– Привет товарищу по несчастью, – усаживаясь на переднее сиденье, жизнерадостно поздоровался Тышкул, не забыв тут же осведомиться: – К чему такая спешка?
– Я такой же подневольный, как и вы. Что приказывают боги с Олимпа, то и должен безукоризненно выполнять, – не приняв шутливого тона, серьезно ответил Виталий.
– И какой на этот раз нам выпал жребий? – поинтересовался Жук.
Голубев вкратце объяснил детали предстоящей операции, добавив в конце:
– Необходимо все провести красиво, но чтобы было как минимум три-четыре травмы средней тяжести с амбулаторным лечением.
– Сколько времени на подготовку?
– Два часа, – последовал категоричный ответ резидента. – Если бы вы вернулись вчера, по графику, на подготовку оставались бы целые сутки.
– Сальник потек, – попытался оправдаться моторист, но вовремя сообразил, что резидента волнуют их проблемы не больше, чем больших начальников из «Аквариума».
– Где должны разворачиваться основные события? – буднично спросил Жук, разминая костяшки пальцев.
– Припортовый бар «Гибралтар», там собираются все моряки, которые сходят на берег в Панжере. Ваши клиенты – личности колоритные, все как один «витязи в тигровой шкуре» с сухогруза «Меркурий».
– Не будем затягивать то, что можно уже закончить, – наигранно зевнул Тышкул и вопросительно уставился на резидента. – К питейному заведению нас хотя бы подбросите?
– Мне не хотелось бы лишний раз светиться, – после короткой паузы ответил Голубев, не глядя на мичманов.
– Ладно, пошли, доберемся и на своих двоих, – коротко бросил Жук и, не прощаясь с резидентом, первым покинул комфортабельный салон «БМВ», окунувшись в африканский зной…
«Гибралтар» оказался обычной третьесортной забегаловкой, рассчитанной на исстрадавшихся по выпивке мореходов, тем более что Марокко, как и любая другая мусульманская страна, не особо привечала выпивох.
В тесном прокуренном помещении с десятком длинных прямоугольных столов, рассчитанных на большие компании моряков, оттягивающихся на берегу, на этот раз лишь половина столов была занята, хотя гул стоял, как в гигантском разворошенном улье.
Оглядевшись по сторонам, Михаил и Олег заняли один из свободных столов и сделали заказ подоспевшему официанту, толстому и потному марокканцу. Жук потребовал бутылку безалкогольного пива (спиртное он не очень уважал), Тышкул, наоборот, не отказался от кружки холодного светлого шведского пива с рюмкой «Абсолюта» для полного комплекта.
Опытным морским волкам, имеющим к тому же знания оперативной работы разведчиков, потребовалось всего несколько минут, чтобы определить, кто есть кто.
В дальнем углу шумно веселилась компания греков с газовоза. Рядом с ними оттягивались похожие на подростков филиппинцы, напротив них угрюмо наливались шнапсом суровые мужики с германского рыболовецкого траулера.
Горбоносые мореходы с сухогруза «Меркурий» оказались за соседним с мичманами столиком, их компания была самой большой, поэтому дети гор вели себя развязно, явно желая алкогольную разрядку дополнить физической.
– «Носорогов» девять рыл, – опуская на стол пустую рюмку, негромко сообщил Тышкул.
– Пятеро «бундесов»[14], шесть «гераклов»[15] и шесть «филипков»[16], – прямо из бутылки отхлебывая пиво, добавил Жук.
– Плюс вышибала на входе.
– Этот, думаю, не полезет. Салом заплыл, как столетний боров, – не согласился с товарищем Жук.
– Минус один, – смахивая ладонью пивную пену с губ, согласился Олег. Больше говорить было не о чем, пришло время переходить к действию.
Уже через минуту случай представился: один из моряков с «Меркурия», размахивая стаканом, наполненным вином, облил сидящего к нему спиной Тышкула.
– Пся крев, – наигранно громко взорвался Олег, вскакивая. Он специально выругался по-польски, чтобы в случае разбирательства пустить полицейских по ложному следу. Не дожидаясь дальнейших действий провинившегося, несильно ткнул того в грудь. В момент взыграла и без того подогретая спиртным горячая кавказская кровь, и «носорог» с диким воплем: «Зарэжу!» – бросился в драку. Это решение было скоропалительным, а потому неразумным.
