с Дентоном ушли.
   - Как же так получается, что без тебя не обходится ни одна большая тайна? - спросил я его. - Может, ты на самом деле шеф полиции и только одет как простой плоскостоп?
   - Нет, - ответил он. - Я телохранитель Чарлота.
   - Черт, черт, - сказал я. - Я не знал, что у него вообще есть телохранитель. А он ему нужен?
   - Вообще-то, нет, - сказал Дентон. - Во всяком случае, он так считает. Но поскольку он на Нью Александрии, о нем должен кто-то заботиться. То же самое относится и ко всем специалистам Библиотеки. Наш мир очень высоко ценит этих людей.
   - Так ты охраняешь его, только когда он здесь?
   - Я - полицейский, - объяснил он, - а не личный телохранитель.
   - Мне странно в этом только то, - вмешался я, - что он вне Нью Александрии несравненно более уязвим, чем здесь.
   Дентон пожал плечами. - Большего мы не можем сделать. Его совсем не устраивает, что его охраняют. Для меня это тоже неприятное задание. Он не подпускает меня достаточно близко, чтобы я мог эффективно защищать его, но если его кто-то стукнет, пока я околачиваюсь где-то в другом углу, я понесу ответственность.
   - Великолепно, - сказал я. Итак, именно поэтому он и проводил свое время, большей частью подпирая стены.
   Потом мне пришло в голову кое-что еще. - Скажи-ка, а предположим чисто теоретически - что в этой колонии что-то произошло. Что-то, что против законов Нью Рима. Что ты тогда будешь делать?
   - Ты что-то чересчур расфантазировался, - заявил он.
   - Ты считаешь, что Чарлот выше закона?
   - Я вовсе так не считаю.
   - Я называю это лицемерием. Или ты всерьез хочешь этим сказать, что примешь меры, если я докажу тебе, что Чарлот нарушает закон?
   - Сначала докажи, - увильнул он.
   - Возможно, мне это удастся, - заявил я. - Это дело с похищением ребенка слишком воняет. В нем нет смысла.
   - Та-а-ак? - Дентон, казалось, был убежден в этом. Он даже не заинтересовался. - Знаешь что? Я приглашаю тебя на стаканчик, когда ты вернешься с Чао Фрии, с девочкой или без нее. И ты расскажешь мне, что произошло. А потом мы решим, кто из нас двоих может утверждать: "Я же тебе говорил". О'кэй?
   - Ты считаешь историю Чарлота правдой?
   - Конечно.
   - О'кэй, - сказал я. - Решено. - Я отметил в своем внутреннем календаре наше будущее свидание. Не часто мне представляется возможность, когда я могу сказать полицейскому: "Я же тебе говорил".
   Полицейские, которые спорят, всегда оптимисты.
   4
   Если бы мне пришлось составлять список капитанов-женщин, которых я знал и любил, этот список был бы не очень длинным. Да я бы загнал себя до пота, чтобы найти хотя бы кандидатку. Это не значит, что я в принципе отвергаю женщин в качестве капитанов. Я сужу о капитане только по способностям. Я сам хороший капитан. Но Эва Лапторн в качестве капитана это шутка. Жалкая шутка.
   Если бы Титус Чарлот не был так разъярен, то прыжок с Нью Александрии к Чао Фрии доставил бы ему удовольствие. Так, как обстояли дела, никто не был счастлив в рубке управления, а Джонни был счастлив только потому, что его в рубке не было. Я еще никогда не видел человека, который чувствовал бы себя так же неуютно, как Эва, когда она она отдавала обычные стартовые команды. Чтобы облегчить ситуацию для нас обоих, ей надо было бы крепко взять в руки вожжи и сделать покерное лицо. Но она этого не сделала. Она дала нам заметить свое смущение и нежелание. Это привело меня в еще большее раздражение, чем я так и так уже был. У Эвы вообще была способность действовать мне на нервы просто потому, что она была сестрой умершего и многими оплакиваемого Лапторна, моего друга и партнера в те времена, когда я еще обзывался капитаном.
