– Как насчет твоих частых ленчей с Артуром?
– Мне больше не с кем говорить. Он по крайней мере не станет потом звонить журналистам и пересказывать им мои слова.
Сэм знал, что она права, и возразить ему было нечего.
– По крайней мере я могу выплакаться у вето на плече.
– В то время, как он сам льет тебе слезы в суп. Вы самая трогательная пара, о которой я когда-либо слышал. Запомни, Соланж, развод я тебе не дам. Точка. И больше об этом даже не заговаривай.
– Что ж, обойдемся без разговоров…
Соланж впервые решилась на открытую угрозу.
– Вот как?
В голосе Сэма зазвучала нотка удивления, которую он тщательно маскировал, но Соланж ее заметила.
– Достаточно организовать за тобой слежку. Я могла бы уже пятьдесят раз с тобой развестись за это время, уличив в измене.
Он больше ничего не сказал и вышел, хлопнув дверью, а на следующий день опять улетел в Калифорнию. Из-за этого репетиции спектакля были отложены на месяц, но Сэм Уокер стал звездой такой величины, что подобные выходки сходили ему с рук.
Когда он вернулся, Соланж продолжала злиться. Она знала, кого Сэм взял с собой на Западное побережье, и уже была сыта его любовными похождениями по горло.
Сэм приехал из аэропорта поздно ночью. Соланж ждала его. Между ними произошла столь бурная ссора, что даже проснулась Хилари. Комната Александры находилась дальше от родительской, а Меган тогда было только восемь месяцев – она безмятежно спала в своей кроватке. Но Хилари исполнилось восемь лет, и она запомнила все. «Скорую помощь», полицию… вой сирены… неподвижную маму, которую накрыли простыней и унесли на носилках. Запомнила, что говорили вокруг, как плакал отец, когда его уводили. Он даже не заметил, что она стоит в дверях и смотрит. Потом няня позвонила дяде Артуру.
Он приехал очень скоро. Лицо у него застыло, он никак не мог поверить в то, что ему рассказали. Наверное, произошла какая-то ошибка… наверняка… Это невозможно. Он знал, что у них периодически возникали проблемы, но Сэм боготворил жену, и она любила его. Эта любовь зачастую выходила за пределы здравого смысла, это было чувство, которое оставляло след на всех, кто с ними общался", любовь, которая…
Артур просто не мог понять, как такое несчастье могло случиться. Он просидел у них в квартире до самого рассвета.
Утром в дверь негромко постучал швейцар, который принес свежую газету. Артур дрожащей рукой взял ее. Там было все написано… все…
Конец мечты… конец жизни… Сэм убил ее.
Часть II
Глава 5
– Мне больше не с кем говорить. Он по крайней мере не станет потом звонить журналистам и пересказывать им мои слова.
Сэм знал, что она права, и возразить ему было нечего.
– По крайней мере я могу выплакаться у вето на плече.
– В то время, как он сам льет тебе слезы в суп. Вы самая трогательная пара, о которой я когда-либо слышал. Запомни, Соланж, развод я тебе не дам. Точка. И больше об этом даже не заговаривай.
– Что ж, обойдемся без разговоров…
Соланж впервые решилась на открытую угрозу.
– Вот как?
В голосе Сэма зазвучала нотка удивления, которую он тщательно маскировал, но Соланж ее заметила.
– Достаточно организовать за тобой слежку. Я могла бы уже пятьдесят раз с тобой развестись за это время, уличив в измене.
Он больше ничего не сказал и вышел, хлопнув дверью, а на следующий день опять улетел в Калифорнию. Из-за этого репетиции спектакля были отложены на месяц, но Сэм Уокер стал звездой такой величины, что подобные выходки сходили ему с рук.
Когда он вернулся, Соланж продолжала злиться. Она знала, кого Сэм взял с собой на Западное побережье, и уже была сыта его любовными похождениями по горло.
Сэм приехал из аэропорта поздно ночью. Соланж ждала его. Между ними произошла столь бурная ссора, что даже проснулась Хилари. Комната Александры находилась дальше от родительской, а Меган тогда было только восемь месяцев – она безмятежно спала в своей кроватке. Но Хилари исполнилось восемь лет, и она запомнила все. «Скорую помощь», полицию… вой сирены… неподвижную маму, которую накрыли простыней и унесли на носилках. Запомнила, что говорили вокруг, как плакал отец, когда его уводили. Он даже не заметил, что она стоит в дверях и смотрит. Потом няня позвонила дяде Артуру.
Он приехал очень скоро. Лицо у него застыло, он никак не мог поверить в то, что ему рассказали. Наверное, произошла какая-то ошибка… наверняка… Это невозможно. Он знал, что у них периодически возникали проблемы, но Сэм боготворил жену, и она любила его. Эта любовь зачастую выходила за пределы здравого смысла, это было чувство, которое оставляло след на всех, кто с ними общался", любовь, которая…
Артур просто не мог понять, как такое несчастье могло случиться. Он просидел у них в квартире до самого рассвета.
Утром в дверь негромко постучал швейцар, который принес свежую газету. Артур дрожащей рукой взял ее. Там было все написано… все…
Конец мечты… конец жизни… Сэм убил ее.
Часть II
ХИЛАРИ
Глава 5
Тяжелая дверь камеры с лязгом захлопнулась за Артуром, когда он пришел навестить своего друга. Сэм находился в 17-м отделении на Пятьдесят первой улице, и лишь во второй половине дня Артуру было разрешено свидание.
