Степнова Ольга. В моей смерти винить президента... (сборник)

   В купе заглядывает проводник с огромным бланшем под глазом.
   Проводник : – Чай? Кофе?
   Он : – Лёд и презервативы.
   Проводник исчезает.
   Она (оскорблено): – Что вы себе позволяете?
   Он : – Вы о чём?
   Она : – О презервативах!
   Он : – Успокойтесь, презервативы я заказал, чтобы складывать в них лёд и прикладывать к синяку под глазом.
   Она дёргается, поворачивается к Нему спиной и начинает расчёсывать волосы.
   Он : – Я опять вас чем-то обидел?
   Она швыряет в Него щётку для волос, Он пытается увернуться, но щётка всё равно попадает ему в лицо.
   Проводник открывает дверь. Ставит вазочку со льдом на стол, рядом кладёт большую пачку презервативов.
   Проводник : – Остались только со вкусом кокоса.
   Он : – Отлично, мои любимые.
   Она (хватая со стола пачку, читает вслух): – Двадцать четыре штуки, проверенно электроникой, ультратонкие… Одна беда – у меня на кокос аллергия! Отёк Квинке!!
   Швыряет презервативы в окно.
   Проводник (пожимая плечами и обращаясь к Нему): – Вы к синяку мочу приложите. Мигом поможет!
   Он : – Чью?
   Проводник : – А без разницы. Если своей нет, я могу из сортира принести, там этого добра…
   Он хохочет.
   Проводник : – Ну, не хотите, как хотите.
   Уходит.
   Она без стеснения раздевается и ложится спать лицом к стене.
   Он делает то же самое.
   Стук колёс. Гудки электровоза. По громкой связи – тихие стоны любви.
   Он закрывает ухо подушкой.
   Она делает то же самое.
   Вагонное радио стонет: «Колупаев… милый… ещё… и ещё!»
   Отдалённый голос: « Внимание! На первый путь прибывает поезд номер девятьсот двадцать, следующий по маршруту Москва-Владивосток»
   Вагонное радио стонет: «Стоянка десять минут… ещё, Колупаев, ещё!»
   Он встаёт, выходит в коридор.
   Она прикуривает в постели, бьёт по стонущему динамику рукой, ногой, снова рукой. То ли плачет, то ли смеётся…
   Слышатся резкие звуки пожарной сирены. В коридоре какая-то суета – топот ног, крики, гомон цыган.
   Она (то ли плача, то ли смеясь): – Чёртов компьютер…
   Через дверную щель начинает валить дым.
   Вагонное радио страстно спрашивает, очевидно, у Колупаева: «Горим, что ли?!»
   «Пожар!» – орут в коридоре разные голоса.
   Она вскакивает, надевает халат и резво лезет в окно.
   Застревает.
   Пытается кричать «Помогите!», но голос срывается.
   Дым постепенно рассеивается.
   Появляется Он. Лицо и руки в саже. Берёт полотенце, вытирается им.
   Он : – Цыгане в тамбуре развели костёр. Еле потушили.
   Замечает, что Она торчит в окне.
   Он (холодно): – Что вы там делаете?
   Она : – Дышу свежим воздухом.
   Он : – А-а! Но у вас только попа снаружи.
   Она : – Это не ваше дело, чем я дышу.
   Он : – А-а! Ну, дышите.
   Ложится спать. Поезд трогается. Едут молча.
   Он : – Если честно, мне не нравится, как вы едете. Это небезопасно.
   Она (со слезами в голосе): – Если честно, я не могу выбраться.
   Он (вскакивая): – Так бы сразу и сказали!
   Помогает ей вылезти.
   Оба громко кряхтят.
   В результате, Она оказывается у Него на руках. Не долго думая, Она обхватывает Его руками за шею и кладёт голову на плечо.
   Она : – Зачем вам этот Владивосток?
   Он : – Командировка. Еду налаживать личные связи с оптовиками. А вам? Вам зачем теперь этот Владивосток? Контракт-то разорван!
   Она : – Не знаю. Теперь действительно незачем. Но я не привыкла сходить в середине пути.
   Прижимается к Нему щекой.
   Он : – А вы правда не имеете отношения к сбою в компьютере?
   Она : – Правда! Я ж не спецслужба, я всего-навсего Иванова…
   Он прижимается к Ней щекой.
   Он : – Хорошо.
   Она : – Что – хорошо?
   Он : – Всё хорошо – сбой в компьютере, этот ваш контракт, пожар…
   Она трогает Его лоб.
   Он ложится с Ней на полку, где происходит бурная возня с раздеваниями, стонами и сумбурными поцелуями.
   Гаснет свет.
   Он (тяжело дыша в темноте): – Забыл спросить…
   Она : – Спрашивай всё, что угодно.
   Он (довольно ехидно): – Так почему ты не хочешь, чтобы я оставался нищим?
   Она молчит. Только стучат колёса… Вагонное радио хрипло орёт: «Колупаев, вернись! Вернись, сукин сын, всё прощу!!!» Рыдает и отрубается.
   Он : – Ты не ответила. Почему ты не хочешь, чтобы я оставался нищим?!
   Она : – У меня на тебя планы.
   Он : – Так я и знал! (Хохочет) Так я и знал!!
   Она (вскакивая и надевая халат): – Что ты знал?! Что ты мог знать, если я сама ничего не знала?!
   Он хохочет оскорбительно громко и весело.
   Она (плача и швыряя в Него всё, что попадается под руку): – Мне не нужны твои деньги! И ты мне не нужен! Мне не нужен этот СВ! И я ненавижу компьютер, в котором произошёл сбой!!
   Он, уворачиваясь от Её бомбардировки, хохочет.
   В коридоре командный голос орёт: «Внимание, рота! Откинули одеяла на спинки коечек! Форма одежды на физзарядку: трусы-ботинки! Ро-та подъё-ём!»
   Он ловит Её, разъярённую. Гладит, целует и успокаивает.
   Заглядывает проводник.
   Проводник (довольно игриво): – Чай-кофе-полежим?
   Она : – Колупаев, вернись, сукин сын!
   Он : – Вернись, Колупаев! Как человека прошу.
   Колупаев, вздохнув, исчезает.
   По коридору плавно проплывает и удаляется цыганский гомон.
   Лает собака, плачет ребёнок, ржёт лошадь.
   Она (шепчет, прижимаясь к Нему): – Я сошла с ума…
   Он : – И я малость чокнулся.
   Она : – До Владивостока ещё ехать и ехать…
   Он (эхом): – Пилить и пилить…
   Она (мечтательно): – А потом обратно…
   Он : – Обратно…
   Она (отстраняясь): – А потом?! Что потом?!
   Он открывает рот, но ответить не успевает.
   В купе вламывается проводница Колупаева. В руках у неё ворох вещей.
   Проводница (бросая вещи на полку): – Вот, любовь любовью, а вещи в окно выбрасывать нехорошо. То ботинки летят! То пиджак! То мобильный! То, блин, умная книга! Заколебалась ловить! Всё мимо моего окна свистит! А у меня реакция как у акулы – ловлю и ловлю, ловлю и ловлю!!!
   Уходит.
   Он : – Ну ни фига себе!
   Вытаскивает из кучи пиджак, ботинки, мобильный.
   Она забирает книгу.
   Открывает чемодан, укладывает туда «Улисса».
   Он видит в Её чемодане торчащую мультифору. Выхватывает её. Читает бумагу, находящуюся в ней.
   Она густо краснеет. Забирает бумагу.
   Он (холодно): – Ну что ж, и контракт на месте, и ты меня соблазнила. Можешь отчитаться перед Ириной. Чем ты отчитываешься? Фотографиями? Видеосъёмкой? Записью на диктофон? Или она верит тебе на слово?!
   Она : – Это второй экземпляр. Я забыла о нём! Забыла!
   Он смотрит насмешливо.
   Она : – Забыла!!!
   Он одевает костюм, ботинки, пальто… Берёт кейс.
   Она (заломив руки): – Даже в компьютерах происходят сбои! А я просто забыла!
   Поезд плавно тормозит.
   «Стоянка десять минут», – радостно сообщает вагонное радио.
   Он, не глядя на Неё, выходит из купе.
   Она выбрасывает контракт в окно.
   Садится за столик, роняет голову на руки.
   Сидит, сидит и сидит.
   Поезд трогается.
   За окном слышится надоевший текст: «Внимание! Поезд номер девятьсот двадцать, следующий по маршруту Москва-Владивосток, отправляется с первого пути! Поезд номер девятьсот двадцать…»
   Заходит попутчик – сгорбленный Дедок, увешанный медалями и орденами. Долго возится, располагаясь на соседней полке.
   Наконец, садится напротив Неё.
   Дедок : – Вам плохо?
   Она (не поднимая головы): – Не знаю.
   Дедок : – Может, воды?
   Она : – Не знаю.
   Дедок : – Вы, милочка, так помрёте.
   Она : – Не знаю.
   Дедок выливает на Неё воду из вазочки, где раньше был лёд.
   Она визжит, вскакивает и произносит нечто, что лучше «запикать».
   Дедок : – Вот так-то лучше.
   Она : – Сволочь! Он ушёл, не дослушав меня!..
   Дедок (с интересом): – Что вы говорите?
   Она : – Он поверил не мне, а бумаге!
   Дедок : – Что за бумага? Финансовая?!
   Она : – Да. Почти.
   Дедок : – Милочка, все финансовые бумаги нужно хранить подальше от чужих глаз. В особенности, если вы к этим глазам неравнодушны!
   Она : – Я люблю его!
   Дедок : – Что вы говорите? Давно?
   Она : – Почти два дня.
   Дедок : – Кошмар. Я свою бабку за два часа уговорил.
   Она : – Я полюбила первый раз в жизни! Он… тонкий! Возвышенный! Очень ранимый… Но при этом сильный, талантливый, волевой… и редкостный гад!
   Дедок : – Богатый?
   Она : – Пока да.
   Дедок : – Да такого все полюбят! Даже я.
   Она, наконец, плачет. Долго, навзрыд, уронив голову на руки, вздрагивая спиной.
   Дедок достаёт из рюкзака курицу в фольге, пачку кефира, одноразовую посуду, банку солёных огурцов.
   Тихонько крестит Её три раза.
   Дедок (бормочет): – Поплачь, поплачь!
   Она рыдает в голос, повизгивая и похрюкивая.
   Дедок (разворачивая фольгу): – Будете цыплёнка табака?
   Она : – Что?! Какого к чёрту табака? И вообще, как вы тут оказались? Это место куплено до Владивостока!
   Дедок : – Видите ли, милочка, в компьютере произошёл сбой, и…
   Она затыкает уши.
   Дедок : – Что-то не так?
   Она : – Не могу слушать про этот компьютер.
   Дедок : – Тогда я про козу.
   Она (отрешённо): – Про какую козу?
   Дедок : – Видите ли, у меня коза редкой породы. Я её люблю, как вы своего… этого… Но только вашего-то в поезд пускают, а козу – нет! Пришлось огромные деньги заплатить, чтобы Машку в тамбуре разрешили привязать.
   Она (вяло): – Вы осторожнее с козой, у нас цыгане в вагоне едут и голодные офицеры.
   Дедок (подскакивая): – Ить! Чего ж вы раньше молчали-то?! Ить! Цыгане!!! В СВ!!
   Выскакивает в коридор, но вдруг возвращается.
   Дедок : – Знаете, что я вам скажу, милочка? Если вы его любите аж целых два дня – бегите за ним! Летите! Мчитесь!!! По рельсам ползите!
   Она (отрешённо): – Я не привыкла сходить на середине пути.
   Дедок : – Ну, как знаете, как знаете… Судьба-то она всегда только один шанс подкидывает. Только один…
   Убегает.
   Стучат колёса, Она раскладывает пасьянс.
   Вагонное радио невнятно что-то бормочет про вагон СВ, «где вы найдёте всё, чего душа пожелает».
   В соседнем купе кто-то поёт под гитару песню «Москва-Владивосток».
   Дверь открывается, на пороге офицер в капитанских погонах.
   Офицер : – Вы Марина Ивановна Иванова?
   Она (не отрывая глаз от пасьянса): – Я.
   Офицер : – Тогда это вам. (Протягивает мультифору с контрактом).
   Она встаёт, берёт мультифору.
   Она : – Откуда это у вас, капитан?
   Офицер : – Ветер по перрону гонял, я подобрал.
   Она (вынимая бумагу из полиэтиленовой обложки): – Съешьте это, капитан!
   Офицер : – Что?!!
   Она : – Съешьте, я вам денег дам.
   Офицер отрывает от контракта маленькие кусочки, суёт в рот, бесстрастно жуёт и глотает.
   Она протягивает ему солёный огурец из банки.
   Он закусывает огурцом, снова рвёт, снова жуёт.
   Офицер : – Я не умру?
   Она : – Не знаю. Через пару часов увидим.
   Офицер смотрит на часы, засекая время.
   Офицер : – Может, к нам на эти пару часов? У нас там цыгане и дед с козой.
   Она (доставая из кошелька деньги): – Я лучше вас знаю, капитан, кто у вас там. Держите, это на лечение, если что…
   Офицер берёт деньги, суёт в рот и начинает жевать.
   Она : – Остряк вы, капитан. Только от денег вы точно умрёте, на них миллион микробов.
   Офицер (выплёвывая купюру на пол): – Я вам не нравлюсь?
   Она : – Пару дней назад вы бы мне точно понравились.
   Офицер : – А сегодня?
   Она : – А сегодня моё сердце разбито.
   Офицер (отдавая честь): – Жаль. Ради вас я бы съел тонну макулатуры.
   Она : – Мне тоже жаль, капитан.
   Закрывает дверь. Некоторое время стоит, глядя в окно. Вдруг панически начинает собирать чемодан, но… бросает это занятие, садится за стол, снова роняя голову на руки.
   Стучат колёса. Протяжные гудки электровоза нагоняют тоску.
   Гаснет свет…
   Некоторое время звучит музыка, означающая долгие дни дороги. Её перекрывает официально-бездушный голос: «Внимание! На первый путь из Москвы прибывает поезд номер девятьсот двадцать! На первый путь из Москвы прибывает поезд номер девятьсот двадцать!»
   Зажигается свет.
 
   Перрон. Поезд.
   Он стоит спиной,– в том же пальто, с тем же кейсом, – одной рукой придерживая огромную охапку белых роз.
   Она выходит из вагона, видит Его, замирает и ныряет обратно в вагон.
   Он машет рукой, Она не выходит.
   Он опускается на одно колено, потом на второе.
   Её выталкивают из вагона руки проводника. Следом летит чемодан.
   Она медленно идёт к нему.
   Она : – Ты бежал впереди поезда?
   Он (вставая с колен): – Нет. Я вернулся на самолёте в Москву, подал на развод с женой и набил морду Манукину. Он продал мне свои акции. Теперь всё издательство принадлежит мне.
   Она : – Хорошо же ты его бил.
   Он : – Хорошо!
   Она : – Тебя не ищет милиция?
   Он : – Не знаю. Я набил морду, выкупил акции и сразу на самолёте сюда.
   Она (утыкаясь в розы): – Я могла сойти на любой станции…
   Он : – Ты не любишь сходить на середине пути.
   Она : – Зачем ты прилетел?
   Он : – У меня на тебя планы. У меня на тебя грандиозные планы!!!
 
   ЗАНАВЕС

ДОЛЕТЕТЬ ДО МИРАЖА

   Комедия в двух действиях

Действующие лица:

   Грабитель (лет 25, брутальный атлет)
   Заложник (лет 25, хлюпик-компьютерщик)
   Голоса из динамиков.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

   Надрываются милицейские сирены.
   Хриплый голос по рации сообщает: – Ограбление банка на Весенней, шестнадцать! Охранник ранен, преступник взял заложников и забаррикадировался в офисе на последнем этаже!
   Сирены, захлёбываясь, ревут вразнобой, – все патрульные машины спешат к одному месту в городе.
   Мужской голос по рации: – Преступник один?
   Женский голос дежурной: – Да.
   Мужской голос: – Чем вооружён?
   Женский голос: – Автоматом АКСМ и боевыми гранатами.
   Мужской голос: – Сколько заложников?
   Женский голос: – Пока неизвестно.
   Мужской голос: – Вызывайте ОМОН!
   Сирены замирают на самой высокой ноте и затихают…
 
   Зажигается свет.
   Небольшое офисное помещение. Шкаф, два стола, два компьютера, два стула, корзина для мусора. У стены расположен столик, на котором стоят: электрический чайник, банка кофе, пачка сахара, кружка-ложка, и валяется пачка сигарет.
   Окно.
   Оно плотно занавешено жалюзи.
   Возле кофейного столика, у стены, сидит юноша, закрывая руками голову. Около него, с автоматом наперевес, стоит атлетичный парень во всём чёрном и в чёрной маске с прорезями для глаз.
   В углу стоит большая чёрная сумка, забитая до отказа деньгами. Денег так много, что пачки выпирают из сумки.
   Грабитель (орёт): – Встать!
   Заложник пытается встать, но оступается, падает и снова закрывает руками голову. Он худой и нескладный, на нём мешковатые джинсы, клетчатая рубаха, кеды с развязанными шнурками и очки, криво сидящие на носу.
   Грабитель (орёт): – Встать, я сказал!!!
   Цепляясь за стену, заложник встаёт.
   Грабитель: – Руки вверх!
   Заложник, с трудом отцепляя от стены руки, поднимает их вверх. Глаза у него зажмурены, губы дрожат.
   Грабитель, придерживая рукой автомат, выворачивает у заложника все карманы. На пол падает носовой платок и летит шелуха от семечек.
   Грабитель (брезгливо отдёргивая руку): – Тьфу ты… Ты кем здесь будешь, супермэн?
   Заложник (зажмурившись): – Си– сис-сисисасисадмин…
   Грабитель: – Что за зверь такой – сисисасисадмин? Чем заведуешь?
   Заложник (открывая глаза): – Ко-ка-кок-ка-компьютерами.
   Грабитель (пихнув автоматом клавиатуру на столе): – Ух ты! Дети есть?
   Заложник: – Де-дети нет.
   Грабитель (наводя на него автомат): – Старушка-мама? Парализованная бабушка? Малолетние сёстры-братья?!
   Заложник: – Ма-мама в Штатах замуж вы… уе… Бабулька… ик!...грека полюбила, в…. цию уехала… Сестра-бра… Не видел, лично не знак… не зна… не зна… А папа умер… В позапрошлогоднем месяце… от инсульфаркта.
   Грабитель: – Ну, семейка! А что у тебя ценного есть? Чем живёшь-дышишь? Чем тебя зацепить можно?!
   Заложник: – У меня ценного только компьютер и кот.
   Грабитель(тыкая его в живот автоматом): – Ну, кадр! Сразу тебя грохнуть, что ли?!
   Заложник (орёт, закрыв руками лицо): – А! А-а-а!
   Грабитель подходит к окну, и, слегка раздвинув жалюзи, смотрит на улицу.
   Грабитель: – У-у! Обложили меня! Как обложили! Лучше бы ты был беременной бабой с тремя малолетними детьми и парализованными родственниками. Тогда бы меня точно не тронули. А так… (Наводит ствол автомата на заложника).
   Заложник: – Вспомнил! (Отрывает от лица руки. Очки срываются и висят на одной дужке). Вспомнил! У меня есть любимая девушка! Она тяжело больна…
   Грабитель (недоверчиво): – Чем?
   Заложник (дрожащей рукой цепляет дужку очков за ухо): – М-м-моло-лочницей.
   Грабитель: – Что это?
   Заложник: – Типа СПИДа.
   Грабитель (вскидывает автомат и передёргивает затвор): – Так ты заразный, сука?!
   Заложник (валится на пол, закрывает руками голову): – Не-е-ет! Не-е-е-т!!! Вы не так поняли! Я здоров как бык!!!
   Грабитель: – Сам сказал, что у тебя СПИД!
   Заложник: – Не у меня, а у моей… этой… дев.. дев… дев… бывшей любимой. И не СПИД, а чисто женское заболевание!
   Грабитель: – Вставай, придурь! Сам ты чисто женское заболевание!
   Грабитель подходит к окну и снова выглядывает на улицу, слегка раздвигая жалюзи.
   Заложник встаёт, хватаясь за стол. Стол накреняется, чайник, банка кофе и сигареты падают на пол. Заложник пытается всё это подхватить, наступает на развязанные шнурки и снова падает на пол.
   Лежит тихо, дрожа спиной и кедами.
   Грабитель (смотрит на него брезгливо и даже немного жалостливо): – Ну, ты и придурь! Неудивительно, что твоя девушка заболела, папа умер, а все остальные родственники влюбились в кого попало и уехали заграницу. Вставай!
   Он помогает заложнику подняться и даже усаживает в кресло.
   Очки у заложника снова висят на одной дужке. Заложник пытается их надеть как подобает, но руки дрожат, и задача никак не решается.
   Грабитель, перекинув автомат за спину, поднимает и ставит на стол банку кофе, чайник и сигареты.
   Грабитель (бормочет): – Офигеть! Ещё немного и я тут полы помою… Офигеть!
   Заложник (хочет что-то сказать, не справляясь с очками): – А… а… а… в…. в…. пр…
   Грабитель: – Молчать! (Помогает ему нацепить очки). Молчать, придурь! А то убью на хрен…
   Заложник кивает и уже не пытается ничего сказать.
   Мужской голос из динамика (с напором орёт): – Предлагаем вам немедленно сдаться и освободить заложников! Предлагаем вам сдаться и освободить заложников!!!
   Грабитель (ржёт): – Они думают ты не один! Они думают, у меня ещё есть заложники!!
   Заложник заискивающе улыбается, поддерживая веселье грабителя.
   Грабитель (бормочет): – Падлой буду, если сдамся! Знаешь, сколько тут бабла?! (Пинает сумку и деньгами).
   Заложник (скороговоркой): – Двадцать пять миллионов восемьдесят тысяч девяносто три рубля.
   Грабитель (удивлённо присвистнув): – Откуда знаешь, придурь?
   Заложник: – Я знаю всё, что происходит в банке, а, следовательно, сколько наличности находится в кассах.
   Грабитель (весело): – Да ты ценный кадр, придурь!
   Заложник пожимает плечами и искоса смотрит на сигареты.
   Мужской голос из динамика: – Внимание! Предлагаем вам немедленно освободить заложников и сдаться! Это будет расценено как явка с повинной и существенно смягчит вашу вину!!!
   Грабитель (орёт, просовывая голову сквозь жалюзи в приоткрытое окно): – Ванька Ястребов никогда не сдаётся! Никогда, слышите?!! Мои условия: вертолёт и коридор безопасности до границы с Монголией!!! Вертолёт и коридор безопасности!!! Иначе из заложников я сделаю фарш, из фарша котлеты, а котлеты с удовольствием раздам родственникам!
   Мужской голос из динамика (очень устало): – Ястребов, отпустите хотя бы беременную женщину! Если не боитесь закона, побойтесь бога…
   Грабитель (оборачиваясь к заложнику): – Я чё-то не понял… Где у меня беременная женщина?!
   Заложник (бьёт себя по лбу): – А-а! Они думают, что вы… что у вас в заложницах, кроме меня ещё Лиана Тетёхина! Она беременная, но уже неделю в декрете сидит и на работу не ходит!
   Грабитель (восторженно): – Отлично! Отлично, что они так думают! (Раздвигая жалюзи, орёт в окно) Вертолёт и коридор безопасности до границы с Австра… с Монголией!!!
   Динамик отвечает напряжённым молчанием.
   Заложник (грустно): – Вы умеете водить вертолёт?
   Грабитель (весело): – Не знаю, не пробовал.
   Заложник: – Как же вы полетите?
   Грабитель (вскидывая автомат): – Молчать! Убью на хрен…
   Заложник (орёт): – А-а-а! (Закрывает руками голову, утыкается лицом в стол).
   Грабитель (поводя автоматом): – А ты, придурь, всерьёз считаешь, что мне могут дать вертолёт?!
   Заложник (в стол): – А вы выдвигаете свои требования просто так?! Без надежды на успех?!
   Грабитель (некоторое время удивлённо смотрит на затылок заложника и без прежнего энтузиазма орёт): – Молчать! Убью…
   Заложник (приподнимая голову): – На вашем месте я бы требовал полноприводный инкассаторский броневик. И потом, зачем вам граница Монголии?
   Грабитель (растерянно): – Как зачем? Это ближайшая граница… А с бабками всегда за границу бегут…
   Заложник (морщась, как от зубной боли, поднимает голову со стола): – Вас подстрелят в монгольской степи, как суслика. Нужно уходить на машине в глушь, в лес, в тайгу. Машину бросить возле бурной реки, а самому пешком, по воде, – чтобы собаки не взяли след, – уходить с деньгами до ближайшей охотничьей заимки… И сидеть там тихо неделю, две, три, год… сколько понадобится, пока про вас не забудут, пока шумиха вокруг этого дела не утихнет, пока…
   Заложник вздыхает и берёт сигареты.
   Грабитель смотрит на него очень внимательно.
   Заложник (тихо): – Закурить можно?
   Грабитель: – Кем, говоришь, ты работаешь?
   Заложник (слегка раздражённо): – Системным администратором.
   Грабитель (перекидывая автомат из руки в руку): – И что, всегда знаешь, сколько денег находится в кассах?
   Заложник: – Почти всегда.
   Грабитель: – И что, никогда не крутилась мысль эти деньги присвоить?
   Заложник: – Ни-ког-да!
   Грабитель (наставляя на него автомат): – Тогда откуда этот охренительный план про полноприводный броневик, бурную речку, и долгую отсидку на охотничьей заимке?!
   Заложник (вяло): – Это не план. Это собирательный образ действий, подсмотренный в фильмах и книгах про гангстеров.
   Грабитель: – Собирательный образ действий… А у меня собирательный образ – вертолёт и граница!
   Заложник: – Как хотите, это ваши дела.
   Мужской голос из динамика (с ноткой безнадёжности): – Ястребов! Отпустите заложников! Это ваше первое преступление и суд будет снисходителен к вам, если…
   Грабитель (раздвигая жалюзи, орёт в окно): – Инкассаторский броневик с полным приводом и коридор безопасности до лесной реки!
   Заложник (доставая сигарету из пачки): – Идиот.
   Грабитель (наводя на него автомат): – Что ты сказал?!
   Заложник: – Я?! Ничего. Закурить можно?
   Грабитель: – Кури. Хотя, наверное, нельзя.
   Заложник: – Почему?
   Грабитель: – А что говорит твой собирательный образ действий, подсмотренный в книгах и фильмах?
   Заложник (хмуро): – Да, пожалуй, нельзя. (Кладёт сигареты на стол).
   Мужской голос из динамика (с новым накалом и свежей злостью): – Ястребов! Отпустите хотя бы Валентину Ивановну! Ей семьдесят три года и у неё диабет!
   Грабитель (ошарашенно): – У кого диабет?!
   Заложник: – Валентина Ивановна – наша уборщица. Она уволилась месяц назад. А они, что, думают, что она в заложниках?! (Смущённо хихикает, прикрывая рот рукой).