Страница:
— Я не думаю, что она кого-то любила, — с горечью замечал на это Стивен. — Если у нее и остались какие-то чувства, то только к отцу… Знаешь, она даже забеременела в тот год, когда я уехал. Ей было тогда под пятьдесят… Слава Богу, дело кончилось выкидышем.
Адриана сочувствовала матери Стивена, но давно перестала защищать свекровь. Было очевидно, что у Стивена с ними нет больше ничего общего и даже говорить о них ему неприятно. Время от времени Адриана задавалась вопросом: что бы подумали свекры, увидев сына теперь? Стивен был привлекателен, спортивен, хорошо образован, умен, уверен в себе, порой даже несколько нагловат. Хотя Адриане всегда нравились его энергия, честолюбие, целеустремленность, напористость, она порой все же желала, чтобы эти качества были несколько мягче, и временами шутила, что муж похож на кактус. Он со всеми сохранял дистанцию и никому не позволял лезть к себе в душу.
Они были супругами почти три года, брак им обоим пошел на пользу. Стивен стремительно продолжал подниматься по служебной лестнице. За двенадцать лет, прошедших с окончания колледжа, он успел поработать в трех различных рекламных агентствах и приобрел в отрасли репутацию человека умного, специалиста своего дела, поступающего зачастую безжалостно: перехватывал клиентов у друзей, переманивал у других агентств, Это иногда выходило за рамки честной игры. Но его агентство никогда не было внакладе от подобных маневров, и он сам тоже. Фирма росла день ото дня, а с ней росло и положение Стивена.
Адриана сознавала их несхожесть, но уважала мужа за упорство, поскольку даже по тому немногому, что ей было известно, понимала, как трудно ему давались первые шаги. Ее старт был совершенно другим. Адриана выросла в Коннектикуте, в обеспеченной семье, всегда посещала только частные школы и имела одну лишь старшую сестру, с которой виделась теперь редко. Впрочем, в последнее время она отдалилась и от своих родителей, хотя те каждые пару лет приезжали в Калифорнию навестить ее. Но здесь все слишком отличалось от привычной для них размеренной жизни, кроме того, в последний приезд родители Адрианы не поладили со Стивеном. Тот действительно был с ними бестактен: открыто критиковал тестя за его светские замашки. Отец Адрианы никогда не стремился сделать большую карьеру. Он был адвокатом, рано вышел на пенсию и преподавал в близлежащем юридическом колледже. Адриану смутило, что Стивен буквально подверг его допросу, она пыталась объяснить, что у мужа такая манера, и делает он это не со зла. Однако после их возвращения позвонила сестра Адрианы, Конни, и обругала ее за поведение Стивена. Она возмущалась, как Адриана могла «позволить ему так с ними поступить».
— Как поступить? — переспросила Адриана.
— Оказать папе такое неуважение. Мама говорит, что Стивен его унизил, и папа решил больше никогда не ездить в Калифорнию,
— Конни… Бог ты мои…
Адриану огорчило, что отец так оскорбился, она сама понимала, что Стивен несколько… скажем так, переборщил с критикой, но таков был его стиль. Она напрасно старалась убедить в этом сестру, с которой они никогда не были близки. Разница между ними составляла пять лет; Конни всегда неодобрительно относилась к младшей сестре за то, что та якобы не оправдала ожиданий семьи. Это, помимо прочего, побудило Адриану после окончания колледжа уехать и поселиться в Калифорнии, где она хотела заниматься телефильмами.
Адриана отправилась в Лос-Анджелес, поступила на кинокурсы при Калифорнийском университете и успешно их закончила. Несколько раз ей удавалось получить очень интересную работу, потом появился Стивен, он представлял ее карьеру несколько иначе, считал, что телефильмы — слишком богемное дело, и настаивал, чтобы Адриана занялась чем-то более весомым, конкретным. Они жили вместе уже два года, когда Адриана получила предложение работать в теленовостях. Там, конечно, платили больше, но эта работа сильно отличалась от того, о чем она мечтала. Адриана терзалась, соглашаться или нет, она чувствовала, что ее душа не лежит к этой деятельности, но в конце концов Стивен уговорил ее и оказался прав. За прошедшие три года она полюбила свое новое дело. Через шесть месяцев после начала работы в «Новостях» они со Стивеном отправились на уик-энд в Рено и поженились. Стивен терпеть не мог шумные свадьбы и семейные торжества, и Адриана согласилась с ним, чтобы его не огорчать, но тем самым расстроила собственных родителей, которые хотели устроить дома красивую свадьбу своей младшей дочери. Вместо этого, когда молодые. прилетели на Восток, родителям пришлось довольствоваться сообщением, что бракосочетание уже состоялось. Мать Адрианы плакала, отец ворчал, Стивен был раздражен их реакцией, Адриана же, по обыкновению, поругалась с сестрой. Конни тогда была беременна третьим, последним ребенком, она снова заставила Адриану чувствовать себя виноватой, совершившей что-то ужасное.
— Ну пойми, мы не хотели шумной свадьбы. Разве это преступление? Грандиозные церемонии раздражают Стивена. Зачем придавать этому такое значение? Мне двадцать девять лет, и я имею право сочетаться браком именно так, как мне хочется.
— Почему тебе обязательно нужно обижать маму и папу? Неужели хоть раз в жизни ты не можешь сделать над собой усилие? Ты живешь за три тысячи миль отсюда и делаешь то, что тебе заблагорассудится. Ты не появляешься здесь, чтобы им помочь или что-то для них сделать…
Слова Конни звучали как обвинение; Адриана смотрела на нее и думала, как горько, что ухудшаются их взаимоотношения, и будет ли этому конец. Разлад с сестрой ее сильно угнетал.
— Маме шестьдесят два, а отцу шестьдесят пять. В какой помощи они нуждаются? — спросила Адриана;
Конни сердито ответила:
— В самой разной. Чарли, например, после каждого снегопада приезжает и откапывает папину машину. Ты когда-нибудь об этом думала?
В глазах Конни стояли слезы, а Адриане ужасно захотелось дать ей пощечину.
— Может, им стоит переехать во Флориду, чтобы и тебе, и мне было легче? — тихо произнесла она. Конни в ответ расплакалась:
— Это все, что ты можешь сказать, да? А сама сбежала, спряталась на другом конце страны.