До того, в течение многих часов, Сэма беспрерывно допрашивали, хотя в этом не было особой необходимости. Он во всем признался, рыдал, глядел в одну точку остекленевшими глазами…
Он помнил каждую минуту той первой встречи в Париже, не понимал, почему это сделал… Помнил, что был пьян… что разозлился в ответ на ее угрозу уйти от него. Но все равно не мог понять, почему так поступил. Ему просто не хотелось ее потерять, и еще она сказала… она сказала…
Сэм в отчаянии уставился на Артура, когда того впустили. Казалось, он смотрит сквозь него.
– Сэм-Голос у Артура был хриплым. Он проплакал все утро-Прикосновение его руки было похоже на попытку отвести друга от края пропасти. Сэм выглядел таким потерянным, что в сердце Артура шевельнулось сострадание. Сэм стоял посреди камеры, на том же месте, где его оставили охранники, и глядел на Артура, но словно бы не видел его.
– Я убил ее, Артур… Я убил ее…
Казалось, у него перед глазами не лицо Артура, а все еще лицо Соланж в тот момент, когда он душил ее… рыжие волосы, которые он так любил… Почему?.. Почему он это сделал? Почему она говорила все эти ужасные вещи? Он невидящим взглядом смотрел на друга, и слезы текли по его лицу.
– Присядь, Сэм… успокойся.
Артур мягко усадил его на один из простых стульев, стоявших по разные стороны узкого, исцарапанного стола.
– Нам надо поговорить…
Сэм как будто не слышал, но поговорить все равно было надо.
– Ты можешь рассказать подробно о том, что произошло?
Сэм лишь тупо смотрел на него. Все было слишком просто.
– Я убил ее.
– Я это знаю, Сэм. Но что произошло до того? Она тебя как-то спровоцировала?..
Артур хотел найти ему хорошего адвоката, но прежде должен был выяснить, за что можно зацепиться защитнику.
– Может, Соланж тебя ударила? Сэм покачал головой, глаза у него были пустые и отсутствующие.
– Она говорила много плохого… очень сердилась. Артур догадывался о причине их ссоры, но все равно решил уточнить:
– Почему она была рассержена?
Сэм уставился в пол, вспоминая охватившее Соланж бешенство. Он никогда не видел ее такой и знал, что сам подал к этому повод, и ни в коем случае не хотел ее потерять. Но все равно потерял… Единственную женщину, которую любил…
Он в отчаянии поднял глаза на Артура:
– Она знала, что у меня опять был роман… но он ничего не значил… как и все прежние…
– Для тебя, Сэм, но не для Соланж, – тихо произнес Артур и напомнил себе, что теперь защищает Сэма, а не его жену.
Сэм в ответ только странно на него посмотрел и надолго замолк.
– Она грозила тебе разводом?
Сэм кивнул, а потом решил выяснить все до конца. Он должен был задать этот вопрос, должен был знать. Ведь это одна из причин, почему он убил Соланж, помимо того, что был пьян и потерял контроль над собой, снова услыхав из уст жены слова о разводе.
– Соланж сказала, что у тебя с ней был роман. Это правда?
Сэм пронзил взглядом друга. Артур печально посмотрел на него:
– А ты сам как думаешь?
– Да я как-то раньше и не думал… Я знаю, что у вас были доверительные отношения… вы часто вместе обедали…
– Но разве она это от тебя скрывала? Как все хорошие юристы, Артур, задавая вопрос, знал на него ответ.
– Нет… Она всегда мне говорила… во всяком случае, я так думаю.
– А тебе не пришло в голову, что Соланж так сказала, чтобы отомстить тебе за всю боль, которую ты ей причинил? Как еще она могла это сделать?
Теперь Сэм это понимал. Но накануне ночью, в приступе гнева, он ей поверил… пришел в ярость и убил ее. К его горлу подступил комок, словно рука тянулась откуда-то изнутри и душила его самого. Сэм знал, что заслужил это, что заслужил смерть за содеянное. Он снова расплакался, Артур обнял его за плечи.
– Что теперь будет с девочками? Сэм в панике посмотрел на Артура. Артур думал об этом все утро.
– Я думаю, у тебя достаточно денег, чтобы обеспечить их пока ты будешь в тюрьме. Дома остались няня и горничная, они присмотрят за дочерьми.
– Сэм, бледный как полотно, спросил:
– А сколько моя защита будет стоить? Соланж уже не вернуть… Артур снова и снова боролся с собственными чувствами. Как мог Сэм совершить такое злодеяние?
Но все же Сэм был его другом, более того, он был почти что его братом. Они плечом к плечу прошагали всю войну, Сэм тащил его на себе по горам, выносил раненого с поля боя под Кассино. Они освобождали Рим и Париж. Париж… Рю д'Арколь, где они впервые ее увидели. Все было очень тесно переплетено. А теперь речь шла не только о Сэме и Соланж, надо было подумать об их дочерях – Хилари. Александре и Меган.
Однако Артур заставил себя вернуться к проблемам и ответить на его вопрос:
– Все зависит от того, кого из адвокатов ты наймешь. Я подумаю, кого тебе рекомендовать. Но следовало бы кого-нибудь из лучших. Процесс предстоит громкий, а симпатии будут на стороне Соланж. Газеты в последние годы много писали о твоих любовных похождениях, Сэм, и это тебе сильно повредит.
Сэм замотал головой.
– Я не хочу никаких адвокатов. Я хочу, чтобы ты меня защищал.
Он взглянул на Артура. Тот содрогнулся, представив себе такую перспективу.
