Страница:
Четвертый нападавший, тот, который хилый и с ножом, оказался умнее своих товарищей. Обычно такие и выживают. Здоровые и бестолковые лезут грудью на танки, а те, кто пожиже, за свое здоровье беспокоятся и бьют, как правило, исподтишка и смываются вовремя. Вот и этот, не достав Гордеева «пером» в начале схватки и разглядев, как «инородец», словно вихрь, в считаные секунды разметал его товарищей, не бросился им на выручку, а что есть силы рванул прочь, громко и испуганно вопя при этом.
Естественно, догонять поганца у Стаса никакого желания не было, не стоил он того. А вот звуковое оформление ему совершенно не понравилось. Вон свет в окне на той стороне улицы зажегся, кто-то за стеклом маячит. Голову можно дать на отсечение, что не по одному окрестному телефону сейчас набивают-накручивают номер полиции. Встречаться с представителями которой Гордееву нынче не резон, а потому надо сваливать отсюда еще шустрее, чем тот хиляк с заточкой.
Куда бежать? А шут его знает! Вон тот переулочек темнотой манит и зовет. Лишь бы тупиком не оказался…
Станислав скорым шагом, почти бегом добрался до угла. Перед тем как скрыться за домом, он оглянулся на место схватки. Похоже, все поверженные им «наци» живы: стонут, ворочаются на мостовой. Значит, грех на душу не взял, синяками да ссадинами отделаются. Максимум сотрясение мозга грозит одному балбесу… нет, пожалуй, двум.
Он шагнул за угол, но его взгляд успел поймать габаритные огни машины в той стороне, откуда явились эти молодчики.
Уж не полиция ли подоспела? Нет, автомобиль проехал через перекресток и скрылся за домами. Да и когда полицейским было успеть к случившемуся безобразию? Даже немцы с их крайней прилежностью и дисциплиной за столь короткий отрезок времени, а с момента, когда Стас натолкнулся на «наци», до того, как закончил с ними разборку, и трех минут не прошло, не успели бы примчаться. Ну да бог с ними, ходу, резвые!..
Переулок был проходной. Пару кварталов Гордеев несся прямо, а потом свернул и пошел быстрым шагом. Еще раз повернул, еще прошел, пока не выскочил на хорошо освещенную проезжую улицу. А вон и такси едет!
Остановив машину, Станислав плюхнулся на заднее сиденье и, не став выдумывать ничего нового, пьяным голосом по-английски выдал прежний набор фраз: «биг найт клаб»… «виски»… «герлз»…
На этот раз или шофер оказался понятливее предыдущего, или он был просто опытнее. Не переспрашивая, таксист включил скорость и плавно тронул машину с места. Ехали они недолго. Улица, на которой Гордеев поймал такси, выходила прямиком на набережную и мост через широкую реку, надо полагать, через Эльбу, разделяющую Дрезден на две части. Переехав мост, они чуть проехали вперед, пару раз повернули, и на этом путешествие по ночному городу закончилось.
Автомобиль притормозил у тротуара. На сносном английском таксист доложил, что «биг» ночной клуб с «виски» и «герлз» расположен вон в том здании, которое так зазывно мигает огнями. Ближе он подъехать не может, потому что на перекрестке установлен запрещающий знак. А еще, если герру туристу понадобится в эту ночь такси, то он может позвонить вот по этому телефону на визитке.
Станислав кивком поблагодарил таксиста, расплатился и вышел из машины. Действительно, метрах в ста пятидесяти впереди яркая иллюминация украшала вход в двухэтажное здание, из которого доносилось ритмическое буханье, хотя самой музыки слышно не было. У входа в ночной клуб люди не толпились, лишь человека три-четыре тусовались в сторонке. А это могло означать, что очереди на посещение в сие культурное заведение не предвидится.
Глянув на наручные часы, Гордеев несколько удивился. Вечер получился настолько насыщенным, что, по его ощущениям, сейчас уже должно было перевалить за полночь. На самом же деле стрелки часов показывали начало десятого. И что из этого следовало? А то, что торопиться в ночной клуб смысла нет. Потому он и ночной, что народ станет стягиваться в него попозже, чтобы не выдохнуться к середине ночи. Сейчас там особо не затеряешься, и контингент для знакомства, без всякого сомнения, юный, в основном трезвый и в малом количестве, для задуманного дела не подходящий. У Стаса был хоть и небольшой, но все же опыт посещения подобных клубов. И вряд ли обстановка и традиции таких же заведений в Москве, Дрездене или Урюпинске сильно отличаются друг от друга.
Поэтому Станислав решил не спешить в «найт клаб», а прогуляться по округе. И не столько подышать воздухом, уже надышался туманом, аж из ушей валит, а на всякий случай осмотреться, разведать пути отхода. Уж что-то сегодня ему «везет» на приключения, так что рекогносцировка окрестностей лишней не будет.
Стас прошелся по периметру квартала, в котором был расположен ночной клуб, затем расширил зону, изучив местность на расстоянии двух-трех кварталов. Это заняло у него почти час. В принципе, можно было уже двигаться в направлении «найт клаба», но на глаза Гордееву попался гаштет, затерявшийся на тихой темной улочке. На его вывеске были нарисованы двое улыбающихся мужчин с кружками пенящегося пива в руках. Надпись по кругу Станислав перевел как «Мы рады вам, друзья!».
Сырость и ночная прохлада сделали свое. Пиво не соблазняло, а вот от рюмки водки, точнее – шнапса, чтобы нервы в порядок привести после общения с местными балбесами, он бы не отказался.
Ну и от пары сосисок с горчичкой Стас бы сейчас не отказался. И вряд ли и то и другое повредило бы предстоящему посещению увеселительного заведения. Во-первых, трезвые и грустные в таких местах не в чести, а во-вторых, когда еще придется перекусить, в ночном клубе сосисок точно не подают.
Гордеев заглянул в гаштет с улицы через окно. На его взгляд, обстановка для дрезденской пивной была обычная, почти домашняя, то есть без разгула и дыма коромыслом. Как и в тех гаштетах, где он побывал и которые разглядывал через стекло. Правда, здесь свет был приглушенный, но все равно было видно, что народ в заведении присутствует – и за столиками, и у барной стойки сидит. А в дальнем углу кто-то медленно кружится в танце.
Станислав зашел внутрь и, мельком оглядевшись, выбрал пустой стол недалеко от выхода. Сняв куртку, он повесил ее на спинку стула. Подошедший кельнер, мужчина лет тридцати, мило улыбаясь, протараторил что-то очень длинное. Причем вторую часть своей речи он произносил негромко, едва не шепотом. Стас его толком не понял, но решил глубоко не вникать и не переспрашивать, а сразу взять быка за рога и сделать заказ.
