Страница:
- Загаси фонарь! - крикнул Даскин. - А не то мы тут задохнемся!
Картер последовал совету брата. Однако на какое-то время им стало еще хуже: бабочки облепили их со всех сторон, лезли в глаза, в рот, задевали щеки крыльями, здоровенными, как у летучих мышей, взбирались по ногам. Братья вслепую отбивались, но на место тех бабочек, которых они отгоняли, прилетали все новые и новые.
- Вот ведь незадача! - воскликнул Даскин. - Что же нам теперь делать? Ни тебе поспать, ни фонарь зажечь! Пасть жертвами гигантских мотыльков? Вот уж поистине - смерть героев!
Картер нервно расхохотался.
- Не будь я так измучен, это и вправду было бы смешно. Но либо мы будем тут стоять и отмахиваться, как два идиота, либо пойдем дальше без света.
- Поспать все равно не удастся, так что давай попробуем все же проскочить.
- Согласен, - отозвался Картер. - Терпеть не могу торчать на месте.
И он пошел первым, ведя рукой по стене справа. Стена была скользкая, липкая, и бабочки громоздились на ней толстым слоем. Картер шагал, и на каждом шагу растаптывал десятки обитательниц тьмы. Даскин следовал за ним, придерживаясь за его плечо, чтобы не отстать. В каждом пролете было по двенадцать ступеней, к тому же лестница виляла из стороны в сторону. Эта монотонность вскоре успокоила братьев, но кишащая насекомыми лестница напомнила Картеру об Обрушенном Пути, где они пробирались посреди обломков камней и рухнувших балок. Он казался себе ребенком, шагающим на ощупь в темноте и не знающим, какой ужас ждет впереди. При каждом прикосновении к отвратительным насекомым Картер содрогался.
Они одолели пять пролетов, когда Даскин сжал брату руку и прошептал:
- Ничего не слышишь?
Картер замер, прислушался. Нет, ничего, кроме шороха крыльев, задевающих каменные стены. А потом он расслышал шепот - такой тихий, что поначалу Картер не разобрал слов. Прислушался еще более тщательно, и...
- Вернитесь назад.
Картер выхватил револьвер. В кромешной тьме он ничего и никого не видел.
- Вернитесь, - повторил голос. Казалось, он доносится сверху. Что-то знакомое послышалось Картеру в этом шепоте. Сжимая в руке револьвер, он пересек площадку и шагнул на первую ступень.
- Вы погибнете здесь.
Картер молча шагал вперед. Третья ступенька. Голос зазвучал снова. Казалось, говорящий отступил назад.
- Вернитесь.
Шаг за шагом, Картер поднимался все выше. Даскин не отставал от него. Голос продолжал увещевать их, но Андерсон-старший теперь уже точно узнал его.
- Я знаю, кто ты такой, - произнес он как можно более сдержанно и уверенно. - Ты - Долговязый.
Что-то тяжелое просвистело у Картера над головой и, ударившись о камень, запрыгало вниз по ступенькам. В тишине этот звук был подобен раскату грома.
- Думаешь, я шучу? Бегите прочь, или я убью вас.
Картер прижался к стене и, давя плечом бабочек, продолжил подъем. Незнакомец по-прежнему угрожал, но начал отступать. Он больше ничем не швырялся, да и голос у него изменился, зазвучал умоляюще:
- Не вынуждайте меня вредить вам. Я сдержу слово, ты же знаешь!
- Не сомневаюсь, ты на это способен, - отозвался Картер дрогнувшим голосом. Ему ненавистна была эта тьма, эти надоедливые бабочки. Он даже собственный страх ненавидел. Ему хотелось пальнуть в невидимого противника, но он не мог этого сделать: прежде Долговязый не раз спасал его. И было что-то еще - он сам не знал что, - что не позволяло ему выстрелить.
- Кто ты такой? - спросил Картер. - Чего ты хочешь?
- Я хочу увидеть, как вы уходите отсюда. Уходите. Вернитесь.
- Почему?
- Вы должны вернуться.
Так продолжалось довольно долго. Братья упрямо шли вверх по лестнице, выслушивая угрозы. Однако невидимый противник и не думал показываться им на глаза. В конце концов, сам не понимая, откуда у него взялась такая уверенность, Картер решил, что Долговязый ни за что не сможет причинить ему зла.
Полыхнула ослепительная вспышка, сменившаяся радужно-золотистым сиянием, - это Долговязый выхватил из ножен зазубренный меч. Мотыльки не бросились на свет - они его словно бы не видели, а Картер остолбенел и как зачарованный глядел на волшебный клинок. То был отцовский Меч-Молния.
Сияние озарило лицо Долговязого. Прежде Картер видел его только в полумраке. Блеск глаз, линия подбородка, чуть вздернутая верхняя губа. И тут он понял, почему голос Долговязого всегда казался ему таким знакомым, хоть и прятался за хрипловатым шепотом.
- Отец? - выдохнул Картер.
- Уходите из этого дома, - прошептал Долговязый. - Оставаться здесь слишком опасно. Не вынуждайте меня встать у вас на пути.
- Ты - наш отец? - вскричал Картер.
Но незнакомец повернулся, опрометью одолел последний пролет и исчез за полуоткрытой дверью, с грохотом захлопнув ее за собой. Лестница снова погрузилась во тьму. Братья бросились следом за Долговязым, но обнаружили, что дверь крепко-накрепко заперта.
НА ПОБЕРЕЖЬЕ РАДУЖНОГО МОРЯ
Братья уселись, прислонившись к двери, и забылись чутким сном. Спать им мешали приставучие бабочки и тревожные мысли о Долговязом. Свои догадки каждый держал при себе, боясь грядущей боли. Картеру было страшно думать о том, что отец превратился в оборванного скитальца, в привидение, слоняющееся по безграничным просторам Эвенмера. Но зачем? Картер никак не мог прогнать воспоминания о вспышке, озарившей черты лица - дивного и пугающего одновременно - лица отца, ставшего старым, измученным, лишенным надежды. Не такой ему виделась их встреча.
Разбудил братьев громкий шелест - это бабочки в страхе разлетелись, как только в узком оконном проеме забрезжил розоватый свет. Они метались из стороны в сторону и стремились поскорее вылететь в окно. С полчаса Андерсоны просидели в полумраке, закрыв лица полами плащей. Наконец, когда только несколько замешкавшихся бабочек остались порхать под потолком, Картер и Даскин поднялись с пола, измученные, но не в силах более задерживаться на площадке.
Запертая дверь открываться не желала, но вскоре братья обнаружили, что пролетом ниже есть другая, мимо которой ночью они прошли, не разглядев в темноте. За дверью оказался переход к параллельной лестнице. Она, петляя зигзагом, вела наверх, и вскоре Картер и Даскин оказались на верхнем этаже, по другую сторону от запертой двери. Отсюда уводили коридоры, отделанные мореным дубом. Плинтусы закрывали медные пластины, на полу лежали лиловые вязаные ковры, обои украшали золотистые листья, но между тем повсюду лежала многолетняя пыль.