– Я не могу.
Голос Артура отозвался эхом в стенах камеры.
– Почему?
– Потому что я твой Друг. И не занимаюсь уголовными делами.
– Это ничего. Ты – лучший. Я больше никого не хочу, только тебя.
Глаза Сэма наполнились слезами; все это было так ужасно, просто невероятно, и все-таки это была явь. Он сам сделал кошмар явью.
На лбу Артура выступила испарина. Сэм был убийцей женщины, которую Артур боготворил, и после этого быть его защитником? Нет, он не мог.
– Я не думаю, что мог бы за это взяться, Сэм. У меня нет опыта в этой области. Тебе нужен хороший специалист, самый лучший. Не стоит…
Артур готов был расплакаться. Но Сэм умоляюще глядел на него и не отступал:
– Ну пожалуйста. Ради меня, ради девочек… ради Соланж… Пожалуйста…
Ради Соланж? Господи, но он же убил ее. Однако Артур понимал, что Соланж хотела бы, чтобы он выполнил все пожелания Сэма. Он лучше, чем кто-либо другой, знал, как безумно она любила мужа.
– Нам обоим надо все обдумать, но я убежден, что это было бы ужасной ошибкой. Тебе нужен лучший адвокат по уголовным делам, а не друг, преисполненный к тебе сочувствия. Я не могу! Понимаешь, просто не могу!..
Сэм впервые видел у Артура столь эмоциональную реакцию, но по-прежнему хотел, чтобы тот его защищал.
– Но сейчас, Сэм, важнее судьба девочек. Хочешь ли ты, чтобы я кому-нибудь позвонил?
Сэм подумал и покачал головой. У них были сотни знакомых в театральном мире, но ни с кем их не связывали столь близкие отношения, как с Артуром. У Соланж не было близких подруг. Она полностью посвятила себя детям, мужу и его карьере. У нее никогда не было времени, да и желания общаться с кем-либо другим.
– Слушай, у тебя вообще есть родня?
Артур понимал, что, проведя с другом несколько лет на войне, должен был бы это знать, но в тот момент никак не мог вспомнить. Он знал, что родители Сэма погибли, но сомневался, был ли у него еще кто-нибудь, может быть, какие-то дальние родственники, которые могли бы принять участие в судьбе девочек.
Но Сэм только покачал головой:
– Никого, на кого можно было бы рассчитывать в этом деле. У меня в Бостоне сестра, но, бога ради, не звони ей.
– Почему?
– Я не виделся с ней целую вечность. Она настоящая бродяжка. Забудь про нее.
Но Артур не мог теперь пренебрегать такой информацией. Может, тетя как раз и понадобится девочкам?
– А как ее зовут? Просто на всякий случай. В таких ситуациях не знаешь, что может пригодиться…
– Эйлен. Эйлен Джоунс. Муж у нее отставной моряк, его зовут Джек. Они живут в Чарлстауче. Но поверь мне, они бы тебе не понравились.
Сэм встал, прошелся по камере и глянул в зарешеченное окно.
– Я же не собираюсь приглашать их на уик-энд, в конце концов, но в данной ситуации пренебрегать родственниками не стоит.
У Сэма было три дочери. Две из них – практически еще малышки, и некому было ими заняться, кроме няни, горничной… и Артура…
Сэм снова повернулся к другу:
– А я могу увидеть девочек?
На глазах у него выступили слезы… Его маленькие ангелочки… его малютки… Как он мог оставить их сиротами? Лишил их мамы, мамы, с которой им были бы обеспечены счастливое детство, идеальная жизнь, мамы, которая их обожала, которая всегда была с ними. Это она их всегда целовала, обнимала, купала, укладывала спать, играла, читала им книжки, а теперь…
Одна мысль об их будущем вызывала у него содрогание. Сэм задавал себе вопрос, сможет ли позаботиться о них, когда выйдет на свободу. Но раздумывать об этом не имело смысла. Как бы там ни было, это его долг, ведь, кроме него, у них никого не осталось на свете. Артур посмотрел на него с удивлением:
– Ты действительно хочешь их повидать здесь?
– Нет, наверное, нет… – Сэм говорил едва слышным шепотом. – Я просто думал… Я хотел попробовать объяснить… Хотя бы Хилари…
– Ты сможешь это сделать и потом. Прежде всего надо вытащить тебя отсюда.
– Думаешь, тебе это удастся?
Сэм впервые об этом спросил. Артур не хотел внушать другу ложных надежд.
– Я думаю, у кого-нибудь другого это получилось бы лучше, чем у меня.
– Не важно. Я уже сказал тебе, Артур. Я хочу, чтобы меня защищал только ты.
– Думаю, что это будет нелегко… для любого адвоката… Честно тебе говорю, Сэм.
Артур понимал, что все-таки должен сказать ему правду.
– Тебе придется ссылаться на умопомрачение… состояние аффекта… Ты во всем признался, вопрос ясен, да и за последние пару лет ты заработал себе соответствующую репутацию.
Пришло время признать горькую правду. Артур давно хотел указать Сэму на то, как чертовски глупо тот поступает. Он ненавидел Сэма за боль, причиняемую мм Соланж, но, с другой стороны, они были друзьями, к то муже успех пришел к Сэму так стремительно и был таким бурным, что он, вероятно, просто не сумел с ним совладать. Сэм стал звездой, когда ему еще не было и тридцати. Ему пришлось оправдывать ожидания почитателей, а кроте тога, быть мужем и отцом.