– Айн шнапс, – он пальцами показал, какого размера должен быть этот самый «шнапс», – цвай вюрстен унд брот.
И для порядка повторил то же самое по-английски. Оказалось, что кельнер бегло «спикает» на языке туманного Альбиона.
– Вы иностранец, сэр? – Он изобразил на лице искреннее удивление, смешанное с радостью.
– Да, я канадец, – небрежно бросил Гордеев. – Совершаю тур по Европе. Испания, Франция, Бельгия, Германия…
Легенду он решил на всякий случай поменять. Полиция уже могла знать, что некий австралиец сильно помял местный молодняк.
– Канада – это так далеко, так экзотично, – милая улыбка не сходила с губ кельнера. – Там живут гризли, а мужчины мужественны и сильны. Я всегда мечтал познакомиться с канадцем.
Он окинул восхищенным взглядом сидящего Станислава.
– А я мечтаю о шнапсе и сосисках, – резко прервал излияния говорливого служителя гаштета Гордеев. – Еще принесите пива. И побыстрее!
– Будет исполнено, сэр, – кивнул кельнер и исчез.
«Явно голубой парнишка, – отметил Станислав. – Рассыпается бисером и глазами так и ест. И, кажется, губы накрашены. Тьфу, гадость-то какая!»
Очень скоро кельнер появился и выставил шнапс и высокую кружку с пивом на столик перед Стасом.
– Сосиски будут готовы через минуту, – согнулся он в поклоне и многозначительно произнес: – Желаю хорошо провести у нас время. Всегда к вашим услугам.
– Учту, – мрачно бросил Гордеев и взял кружку с пивом.
Он сделал первый глоток и едва не поперхнулся. Глаза Стаса зафиксировали, как два посетителя мужеского пола, сидевшие недалеко от него, перегнувшись через столик, нежно сплели руки и поцеловались. Потом один вытащил из вазочки, стоящей на столе, гвоздику, прижал к губам и передал второму. Тот принял цветок с умильным выражением лица и нежно прислонил его к груди.
Станислав насторожился и внимательнее присмотрелся к посетителям гаштета. В зале не было ни одной женщины. Мужчины разного возраста и вида сидели со спутниками и без оных. А вон еще целуются… И танцуют мужик с мужиком…
– Ну ни хрена себе, вот это я попал! – едва слышно пробурчал себе под нос Гордеев. – Прямиком в голубиное гнездо угодил. В смысле – голубое…
А еще он вдруг обнаружил, что пользуется вниманием со стороны одиноких мужчин. Вон у барной стойки худой, в очках, в строгом костюме с галстуком, встретившись взглядом со Станиславом, приветливо улыбнулся и поднял рюмку в знак приветствия. И еще тот здоровый за столиком у стены тоже рюмкой пассы делает. А может, это не приветствие, а знак?
Подними в ответ рюмку, тут тебя и… приветят. А вон и лысый с бородкой клинышком тоже внимание проявляет…
Последние сомнения в том, куда он случайно забрел, у Стаса исчезли.
«Вот это ты попал, капитан! – растерянно, с чувством, близким к панике, подумал Гордеев. – В самое пидорское пекло угодил. А если они скопом набросятся?! Это тебе не "наци" с цепями. От таких фиг отобьешься!»
– Ваши сосиски, сэр. Приятного аппетита! Если вам еще что-то понадобится, я к вашим услугам, – выставляя тарелку на стол перед Станиславом, приветливо произнес кельнер, сделав ударение на «что-то».
«Какие сосиски! Какой еще аппетит! Уматывать отсюда надо большими скачками!» – метнулись мысли в голове Гордеева.
Он решительно отодвинул от себя тарелку и быстрым движением, не пропадать же добру, опрокинул в рот рюмку шнапса.
– Эй, парень, вернись, – окликнул он кельнера, который еще не успел добраться до стойки бара.
Станислав решил немедленно расплатиться и покинуть «голубой» гаштет. Однако за те секунды, пока кельнер шагал к его столику, он резко передумал ретироваться из сего небогоугодного заведения. Возможно, причиной тому был шнапс, легонечко обжегший горло и пищевод, разлившийся теплом по телу и вызвавший выделение желудочного сока. А поджаренные сосиски выглядели так аппетитно…
Но это все вторично. А первично было то, что Стас осознал, что он практически решил вопрос с ночевкой. Не нужны никакие «биг клабы» и «герл» с хатой. Любой «голубчик» из этой клоаки, а тут, без сомнения, основная масса местных, имеет свою жилплощадь или знает, где можно недорого и без огласки устроиться на ночь. А ему только это и нужно.
Страх перед общением с индивидуумами нетрадиционной сексориентации прошел, как его и не бывало. Нет, конечно, где-то в дальнем уголке души определенные опасения затаились, но Станислав не сомневался, что и морально и физически постоять за себя сумеет. Да и, насколько он был информирован, близкие отношения между «голубыми» осуществляются, как правило, по согласию и, три раза тьфу, любви.
– Скажи-ка, милый, – ласково, в соответствующем душевном контексте обратился к кельнеру Станислав, – в этом заведении кроме тебя еще кто-то говорит по-английски? Я имею в виду посетителей. Свободных… Я хочу пообщаться.
Самого кельнера он сразу исключил из списка потенциальных партнеров, так как тот находился на работе и ждать, когда гаштет закончит работу, Стаса совсем не прельщало. Он предпочел бы побыстрее убраться из общественного места, так как дважды за вечер успел засветиться в криминальном плане. Вдруг на него уже запущена ориентировка и какой-нибудь ретивый участковый полицейский решит обойти свои владения…
– Ой, я даже не знаю, – задумался кельнер, прижав пальчик к щечке. – Фридрих… Нет, он и на немецком плохо говорит. Настоящий мужлан! Карл точно не знает английского языка. Эдуард! Конечно же, Эдуард! Он воспитанный человек, врач. Я слышал, как он разговаривал с одним англичанином, нашим гостем. Видите, у стойки в очках. Это он. Вот только… – Кельнер закусил губку и несколько смущенно опустил глаза. – Вы, сэр, активный или… наоборот?
Вопрос был, как говорится, не в бровь, а в глаз. Вот уж что Гордеев не предусмотрел, так это именно этот вопрос. Эдуард у стойки ему определенно понравился. Не в плане, тьфу, партнера, а потому, что смотрелся интеллигентно и уже был в хорошем подпитии. То есть хлопот с ним меньше, не то что, к примеру, с тем амбалом за столиком, который со лжеканадца глаз не сводит. Кстати, врач Эдик и сам, без сомнения, имеет желание со Стасом познакомиться, рюмочкой уже не первый раз машет…
Но на вопрос надо отвечать. Кто же знает, какой он, этот Эдуард: активный или «наоборот».