Мощная зуботычина не только сломала нападающему челюсть, но и отшвырнула его на столик, за которым заседали мрачные тевтонцы. Немцы, будто только этого и ожидали, дружно принялись молотить несчастного, после чего перебросили его к грекам…
Пока Жук с Тышкулом молча рубились с излишне экспансивными детьми гор, драка разгоралась уже сама по себе по принципу домино. И вскоре все дрались против всех…
Удачно парировав удар ногой гориллоподобного грузина, Михаил Жук тут же его контратаковал. Мощный кулак по кратчайшей траектории врезался в большой живот. Кавказец утробно охнул и начал оседать, следующий удар с хрустом сломал ключицу. Рука повисла плетью вдоль туловища. Тем временем Олег Тышкул успел еще одному гордому сыну гор выбить коленную чашечку и еще одного изо всей силы приложить головой об массивную крышку стола.
Драка захлестнула весь бар, «бундесы» вовсю рубились с «гераклами», лжеполяки с грузинами, а между дерущимися метались, как черти, низкорослые визжащие филиппинцы.
В несколько минут бар был превращен в лунный ландшафт, по которому пронеслось космическое торнадо. Лишь двое отставных мичманов остались на ногах.
Тышкул тер место пропущенного удара, левая скула заметно опухла. А Жук тем временем носовым платком промакивал кровь на сбитых костяшках пальцев. Откуда-то снаружи донесся пронзительный вой полицейских сирен.
– Задание выполнили «на пять», – оглядев поле боя, небрежно кивнул на избитых и изувеченных моряков с «Меркурия» Михаил. – Все, можно уходить.
Переступая через распластанные тела, отставные мичманы быстро прошли в сторону служебного выхода. Их никто не пытался остановить – ни вышибала, который за время побоища так и не сдвинулся с места, ни хозяин бара, застывший за стойкой бара, благоразумно решив, что возместить убытки за разгром заведения ему вполне смогут те, кто остался лежать неподвижно до прибытия полиции…
Неделя, проведенная в родовом селе, полностью адаптировала Карима Бансарова к цивилизованной жизни. Он поселился в доме покойного деда, односельчане помогли с продуктами на первое время. Для того чтобы как-то существовать, лесного брата определили в отряд самообороны, где были собраны такие же «возвращенцы» к мирной жизни. Все абреки знали: несмотря на то что командиром отряда считается Руслан Забгаев, главный все-таки Карим. Именно для этого он и «сдался» федералам…
Освоившись в селе, Бансаров ознакомился с арсеналом отряда самообороны. Кроме полусотни различных автоматов, на вооружении отряда находился десяток ручных пулеметов, но главное – четыре РПГ-7 и тридцать одноразовых гранатометов «муха», даже был припрятан тяжелый миномет. Это была серьезная сила.
Во второй половине дня Карим вернулся домой, чтобы пообедать. Дом длительное время стоял закрытый, и теперь в комнатах витал устойчивый затхлый запах.
Впрочем, молодого чеченца это нисколько не беспокоило, на подобные мелочи он не обращал внимания. Главное – любой ценой выполнить то, ради чего он оказался здесь.
Выложив на стол зелень, черствую лепешку, начатый круг козьего сыра, Карим достал из кармана кнопочный нож. Щелкнув пружиной, остро отточенным лезвием стал резать хлеб и сыр, делить на части алые помидоры. Но поесть ему не удалось.
Неожиданно хлипкие стены прадедовского дома затряслись, как при землетрясении. С громким щелчком сложив лезвие «выкидухи», Карим сунул его обратно в карман брюк и заторопился на улицу.
Вскоре стала ясна причина этого фантастического грохота. По дороге, тянущейся через аул Шишой, продвигалась бронеколонна внутренних войск.
Карим Бансаров внимательным взглядом следил за проезжающей техникой.
«БТРы, «КамАЗы», тягач и не меньше роты «гоблинов». Основательно федералы здесь обживаются», – отметил про себя разведчик, краем глаза уловив, с каким неистовством бородатые самооборонщики сжимают свои автоматы.
Наконец показался хвост колонны с задранными вверх тонкими стволами зенитной скорострелки…
После всего увиденного напрочь пропал аппетит. Карим вернулся в дом, зачерпнул потемневшим от времени ковшом холодной воды из оцинкованного ведра и жадно припал к нему пересохшими губами. В бессильной злобе хотелось резать, стрелять, взрывать, уродовать и калечить.
