Стивен Кови. Семь навыков высокоэффективных людей: Мощные инструменты развития личности

   Чтобы отношения с женой, мужем, детьми, друзьями или коллегами были гармоничными, мы должны учиться слушать. А это требует от нас эмоциональных усилий. Слушать – это значит быть терпеливым, открытым, иметь желание понять, т.е. обладать чертами высокоразвитой личности. Гораздо проще действовать с низкого эмоционального уровня, давая при этом советы высокого уровня.
   В случае с теннисом или фортепиано уровень нашего развития становится совершенно очевидным, так как тут притворяться невозможно. Однако в сфере характера и эмоционального развития не все так очевидно. Мы можем «принять позу» перед тем, кто нас плохо знает, или перед коллегой. Мы можем притвориться. И какое-то время у нас, возможно, что-то будет получаться – по крайней мере, на публике. Мы даже, возможно, обманем самих себя. И тем не менее я уверен, что большинство из нас прекрасно знают, что мы представляем собой на самом деле; и я думаю, что многим из тех, с кем мы живем и работаем, это тоже известно.
   Я часто наблюдал последствия попыток сократить естественный процесс роста в сфере бизнеса, когда руководство пыталось «купить» новую корпоративную культуру и повысить производительность, качество, мораль и уровень обслуживания клиентов с помощью ярких речей, приветливых улыбок персонала, внешнего контроля или же посредством укрупнений, объединений, разделений и других структурных изменений – популярных и не популярных. Эти руководители не обращают внимания на то, что подобные манипуляции порождают атмосферу недоверия. Если используемые ими методы не срабатывают, они ищут другие приемы из арсенала этики личности, которые, в свою очередь, также будут игнорировать и нарушать естественные принципы и процессы, являющиеся основой культуры высокого доверия.
   Помню, я и сам много лет назад нарушил этот принцип. Однажды, придя домой во время празднования третьего дня рождения моей маленькой дочки, я увидел, как она забилась в угол гостиной, прижав к себе все подаренные ей игрушки и не позволяя другим детям с ними играть. Первое, что я заметил, – это то, что свидетелями проявления эгоизма малышки стали несколько родителей. Я был вдвойне смущен из-за того, что как раз в то время читал в университете курс, посвященный человеческим отношениям. И я понимал, или, по крайней мере, чувствовал, чего ждут от меня эти родители.
   Атмосфера была накалена: дети окружили мою маленькую дочь, протягивая к ней руки и прося поиграть с теми игрушками, которые сами только что подарили, а моя дочь решительно им в этом отказывала. Я сказал себе: «Разумеется, я должен научить дочь делиться с другими! Умение делиться – одно из самых главных наших достоинств!»
   Для начала я попробовал просто попросить ее:
   – Солнышко, пожалуйста, поделись со своими друзьями игрушками, которые они тебе подарили!
   – Нет! – упрямо ответила она.
   Тогда я попытался воззвать к ее здравому смыслу:
   – Солнышко, если ты научишься делиться своими игрушками с ребятами, которые пришли к тебе в гости, то и они поделятся с тобой игрушками, когда ты придешь к ним!
   И снова дочка без лишних раздумий отрезала:
   – Нет!
   Я пришел в замешательство, ибо всем было очевидно, что я не имел на дочь влияния. Третьим методом, избранным мною, был подкуп. Я очень тихо сказал:
   – Солнышко, если ты поделишься с ними, я дам тебе что-то вкусненькое. Я дам тебе кусочек жевательной резинки.
   – Я не хочу жвачку! – закричала она.
   После этого я начал впадать в отчаяние. Для четвертой попытки я выбрал угрозы и запугивание:
   – Если не поделишься, тебе здорово попадет!
   – Ну и что! – выкрикнула она. – Это мои игрушки! Я не должна ни с кем делиться!
   В итоге мне пришлось применить силу. Я просто взял у нее из рук часть игрушек и раздал их детям:
   – Берите, ребята, играйте!
   Возможно, моей дочке нужно было получить опыт обладания этими игрушками, прежде чем отдать их другим. (В самом деле, как можно отдать то, чем не владеешь?) Она нуждалась в том, чтобы я, как отец, проявил большую эмоциональную зрелость и дал ей возможность получить этот опыт.
   Однако в тот момент для меня большее значение имело мнение обо мне других родителей, а не рост и развитие моего ребенка и наших с ним взаимоотношений. Я просто изначально был уверен в собственной правоте: она должна была поделиться, а значит, была не права, не делая этого.
   Возможно, уровень моих ожиданий по отношению к малолетней дочери был слишком высоким просто потому, что я сам находился на нижнем уровне своей собственной шкалы. Я оказался не способен или не пожелал проявить терпение и понимание и ждал от нее, что она отдаст свои вещи. В попытке компенсировать недостаток влияния я воспользовался силой своего отцовского положения и авторитета и принудил дочь сделать то, чего я от нее хотел.
   Но использование силы оборачивается слабостью. Слабость использующего силу объясняется тем, что увеличивается его зависимость от внешних факторов. Становится слабей и тот, кто вынужден подчиниться, поскольку подчинение сковывает рост, формирование независимого мышления и внутренней дисциплины. В конечном счете ослабевают человеческие взаимоотношения. Сотрудничество уступает место страху, и оба – тот, кто использует силу, и тот, кто вынужден подчиниться, – становятся более эгоистичными и агрессивными.
   Но что же происходит, когда сам источник используемой силы – будь то огромный рост или физическая мощь, позиция, авторитет, какой-то документ, высокое положение, внешность или прежние достижения – изменяется или вовсе перестает существовать?
   Если бы я был более зрелым, я мог бы положиться на свою внутреннюю силу – на свое понимание роста и необходимости делиться, на свою способность любить и воспитывать – и позволил бы дочери самой сделать выбор: делиться или нет. Возможно, после попытки урезонить ее я мог бы переключить внимание детей на какую-то интересную игру, сняв таким образом со своего ребенка эмоциональное давление. Теперь я уже знаю, что, как только дети обретают чувство собственности, они делятся своими игрушками совершенно естественно, свободно и спонтанно.
   Мой опыт говорит мне, что учить нужно не всегда. Когда отношения натянуты и атмосфера накалена эмоциями, попытка учить часто воспринимается как форма осуждения и неприятия. В то же время, когда отношения хорошие, по-моему, гораздо полезнее поговорить с ребенком наедине и спокойно обсудить то, что считаешь важным и чему хочешь его научить. Наверное, чтобы поступить именно так, требовалась более высокая эмоциональная зрелость, чем тот уровень терпения и внутреннего контроля, которым я обладал в то время.
   Возможно, чувство собственности должно приходить раньше, чем потребность делиться. Возможно, многие из тех, кто отказывается отдавать в семье и браке, делиться со своими близкими или же кто отдает механически, просто не знают, что такое самообладание, поскольку никогда не знали, что такое владеть собой, не осознавали своей индивидуальности и не испытывали чувства собственного достоинства. Если мы хотим по-настоящему помочь нашим детям, нам необходимо быть достаточно терпеливыми, чтобы позволить им испытать чувство собственности, и достаточно мудрыми, чтобы развить у них дар отдавать, обучая их этому на собственном примере.