— Конни, я не прячусь. У меня там своя жизнь.
— Какая такая жизнь? Чем ты там занимаешься? Работаешь девочкой на побегушках в съемочных группах? Это ерунда, и ты это прекрасно понимаешь. Повзрослей, Адриана. Стань такой же, как мы все: будь женой, матерью. Если хочешь работать, то делай хоть что-нибудь стоящее. Будь нормальным человеком.
— Вроде кого? Вроде тебя? Ты считаешь себя «нормальной», потому что до того, как завела детей, работала медсестрой, а я не в порядке, потому что занимаюсь чем-то непонятным тебе? Что ж, возможно, тебе больше понравится моя работа в программе «Новостей». Должность называется «ассистент режиссера». Это понятнее?
Адриане были ненавистны злоба, горечь, ревность, которые за годы накопились в их отношениях. Сестры никогда не были близки, но прежде по крайней мере дружили или создавали такую видимость. Теперь этот внешний налет сошел, и у Конни осталась лишь злость на Адриану за то, что та уехала, свободна и делает в Калифорнии что хочет.
Адриана не сказала родным, что они со Стивеном решили не иметь детей. Для него это было очень важно после ужасных впечатлений собственного детства. Адриана с ним не соглашалась, но знала, что Стивен относит нищету своих родителей на счет их многодетности. Задолго до женитьбы он заявил, что дети — не его стихия, и хотел заручиться ее согласием. Он намеревался сделать стерилизацию, но оба опасались, что это чревато осложнениями для здоровья. Потом Стивен настаивал, чтобы стерилизацию сделала она, Адриане же метод казался слишком радикальным. Наконец они выбрали альтернативные способы предупреждения беременности. Адриане порой грустно было думать, что она никогда не будет иметь своих детей, но ради Стивена она была готова на такую жертву, зная, как ему это было важно. Он хотел продолжать свою карьеру без дополнительных обуз и желал, чтобы Адриана была свободна и также делала свою карьеру. Стивен всемерно поощрял ее к работе, которую она действительно за три года полюбила, хотя иногда и жалела, что рассталась с фильмами и мини-сериалами. Частенько Адриана заводила речь о том, чтобы уйти из «Новостей» и заняться постановкой сериалов.
— Сериал — вещь непостоянная, — всегда говорил Стивен. — Его могут прекратить показывать, и что тогда? Окажешься безработной. Держись за «Новости», дорогая моя, их никогда не отменят.
Стивен панически боялся потери работы, возможностей, шансов подняться на вершину успеха. Он всегда ориентировался на свои цели, а цели неизменно намечал максимальные. Однако оба знали, что он их достигнет.
Последующие два с половиной года Выдались для супругов очень насыщенными. Они много работали, приобрели новых друзей, купили очень милую квартиру в комплексной сблокированной застройке — как раз подходящую им по размеру: с двумя спальнями наверху, одну из которых они использовали как кабинет, с гостиной, столовой и большой кухней. Адриане нравилось в уик-энды возиться в маленьком садике. Весь комплекс имел. общий бассейн, теннисный корт и гараж, где стоял ее «моррис» и его новенький черный «перше». Стивен все уговаривал жену продать ее машину, но Адриана ни за что не соглашалась. Свой спортивный «моррис» она купила подержанным, когда поступила в Стенфорд, тринадцать лет назад, и до сих пор любила его. Адриана испытывала привязанность к старым вещам, Стивен же всегда разыскивал все самое новое. И все-таки вместе они составляли хорошую пару. Стивен придавал жене дополнительную энергию и целеустремленность, а она немного смягчала его острые углы, впрочем, недостаточно, как считали многие. Конни и ее муж Чарльз, по-прежнему ненавидели Стивена, да и родители так его и не полюбили. Это повлияло на отношения Адрианы с ними, и теперь ей больно было сознавать, как далека она от своей родни. Как бы она их ни любила, все же на первое место ставила верность мужу. Стивен был мужчиной, с которым она делила постель, которому помогала устраивать жизнь, чье будущее ковала. Родители так или иначе были ее прошлым, а он — ее настоящим и будущим, они это понимали и больше не спрашивали Адриану, когда они со Стивеном собираются нанести визит на Восток, и даже в последнее время перестали донимать ее насчет детей. Адриана наконец сказала Конни, что детей они иметь не хотят, и была уверена, что сестра передала это родителям. Те считали отношения Стивена и Адрианы противоестественными, в их глазах младшая дочь и зять были эгоцентричными молодыми гедонистами, которым бесполезно пытаться внушить другую точку зрения. Проще было пореже общаться, и родители Адрианы по собственной инициативе перестали приезжать к ним.
Однако в ту ночь, пока Адриана ехала по Санта-Моникскому шоссе, а потом по Фейрфакс Авеню, она не думала о своих родителях. Все ее мысли были о Стивене. Она знала, каким он будет усталым, поэтому купила бутылку белого вина, немного сыру и полуфабрикат омлета. В гараже стоял его «порше». Адриана с улыбкой поставила рядом свою машину, жалея только, что не смогла встретить Стивена в аэропорту. Ей пришлось работать в вечернюю смену, что, впрочем, случалось часто — она была главным помощником режиссера и порой оставалась за него. Работа была интересной, но очень утомительной.
Ключ легко повернулся в замке, в квартире горел весь свет, однако в первый момент Адриана не увидела мужа.
— Эй!.. Есть кто дома?
Стереосистема была включена, в прихожей стоял чемодан, но кейса не было, и тогда она наконец увидела Стивена — он говорил по телефону. Его красивая, черная как смоль шевелюра была в легком беспорядке, голова наклонена. Стивен что-то записывал, видно, беседовал со своим шефом. Он даже не заметил, что подошла Адриана; она обняла его и поцеловала. Стивен с улыбкой взглянул на жену и ласково поцеловал ее в губы, продолжая при этом слушать, что говорит босс, затем мягко отстранил ее и ответил в трубку:
— Да, конечно… я именно это ему сказал. Они сказали, что приедут к нам на следующей неделе, но я думаю, что если мы проявим активность, то вынудим их прибыть раньше. Конечно… конечно… я тоже так считаю… хорошо… До встречи завтра утром.