В очередной раз содрогнулись стены дома, на этот раз от далекого взрыва. Бансаров вновь выбежал во двор. Где-то далеко за аулом шел настоящий бой, воздух сотрясал грохот взрывов, выстрелов. То и дело к небу взлетали пунктиры трассирующих снарядов «золушки».[17]
– Что такое? – нахмурился Карим Бансаров. Ничего подобного не должно было происходить. Сжимая в левой руке ковш с недопитой водой, чеченец устремился на задний двор. Там, в тайнике, устроенном под стеной заброшенного курятника, был спрятан армейский радиосканер японской фирмы «Сони».
Пользоваться этой хитроумной аппаратурой Карима научили в одном из учебных лагерей на севере Африки…
Устроившись в дальней комнате, Бансаров включил сканер. В ответ весело замигали разноцветные лампочки индикаторов, многофункциональная хитроумная машина электронной гребенкой прочесала эфир, мгновенно выхватив радиопереговоры.
– Мавзолей, Мавзолей, говорит Партизан, подвергся внезапному нападению духов. Подбито три «коробочки»[18], «баржа»[19] и несколько «тачек»[20], пять «двухсотых»[21] и одиннадцать «трехсотых»[22]. Прошу оказать воздушную поддержку.
Незнакомцу ответил невидимый собеседник:
– Партизан, это Мавзолей, слышу тебя. Пара «рептилий» уже в воздухе. При подлете обозначьте мишени сигнальными ракетами.
– Понял вас…
– Шайтан, что же происходит? – покрылся холодным потом Карим. Уже не доверяя автоматике, он решил сканировать эфир вручную. Несколько раз ему удавалось попадать на чьи-то переговоры, но каждый раз волна уходила, что свидетельствовало о работе фирменного передатчика, каких у федералов не было. Наконец сканер намертво впился в волну неизвестного корреспондента.
– Падишах, говорит Дарий, засада удалась. Подбили пять бронетранспортеров и около десятка грузовиков, убито не менее сотни гяуров. – Говорящий изъяснялся на чеченском, но с каким-то странным акцентом. Неожиданно Карим вспомнил, что Дарием звали древнеперсидского царя. Значит, новым отрядом наемников командовал выходец из Ирана, вот откуда странный акцент. «Падишаха» Бансаров также знал, он давно проживал в равнинной части Чечни на легальном положении и служил координатором для новых групп, прибывших из-за рубежа. А то, что уже в первом бою наемник явно завышает количество убитых федералов, так этим промышляют и опытные чеченские полевые командиры. Все-таки за каждого убитого солдата и лишнюю единицу уничтоженной техники мусульманские фонды платят хорошие деньги…
Над Шишоем пронеслась пара пятнистых «крокодилов», ударно-боевых вертолетов «Ми-24». И уже через минуту оглушительно загрохотали разрывы десятков реактивных снарядов. Переговоры «Дария» сразу же прервались. Неудивительно, боевикам при таком раскладе следовало немедленно оставлять свои позиции и срочно убираться в горы.
Пока Карим прятал обратно в тайник сканер, бронеколонна успела вернуться назад. Даже невооруженным глазом были видны следы недавнего боя. Броневики со следами крови, пороховым нагаром, грузовики с обгоревшими и продырявленными брезентовыми тентами, покореженными кабинами. И десятки раненых бойцов в окровавленных бинтах.
– Мы можем эту колонну разнести в пух и прах, – раздался возбужденный голос дяди Карима. Руслан Забгаев поскреб бороду и добавил: – Они даже не успеют выйти в эфир.
– Нет, – не отрывая застывшего взгляда от проезжающей мимо бронетехники, качнул головой Бансаров, – у нас более высокая цель, чем добивать и без того битых…
Глава 5
– Я такой же подневольный, как и вы. Что приказывают боги с Олимпа, то и должен безукоризненно выполнять, – не приняв шутливого тона, серьезно ответил Виталий.
– И какой на этот раз нам выпал жребий? – поинтересовался Жук.
Голубев вкратце объяснил детали предстоящей операции, добавив в конце:
– Необходимо все провести красиво, но чтобы было как минимум три-четыре травмы средней тяжести с амбулаторным лечением.
– Сколько времени на подготовку?