Наше видение проблемы и есть проблема

   Никого не оставляет равнодушным успех, которого добиваются отдельные люди, семьи или целые организации, опирающиеся на твердые принципы. Всех восхищают сила и зрелость таких людей, единство и сплоченность таких семей, гибкость и синергетическая культура таких организаций.
   Люди тут же задают вопрос, диктуемый их основной парадигмой: «Как вам это удается? Научите меня своей методике!» На самом деле их слова означают: «Дайте мне рецепт, следуя которому я смогу быстро решить свою собственную проблему!»
   И найдутся учителя, которые дадут им то, о чем они просят. Освоенные ими навыки и техники в течение какого-то короткого промежутка времени могут казаться вполне эффективными. С помощью этого «социального аспирина», возможно, даже удастся снять некоторые острые проблемы.
   Однако причина проблемы останется, а со временем появятся и новые болезненные симптомы. Чем больше люди заняты поиском быстрого решения и чем больше они концентрируются на внешних проявлениях проблемы, тем в большей степени сам этот подход усугубляет хроническое болезненное состояние. Наше видение проблемы и есть проблема.
   Перечитайте описания проблем, приведенные в начале этой главы, и определите степень влияния этики личности на мышление авторов этих описаний.
 
   Я прошел множество курсов обучения эффективному руководству персоналом. Я хочу, чтобы мои подчиненные работали с высокой отдачей, и изо всех сил стараюсь вести себя по отношению к ним дружелюбно и правильно с ними обращаться. Однако с их стороны я не чувствую никакой лояльности. Мне кажется, если я заболею и останусь дома на день, они попросту будут бить баклуши. Почему мне не удается научить их быть самостоятельными и ответственными? Или, может, стоит подыскать других сотрудников, которые обладают этими качествами?
 
   Этика личности подсказывает мне, что в данном случае можно было бы предпринять какие-то решительные действия: раскачать подчиненных, расшевелить их, чтобы люди пришли в форму и начали ценить то, что имеют. Или же следует найти какую-то мотивирующую программу тренинга, которая бы заставила их работать с большей отдачей. Или мне следовало бы нанять новых сотрудников, которые бы лучше работали.
   Но разве при таком откровенно нелояльном моем поведении подчиненные не стали бы задавать себе вполне естественный вопрос: забочусь ли я об их интересах? Не почувствовали бы, что я обращаюсь с ними как с неодушевленными механизмами? И была бы в этих ощущениях какая-то доля правды?
   Если вдуматься, разве не именно такими я их себе представляю? Может быть, то, как я отношусь к работающим на меня людям, как раз и является частью проблемы?
 
   Мне нужно сделать так много, а времени всегда в обрез. Я вечно спешу и ощущаю прессинг весь день. Каждый день. Семь дней в неделю. Я посещал семинары по управлению временем и перепробовал с полдюжины всяких систем планирования. Кое в чем они мне помогли, но все же я не могу сказать, что живу счастливой, плодотворной и спокойной жизнью, как мне бы того хотелось.
 
   Этика личности подсказывает мне, что должно найтись что-то, способное помочь мне более эффективно распределять свое время, – какие-то семинары или пособия по планированию времени.
   Но не может ли оказаться, что возросшая производительность не решит моих проблем? Разве то, что я буду успевать сделать больше дел за меньший промежуток времени, избавит меня от беспокойства? А не выйдет ли так, что это только обострит мою реакцию на людей и обстоятельства, которые, похоже, управляют моей жизнью?
   А нет ли здесь чего-то еще более важного и глубокого – некой парадигмы внутри меня самого, которая и определяет то, как я воспринимаю свое время, свою жизнь и свой собственный характер?
 
   Наш брак перестал приносить нам радость. Не могу сказать, что у нас постоянные скандалы; просто мы больше не любим друг друга. Мы обращались к консультанту, перепробовали разные рецепты, но, наверное, просто уже не способны оживить прежние чувства.
 
   Этика личности подсказывает мне, что должна существовать какая-то книга или какой-то специальный семинар, на котором, обсудив свои чувства вместе с другими его участниками, моя жена научится лучше меня понимать. Или все это бесполезно и только новые отношения с другим человеком позволят мне обрести ту любовь, к которой я стремлюсь?
   А может быть, дело вовсе не в моей супруге? Может быть, я сам способствую развитию ее недостатков и сам ставлю свою жизнь в зависимость от ее ко мне отношения? Наверное, вся проблема порождается парадигмой моих собственных представлений о любви и браке?
 
   Теперь вы видите, насколько сильно парадигмы этики личности влияют на наше восприятие проблем и на выбор способа, которым мы пытаемся их решать?
   Сегодня многие начинают утрачивать иллюзии в отношении пустых обещаний этики личности. В своих поездках по стране, работая с различными организациями, я обнаружил, что стратегически мыслящие руководители потеряли интерес к так называемым «психологам» и «мотиваторам», которым нечего предложить, кроме развлекательных историй, перемежаемых банальностями.
   Серьезным людям нужна суть; им нужен процесс. Им нужно нечто большее, чем средства первой помощи – «социальный аспирин» и «социальный пластырь». Они хотят решать глубокие хронические проблемы и концентрироваться на принципах, дающих долгосрочные результаты.

Новый уровень мышления

   Альберт Эйнштейн заметил: «Те важные проблемы, с которыми мы сталкиваемся, не могут быть решены на том же уровне мышления, на котором мы находились, когда их создавали».
   Когда мы, посмотрев вокруг и заглянув глубоко в себя, видим проблемы, созданные за время нашего существования под знаком этики личности, мы начинаем осознавать, что это глубокие, фундаментальные проблемы, которые невозможно решить на том поверхностном уровне, на котором они создавались.
   Чтобы решить их, нам необходим новый, более глубокий уровень мышления – парадигма на основе принципов, определяющих территорию эффективного человеческого бытия и взаимодействия с другими людьми.
   Именно этому новому уровню мышления посвящена книга «Семь навыков высокоэффективных людей». Это основанный на принципах, базирующийся на человеческом характере подход к личной и межличностной эффективности. Это подход «изнутри наружу».
   «Изнутри наружу» означает, что начинать надо с самого себя. Более того, начинать надо с самой потайной части себя: со своих парадигм, своего характера и своих мотивов.
   Согласно этому подходу, человек, желающий, чтобы его брак был счастливым, сам должен излучать позитивную энергию и избегать негативной, ни в коем случае не усиливая ее. Если вы хотите иметь хорошие, дружеские отношения со своим ребенком-подростком, то должны быть более понимающим, сочувствующим, последовательным, любящим родителем. Если хотите иметь больше свободы, больше простора в своей работе, будьте более ответственным, более полезным работником, готовым помочь другим. Если хотите, чтобы вам верили, постарайтесь быть достойным доверия. Если вам нужна вторичная значимость – признание вашего таланта, – сначала сосредоточьтесь на первичном – характере.
   Подход «изнутри наружу» говорит, что общей победе ^[4] предшествует победа личная, что способности давать и выполнять данные другим обещания предшествует способность давать и выполнять обещания, данные самому себе. Этот подход говорит о том, что нелепо ставить личность выше характера, пытаться улучшить отношения с другими, не улучшив самого себя.
   «Изнутри наружу» – это продолжительный процесс обновления, основанный на естественных законах, управляющих ростом и развитием человека. Это восходящая спираль роста, ведущая к более высоким формам – ответственной независимости и эффективной взаимозависимости.
   Я имел возможность работать с множеством людей – удивительных, талантливых, людей, которые всей душой стремятся к счастью и успеху, людей ищущих, людей поразительных. Я работал с бизнесменами, со студентами, с церковными и светскими организациями, с семьями и супружескими парами. И ни разу, несмотря на весь мой опыт, я не видел, чтобы серьезные решения проблем, счастье или длительный успех приходили «снаружи внутрь».
   Зато я видел жертв влияния парадигмы «снаружи внутрь» – несчастных людей, ощущающих собственную беспомощность и зацикленных на тех слабостях других людей и на тех внешних обстоятельствах, в которых они видели причину своих бед. Я видел несчастливые браки, в которых каждый из супругов ждал, что изменится другой, каждый перечислял грехи другого и пытался его переделать. Я был свидетелем диспутов по вопросу повышения эффективности труда, на которых уйма времени и энергии тратилась на попытки разработать законы, которые заставили бы людей вести себя так, словно основа развития доверия уже существует.
   Нашей семье довелось жить в трех самых горячих точках планеты – Южной Африке, Израиле и Ирландии, и я считаю, что источником нескончаемых проблем в каждом из этих мест является преобладание социальной парадигмы «снаружи внутрь». Каждая группа, вовлеченная в конфликт, убеждена, что проблема заключается в другой стороне и она будет решена, если «они» (другая сторона) «изменятся» или вовсе «исчезнут».
   Для большинства людей сдвиг парадигмы «снаружи внутрь», замена ее подходом «изнутри наружу» представляет огромную сложность. Это объясняется, главным образом, сильным влиянием условностей и социальной парадигмы этики личности.
   Однако, проанализировав собственный опыт – как личный, так и почерпнутый в процессе работы с тысячами разных людей, – а также внимательно изучив причины успеха отдельных исторических личностей и обществ, я убедился, что многие принципы, воплощенные в семи навыках, уже существуют глубоко внутри нас, в нашем сознании и здравом смысле. Для того чтобы распознать их и развить, чтобы использовать их в соответствии с нашими важнейшими потребностями, мы должны мыслить по-иному, сдвинуть наши парадигмы на новый, более глубокий уровень – «изнутри наружу».
   Я убежден, что если мы искренне будем стараться понять эти принципы и использовать их в нашей жизни, то сумеем открыть для себя истину, заключенную в словах Т.С. Элиота:
   Мы не должны останавливаться в своих поисках. И в конце их мы прибудем в то же место, с которого начали, и увидим его словно впервые.