Братьям не терпелось догнать Долговязого, но не имея понятия о том, куда бы он мог удалиться, они решили сами выбрать дорогу.
- Прежде ему всегда удавалось разыскать нас, - сказал Картер. - А если он на самом деле наш отец, пусть даже проклятый или заколдованный, его непременно к нам потянет.
Они шагали мимо былой красы Аркалена. По стенам висели живописные полотна в золоченых рамах, тянулись панели черного дерева, инкрустированные ляпис-лазурью, серебряные светильники обрамляли малахитовые обручи с резным орнаментом в виде фигурок богомолов.
- Чувствуешь, морем пахнет? - спросил Картер, вдохнув всей грудью. Наверное, уже недалеко.
Какая бы судьба ни постигла обитателей Аркалена, вряд ли эта страна была проклята. Скорее, она напоминала покои королей, чьи слуги и подданные были отъявленными лентяями и бездельниками - почитывали себе книжки с утра до вечера или резались в карты, а делом не занимались. Только пыль и портила впечатление, а вообще все стояло нетронутое. Грабители не позарились ни на золотые стенные подсвечники, ни на серебряные щиты, что висели в одной из комнат с высокими сводами, под которыми от ветерка нежно звенели тончайшие колокольчики.
Никто не встретился братьям на пути. Они почти не переговаривались, погруженные в мысли о минувшей ночи. Картер задумался так глубоко, что витражные двери в конце широкого коридора заметил, лишь когда в буквальном смысле наткнулся на них. Только тут он увидел, как ярок свет, льющийся сквозь разноцветные стекла, как плывут по небу облака, как белеют барашки на гребнях волн.
Картер и Даскин распахнули двери и вышли на широкое беломраморное крыльцо. Хотя солнце и спряталось за тучи, оно все равно слепило глаза, и братья заморгали, словно попавшие на свет дня совы. Когда глаза привыкли к свету, они увидели, что многоцветие этого мира не было создано витражом. На море и на небе плясали радужные блики - изумрудные, алые, лазурные, золотые, а ярко-зеленое море вспыхивало оранжевыми искорками.
Порывистый ветер поднимал волны, вдали от берега бушевал шторм, на гребнях валов сверкали оранжевые молнии, к берегу, словно пальцы, тщетно пытались дотянуться белопенные барашки.
Море хранило великую силу, от его призыва у Картера защемило сердце. Он стоял на крыльце раскрыв рот и не мог думать ни о чем другом. Он мечтал поплыть по этому морю. Нечего было дивиться, что его отец грезил разыскать утраченную возлюбленную на другом, невидимом берегу. Наверняка то был райский берег, полоса земли, за которой лежала Вечность. Картер изо всех сил сдерживался, хотя ему нестерпимо хотелось сбросить сапоги, побежать босиком по песку и броситься в волны. Он боролся с собой, и хотя побеждал, все равно чувствовал нестерпимую боль.
- Море, Которое Не Переплыл Ни Один Смертный, - прошептал он. - То море, о котором говорил отец.
Песчаный берег начинался у самого крыльца. Серый песок был мельче пудры. Каждая песчинка, словно маленький бриллиант, сверкала под солнцем. В обе стороны тянулись очертания Эвенмера и терялись за горизонтом. Кое-где берег был широким, а кое-где волны плескались прямо у каменных стен.
Братья бок о бок зашагали по песку. На берегу не было ни чаек, ни крачек, но приливом на песок вынесло любопытнейшие морские создания: радужных крабов, ярко-синих креветок, серебристые водоросли, разноцветных медуз, и еще множество существ, гораздо более загадочных и удивительных, тех, что не водятся в морях, известных простым смертным. Все это многообразие морской фауны разгуливало по песку или плавало на мелководье в зависимости от количества и формы конечностей. Повсюду валялись раковины. Картер подобрал створку устрицы - красную и прозрачную, будто рубин, с краями сглаженными, как зубчики детской гребенки, рассмотрел и положил в карман.
Словно братьям было положено добраться к морю до конца дня, тут же сгустились сумерки. Стало ясно: Аркален - страна заколдованная. Ведь когда они вошли в нее, было раннее утро. Им могли встретиться какие угодно неожиданности, к тому же они понятия не имели, откуда начинать поиски отцовских вещей, а потому они просто шли вдоль моря, пока не набрали плавника для костра. Затем выкопали в песке яму, свалили в нее дрова и развели огонь. А потом сидели возле костра и любовались, как меркнет холодный, необычайно красивый закат, чьи цвета подобны льдинкам, смерзшимся, сверкающим, волшебным. Цвета и оттенки угасали, и в конце концов на небе остались только темно-изумрудные и коричневые облака.
Ужинали под шум прибоя. Тучи, сгустившиеся на востоке, озарила восходящая луна. Она придала побережью особенную красоту: небо и море стали желтовато-зелеными. Сполохи далекой грозы отбрасывали на волны серебристые блики. Отзвуки грома таяли, соприкасаясь с водой.
Подул холодный бриз, и братья подвинулись ближе к огню. Очарованный своеобразной красотой моря и побережья, Картер проговорил:
- Бывало, отец рассказывал истории о таких странах. Когда я был маленький, я думал, что это выдумки.
Даскин улыбнулся:
- Я тоже помню эти рассказы. Про Нуменор и Посейдонис, волшебные царства, погибшие в пучинах океана. До сих пор, как наяву, вижу стройных принцев с беломраморной кожей, в бронзовых доспехах, со щитами, сверкающими на солнце.
- А помнишь Луд-в-тумане?
Даскин усмехнулся и кивнул:
- Это деревенька сразу за Ничьими Холмами, откуда начинается дорога в страну фейри.
- Тамошнего принца звали Альверик, если не ошибаюсь?
- Нет. У них вообще никаких принцев не было. Ты перепутал, вспомнил сказку про ведьму Зирундерель.
- Ну да, точно!
- А еще я помню про Авиатара, воина из Кимириума, как он явился в Глазгерд и какие подвиги там совершил. А ты помнишь?
- Он мне много раз снился... Как сверкали его доспехи!
- А я еще помню о Баббулькунде и его гибели.
- Да, вот это история была, так история! Но я ее целиком не помню.
Даскин принялся рассказывать сказку, - а Картер слушал его и вдруг уловил в голосе брата отцовские интонации. На миг ему почудилось, будто рядом и впрямь сидит лорд Андерсон и рассказывает ему перед сном сказку. Но когда Даскин завершил рассказ повествованием о падении Баббулькунда, о том, как рухнули его величавые башни, пелена воспоминаний спала с его глаз. Картер вздохнул и уставился на пламя костра.
- Как ты думаешь, он придумывал эти истории?