– Два часа, – последовал категоричный ответ резидента. – Если бы вы вернулись вчера, по графику, на подготовку оставались бы целые сутки.
– Сальник потек, – попытался оправдаться моторист, но вовремя сообразил, что резидента волнуют их проблемы не больше, чем больших начальников из «Аквариума».
– Где должны разворачиваться основные события? – буднично спросил Жук, разминая костяшки пальцев.
– Припортовый бар «Гибралтар», там собираются все моряки, которые сходят на берег в Панжере. Ваши клиенты – личности колоритные, все как один «витязи в тигровой шкуре» с сухогруза «Меркурий».
– Не будем затягивать то, что можно уже закончить, – наигранно зевнул Тышкул и вопросительно уставился на резидента. – К питейному заведению нас хотя бы подбросите?
– Мне не хотелось бы лишний раз светиться, – после короткой паузы ответил Голубев, не глядя на мичманов.
– Ладно, пошли, доберемся и на своих двоих, – коротко бросил Жук и, не прощаясь с резидентом, первым покинул комфортабельный салон «БМВ», окунувшись в африканский зной…
«Гибралтар» оказался обычной третьесортной забегаловкой, рассчитанной на исстрадавшихся по выпивке мореходов, тем более что Марокко, как и любая другая мусульманская страна, не особо привечала выпивох.
В тесном прокуренном помещении с десятком длинных прямоугольных столов, рассчитанных на большие компании моряков, оттягивающихся на берегу, на этот раз лишь половина столов была занята, хотя гул стоял, как в гигантском разворошенном улье.
Оглядевшись по сторонам, Михаил и Олег заняли один из свободных столов и сделали заказ подоспевшему официанту, толстому и потному марокканцу. Жук потребовал бутылку безалкогольного пива (спиртное он не очень уважал), Тышкул, наоборот, не отказался от кружки холодного светлого шведского пива с рюмкой «Абсолюта» для полного комплекта.
Опытным морским волкам, имеющим к тому же знания оперативной работы разведчиков, потребовалось всего несколько минут, чтобы определить, кто есть кто.
В дальнем углу шумно веселилась компания греков с газовоза. Рядом с ними оттягивались похожие на подростков филиппинцы, напротив них угрюмо наливались шнапсом суровые мужики с германского рыболовецкого траулера.
Горбоносые мореходы с сухогруза «Меркурий» оказались за соседним с мичманами столиком, их компания была самой большой, поэтому дети гор вели себя развязно, явно желая алкогольную разрядку дополнить физической.
– «Носорогов» девять рыл, – опуская на стол пустую рюмку, негромко сообщил Тышкул.
– Пятеро «бундесов»[14], шесть «гераклов»[15] и шесть «филипков»[16], – прямо из бутылки отхлебывая пиво, добавил Жук.
– Плюс вышибала на входе.
– Этот, думаю, не полезет. Салом заплыл, как столетний боров, – не согласился с товарищем Жук.
– Минус один, – смахивая ладонью пивную пену с губ, согласился Олег. Больше говорить было не о чем, пришло время переходить к действию.
Уже через минуту случай представился: один из моряков с «Меркурия», размахивая стаканом, наполненным вином, облил сидящего к нему спиной Тышкула.
– Пся крев, – наигранно громко взорвался Олег, вскакивая. Он специально выругался по-польски, чтобы в случае разбирательства пустить полицейских по ложному следу. Не дожидаясь дальнейших действий провинившегося, несильно ткнул того в грудь. В момент взыграла и без того подогретая спиртным горячая кавказская кровь, и «носорог» с диким воплем: «Зарэжу!» – бросился в драку. Это решение было скоропалительным, а потому неразумным.
Мощная зуботычина не только сломала нападающему челюсть, но и отшвырнула его на столик, за которым заседали мрачные тевтонцы. Немцы, будто только этого и ожидали, дружно принялись молотить несчастного, после чего перебросили его к грекам…
Пока Жук с Тышкулом молча рубились с излишне экспансивными детьми гор, драка разгоралась уже сама по себе по принципу домино. И вскоре все дрались против всех…
Удачно парировав удар ногой гориллоподобного грузина, Михаил Жук тут же его контратаковал. Мощный кулак по кратчайшей траектории врезался в большой живот. Кавказец утробно охнул и начал оседать, следующий удар с хрустом сломал ключицу. Рука повисла плетью вдоль туловища. Тем временем Олег Тышкул успел еще одному гордому сыну гор выбить коленную чашечку и еще одного изо всей силы приложить головой об массивную крышку стола.
