Стил Даниэла. Калейдоскоп (Том 2)

Стилл Даниэла
Калейдоскоп (Том 2)

   Даниэла СТИЛ
   КАЛЕЙДОСКОП
   ТОМ 2
   Глава 12
   Признание Артура Паттерсона в том, что он не знает, где искать ее сестер, Хилари восприняла как известие о конце света. Ей было семнадцать, а чувствовала она себя так, словно жизнь ее кончена. Многие годы она жила только ради того, чтобы отыскать Меган и Акси. А теперь надежд не стало. Они ушли навсегда.
   Свой первый рабочий день Хилари начала опустошенная, но лицо ее было спокойным, глаза холодными, и никто бы не догадался о муке отчаяния, которую она испытывала. Единственным, что поддерживало в ней энергию, была решимость выжить, несмотря ни на что, и ненависть к Артуру.
   Время шло, Хилари казалось, что она превратилась в бездумный автомат, однако работу свою выполняла хорошо. Она стала лучше печатать на машинке, по самоучителю освоила стенографию, вечерами посещала колледж - делала все, что себе раньше наметила, но поступала так не ради достижения конкретной цели, а скорее чтобы заглушить овладевшую ею безысходность.
   Хилари собиралась любой ценой добиться успеха и при этом даже не знала, зачем ей это. Доказывать что-либо было некому. Никого это не интересовало. Она никого не любила и никем не была любима.
   После года работы в бюро по трудоустройству ей подвернулся лучший вариант. Хилари узнала о нем прежде других в своем агентстве и первой явилась на собеседование. Речь шла о должности секретаря в Си-би-эй ньюс с оплатой, почти в два раза превышавшей ее нынешний заработок. От кандидатки требовались исполнительность, сообразительность и оперативность, всеми этими качествами Хилари обладала.
   Она очень понравилась женщине, проводившей собеседование, получила это место и ухитрилась при этом не бросить колледж.
   С тех пор ее карьера стала идти по восходящей. Через некоторое время Хилари стала ассистентом постановщика, а еще через пять лет - постановщиком. Это совпало с окончанием колледжа.
   Хилари исполнилось двадцать три года, и на работе перед ней открылись большие возможности. Руководство ее уважало, а некоторые из подчиненных даже побаивались. Ни с кем из сотрудников она не дружила, держалась особняком и часто задерживалась допоздна, упорно работая над циклами, за которые получала призы.
   Когда в двадцать пять лет она стала одним из главных постановщиков вечерних новостей, директор информационных программ компании, Адам Кейн, пригласил ее отметить это событие. Хилари сначала засомневалась, но потом решила, что отказываться было бы неразумно по тактическим соображениям, и приглашение приняла.
   Ужинали они в ресторане "Брюссель". Пили шампанское, говорили о работе, перспективах телекомпании и ее, Хилари, собственных планах. Адам удивился, что девушка ставит перед собой столь далеко идущие и более честолюбивые, чем у него, задачи.
   - Эй-эй, постой-ка... Тебе здесь что - митинг в защиту женской эмансипации?..
   У него были каштановые волосы, добрые карие глаза и философский подход к жизни.
   - К чему такие грандиозные планы?
   Она была первой женщиной, которая призналась ему в своих честолюбивых планах, а он сознался, что такие планы лично его пугают. Адам только что развелся, потому что его супруга решила, что ее больше не устраивает быть "просто женой". Развод нанес ему глубокую душевную травму.
   Они мирно жили, растили двоих сыновей и имели дом в Дариэне. Теперь Адам лишился всего этого и вдруг оказался в холостяцкой квартире в Вест-Сайде.
   Молодая женщина, сидящая напротив за столиком, говорила о своих намерениях со временем возглавить корпорацию, и это не укладывалось у него в голове.
   Он рассмеялся, глядя на нее. Хилари была очень красивой, способной, энергичной, но все-таки чего-то в ней не хватало.
   - Куда делись женщины, которые хотели бы иметь много детей и жить в пригороде? Это что, вовсе вышло из моды?