И вдруг она оказалась у него в объятиях, крепких объятиях, и в мире снова все стало на свои места. Адриана всегда была счастлива быть с ним и ни о чем другом не мечтала. Она целовала мужа и думала только о том, как по нему соскучилась.
Стивен запечатлел у нее на губах долгий и крепкий поцелуй, и, когда отпустил, Адриана, с трудом переводя дыхание, произнесла:
— О, Господи… как хорошо, что вы снова дома, мистер Таунсенд.
— Я тоже рад, что тебя вижу. Он озорно улыбнулся, обнимая ее за ягодицы и прижимая к себе.
— Где ты была?
— На работе. Я думала, что сегодня не останусь на одиннадцатичасовой выпуск, но некому было меня подменить. По пути я заехала в магазин и купила поесть. Ты голоден.
— Да, — радостно улыбнулся Стивен, имея в виду совсем не содержимое сумок. — По правде сказать, да.
Он потянулся к выключателю и погасил на кухне свет. Адриана рассмеялась:
— Я не об этом. Я купила вино и…
Стивен снова принялся целовать ее в губы:
— Потом, Адриана… потом…
И повел ее наверх. Чемодан был забыт в прихожей, сумки с продуктами — на полу в кухне. Стивен голодными глазами смотрел, как жена раздевается, потом сделал громче музыку, звучавшую из стереосистемы, и увлек Адриану на кровать.
Глава 3
Адриана сочувствовала матери Стивена, но давно перестала защищать свекровь. Было очевидно, что у Стивена с ними нет больше ничего общего и даже говорить о них ему неприятно. Время от времени Адриана задавалась вопросом: что бы подумали свекры, увидев сына теперь? Стивен был привлекателен, спортивен, хорошо образован, умен, уверен в себе, порой даже несколько нагловат. Хотя Адриане всегда нравились его энергия, честолюбие, целеустремленность, напористость, она порой все же желала, чтобы эти качества были несколько мягче, и временами шутила, что муж похож на кактус. Он со всеми сохранял дистанцию и никому не позволял лезть к себе в душу.
Они были супругами почти три года, брак им обоим пошел на пользу. Стивен стремительно продолжал подниматься по служебной лестнице. За двенадцать лет, прошедших с окончания колледжа, он успел поработать в трех различных рекламных агентствах и приобрел в отрасли репутацию человека умного, специалиста своего дела, поступающего зачастую безжалостно: перехватывал клиентов у друзей, переманивал у других агентств, Это иногда выходило за рамки честной игры. Но его агентство никогда не было внакладе от подобных маневров, и он сам тоже. Фирма росла день ото дня, а с ней росло и положение Стивена.
Адриана сознавала их несхожесть, но уважала мужа за упорство, поскольку даже по тому немногому, что ей было известно, понимала, как трудно ему давались первые шаги. Ее старт был совершенно другим. Адриана выросла в Коннектикуте, в обеспеченной семье, всегда посещала только частные школы и имела одну лишь старшую сестру, с которой виделась теперь редко. Впрочем, в последнее время она отдалилась и от своих родителей, хотя те каждые пару лет приезжали в Калифорнию навестить ее. Но здесь все слишком отличалось от привычной для них размеренной жизни, кроме того, в последний приезд родители Адрианы не поладили со Стивеном. Тот действительно был с ними бестактен: открыто критиковал тестя за его светские замашки. Отец Адрианы никогда не стремился сделать большую карьеру. Он был адвокатом, рано вышел на пенсию и преподавал в близлежащем юридическом колледже. Адриану смутило, что Стивен буквально подверг его допросу, она пыталась объяснить, что у мужа такая манера, и делает он это не со зла. Однако после их возвращения позвонила сестра Адрианы, Конни, и обругала ее за поведение Стивена. Она возмущалась, как Адриана могла «позволить ему так с ними поступить».
— Как поступить? — переспросила Адриана.
— Оказать папе такое неуважение. Мама говорит, что Стивен его унизил, и папа решил больше никогда не ездить в Калифорнию,
— Конни… Бог ты мои…
Адриану огорчило, что отец так оскорбился, она сама понимала, что Стивен несколько… скажем так, переборщил с критикой, но таков был его стиль. Она напрасно старалась убедить в этом сестру, с которой они никогда не были близки. Разница между ними составляла пять лет; Конни всегда неодобрительно относилась к младшей сестре за то, что та якобы не оправдала ожиданий семьи. Это, помимо прочего, побудило Адриану после окончания колледжа уехать и поселиться в Калифорнии, где она хотела заниматься телефильмами.
Адриана отправилась в Лос-Анджелес, поступила на кинокурсы при Калифорнийском университете и успешно их закончила. Несколько раз ей удавалось получить очень интересную работу, потом появился Стивен, он представлял ее карьеру несколько иначе, считал, что телефильмы — слишком богемное дело, и настаивал, чтобы Адриана занялась чем-то более весомым, конкретным. Они жили вместе уже два года, когда Адриана получила предложение работать в теленовостях. Там, конечно, платили больше, но эта работа сильно отличалась от того, о чем она мечтала. Адриана терзалась, соглашаться или нет, она чувствовала, что ее душа не лежит к этой деятельности, но в конце концов Стивен уговорил ее и оказался прав. За прошедшие три года она полюбила свое новое дело. Через шесть месяцев после начала работы в «Новостях» они со Стивеном отправились на уик-энд в Рено и поженились. Стивен терпеть не мог шумные свадьбы и семейные торжества, и Адриана согласилась с ним, чтобы его не огорчать, но тем самым расстроила собственных родителей, которые хотели устроить дома красивую свадьбу своей младшей дочери. Вместо этого, когда молодые. прилетели на Восток, родителям пришлось довольствоваться сообщением, что бракосочетание уже состоялось. Мать Адрианы плакала, отец ворчал, Стивен был раздражен их реакцией, Адриана же, по обыкновению, поругалась с сестрой. Конни тогда была беременна третьим, последним ребенком, она снова заставила Адриану чувствовать себя виноватой, совершившей что-то ужасное.
— Ну пойми, мы не хотели шумной свадьбы. Разве это преступление? Грандиозные церемонии раздражают Стивена. Зачем придавать этому такое значение? Мне двадцать девять лет, и я имею право сочетаться браком именно так, как мне хочется.
— Почему тебе обязательно нужно обижать маму и папу? Неужели хоть раз в жизни ты не можешь сделать над собой усилие? Ты живешь за три тысячи миль отсюда и делаешь то, что тебе заблагорассудится. Ты не появляешься здесь, чтобы им помочь или что-то для них сделать…
Слова Конни звучали как обвинение; Адриана смотрела на нее и думала, как горько, что ухудшаются их взаимоотношения, и будет ли этому конец. Разлад с сестрой ее сильно угнетал.
— Маме шестьдесят два, а отцу шестьдесят пять. В какой помощи они нуждаются? — спросила Адриана;
Конни сердито ответила:
— В самой разной. Чарли, например, после каждого снегопада приезжает и откапывает папину машину. Ты когда-нибудь об этом думала?
В глазах Конни стояли слезы, а Адриане ужасно захотелось дать ей пощечину.
— Может, им стоит переехать во Флориду, чтобы и тебе, и мне было легче? — тихо произнесла она. Конни в ответ расплакалась:
— Это все, что ты можешь сказать, да? А сама сбежала, спряталась на другом конце страны.
— Конни, я не прячусь. У меня там своя жизнь.
— Какая такая жизнь? Чем ты там занимаешься? Работаешь девочкой на побегушках в съемочных группах? Это ерунда, и ты это прекрасно понимаешь. Повзрослей, Адриана. Стань такой же, как мы все: будь женой, матерью. Если хочешь работать, то делай хоть что-нибудь стоящее. Будь нормальным человеком.
— Вроде кого? Вроде тебя? Ты считаешь себя «нормальной», потому что до того, как завела детей, работала медсестрой, а я не в порядке, потому что занимаюсь чем-то непонятным тебе? Что ж, возможно, тебе больше понравится моя работа в программе «Новостей». Должность называется «ассистент режиссера». Это понятнее?
Адриане были ненавистны злоба, горечь, ревность, которые за годы накопились в их отношениях. Сестры никогда не были близки, но прежде по крайней мере дружили или создавали такую видимость. Теперь этот внешний налет сошел, и у Конни осталась лишь злость на Адриану за то, что та уехала, свободна и делает в Калифорнии что хочет.
Адриана не сказала родным, что они со Стивеном решили не иметь детей. Для него это было очень важно после ужасных впечатлений собственного детства. Адриана с ним не соглашалась, но знала, что Стивен относит нищету своих родителей на счет их многодетности. Задолго до женитьбы он заявил, что дети — не его стихия, и хотел заручиться ее согласием. Он намеревался сделать стерилизацию, но оба опасались, что это чревато осложнениями для здоровья. Потом Стивен настаивал, чтобы стерилизацию сделала она, Адриане же метод казался слишком радикальным. Наконец они выбрали альтернативные способы предупреждения беременности. Адриане порой грустно было думать, что она никогда не будет иметь своих детей, но ради Стивена она была готова на такую жертву, зная, как ему это было важно. Он хотел продолжать свою карьеру без дополнительных обуз и желал, чтобы Адриана была свободна и также делала свою карьеру. Стивен всемерно поощрял ее к работе, которую она действительно за три года полюбила, хотя иногда и жалела, что рассталась с фильмами и мини-сериалами. Частенько Адриана заводила речь о том, чтобы уйти из «Новостей» и заняться постановкой сериалов.
— Сериал — вещь непостоянная, — всегда говорил Стивен. — Его могут прекратить показывать, и что тогда? Окажешься безработной. Держись за «Новости», дорогая моя, их никогда не отменят.
Стивен панически боялся потери работы, возможностей, шансов подняться на вершину успеха. Он всегда ориентировался на свои цели, а цели неизменно намечал максимальные. Однако оба знали, что он их достигнет.
Последующие два с половиной года Выдались для супругов очень насыщенными. Они много работали, приобрели новых друзей, купили очень милую квартиру в комплексной сблокированной застройке — как раз подходящую им по размеру: с двумя спальнями наверху, одну из которых они использовали как кабинет, с гостиной, столовой и большой кухней. Адриане нравилось в уик-энды возиться в маленьком садике. Весь комплекс имел. общий бассейн, теннисный корт и гараж, где стоял ее «моррис» и его новенький черный «перше». Стивен все уговаривал жену продать ее машину, но Адриана ни за что не соглашалась. Свой спортивный «моррис» она купила подержанным, когда поступила в Стенфорд, тринадцать лет назад, и до сих пор любила его. Адриана испытывала привязанность к старым вещам, Стивен же всегда разыскивал все самое новое. И все-таки вместе они составляли хорошую пару. Стивен придавал жене дополнительную энергию и целеустремленность, а она немного смягчала его острые углы, впрочем, недостаточно, как считали многие. Конни и ее муж Чарльз, по-прежнему ненавидели Стивена, да и родители так его и не полюбили. Это повлияло на отношения Адрианы с ними, и теперь ей больно было сознавать, как далека она от своей родни. Как бы она их ни любила, все же на первое место ставила верность мужу. Стивен был мужчиной, с которым она делила постель, которому помогала устраивать жизнь, чье будущее ковала. Родители так или иначе были ее прошлым, а он — ее настоящим и будущим, они это понимали и больше не спрашивали Адриану, когда они со Стивеном собираются нанести визит на Восток, и даже в последнее время перестали донимать ее насчет детей. Адриана наконец сказала Конни, что детей они иметь не хотят, и была уверена, что сестра передала это родителям. Те считали отношения Стивена и Адрианы противоестественными, в их глазах младшая дочь и зять были эгоцентричными молодыми гедонистами, которым бесполезно пытаться внушить другую точку зрения. Проще было пореже общаться, и родители Адрианы по собственной инициативе перестали приезжать к ним.
Однако в ту ночь, пока Адриана ехала по Санта-Моникскому шоссе, а потом по Фейрфакс Авеню, она не думала о своих родителях. Все ее мысли были о Стивене. Она знала, каким он будет усталым, поэтому купила бутылку белого вина, немного сыру и полуфабрикат омлета. В гараже стоял его «порше». Адриана с улыбкой поставила рядом свою машину, жалея только, что не смогла встретить Стивена в аэропорту. Ей пришлось работать в вечернюю смену, что, впрочем, случалось часто — она была главным помощником режиссера и порой оставалась за него. Работа была интересной, но очень утомительной.
Ключ легко повернулся в замке, в квартире горел весь свет, однако в первый момент Адриана не увидела мужа.
— Эй!.. Есть кто дома?
Стереосистема была включена, в прихожей стоял чемодан, но кейса не было, и тогда она наконец увидела Стивена — он говорил по телефону. Его красивая, черная как смоль шевелюра была в легком беспорядке, голова наклонена. Стивен что-то записывал, видно, беседовал со своим шефом. Он даже не заметил, что подошла Адриана; она обняла его и поцеловала. Стивен с улыбкой взглянул на жену и ласково поцеловал ее в губы, продолжая при этом слушать, что говорит босс, затем мягко отстранил ее и ответил в трубку:
— Да, конечно… я именно это ему сказал. Они сказали, что приедут к нам на следующей неделе, но я думаю, что если мы проявим активность, то вынудим их прибыть раньше. Конечно… конечно… я тоже так считаю… хорошо… До встречи завтра утром.
И вдруг она оказалась у него в объятиях, крепких объятиях, и в мире снова все стало на свои места. Адриана всегда была счастлива быть с ним и ни о чем другом не мечтала. Она целовала мужа и думала только о том, как по нему соскучилась.
Стивен запечатлел у нее на губах долгий и крепкий поцелуй, и, когда отпустил, Адриана, с трудом переводя дыхание, произнесла:
— О, Господи… как хорошо, что вы снова дома, мистер Таунсенд.
— Я тоже рад, что тебя вижу. Он озорно улыбнулся, обнимая ее за ягодицы и прижимая к себе.
— Где ты была?
— На работе. Я думала, что сегодня не останусь на одиннадцатичасовой выпуск, но некому было меня подменить. По пути я заехала в магазин и купила поесть. Ты голоден.
— Да, — радостно улыбнулся Стивен, имея в виду совсем не содержимое сумок. — По правде сказать, да.
Он потянулся к выключателю и погасил на кухне свет. Адриана рассмеялась:
— Я не об этом. Я купила вино и…
Стивен снова принялся целовать ее в губы:
— Потом, Адриана… потом…
И повел ее наверх. Чемодан был забыт в прихожей, сумки с продуктами — на полу в кухне. Стивен голодными глазами смотрел, как жена раздевается, потом сделал громче музыку, звучавшую из стереосистемы, и увлек Адриану на кровать.
Глава 3
На следующий день оба уезжали на работу в одно время. Так бывало каждое утро — распорядок не менялся: Стивен отправлялся на утреннюю пробежку, потом возвращался и крутил педали велоэргометра, одновременно брился и слушал «Новости», а Адриана готовила легкий завтрак, предварительно приняв душ и одевшись. Затем она прибирала на кухне и застилала постель, а Стивен тем временем принимал душ и одевался. По выходным он помогал жене по хозяйству, но в будни слишком спешил и был не в состоянии это делать.
Адриана всегда смотрела утренние «Новости» и — сколько успевала перед уходом — сериал «Сегодня». Интересные моменты они обсуждали, но, как правило, они со Стивеном говорили утром мало. Правда, на этот раз дело обстояло иначе. За ночь они дважды занимались любовью, Адриана чувствовала прилив болтливости и нежности и, подавая мужу чашку кофе, поцеловала его. Стивен еще не остыл после пробежки, но даже с влажными волосами, в прилипшей к телу пропотевшей футболке был красив, как киногерой. Это обстоятельство тоже выделяло его из семьи в Детройте. Он был слишком сообразительным, слишком честолюбивым, слишком привлекательным внешне, чтобы не бороться за лучшую жизнь. Адриана тоже была по-своему привлекательна, но сама никогда не придавала этому значения. С ее занятостью думать о внешности было некогда, исключение составляли случаи, когда они со Стивеном куда-нибудь выбирались. Своей естественной, здоровой красотой Адриана выгодно выделялась в окружавшей их пропитанной искусственностью среде, однако не сознавала своих достоинств, да и Стивен ей редко о них напоминал. Он всегда был озабочен другими вещами — собственной жизнью и карьерой. Временами он почти не виделся с женой.
— Сегодня будет что-нибудь важное? — спросил Стивен за завтраком, взглянув поверх газеты на Адриану. Ока подогрела пирожки с черникой, купленные накануне вечером, и приготовила салат из свежих фруктов, залив их йогуртом.
— Узнаю, когда приеду на работу. Утренние «Новости» драматических событий не предвещали, но кто знает? Пока мы тут сидим и завтракаем, могут застрелить президента.
— Угм…
Пока она говорила, Стивен просматривал страницы биржевых сводок и деловых новостей.
— Ты сегодня работаешь допоздна?
— Возможно. Это будет известно только во второй половине дня. Несколько человек взяли отпуска, и мы очень загружены. Может, мне придется работать даже в выходные.
— Надеюсь, что нет. Ты помнишь о завтрашней вечеринке у Джеймсов?
Адриана перехватила взгляд мужа и улыбнулась. Стивен никак не мог поверить, что она что-то может помнить, хоть и была ассистентом режиссера программы «Новостей» крупнейшей телекомпании.
— Конечно, помню. Она так важна? Стивен кивнул. Юмора не было и следа, когда речь шла о его карьере, но Адриана к этому привыкла.
— Там будут все, кто что-нибудь значит в рекламном деле. Я просто хотел убедиться, что ты помнишь.
Он посмотрел на часы и встал.
— Сегодня в шесть я играю в сквош. Если ты будешь работать допоздна, я не стану приезжать домой к ужину. Оставь мне сообщение в офисе.
— Да, сэр. Что мне еще следует знать, прежде чем мы начнем день и отправимся по своим делам?