Драка захлестнула весь бар, «бундесы» вовсю рубились с «гераклами», лжеполяки с грузинами, а между дерущимися метались, как черти, низкорослые визжащие филиппинцы.
В несколько минут бар был превращен в лунный ландшафт, по которому пронеслось космическое торнадо. Лишь двое отставных мичманов остались на ногах.
Тышкул тер место пропущенного удара, левая скула заметно опухла. А Жук тем временем носовым платком промакивал кровь на сбитых костяшках пальцев. Откуда-то снаружи донесся пронзительный вой полицейских сирен.
– Задание выполнили «на пять», – оглядев поле боя, небрежно кивнул на избитых и изувеченных моряков с «Меркурия» Михаил. – Все, можно уходить.
Переступая через распластанные тела, отставные мичманы быстро прошли в сторону служебного выхода. Их никто не пытался остановить – ни вышибала, который за время побоища так и не сдвинулся с места, ни хозяин бара, застывший за стойкой бара, благоразумно решив, что возместить убытки за разгром заведения ему вполне смогут те, кто остался лежать неподвижно до прибытия полиции…
Неделя, проведенная в родовом селе, полностью адаптировала Карима Бансарова к цивилизованной жизни. Он поселился в доме покойного деда, односельчане помогли с продуктами на первое время. Для того чтобы как-то существовать, лесного брата определили в отряд самообороны, где были собраны такие же «возвращенцы» к мирной жизни. Все абреки знали: несмотря на то что командиром отряда считается Руслан Забгаев, главный все-таки Карим. Именно для этого он и «сдался» федералам…
Освоившись в селе, Бансаров ознакомился с арсеналом отряда самообороны. Кроме полусотни различных автоматов, на вооружении отряда находился десяток ручных пулеметов, но главное – четыре РПГ-7 и тридцать одноразовых гранатометов «муха», даже был припрятан тяжелый миномет. Это была серьезная сила.
Во второй половине дня Карим вернулся домой, чтобы пообедать. Дом длительное время стоял закрытый, и теперь в комнатах витал устойчивый затхлый запах.
Впрочем, молодого чеченца это нисколько не беспокоило, на подобные мелочи он не обращал внимания. Главное – любой ценой выполнить то, ради чего он оказался здесь.
Выложив на стол зелень, черствую лепешку, начатый круг козьего сыра, Карим достал из кармана кнопочный нож. Щелкнув пружиной, остро отточенным лезвием стал резать хлеб и сыр, делить на части алые помидоры. Но поесть ему не удалось.
Неожиданно хлипкие стены прадедовского дома затряслись, как при землетрясении. С громким щелчком сложив лезвие «выкидухи», Карим сунул его обратно в карман брюк и заторопился на улицу.
Вскоре стала ясна причина этого фантастического грохота. По дороге, тянущейся через аул Шишой, продвигалась бронеколонна внутренних войск.
Карим Бансаров внимательным взглядом следил за проезжающей техникой.
«БТРы, «КамАЗы», тягач и не меньше роты «гоблинов». Основательно федералы здесь обживаются», – отметил про себя разведчик, краем глаза уловив, с каким неистовством бородатые самооборонщики сжимают свои автоматы.
Наконец показался хвост колонны с задранными вверх тонкими стволами зенитной скорострелки…
После всего увиденного напрочь пропал аппетит. Карим вернулся в дом, зачерпнул потемневшим от времени ковшом холодной воды из оцинкованного ведра и жадно припал к нему пересохшими губами. В бессильной злобе хотелось резать, стрелять, взрывать, уродовать и калечить.
В очередной раз содрогнулись стены дома, на этот раз от далекого взрыва. Бансаров вновь выбежал во двор. Где-то далеко за аулом шел настоящий бой, воздух сотрясал грохот взрывов, выстрелов. То и дело к небу взлетали пунктиры трассирующих снарядов «золушки».[17]
– Что такое? – нахмурился Карим Бансаров. Ничего подобного не должно было происходить. Сжимая в левой руке ковш с недопитой водой, чеченец устремился на задний двор. Там, в тайнике, устроенном под стеной заброшенного курятника, был спрятан армейский радиосканер японской фирмы «Сони».