Семь навыков: общее представление

   Наша суть отражается в наших повторяющихся действиях. Отсюда следует, что совершенство есть не действие, а привычка.

Аристотель

   В основе своей наш характер состоит из наших привычек. «Посеешь мысль, пожнешь поступок; посеешь поступок, пожнешь привычку; посеешь привычку, пожнешь характер; посеешь характер, пожнешь судьбу», – гласит афоризм.
   Привычки – важные факторы в нашей жизни. Это устойчивые и часто неосознанные шаблоны поведения, постоянно, день за днем отражающие наш характер и порождающие нашу эффективность... или неэффективность.
   Великий просветитель Хорейс Манн ^[5] говорил: «Привычки подобны канату. Мы плетем и плетем его изо дня в день, и вскоре его уже невозможно разорвать». Лично я не могу согласиться с последней частью этого высказывания. Я убежден, что разорвать этот канат можно. Привычки можно приобретать, но от них можно и избавляться. Но я знаю также, что это невозможно сделать быстро. Это длительный процесс, требующий серьезных обязательств перед самим собой.
   Те из нас, кто следил за полетом «Аполлона-11», были потрясены, увидев, как первые люди высадились на Луне, а потом вернулись на Землю. Слова «фантастично» и «невероятно» не могли передать атмосферу тех насыщенных событиями дней. Но, чтобы попасть на Луну, космонавтам пришлось преодолеть огромную силу земного притяжения. Первые несколько минут, первые несколько миль космического полета потребовали больше энергии, чем было потрачено за все последующие дни путешествия длиной в полмиллиона миль.
   Так и привычки обладают огромной силой притяжения – гораздо большей, чем многие могут себе представить. Отказ от таких противоречащих основным принципам человеческой эффективности привычек, как откладывание на потом, нетерпеливость, критиканство и эгоизм, требует больше, чем простого усилия воли и незначительных изменений в нашей жизни. «Отрыв» требует огромных усилий, но едва мы преодолеем силу притяжения, как наша свобода получит новое измерение.
   Как и любая другая сила природы, гравитация может работать и на нас, и против нас. «Сила притяжения» некоторых наших привычек может мешать нам двигаться в выбранном направлении. В то же время именно сила гравитации составляет основу нашего мира: она удерживает планеты на орбитах и поддерживает порядок во Вселенной. Эта сила могущественна, и при правильном ее использовании мы сможем сделать так, что наши привычки станут основой гармонии и порядка в нашей жизни, необходимых для достижения эффективности.

Определение «навыка»

   Исходя из целей нашей книги, определим навык ^[6] как пересечение понятий знание, умение и желание.
   Знание – это теоретическая парадигма, определяющая, что делать и зачем. Умение дает представление о том, как делать. А желание – это мотивация: хочу делать. Чтобы развить у себя какой-то навык, необходимы все три компонента.
   Я могу быть неэффективным во взаимодействиях со своими сослуживцами, женой и детьми, поскольку постоянно говорю им о своей точке зрения и никогда не выслушиваю их мнение. Если я не овладею принципами человеческого взаимодействия, я, возможно, даже и не узнаю, что нужно слушать других.
   Даже если мне известно, что для эффективного взаимодействия с другими людьми мне просто необходимо слушать, что они говорят, вполне может оказаться, что я этого не умею, не знаю, как внимательно слушать другого человека.

   Однако признания необходимости слушать и умения это делать еще недостаточно. Пока я не захочу слушать, пока у меня не появится желания это делать, знание и умение не станут навыком. Создание навыка требует работы во всех трех направлениях.
   Изменение бытия/видения – восходящий процесс: бытие изменяет видение, которое, в свою очередь, изменяет бытие, и т.д. по мере нашего продвижения по восходящей спирали роста. Работая над знанием, умением и желанием и порывая со старыми парадигмами, которые, возможно, долгие годы казались нам источником безопасности, мы можем выйти на новый уровень личной и межличностной эффективности.
   Иногда этот процесс бывает болезненным. Это изменение, которое должно быть мотивировано высшей целью, готовностью подчинить то, к чему вы стремитесь сейчас, тому, что вы хотите получить в долгосрочной перспективе. Но этот процесс ведет к счастью – «цели и форме нашего существования». Счастье хотя бы частично можно определить как результат желания и способности жертвовать тем, к чему мы стремимся сейчас, во имя того, что мы хотим получить в конечном счете.

Постоянное совершенствование

   Семь навыков – это не набор отдельных психологических приемов или формул. Находясь в гармонии с естественными законами развития, эта методика предлагает последовательный и в высшей степени интегрированный подход к развитию персональной и межличностной эффективности. Она помогает нам двигаться вперед по оси зрелости от зависимости к независимости и взаимозависимости.
   Каждый из нас начинает жизнь младенцем, полностью зависимым от окружающих. Нами руководят, нас воспитывают, о нас заботятся близкие. Без этой заботы мы прожили бы всего несколько часов, от силы несколько дней.
   Затем проходят месяцы, годы, и мы становимся все более и более независимыми – в физическом, интеллектуальном, эмоциональном и финансовом смысле, – и вот наконец мы начинаем сами заботиться о себе, сами управляем своими поступками и полагаемся на самих себя.
   Становясь старше и набираясь зрелости, мы все более отчетливо сознаем, что в мире все взаимозависимо, что существует некая экологическая система, которая управляет природой и человеческим обществом. Затем мы обнаруживаем, что никакие наши достижения невозможны без взаимодействия с окружающими нас людьми, а значит, человеческой жизни также присуща взаимозависимость.
   Наше превращение из младенца во взрослого человека протекает в соответствии с законами природы. И это превращение имеет много измерений. Скажем, полная физическая зрелость вовсе не обязательно наступает одновременно с эмоциональной и умственной зрелостью. С другой стороны, физическая зависимость вовсе не означает, что личность является недостаточно зрелой и в умственном или эмоциональном отношении.
   Зависимость выражается ты-парадигмой: ты обо мне заботишься; ты добиваешься чего-то ради меня; ты не справился; в неудаче я обвиняю тебя. Независимость же выражена я-парадигмой: я могу это сделать; я несу ответственность; я полагаюсь на самого себя; я могу выбирать.
   Взаимозависимость выражена мы-парадигмой: мы можем это сделать; мы можем взаимодействовать; мы можем, объединив наши способности и возможности, создать вместе что-то более значительное.