Стивен на мгновение побледнел, пытаясь вспомнить, затем покачал головой, глядя на жену, все еще сидевшую за кухонным столом. Но его мысли были уже далеко. Он думал о двух новых клиентах, которых хотел заполучить, и о том, которого хотел переманить у своего старшего по возрасту товарища по агентству. Такое он успешно проделывал не раз, нисколько не смущаясь. Для него цель всегда оправдывала средства. Даже шестнадцать лет назад, когда он перехватил стипендию Университета Беркли у своего лучшего школьного друга. Тот парень вообще-то был лучше подготовлен, но Стивен знал, что он на первом выпускном экзамене пользовался шпаргалкой, и позаботился, чтобы это стало известно кому следует. Не имело значения, что они были закадычными друзьями и отлично учившийся юноша всегда помогал Стивену на экзаменах в старших классах школы, но… так или иначе, он пользовался шпаргалкой и был дисквалифицирован. Стивен же без тени сожаления покинул Детройт и больше не общался со своим другом. Несколько лет назад сестра сообщила ему, что Том так и не получил аттестата и работает заправщиком на бензоколонке где-то в гетто, Вот так. Выживают наиболее приспособленные. И Стивен Таунсенд был из таких. Он приспосабливался любыми возможными способами.
Он долю секунды глядел на Адриану, а потом повернулся и помчался наверх принять душ и переодеться. Адриана все еще была на кухне, когда Стивен спустился — безупречно одетый в костюм цвета хаки, голубую рубашку и голубой с желтым галстук. Он снова был похож на кинозвезду или, во всяком случае, на звезду рекламного бизнеса. Его внешность всегда Адриану немного потрясала — он был невероятно интересным мужчиной.
— Ты хорошо выглядишь, милый,
Стивену, похоже, пришелся по душе ее комплимент, он окинул жену теплым взглядом. Адриана встала из-за стола и взяла сумочку, которую всегда брала с собой на работу. Это была черная кожаная сумка от «Гермеса», которой она пользовалась многие годы и любила так же, как свою старую спортивную машину. На Адриане была темно-синяя шерстяная юбка, белая шелковая блузка; мягкий белый кашемировый свитер был наброшен на плечи, на ногах — дорогие черные итальянские туфли. Все это создавало впечатление ненарочитой, спокойной элегантности и обыденности, но от внимательного взгляда не могли ускользнуть стиль, хороший вкус и воспитание этой молодой женщины, а скромность и естественность только придавали ей привлекательности. Одним словом, когда они выходили из дома, то смотрелись очень приятной парой.
Открывая дверцу «морриса», Адриана взглянула на мужа, который садился за руль «порше», и рассмеялась. Стивена смущало, что кто-то может увидеть его рядом с ее машиной; он все грозил, что отгонит ее на открытую стоянку.
— Ты сноб! — хохотала Адриана, а Стивен покачал головой, и в следующее мгновение, взревев мощным двигателем, его «порше» исчез; Адриана же обвязала голову шарфом, включила передачу и, радостно слушая ворчливое пробуждение своего любимца, покатила на работу.
В это время на шоссе уже было полно машин, и через несколько минут Адриана безнадежно застряла в пробке, Она нервничала, сидя в машине, и задавалась вопросом, удалось ли Стивену проскочить до затора. Потом она мысленно переключилась на другое — то, что случалось с ней редко. У нее запаздывали месячные. Они должны были начаться два дня назад. Впрочем, с ее ненормальным режимом работы и постоянными стрессами опозданию удивляться не следовало, однако все равно для Адрианы такое было нетипично. Она подумала, что надо бы через пару дней снова об этом вспомнить, но тут поток машин снова пришел в движение, Адриана нажала на педаль акселератора и продолжила свой путь.
В редакции, когда она приехала, царил полный хаос. Режиссер отсутствовал по болезни, два прекрасных оператора попали в небольшую аварию, а два достаточно неприятных корреспондента устроили перебранку недалеко от ее стола. В конце концов Адриана завелась и на всех накричала, что было встречено с крайним удивлением, поскольку она редко теряла самообладание.
— Послушайте, как в таких условиях можно работать? Если хотите подраться, идите отсюда куда-нибудь в другое место!
Только что потерпел катастрофу самолет, в котором летел один из сенаторов, и корреспонденты с места события сообщили, что никого не осталось в живых. Ночью известная кинозвезда покончила жизнь самоубийством, а двое других любимцев Голливуда объявили о своем скором бракосочетании. Землетрясение в Мексике унесло без малого тысячу жизней. Наступивший день был из числа тех, что угрожали Адриане язвой желудка. Но она зато была в центре событий, так, во всяком случае, говорил Стивен. Хотела ли Адриана в самом деле жить в мире иллюзий, работая над мини-сериалами и передачами о женщинах Голливуда? Нет, но ей очень хотелось бы работать над каким-нибудь популярным сериалом, и она знала, что имеет теперь достаточно опыта для этого. В то же время было невозможно убедить Стивена, что подобное занятие не унизительно для нее.
— Адриана! Минутку она позволила себе помечтать, но больше времени не было, по крайней мере в этот день. Не вызывало сомнений, что поужинать с мужем вечером тоже не получится. Адриана подумала, что нужно ему позвонить и предупредить, но тут ее отвлек ассистент, умолявший уделить ему внимание. Проблема была в поиске резервной студии, так как их основную заняли, но Адриана уже все сама уладила, так что паника ассистента была напрасной.
В четыре часа она пообедала и лишь в шесть вспомнила, что надо позвонить Стивену. Но к этому времени он должен был уехать играть с друзьями в сквош, а ей еще предстояла работа. Смирившись с перспективой долгого вечера на работе, Адриана вдруг ощутила странное чувство одиночества. Заканчивалась пятница, все были дома или в гостях… на рандеву, а может, и на диване с хорошей книжкой… Она же сидела в студии, слушая полицейские сводки об убийствах, несчастных случаях или читала телетайпные сообщения о трагедиях, происходящих по всему миру. Тоскливо было так проводить пятничный вечер, но Адриане тут же стало неловко за свои мысли.
— У тебя сегодня ужасно хмурый вид, — улыбнулась Зелда, одна из ассистенток режиссера, подавая ей пластиковую кружку с кофе. Адриана любила Зелду — она была веселой, смешливой, но обладала сильным, независимым характером; было ей лет сорок, и она успела уже несколько раз развестись. Ярко-рыжие волосы прихотливым огненным ореолом окружали ее голову.
— Наверное, я просто устала. Иногда меня все это достает.
— По крайней мере мы знаем, что ты еще здорова, — усмехнулась Зелда.
— А тебя это не достает? Господи, эти «Новости» всегда такие удручающие.
— Я их никогда не слушаю, — равнодушно пожала плечами Зелда. — А после работы еду куда-нибудь потанцевать.
— Наверное, ты права.
Адриана после работы всегда возвращалась домой, где уже мирно посапывал во сне Стивен. Правда, они вместе завтракали и проводили уикэнды.
В течение следующих четырех часов Адриана занималась бумажной работой, потом проверила студию перед ночным выпуском «Новостей», поболтала с ведущими, прочла все свежие материалы. Вечер выдался довольно спокойный, и Адриане ужасно хотелось скорее попасть, домой, к Стивену. Она знала, что муж ужинал с друзьями, но была уверена, что к моменту ее возвращения он уже будет дома. Он редко задерживался допоздна, и то, если это сулило ему материальную выгоду — вроде деловых встреч с клиентами.
Вечерний выпуск, как и следовало ожидать, прошел гладко, и в одиннадцать тридцать пять Адриана уже ехала домой по Санта-Моникскому шоссе. Без пяти двенадцать она отпирала входную дверь, нетерпеливо поглядывая на освещенные окна спальни. Она радостно помчалась наверх, перескакивая через две ступеньки, но, войдя в спальню, лишь рассмеялась: Стивен крепко спал на своей половине кровати, по-детски раскинув руки, отдыхая после утомительного, насыщенного дня. Он так глубоко погрузился в сон, что не реагировал на шум.
— Ну, сударь, — улыбнулась Адриана. Уже переодетая в халат, она присела на край кровати рядом с мужем. — Похоже, сегодняшняя программа подошла к концу, как говорят на телевидении.
Адриана всегда смотрела утренние «Новости» и — сколько успевала перед уходом — сериал «Сегодня». Интересные моменты они обсуждали, но, как правило, они со Стивеном говорили утром мало. Правда, на этот раз дело обстояло иначе. За ночь они дважды занимались любовью, Адриана чувствовала прилив болтливости и нежности и, подавая мужу чашку кофе, поцеловала его. Стивен еще не остыл после пробежки, но даже с влажными волосами, в прилипшей к телу пропотевшей футболке был красив, как киногерой. Это обстоятельство тоже выделяло его из семьи в Детройте. Он был слишком сообразительным, слишком честолюбивым, слишком привлекательным внешне, чтобы не бороться за лучшую жизнь. Адриана тоже была по-своему привлекательна, но сама никогда не придавала этому значения. С ее занятостью думать о внешности было некогда, исключение составляли случаи, когда они со Стивеном куда-нибудь выбирались. Своей естественной, здоровой красотой Адриана выгодно выделялась в окружавшей их пропитанной искусственностью среде, однако не сознавала своих достоинств, да и Стивен ей редко о них напоминал. Он всегда был озабочен другими вещами — собственной жизнью и карьерой. Временами он почти не виделся с женой.
— Сегодня будет что-нибудь важное? — спросил Стивен за завтраком, взглянув поверх газеты на Адриану. Ока подогрела пирожки с черникой, купленные накануне вечером, и приготовила салат из свежих фруктов, залив их йогуртом.
— Узнаю, когда приеду на работу. Утренние «Новости» драматических событий не предвещали, но кто знает? Пока мы тут сидим и завтракаем, могут застрелить президента.
— Угм…
Пока она говорила, Стивен просматривал страницы биржевых сводок и деловых новостей.
— Ты сегодня работаешь допоздна?
— Возможно. Это будет известно только во второй половине дня. Несколько человек взяли отпуска, и мы очень загружены. Может, мне придется работать даже в выходные.
— Надеюсь, что нет. Ты помнишь о завтрашней вечеринке у Джеймсов?
Адриана перехватила взгляд мужа и улыбнулась. Стивен никак не мог поверить, что она что-то может помнить, хоть и была ассистентом режиссера программы «Новостей» крупнейшей телекомпании.
— Конечно, помню. Она так важна? Стивен кивнул. Юмора не было и следа, когда речь шла о его карьере, но Адриана к этому привыкла.
— Там будут все, кто что-нибудь значит в рекламном деле. Я просто хотел убедиться, что ты помнишь.
Он посмотрел на часы и встал.
— Сегодня в шесть я играю в сквош. Если ты будешь работать допоздна, я не стану приезжать домой к ужину. Оставь мне сообщение в офисе.
— Да, сэр. Что мне еще следует знать, прежде чем мы начнем день и отправимся по своим делам?
Стивен на мгновение побледнел, пытаясь вспомнить, затем покачал головой, глядя на жену, все еще сидевшую за кухонным столом. Но его мысли были уже далеко. Он думал о двух новых клиентах, которых хотел заполучить, и о том, которого хотел переманить у своего старшего по возрасту товарища по агентству. Такое он успешно проделывал не раз, нисколько не смущаясь. Для него цель всегда оправдывала средства. Даже шестнадцать лет назад, когда он перехватил стипендию Университета Беркли у своего лучшего школьного друга. Тот парень вообще-то был лучше подготовлен, но Стивен знал, что он на первом выпускном экзамене пользовался шпаргалкой, и позаботился, чтобы это стало известно кому следует. Не имело значения, что они были закадычными друзьями и отлично учившийся юноша всегда помогал Стивену на экзаменах в старших классах школы, но… так или иначе, он пользовался шпаргалкой и был дисквалифицирован. Стивен же без тени сожаления покинул Детройт и больше не общался со своим другом. Несколько лет назад сестра сообщила ему, что Том так и не получил аттестата и работает заправщиком на бензоколонке где-то в гетто, Вот так. Выживают наиболее приспособленные. И Стивен Таунсенд был из таких. Он приспосабливался любыми возможными способами.
Он долю секунды глядел на Адриану, а потом повернулся и помчался наверх принять душ и переодеться. Адриана все еще была на кухне, когда Стивен спустился — безупречно одетый в костюм цвета хаки, голубую рубашку и голубой с желтым галстук. Он снова был похож на кинозвезду или, во всяком случае, на звезду рекламного бизнеса. Его внешность всегда Адриану немного потрясала — он был невероятно интересным мужчиной.
— Ты хорошо выглядишь, милый,
Стивену, похоже, пришелся по душе ее комплимент, он окинул жену теплым взглядом. Адриана встала из-за стола и взяла сумочку, которую всегда брала с собой на работу. Это была черная кожаная сумка от «Гермеса», которой она пользовалась многие годы и любила так же, как свою старую спортивную машину. На Адриане была темно-синяя шерстяная юбка, белая шелковая блузка; мягкий белый кашемировый свитер был наброшен на плечи, на ногах — дорогие черные итальянские туфли. Все это создавало впечатление ненарочитой, спокойной элегантности и обыденности, но от внимательного взгляда не могли ускользнуть стиль, хороший вкус и воспитание этой молодой женщины, а скромность и естественность только придавали ей привлекательности. Одним словом, когда они выходили из дома, то смотрелись очень приятной парой.
Открывая дверцу «морриса», Адриана взглянула на мужа, который садился за руль «порше», и рассмеялась. Стивена смущало, что кто-то может увидеть его рядом с ее машиной; он все грозил, что отгонит ее на открытую стоянку.
— Ты сноб! — хохотала Адриана, а Стивен покачал головой, и в следующее мгновение, взревев мощным двигателем, его «порше» исчез; Адриана же обвязала голову шарфом, включила передачу и, радостно слушая ворчливое пробуждение своего любимца, покатила на работу.
В это время на шоссе уже было полно машин, и через несколько минут Адриана безнадежно застряла в пробке, Она нервничала, сидя в машине, и задавалась вопросом, удалось ли Стивену проскочить до затора. Потом она мысленно переключилась на другое — то, что случалось с ней редко. У нее запаздывали месячные. Они должны были начаться два дня назад. Впрочем, с ее ненормальным режимом работы и постоянными стрессами опозданию удивляться не следовало, однако все равно для Адрианы такое было нетипично. Она подумала, что надо бы через пару дней снова об этом вспомнить, но тут поток машин снова пришел в движение, Адриана нажала на педаль акселератора и продолжила свой путь.
В редакции, когда она приехала, царил полный хаос. Режиссер отсутствовал по болезни, два прекрасных оператора попали в небольшую аварию, а два достаточно неприятных корреспондента устроили перебранку недалеко от ее стола. В конце концов Адриана завелась и на всех накричала, что было встречено с крайним удивлением, поскольку она редко теряла самообладание.
— Послушайте, как в таких условиях можно работать? Если хотите подраться, идите отсюда куда-нибудь в другое место!
Только что потерпел катастрофу самолет, в котором летел один из сенаторов, и корреспонденты с места события сообщили, что никого не осталось в живых. Ночью известная кинозвезда покончила жизнь самоубийством, а двое других любимцев Голливуда объявили о своем скором бракосочетании. Землетрясение в Мексике унесло без малого тысячу жизней. Наступивший день был из числа тех, что угрожали Адриане язвой желудка. Но она зато была в центре событий, так, во всяком случае, говорил Стивен. Хотела ли Адриана в самом деле жить в мире иллюзий, работая над мини-сериалами и передачами о женщинах Голливуда? Нет, но ей очень хотелось бы работать над каким-нибудь популярным сериалом, и она знала, что имеет теперь достаточно опыта для этого. В то же время было невозможно убедить Стивена, что подобное занятие не унизительно для нее.
— Адриана! Минутку она позволила себе помечтать, но больше времени не было, по крайней мере в этот день. Не вызывало сомнений, что поужинать с мужем вечером тоже не получится. Адриана подумала, что нужно ему позвонить и предупредить, но тут ее отвлек ассистент, умолявший уделить ему внимание. Проблема была в поиске резервной студии, так как их основную заняли, но Адриана уже все сама уладила, так что паника ассистента была напрасной.
В четыре часа она пообедала и лишь в шесть вспомнила, что надо позвонить Стивену. Но к этому времени он должен был уехать играть с друзьями в сквош, а ей еще предстояла работа. Смирившись с перспективой долгого вечера на работе, Адриана вдруг ощутила странное чувство одиночества. Заканчивалась пятница, все были дома или в гостях… на рандеву, а может, и на диване с хорошей книжкой… Она же сидела в студии, слушая полицейские сводки об убийствах, несчастных случаях или читала телетайпные сообщения о трагедиях, происходящих по всему миру. Тоскливо было так проводить пятничный вечер, но Адриане тут же стало неловко за свои мысли.
— У тебя сегодня ужасно хмурый вид, — улыбнулась Зелда, одна из ассистенток режиссера, подавая ей пластиковую кружку с кофе. Адриана любила Зелду — она была веселой, смешливой, но обладала сильным, независимым характером; было ей лет сорок, и она успела уже несколько раз развестись. Ярко-рыжие волосы прихотливым огненным ореолом окружали ее голову.
— Наверное, я просто устала. Иногда меня все это достает.
— По крайней мере мы знаем, что ты еще здорова, — усмехнулась Зелда.
— А тебя это не достает? Господи, эти «Новости» всегда такие удручающие.
— Я их никогда не слушаю, — равнодушно пожала плечами Зелда. — А после работы еду куда-нибудь потанцевать.
— Наверное, ты права.
Адриана после работы всегда возвращалась домой, где уже мирно посапывал во сне Стивен. Правда, они вместе завтракали и проводили уикэнды.
В течение следующих четырех часов Адриана занималась бумажной работой, потом проверила студию перед ночным выпуском «Новостей», поболтала с ведущими, прочла все свежие материалы. Вечер выдался довольно спокойный, и Адриане ужасно хотелось скорее попасть, домой, к Стивену. Она знала, что муж ужинал с друзьями, но была уверена, что к моменту ее возвращения он уже будет дома. Он редко задерживался допоздна, и то, если это сулило ему материальную выгоду — вроде деловых встреч с клиентами.
Вечерний выпуск, как и следовало ожидать, прошел гладко, и в одиннадцать тридцать пять Адриана уже ехала домой по Санта-Моникскому шоссе. Без пяти двенадцать она отпирала входную дверь, нетерпеливо поглядывая на освещенные окна спальни. Она радостно помчалась наверх, перескакивая через две ступеньки, но, войдя в спальню, лишь рассмеялась: Стивен крепко спал на своей половине кровати, по-детски раскинув руки, отдыхая после утомительного, насыщенного дня. Он так глубоко погрузился в сон, что не реагировал на шум.
— Ну, сударь, — улыбнулась Адриана. Уже переодетая в халат, она присела на край кровати рядом с мужем. — Похоже, сегодняшняя программа подошла к концу, как говорят на телевидении.