Пользоваться этой хитроумной аппаратурой Карима научили в одном из учебных лагерей на севере Африки…
Устроившись в дальней комнате, Бансаров включил сканер. В ответ весело замигали разноцветные лампочки индикаторов, многофункциональная хитроумная машина электронной гребенкой прочесала эфир, мгновенно выхватив радиопереговоры.
– Мавзолей, Мавзолей, говорит Партизан, подвергся внезапному нападению духов. Подбито три «коробочки»[18], «баржа»[19] и несколько «тачек»[20], пять «двухсотых»[21] и одиннадцать «трехсотых»[22]. Прошу оказать воздушную поддержку.
Незнакомцу ответил невидимый собеседник:
– Партизан, это Мавзолей, слышу тебя. Пара «рептилий» уже в воздухе. При подлете обозначьте мишени сигнальными ракетами.
– Понял вас…
– Шайтан, что же происходит? – покрылся холодным потом Карим. Уже не доверяя автоматике, он решил сканировать эфир вручную. Несколько раз ему удавалось попадать на чьи-то переговоры, но каждый раз волна уходила, что свидетельствовало о работе фирменного передатчика, каких у федералов не было. Наконец сканер намертво впился в волну неизвестного корреспондента.
– Падишах, говорит Дарий, засада удалась. Подбили пять бронетранспортеров и около десятка грузовиков, убито не менее сотни гяуров. – Говорящий изъяснялся на чеченском, но с каким-то странным акцентом. Неожиданно Карим вспомнил, что Дарием звали древнеперсидского царя. Значит, новым отрядом наемников командовал выходец из Ирана, вот откуда странный акцент. «Падишаха» Бансаров также знал, он давно проживал в равнинной части Чечни на легальном положении и служил координатором для новых групп, прибывших из-за рубежа. А то, что уже в первом бою наемник явно завышает количество убитых федералов, так этим промышляют и опытные чеченские полевые командиры. Все-таки за каждого убитого солдата и лишнюю единицу уничтоженной техники мусульманские фонды платят хорошие деньги…
Над Шишоем пронеслась пара пятнистых «крокодилов», ударно-боевых вертолетов «Ми-24». И уже через минуту оглушительно загрохотали разрывы десятков реактивных снарядов. Переговоры «Дария» сразу же прервались. Неудивительно, боевикам при таком раскладе следовало немедленно оставлять свои позиции и срочно убираться в горы.
Пока Карим прятал обратно в тайник сканер, бронеколонна успела вернуться назад. Даже невооруженным глазом были видны следы недавнего боя. Броневики со следами крови, пороховым нагаром, грузовики с обгоревшими и продырявленными брезентовыми тентами, покореженными кабинами. И десятки раненых бойцов в окровавленных бинтах.
– Мы можем эту колонну разнести в пух и прах, – раздался возбужденный голос дяди Карима. Руслан Забгаев поскреб бороду и добавил: – Они даже не успеют выйти в эфир.
– Нет, – не отрывая застывшего взгляда от проезжающей мимо бронетехники, качнул головой Бансаров, – у нас более высокая цель, чем добивать и без того битых…
Глава 5
Семь футов под килем
Тяжелые увечья, полученные четырьмя моряками с сухогруза «Меркурий», оказали необходимое действие.
Моряков поместили в местный морской госпиталь под подложными именами. Но для того, чтобы избежать публичного скандала и не привлекать к судну ненужные любопытные взгляды, моряков следовало срочно заменить.
Безграмотные дехкане из тренировочных лагерей не подходили для этой цели. Невозможно было и затягивать стоянку судна.
Необходимо было принимать экстренные меры. Уже к вечеру арендованный частный самолет «Цесна» доставил из Испании в Марокко четырех пассажиров.
Кроме Панчука, Милевского и Качмалы, в салоне самолета находился рыжеволосый детина с крупным пористым носом и водянистыми, как у рыбы, глазами. Патрик О’Найл, террорист из Ирландской республиканской армии. Мирные переговоры между правительством Великобритании и ИРА отложили военные действия на неопределенный период. Привыкший воевать ирландец не мог сидеть без дела, поэтому отправился в Чечню.
Весь полет ирландец громко чавкал жевательным табаком, то и дело бросая насмешливые взгляды на своих попутчиков, а те реагировали на него, как на пустое место.