   Я считал, что она должна была отказаться от этого поста, если не смогла принять его с каменным лицом. Она не была прикована к Чарлоту цепью раба и уж наверняка не нуждалась в деньгах. Но, вероятно, она рассматривала это как своеобразный вызов, исходящий не только от Чарлота, но и от меня. Я лично считал, что не следует принимать вызов, если не можешь с этим справиться, но не все люди так реалистично и ответственно смотрят на жизнь, как я.
   Итак, на борту "Дронта", как обычно, царила напряженная атмосфера, возможно, даже напряженней, чем обычно.
   Совершенно честно, я не могу припомнить, чтобы "Дронт" когда-либо был счастливым кораблем. Мне доставляло радость летать. Я любил сидеть под шлемом. Но никогда невозможно совсем забыть, что разыгрывается за контрольным креслом, ведь досадные неприятности могут возникнуть как внутри, так и снаружи корабля. Всякий раз, когда я вывожу "Дронта" на заранее запрограммированный курс - совершенно безразлично, где и когда - я должен возвращаться в эту атмосферу тлеющего недоверия и скрытой враждебности. При этом совершенно не имело значения, присутствовал сам Чарлот или нет. Дух его всегда был здесь.
   Пока "Дронт" поднимался над космопортом Коринфа, я думал о том, что моим лучшим полетом с этой птицей, собственно, было сумасшедшее возвращение через туманность Альциона, после того как мы ограбили (или, вернее, не ограбили) Потерянную Звезду. Я был в опасности и вынужден был терпеть ужасную боль, но тогда "Дронт", ветер и я были вместе против сил природы. Вместо этого мы теперь с ветром тонули в море негативных чувств. Эта ситуация непременно должна была наступить, как только я выведу корабль на курс к Чао Фрии. Я изучал карты так же тщательно и подробно, как всегда, и запрограммировал превосходный минимальный маршрут. Я почти желал иметь на пути несколько пылевых облаков, через которые мне надо было бы направлять "Дронта", или какое-нибудь узкое место, где "Дронт" сбился бы с курса или сильно встряхнулся. Но между Нью Александрией и Чао Фрией не было ничего, кроме пустого Ничто, но уж этого целая куча, так как Чао Фрия была солидно удалена от ядра цивилизации. С другой стороны, расстояние было недостаточно большим, чтобы мы должны были бы отправиться к галактическому ядру или на край Галактики. Все было прекрасно, безопасно и скучно.
   Когда я снял шлем и передал "Дронту" самому искать свой путь при пятидесятикратной световой скорости, Эва приготовила для меня чашку кофе. Чарлот потребовал самой максимальной скорости. Ну, при пятидесятикратной световой скорости мы обойдем любой корабль и окажемся у Чао Фрии на несколько часов раньше - неважно, имеет тот тридцать часов форы или нет. Я дружелюбно поблагодарил Эву и воздержался от всяких замечаний о том, что капитан принял и обязанности стюардессы.
   - Оценочное время прибытия? - спросил Чарлот.
   Как всегда, я выдал ему срок, а не время на часах, так как я, как ему хорошо было известно, не носил никаких часов. - Девятнадцать часов и еще немного. Если хотите, я могу рассчитать с точностью до полусекунды.
   - Что с "Белым Пламенем"? - донесся голос Джонни из громкоговорителя над контрольным креслом. "Белое Пламя" - это корабль, на котором находились женщина с девочкой.
   - Они смогут достичь системы самое раннее через четыре часа после нашей посадки, - сообщил я ему. - Никаких причин для волнений.
   Чарлот рассмеялся.
   - Итак, вы рассчитываете на волнения? - спросил я его.
   - Возможно.
   - А вы не считаете правильным проинформировать нас об этом? спросила Эва в попытке вести себя так, будто она несла какую-то ответственность.
   - С Чао Фрией трудно иметь дело.
   - Вы это уже однажды говорили, - сухо бросил я. Я вспомнил о том, что он был на этой планете персоной нон грата.
   - Почему? - полюбопытствовала Эва.
   - Семьи "Зодиака" очень недружелюбны, - ответил Чарлот.
   - Дальше, - настаивал я. - Ну, выдайте же им, что Чао Фрия является миром, с которым "контакты нежелательны".
   - Это не соответствует действительности, - ледяным голосом ответил Чарлот. - Закон Нью Рима там официально признается. Только дело в том, что люди, колонизировавшие планету, не желают видеть жителей других миров. Кроме полудюжины представителей Нью Рима туда не допускаются даже послы других миров. Они не желают никакой торговли, они не хотят никаких связей, если не будут безусловно к этому принуждены.
   - Никто не принуждается к связям, - заметил я.
   - Успокойся, - сказала Эва. - Дай Чарлоту рассказать.
   В этом приказе было не слишком много энергии, но я сделал так, как мне было приказано.
   - Закон требует, чтобы космопорты оказывали необходимые услуги кораблям на орбите, - продолжал Чарлот. - При известных обстоятельствах нельзя отказывать кораблю в посадке. У нас до появления "Белого Пламени" не будет времени, чтобы обеспечить себе полное прикрытие законом с тыла. Поэтому могут быть неприятности. Но оба корабля должны будут оставаться на орбите, и там мы подождем судебных распоряжений.
   - Оптимист, - был мой комментарий.
   Но на это никто не обратил внимания.
   - Причина того, что население Чао Фрии заняло такую уклончивую позицию по отношению к жителям других миров - то, что они невротические изоляционисты, - провозгласил Чарлот. - Ни один из них никогда не покидал планету. Кроме "Зодиака" у них нет ни одного корабля, а он тоже уже не корабль, а символ почитания. Они построили космопорт только для того, чтобы держать контакты с внешним миром под контролем.
   - Но как же может быть, что они все невротики? - спросила Эва.
   - Очень просто, - вмешался я и бессовестно отнял у Чарлота самую соль. - "Зодиак" был кораблем поколений.
   Эва не поняла. Джонни не сказал ни слова. Но я все-таки знал, что он слушал и тоже не понял.
   - Земля обетованная, - бросил я с отвращением.
   - Что?
   - До того, как Спалланзани открыл трансформацию вероятности и задолго до эпохи реакции массы были космические корабли с так называемыми реактивными двигателями, - объяснил я Эве. - Ты, вероятно, знаешь их под названием "самокаты", и если в пилотских школах сейчас вообще учат какую-нибудь теорию, ты поймешь, почему их так назвали. Но это было задолго до нашего светлого времени высоких скоростей космических полетов.
   - Полеты с досветовой скоростью, - кивнула Эва. - Но...
   Слово опять перехватил Чарлот. - "Зодиаку" потребовалось для полета от Земли до Чао Фрии четыреста восемьдесят лет. Его скорость даже не приближалась к световой. Чао Фрия находилась в пятой системе, которую странники обыскали в поисках пригодного для жизни мира. До этого они уже отказались от двух миров, на которых они могли бы жить, так как для них не стоял вопрос жизни и смерти. Они искали Сады Эдема, райскую планету. Землю обетованную. В течение девятнадцати поколений, которые прожили люди в этом корабле, надежда на обетованную землю у них только крепла. Они жили не для себя, а для своих потомков. Единственной целью их бытия была мысль дать детям совершеннейший мир. Они были одержимы этой мыслью. Жизнь на борту корабля поколений нельзя назвать прекрасной. Они, наконец, нашли подходящий мир, и их дети наследовали его. Но дети наследовали и их одержимость. Их отношение к Чао Фрии такое же, как и у их предков. Чао Фрия - земля обетованная, святое место. Она навечно принадлежит только им и никому больше. Это известный синдром. Он сглаживается, но для этого нужно много поколений. Детям "Зодиака" несказанно повезло, что они нашли еще неоткрытую планету. Галактическая цивилизация открыла Чао Фрию только сорок лет назад - почти столетие спустя после посадки "Зодиака".