   Хилари улыбнулась, понимая, что, вероятно, переборщила с обсуждением своих грандиозных планов, но произошло это от непривычки - она крайне редко нарушала свое уединение. Адам же был симпатичным, располагал к себе, поэтому она так разболталась.
   - Думаю, что просто некоторые женщины считают такую жизнь неподходящей для себя.
   Хилари не собиралась оправдываться. Она наметила себе цель, и ничто не могло ее остановить. Хилари продолжала бегство от демонов прошлого, зная, что, вероятно, оно не прекратится никогда. Она смирилась, но не стала всего объяснять Адаму, как, впрочем, не делилась и с другими - жила одна, много работала, и больше ничто ее не интересовало. Адам это почувствовал и пожалел ее. Он знал, сколько разнообразных возможностей дает человеку жизнь. Ему было тридцать восемь, за плечами пятнадцать лет семейной жизни, но Адам и теперь открывал для себя бесконечные новые горизонты.
   - А тебе не захочется когда-нибудь выйти замуж, иметь детей?
   Хилари покачала головой. С Адамом, похоже, можно было говорить искренне.
   - Для меня это не очень важно.
   Более того, она не хотела иметь близких, которые могла бы потерять.., а уж тем более двух маленьких девочек.., двоих детей, которых кто-то мог бы у нее отнять... Хилари не хотела больше испытывать такую муку. Она хотела быть одна и была одна.
   Одиночество причиняло боль лишь временами, как сейчас, когда она смотрела на этого мужчину и думала, что бы было, если бы их связывали более тесные отношения. "А может, всему виной шампанское?" - задавала себе вопрос Хилари.
   - Мои дети - это лучшее, что у меня есть в жизни, Хилари. Не лишай себя этого.
   Она не могла объяснить ему, что в некотором смысле у нее уже были дети. Хилари никому об этом не говорила и знала, что не скажет. Никогда.
   - Почему все считают, что для полной самореализации обязательно надо иметь детей?
   - Нет, в наши дни не все. Большинство женщин рассуждают, как ты, но они ошибаются. Женщины, которые сейчас не рожают, лет через десять-пятнадцать впадут в панику, попомни мои слова, Хилари. Сейчас они спокойны, думают, что впереди у них многие годы. Однако глубоко ошибочно исключать из своей жизни такую важную ее часть. Ты никогда не была замужем?
   Адам заглянул ей в глаза. Ему понравилось, что в них были смелость, искренность, собранность, ум. Но он увидел также страх. Хилари от чего-то убегала, однако Адам не мог догадаться, что ее так травмировало. "Может быть, у нее был неудачный опыт с кем-то? - думал он. - Вроде как у меня с Барбарой..." Он все еще не мог поверить, что жена ушла от него, забрав детей.
   Хилари в ответ па его вопрос покачала головой:
   - Нет, никогда. - И рассмеялась:
   - Мне всего двадцать пять. Зачем спешить?
   - Конечно, спешить незачем. Я просто так спросил. Когда я женился, мне было двадцать три. А жене двадцать один. Пятнадцать лет вместе - это большой срок. Мне казалось, что мы хорошо знаем друг друга, но я заблуждался. Сейчас семьдесят четвертый, а мы поженились в пятьдесят девятом.
   Адам улыбнулся ей, разлил остатки шампанского по бокалам.
   - А что ты тогда делала? Ты же была совсем маленькой?
   Глаза Хилари затуманились. Она вспоминала... Пятьдесят девятый... Жила ли она тогда в Бостоне, с Эйлен и Джеком, или уже в Джексонвилле?.. Больно было об этом думать. Акси и Меган уже не было...
   - Да так... Ничего особенного. Я, кажется, тогда жила у тетки, в Бостоне.
   Хилари постаралась подать это буднично, почти шутливо.
   - А где были твои старики?
   - Они погибли, когда мне было восемь.., и девять лет.
   - Не одновременно?
   Хилари кивнула, мечтая снова вернуться к теме работы. Ей не хотелось говорить с ним об этом. Не только с ним, а вообще с кем бы то ни было.
   - Какой ужас. В автокатастрофах? Хилари молча кивнула головой и залпом допила свое шампанское.
   - Ты была единственным ребенком? Она посмотрела ему в глаза с удивившей Адама холодностью и жестокостью и подтвердила:
   - Да, единственным.
   - Невеселая история.
   Адаму было ее жаль, но Хилари это только злило. Она не хотела, чтобы ее жалели - ни он, ни кто-либо другой. Чтобы рассеять мрачное настроение, она попыталась улыбнуться:
   - Может быть, поэтому я так люблю свою работу. Для меня это дом.
   Ее высказывание показалось Адаму излишне патетическим, но он ничего не сказал.
   - Что ты окончила?
   - Нью-Йоркский университет. Хилари не стала говорить, что занималась на вечернем отделении без отрыва от работы.
   Адам кивнул.
   - Мы с Барбарой учились в университете Беркли.
   - Представляю, как это здорово, - улыбнулась Хилари. Адам накрыл своей рукой ее руку. Он больше не хотел говорить о своей бывшей жене, все его мысли занимала девушка, сидящая напротив.
   - Я рад, что мы выбрались сегодня вместе поужинать. Я давно хотел с тобой поговорить. Ты замечательно работаешь.
   - Приходится, - усмехнулась Хилари. - Я же в Сибиэй достаточно долго. Семь лет.
   Все эти годы она пробивалась наверх, пока не стала постановщиком. Она имела право гордиться собой и гордилась. Путь из джексонвилльского детдома, а тем более из Бостона, был очень, очень долгим.
   - Переходить никуда не думаешь?
   - Из Си-би-эй? Зачем?
   - Потому что в этом бизнесе вообще все динамично. Адам это знал на собственном, и не единственном, примере.
   Хилари покачала головой с решимостью в глазах, которая поразила его:
   - Я никуда не собираюсь переходить. Я присмотрела себе оч-чень красивый кабинет.
   Адам почувствовал, что Хилари действительно не шутит.
   - Зачем тебе это?
   Его озадачило такое честолюбие. Он любил свою работу, добился в ней успеха, но никогда не стремился к высотам карьеры и не мог вообразить себе таких устремлений у красивой молодой девушки.
   - Потому что для меня это важно... - Хилари решила быть с ним откровенной:
   - Это означает безопасность. И самореализацию. Это нечто ощутимое, что я могу забрать с собой вечером домой.
   - Пока тебя не уволят и не возьмут кого-нибудь другого, - возразил Адам. Не делай ставку только лишь на работу. В один прекрасный день ты окажешься одинокой и разочарованной.
   - Это меня не пугает.
   Хилари была одна всю жизнь, она привыкла к этому. Ей так даже нравилось, никто не мог ее ни обидеть, ни предать.
   "Странная девушка, - думал Адам. - Мне, пожалуй, никогда не встречались такие независимые, честолюбивые особы".
   Он отвез ее домой и надеялся на приглашение зайти, но Хилари лишь с теплой улыбкой пожала ему руку и поблагодарила за вечер.
   Всю дорогу до своего дома Адам думал о ней и, едва переступив порог, набрал ее номер телефона. Он даже не подумал, что может ее разбудить, почему-то был уверен, что она еще не спит.
   Голос Хилари в трубке звучал хрипловато; Адам, вслушиваясь, прикрыл глаза. "Я неплохой парень, - думал он, - и ненавижу жить один. А она так привлекательна... И мальчишкам моим тоже бы понравилась..."
   - Алло?
   - Привет, Хилари... Я просто хотел тебе сказать, что замечательно провел сегодня вечер. Она мягко рассмеялась.
   - Я тоже. Но не пытайтесь отвлечь меня от дела, мистер Кейн. Я не намерена жертвовать работой ради кого бы то ни было. Даже ради вас.
   - Я понял. А можно пригласить тебя на ленч как-нибудь на этой неделе?
   - Конечно. Если я не буду слишком загружена.
   - Может, завтра?
   Хилари снова засмеялась. В этом смехе одновременно звучали чувственность и холод.
   - Успокойся, Адам, Я же сказала тебе, что никуда не собираюсь переходить из компании.
   - Отлично. Тогда давай этим пользоваться. Я зайду за тобой в четверть первого. О'кей?
   Он упрашивал ее, как ребенок. Хилари, лежа в кровати, улыбалась в темноте. Не желая самой себе признаваться в этом, она чувствовала, что Адаму удалось пробудить в ней что-то, чего не удавалось другим мужчинам. Кроме того, она ему доверяла.
   "Что в этом плохого, в конце концов? - думала Хилари. - Раз или два сходить на ленч. Вреда это не принесет".
   С самого приезда в Нью-Йорк она большего себе не позволяла и, как бы это ни было странно, не проявляла интереса к мужчинам. У других девушек были друзья, романы, разбитые сердца. Хилари же интересовало только продвижение по должности и зарплата. Труд был ее возлюбленным, который пока не доставлял ей неприятностей.
   - Так что, в двенадцать пятнадцать? - переспросил Адам, не услышав ответа.
   - Хорошо, - тихо сказала она.
   Адам, вешая трубку, чувствовал себя на седьмом небе.
   ***
   Утром Хилари нашла на своем рабочем столе розу, а в полдень отправилась с Адамом на ленч в ресторан "Золотой телец" и в офис вернулась лишь в три часа.
   - Это ужасно, Адам. Я никогда такого себе не позволяла...
   Она отбросила назад длинные черные волосы и закатала рукава блузки. День был чудный, теплый, и возвращаться на работу совсем не хотелось.
   - Ты на меня очень плохо действуешь. Меня только что повысили, а из-за тебя могут выгнать.
   - Вот и хорошо. Тогда ты выйдешь за меня, мы переедем в Нью-Джерси и родим десятерых детей.
   - Какой ужас!
   Она посмотрела на него своими ледяными зелеными глазами, и Адам ощутил что-то, чего прежде не чувствовал - желание во что бы то ни стало преодолеть стену, которой Хилари себя окружила, но он не был уверен, что это возможно.
   Они продолжали осторожно изучать друг друга. Адам так много хотел ей сказать, она умела слушать, как никто другой. Хилари Адам очень нравился, хотя вся эта история казалась ей опасной и пугала, особенно тем, что нарушала привычный уклад жизни, пробуждала в сердце давно забытые теплые чувства.
   В субботу он пригласил ее на ужин, но Хилари отказалась, потом отвергла еще два приглашения на ленч. После этого у Адама был такой несчастный вид, что Хилари наконец смягчилась и согласилась провести с ним вечер в пятницу. Они пошли к "Кларку" на гамбургеры, а потом пешком направились в ее новую квартиру на Пятьдесят девятой улице.
   - Почему ты стремишься сохранить между нами дистанцию?
   Адама это явно расстраивало. Он был без ума от нее и мечтал, чтобы Хилари согласилась на более близкие отношения.
   - Потому что не хочу осложнений на работе. Ты же все-таки мой начальник, Адам, - с улыбкой ответила она. Хилари боялась кривотолков, хотя Адам и привлекал ее.
   Он с сожалением улыбнулся:
   - Боюсь, что ненадолго, раз уж для тебя это так важно. Через две недели меня переводят в отдел маркетинга. Я только сегодня об этом узнал.
   - И как ты к этому отнесся? - обеспокоенно спросила Хилари. В общем-то это было понижение, и на его месте она была бы в отчаянии, но Адам был не особенно огорчен, он пожал плечами и усмехнулся:
   - Невелика беда. А для тебя так даже лучше. Может, ты теперь согласишься чаще со мной встречаться?
   Конечно, все теперь становилось проще, но Хилари по-прежнему не была убеждена, что следует заводить с ним роман. Жизнь без мужчины казалась ей более легкой. Одиночество вошло у нее в привычку, отказ от него означал риск.
   - Хилари?.. - Адам посмотрел на нее и ласково взял ее руку. - Я хочу быть с тобой... Ты очень много для меня значишь...
   - Адам, ты ведь совершенно меня не знаешь... Я для тебя просто... La femme aux yeux verts...
   Эта фраза выскользнула сама по себе, и Хилари рассмеялась.
   - Что это значит?
   - Это по-французски...
   Она восстановила свой французский в колледже, с удивлением обнаружив, что этот последний подарок матери покоился где-то в подсознании, но не умер.
   - Женщина с зелеными глазами.
   - Откуда ты знаешь французский? Адаму хотелось знать о ней все, она же так мало рассказывала о себе.
   - Я раньше говорила по-французски, давным-давно, когда еще была ребенком. А в колледже только вспомнила этот язык.
   - С тобой что, родители говорили по-французски? Представился случай сказать ему что-то о себе, начать открываться, но Хилари решила, что этого не стоит делать.
   - Нет, я его учила в школе.
   Адам кивнул, довольный полученным ответом. Когда они дошли до ее дома, Хилари после минутного колебания пригласила его к себе. Они слушали пластинки Роберты Флэк, долго беседовали за бутылкой вина.
   Около часа ночи Адам поднялся и с задумчивой улыбкой сказал:
   - Хилари, я хотел бы провести с тобой ночь, но чувствую, что ты к этому не готова.., так ведь?
   Она кивнула, сомневаясь, что вообще когда-нибудь будет готова. Мужчины искали близости с ней, но не встречали и намека на взаимность.
   - Может, у тебя уже кто-то есть?
   Он и раньше хотел спросить ее об этом, но все время откладывал. Хилари в ответ покачала головой и странно на него посмотрела:
   - Нет, никого... У меня давно никого нет...
   - По какой-то особой причине?
   - По многим причинам. Большинство из них было бы слишком сложно объяснять.
   Адам опять опустился на диван рядом с Хилари и, успокоенный, посмотрел на нее:
   - Попробуй, может, я тебе подойду?
   Хилари снова пожала плечами. Это никого не касалось. Теперь она вела совершенно другую жизнь, в другом месте, в другом мире и стремилась избавиться от груза минувших событий, но, несмотря на все попытки, это ей не удавалось.
   - Извини, Адам... Я не могу...
   - Но почему? - Он взял ее ладони в свои. - Ты мне не доверяешь?
   - Дело не в этом.
   Хилари почувствовала, что глаза ее наполняются слезами, и ненавидела себя за это.
   - Я не хочу говорить об этом.., правда...
   Она встала и пошла прочь, гордо распрямив плечи, словно презирала весь мир за то, что он ей причинил. Сама того не зная, Хилари в тот момент очень напоминала свою мать.
   - Хилари... - Адам, подойдя сзади, обнял ее. - Почему ты себе отказываешь? Я знаю, что ты волевая, вижу это по работе, но здесь другое дело.., речь идет о нас.., тут ведь не зона военных действий.
   Склонив голову, она усталым голосом сказала:
   - Жизнь - это именно зона военных действий, Адам.
   - Совсем необязательно...
   Адам был таким добрым и искренним. Хилари завидовала его простой жизни. Самым сложным, с чем ему пришлось столкнуться, было решение жены освободиться от уз брака. Но он не имел представления о тех муках, которые испытала Хилари, и не мог бы их понять.
   - Жизнь может быть такой прекрасной.., если позволить ей такой стать...
   - Это не так просто. - Она вздохнула и посмотрела на него. - Думаю, ты не сможешь понять, какую жизнь я когда-то вела, а я не смогла бы о ней вразумительно рассказать.
   - Почему бы в таком случае не начать все сначала?
   Можно так сделать и оставить прошлое позади?
   - Не знаю...
   Хилари не была уверена, что такое возможно, но очень хотела бы попытаться. Адам привлек ее к себе и поцеловал, сначала мягко, а потом более страстно. Он желал близости с ней на протяжении недель, месяцев, фактически с того момента, как ее увидел, и теперь не смог удержаться.
   Сняв с нее и с себя одежду, он отнес Хилари на кровать... Но Хилари лежала отрешенная, холодная и безответная. Кое-что из того, что делал Адам, проделывали Мэйда и Джорджина, другое напоминало о мальчишках-насильниках. Очень много надо было бы ей преодолеть в себе даже ради такого хорошего человека, как Адам.
   Он, впрочем, быстро понял, что Хилари не хочет продолжать, и прервал ласки, хотя его переполняло желание. Ему было непонятно, что произошло.
   - Что-нибудь не так, милая?
   Он говорил мягко, стараясь не выдать своего разочарования.
   - Я сгораю от страсти.
   - Извини... - прошептала Хилари.
   Она отвернулась от Адама и уставилась на стену, задавая себе вопрос, сможет ли когда-нибудь стать нормальной женщиной, сможет ли преодолеть прошлое. Ей было двадцать пять лет, и она начинала в этом сомневаться. Слишком многие люди были ей ненавистны: Артур Паттерсон... Джек Джоунс.., мальчишки, которые ее изнасиловали... Мэйда и Джорджина... Эйлен.., персонал детдома.., даже ее отец... Такой груз не позволял нормально жить.
   - Ты тут ни при чем, - попыталась она объяснить. - Я просто не могу.
   - Почему? Ты должна сказать мне.
   Адам, сидя на краю кровати, старался не давать волю эмоциям и понять Хилари, которая, поднявшись, повернулась нему. "Может, лучше его шокировать, чем доставлять боль?" - подумала она и произнесла:
   - Меня изнасиловали.., много лет назад... Хилари больше ничего не хотела говорить, надеялась, что этого будет достаточно, но, конечно, тут же последовали вопросы:
   - Как?.. Кто?..
   - Это долгая история.
   Да и о ком ему рассказать? О Мэйде и Джорджине, которые были первыми, или о парнях? Или о Джеке, который мог бы опередить их всех и, не достигнув своей цели, избил ее до полусмерти? Все они годились на роль насильников, но будет ли Адам в состоянии выслушать кошмарную правду?
   - Когда это случилось?..
   - Когда мне было тринадцать лет... - Хилари набрала воздуха в легкие. - И с тех пор у меня никого не было. Наверное, я должна была тебе об этом сказать раньше.
   - Господи!..
   Похоже, Адама глубоко потрясло услышанное.
   - Конечно, надо было мне сказать. Откуда я мог знать?
   - Я думала, что это не важно.
   - Правда? Тебя изнасиловали двенадцать лет назад, ты с тех пор никого не имела и на самом деле думаешь, что это не важно? Как ты могла так поступить с собой и со мной, скажи на милость! А у психотерапевта ты консультировалась?
   Адам полагал, что Хилари не могла не консультироваться, все его знакомые пользовались такими услугами. Он сам обращался к психотерапевту после разрыва с женой.
   - Нет, - очень спокойно ответила она и встала, чтобы надеть халат.
   У Хилари были изумительная фигура и прекрасные стройные ноги, снова пробудившие в Адаме мучительное желание, но он постарался побороть себя.
   - То есть как это "нет"? Тебе была оказана необходимая помощь после изнасилования? Она с трудом улыбнулась:
   - Нет. Думаю, она мне была не нужна.
   - Ты с ума сошла!
   - Ну ладно. Скажем, я тогда не могла ее получить.
   - А где ты была? На Северном полюсе? Где в современном мире нельзя получить помощь психотерапевта?
   "Господи, - подумала Хилари. - Он не понимает, какой была моя жизнь. Психотерапия? Где? У Луизы или в интернате?"
   - Адам, я тебе уже сказала... - Хилари охватило раздражение. Она уже сожалела о своем признании. - Я не хочу это обсуждать. Это слишком сложно.
   - Слишком сложно или слишком больно?
   Она отвела взгляд, чтобы Адам не видел боль, которую сам только что причинил.
   - Почему бы нам просто не забыть об этом?
   - О чем, о наших взаимоотношениях? Но ты же не из тех, кто легко опускает руки!
   Теперь Адам по-настоящему сердился. Ради работы она лезла из кожи вон, а ради него, ради их отношений - нет.
   - Адам, давай забудем о проблеме. Она постепенно сама уйдет.
   - Вот как? Сколько это уже продолжается? Ты говоришь: двенадцать лет, и мне не кажется, что ты забыла обо всем. Сколько ты намерена ждать, пока проблема уйдет? Лет тридцать? А может, все пятьдесят? Тогда ты почувствуешь себя гораздо лучше, тебе будет всего шестьдесят три года и начнется ну очень богатая половая жизнь. Хилари, будь же серьезнее!
   Адам взял ее за руку и увлек опять на кровать рядом с собой. Но Хилари понимала, что он хочет от нее слишком много, столько, сколько она не в состоянии ему дать; хочет сердца, души, самопожертвования, брака, детей всего, чего лишила его жена, и даже больше того.
   Она же не могла осчастливить его. Теперь она умела только брать, делиться была готова лишь очень малым. Остальное ушло. Всю свою любовь Хилари отдала очень давно, а энергию сохраняла лишь для восхождения по служебной лестнице в телекомпании.
   - Я хочу, чтобы ты сходила к психотерапевту. Ожидая ответа, он напряженно вглядывался в ее лицо. Но для Хилари визит к психотерапевту был равнозначен трепанации черепа, она не желала, чтобы кто-то копался у нее в мозгах, а отчасти и боялась этого.
   - Я не могу.
   - Что за чушь! Почему?
   - У меня нет времени.
   - Надо найти. Пойми, у тебя серьезная проблема.
   . Однако постепенно и Хилари начала сердиться. Он не имел права учить ее жизни только потому, что она не хотела заниматься с ним любовью.
   - Может, все наладится." - Но она говорила так, как будто это ее не особенно волновало, и Адам окончательно расстроился.
   - Само собой?.. Хилари кивнула.
   - Я не верю.
   - Дай срок, Адам. Это же всего-навсего первый раз. Адам долго молча сидел и смотрел на нее. Он увидел больше, чем ей бы хотелось.
   - Ты мне очень многого не говоришь, правда? Она улыбнулась загадочной улыбкой сфинкса:
   - Это не столь важно, Адам.
   - Я тебе не верю. По-моему, ты всю жизнь прожила как в крепости.
   - Да, раньше я так жила.
   - Почему?
   - Потому что вокруг было слишком много людей, которые причиняли мне боль.
   - А теперь?
   - Теперь я им этого не позволяю. Адаму явно было ее жаль. Он наклонился к Хилари и, ласково положив ей руку на плечо, поцеловал.
   - Я не причиню тебе боли. Хил... Клянусь... В его глазах стояли слезы. Хилари очень хотела бы ответить ему взаимностью, но не могла. Она теперь точно знала, что не способна испытывать нежных чувств к кому бы то ни было, разве этот кто-то сумел бы пробудить в ней неведомую страсть, но такого она тоже не могла себе представить.
   - Я люблю тебя...
   Ответом на эти слова был только ее печальный взгляд. Адам улыбнулся и снова ее поцеловал. Он понял, и это тронуло Хилари.
   - О'кей... Можешь ничего не говорить... Только позволь мне любить тебя.
   Он уложил ее спиной на подушки и стал пальцем нежно водить по ее телу; с боков к пупку и обратно, обрисовывал ее груди, гладил плавными движениями живот. Затем в эти ласки включился язык.
   Так продолжалось очень долго. Хилари забыла о своей бесчувственности, извивалась в его объятиях и просила большего, но Адам не спешил. Он лишь позволил ей прикасаться к себе и сам слегка поглаживал ее своим пульсирующим членом, словно рукой в атласной перчатке, пока она, наклонясь, не стала его гладить и целовать. Адам трепетал, подобно ей, а потом вдруг, сначала губами, затем пальцами, почувствовал в ней страх и нарастающее напряжение, непонятное ему, - Все хорошо, Хил... Все хорошо... Я тебя не обижу... Я.., пожалуйста, деточка.., пожалуйста, позволь мне.., пожалуйста...