Он заплатил за это высокую цену, но Соланж неизмеримо большую. Многих переживаний и проблем Соланж Сэм просто не замечал, потому что был слишком занят собой и своей карьерой и в последние годы стал эгоцентричным и избалованным.
Даже его дочери это замечали. Александра недавно сказала Артуру:
– Когда папа дома, мы должны о нем заботиться, а то он очень сердится. Нашему папе нужно внимание.
Соланж постоянно им это говорила, объясняя, что не надо досаждать папе, когда он устал, что лучше угостить его чем-нибудь: шоколадкой, фруктами, или спеть ему только что выученную с мамой песенку. Все домашние привыкли во всем потакать папуле.
А теперь девочки потеряли и Соланж, и Сэма. Артур думал об этом всю дорогу, пока ехал к себе в офис. Он по собственной инициативе решил позвонить крестным и выяснить, не проявят ли они интерес к судьбе детей.
Но крестными в основном были известные актеры, выбранные из-за громких имен, и никто из них не выказал участия к детям. Их гораздо больше интересовало, почему Сэм это сделал, сошел ли он с ума, спровоцировала ли его Соланж, когда будет процесс… но никто не спросил, что теперь будет с детьми.
В итоге Артур понял, что рассчитывать на них не приходится. Он решил иметь в виду сестру Сэма, но пока, учитывая сто пожелание, не стал ей звонить.
Затем Артур занялся проверкой банковских счетов Сэма, чтобы сориентироваться в его делах. Их состояние привело его в ужас. Сэм тратил все, что зарабатывал, – главным образом на шикарную жизнь и любовниц. Он взял крупную ссуду в счет будущего гонорара за очередной спектакль, но это не решало проблемы его долгов. Денег едва хватило бы на зарплату няне и горничной в ближайшие несколько месяцев до окончания процесса, Дети оказались в критической ситуации, а Артур вспомнил, что Соланж не один раз об этом заговаривала с мужем. Она всегда хотела, чтобы Сэм подумал о девочках и откладывал деньги на их образование. Но вместо этого он покупал ей драгоценности и шубы, а сколько тратил на других женщин – одному богу известно. Сэм слыл щедрым человеком и никогда не скупился, если был при деньгах.
Но теперь, в итоге, у него осталось десять тысяч долларов в банке и сто тысяч долга. К сожалению, часто оказывается, что о друзьях знаешь слишком мало. Артур сожалел, что в свое время не поговорил с Сэмом более сурово по поводу его денежных дел. Он никогда не предполагал, что Сэм настолько безответствен. Сейчас эта беспечность поставила его детей на грань катастрофы.
Артур попытался поговорить с Марджори, сокрушаясь о судьбе бедных детей, в надежде вызвать в ней сочувствие. Но, к его большому разочарованию, Марджори отнеслась к несчастью в семье Сэма с холодным любопытством, в основном интересуясь подробностями убийства. Она была лишена сострадания.
На протяжении следующих нескольких дней Артур редко виделся с женой, он был целиком занят судьбой Сэма и девочек, отбивался от настырных репортеров, не дававших покоя даже детям, и готовил похороны Соланж – больше некому было это делать.
Похороны были назначены на третий день после трагического происшествия. Два дня гроб был выставлен для прощания, а затем состоялась заупокойная служба. Артур удивился, что пришло столько людей, многие прибыли не только из уважения к Сэму, но и потому, что знали и любили покойную.
– Она была очаровательна… изумительно красива… Сэм не ведал своего счастья… Ей следовало тоже быть актрисой… фотомоделью… Какой великолепной матерью она была… Иметь такую жену – большое везение… Настоящая француженка… Потрясающая женщина… Непонятно, почему он это сделал… Она безумно его любила…
Подобные фразы все звучали и звучали. Артур сидел о первом ряду с девочками и их няней, пытаясь сдержать слезы. Хилари, притихшая и напряженная, сидела рядом с ним. Один раз она подошла к гробу, посмотрела на мать, поцеловала ее и вернулась на свое место, словно парализованная горем и болью утраты, но Артуру прикоснуться к себе не позволила и вообще никого к себе не подпускала. Она только крепко держала за ручку Александру, которая все спрашивала, почему мамуля спит в ящике, покрытом белыми розами. Артур сам заплатил за все цветы. Он не хотел трогать денег Уокеров, хотя речь и шла о похоронах матери девочек.
Александра считала, что Соланж очень похожа на Белоснежку, съевшую отравленное яблоко. Она спрашивала у сестры, когда мама проснется и придет ли папуля поцеловать ее.
– Нет, она так и дальше будет спать, Акси, – шепнула Хилари. В этот момент органист заиграл «Аве, Мария».
– Почему?
– Потому. Помолчи немного, – приструнила Хилари сестренку, крепче сжала ее ладошку и побледнела словно полотно, наблюдая, как мимо проносят гроб с телом матери.
Хилари в молчании стояла, а потом вдруг протянула руку, вытащила две белые розы из огромного венка, покрывавшего крышку гроба, и дала одну Александре. Та стала плакать и шептала, что хочет, чтобы мамуля проснулась, потому что в закрытом ящике нельзя дышать. Казалось, она знает, что ее мама умерла, но не хочет принимать этого к сведению. Даже маленькая Меган разревелась, и няне пришлось вынести ее на улицу.
Стояла солнечная зимняя погода. Казалось, даже природа отдает дань Соланж, провожая ее. Все, что было связано с Соланж, всегда было наполнено светом, цветами и солнцем: огнем пылали ее рыжие волосы, ярко сияли зеленые глаза, теплом дышала мягкая улыбка.