В аэропорту их встречал представитель Ибрагима Сатари, он довольно бегло говорил на английском. Из чего Владимир сделал вывод, что тот долгое время проживал в Соединенном Королевстве.
– У нас мало времени, судно должно выйти в море. Весь инструктаж пройдете по дороге. Прошу, – араб указал на перламутровый минивэн.
Трое легионеров забрались в салон, Патрик О’Найл, прежде чем залезть следом, смачно харкнул на разогретый бетон, избавляясь от своей жвачки.
Когда автомобиль выехал за пределы аэропорта, сидящий возле водителя араб открыл ящик для перчаток и выудил оттуда пачку паспортов. По очереди раскрывая негнущиеся книжицы, сверял фотографии и вручал новым владельцам.
– Неделю вам придется исполнять обязанности палубных матросов. По прибытии в Поти вас направят в Чечню, где вы сможете зарабатывать настоящие деньги. Вопросы по этому делу есть?
– Кому мы будем подчиняться на судне? – глядя в окошко, поинтересовался ирландец.
– По работе старшему матросу и больше никому. Вас поместят в отдельную каюту, так что контакты с командой будут ограничены. Еще вопросы?
– Работу на судне нам оплатят? – неожиданно спросил Качмала.
Легионеры заулыбались. Встречающий также оценил шутку и в тон ему ответил:
– За вашу работу вас перевезут и обеспечат едой.
Сухогруз «Меркурий», судно средних размеров, некогда выкрашенное в белый цвет, теперь было грязно-серым, с огромными рыжими проплешинами ржавчины и больше напоминало корабль-призрак, нежели коммерческое судно.
Глядя на высокую надстройку по центру остроносого корпуса с полудюжиной корабельных кранов, напоминавших мачты старинного парусника, Панчук тут же дал мысленно техническую характеристику сухогрузу. Годы службы в морской пехоте на острове Майском для него не прошли даром. «Метров сто пятьдесят в длину, в ширину двадцать – двадцать пять. Два котла и, соответственно, скорость шестнадцать-двадцать узлов».
– Прошу, – произнес сопровождающий их араб, указывая на трап.
Четверо наемников, захватив дорожные сумки с личными вещами, поднялись на покачивающуюся палубу судна…
Экстренный вызов к генералу Каманину полковник Крутов воспринял совершенно спокойно. Собрав необходимые документы, направился на доклад к первому заместителю начальника ГРУ. Идти далеко не пришлось, генеральский кабинет находился на этом же этаже, только в северном крыле здания.
В приемной томились в ожидании приема несколько старших офицеров, но Крутова генеральский референт пропустил вне очереди.
– Разрешите войти? – с порога спросил Родион.
– Раз вызывал, значит, входи, – занятый просмотром деловых бумаг, кивнул генерал-лейтенант, сидя за рабочим столом. Крутов едва дошел до середины кабинета, как он оторвался от своего занятия, окинул полковника внимательным взглядом и произнес с едва заметной иронией: – Значит, одеяло потянул на себя и так увлекся работой, что даже нет времени для доклада вышестоящему начальству. Так, что ли?
– Никак нет. Но я считаю, что во время работы над заданием начальству нужно докладывать либо по окончании операции, либо при возникновении проблем, которые невозможно решить собственными силами.
– Даже так, – неопределенно хмыкнул Каманин, ответ ему понравился. Родион нисколько не выставлял себя лично, давая понять, что проведением операции занимается не он один и не только подчиненный ему отдел боевого планирования, но и аналитический отдел и даже застрявший в Таджикистане начальник аналитического отдела полковник Панчук. Генерал-лейтенант снял очки, двумя пальцами помассировал переносицу и произнес: – Свой ответ четко сформулировал, молодец. Но раз уж вызвал, не отпускать же тебя просто так. Поэтому, Родион Андреевич, будь добр, расскажи старику о проделанной работе.
Моряков поместили в местный морской госпиталь под подложными именами. Но для того, чтобы избежать публичного скандала и не привлекать к судну ненужные любопытные взгляды, моряков следовало срочно заменить.
Безграмотные дехкане из тренировочных лагерей не подходили для этой цели. Невозможно было и затягивать стоянку судна.
Необходимо было принимать экстренные меры. Уже к вечеру арендованный частный самолет «Цесна» доставил из Испании в Марокко четырех пассажиров.