– Мне нравится… все! – неожиданно театрально вырвалось у Станислава. – Главное, чтобы два любящих сердца вознеслись на небеса!
Гордеев едва не очумел от того, что сейчас произнес. Шекспир отдыхает! Однако на собеседника его слова произвели должное впечатление.
– Ах, какой вы… всеобъемлющий, – восхищенно произнес кельнер. – Вы… вы…
– Принесите два шнапса, – деловито перебил его Станислав. – И передайте Эдуарду, что я приглашаю его за свой столик. Надеюсь, мое приглашение его не оскорбит?
– Что вы, что вы! Он будет рад…
В общем, Эдуард оказался парнем что надо. Примерно минут за сорок, строя глазки и распинаясь на темы «а у нас в Канаде» и «ах, этот безумный вечер», Гордеев накачал его шнапсом так, что «активный» Эдик еще соображал, чего он хочет, но вряд ли на что был способен. Сам Гор, предусмотрительно подкрепившийся сосисками, пиво уже не трогал и потому был в достаточно трезвом сознании, чтобы контролировать себя.
Когда Станислав понял, что клиент созрел, он намекнул Эдику, что настало время уединиться. Такси вмиг домчало сладкую парочку до гостиницы без вывески, которую Гордеев бы в жизни не нашел. Документы с них не потребовали. Более того, за такси и гостиничный номер заплатил Эдуард, что было вдвойне приятно. Стас уже прилично потратился в этот вечер, разменяв последнюю сотню евро.
В номере Эдик с ходу полез к «канадскому» другу с поцелуями и объятиями, однако Стас был предусмотрителен. Он захватил из гаштета несколько стограммовых бутылочек со шнапсом и потребовал сначала выпить «за любовь», потом приложиться «за наше счастье». Ну а затем сильно вдавил палец окончательно захмелевшему Эдуарду в одну замечательную точку под сонной артерией, предварительно ласково погладив его шею, после чего герой-любовник прикрыл глазки, с помощью Станислава улегся на кровать и сладко засопел.
Проблема ночлега была решена. Постель себе Гордеев устроил на кресле, прикрывшись пледом с кровати. Эдуарду он выделил тканое покрывало. Уснул Стас быстро, с чувством выполненного долга.
Глава 5. Прочь сон!
Глава 6. С корабля на бал
Естественно, догонять поганца у Стаса никакого желания не было, не стоил он того. А вот звуковое оформление ему совершенно не понравилось. Вон свет в окне на той стороне улицы зажегся, кто-то за стеклом маячит. Голову можно дать на отсечение, что не по одному окрестному телефону сейчас набивают-накручивают номер полиции. Встречаться с представителями которой Гордееву нынче не резон, а потому надо сваливать отсюда еще шустрее, чем тот хиляк с заточкой.
Куда бежать? А шут его знает! Вон тот переулочек темнотой манит и зовет. Лишь бы тупиком не оказался…
Станислав скорым шагом, почти бегом добрался до угла. Перед тем как скрыться за домом, он оглянулся на место схватки. Похоже, все поверженные им «наци» живы: стонут, ворочаются на мостовой. Значит, грех на душу не взял, синяками да ссадинами отделаются. Максимум сотрясение мозга грозит одному балбесу… нет, пожалуй, двум.
Он шагнул за угол, но его взгляд успел поймать габаритные огни машины в той стороне, откуда явились эти молодчики.
Уж не полиция ли подоспела? Нет, автомобиль проехал через перекресток и скрылся за домами. Да и когда полицейским было успеть к случившемуся безобразию? Даже немцы с их крайней прилежностью и дисциплиной за столь короткий отрезок времени, а с момента, когда Стас натолкнулся на «наци», до того, как закончил с ними разборку, и трех минут не прошло, не успели бы примчаться. Ну да бог с ними, ходу, резвые!..
Переулок был проходной. Пару кварталов Гордеев несся прямо, а потом свернул и пошел быстрым шагом. Еще раз повернул, еще прошел, пока не выскочил на хорошо освещенную проезжую улицу. А вон и такси едет!
Остановив машину, Станислав плюхнулся на заднее сиденье и, не став выдумывать ничего нового, пьяным голосом по-английски выдал прежний набор фраз: «биг найт клаб»… «виски»… «герлз»…
На этот раз или шофер оказался понятливее предыдущего, или он был просто опытнее. Не переспрашивая, таксист включил скорость и плавно тронул машину с места. Ехали они недолго. Улица, на которой Гордеев поймал такси, выходила прямиком на набережную и мост через широкую реку, надо полагать, через Эльбу, разделяющую Дрезден на две части. Переехав мост, они чуть проехали вперед, пару раз повернули, и на этом путешествие по ночному городу закончилось.
Автомобиль притормозил у тротуара. На сносном английском таксист доложил, что «биг» ночной клуб с «виски» и «герлз» расположен вон в том здании, которое так зазывно мигает огнями. Ближе он подъехать не может, потому что на перекрестке установлен запрещающий знак. А еще, если герру туристу понадобится в эту ночь такси, то он может позвонить вот по этому телефону на визитке.
Станислав кивком поблагодарил таксиста, расплатился и вышел из машины. Действительно, метрах в ста пятидесяти впереди яркая иллюминация украшала вход в двухэтажное здание, из которого доносилось ритмическое буханье, хотя самой музыки слышно не было. У входа в ночной клуб люди не толпились, лишь человека три-четыре тусовались в сторонке. А это могло означать, что очереди на посещение в сие культурное заведение не предвидится.
Глянув на наручные часы, Гордеев несколько удивился. Вечер получился настолько насыщенным, что, по его ощущениям, сейчас уже должно было перевалить за полночь. На самом же деле стрелки часов показывали начало десятого. И что из этого следовало? А то, что торопиться в ночной клуб смысла нет. Потому он и ночной, что народ станет стягиваться в него попозже, чтобы не выдохнуться к середине ночи. Сейчас там особо не затеряешься, и контингент для знакомства, без всякого сомнения, юный, в основном трезвый и в малом количестве, для задуманного дела не подходящий. У Стаса был хоть и небольшой, но все же опыт посещения подобных клубов. И вряд ли обстановка и традиции таких же заведений в Москве, Дрездене или Урюпинске сильно отличаются друг от друга.
Поэтому Станислав решил не спешить в «найт клаб», а прогуляться по округе. И не столько подышать воздухом, уже надышался туманом, аж из ушей валит, а на всякий случай осмотреться, разведать пути отхода. Уж что-то сегодня ему «везет» на приключения, так что рекогносцировка окрестностей лишней не будет.
Стас прошелся по периметру квартала, в котором был расположен ночной клуб, затем расширил зону, изучив местность на расстоянии двух-трех кварталов. Это заняло у него почти час. В принципе, можно было уже двигаться в направлении «найт клаба», но на глаза Гордееву попался гаштет, затерявшийся на тихой темной улочке. На его вывеске были нарисованы двое улыбающихся мужчин с кружками пенящегося пива в руках. Надпись по кругу Станислав перевел как «Мы рады вам, друзья!».
Сырость и ночная прохлада сделали свое. Пиво не соблазняло, а вот от рюмки водки, точнее – шнапса, чтобы нервы в порядок привести после общения с местными балбесами, он бы не отказался.
Ну и от пары сосисок с горчичкой Стас бы сейчас не отказался. И вряд ли и то и другое повредило бы предстоящему посещению увеселительного заведения. Во-первых, трезвые и грустные в таких местах не в чести, а во-вторых, когда еще придется перекусить, в ночном клубе сосисок точно не подают.
Гордеев заглянул в гаштет с улицы через окно. На его взгляд, обстановка для дрезденской пивной была обычная, почти домашняя, то есть без разгула и дыма коромыслом. Как и в тех гаштетах, где он побывал и которые разглядывал через стекло. Правда, здесь свет был приглушенный, но все равно было видно, что народ в заведении присутствует – и за столиками, и у барной стойки сидит. А в дальнем углу кто-то медленно кружится в танце.
Станислав зашел внутрь и, мельком оглядевшись, выбрал пустой стол недалеко от выхода. Сняв куртку, он повесил ее на спинку стула. Подошедший кельнер, мужчина лет тридцати, мило улыбаясь, протараторил что-то очень длинное. Причем вторую часть своей речи он произносил негромко, едва не шепотом. Стас его толком не понял, но решил глубоко не вникать и не переспрашивать, а сразу взять быка за рога и сделать заказ.
– Айн шнапс, – он пальцами показал, какого размера должен быть этот самый «шнапс», – цвай вюрстен унд брот.
И для порядка повторил то же самое по-английски. Оказалось, что кельнер бегло «спикает» на языке туманного Альбиона.
– Вы иностранец, сэр? – Он изобразил на лице искреннее удивление, смешанное с радостью.
– Да, я канадец, – небрежно бросил Гордеев. – Совершаю тур по Европе. Испания, Франция, Бельгия, Германия…
Легенду он решил на всякий случай поменять. Полиция уже могла знать, что некий австралиец сильно помял местный молодняк.
– Канада – это так далеко, так экзотично, – милая улыбка не сходила с губ кельнера. – Там живут гризли, а мужчины мужественны и сильны. Я всегда мечтал познакомиться с канадцем.
Он окинул восхищенным взглядом сидящего Станислава.
– А я мечтаю о шнапсе и сосисках, – резко прервал излияния говорливого служителя гаштета Гордеев. – Еще принесите пива. И побыстрее!
– Будет исполнено, сэр, – кивнул кельнер и исчез.
«Явно голубой парнишка, – отметил Станислав. – Рассыпается бисером и глазами так и ест. И, кажется, губы накрашены. Тьфу, гадость-то какая!»
Очень скоро кельнер появился и выставил шнапс и высокую кружку с пивом на столик перед Стасом.
– Сосиски будут готовы через минуту, – согнулся он в поклоне и многозначительно произнес: – Желаю хорошо провести у нас время. Всегда к вашим услугам.
– Учту, – мрачно бросил Гордеев и взял кружку с пивом.
Он сделал первый глоток и едва не поперхнулся. Глаза Стаса зафиксировали, как два посетителя мужеского пола, сидевшие недалеко от него, перегнувшись через столик, нежно сплели руки и поцеловались. Потом один вытащил из вазочки, стоящей на столе, гвоздику, прижал к губам и передал второму. Тот принял цветок с умильным выражением лица и нежно прислонил его к груди.
Станислав насторожился и внимательнее присмотрелся к посетителям гаштета. В зале не было ни одной женщины. Мужчины разного возраста и вида сидели со спутниками и без оных. А вон еще целуются… И танцуют мужик с мужиком…
– Ну ни хрена себе, вот это я попал! – едва слышно пробурчал себе под нос Гордеев. – Прямиком в голубиное гнездо угодил. В смысле – голубое…
А еще он вдруг обнаружил, что пользуется вниманием со стороны одиноких мужчин. Вон у барной стойки худой, в очках, в строгом костюме с галстуком, встретившись взглядом со Станиславом, приветливо улыбнулся и поднял рюмку в знак приветствия. И еще тот здоровый за столиком у стены тоже рюмкой пассы делает. А может, это не приветствие, а знак?
Подними в ответ рюмку, тут тебя и… приветят. А вон и лысый с бородкой клинышком тоже внимание проявляет…
Последние сомнения в том, куда он случайно забрел, у Стаса исчезли.
«Вот это ты попал, капитан! – растерянно, с чувством, близким к панике, подумал Гордеев. – В самое пидорское пекло угодил. А если они скопом набросятся?! Это тебе не "наци" с цепями. От таких фиг отобьешься!»
– Ваши сосиски, сэр. Приятного аппетита! Если вам еще что-то понадобится, я к вашим услугам, – выставляя тарелку на стол перед Станиславом, приветливо произнес кельнер, сделав ударение на «что-то».
«Какие сосиски! Какой еще аппетит! Уматывать отсюда надо большими скачками!» – метнулись мысли в голове Гордеева.
Он решительно отодвинул от себя тарелку и быстрым движением, не пропадать же добру, опрокинул в рот рюмку шнапса.
– Эй, парень, вернись, – окликнул он кельнера, который еще не успел добраться до стойки бара.
Станислав решил немедленно расплатиться и покинуть «голубой» гаштет. Однако за те секунды, пока кельнер шагал к его столику, он резко передумал ретироваться из сего небогоугодного заведения. Возможно, причиной тому был шнапс, легонечко обжегший горло и пищевод, разлившийся теплом по телу и вызвавший выделение желудочного сока. А поджаренные сосиски выглядели так аппетитно…
Но это все вторично. А первично было то, что Стас осознал, что он практически решил вопрос с ночевкой. Не нужны никакие «биг клабы» и «герл» с хатой. Любой «голубчик» из этой клоаки, а тут, без сомнения, основная масса местных, имеет свою жилплощадь или знает, где можно недорого и без огласки устроиться на ночь. А ему только это и нужно.
Страх перед общением с индивидуумами нетрадиционной сексориентации прошел, как его и не бывало. Нет, конечно, где-то в дальнем уголке души определенные опасения затаились, но Станислав не сомневался, что и морально и физически постоять за себя сумеет. Да и, насколько он был информирован, близкие отношения между «голубыми» осуществляются, как правило, по согласию и, три раза тьфу, любви.
– Скажи-ка, милый, – ласково, в соответствующем душевном контексте обратился к кельнеру Станислав, – в этом заведении кроме тебя еще кто-то говорит по-английски? Я имею в виду посетителей. Свободных… Я хочу пообщаться.
Самого кельнера он сразу исключил из списка потенциальных партнеров, так как тот находился на работе и ждать, когда гаштет закончит работу, Стаса совсем не прельщало. Он предпочел бы побыстрее убраться из общественного места, так как дважды за вечер успел засветиться в криминальном плане. Вдруг на него уже запущена ориентировка и какой-нибудь ретивый участковый полицейский решит обойти свои владения…
– Ой, я даже не знаю, – задумался кельнер, прижав пальчик к щечке. – Фридрих… Нет, он и на немецком плохо говорит. Настоящий мужлан! Карл точно не знает английского языка. Эдуард! Конечно же, Эдуард! Он воспитанный человек, врач. Я слышал, как он разговаривал с одним англичанином, нашим гостем. Видите, у стойки в очках. Это он. Вот только… – Кельнер закусил губку и несколько смущенно опустил глаза. – Вы, сэр, активный или… наоборот?
Вопрос был, как говорится, не в бровь, а в глаз. Вот уж что Гордеев не предусмотрел, так это именно этот вопрос. Эдуард у стойки ему определенно понравился. Не в плане, тьфу, партнера, а потому, что смотрелся интеллигентно и уже был в хорошем подпитии. То есть хлопот с ним меньше, не то что, к примеру, с тем амбалом за столиком, который со лжеканадца глаз не сводит. Кстати, врач Эдик и сам, без сомнения, имеет желание со Стасом познакомиться, рюмочкой уже не первый раз машет…
Но на вопрос надо отвечать. Кто же знает, какой он, этот Эдуард: активный или «наоборот».
– Мне нравится… все! – неожиданно театрально вырвалось у Станислава. – Главное, чтобы два любящих сердца вознеслись на небеса!
Гордеев едва не очумел от того, что сейчас произнес. Шекспир отдыхает! Однако на собеседника его слова произвели должное впечатление.
– Ах, какой вы… всеобъемлющий, – восхищенно произнес кельнер. – Вы… вы…
– Принесите два шнапса, – деловито перебил его Станислав. – И передайте Эдуарду, что я приглашаю его за свой столик. Надеюсь, мое приглашение его не оскорбит?
– Что вы, что вы! Он будет рад…
В общем, Эдуард оказался парнем что надо. Примерно минут за сорок, строя глазки и распинаясь на темы «а у нас в Канаде» и «ах, этот безумный вечер», Гордеев накачал его шнапсом так, что «активный» Эдик еще соображал, чего он хочет, но вряд ли на что был способен. Сам Гор, предусмотрительно подкрепившийся сосисками, пиво уже не трогал и потому был в достаточно трезвом сознании, чтобы контролировать себя.
Когда Станислав понял, что клиент созрел, он намекнул Эдику, что настало время уединиться. Такси вмиг домчало сладкую парочку до гостиницы без вывески, которую Гордеев бы в жизни не нашел. Документы с них не потребовали. Более того, за такси и гостиничный номер заплатил Эдуард, что было вдвойне приятно. Стас уже прилично потратился в этот вечер, разменяв последнюю сотню евро.
В номере Эдик с ходу полез к «канадскому» другу с поцелуями и объятиями, однако Стас был предусмотрителен. Он захватил из гаштета несколько стограммовых бутылочек со шнапсом и потребовал сначала выпить «за любовь», потом приложиться «за наше счастье». Ну а затем сильно вдавил палец окончательно захмелевшему Эдуарду в одну замечательную точку под сонной артерией, предварительно ласково погладив его шею, после чего герой-любовник прикрыл глазки, с помощью Станислава улегся на кровать и сладко засопел.
Проблема ночлега была решена. Постель себе Гордеев устроил на кресле, прикрывшись пледом с кровати. Эдуарду он выделил тканое покрывало. Уснул Стас быстро, с чувством выполненного долга.
Глава 5. Прочь сон!
Пробуждение было тревожным. По ощущениям, Станислав спал недолго. За окном было темно. И проснулся он оттого, что почувствовал, что в комнате находится посторонний. И это был не его голубой «друг», ровный сап которого не мешал спать Гордееву.
Не шевелясь и не открывая глаз, Стас не менее двух минут безрезультатно вслушивался в ночные шумы и шорохи. Громкое дыхание Эдуарда, едва слышимое бурление в батарее отопления, далекий шум проехавшего автомобиля – это все, что он смог услышать. Однако шестое или, может, пятнадцатое чувство, то, которое отвечает за самосохранение, ему подсказывало, что в номере есть еще кто-то помимо их двоих.
Он осторожно разлепил веки. Через образовавшуюся тонкую щелочку, прикрытую ресницами, Стас попытался осмотреться.
Номер освещался крохотным тусклым ночником, который являл больше теней, чем света. Сектор обзора у полулежащего в кресле Гордеева был небольшим. Не шевелясь, он мог разглядеть через ресницы лишь часть кровати, шкаф и голую стену между ними. Для того чтобы увидеть больше, требовалось развернуться, что он и попытался сделать.
Станислав громко засопел, якобы во сне, пошевелился и поменял положение головы, откинув ее влево. Мельком оглядев эту часть номера, он, продолжая сонно пыхтеть, развернулся вправо.
– Не притворяйтесь, что вы спите, господин Гордеев. Не подглядывайте. Открывайте глаза, будем знакомиться. – Мужской голос, произнесший эти слова едва ли не над ухом Стаса, звучал спокойно и убедительно. Более того, в нем проскальзывали насмешливые нотки. Человек говорил по-русски, правда, с достаточно различимым, по мнению Стаса, прибалтийским, возможно, скандинавским акцентом.
Последовав совету незнакомца, Гордеев открыл глаза и присмотрелся к полумраку номера. На стуле у туалетного столика с зеркалом, в паре шагов от Стаса, закинув ногу на ногу, сидел мужчина. Его лицо и фигура были в тени, кресло, в котором спал Станислав, перекрывало свет от ночника. Однако кое-что разглядеть было возможно. Человек был не молод, крупный, широк в плечах, одет в темное пальто.
Мысли вихрем закружили в голове Гордеева.
«Кто он? Полицейский? Вполне вероятно. Но откуда незнакомец знает мою настоящую фамилию? Вряд ли полиция. Значит, это тот, к кому я ехал. Но как он проследил меня? А хотя что гадать? Надо просто быть готовым к любому развитию событий. А сейчас стоит сыграть под дурачка, а дальше будь что будет», – решил Станислав.
– Кто вы? Почему вы врываетесь в мой номер? Я сейчас вызову полицию! – по-английски возмутился Стас. – Это беззаконие! Я – канадский подданный. Вы не имеете права врываться в чужое жилище, будь это даже гостиничный номер!
– Канадский подданный? Был австралийцем, стал канадцем. Неплохо. Я бы даже сказал – со вкусом. Кто я? Зовите меня просто Алекс, – уже на чистом английском представился незнакомец. – Других имен называть не будем. Вряд ли здесь есть подслушивающие устройства, и ваш сосед по номеру не в том состоянии, чтобы вникать в чужие разговоры, но поберечься все равно не грех. Собирайтесь, поехали.
– А почему я должен с вами куда-то ехать? – возмущенно спросил Станислав. – У вас есть ордер на мой арест? И объясните, в чем моя вина?
Гордеев продолжал валять дурака. Он так до конца и не мог определиться, кто этот человек.
– Я не полицейский, я старый друг одного человека. Того, у которого есть дочь по имени Анна, – мягко уточнил человек, назвавшийся Алексом.
Все встало на свои места, правда, кое-какие вопросы остались невыясненными. Например, как его вычислили? Или проследили? Откуда Алексу стало известно, что он представлялся «наци» австралийцем? Но это уже не столь важно. Если захотят, объяснят, не захотят – их право. Главное, он добрался до места, куда его направила судьба и люди. Прощай и спи спокойно, голубой «друг» Эдуард! Твоя любовь так и останется неразделенной…
У гостиницы их ждали две машины: джип «Фольксваген» и микроавтобус. Едва Гордеев увидел фургон, а точнее – как следует его разглядел, многое из того, что с ним сегодня случилось, встало на свои места.
Алекс молча указал Стасу на джип. Они уселись на заднее сиденье. Машина тронулась. Несколько минут ехали молча.
– Вы поняли, Станислав, что это была небольшая проверка? – нарушил молчание Алекс. – И полицейский рейд, и мальчики в кожаных куртках…
– Теперь понял, – нехотя признался Гордеев. – Когда третий раз за вечер увидел один и тот же микроавтобус. У него трещина на левом подфарнике, при включенном освещении она хорошо видна.
– В третий раз? – удивился Алекс и начал считать: – Полицейская проверка у отеля, автобус стоял у входа… Естественно, сейчас, садясь в джип, вы смогли разглядеть эту трещину. А когда еще?
– После драки с националистически настроенными молодчиками фургон проскочил через перекресток. Я зафиксировал трещину, но подумал, что это просто совпадение.
– Ваша наблюдательность делает вам честь, – задумчиво произнес Алекс. – И не делает чести другим… Но это вас не касается. Мне понравилось, как вы, господин Гордеев, справились с испытанием. Не сказать, что оно было трудным, однако, не владея языком, не растеряться, не потеряться, но раствориться в чужом городе, на ходу меняя легенду, – это солидно. Тем более что подобным вещам вас не учили, ваш профессиональный профиль несколько иной… Уход от погони, рукопашный бой с многочисленным противником – это вам, без сомнения, знакомо. Но никак не шпионские игры. Однако вы справились. И мне очень понравился, извините за каламбур, весьма нестандартный шаг к знакомству с человеком нестандартной ориентации. Это заслуживает похвалы.
– Ночевать-то где-то надо было. И вообще, может, я тоже этот… нестандартный, – угрюмо сказал Станислав, глядя в окно.
– Даже если бы это и было так, меня бы это не смутило, – усмехнулся Алекс. – Главное, что вы профессионал. Могу еще добавить – думающий. Считаю, мы с вами сработаемся.
– Вопрос можно? Как вы за мной следили? Вряд ли только наружной слежкой. При всей моей, как вы, Алекс, заметили, «шпионской» некомпетентности я бродил по таким местам, где «хвост» невозможно не обнаружить.
– И в этом вы правы, – небрежно согласился Алекс. – Красться по ночным улицам от дома к дому, от угла к углу, согласитесь, прошлый век, причем не конец столетия, а его первая половина. Пара электронных «жучков» в воротнике куртки позволили нам контролировать каждый ваш шаг. И для того, чтобы наблюдать за вашим, Станислав, поведением, и чтобы случайно не потерять ценного специалиста. Вы же могли натолкнуться и на реальных полицейских, и на большую, не из четырех человек, группу решительно настроенной молодежи, которым не нравятся иностранцы на улицах Дрездена. Поверьте, таких здесь немало. Еще вопросы ко мне есть?
– Вопросов нет, – лаконично ответил Гордеев.
– Вас даже не интересует, куда мы направляемся? И что вас ждет впереди?
– Скажете, если захотите, – безразлично пожал плечами Стас и философски добавил: – Любая дорога когда-нибудь заканчивается.
– Вы мне все больше и больше нравитесь, Станислав, – после короткой паузы признался Алекс. – Мой друг генерал Анчар охарактеризовал вас… в общем, Дмитрий высокого мнения о господине Гордееве не только как о профессионале, но и как о человеке. Я вижу, что он не ошибся.
– Спасибо за комплимент, – сухо произнес Гордеев.
Они ехали около двух часов. У Станислава было время проанализировать и слова Алекса, и свое поведение в эту ночь. Менее всего Стас был склонен радоваться похвале в свой адрес. Честно говоря, к нему являлись мысли о том, что его испытывают, однако проверка была организована настолько тонко, что он практически сразу отбросил это предположение. Как и преодолел в себе секундную слабость, не стал паниковать и набирать телефонный номер, продиктованный ему Веклемишевым. Электронные игрушки, засаженные Гордееву в воротник, запросто могли определять не только местоположение объекта, но и прослушивать его.
«Интересно, а не паникует ли сам Веклемишев, потеряв меня из виду, – усмехнулся про себя Стас. – Вряд ли его люди вели меня по Европе. А сейчас, после бегства от лжеполиции, скитаний по ночному Дрездену и "похищения" Алексом, точно не найдут. Могли, конечно, и они приспособить мне "жучок" в одежду. Но это вряд ли. И смысла особого нет, и опасно, что найдут кроху и меня расколют. Это же не пассивный в кнопке ремешка бумажника "маяк", который можно засечь только после активации. Ну а что касается тревог генерала, так ничего, подождет, все равно пока ничего не ясно».
Итак, первое испытание Станислав прошел успешно. Насколько он понял, о боевых навыках бывшего капитана Алекс был проинформирован его другом Анчаром подробно. А сейчас еще он убедился в том, что Гордеев не только боевая машина в живом образе, но и человек, который умеет мыслить и быстро реагировать на изменение обстановки.
Оставалось лишь ждать и фантазировать, куда его везут и что ждет впереди.
«Фольксваген», по ощущениям Станислава, пересек едва не весь Дрезден и вышел на автобан. Куда они едут, оставалось загадкой: на север, на юг, на запад… Небо было затянуто тучами, определить стороны света по звездам оказалось невозможным.
Гордеев покосился на сидевшего рядом Алекса. Похоже, тот задремал. По крайней мере, глаза его были закрыты. Недолго думая, Стас последовал его примеру. Время предрассветное, по-морскому «собачья вахта», и ночь выдалась бурная, практически бессонная, можно и придремать. Едва слышный гул двигателя за секунды убаюкал утомившегося Станислава.
Не шевелясь и не открывая глаз, Стас не менее двух минут безрезультатно вслушивался в ночные шумы и шорохи. Громкое дыхание Эдуарда, едва слышимое бурление в батарее отопления, далекий шум проехавшего автомобиля – это все, что он смог услышать. Однако шестое или, может, пятнадцатое чувство, то, которое отвечает за самосохранение, ему подсказывало, что в номере есть еще кто-то помимо их двоих.
Он осторожно разлепил веки. Через образовавшуюся тонкую щелочку, прикрытую ресницами, Стас попытался осмотреться.
Номер освещался крохотным тусклым ночником, который являл больше теней, чем света. Сектор обзора у полулежащего в кресле Гордеева был небольшим. Не шевелясь, он мог разглядеть через ресницы лишь часть кровати, шкаф и голую стену между ними. Для того чтобы увидеть больше, требовалось развернуться, что он и попытался сделать.
Станислав громко засопел, якобы во сне, пошевелился и поменял положение головы, откинув ее влево. Мельком оглядев эту часть номера, он, продолжая сонно пыхтеть, развернулся вправо.
– Не притворяйтесь, что вы спите, господин Гордеев. Не подглядывайте. Открывайте глаза, будем знакомиться. – Мужской голос, произнесший эти слова едва ли не над ухом Стаса, звучал спокойно и убедительно. Более того, в нем проскальзывали насмешливые нотки. Человек говорил по-русски, правда, с достаточно различимым, по мнению Стаса, прибалтийским, возможно, скандинавским акцентом.
Последовав совету незнакомца, Гордеев открыл глаза и присмотрелся к полумраку номера. На стуле у туалетного столика с зеркалом, в паре шагов от Стаса, закинув ногу на ногу, сидел мужчина. Его лицо и фигура были в тени, кресло, в котором спал Станислав, перекрывало свет от ночника. Однако кое-что разглядеть было возможно. Человек был не молод, крупный, широк в плечах, одет в темное пальто.
Мысли вихрем закружили в голове Гордеева.
«Кто он? Полицейский? Вполне вероятно. Но откуда незнакомец знает мою настоящую фамилию? Вряд ли полиция. Значит, это тот, к кому я ехал. Но как он проследил меня? А хотя что гадать? Надо просто быть готовым к любому развитию событий. А сейчас стоит сыграть под дурачка, а дальше будь что будет», – решил Станислав.
– Кто вы? Почему вы врываетесь в мой номер? Я сейчас вызову полицию! – по-английски возмутился Стас. – Это беззаконие! Я – канадский подданный. Вы не имеете права врываться в чужое жилище, будь это даже гостиничный номер!
– Канадский подданный? Был австралийцем, стал канадцем. Неплохо. Я бы даже сказал – со вкусом. Кто я? Зовите меня просто Алекс, – уже на чистом английском представился незнакомец. – Других имен называть не будем. Вряд ли здесь есть подслушивающие устройства, и ваш сосед по номеру не в том состоянии, чтобы вникать в чужие разговоры, но поберечься все равно не грех. Собирайтесь, поехали.
– А почему я должен с вами куда-то ехать? – возмущенно спросил Станислав. – У вас есть ордер на мой арест? И объясните, в чем моя вина?
Гордеев продолжал валять дурака. Он так до конца и не мог определиться, кто этот человек.
– Я не полицейский, я старый друг одного человека. Того, у которого есть дочь по имени Анна, – мягко уточнил человек, назвавшийся Алексом.
Все встало на свои места, правда, кое-какие вопросы остались невыясненными. Например, как его вычислили? Или проследили? Откуда Алексу стало известно, что он представлялся «наци» австралийцем? Но это уже не столь важно. Если захотят, объяснят, не захотят – их право. Главное, он добрался до места, куда его направила судьба и люди. Прощай и спи спокойно, голубой «друг» Эдуард! Твоя любовь так и останется неразделенной…
У гостиницы их ждали две машины: джип «Фольксваген» и микроавтобус. Едва Гордеев увидел фургон, а точнее – как следует его разглядел, многое из того, что с ним сегодня случилось, встало на свои места.
Алекс молча указал Стасу на джип. Они уселись на заднее сиденье. Машина тронулась. Несколько минут ехали молча.
– Вы поняли, Станислав, что это была небольшая проверка? – нарушил молчание Алекс. – И полицейский рейд, и мальчики в кожаных куртках…
– Теперь понял, – нехотя признался Гордеев. – Когда третий раз за вечер увидел один и тот же микроавтобус. У него трещина на левом подфарнике, при включенном освещении она хорошо видна.
– В третий раз? – удивился Алекс и начал считать: – Полицейская проверка у отеля, автобус стоял у входа… Естественно, сейчас, садясь в джип, вы смогли разглядеть эту трещину. А когда еще?
– После драки с националистически настроенными молодчиками фургон проскочил через перекресток. Я зафиксировал трещину, но подумал, что это просто совпадение.
– Ваша наблюдательность делает вам честь, – задумчиво произнес Алекс. – И не делает чести другим… Но это вас не касается. Мне понравилось, как вы, господин Гордеев, справились с испытанием. Не сказать, что оно было трудным, однако, не владея языком, не растеряться, не потеряться, но раствориться в чужом городе, на ходу меняя легенду, – это солидно. Тем более что подобным вещам вас не учили, ваш профессиональный профиль несколько иной… Уход от погони, рукопашный бой с многочисленным противником – это вам, без сомнения, знакомо. Но никак не шпионские игры. Однако вы справились. И мне очень понравился, извините за каламбур, весьма нестандартный шаг к знакомству с человеком нестандартной ориентации. Это заслуживает похвалы.
– Ночевать-то где-то надо было. И вообще, может, я тоже этот… нестандартный, – угрюмо сказал Станислав, глядя в окно.
– Даже если бы это и было так, меня бы это не смутило, – усмехнулся Алекс. – Главное, что вы профессионал. Могу еще добавить – думающий. Считаю, мы с вами сработаемся.
– Вопрос можно? Как вы за мной следили? Вряд ли только наружной слежкой. При всей моей, как вы, Алекс, заметили, «шпионской» некомпетентности я бродил по таким местам, где «хвост» невозможно не обнаружить.
– И в этом вы правы, – небрежно согласился Алекс. – Красться по ночным улицам от дома к дому, от угла к углу, согласитесь, прошлый век, причем не конец столетия, а его первая половина. Пара электронных «жучков» в воротнике куртки позволили нам контролировать каждый ваш шаг. И для того, чтобы наблюдать за вашим, Станислав, поведением, и чтобы случайно не потерять ценного специалиста. Вы же могли натолкнуться и на реальных полицейских, и на большую, не из четырех человек, группу решительно настроенной молодежи, которым не нравятся иностранцы на улицах Дрездена. Поверьте, таких здесь немало. Еще вопросы ко мне есть?
– Вопросов нет, – лаконично ответил Гордеев.
– Вас даже не интересует, куда мы направляемся? И что вас ждет впереди?
– Скажете, если захотите, – безразлично пожал плечами Стас и философски добавил: – Любая дорога когда-нибудь заканчивается.
– Вы мне все больше и больше нравитесь, Станислав, – после короткой паузы признался Алекс. – Мой друг генерал Анчар охарактеризовал вас… в общем, Дмитрий высокого мнения о господине Гордееве не только как о профессионале, но и как о человеке. Я вижу, что он не ошибся.
– Спасибо за комплимент, – сухо произнес Гордеев.
Они ехали около двух часов. У Станислава было время проанализировать и слова Алекса, и свое поведение в эту ночь. Менее всего Стас был склонен радоваться похвале в свой адрес. Честно говоря, к нему являлись мысли о том, что его испытывают, однако проверка была организована настолько тонко, что он практически сразу отбросил это предположение. Как и преодолел в себе секундную слабость, не стал паниковать и набирать телефонный номер, продиктованный ему Веклемишевым. Электронные игрушки, засаженные Гордееву в воротник, запросто могли определять не только местоположение объекта, но и прослушивать его.
«Интересно, а не паникует ли сам Веклемишев, потеряв меня из виду, – усмехнулся про себя Стас. – Вряд ли его люди вели меня по Европе. А сейчас, после бегства от лжеполиции, скитаний по ночному Дрездену и "похищения" Алексом, точно не найдут. Могли, конечно, и они приспособить мне "жучок" в одежду. Но это вряд ли. И смысла особого нет, и опасно, что найдут кроху и меня расколют. Это же не пассивный в кнопке ремешка бумажника "маяк", который можно засечь только после активации. Ну а что касается тревог генерала, так ничего, подождет, все равно пока ничего не ясно».
Итак, первое испытание Станислав прошел успешно. Насколько он понял, о боевых навыках бывшего капитана Алекс был проинформирован его другом Анчаром подробно. А сейчас еще он убедился в том, что Гордеев не только боевая машина в живом образе, но и человек, который умеет мыслить и быстро реагировать на изменение обстановки.
Оставалось лишь ждать и фантазировать, куда его везут и что ждет впереди.
«Фольксваген», по ощущениям Станислава, пересек едва не весь Дрезден и вышел на автобан. Куда они едут, оставалось загадкой: на север, на юг, на запад… Небо было затянуто тучами, определить стороны света по звездам оказалось невозможным.
Гордеев покосился на сидевшего рядом Алекса. Похоже, тот задремал. По крайней мере, глаза его были закрыты. Недолго думая, Стас последовал его примеру. Время предрассветное, по-морскому «собачья вахта», и ночь выдалась бурная, практически бессонная, можно и придремать. Едва слышный гул двигателя за секунды убаюкал утомившегося Станислава.
Глава 6. С корабля на бал
Скальная стенка была не слишком высокой, но проблемной. Какие-то семь-восемь метров высоты, однако совершенно ровного, без единого выступа базальта. Станислав в бинокль внимательно изучал скалу, пытаясь выбрать маршрут подъема. Трещины кое-где Гор разглядел, но они были настолько узкими, что просунуть в них пальцы, зацепиться за камень и потом подтянуться не представлялось возможным.
Опыт альпинистской подготовки у Гордеева имелся неплохой, не то что у его спутников. И готовили его по этой дисциплине, да и в Чечне, в кавказских предгорьях пришлось несколько раз применять навыки скалолазания. С помощью четырех-пяти вбитых в щели крюков на эту скалу можно взобраться без особых усилий, да только нынче шуметь опасно. Стукни пару раз молотком по крюку – и сей же момент заполучи порцию свинца в организм. Вон на гребне скалы патлатый балбес с «М-16» маячит, а за ним повыше, на террасе, еще двое караульную службу несут. Это те, кого можно разглядеть. А уж сколько «чатлан» в самом доме обитает – одному богу известно, а может, дьяволу. Местные донесли, что численность гарнизона асьенды составляет примерно человек двенадцать-пятнадцать. Но, похоже, они и сами не верили в то, что говорили, уж слишком физиономии у них были кислые.
Опыт альпинистской подготовки у Гордеева имелся неплохой, не то что у его спутников. И готовили его по этой дисциплине, да и в Чечне, в кавказских предгорьях пришлось несколько раз применять навыки скалолазания. С помощью четырех-пяти вбитых в щели крюков на эту скалу можно взобраться без особых усилий, да только нынче шуметь опасно. Стукни пару раз молотком по крюку – и сей же момент заполучи порцию свинца в организм. Вон на гребне скалы патлатый балбес с «М-16» маячит, а за ним повыше, на террасе, еще двое караульную службу несут. Это те, кого можно разглядеть. А уж сколько «чатлан» в самом доме обитает – одному богу известно, а может, дьяволу. Местные донесли, что численность гарнизона асьенды составляет примерно человек двенадцать-пятнадцать. Но, похоже, они и сами не верили в то, что говорили, уж слишком физиономии у них были кислые.