Артур на лимузине отвез детей домой и поехал на кладбище, чтобы проследить за дальнейшей церемонией. Потом он заехал на Рикерс-Айленд навестить Сэма. Он привез ему белую розу, такую же, как Хилари взяла себе и Акси.
Когда Артур входил в камеру – высокий, худой, бледный, в черном костюме, со шляпой в руке, то был похож на посланника Смерти; отчасти он им и был. Сэм посмотрел на друга и содрогнулся.
– Я подумал, что ты захочешь это иметь.
Он протянул розу, и Сэм дрожащими пальцами взял ее.
– Как девочки?
– Неплохо. Хилари опекает сестер. Она как бы взяла на себя роль матери.
Сэм опустился на стул и обхватил голову руками, не выпуская цветка, пахнувшего смертью, печалью и похоронами. Для Сэма больше не существовало радости любви к Соланж, не существовало радости жизни. Он чувствовал, что всему пришел конец.
Это действительно было так. Сэм, лежа в своей камере, днем и ночью думал только о Соланж. Даже дочери казались ему теперь очень далекими. Он задавал себе вопрос: насколько сильно они будут его ненавидеть впоследствии, когда поймут, что он убил их мать? Это сделало бы невозможным какое-либо общение с ними.
Все теперь было окрашено в черный цвет. И жизнь потеряла смысл. Сэм уже говорил это Артуру, считавшему, что прежде всего в данный момент надо думать о девочках. «Но что я могу им дать? – размышлял Сэм. – Свои долги? Свою вину? Свои дурные привычки? Свое беспредельное раскаяние?..» Он был уверен, что дочери никогда не найдут ему оправдания.
– Я думал о твоих детях, Сэм.
Артур откашлялся и, молясь в душе, чтобы у друга не возникло возражений, продолжил:
– Я хотел бы продать все украшения Соланж, чтобы собрать хоть какие-то деньги для девочек, да и тебе потребуется немало на гонорары адвокату, если мне удастся уговорить тебя взять хорошего защитника. Что касается меня, то сам я от тебя ничего не возьму. Нужно будет только компенсировать фирме мое отсутствие.
Артур был далек от мысли заработать на защите Сэма и по-прежнему не имел желания брать на себя роль его адвоката. Сэм убил единственную женщину, которую он когда-либо любил, пожалуй, даже боготворил, и, какими бы ни были тесными узы их дружбы, Артур не считал возможным защитить его. Однако Сэм и слышать не хотел никаких доводов на этот счет.
– Ты согласен?
Сэм повернул к нему бледное небритое лицо:
– Я не возражаю. Если это поможет девочкам, продавай. Тебе нужны ключи от нашего сейфа в банке?
До того, в течение многих часов, Сэма беспрерывно допрашивали, хотя в этом не было особой необходимости. Он во всем признался, рыдал, глядел в одну точку остекленевшими глазами…
Он помнил каждую минуту той первой встречи в Париже, не понимал, почему это сделал… Помнил, что был пьян… что разозлился в ответ на ее угрозу уйти от него. Но все равно не мог понять, почему так поступил. Ему просто не хотелось ее потерять, и еще она сказала… она сказала…
Сэм в отчаянии уставился на Артура, когда того впустили. Казалось, он смотрит сквозь него.
– Сэм-Голос у Артура был хриплым. Он проплакал все утро-Прикосновение его руки было похоже на попытку отвести друга от края пропасти. Сэм выглядел таким потерянным, что в сердце Артура шевельнулось сострадание. Сэм стоял посреди камеры, на том же месте, где его оставили охранники, и глядел на Артура, но словно бы не видел его.
– Я убил ее, Артур… Я убил ее…
Казалось, у него перед глазами не лицо Артура, а все еще лицо Соланж в тот момент, когда он душил ее… рыжие волосы, которые он так любил… Почему?.. Почему он это сделал? Почему она говорила все эти ужасные вещи? Он невидящим взглядом смотрел на друга, и слезы текли по его лицу.
– Присядь, Сэм… успокойся.
Артур мягко усадил его на один из простых стульев, стоявших по разные стороны узкого, исцарапанного стола.
– Нам надо поговорить…
Сэм как будто не слышал, но поговорить все равно было надо.
– Ты можешь рассказать подробно о том, что произошло?
Сэм лишь тупо смотрел на него. Все было слишком просто.
– Я убил ее.
– Я это знаю, Сэм. Но что произошло до того? Она тебя как-то спровоцировала?..
Артур хотел найти ему хорошего адвоката, но прежде должен был выяснить, за что можно зацепиться защитнику.
– Может, Соланж тебя ударила? Сэм покачал головой, глаза у него были пустые и отсутствующие.
– Она говорила много плохого… очень сердилась. Артур догадывался о причине их ссоры, но все равно решил уточнить:
– Почему она была рассержена?
Сэм уставился в пол, вспоминая охватившее Соланж бешенство. Он никогда не видел ее такой и знал, что сам подал к этому повод, и ни в коем случае не хотел ее потерять. Но все равно потерял… Единственную женщину, которую любил…
Он в отчаянии поднял глаза на Артура:
– Она знала, что у меня опять был роман… но он ничего не значил… как и все прежние…
– Для тебя, Сэм, но не для Соланж, – тихо произнес Артур и напомнил себе, что теперь защищает Сэма, а не его жену.
Сэм в ответ только странно на него посмотрел и надолго замолк.
– Она грозила тебе разводом?
Сэм кивнул, а потом решил выяснить все до конца. Он должен был задать этот вопрос, должен был знать. Ведь это одна из причин, почему он убил Соланж, помимо того, что был пьян и потерял контроль над собой, снова услыхав из уст жены слова о разводе.
– Соланж сказала, что у тебя с ней был роман. Это правда?
Сэм пронзил взглядом друга. Артур печально посмотрел на него:
– А ты сам как думаешь?
– Да я как-то раньше и не думал… Я знаю, что у вас были доверительные отношения… вы часто вместе обедали…
– Но разве она это от тебя скрывала? Как все хорошие юристы, Артур, задавая вопрос, знал на него ответ.
– Нет… Она всегда мне говорила… во всяком случае, я так думаю.
– А тебе не пришло в голову, что Соланж так сказала, чтобы отомстить тебе за всю боль, которую ты ей причинил? Как еще она могла это сделать?
Теперь Сэм это понимал. Но накануне ночью, в приступе гнева, он ей поверил… пришел в ярость и убил ее. К его горлу подступил комок, словно рука тянулась откуда-то изнутри и душила его самого. Сэм знал, что заслужил это, что заслужил смерть за содеянное. Он снова расплакался, Артур обнял его за плечи.
– Что теперь будет с девочками? Сэм в панике посмотрел на Артура. Артур думал об этом все утро.
– Я думаю, у тебя достаточно денег, чтобы обеспечить их пока ты будешь в тюрьме. Дома остались няня и горничная, они присмотрят за дочерьми.
– Сэм, бледный как полотно, спросил:
– А сколько моя защита будет стоить? Соланж уже не вернуть… Артур снова и снова боролся с собственными чувствами. Как мог Сэм совершить такое злодеяние?
Но все же Сэм был его другом, более того, он был почти что его братом. Они плечом к плечу прошагали всю войну, Сэм тащил его на себе по горам, выносил раненого с поля боя под Кассино. Они освобождали Рим и Париж. Париж… Рю д'Арколь, где они впервые ее увидели. Все было очень тесно переплетено. А теперь речь шла не только о Сэме и Соланж, надо было подумать об их дочерях – Хилари. Александре и Меган.
Однако Артур заставил себя вернуться к проблемам и ответить на его вопрос:
– Все зависит от того, кого из адвокатов ты наймешь. Я подумаю, кого тебе рекомендовать. Но следовало бы кого-нибудь из лучших. Процесс предстоит громкий, а симпатии будут на стороне Соланж. Газеты в последние годы много писали о твоих любовных похождениях, Сэм, и это тебе сильно повредит.
Сэм замотал головой.
– Я не хочу никаких адвокатов. Я хочу, чтобы ты меня защищал.
Он взглянул на Артура. Тот содрогнулся, представив себе такую перспективу.
– Я не могу.
Голос Артура отозвался эхом в стенах камеры.
– Почему?
– Потому что я твой Друг. И не занимаюсь уголовными делами.
– Это ничего. Ты – лучший. Я больше никого не хочу, только тебя.
Глаза Сэма наполнились слезами; все это было так ужасно, просто невероятно, и все-таки это была явь. Он сам сделал кошмар явью.
На лбу Артура выступила испарина. Сэм был убийцей женщины, которую Артур боготворил, и после этого быть его защитником? Нет, он не мог.
– Я не думаю, что мог бы за это взяться, Сэм. У меня нет опыта в этой области. Тебе нужен хороший специалист, самый лучший. Не стоит…
Артур готов был расплакаться. Но Сэм умоляюще глядел на него и не отступал:
– Ну пожалуйста. Ради меня, ради девочек… ради Соланж… Пожалуйста…
Ради Соланж? Господи, но он же убил ее. Однако Артур понимал, что Соланж хотела бы, чтобы он выполнил все пожелания Сэма. Он лучше, чем кто-либо другой, знал, как безумно она любила мужа.
– Нам обоим надо все обдумать, но я убежден, что это было бы ужасной ошибкой. Тебе нужен лучший адвокат по уголовным делам, а не друг, преисполненный к тебе сочувствия. Я не могу! Понимаешь, просто не могу!..
Сэм впервые видел у Артура столь эмоциональную реакцию, но по-прежнему хотел, чтобы тот его защищал.
– Но сейчас, Сэм, важнее судьба девочек. Хочешь ли ты, чтобы я кому-нибудь позвонил?
Сэм подумал и покачал головой. У них были сотни знакомых в театральном мире, но ни с кем их не связывали столь близкие отношения, как с Артуром. У Соланж не было близких подруг. Она полностью посвятила себя детям, мужу и его карьере. У нее никогда не было времени, да и желания общаться с кем-либо другим.
– Слушай, у тебя вообще есть родня?
Артур понимал, что, проведя с другом несколько лет на войне, должен был бы это знать, но в тот момент никак не мог вспомнить. Он знал, что родители Сэма погибли, но сомневался, был ли у него еще кто-нибудь, может быть, какие-то дальние родственники, которые могли бы принять участие в судьбе девочек.
Но Сэм только покачал головой:
– Никого, на кого можно было бы рассчитывать в этом деле. У меня в Бостоне сестра, но, бога ради, не звони ей.
– Почему?
– Я не виделся с ней целую вечность. Она настоящая бродяжка. Забудь про нее.
Но Артур не мог теперь пренебрегать такой информацией. Может, тетя как раз и понадобится девочкам?