Кроме Панчука, Милевского и Качмалы, в салоне самолета находился рыжеволосый детина с крупным пористым носом и водянистыми, как у рыбы, глазами. Патрик О’Найл, террорист из Ирландской республиканской армии. Мирные переговоры между правительством Великобритании и ИРА отложили военные действия на неопределенный период. Привыкший воевать ирландец не мог сидеть без дела, поэтому отправился в Чечню.
Весь полет ирландец громко чавкал жевательным табаком, то и дело бросая насмешливые взгляды на своих попутчиков, а те реагировали на него, как на пустое место.
В аэропорту их встречал представитель Ибрагима Сатари, он довольно бегло говорил на английском. Из чего Владимир сделал вывод, что тот долгое время проживал в Соединенном Королевстве.
– У нас мало времени, судно должно выйти в море. Весь инструктаж пройдете по дороге. Прошу, – араб указал на перламутровый минивэн.
Трое легионеров забрались в салон, Патрик О’Найл, прежде чем залезть следом, смачно харкнул на разогретый бетон, избавляясь от своей жвачки.
Когда автомобиль выехал за пределы аэропорта, сидящий возле водителя араб открыл ящик для перчаток и выудил оттуда пачку паспортов. По очереди раскрывая негнущиеся книжицы, сверял фотографии и вручал новым владельцам.
– Неделю вам придется исполнять обязанности палубных матросов. По прибытии в Поти вас направят в Чечню, где вы сможете зарабатывать настоящие деньги. Вопросы по этому делу есть?
– Кому мы будем подчиняться на судне? – глядя в окошко, поинтересовался ирландец.
– По работе старшему матросу и больше никому. Вас поместят в отдельную каюту, так что контакты с командой будут ограничены. Еще вопросы?
– Работу на судне нам оплатят? – неожиданно спросил Качмала.
Легионеры заулыбались. Встречающий также оценил шутку и в тон ему ответил:
– За вашу работу вас перевезут и обеспечат едой.
Сухогруз «Меркурий», судно средних размеров, некогда выкрашенное в белый цвет, теперь было грязно-серым, с огромными рыжими проплешинами ржавчины и больше напоминало корабль-призрак, нежели коммерческое судно.
Глядя на высокую надстройку по центру остроносого корпуса с полудюжиной корабельных кранов, напоминавших мачты старинного парусника, Панчук тут же дал мысленно техническую характеристику сухогрузу. Годы службы в морской пехоте на острове Майском для него не прошли даром. «Метров сто пятьдесят в длину, в ширину двадцать – двадцать пять. Два котла и, соответственно, скорость шестнадцать-двадцать узлов».
– Прошу, – произнес сопровождающий их араб, указывая на трап.
Четверо наемников, захватив дорожные сумки с личными вещами, поднялись на покачивающуюся палубу судна…
Экстренный вызов к генералу Каманину полковник Крутов воспринял совершенно спокойно. Собрав необходимые документы, направился на доклад к первому заместителю начальника ГРУ. Идти далеко не пришлось, генеральский кабинет находился на этом же этаже, только в северном крыле здания.
В приемной томились в ожидании приема несколько старших офицеров, но Крутова генеральский референт пропустил вне очереди.
– Разрешите войти? – с порога спросил Родион.
– Раз вызывал, значит, входи, – занятый просмотром деловых бумаг, кивнул генерал-лейтенант, сидя за рабочим столом. Крутов едва дошел до середины кабинета, как он оторвался от своего занятия, окинул полковника внимательным взглядом и произнес с едва заметной иронией: – Значит, одеяло потянул на себя и так увлекся работой, что даже нет времени для доклада вышестоящему начальству. Так, что ли?
– Никак нет. Но я считаю, что во время работы над заданием начальству нужно докладывать либо по окончании операции, либо при возникновении проблем, которые невозможно решить собственными силами.
– Даже так, – неопределенно хмыкнул Каманин, ответ ему понравился. Родион нисколько не выставлял себя лично, давая понять, что проведением операции занимается не он один и не только подчиненный ему отдел боевого планирования, но и аналитический отдел и даже застрявший в Таджикистане начальник аналитического отдела полковник Панчук. Генерал-лейтенант снял очки, двумя пальцами помассировал переносицу и произнес: – Свой ответ четко сформулировал, молодец. Но раз уж вызвал, не отпускать же тебя просто так. Поэтому, Родион Андреевич, будь добр, расскажи старику о проделанной работе.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента