Страница:
Разведчик тут же потребовал санкцию на ликвидацию матерого террориста. В другое время руководство «Моссад» с превеликим удовольствием выдало бы лицензию на убийство, но теперь Удава берегли выданные на тайную войну сотни миллионов долларов, и пока не будут найдены они или хотя бы тот, кто хранит эти деньги, с головы араба ни один волос не упадет. И с этой минуты Удав был взят под плотную опеку.
Для удобства работы Турист выделил Радже оперативную бригаду, до недавнего времени они служили в правоохранительных органах, в основном в службе наружного наблюдения. Хорошие профессионалы сменили мундиры на стильные костюмы. Большие гонорары, лучшая техника и оборудование гарантировали качественную высококлассную работу.
Лежащая на «торпеде» рубка мобильного телефона зажужжала и от вибрации заелозила по пластиковому покрытию. Раджа не выносил звуковых сигналов – на такой ерунде много оперативников почило в бозе. Внешне это была громоздкая допотопная модель «Сони» с толстым, прямоугольной формы корпусом и выдвижной антенной. Но именно габариты были одним из главных достоинств этой модели: за ними скрывалось много полезного для представителя шпионского ремесла. Кроме того, имелись радиомаяк, диктофон, сканер, глушащий «жучки» в замкнутом пространстве, и дистанционный микрофон. Также в наличии были средства защиты. В антенне замаскировалось жало мощного электрошокера, а с тыльной стороны находилось однозарядное стреляющее устройство с полимерным стволом и девятимиллиметровой керамической пулей, способной с близкого расстояния завалить быка. И, что немаловажно, на эту «игрушку» не реагирует ни один металлодетектор. Главное – уметь пользоваться.
– Слушаю, – прижав массивную трубку к уху, проговорил агент.
– Они вошли в «Граф Воронцов», заняли отдельный кабинет. Официанты вовсю суетятся, – доложил один из «топтунов». – Намечается серьезный разгуляй.
– Понятно. Направьте в ресторан человечка, а еще лучше фешенебельную пару, чтобы в глаза не бросались, и держите их под плотным контролем. Не исключено, что это просто водевиль перед отрывом. – Раджа отдавал распоряжения уверенным тоном, учитывая все, даже мельчайшие детали, четко помня – в разведке мелочей не бывает. – Это ясно?
– Понятно, – ответ «топтуна» был коротким.
– Сообщать о любом изменении обстановки. До связи.
Отключив телефон, сунул в карман льняного пиджака…
О том, что придется иметь дело со сверхсерьезной организацией, Родион Крутов понял, когда служебная «Волга» въехала на территорию воинской части, где на стене КПП он увидел большую табличку «Банно-прачечный комбинат Министерства обороны РФ».
«Действительно, хочешь спрятать – положи на видное место, – рассматривая сквозь окно автомобиля территорию воинской части, подумал генерал-майор. – Несколько солдат охраны, несколько офицеров, остальной контингент сплошь гражданские лица. Среди этой массы цивильных можно спрятать хоть полк спецов. Тем более если судить по названию – «Комитет информации», – работа у них умственная: отбор и анализ. В послевоенные годы все стратегические объекты в Москве строились в ожидании атомной бомбардировки, то есть глубоко зарывались, с учетом подземных коммуникаций типа метрополитена и т. д., и персоналу вовсе не обязательно появляться на поверхности. А вражеских шпионов вряд ли когда-то заинтересуют грязные солдатские портянки или ношеные кальсоны. Все гениальное просто».
«Волга» миновала открытую территорию, сильно смахивающую на плац, и скрылась в недрах гаражного бокса. К машине поспешил прапорщик, внешне походивший на обычного гражданского механика. В видавшем виды камуфляже он был какой-то неправильный, немолодой, грузный, только вот открытая кобура на ремне с автоматическим пистолетом наводила на мысль, что не всегда следует верить глазам своим.
Прапорщик молча провел Крутова в глубь бокса; здесь, за замызганной дверью, прятались створки лифта. В отличие от обычного, эти были изготовлены из высоколегированной стали, при свете ламп отливающие голубоватым блеском брони. Прапорщик сунул в щель приемника карточку электронного ключа, и створки лифта тут же разъехались, открывая взглядам людей комфортабельную кабину. Генерал-майор шагнул внутрь, а сопровождающий остался снаружи, только скупо молвил:
– Внизу вас встретят.
Створки бесшумно сомкнулись, и кабинка мягко поплыла вниз. Крутов сразу обратил внимание, что на стенах лифта нет указателей этажей. Все обезличено, высший уровень секретности, даже случайно попав в подземные лабиринты, человек ничего толком рассказать бы не смог. Наконец кабина лифта замерла. В подземной галерее Крутова ждал другой провожатый, тоже прапорщик. Правда, на этом нулевый камуфляж сидел как влитой, да и внешне он выглядел молодым и подтянутым; объединяли эти экземпляры только автоматические пистолеты в открытой кобуре на поясе.
– Товарищ генерал, следуйте за мной, – монотонным, как у робота, голосом произнес встречающий.
Крутов машинально кивнул, проследовав за прапорщиком. Казематы этого подземелья мало походили на ультрамодные коридоры новой штаб-квартиры ГРУ. Стены стандартного казенного цвета; полы, застеленные линолеумом времен хрущевской оттепели; под потолком лампы в матовых плафонах. Строго, казенно, ни малейшего намека на праздную роскошь и, главное, ни одной живой души в бесцельном скитании. Как говорится: «Все для фронта, все для победы». Проходя по этому бесконечному коридору, Родион Андреевич успел боковым зрением ухватить, что на дверях с потрескавшимся бурым лаком стоят сверхсовременные электронные замки производства НПО «Астрофизика», по сложности превосходящие заграничные аналоги. И на входе подмигивали крошечным глазом камеры слежения. Защита секретности на высшем уровне.
Наконец коридор уперся в торцевую стену, в центре которой была установлена мощная двустворчатая дубовая дверь, по бокам от нее – прямоугольники сканирующих человека устройств.
Прапорщик остановился и указал на дверь, произнеся монотонным голосом:
– Прошу.
Крутов толкнул правую створку двери, та послушно отворилась, пропуская гостя внутрь. Едва генерал перешагнул порог, на коробочках сканеров вспыхнули лампочки фотоэлементов, списавших параметры военного разведчика.
За дверью обнаружилась просторная приемная с длинным рядом тяжелых дубовых стульев, над которыми во всю стену висела гигантская картина батальной сцены, видимо, из истории освобождения Балкан от турецкого ига. В дальнем углу за столом, заставленным оргтехникой, сидела дородная женщина в строгом костюме ядовито-зеленого цвета с пластиковой рябиновой ветвью в левом лацкане. Ничего особо секретного в этой особе не наблюдалось, она больше напоминала директора ЖЭКа. Дама подняла на Крутова большие карие глаза и уже знакомым монотонным голосом раздельно произнесла:
– Входите. Вас ждут.
– Разрешите, – отворив дверь генеральского кабинета, спросил Крутов. Помещение руководителя «Комитета информации» было близко к стандартным кабинетам генеральского состава советских времен, разве что над креслом – не портрет очередного генсека КПСС, а картина с ликом Александра Невского в отливающих золотом латах. И полное отсутствие окон.
Сам хозяин кабинета, хоть и носил генеральский чин, встретил Крутова по-цивильному: хорошо скроенный костюм, серый в тонкую косую синюю полоску. Загоревшую шею оттеняла белая рубашка и галстук, подобранный в тон костюму. В военном чувствовалась масть, что называется – элита разведки. В молодости генерал мог одинаково легко резать глотки врагам в непроходимых джунглях и вести светские беседы за бокалом мартини под дипломатической «крышей».
Оторвавшись от изучения информации, Журавлев окинул вошедшего быстрым, цепким взглядом, потом мягко улыбнулся и сказал:
– Да, да, входите. – Поднявшись, он сделал навстречу генералу несколько шагов и протянул руку. – Давайте знакомиться, только без чинов и регалий. Согласен?
– Согласен, – улыбнулся гость. – Родион Андреевич.
– А я Андрей Андреевич, почти тезки, – вновь улыбнулся Журавлев. – Ваш шеф меня посвятил в суть проблемы. Мы поскребли по сусекам, оказалось, тоже имеются наработки по этой теме. Но, как говорится, первое слово гостю. Ваш ход, дружище.
Из внутреннего кармана кителя Крутов достал похожую на янтарный брелок флешку и протянул начальнику «Комитета информации». Времена толстенных папок с сургучными печатями и лейблами типа «Секретно» или «Совершенно секретно» канули в историю, теперь миниатюрные электронные носители могли в себе вмещать информации не на один десяток таких папок.
Пока Журавлев вставлял флеш-карту в свой компьютер, Крутов расставил деловые акценты.
– По данным иностранных источников, в Россию направляется международный террорист Абу Юсеф, больше известный как Удав. Приказ непосредственного начальства как у пожарников – «найти и локализовать». Здесь, – генерал-майор указал на компьютер, – вся информация, что имеется на Удава.
– Ну, и какие мысли по этому поводу?
– Удав – змей высокого полета, – начал пояснять начальник подотдела «Л». – Профессионал высочайшего класса, это известно не только его жертвам, но и хозяевам. Как говорится, знают и ценят, а потому ради обычного теракта, – пусть даже такого резонансного как «Норд-Ост» или захват школы в Беслане, – его к нам в Россию не послали. Для этого хватает обнаркоманенного «мяса». Я думаю, для него предназначена долгоиграющая роль.
Андрей Андреевич к этому времени уже пробежал глазами почти двенадцать листов электронного текста, большая часть которого, по правде говоря, состояла из оперативных снимков, потом из-под очков посмотрел на собеседника.
– Как я уже говорил, Родион Андреевич, наш разговор основан не на пустом месте, а потому прошу; вот все, что у нас есть на эту тему, – он ловким движением развернул лэптоп. – И смотрите повнимательней.
На мониторе была запечатлена встреча шестерых мужчин, что называется, в неформальной обстановке среди кипарисов и розовых клумб. Крутов сразу выделил трех арабов, среди которых был Удав, двух европейцев и одного кавказца.
– Встреча в верхах, – вполголоса произнес Родион Андреевич, задумчиво глядя на фотографию.
– Вроде того. – Протянув руку к клавиатуре, хозяин кабинета стал обозначать персонажи. – Сам Абу Юсеф, его телохранитель Рыжая Борода, мягко выражаясь, настоящий цепной пес. А это воистину легендарная личность, немногим уступающая по профессионализму Удаву, – Абдальазис Мадзари, арабский фон Браун, большой специалист по изготовлению кустарных ракет. Так что, Родион Андреевич, ваша версия о серьезности визита этой троицы в Россию полностью совпадает с нашим мнением.
Понимая, что это не пустые слова, хвалебные оды и дифирамбы, Крутов хранил молчание, ожидая продолжения. И не ошибся.
– И все-таки арабы на этом снимке – не самые интересные персонажи, – продолжил генерал-полковник. – Встречающая сторона – вот кто будет поколоритней. Вот, Богдан Малюта, – белая стрелочка курсора ткнула в лоб улыбающегося шатена. – Полковник государственной службы безопасности, как говорится, лицо, приближенное к императору. Конечно, не пуп земли, но посвящен во многие тайны внешней политики Украины. Блондинчик рядом с ним – настоящий «золотой трофей», Джордж Мэйн, полковник армии США; за банальным определением скрыт глубокий смысл, а именно – представитель Пентагона при Государственном департаменте правительства Юнайтед Стейтс оф Америка. Что означает – резидент стратегической разведки, в поле зрения наших спецслужб попал еще в Сербии, потом была Украина, теперь, как коммивояжер, мечется между Грузией и незалежной ненькой.
Крутов усмехнулся, давая понять, что информацию принял к сведению. А воодушевленный Андрей Андреевич продолжал, указывая на носатого брюнета с глазами слегка навыкате.
– Тоже интересный типаж, Димурия Пааташвили, бригадный генерал грузинской армии. Это по званию, а по должности – офицер по личным поручениям президента. Они вместе учились в Колумбийском университете, филиал Лэнгли. – Журавлев замолчал, прервавшись почти на театральную паузу, потом спросил: – Как комбинация?
– Флеш рояль, – такой была оценка Родиона Андреевича.
– Вот именно, – озабоченно вздохнул генерал-полковник и убрал руку с клавиатуры. – Так что версия о серьезности намерений визита Удава имеет под собой более чем реальную почву. – Особенно если учесть, что боеприпасы, якобы взорванные в арсеналах Полтавской и Харьковской областей, выгружаются в портах Грузии. Да и заявление заместителя министра обороны Украины, что в морскую пехоту следует набирать парубков из Галицких районов – дескать, они более патриотичны, чем жители восточных областей, – с учетом прежде сказанного заставляет окончательно принять «стойку». Идет сдача для очень большой игры.
Направляясь на встречу с Журавлевым, руководитель подотдела «Л» навел справки о смежниках. «Комитет информации» однажды уже существовал, и был создан сразу после Великой Отечественной – аналитическая организация, получавшая сведения от спецслужб (МГБ, ГРУ) для Министерства иностранных дел СССР. Что способствовало большей эффективности в работе тогдашнего МИДа. После смерти отца народов «Кукурузный початок», забравшийся на трон, возомнил себя Цезарем и многое полезное похерил, в том числе и «Комитет информации». По дороге в это ведомство Родион Андреевич считал, что возрожденный «Комитет» занимается прежними функциями, но сейчас понял, как ошибался. Сверхсекретная организация не только получала сведения от других спецслужб, но имела и свою собственную агентуру.
– Как вам удалось получить эти снимки? – не удержался от вопроса Крутов, заранее зная, что исчерпывающего ответа не получит.
– В так называемом ближнем зарубежье у нас достаточно союзников, для которых верность присяге куда важнее натовских «хот-догов».
«Большая сдача» для военного разведчика не стала новостью: она уже шла второй десяток лет, начавшись сразу после развала Советского Союза. Только в этой самой сдаче прибывало все больше и больше крапленых карт.
– Да, но как же совпадают международный террорист и американский старший офицер?
– Точно так же, как организация «Талибан», как террорист «№ 1» Усама бен Ладен, как наркобарон, он же президент Панамы генерал Норьега. Все они идеально вписываются в политическую формулу США, высказанную еще президентом Рузвельтом в адрес диктатора Никарагуа Сомосы-старшего. «Сомоса, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын». – Генерал-полковник неожиданно улыбнулся своим мыслям и по-мальчишески подмигнул Крутову. – Впрочем, во времена Великого и Могучего у нас тоже были свои «сукины дети». Гладиаторские бои лучше наблюдать с Олимпа. А так как теперь мы лишены такой привилегии, придется самим засучивать рукава. Уже какие-то наработки есть? – посерьезнел он.
– Как я уже говорил, учитывая уровень Удава, рассчитывать на банальную диверсию не приходится. – Родион Андреевич углубился в подробный доклад. – Скорее всего, он направляется на Северный Кавказ, чтобы раздуть уже практически затухший костер сепаратистского сопротивления. Крупных бандформирований там не осталось, но зато по региону насчитывается около пятисот «джааматов», подпольных организаций, численностью от пяти до десяти боевиков, плюс несколько десятков реально уголовных банд, готовых убивать исподтишка, лишь бы платили. Все это в разрозненном состоянии не особо какая сила, но вот если объединятся… Наши аналитики уверены, что Абу Юсеф именно с этой целью направляется на Кавказ.
– Логично, – энергично закивал головой Журавлев, – наши спецы такого же мнения. Мысли есть, как бороться с этой пакостью?
– Один из моих офицеров предложил использовать опыт гражданской войны.
– Подробнее.
– В двадцать первом году, подавляя на Тамбовщине крестьянское восстание Антонова, под видом белогвардейской «Кубанско-Донской повстанческой бригады» войскового старшины Фролова была направлена кавбригада Котовского. Они вошли в доверие к приближенному Антонова атаману Матюхину, после чего его банду и самого главаря нейтрализовали и почти без потерь захватили. Восстание пошло на убыль, а вскоре был ликвидирован и сам атаман Антонов со своим братом.
– Подстава, – вполголоса произнес Андрей Андреевич, комментируя услышанное. – В том же контексте можно было бы вспомнить и операцию «Березина» [7]. Впрочем, в истории спецопераций все повторяется, это как в литературе: существует определенное количество сюжетов, и как ни бейся, ничего нового не придумаешь. Но это творческое отступление, теперь конкретно: как вы собираетесь к Удаву подвести нашего «казачка»?
На этот вопрос у генерала Крутова также был ответ, хотя и не совсем полный.
– Подвести к Юсефу своего человека вряд ли удастся, он гад опытный и осторожный. Смысл операции – предоставить их взору такую личность, чтобы «духи» сами захотели пойти на контакт и, соответственно, вербовку.
– И кто же этот сладенький? Политический функционер, правозащитник, журналист? – озвучил генерал самые продажные профессии.
Крутов невольно засмеялся и отрицательно покачал головой.
– Я думаю, это должен быть военный. Причем немалого чина, что гарантирует и авторитет, и боевой опыт. Он должен быть в конфликте с властями, но не особо опальным. Офицеры-славяне, воевавшие в Чечне, отпадают сразу, никто не поверит в их продажность. Нужен местный.
– Есть кандидатура?
– Работаем, – немного замялся Крутов и непроизвольно почесал затылок. – Проблема в том, что в окружении нынешнего президента Чечни почти все – боевики, сдавшиеся федеральным властям. Вряд ли кто-то с ними захочет вести серьезные дела – как говорится «единожды предав…», – а вот найти бывших оппозиционеров Большого Джо сейчас проблема.
– А знаешь, Родион Андреевич, по-моему, я тебе в этом деле смогу помочь, – заметно оживился генерал-полковник. – Есть у меня один приятель, вместе начинали службу в военной разведке, но я все больше по шпионажу, а он стопроцентный диверсант. Сперва сам лично шугал супостата, а как стал постарше, начал других готовить. Учил афганцев, ангольцев, сомалийцев и эфиопов, чтобы потом соседям было сподручнее резать друг друга. После развала страны Советов этот товарищ ушел на покой, а вот дембельским его аккордом стало обучение кадров чеченской оппозиции как раз перед первой кампанией. Сейчас он уже почетный пенсионер, выращивает внукам клубнику на даче. Вот что, я тебе дам его адресок, а ты сейчас же езжай к нему, Родион Андреевич; голова у старого головореза, что твой компьютер. Все, что знает, помнит до малейшей детали. Вот и расспроси про воспитанников, может, чего толкового подскажет. Встречаемся через три дня в Генштабе, у меня там «апартаменты забронированы», будем работать уже всерьез.
Принимая из рук Журавлева картонный квадратик визитки с адресом диверсанта на покое, Крутов молча кивнул…
За те десять дней, что группа Севрюкова пробыла на озере Змеиный Глаз, они успели оборудовать здесь вполне рабочий полигон как для подводных, так и для наземных боевых тренировок. Впрочем, особых сложностей в строительстве не возникло – все необходимое доставляли по первому требованию вертолетами, поэтому и мишени были с электроприводами, и серьезная полоса препятствий, и даже небольшой скалодром. Офицеры жили в палатках, но Серванту до этого было мало дела: он мудро рассудил, что бытом пусть занимаются те, кто придет следом, раз они заняты главным – обеспечением плодотворной боевой учебы. Кроме этого, отправляя группу «на природу», командир офицерского отряда, полковник Волин, сделал кое-какие вводные. Диверсантам надлежало не только построить полигон, но еще и отточить технологический процесс подготовки бойцов. «Методом научного тыка следует обратить внимание на специальные дисциплины и определить, что требуется «углубить», а что отбросить за ненадобностью». Так к концу недели Сервант отправил восвояси инструктора по сверхглубоководным погружениям, согласившись со своим замом, что для фрогменов это зря потраченное время. Глубже шестидесяти метров легкие водолазы эффективно функционировать не могут – слишком большие физические затраты. Дрейк улетел из лагеря злым; впрочем, старого просоленного краба можно было понять. По единоразовому контракту «Комитет» должен был выплатить серьезную сумму, а так оставался лишь аванс. Что выходило не так уж много. Зато теперь боевые пловцы могли уделить больше времени ориентированию в подводных пещерах…
Глава 5
Для удобства работы Турист выделил Радже оперативную бригаду, до недавнего времени они служили в правоохранительных органах, в основном в службе наружного наблюдения. Хорошие профессионалы сменили мундиры на стильные костюмы. Большие гонорары, лучшая техника и оборудование гарантировали качественную высококлассную работу.
Лежащая на «торпеде» рубка мобильного телефона зажужжала и от вибрации заелозила по пластиковому покрытию. Раджа не выносил звуковых сигналов – на такой ерунде много оперативников почило в бозе. Внешне это была громоздкая допотопная модель «Сони» с толстым, прямоугольной формы корпусом и выдвижной антенной. Но именно габариты были одним из главных достоинств этой модели: за ними скрывалось много полезного для представителя шпионского ремесла. Кроме того, имелись радиомаяк, диктофон, сканер, глушащий «жучки» в замкнутом пространстве, и дистанционный микрофон. Также в наличии были средства защиты. В антенне замаскировалось жало мощного электрошокера, а с тыльной стороны находилось однозарядное стреляющее устройство с полимерным стволом и девятимиллиметровой керамической пулей, способной с близкого расстояния завалить быка. И, что немаловажно, на эту «игрушку» не реагирует ни один металлодетектор. Главное – уметь пользоваться.
– Слушаю, – прижав массивную трубку к уху, проговорил агент.
– Они вошли в «Граф Воронцов», заняли отдельный кабинет. Официанты вовсю суетятся, – доложил один из «топтунов». – Намечается серьезный разгуляй.
– Понятно. Направьте в ресторан человечка, а еще лучше фешенебельную пару, чтобы в глаза не бросались, и держите их под плотным контролем. Не исключено, что это просто водевиль перед отрывом. – Раджа отдавал распоряжения уверенным тоном, учитывая все, даже мельчайшие детали, четко помня – в разведке мелочей не бывает. – Это ясно?
– Понятно, – ответ «топтуна» был коротким.
– Сообщать о любом изменении обстановки. До связи.
Отключив телефон, сунул в карман льняного пиджака…
О том, что придется иметь дело со сверхсерьезной организацией, Родион Крутов понял, когда служебная «Волга» въехала на территорию воинской части, где на стене КПП он увидел большую табличку «Банно-прачечный комбинат Министерства обороны РФ».
«Действительно, хочешь спрятать – положи на видное место, – рассматривая сквозь окно автомобиля территорию воинской части, подумал генерал-майор. – Несколько солдат охраны, несколько офицеров, остальной контингент сплошь гражданские лица. Среди этой массы цивильных можно спрятать хоть полк спецов. Тем более если судить по названию – «Комитет информации», – работа у них умственная: отбор и анализ. В послевоенные годы все стратегические объекты в Москве строились в ожидании атомной бомбардировки, то есть глубоко зарывались, с учетом подземных коммуникаций типа метрополитена и т. д., и персоналу вовсе не обязательно появляться на поверхности. А вражеских шпионов вряд ли когда-то заинтересуют грязные солдатские портянки или ношеные кальсоны. Все гениальное просто».
«Волга» миновала открытую территорию, сильно смахивающую на плац, и скрылась в недрах гаражного бокса. К машине поспешил прапорщик, внешне походивший на обычного гражданского механика. В видавшем виды камуфляже он был какой-то неправильный, немолодой, грузный, только вот открытая кобура на ремне с автоматическим пистолетом наводила на мысль, что не всегда следует верить глазам своим.
Прапорщик молча провел Крутова в глубь бокса; здесь, за замызганной дверью, прятались створки лифта. В отличие от обычного, эти были изготовлены из высоколегированной стали, при свете ламп отливающие голубоватым блеском брони. Прапорщик сунул в щель приемника карточку электронного ключа, и створки лифта тут же разъехались, открывая взглядам людей комфортабельную кабину. Генерал-майор шагнул внутрь, а сопровождающий остался снаружи, только скупо молвил:
– Внизу вас встретят.
Створки бесшумно сомкнулись, и кабинка мягко поплыла вниз. Крутов сразу обратил внимание, что на стенах лифта нет указателей этажей. Все обезличено, высший уровень секретности, даже случайно попав в подземные лабиринты, человек ничего толком рассказать бы не смог. Наконец кабина лифта замерла. В подземной галерее Крутова ждал другой провожатый, тоже прапорщик. Правда, на этом нулевый камуфляж сидел как влитой, да и внешне он выглядел молодым и подтянутым; объединяли эти экземпляры только автоматические пистолеты в открытой кобуре на поясе.
– Товарищ генерал, следуйте за мной, – монотонным, как у робота, голосом произнес встречающий.
Крутов машинально кивнул, проследовав за прапорщиком. Казематы этого подземелья мало походили на ультрамодные коридоры новой штаб-квартиры ГРУ. Стены стандартного казенного цвета; полы, застеленные линолеумом времен хрущевской оттепели; под потолком лампы в матовых плафонах. Строго, казенно, ни малейшего намека на праздную роскошь и, главное, ни одной живой души в бесцельном скитании. Как говорится: «Все для фронта, все для победы». Проходя по этому бесконечному коридору, Родион Андреевич успел боковым зрением ухватить, что на дверях с потрескавшимся бурым лаком стоят сверхсовременные электронные замки производства НПО «Астрофизика», по сложности превосходящие заграничные аналоги. И на входе подмигивали крошечным глазом камеры слежения. Защита секретности на высшем уровне.
Наконец коридор уперся в торцевую стену, в центре которой была установлена мощная двустворчатая дубовая дверь, по бокам от нее – прямоугольники сканирующих человека устройств.
Прапорщик остановился и указал на дверь, произнеся монотонным голосом:
– Прошу.
Крутов толкнул правую створку двери, та послушно отворилась, пропуская гостя внутрь. Едва генерал перешагнул порог, на коробочках сканеров вспыхнули лампочки фотоэлементов, списавших параметры военного разведчика.
За дверью обнаружилась просторная приемная с длинным рядом тяжелых дубовых стульев, над которыми во всю стену висела гигантская картина батальной сцены, видимо, из истории освобождения Балкан от турецкого ига. В дальнем углу за столом, заставленным оргтехникой, сидела дородная женщина в строгом костюме ядовито-зеленого цвета с пластиковой рябиновой ветвью в левом лацкане. Ничего особо секретного в этой особе не наблюдалось, она больше напоминала директора ЖЭКа. Дама подняла на Крутова большие карие глаза и уже знакомым монотонным голосом раздельно произнесла:
– Входите. Вас ждут.
– Разрешите, – отворив дверь генеральского кабинета, спросил Крутов. Помещение руководителя «Комитета информации» было близко к стандартным кабинетам генеральского состава советских времен, разве что над креслом – не портрет очередного генсека КПСС, а картина с ликом Александра Невского в отливающих золотом латах. И полное отсутствие окон.
Сам хозяин кабинета, хоть и носил генеральский чин, встретил Крутова по-цивильному: хорошо скроенный костюм, серый в тонкую косую синюю полоску. Загоревшую шею оттеняла белая рубашка и галстук, подобранный в тон костюму. В военном чувствовалась масть, что называется – элита разведки. В молодости генерал мог одинаково легко резать глотки врагам в непроходимых джунглях и вести светские беседы за бокалом мартини под дипломатической «крышей».
Оторвавшись от изучения информации, Журавлев окинул вошедшего быстрым, цепким взглядом, потом мягко улыбнулся и сказал:
– Да, да, входите. – Поднявшись, он сделал навстречу генералу несколько шагов и протянул руку. – Давайте знакомиться, только без чинов и регалий. Согласен?
– Согласен, – улыбнулся гость. – Родион Андреевич.
– А я Андрей Андреевич, почти тезки, – вновь улыбнулся Журавлев. – Ваш шеф меня посвятил в суть проблемы. Мы поскребли по сусекам, оказалось, тоже имеются наработки по этой теме. Но, как говорится, первое слово гостю. Ваш ход, дружище.
Из внутреннего кармана кителя Крутов достал похожую на янтарный брелок флешку и протянул начальнику «Комитета информации». Времена толстенных папок с сургучными печатями и лейблами типа «Секретно» или «Совершенно секретно» канули в историю, теперь миниатюрные электронные носители могли в себе вмещать информации не на один десяток таких папок.
Пока Журавлев вставлял флеш-карту в свой компьютер, Крутов расставил деловые акценты.
– По данным иностранных источников, в Россию направляется международный террорист Абу Юсеф, больше известный как Удав. Приказ непосредственного начальства как у пожарников – «найти и локализовать». Здесь, – генерал-майор указал на компьютер, – вся информация, что имеется на Удава.
– Ну, и какие мысли по этому поводу?
– Удав – змей высокого полета, – начал пояснять начальник подотдела «Л». – Профессионал высочайшего класса, это известно не только его жертвам, но и хозяевам. Как говорится, знают и ценят, а потому ради обычного теракта, – пусть даже такого резонансного как «Норд-Ост» или захват школы в Беслане, – его к нам в Россию не послали. Для этого хватает обнаркоманенного «мяса». Я думаю, для него предназначена долгоиграющая роль.
Андрей Андреевич к этому времени уже пробежал глазами почти двенадцать листов электронного текста, большая часть которого, по правде говоря, состояла из оперативных снимков, потом из-под очков посмотрел на собеседника.
– Как я уже говорил, Родион Андреевич, наш разговор основан не на пустом месте, а потому прошу; вот все, что у нас есть на эту тему, – он ловким движением развернул лэптоп. – И смотрите повнимательней.
На мониторе была запечатлена встреча шестерых мужчин, что называется, в неформальной обстановке среди кипарисов и розовых клумб. Крутов сразу выделил трех арабов, среди которых был Удав, двух европейцев и одного кавказца.
– Встреча в верхах, – вполголоса произнес Родион Андреевич, задумчиво глядя на фотографию.
– Вроде того. – Протянув руку к клавиатуре, хозяин кабинета стал обозначать персонажи. – Сам Абу Юсеф, его телохранитель Рыжая Борода, мягко выражаясь, настоящий цепной пес. А это воистину легендарная личность, немногим уступающая по профессионализму Удаву, – Абдальазис Мадзари, арабский фон Браун, большой специалист по изготовлению кустарных ракет. Так что, Родион Андреевич, ваша версия о серьезности визита этой троицы в Россию полностью совпадает с нашим мнением.
Понимая, что это не пустые слова, хвалебные оды и дифирамбы, Крутов хранил молчание, ожидая продолжения. И не ошибся.
– И все-таки арабы на этом снимке – не самые интересные персонажи, – продолжил генерал-полковник. – Встречающая сторона – вот кто будет поколоритней. Вот, Богдан Малюта, – белая стрелочка курсора ткнула в лоб улыбающегося шатена. – Полковник государственной службы безопасности, как говорится, лицо, приближенное к императору. Конечно, не пуп земли, но посвящен во многие тайны внешней политики Украины. Блондинчик рядом с ним – настоящий «золотой трофей», Джордж Мэйн, полковник армии США; за банальным определением скрыт глубокий смысл, а именно – представитель Пентагона при Государственном департаменте правительства Юнайтед Стейтс оф Америка. Что означает – резидент стратегической разведки, в поле зрения наших спецслужб попал еще в Сербии, потом была Украина, теперь, как коммивояжер, мечется между Грузией и незалежной ненькой.
Крутов усмехнулся, давая понять, что информацию принял к сведению. А воодушевленный Андрей Андреевич продолжал, указывая на носатого брюнета с глазами слегка навыкате.
– Тоже интересный типаж, Димурия Пааташвили, бригадный генерал грузинской армии. Это по званию, а по должности – офицер по личным поручениям президента. Они вместе учились в Колумбийском университете, филиал Лэнгли. – Журавлев замолчал, прервавшись почти на театральную паузу, потом спросил: – Как комбинация?
– Флеш рояль, – такой была оценка Родиона Андреевича.
– Вот именно, – озабоченно вздохнул генерал-полковник и убрал руку с клавиатуры. – Так что версия о серьезности намерений визита Удава имеет под собой более чем реальную почву. – Особенно если учесть, что боеприпасы, якобы взорванные в арсеналах Полтавской и Харьковской областей, выгружаются в портах Грузии. Да и заявление заместителя министра обороны Украины, что в морскую пехоту следует набирать парубков из Галицких районов – дескать, они более патриотичны, чем жители восточных областей, – с учетом прежде сказанного заставляет окончательно принять «стойку». Идет сдача для очень большой игры.
Направляясь на встречу с Журавлевым, руководитель подотдела «Л» навел справки о смежниках. «Комитет информации» однажды уже существовал, и был создан сразу после Великой Отечественной – аналитическая организация, получавшая сведения от спецслужб (МГБ, ГРУ) для Министерства иностранных дел СССР. Что способствовало большей эффективности в работе тогдашнего МИДа. После смерти отца народов «Кукурузный початок», забравшийся на трон, возомнил себя Цезарем и многое полезное похерил, в том числе и «Комитет информации». По дороге в это ведомство Родион Андреевич считал, что возрожденный «Комитет» занимается прежними функциями, но сейчас понял, как ошибался. Сверхсекретная организация не только получала сведения от других спецслужб, но имела и свою собственную агентуру.
– Как вам удалось получить эти снимки? – не удержался от вопроса Крутов, заранее зная, что исчерпывающего ответа не получит.
– В так называемом ближнем зарубежье у нас достаточно союзников, для которых верность присяге куда важнее натовских «хот-догов».
«Большая сдача» для военного разведчика не стала новостью: она уже шла второй десяток лет, начавшись сразу после развала Советского Союза. Только в этой самой сдаче прибывало все больше и больше крапленых карт.
– Да, но как же совпадают международный террорист и американский старший офицер?
– Точно так же, как организация «Талибан», как террорист «№ 1» Усама бен Ладен, как наркобарон, он же президент Панамы генерал Норьега. Все они идеально вписываются в политическую формулу США, высказанную еще президентом Рузвельтом в адрес диктатора Никарагуа Сомосы-старшего. «Сомоса, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын». – Генерал-полковник неожиданно улыбнулся своим мыслям и по-мальчишески подмигнул Крутову. – Впрочем, во времена Великого и Могучего у нас тоже были свои «сукины дети». Гладиаторские бои лучше наблюдать с Олимпа. А так как теперь мы лишены такой привилегии, придется самим засучивать рукава. Уже какие-то наработки есть? – посерьезнел он.
– Как я уже говорил, учитывая уровень Удава, рассчитывать на банальную диверсию не приходится. – Родион Андреевич углубился в подробный доклад. – Скорее всего, он направляется на Северный Кавказ, чтобы раздуть уже практически затухший костер сепаратистского сопротивления. Крупных бандформирований там не осталось, но зато по региону насчитывается около пятисот «джааматов», подпольных организаций, численностью от пяти до десяти боевиков, плюс несколько десятков реально уголовных банд, готовых убивать исподтишка, лишь бы платили. Все это в разрозненном состоянии не особо какая сила, но вот если объединятся… Наши аналитики уверены, что Абу Юсеф именно с этой целью направляется на Кавказ.
– Логично, – энергично закивал головой Журавлев, – наши спецы такого же мнения. Мысли есть, как бороться с этой пакостью?
– Один из моих офицеров предложил использовать опыт гражданской войны.
– Подробнее.
– В двадцать первом году, подавляя на Тамбовщине крестьянское восстание Антонова, под видом белогвардейской «Кубанско-Донской повстанческой бригады» войскового старшины Фролова была направлена кавбригада Котовского. Они вошли в доверие к приближенному Антонова атаману Матюхину, после чего его банду и самого главаря нейтрализовали и почти без потерь захватили. Восстание пошло на убыль, а вскоре был ликвидирован и сам атаман Антонов со своим братом.
– Подстава, – вполголоса произнес Андрей Андреевич, комментируя услышанное. – В том же контексте можно было бы вспомнить и операцию «Березина» [7]. Впрочем, в истории спецопераций все повторяется, это как в литературе: существует определенное количество сюжетов, и как ни бейся, ничего нового не придумаешь. Но это творческое отступление, теперь конкретно: как вы собираетесь к Удаву подвести нашего «казачка»?
На этот вопрос у генерала Крутова также был ответ, хотя и не совсем полный.
– Подвести к Юсефу своего человека вряд ли удастся, он гад опытный и осторожный. Смысл операции – предоставить их взору такую личность, чтобы «духи» сами захотели пойти на контакт и, соответственно, вербовку.
– И кто же этот сладенький? Политический функционер, правозащитник, журналист? – озвучил генерал самые продажные профессии.
Крутов невольно засмеялся и отрицательно покачал головой.
– Я думаю, это должен быть военный. Причем немалого чина, что гарантирует и авторитет, и боевой опыт. Он должен быть в конфликте с властями, но не особо опальным. Офицеры-славяне, воевавшие в Чечне, отпадают сразу, никто не поверит в их продажность. Нужен местный.
– Есть кандидатура?
– Работаем, – немного замялся Крутов и непроизвольно почесал затылок. – Проблема в том, что в окружении нынешнего президента Чечни почти все – боевики, сдавшиеся федеральным властям. Вряд ли кто-то с ними захочет вести серьезные дела – как говорится «единожды предав…», – а вот найти бывших оппозиционеров Большого Джо сейчас проблема.
– А знаешь, Родион Андреевич, по-моему, я тебе в этом деле смогу помочь, – заметно оживился генерал-полковник. – Есть у меня один приятель, вместе начинали службу в военной разведке, но я все больше по шпионажу, а он стопроцентный диверсант. Сперва сам лично шугал супостата, а как стал постарше, начал других готовить. Учил афганцев, ангольцев, сомалийцев и эфиопов, чтобы потом соседям было сподручнее резать друг друга. После развала страны Советов этот товарищ ушел на покой, а вот дембельским его аккордом стало обучение кадров чеченской оппозиции как раз перед первой кампанией. Сейчас он уже почетный пенсионер, выращивает внукам клубнику на даче. Вот что, я тебе дам его адресок, а ты сейчас же езжай к нему, Родион Андреевич; голова у старого головореза, что твой компьютер. Все, что знает, помнит до малейшей детали. Вот и расспроси про воспитанников, может, чего толкового подскажет. Встречаемся через три дня в Генштабе, у меня там «апартаменты забронированы», будем работать уже всерьез.
Принимая из рук Журавлева картонный квадратик визитки с адресом диверсанта на покое, Крутов молча кивнул…
За те десять дней, что группа Севрюкова пробыла на озере Змеиный Глаз, они успели оборудовать здесь вполне рабочий полигон как для подводных, так и для наземных боевых тренировок. Впрочем, особых сложностей в строительстве не возникло – все необходимое доставляли по первому требованию вертолетами, поэтому и мишени были с электроприводами, и серьезная полоса препятствий, и даже небольшой скалодром. Офицеры жили в палатках, но Серванту до этого было мало дела: он мудро рассудил, что бытом пусть занимаются те, кто придет следом, раз они заняты главным – обеспечением плодотворной боевой учебы. Кроме этого, отправляя группу «на природу», командир офицерского отряда, полковник Волин, сделал кое-какие вводные. Диверсантам надлежало не только построить полигон, но еще и отточить технологический процесс подготовки бойцов. «Методом научного тыка следует обратить внимание на специальные дисциплины и определить, что требуется «углубить», а что отбросить за ненадобностью». Так к концу недели Сервант отправил восвояси инструктора по сверхглубоководным погружениям, согласившись со своим замом, что для фрогменов это зря потраченное время. Глубже шестидесяти метров легкие водолазы эффективно функционировать не могут – слишком большие физические затраты. Дрейк улетел из лагеря злым; впрочем, старого просоленного краба можно было понять. По единоразовому контракту «Комитет» должен был выплатить серьезную сумму, а так оставался лишь аванс. Что выходило не так уж много. Зато теперь боевые пловцы могли уделить больше времени ориентированию в подводных пещерах…
Глава 5
Рай для мрази
– Добрый день, господа, – в кабинет боевого планирования вошел улыбающийся блондин в строгом деловом костюме, подчеркивающем его атлетическую фигуру. Да и сам он выглядел как звезда Голливуда. Модная прическа, сияющая белозубая улыбка, мужественный тяжелый подбородок и прямой греческий нос. – Я Джордж Мэйн, полковник Мэйн, представитель армии США. Мы будем работать вместе.
Оба израильских генерала, сидящие за большим столом, полностью заваленным картами, фотографиями и папками с различными отчетами, переглянулись, потом посмотрели на незваного гостя. Абрахам Шейн и Ицхак Каплан по очереди пожали протянутую руку, при этом каждый из бригадных генералов отметил, что «полковник» вполне подходит на роль старшего сына любого из них, так что общие взгляды у них вряд ли появятся.
– Я вижу, вы уже начали вникать в суть проблемы, – продолжая сиять, Джордж бесцеремонно завалился в свободное кресло и расстегнул верхнюю пуговицу пиджака. – Это хорошо, но не самое главное.
– Что вы имеете в виду? – не понял штабист Шейн.
– Прежде чем начать разработку серьезной боевой операции, необходимо провести учения. Продемонстрировать боевые возможности местной армии.
– Но мы сами еще не видели ни одного подразделения, – возразил генерал Каплан; белобрысый союзник ему нравился все меньше и меньше.
– Еще увидите, – Мэйн забросил ногу на ногу, – но не это главное.
– А что же главное? – Абрахам Шейн бросил на стол толстый маркер.
– Учения должны быть проведены в самом что ни на есть ударном темпе. Много боевой различной техники, много взрывов. И все это в движении, эдакий экшн, как говорится, «буря и натиск».
Лозунг немецко-фашистских генералов времен Второй мировой войны покоробил израильтян, хотя они и не подали виду. Только отставной штабист, поджав губы, холодно произнес:
– Мы не особо большие мастера устраивать шоу; может, вам лучше пригласить специалистов по спецэффектам из вашей «фабрики грез»?
– Нет, – лучезарная улыбка на лице Джорджа Мэйна погасла, будто кто-то невидимый щелкнул тумблером. – Здешний покровитель – человек весьма своеобразный. Из-за проблем с головой дорога на военную службу была не то что закрыта, забетонирована. Тем не менее, встав во главе государства, он вспомнил свои детские фантазии и вновь решил стать величайшим полководцем, хотя бы в пределах своей страны…
То, что говорил союзник, для обоих генералов не было новостью. Отправляясь в командировку на Кавказ, они изучили великое множество материалов, в том числе и то, что касалось здешнего главного революционера. Там же находилась информация о том, что несколько лет назад президент обследовался у лучших западных светил психиатрии, которые поставили общий диагноз «вялотекущая шизофрения».
– Если мы по вашему совету поставим шоу, – продолжал полковник Мэйн, – то никто не сможет исключить возможность утечки информации и произойдет очередной политический ляп. Что сейчас никому не нужно. Поэтому план учений и их осуществление должны проводить военные. Ну а если для эффективности где-то будет заложено больше взрывчатки или мишени упадут даже без попаданий, это сущие мелочи, на которые никто не обратит внимания. Завтра вас отправят в войска с инспекцией, подберете то, что потребуется. Но хотелось бы, чтобы к вечеру был готов хотя бы сюжет будущих маневров, главная задача которых – широкомасштабная наступательная операция. Как вы считаете, господа, это возможно?
– Вполне, – без раздумья ответил отставной штабист, уже сообразив, кто им оплачивает эту заграничную командировку. А потому американский полковник для них был главнее, чем даже местный главнокомандующий.
– В таком случае разрешите откланяться, – Джордж Мэйн легко поднялся и, не удостоив израильтян рукопожатием, вышел из кабинета. Многометровые стены, выдолбленные в горной толще бункера генерального штаба, давили всей массой на психику американца. Еще в детстве ему довелось побывать с классом на экскурсии в снятой с вооружения ракетной шахте. Тогда он впервые испытал жуткий приступ клаустрофобии.
Оба израильских генерала, сидящие за большим столом, полностью заваленным картами, фотографиями и папками с различными отчетами, переглянулись, потом посмотрели на незваного гостя. Абрахам Шейн и Ицхак Каплан по очереди пожали протянутую руку, при этом каждый из бригадных генералов отметил, что «полковник» вполне подходит на роль старшего сына любого из них, так что общие взгляды у них вряд ли появятся.
– Я вижу, вы уже начали вникать в суть проблемы, – продолжая сиять, Джордж бесцеремонно завалился в свободное кресло и расстегнул верхнюю пуговицу пиджака. – Это хорошо, но не самое главное.
– Что вы имеете в виду? – не понял штабист Шейн.
– Прежде чем начать разработку серьезной боевой операции, необходимо провести учения. Продемонстрировать боевые возможности местной армии.
– Но мы сами еще не видели ни одного подразделения, – возразил генерал Каплан; белобрысый союзник ему нравился все меньше и меньше.
– Еще увидите, – Мэйн забросил ногу на ногу, – но не это главное.
– А что же главное? – Абрахам Шейн бросил на стол толстый маркер.
– Учения должны быть проведены в самом что ни на есть ударном темпе. Много боевой различной техники, много взрывов. И все это в движении, эдакий экшн, как говорится, «буря и натиск».
Лозунг немецко-фашистских генералов времен Второй мировой войны покоробил израильтян, хотя они и не подали виду. Только отставной штабист, поджав губы, холодно произнес:
– Мы не особо большие мастера устраивать шоу; может, вам лучше пригласить специалистов по спецэффектам из вашей «фабрики грез»?
– Нет, – лучезарная улыбка на лице Джорджа Мэйна погасла, будто кто-то невидимый щелкнул тумблером. – Здешний покровитель – человек весьма своеобразный. Из-за проблем с головой дорога на военную службу была не то что закрыта, забетонирована. Тем не менее, встав во главе государства, он вспомнил свои детские фантазии и вновь решил стать величайшим полководцем, хотя бы в пределах своей страны…
То, что говорил союзник, для обоих генералов не было новостью. Отправляясь в командировку на Кавказ, они изучили великое множество материалов, в том числе и то, что касалось здешнего главного революционера. Там же находилась информация о том, что несколько лет назад президент обследовался у лучших западных светил психиатрии, которые поставили общий диагноз «вялотекущая шизофрения».
– Если мы по вашему совету поставим шоу, – продолжал полковник Мэйн, – то никто не сможет исключить возможность утечки информации и произойдет очередной политический ляп. Что сейчас никому не нужно. Поэтому план учений и их осуществление должны проводить военные. Ну а если для эффективности где-то будет заложено больше взрывчатки или мишени упадут даже без попаданий, это сущие мелочи, на которые никто не обратит внимания. Завтра вас отправят в войска с инспекцией, подберете то, что потребуется. Но хотелось бы, чтобы к вечеру был готов хотя бы сюжет будущих маневров, главная задача которых – широкомасштабная наступательная операция. Как вы считаете, господа, это возможно?
– Вполне, – без раздумья ответил отставной штабист, уже сообразив, кто им оплачивает эту заграничную командировку. А потому американский полковник для них был главнее, чем даже местный главнокомандующий.
– В таком случае разрешите откланяться, – Джордж Мэйн легко поднялся и, не удостоив израильтян рукопожатием, вышел из кабинета. Многометровые стены, выдолбленные в горной толще бункера генерального штаба, давили всей массой на психику американца. Еще в детстве ему довелось побывать с классом на экскурсии в снятой с вооружения ракетной шахте. Тогда он впервые испытал жуткий приступ клаустрофобии.