Даскин негромко рассмеялся:
- В детстве мне казалось, что это так и есть, но теперь вижу, что ошибался. Вряд ли это были сказки - скорее, легенды, которые отец слышал в тех королевствах, где ему доводилось побывать.
Картер вытащил из кармана потрепанный конверт и передал Даскину.
- Что это?
- Последнее письмо от отца. Тут он пишет о том, что мечтает переплыть море. Он надеялся найти маму на другом берегу.
Даскин прочел письмо, и в глазах его блеснули слезы. Протянув письмо Картеру, он спросил:
- Как ты думаешь, Долговязый - действительно наш отец?
- Не знаю. Быть может, я просто увидел то, что мне хотелось увидеть. Если это он, значит, он заколдован. Может быть, попытался переплыть море, и вот что из этого вышло. Ты почувствовал, как оно манит к себе? Наверняка оно и его поманило, и в конце концов он угодил в колдовскую западню. Ни за что не поверю, что поплыв по этому морю, вернешься назад таким же, как был. Мне кажется, оно изменяет все, что бы в него ни попало.
И тут, словно в ответ на их мысли, со стороны моря послышался одинокий тоскливый крик, еле различимый за шумом прибоя. Картер и Даскин вскочили на ноги. Сначала они ничего не могли разглядеть, но вот Даскин указал вдаль, где на волнах серебрилась лунная дорожка. Картер не мог судить наверняка, но вроде бы рассмотрел желтую лодку под треугольным парусом, довольно вместительную - в ней могли бы усесться человека два-три. Возле мачты стоял высокий и тощий человек в шляпе с высокой тульей. Даже оттуда, где стояли братья, было видно, как он сражается с ветром и волнами.
- Это он? - вырвалось у Картера.
- Кто же еще это может быть? Он не к берегу возвращается - гляди, куда он направляет лодку! Но волны так высоки!
Братья не сводили глаз с отчаянного смельчака. А он то падал на колени и горстями вычерпывал воду из лодки, то пытался повернуть парус против ветра, но, увы, все его старания были тщетны. Лодку неумолимо влекло к берегу. В конце концов и парус порвался, и мачта треснула и сломалась, и неудачливого мореплаватели выбросило за борт. Правда, ему удалось снова вскарабкаться в лодку, но он явно изнемог от борьбы. Ветер быстро гнал суденышко к берегу. Вскоре оно исчезло за невысоким мысом вблизи от того места, где Картер и Даскин развели костер.
- Нужно поймать его сейчас, когда он слишком слаб и не сможет убежать от нас, - сказал Картер.
Даскин кивнул:
- Я возьму фонарь.
Они отошли от костра и бегом пустились по берегу. Путь озаряли далекие молнии и занавешенная тучами луна. Песчинки сверкали изумрудами. Казалось, под ногами простираются бесчисленные галактики.
Тяжело дыша, братья добежали до мыса, перевалили через невысокий холм и увидели выброшенную на берег лодку. Они из последних сил рванулись вперед и помчались вдоль кромки волн.
От лодки остались жалкие обломки. Сломалась не только мачта, но и борт, а в днище зияла огромная пробоина. Суденышко лежало на боку, наполовину наполненное водой, а его хозяин исчез. Картер и Даскин поспешили вперед по берегу. На краткий миг из-за туч выглянула луна, и они увидели Долговязого. Он сидел на песке, закрыв лицо руками. Как ни удивительно, шляпа непостижимым образом удержалась у него на макушке. Кто же он был этот таинственный оборванец, с ног до головы скроенный из мрака и теней?
Картер замедлил шаг и остановился в нескольких футах от незнакомца. Долговязый отнял руки от лица, взглянул на братьев, но не поднялся. Даскин зажег фонарь, и его свет выхватил из тьмы изможденное лицо. Андерсоны дружно ахнули. То были, без сомнения, отцовские черты - сверкающие глаза, тяжелый подбородок...
- Отец! - воскликнул Картер. - Это ты?
Если бы Долговязый не казался ему призраком, он бы бросился к нему, обнял, но что-то удерживало его. Надежда боролась в его сердце с сомнениями.
- Зачем вы пришли сюда, сыновья мои? - спросил Долговязый голосом и похожим, и непохожим на голос лорда Андерсона. Но ведь прошло столько лет... - Я же просил вас держаться отсюда подальше.
- Но почему? - в отчаянии выкрикнул Картер. - И почему ты так долго скрывался? Ты не присылал писем. Я думал, что ты умер... или... забыл обо мне.
Долговязый часто заморгал, словно бы смущенный упреками Картера.
- Это было все равно что смерть, - наконец отозвался, он. - А я должен был вернуться, переплыть море. Я каждую ночь пускаюсь в плавание. Чиню свою желтую лодку, но никак не могу доплыть до Нее. И к нему не могу вернуться.
- До Нее? До мамы?
- О да, - с неизбывной тоской ответил Долговязый. - О, моя ясноглазая! Как она была прекрасна! Такой я запомнил ее со дня нашей первой встречи, такой помню до сих пор. Она ждет меня за морем, на райском берегу, но я не могу туда попасть, если только сам не погибну, ибо волны слишком сильны. Но я боюсь смерти. Если я погибну, я не смогу вернуться в Другое Место.
- В какое другое место? - вмешался Даскин. - И кто это "он", к кому ты тоже не можешь вернуться?
- Я никогда не смогу вернуться к нему, хотя этого тоже жажду. Но вам нельзя здесь оставаться. Я знаю, зачем вы пришли. За Мечом-Молнией, за Дорожным Плащом. Тогда один из вас станет Хозяином.
- Но отец, зачем мне становиться Хозяином, когда есть ты? - спросил Картер. - Ты ведь мог бы вернуться. Мы бы помогли тебе...
- Я... Хозяин?! - Гримаса ужаса исказила лицо Долговязого. - Нет, нет, не я, но он! Ни слова об этом! Но я не отдам вам ни меч, ни плащ. Быть Хозяином - это так больно! Я не допущу этого. Я не хочу такой участи для вас.
- Но... мы ничего не понимаем, - в отчаянии развел руками Даскин. Что так мучает тебя? Чем мы можем тебе помочь?
- Помочь? Только одним вы можете мне помочь - бегите из Эвенмера, бегите подальше. Уходите! Прежде я спасал вас - в тот день, когда Полицейский захватил библиотеку, и тогда, когда он проник в ваши сны, но я не могу всегда быть рядом с тобой, Картер. Я должен переплыть море! - Слезы застлали его глаза. - Но я не могу. Я должен вернуться на место. Оно меня уже призывает!
Картер шагнул к нему, но Долговязый в ужасе махнул рукой.
- Не приближайся! Я должен уйти! Неужто ты не видишь, что я проклят? Вот какая страшная участь постигла Хозяина Высокого Дома! Я потерял ее, потерял вас, и сам потерян!
С дикими воплем Долговязый вскочил и опрометью помчался прочь по берегу. Его заплатанный плащ хлопал на ветру. Быстрота, с которой он удалялся, поразила братьев: бежал Долговязый вроде бы и не так уж быстро, но к тому времени, когда они опомнились и решили догнать его, он уже был далеко. Картер и Даскин выбивались из сил, но Долговязый мчался вперед с уверенностью человека, хорошо знающего местность. Братьям же этой уверенности недоставало.
Картер, одолеваемый отчаянием, задыхался на бегу. Он нашел отца, но встреча оказалась совсем не такой, какой он ее себе представлял. Этот измученный оборванец, бледный, жалкий - неужели это его могущественный и любящий отец? Неужели годы могли так изменить его?
Поднялся ветер. Он завывал, словно стая гоблинов, вцеплялся в одежду скрюченными когтями, мешал бежать вперед. Мятущиеся тучи то открывали, то закрывали луну, и ее свет плел на песке все новые безумные узоры. Впереди время от времени высвечивалась фигура Долговязого. Как ни старались братья, он их намного опережал. Картер умел бегать на длинные дистанции, но вот они с Даскином одолели милю, вторую, третью... Оба еле дышали. "Странно, думал Картер. - Как же это возможно? Эштону Андерсону за шестьдесят, а он обгоняет нас, как сопливых мальчишек!"
"Я гордился тем, как силен и крепок мой отец, но это просто невероятно!" - мелькнула у него мысль как раз перед тем, как они с Даскином, совершенно изможденные, перешли на быстрый шаг.
- Погоди... - проговорил Даскин и остановился, чтобы отдышаться. Ну... он и бегает!
Картер задыхался. У него не было сил даже ответить брату. От мысли о том, что ему никогда не догнать отца, его охватили жуткие тоска и отчаяние. Из глаз брызнули слезы, грудь сдавили рыдания. Сейчас ему казалось, что он всю жизнь только и делал, что искал и ждал отца - в те годы, когда тот удалялся в странствия, и тогда, когда он сидел за столом с гостями, и наконец, тогда, когда он отослал его из Эвенмера. Это казалось Картеру настолько несправедливым, что он словно ощутил жестокий удар в грудь. Неужели он всю жизнь будет расплачиваться за то, что стащил Ключи Хозяина, неужели ему нет прощения? Неужели он никогда не вернет себе отцовскую любовь? Немного отдышавшись, братья снова пустились бегом. Вскоре впереди завиднелся черный скалистый гребень, далеко вдававшийся в море. Картер и Даскин поспешили к его подножию, и старший брат разглядел фигурку, карабкавшуюся к вершине хребта. У основания подъем был пологим, а дальше, футах в тридцати, вздымались острые, словно копья, скалы, образовывавшие подобие короны.
- Ничего не поделаешь, - вздохнул Картер. - Если ты хочешь остаться, я могу пойти дальше один.
- Ни за что! Или вместе, или ни ты, ни я! - горячо возразил Даскин.
Картер всегда неплохо лазал по горам - этот опыт он приобрел за годы поисков Эвенмера. Довольно скоро он догадался, что для опоры вполне годятся неглубокие вмятины, которыми была испещрена поверхность скал. Подтягиваясь и ступая на них, он забрался выше. Первые несколько футов подъема показались ему легкими, но вот он оказался там, где скалы накренились так, что ему пришлось больше работать руками, чем ногами. Тем не менее он уже почти одолел большой кусок голой скалы, когда вдруг левая нога соскользнула. Тщетно поискав точку опоры правой, Картер повис на руках. Наконец ему все-таки каким-то чудом удалось упереться ногами в камень. Чуть выше ему помогли пробившие скальную породу жесткие корни. Хватаясь за них, Картер подобрался к кустам и подождал Даскина. Отдышавшись, он снова пошел вперед первым и вскоре преодолел полосу камней между острыми скалами. Дальше лежало каменистое плато шириной футов в двадцать. На самом краю скалистого мыса золотился тусклый огонек. Картер протянул руку Даскину, помог выбраться на ровное место и молча указал на огонь. Младший брат погасил фонарь, и они зашагали вперед, продвигаясь во тьме на ощупь, в кровь разбивая колени об острые камни.
Вскоре они отчетливо разглядели Долговязого. Тот стоял на коленях на невысоком холмике, обняв невысокий камень со скругленными краями. Руки его сводили жуткие спазмы.
- Они не должны были приходить сюда, - бормотал он. - И в Дом им нельзя возвращаться. Я не могу переплыть море, хотя я должен сделать это. Я не могу оставаться здесь, хотя должен остаться. О, кто-нибудь помогите мне!
Рядом с ним на холмике лежали Меч-Молния и Дорожный Плащ. Огонек, на который шли братья, оказался сиянием, исходившим от меча.
- Позволь, мы поможем тебе, - негромко проговорил Картер.
Долговязый резко обернулся. Лицо его показалось Картеру таким страшным, что он едва устоял,
- Ты! - выкрикнул Долговязый. - Снова ты! Разве я не предупреждал тебя? Ты не получишь этих вещей! Ты не можешь стать Хозяином!
Он поднялся. Лицо его было искривлено угрозой. Встав, он отошел от камня, и братья увидели, что начертано на нем:
Лорд Эштон Андерсон,
Хозяин Эвенмера
Картер понял: перед ними - могила.
Как ни пугал его жуткий взгляд Долговязого, Картер опустился на колени и припал лицом к земле. Его поведение произвело странное впечатление. Долговязый заботливо, ветревоженно спросил:
- Картер, что с тобой? Ты не ушибся?
- Так значит, ты - его призрак? - дрожащими губами вопросил Картер. Привидение?
- Я никогда не желал вам зла, - отвечал Долговязый. - Вам не следовало приходить сюда. Я не хотел, чтобы вы это видели. Его тут нет, как вы, конечно, догадываетесь. Под этим холмом не покоится его прах. Но отсюда ушел он, чтобы уплыть за Море, Которое Не Переплыл Ни Один Смертный.
- Он может быть еще жив? - спросил Даскин.
- Он погиб в волнах. А перед тем как сделать последний вдох, отправил меня сюда. Но какая же это мука! Я не могу покинуть это место, но море манит меня, я жажду отыскать Ее за волнами. И еще я должен оберегать вас это он мне тоже велел, строго-настрого. Сыновей Хозяина следует беречь.
Не поднимаясь с колен и не спуская глаз с могильного холмика, Картер спросил:
- Но кто же ты?
- Я никогда не желал, чтобы кто-то из вас стал Хозяином. Я слишком сильно люблю вас. Я пытался защитить вас от сил Зла, но только еще сильнее влек к правлению. Неужели этот дом никогда не перестанет мучить и терзать Андерсонов? Она была так прекрасна... ее руки были чудеснее порфира. Как я любил ее!
- Не Полицейский ли соблазнил его, не он ли заставил его пуститься в плавание по этому морю? - медленно выговаривая слово за словом, еле ворочая пересохшим языком, спросил Картер.
Картер последовал совету брата. Однако на какое-то время им стало еще хуже: бабочки облепили их со всех сторон, лезли в глаза, в рот, задевали щеки крыльями, здоровенными, как у летучих мышей, взбирались по ногам. Братья вслепую отбивались, но на место тех бабочек, которых они отгоняли, прилетали все новые и новые.
- Вот ведь незадача! - воскликнул Даскин. - Что же нам теперь делать? Ни тебе поспать, ни фонарь зажечь! Пасть жертвами гигантских мотыльков? Вот уж поистине - смерть героев!
Картер нервно расхохотался.
- Не будь я так измучен, это и вправду было бы смешно. Но либо мы будем тут стоять и отмахиваться, как два идиота, либо пойдем дальше без света.
- Поспать все равно не удастся, так что давай попробуем все же проскочить.
- Согласен, - отозвался Картер. - Терпеть не могу торчать на месте.
И он пошел первым, ведя рукой по стене справа. Стена была скользкая, липкая, и бабочки громоздились на ней толстым слоем. Картер шагал, и на каждом шагу растаптывал десятки обитательниц тьмы. Даскин следовал за ним, придерживаясь за его плечо, чтобы не отстать. В каждом пролете было по двенадцать ступеней, к тому же лестница виляла из стороны в сторону. Эта монотонность вскоре успокоила братьев, но кишащая насекомыми лестница напомнила Картеру об Обрушенном Пути, где они пробирались посреди обломков камней и рухнувших балок. Он казался себе ребенком, шагающим на ощупь в темноте и не знающим, какой ужас ждет впереди. При каждом прикосновении к отвратительным насекомым Картер содрогался.
Они одолели пять пролетов, когда Даскин сжал брату руку и прошептал:
- Ничего не слышишь?
Картер замер, прислушался. Нет, ничего, кроме шороха крыльев, задевающих каменные стены. А потом он расслышал шепот - такой тихий, что поначалу Картер не разобрал слов. Прислушался еще более тщательно, и...
- Вернитесь назад.
Картер выхватил револьвер. В кромешной тьме он ничего и никого не видел.
- Вернитесь, - повторил голос. Казалось, он доносится сверху. Что-то знакомое послышалось Картеру в этом шепоте. Сжимая в руке револьвер, он пересек площадку и шагнул на первую ступень.
- Вы погибнете здесь.
Картер молча шагал вперед. Третья ступенька. Голос зазвучал снова. Казалось, говорящий отступил назад.
- Вернитесь.
Шаг за шагом, Картер поднимался все выше. Даскин не отставал от него. Голос продолжал увещевать их, но Андерсон-старший теперь уже точно узнал его.
- Я знаю, кто ты такой, - произнес он как можно более сдержанно и уверенно. - Ты - Долговязый.
Что-то тяжелое просвистело у Картера над головой и, ударившись о камень, запрыгало вниз по ступенькам. В тишине этот звук был подобен раскату грома.
- Думаешь, я шучу? Бегите прочь, или я убью вас.
Картер прижался к стене и, давя плечом бабочек, продолжил подъем. Незнакомец по-прежнему угрожал, но начал отступать. Он больше ничем не швырялся, да и голос у него изменился, зазвучал умоляюще:
- Не вынуждайте меня вредить вам. Я сдержу слово, ты же знаешь!
- Не сомневаюсь, ты на это способен, - отозвался Картер дрогнувшим голосом. Ему ненавистна была эта тьма, эти надоедливые бабочки. Он даже собственный страх ненавидел. Ему хотелось пальнуть в невидимого противника, но он не мог этого сделать: прежде Долговязый не раз спасал его. И было что-то еще - он сам не знал что, - что не позволяло ему выстрелить.
- Кто ты такой? - спросил Картер. - Чего ты хочешь?
- Я хочу увидеть, как вы уходите отсюда. Уходите. Вернитесь.
- Почему?
- Вы должны вернуться.
Так продолжалось довольно долго. Братья упрямо шли вверх по лестнице, выслушивая угрозы. Однако невидимый противник и не думал показываться им на глаза. В конце концов, сам не понимая, откуда у него взялась такая уверенность, Картер решил, что Долговязый ни за что не сможет причинить ему зла.
Полыхнула ослепительная вспышка, сменившаяся радужно-золотистым сиянием, - это Долговязый выхватил из ножен зазубренный меч. Мотыльки не бросились на свет - они его словно бы не видели, а Картер остолбенел и как зачарованный глядел на волшебный клинок. То был отцовский Меч-Молния.
Сияние озарило лицо Долговязого. Прежде Картер видел его только в полумраке. Блеск глаз, линия подбородка, чуть вздернутая верхняя губа. И тут он понял, почему голос Долговязого всегда казался ему таким знакомым, хоть и прятался за хрипловатым шепотом.
- Отец? - выдохнул Картер.
- Уходите из этого дома, - прошептал Долговязый. - Оставаться здесь слишком опасно. Не вынуждайте меня встать у вас на пути.
- Ты - наш отец? - вскричал Картер.
Но незнакомец повернулся, опрометью одолел последний пролет и исчез за полуоткрытой дверью, с грохотом захлопнув ее за собой. Лестница снова погрузилась во тьму. Братья бросились следом за Долговязым, но обнаружили, что дверь крепко-накрепко заперта.
НА ПОБЕРЕЖЬЕ РАДУЖНОГО МОРЯ
Братья уселись, прислонившись к двери, и забылись чутким сном. Спать им мешали приставучие бабочки и тревожные мысли о Долговязом. Свои догадки каждый держал при себе, боясь грядущей боли. Картеру было страшно думать о том, что отец превратился в оборванного скитальца, в привидение, слоняющееся по безграничным просторам Эвенмера. Но зачем? Картер никак не мог прогнать воспоминания о вспышке, озарившей черты лица - дивного и пугающего одновременно - лица отца, ставшего старым, измученным, лишенным надежды. Не такой ему виделась их встреча.
Разбудил братьев громкий шелест - это бабочки в страхе разлетелись, как только в узком оконном проеме забрезжил розоватый свет. Они метались из стороны в сторону и стремились поскорее вылететь в окно. С полчаса Андерсоны просидели в полумраке, закрыв лица полами плащей. Наконец, когда только несколько замешкавшихся бабочек остались порхать под потолком, Картер и Даскин поднялись с пола, измученные, но не в силах более задерживаться на площадке.
Запертая дверь открываться не желала, но вскоре братья обнаружили, что пролетом ниже есть другая, мимо которой ночью они прошли, не разглядев в темноте. За дверью оказался переход к параллельной лестнице. Она, петляя зигзагом, вела наверх, и вскоре Картер и Даскин оказались на верхнем этаже, по другую сторону от запертой двери. Отсюда уводили коридоры, отделанные мореным дубом. Плинтусы закрывали медные пластины, на полу лежали лиловые вязаные ковры, обои украшали золотистые листья, но между тем повсюду лежала многолетняя пыль.
Братьям не терпелось догнать Долговязого, но не имея понятия о том, куда бы он мог удалиться, они решили сами выбрать дорогу.
- Прежде ему всегда удавалось разыскать нас, - сказал Картер. - А если он на самом деле наш отец, пусть даже проклятый или заколдованный, его непременно к нам потянет.
Они шагали мимо былой красы Аркалена. По стенам висели живописные полотна в золоченых рамах, тянулись панели черного дерева, инкрустированные ляпис-лазурью, серебряные светильники обрамляли малахитовые обручи с резным орнаментом в виде фигурок богомолов.
- Чувствуешь, морем пахнет? - спросил Картер, вдохнув всей грудью. Наверное, уже недалеко.
Какая бы судьба ни постигла обитателей Аркалена, вряд ли эта страна была проклята. Скорее, она напоминала покои королей, чьи слуги и подданные были отъявленными лентяями и бездельниками - почитывали себе книжки с утра до вечера или резались в карты, а делом не занимались. Только пыль и портила впечатление, а вообще все стояло нетронутое. Грабители не позарились ни на золотые стенные подсвечники, ни на серебряные щиты, что висели в одной из комнат с высокими сводами, под которыми от ветерка нежно звенели тончайшие колокольчики.
Никто не встретился братьям на пути. Они почти не переговаривались, погруженные в мысли о минувшей ночи. Картер задумался так глубоко, что витражные двери в конце широкого коридора заметил, лишь когда в буквальном смысле наткнулся на них. Только тут он увидел, как ярок свет, льющийся сквозь разноцветные стекла, как плывут по небу облака, как белеют барашки на гребнях волн.
Картер и Даскин распахнули двери и вышли на широкое беломраморное крыльцо. Хотя солнце и спряталось за тучи, оно все равно слепило глаза, и братья заморгали, словно попавшие на свет дня совы. Когда глаза привыкли к свету, они увидели, что многоцветие этого мира не было создано витражом. На море и на небе плясали радужные блики - изумрудные, алые, лазурные, золотые, а ярко-зеленое море вспыхивало оранжевыми искорками.
Порывистый ветер поднимал волны, вдали от берега бушевал шторм, на гребнях валов сверкали оранжевые молнии, к берегу, словно пальцы, тщетно пытались дотянуться белопенные барашки.
Море хранило великую силу, от его призыва у Картера защемило сердце. Он стоял на крыльце раскрыв рот и не мог думать ни о чем другом. Он мечтал поплыть по этому морю. Нечего было дивиться, что его отец грезил разыскать утраченную возлюбленную на другом, невидимом берегу. Наверняка то был райский берег, полоса земли, за которой лежала Вечность. Картер изо всех сил сдерживался, хотя ему нестерпимо хотелось сбросить сапоги, побежать босиком по песку и броситься в волны. Он боролся с собой, и хотя побеждал, все равно чувствовал нестерпимую боль.
- Море, Которое Не Переплыл Ни Один Смертный, - прошептал он. - То море, о котором говорил отец.
Песчаный берег начинался у самого крыльца. Серый песок был мельче пудры. Каждая песчинка, словно маленький бриллиант, сверкала под солнцем. В обе стороны тянулись очертания Эвенмера и терялись за горизонтом. Кое-где берег был широким, а кое-где волны плескались прямо у каменных стен.
Братья бок о бок зашагали по песку. На берегу не было ни чаек, ни крачек, но приливом на песок вынесло любопытнейшие морские создания: радужных крабов, ярко-синих креветок, серебристые водоросли, разноцветных медуз, и еще множество существ, гораздо более загадочных и удивительных, тех, что не водятся в морях, известных простым смертным. Все это многообразие морской фауны разгуливало по песку или плавало на мелководье в зависимости от количества и формы конечностей. Повсюду валялись раковины. Картер подобрал створку устрицы - красную и прозрачную, будто рубин, с краями сглаженными, как зубчики детской гребенки, рассмотрел и положил в карман.
Словно братьям было положено добраться к морю до конца дня, тут же сгустились сумерки. Стало ясно: Аркален - страна заколдованная. Ведь когда они вошли в нее, было раннее утро. Им могли встретиться какие угодно неожиданности, к тому же они понятия не имели, откуда начинать поиски отцовских вещей, а потому они просто шли вдоль моря, пока не набрали плавника для костра. Затем выкопали в песке яму, свалили в нее дрова и развели огонь. А потом сидели возле костра и любовались, как меркнет холодный, необычайно красивый закат, чьи цвета подобны льдинкам, смерзшимся, сверкающим, волшебным. Цвета и оттенки угасали, и в конце концов на небе остались только темно-изумрудные и коричневые облака.
Ужинали под шум прибоя. Тучи, сгустившиеся на востоке, озарила восходящая луна. Она придала побережью особенную красоту: небо и море стали желтовато-зелеными. Сполохи далекой грозы отбрасывали на волны серебристые блики. Отзвуки грома таяли, соприкасаясь с водой.
Подул холодный бриз, и братья подвинулись ближе к огню. Очарованный своеобразной красотой моря и побережья, Картер проговорил:
- Бывало, отец рассказывал истории о таких странах. Когда я был маленький, я думал, что это выдумки.
Даскин улыбнулся:
- Я тоже помню эти рассказы. Про Нуменор и Посейдонис, волшебные царства, погибшие в пучинах океана. До сих пор, как наяву, вижу стройных принцев с беломраморной кожей, в бронзовых доспехах, со щитами, сверкающими на солнце.
- А помнишь Луд-в-тумане?
Даскин усмехнулся и кивнул:
- Это деревенька сразу за Ничьими Холмами, откуда начинается дорога в страну фейри.
- Тамошнего принца звали Альверик, если не ошибаюсь?
- Нет. У них вообще никаких принцев не было. Ты перепутал, вспомнил сказку про ведьму Зирундерель.
- Ну да, точно!
- А еще я помню про Авиатара, воина из Кимириума, как он явился в Глазгерд и какие подвиги там совершил. А ты помнишь?
- Он мне много раз снился... Как сверкали его доспехи!
- А я еще помню о Баббулькунде и его гибели.
- Да, вот это история была, так история! Но я ее целиком не помню.
Даскин принялся рассказывать сказку, - а Картер слушал его и вдруг уловил в голосе брата отцовские интонации. На миг ему почудилось, будто рядом и впрямь сидит лорд Андерсон и рассказывает ему перед сном сказку. Но когда Даскин завершил рассказ повествованием о падении Баббулькунда, о том, как рухнули его величавые башни, пелена воспоминаний спала с его глаз. Картер вздохнул и уставился на пламя костра.
- Как ты думаешь, он придумывал эти истории?
Даскин негромко рассмеялся:
- В детстве мне казалось, что это так и есть, но теперь вижу, что ошибался. Вряд ли это были сказки - скорее, легенды, которые отец слышал в тех королевствах, где ему доводилось побывать.
Картер вытащил из кармана потрепанный конверт и передал Даскину.
- Что это?
- Последнее письмо от отца. Тут он пишет о том, что мечтает переплыть море. Он надеялся найти маму на другом берегу.
Даскин прочел письмо, и в глазах его блеснули слезы. Протянув письмо Картеру, он спросил:
- Как ты думаешь, Долговязый - действительно наш отец?
- Не знаю. Быть может, я просто увидел то, что мне хотелось увидеть. Если это он, значит, он заколдован. Может быть, попытался переплыть море, и вот что из этого вышло. Ты почувствовал, как оно манит к себе? Наверняка оно и его поманило, и в конце концов он угодил в колдовскую западню. Ни за что не поверю, что поплыв по этому морю, вернешься назад таким же, как был. Мне кажется, оно изменяет все, что бы в него ни попало.
И тут, словно в ответ на их мысли, со стороны моря послышался одинокий тоскливый крик, еле различимый за шумом прибоя. Картер и Даскин вскочили на ноги. Сначала они ничего не могли разглядеть, но вот Даскин указал вдаль, где на волнах серебрилась лунная дорожка. Картер не мог судить наверняка, но вроде бы рассмотрел желтую лодку под треугольным парусом, довольно вместительную - в ней могли бы усесться человека два-три. Возле мачты стоял высокий и тощий человек в шляпе с высокой тульей. Даже оттуда, где стояли братья, было видно, как он сражается с ветром и волнами.
- Это он? - вырвалось у Картера.
- Кто же еще это может быть? Он не к берегу возвращается - гляди, куда он направляет лодку! Но волны так высоки!
Братья не сводили глаз с отчаянного смельчака. А он то падал на колени и горстями вычерпывал воду из лодки, то пытался повернуть парус против ветра, но, увы, все его старания были тщетны. Лодку неумолимо влекло к берегу. В конце концов и парус порвался, и мачта треснула и сломалась, и неудачливого мореплаватели выбросило за борт. Правда, ему удалось снова вскарабкаться в лодку, но он явно изнемог от борьбы. Ветер быстро гнал суденышко к берегу. Вскоре оно исчезло за невысоким мысом вблизи от того места, где Картер и Даскин развели костер.
- Нужно поймать его сейчас, когда он слишком слаб и не сможет убежать от нас, - сказал Картер.
Даскин кивнул:
- Я возьму фонарь.
Они отошли от костра и бегом пустились по берегу. Путь озаряли далекие молнии и занавешенная тучами луна. Песчинки сверкали изумрудами. Казалось, под ногами простираются бесчисленные галактики.
Тяжело дыша, братья добежали до мыса, перевалили через невысокий холм и увидели выброшенную на берег лодку. Они из последних сил рванулись вперед и помчались вдоль кромки волн.
От лодки остались жалкие обломки. Сломалась не только мачта, но и борт, а в днище зияла огромная пробоина. Суденышко лежало на боку, наполовину наполненное водой, а его хозяин исчез. Картер и Даскин поспешили вперед по берегу. На краткий миг из-за туч выглянула луна, и они увидели Долговязого. Он сидел на песке, закрыв лицо руками. Как ни удивительно, шляпа непостижимым образом удержалась у него на макушке. Кто же он был этот таинственный оборванец, с ног до головы скроенный из мрака и теней?
Картер замедлил шаг и остановился в нескольких футах от незнакомца. Долговязый отнял руки от лица, взглянул на братьев, но не поднялся. Даскин зажег фонарь, и его свет выхватил из тьмы изможденное лицо. Андерсоны дружно ахнули. То были, без сомнения, отцовские черты - сверкающие глаза, тяжелый подбородок...
- Отец! - воскликнул Картер. - Это ты?
Если бы Долговязый не казался ему призраком, он бы бросился к нему, обнял, но что-то удерживало его. Надежда боролась в его сердце с сомнениями.
- Зачем вы пришли сюда, сыновья мои? - спросил Долговязый голосом и похожим, и непохожим на голос лорда Андерсона. Но ведь прошло столько лет... - Я же просил вас держаться отсюда подальше.
- Но почему? - в отчаянии выкрикнул Картер. - И почему ты так долго скрывался? Ты не присылал писем. Я думал, что ты умер... или... забыл обо мне.
Долговязый часто заморгал, словно бы смущенный упреками Картера.
- Это было все равно что смерть, - наконец отозвался, он. - А я должен был вернуться, переплыть море. Я каждую ночь пускаюсь в плавание. Чиню свою желтую лодку, но никак не могу доплыть до Нее. И к нему не могу вернуться.
- До Нее? До мамы?
- О да, - с неизбывной тоской ответил Долговязый. - О, моя ясноглазая! Как она была прекрасна! Такой я запомнил ее со дня нашей первой встречи, такой помню до сих пор. Она ждет меня за морем, на райском берегу, но я не могу туда попасть, если только сам не погибну, ибо волны слишком сильны. Но я боюсь смерти. Если я погибну, я не смогу вернуться в Другое Место.
- В какое другое место? - вмешался Даскин. - И кто это "он", к кому ты тоже не можешь вернуться?
- Я никогда не смогу вернуться к нему, хотя этого тоже жажду. Но вам нельзя здесь оставаться. Я знаю, зачем вы пришли. За Мечом-Молнией, за Дорожным Плащом. Тогда один из вас станет Хозяином.
- Но отец, зачем мне становиться Хозяином, когда есть ты? - спросил Картер. - Ты ведь мог бы вернуться. Мы бы помогли тебе...
- Я... Хозяин?! - Гримаса ужаса исказила лицо Долговязого. - Нет, нет, не я, но он! Ни слова об этом! Но я не отдам вам ни меч, ни плащ. Быть Хозяином - это так больно! Я не допущу этого. Я не хочу такой участи для вас.
- Но... мы ничего не понимаем, - в отчаянии развел руками Даскин. Что так мучает тебя? Чем мы можем тебе помочь?
- Помочь? Только одним вы можете мне помочь - бегите из Эвенмера, бегите подальше. Уходите! Прежде я спасал вас - в тот день, когда Полицейский захватил библиотеку, и тогда, когда он проник в ваши сны, но я не могу всегда быть рядом с тобой, Картер. Я должен переплыть море! - Слезы застлали его глаза. - Но я не могу. Я должен вернуться на место. Оно меня уже призывает!
Картер шагнул к нему, но Долговязый в ужасе махнул рукой.
- Не приближайся! Я должен уйти! Неужто ты не видишь, что я проклят? Вот какая страшная участь постигла Хозяина Высокого Дома! Я потерял ее, потерял вас, и сам потерян!
С дикими воплем Долговязый вскочил и опрометью помчался прочь по берегу. Его заплатанный плащ хлопал на ветру. Быстрота, с которой он удалялся, поразила братьев: бежал Долговязый вроде бы и не так уж быстро, но к тому времени, когда они опомнились и решили догнать его, он уже был далеко. Картер и Даскин выбивались из сил, но Долговязый мчался вперед с уверенностью человека, хорошо знающего местность. Братьям же этой уверенности недоставало.
Картер, одолеваемый отчаянием, задыхался на бегу. Он нашел отца, но встреча оказалась совсем не такой, какой он ее себе представлял. Этот измученный оборванец, бледный, жалкий - неужели это его могущественный и любящий отец? Неужели годы могли так изменить его?
Поднялся ветер. Он завывал, словно стая гоблинов, вцеплялся в одежду скрюченными когтями, мешал бежать вперед. Мятущиеся тучи то открывали, то закрывали луну, и ее свет плел на песке все новые безумные узоры. Впереди время от времени высвечивалась фигура Долговязого. Как ни старались братья, он их намного опережал. Картер умел бегать на длинные дистанции, но вот они с Даскином одолели милю, вторую, третью... Оба еле дышали. "Странно, думал Картер. - Как же это возможно? Эштону Андерсону за шестьдесят, а он обгоняет нас, как сопливых мальчишек!"
"Я гордился тем, как силен и крепок мой отец, но это просто невероятно!" - мелькнула у него мысль как раз перед тем, как они с Даскином, совершенно изможденные, перешли на быстрый шаг.
- Погоди... - проговорил Даскин и остановился, чтобы отдышаться. Ну... он и бегает!
Картер задыхался. У него не было сил даже ответить брату. От мысли о том, что ему никогда не догнать отца, его охватили жуткие тоска и отчаяние. Из глаз брызнули слезы, грудь сдавили рыдания. Сейчас ему казалось, что он всю жизнь только и делал, что искал и ждал отца - в те годы, когда тот удалялся в странствия, и тогда, когда он сидел за столом с гостями, и наконец, тогда, когда он отослал его из Эвенмера. Это казалось Картеру настолько несправедливым, что он словно ощутил жестокий удар в грудь. Неужели он всю жизнь будет расплачиваться за то, что стащил Ключи Хозяина, неужели ему нет прощения? Неужели он никогда не вернет себе отцовскую любовь? Немного отдышавшись, братья снова пустились бегом. Вскоре впереди завиднелся черный скалистый гребень, далеко вдававшийся в море. Картер и Даскин поспешили к его подножию, и старший брат разглядел фигурку, карабкавшуюся к вершине хребта. У основания подъем был пологим, а дальше, футах в тридцати, вздымались острые, словно копья, скалы, образовывавшие подобие короны.
- Ничего не поделаешь, - вздохнул Картер. - Если ты хочешь остаться, я могу пойти дальше один.
- Ни за что! Или вместе, или ни ты, ни я! - горячо возразил Даскин.
Картер всегда неплохо лазал по горам - этот опыт он приобрел за годы поисков Эвенмера. Довольно скоро он догадался, что для опоры вполне годятся неглубокие вмятины, которыми была испещрена поверхность скал. Подтягиваясь и ступая на них, он забрался выше. Первые несколько футов подъема показались ему легкими, но вот он оказался там, где скалы накренились так, что ему пришлось больше работать руками, чем ногами. Тем не менее он уже почти одолел большой кусок голой скалы, когда вдруг левая нога соскользнула. Тщетно поискав точку опоры правой, Картер повис на руках. Наконец ему все-таки каким-то чудом удалось упереться ногами в камень. Чуть выше ему помогли пробившие скальную породу жесткие корни. Хватаясь за них, Картер подобрался к кустам и подождал Даскина. Отдышавшись, он снова пошел вперед первым и вскоре преодолел полосу камней между острыми скалами. Дальше лежало каменистое плато шириной футов в двадцать. На самом краю скалистого мыса золотился тусклый огонек. Картер протянул руку Даскину, помог выбраться на ровное место и молча указал на огонь. Младший брат погасил фонарь, и они зашагали вперед, продвигаясь во тьме на ощупь, в кровь разбивая колени об острые камни.
Вскоре они отчетливо разглядели Долговязого. Тот стоял на коленях на невысоком холмике, обняв невысокий камень со скругленными краями. Руки его сводили жуткие спазмы.
- Они не должны были приходить сюда, - бормотал он. - И в Дом им нельзя возвращаться. Я не могу переплыть море, хотя я должен сделать это. Я не могу оставаться здесь, хотя должен остаться. О, кто-нибудь помогите мне!
Рядом с ним на холмике лежали Меч-Молния и Дорожный Плащ. Огонек, на который шли братья, оказался сиянием, исходившим от меча.
- Позволь, мы поможем тебе, - негромко проговорил Картер.
Долговязый резко обернулся. Лицо его показалось Картеру таким страшным, что он едва устоял,
- Ты! - выкрикнул Долговязый. - Снова ты! Разве я не предупреждал тебя? Ты не получишь этих вещей! Ты не можешь стать Хозяином!
Он поднялся. Лицо его было искривлено угрозой. Встав, он отошел от камня, и братья увидели, что начертано на нем:
Лорд Эштон Андерсон,
Хозяин Эвенмера
Картер понял: перед ними - могила.
Как ни пугал его жуткий взгляд Долговязого, Картер опустился на колени и припал лицом к земле. Его поведение произвело странное впечатление. Долговязый заботливо, ветревоженно спросил:
- Картер, что с тобой? Ты не ушибся?
- Так значит, ты - его призрак? - дрожащими губами вопросил Картер. Привидение?
- Я никогда не желал вам зла, - отвечал Долговязый. - Вам не следовало приходить сюда. Я не хотел, чтобы вы это видели. Его тут нет, как вы, конечно, догадываетесь. Под этим холмом не покоится его прах. Но отсюда ушел он, чтобы уплыть за Море, Которое Не Переплыл Ни Один Смертный.
- Он может быть еще жив? - спросил Даскин.
- Он погиб в волнах. А перед тем как сделать последний вдох, отправил меня сюда. Но какая же это мука! Я не могу покинуть это место, но море манит меня, я жажду отыскать Ее за волнами. И еще я должен оберегать вас это он мне тоже велел, строго-настрого. Сыновей Хозяина следует беречь.
Не поднимаясь с колен и не спуская глаз с могильного холмика, Картер спросил:
- Но кто же ты?
- Я никогда не желал, чтобы кто-то из вас стал Хозяином. Я слишком сильно люблю вас. Я пытался защитить вас от сил Зла, но только еще сильнее влек к правлению. Неужели этот дом никогда не перестанет мучить и терзать Андерсонов? Она была так прекрасна... ее руки были чудеснее порфира. Как я любил ее!
- Не Полицейский ли соблазнил его, не он ли заставил его пуститься в плавание по этому морю? - медленно выговаривая слово за словом, еле ворочая пересохшим языком, спросил Картер.