– А как ее зовут? Просто на всякий случай. В таких ситуациях не знаешь, что может пригодиться…
– Эйлен. Эйлен Джоунс. Муж у нее отставной моряк, его зовут Джек. Они живут в Чарлстауче. Но поверь мне, они бы тебе не понравились.
Сэм встал, прошелся по камере и глянул в зарешеченное окно.
– Я же не собираюсь приглашать их на уик-энд, в конце концов, но в данной ситуации пренебрегать родственниками не стоит.
У Сэма было три дочери. Две из них – практически еще малышки, и некому было ими заняться, кроме няни, горничной… и Артура…
Сэм снова повернулся к другу:
– А я могу увидеть девочек?
На глазах у него выступили слезы… Его маленькие ангелочки… его малютки… Как он мог оставить их сиротами? Лишил их мамы, мамы, с которой им были бы обеспечены счастливое детство, идеальная жизнь, мамы, которая их обожала, которая всегда была с ними. Это она их всегда целовала, обнимала, купала, укладывала спать, играла, читала им книжки, а теперь…
Одна мысль об их будущем вызывала у него содрогание. Сэм задавал себе вопрос, сможет ли позаботиться о них, когда выйдет на свободу. Но раздумывать об этом не имело смысла. Как бы там ни было, это его долг, ведь, кроме него, у них никого не осталось на свете. Артур посмотрел на него с удивлением:
– Ты действительно хочешь их повидать здесь?
– Нет, наверное, нет… – Сэм говорил едва слышным шепотом. – Я просто думал… Я хотел попробовать объяснить… Хотя бы Хилари…
– Ты сможешь это сделать и потом. Прежде всего надо вытащить тебя отсюда.
– Думаешь, тебе это удастся?
Сэм впервые об этом спросил. Артур не хотел внушать другу ложных надежд.
– Я думаю, у кого-нибудь другого это получилось бы лучше, чем у меня.
– Не важно. Я уже сказал тебе, Артур. Я хочу, чтобы меня защищал только ты.
– Думаю, что это будет нелегко… для любого адвоката… Честно тебе говорю, Сэм.
Артур понимал, что все-таки должен сказать ему правду.
– Тебе придется ссылаться на умопомрачение… состояние аффекта… Ты во всем признался, вопрос ясен, да и за последние пару лет ты заработал себе соответствующую репутацию.
Пришло время признать горькую правду. Артур давно хотел указать Сэму на то, как чертовски глупо тот поступает. Он ненавидел Сэма за боль, причиняемую мм Соланж, но, с другой стороны, они были друзьями, к то муже успех пришел к Сэму так стремительно и был таким бурным, что он, вероятно, просто не сумел с ним совладать. Сэм стал звездой, когда ему еще не было и тридцати. Ему пришлось оправдывать ожидания почитателей, а кроте тога, быть мужем и отцом.
Он заплатил за это высокую цену, но Соланж неизмеримо большую. Многих переживаний и проблем Соланж Сэм просто не замечал, потому что был слишком занят собой и своей карьерой и в последние годы стал эгоцентричным и избалованным.
Даже его дочери это замечали. Александра недавно сказала Артуру:
– Когда папа дома, мы должны о нем заботиться, а то он очень сердится. Нашему папе нужно внимание.
Соланж постоянно им это говорила, объясняя, что не надо досаждать папе, когда он устал, что лучше угостить его чем-нибудь: шоколадкой, фруктами, или спеть ему только что выученную с мамой песенку. Все домашние привыкли во всем потакать папуле.
А теперь девочки потеряли и Соланж, и Сэма. Артур думал об этом всю дорогу, пока ехал к себе в офис. Он по собственной инициативе решил позвонить крестным и выяснить, не проявят ли они интерес к судьбе детей.
Но крестными в основном были известные актеры, выбранные из-за громких имен, и никто из них не выказал участия к детям. Их гораздо больше интересовало, почему Сэм это сделал, сошел ли он с ума, спровоцировала ли его Соланж, когда будет процесс… но никто не спросил, что теперь будет с детьми.
В итоге Артур понял, что рассчитывать на них не приходится. Он решил иметь в виду сестру Сэма, но пока, учитывая сто пожелание, не стал ей звонить.
Затем Артур занялся проверкой банковских счетов Сэма, чтобы сориентироваться в его делах. Их состояние привело его в ужас. Сэм тратил все, что зарабатывал, – главным образом на шикарную жизнь и любовниц. Он взял крупную ссуду в счет будущего гонорара за очередной спектакль, но это не решало проблемы его долгов. Денег едва хватило бы на зарплату няне и горничной в ближайшие несколько месяцев до окончания процесса, Дети оказались в критической ситуации, а Артур вспомнил, что Соланж не один раз об этом заговаривала с мужем. Она всегда хотела, чтобы Сэм подумал о девочках и откладывал деньги на их образование. Но вместо этого он покупал ей драгоценности и шубы, а сколько тратил на других женщин – одному богу известно. Сэм слыл щедрым человеком и никогда не скупился, если был при деньгах.
Но теперь, в итоге, у него осталось десять тысяч долларов в банке и сто тысяч долга. К сожалению, часто оказывается, что о друзьях знаешь слишком мало. Артур сожалел, что в свое время не поговорил с Сэмом более сурово по поводу его денежных дел. Он никогда не предполагал, что Сэм настолько безответствен. Сейчас эта беспечность поставила его детей на грань катастрофы.
Артур попытался поговорить с Марджори, сокрушаясь о судьбе бедных детей, в надежде вызвать в ней сочувствие. Но, к его большому разочарованию, Марджори отнеслась к несчастью в семье Сэма с холодным любопытством, в основном интересуясь подробностями убийства. Она была лишена сострадания.
На протяжении следующих нескольких дней Артур редко виделся с женой, он был целиком занят судьбой Сэма и девочек, отбивался от настырных репортеров, не дававших покоя даже детям, и готовил похороны Соланж – больше некому было это делать.
Похороны были назначены на третий день после трагического происшествия. Два дня гроб был выставлен для прощания, а затем состоялась заупокойная служба. Артур удивился, что пришло столько людей, многие прибыли не только из уважения к Сэму, но и потому, что знали и любили покойную.
– Она была очаровательна… изумительно красива… Сэм не ведал своего счастья… Ей следовало тоже быть актрисой… фотомоделью… Какой великолепной матерью она была… Иметь такую жену – большое везение… Настоящая француженка… Потрясающая женщина… Непонятно, почему он это сделал… Она безумно его любила…
Подобные фразы все звучали и звучали. Артур сидел о первом ряду с девочками и их няней, пытаясь сдержать слезы. Хилари, притихшая и напряженная, сидела рядом с ним. Один раз она подошла к гробу, посмотрела на мать, поцеловала ее и вернулась на свое место, словно парализованная горем и болью утраты, но Артуру прикоснуться к себе не позволила и вообще никого к себе не подпускала. Она только крепко держала за ручку Александру, которая все спрашивала, почему мамуля спит в ящике, покрытом белыми розами. Артур сам заплатил за все цветы. Он не хотел трогать денег Уокеров, хотя речь и шла о похоронах матери девочек.
Александра считала, что Соланж очень похожа на Белоснежку, съевшую отравленное яблоко. Она спрашивала у сестры, когда мама проснется и придет ли папуля поцеловать ее.
– Нет, она так и дальше будет спать, Акси, – шепнула Хилари. В этот момент органист заиграл «Аве, Мария».
– Почему?
– Потому. Помолчи немного, – приструнила Хилари сестренку, крепче сжала ее ладошку и побледнела словно полотно, наблюдая, как мимо проносят гроб с телом матери.
Хилари в молчании стояла, а потом вдруг протянула руку, вытащила две белые розы из огромного венка, покрывавшего крышку гроба, и дала одну Александре. Та стала плакать и шептала, что хочет, чтобы мамуля проснулась, потому что в закрытом ящике нельзя дышать. Казалось, она знает, что ее мама умерла, но не хочет принимать этого к сведению. Даже маленькая Меган разревелась, и няне пришлось вынести ее на улицу.
Стояла солнечная зимняя погода. Казалось, даже природа отдает дань Соланж, провожая ее. Все, что было связано с Соланж, всегда было наполнено светом, цветами и солнцем: огнем пылали ее рыжие волосы, ярко сияли зеленые глаза, теплом дышала мягкая улыбка.
Артур на лимузине отвез детей домой и поехал на кладбище, чтобы проследить за дальнейшей церемонией. Потом он заехал на Рикерс-Айленд навестить Сэма. Он привез ему белую розу, такую же, как Хилари взяла себе и Акси.
Когда Артур входил в камеру – высокий, худой, бледный, в черном костюме, со шляпой в руке, то был похож на посланника Смерти; отчасти он им и был. Сэм посмотрел на друга и содрогнулся.
– Я подумал, что ты захочешь это иметь.
Он протянул розу, и Сэм дрожащими пальцами взял ее.
– Как девочки?
– Неплохо. Хилари опекает сестер. Она как бы взяла на себя роль матери.
Сэм опустился на стул и обхватил голову руками, не выпуская цветка, пахнувшего смертью, печалью и похоронами. Для Сэма больше не существовало радости любви к Соланж, не существовало радости жизни. Он чувствовал, что всему пришел конец.
Это действительно было так. Сэм, лежа в своей камере, днем и ночью думал только о Соланж. Даже дочери казались ему теперь очень далекими. Он задавал себе вопрос: насколько сильно они будут его ненавидеть впоследствии, когда поймут, что он убил их мать? Это сделало бы невозможным какое-либо общение с ними.
Все теперь было окрашено в черный цвет. И жизнь потеряла смысл. Сэм уже говорил это Артуру, считавшему, что прежде всего в данный момент надо думать о девочках. «Но что я могу им дать? – размышлял Сэм. – Свои долги? Свою вину? Свои дурные привычки? Свое беспредельное раскаяние?..» Он был уверен, что дочери никогда не найдут ему оправдания.
– Я думал о твоих детях, Сэм.
Артур откашлялся и, молясь в душе, чтобы у друга не возникло возражений, продолжил:
– Я хотел бы продать все украшения Соланж, чтобы собрать хоть какие-то деньги для девочек, да и тебе потребуется немало на гонорары адвокату, если мне удастся уговорить тебя взять хорошего защитника. Что касается меня, то сам я от тебя ничего не возьму. Нужно будет только компенсировать фирме мое отсутствие.
Артур был далек от мысли заработать на защите Сэма и по-прежнему не имел желания брать на себя роль его адвоката. Сэм убил единственную женщину, которую он когда-либо любил, пожалуй, даже боготворил, и, какими бы ни были тесными узы их дружбы, Артур не считал возможным защитить его. Однако Сэм и слышать не хотел никаких доводов на этот счет.
– Ты согласен?
Сэм повернул к нему бледное небритое лицо:
– Я не возражаю. Если это поможет девочкам, продавай. Тебе нужны ключи от нашего сейфа в банке?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента