Стрельцов Иван. Спасение по-русски

   Немного подумав, разведчик решил действовать другим способом. Достав из кармана стодолларовую банкноту, он положил ее на стойку и, глядя в упор на бармена, снова спросил:
   – Может, все-таки вспомнишь тех двоих, один молодой блондин, крепко сбитый. Второй постарше, его я плохо разглядел. Ну, так как?
   Бармен тяжело вздохнул, отложил полотенце, которым только что протирал бокалы, и как загипнотизированный уставился на лицо президента.
   В конце концов Крауху это надоело и он уже хотел забрать банкноту, когда на нее обрушилась черная лапа бармена.
   – Молодого я не знаю, он был здесь один раз, – затараторил негр. – А вот тот, что постарше, держит на соседней улице большой телерадиомагазин «Сони», но заходит сюда не часто, как правило, с кем-то встречается.
   – С кем?
   – С разными людьми, но все они были белыми.
   – С Боргом он тоже встречался?
   – Нет, – коротко ответил бармен, но, немного подумав, добавил: – Мистер Борг здесь частый посетитель, поэтому не могу утверждать, что они не общались.
   Так, кое-что начало проявляться. Конечно, этот торговец бытовой электроникой может оказаться самым обычным извращенцем, тайно встречающимся со своими любовниками, но что-то подсказывало Гансу, что он на верном пути.
   А может, он, ощущая себя на грани кризиса, хотел верить в успех, в единственно правильный ход.
   Поднявшись с табурета, он уже собрался уходить, но, прежде чем повернуться к бармену спиной, проговорил:
   – Я бы на твоем месте забыл о нашем разговоре.
   – Я бы на вашем месте забыл сюда дорогу, – буркнул в ответ бармен, снова принимаясь за протирку пивных бокалов.

* * *

   Магазин телерадиоаппаратуры «Сони» находился в том месте, где указал Лоран. Одноэтажный стеклянный павильон-красавец был укрыт в клетке из массивных стальных решеток, предохраняющих товар от ночных воров. Среди халуп бедноты возвышалась огромная неоновая реклама «Сони». Что-то в этом было неестественное.
   Улица была заполнена лотками с овощами, фруктами, рыбой во льду и свежим мясом. Мимо этих лотков не спеша двигалась толпа чернокожих женщин. Они были из средних слоев, небогато одетые, но в состоянии покупать на базаре.
   Смешавшись с толпой, Ганс стал терпеливо подбираться к магазину. Еще издалека он заметил, что, несмотря на открытую дверь, в магазине никого нет.
   Остановившись возле лотка с фруктами, расположенного напротив входа в магазин, он стал перебирать огромные желтые плоды с красными боками – грейпфруты. Выбрав наиболее крупный, он, как бы между прочим, спросил у продавщицы – худой сморщенной старушки в выгоревшем ситцевом платье-балахоне и с курительной трубкой, зажатой желтыми от никотина зубами:
   – А что, магазин не работает?
   Старушка-лоточница, видя, что белый господин собирается купить у нее грейпфрут, вынув изо рта трубку, ответила:
   – Магазин работает, но цены там держат такие, что никто не заходит.
   – И давно магазин этот здесь открыли? – спросил Ганс, доставая из кармана мелочь.
   – Месяца четыре как построили. Но хозяин его не продавец, торговать не умеет, ничего еще не продал, – со знанием дела пояснила лоточница.
   Еще раз взглянув на дворец из стекла и бетона, Краух рассчитался за плод и, смешавшись с толпой, двинулся в обратном направлении.
   Вот уже несколько дней его преследовала мысль о кризисе. Сперва запутанность задания, в котором ему практически, кроме как на себя, больше не на кого надеяться, теперь усложнилась ситуацией на месте: кто-то хочет убить его, потом убивают Борга, «морпех» и торговец аппаратурой, к тому же бездарный бизнесмен. Где между всем этим связь? И при чем здесь УНИТА? Какую она имеет от всего этого пользу?
   Если не считать, что покойный Андреас Борг готовил партизан для этой организации, то УНИТА вроде здесь и ни при чем. И все же…
   Выбравшись из столпотворения уличного базара, Ганс поймал такси. Назвав водителю адрес, он откинулся на спинку сиденья. Страшно хотелось курить. Порывшись по карманам, Краух вспомнил, что забыл сигареты на стойке в баре. «Ладно, в баре «Посейдона» куплю», – утешил себя разведчик, гладя пористую кожу грейпфрута.
   Через двадцать минут он приобрел сигареты, бутылку шампанского и, насвистывая мелодию из «Спейса», направился к лифту.
   Ева уже вернулась с морской прогулки и возлежала в кресле в своей излюбленной позе «спящей Венеры». Несмотря на раннее возвращение Ганса, настроение у «Венеры» было прескверным.
   – Что-то случилось? – спросил Ганс, ставя шампанское в холодильную камеру.
   – Ничего, – буркнула стюардесса.
   – И все же?
   – Меня чуть не изнасиловал Димитрес, – наконец соизволила ответить Ева, – а когда я его взгрела как следует и еще предупредила, что это аванс, а когда вернемся, ты ему все ноги переломаешь, то он столкнул меня в воду и заявил, что никогда не вернется в «Посейдон».
   Услышав такое заявление, Ганс повалился на свободное кресло и залился безудержным смехом. Девушка же, обиженно надув губы, добавила:
   – Ничего смешного, мне пришлось проплыть пять километров. А если бы я не умела плавать, тогда что?
   В этот момент с разведчиком едва не приключилась истерика. Он уже не смеялся. Красный от напряжения, он беззвучно трясся в кресле, как в приступе эпилепсии.
   Взбешенная Ева поднялась со своего кресла, открыла холодильник, достала оттуда поднос с колотым льдом и высыпала его на задыхающегося Ганса. А когда тот с криком взвился под потолок, довольно хмыкнула и вновь приняла излюбленную позу, не забыв включить телевизор.
   С экрана на них смотрела фотография пропавшего норвежского туриста, а диктор монотонно перечислял приметы…

По следу

   Солнечный диск сместился к западу, залив своим сиянием синие воды Индийского океана. Гигантские волны неслись к берегу со скоростью курьерского поезда, обрушивая на песчаные пляжи сотни тонн соленой океанской воды.
   Среди этих блестящих гор появлялась и вновь исчезала небольшая яхта. Она то взмывала на вершину гребня, то срывалась вниз, подняв над собой сотни пенистых брызг.
   С берега яхта казалась не больше игрушечного суденышка, ее борьба со стихией была увлекательна. Но даже увлекательное зрелище рано или поздно надоедает. Следивший за яхтой мужчина отошел от окна виллы.
   Роберт Фулгам – тридцатидевятилетний мужчина отличного сложения, высокого роста, шатен, с волевым лицом, голубыми глазами, прямым носом, чувственными губами, на подбородке ямочка. Несмотря на привлекательность открытого лица, нельзя было не заметить на лбу три глубокие поперечные морщины, под глазами паутину трещин – микроморщины, виски, не по годам белые от седины.
   Увидевший его впервые сразу догадается, что у этого человека жизнь не сахар. Его жизнь – постоянная война.
   Одет был Фулгам в легкие брюки, белую рубаху с ослабленным галстуком, на ногах легкие туфли светло-коричневого цвета. Через спину тянулись ремни пистолетной сбруи.
   Под левой рукой у него висел в подмышечной кобуре вверх стволом швейцарский пистолет «П-225», хромированный, с широкой ствольной коробкой, со специально подогнанной рукояткой. Мощное, надежное оружие. Под правой рукой висела гирлянда из пяти футляров для запасных магазинов.
   Роберт Фулгам со своими людьми снимал небольшую двухэтажную виллу в фешенебельном районе Мапуту. Все восемь комнат были обставлены по последнему слову европейской моды: мебель из стеклопластика и кожзаменителей, искусственные паласы и цветной линолеум. Мощная дорогостоящая аудио– и видеоаппаратура, в каждой комнате кондиционер и телевизор. Кухня же и вовсе напоминала скорее кабину стратегического ракетоносца, нежели помещение, где готовят еду.
   Но это была только вершина айсберга, самое главное располагалось в подвале. Узел радиосвязи, лаборатории, арсенал и даже кабинет для допросов (со звуконепроницаемыми стенами).
   – Фотографии готовы, господин капитан, – наконец услышал голос своего подчиненного Фулгам. Он посмотрел на молодого человека в джинсовом костюме, с длинными волосами, затянутыми в тугой хвост, и серьгой в левом ухе. Тот больше походил на придурковатого студента, чем на агента контрразведки.
   Взяв из рук юноши пачку фотографий, капитан небрежно бросил:
   – Свободен, Херст.
   Когда за молодым человеком закрылась дверь, Фулгам налил себе в бокал немного мартини, бросил пару маслин и кубик льда, плюхнулся с высоты своего роста на диван и, положив ноги на журнальный столик, принялся рассматривать фотографии.
   На одном снимке через площадь шел мужчина. На нем белый костюм и шляпа, судя по фотографии, двигается легко.
   Второй снимок – тот же мужчина в кафе, за столиком, без шляпы, что-то пьет из фужера. На третьем лицо крупным планом…
   То, что увидел капитан Фулгам на третьей фотографии, заставило его забыть о мартини, о вчерашнем скандале с Луизой, забыть все предыдущие неприятности.
   – Не может быть, – прошептал контрразведчик, как будто боялся спугнуть человека с фотографии. – У него изменилась прическа, стали резче черты лица, но это он. Даже через сто лет я бы его узнал. Неужели бог услышал мои молитвы?
   Он все еще не верил в свою удачу. Быстро пересмотрел оставшиеся фотографии и нашел все новые подтверждения, что на них лжерепортер Адольф Дойц или как его там…
   Нащупав кнопку селектора, Фулгам что было сил вдавил ее.
   – Герберт, срочно зайдите ко мне.
   Через несколько минут отворилась дверь, и вошел человек в безрукавке и большой белой панаме. Лучший оперативный агент капитана Фулгама.
   – Где вы сфотографировали этого человека, Герберт? – спросил капитан, стараясь скрыть внутреннюю дрожь.
   Герберт снял панаму, он был лыс как колено, его лицо изъедено морщинами куда больше, чем лицо капитана, на вид ему было под шестьдесят.
   – На площади перед гостиницей «Хилтон», – поджав губы, сдержанно ответил агент.
   – Почему вы обратили на него внимание? – не унимался капитан.
   – Этот человек просидел несколько часов в баре напротив центрального входа в гостиницу, все что-то высматривал. Он много курил, по-видимому нервничал. Это мне показалось подозрительным, я его и снял.
   – Куда он направился потом?
   – Не знаю, – пожал плечами Герберт, – у меня был приказ выявлять подозрительных лиц возле гостиницы «Хилтон», что я и делал.
   Последние слова своего оперативника капитан Фулгам уже не слышал. Его мозг был целиком занят мыслью о неожиданной встрече, он уже чуть было не приказал Герберту – «Ликвидировать». Но вовремя спохватился.
   «Если я прикажу его ликвидировать, то это очередной плевок опять же мне в лицо, – мысленно прикидывал все варианты контрразведчик. – Нет, раз уж мне судьба снова дала еще один шанс, глупо им не воспользоваться».
   – Значит так, – проговорил Фулгам, он уже овладел своими эмоциями и сейчас говорил абсолютно бесстрастно. – Поручаю тебе, Герберт, набрать группу и устроить засаду на этого парня. – Он ткнул пальцем в фото с увеличенным лицом. – Его необходимо нейтрализовать и без шума доставить сюда. Это ценный экземпляр.
   – Сколько я могу взять людей? – поинтересовался оперативник.
   – Сколько сочтешь нужным, – расщедрился капитан. – Можешь взять даже Луизу, нечего ей здесь высиживать.
   – Хорошо, сэр, – нахлобучивая на свой голый череп панаму, сказал Герберт, – как только он появится, мы его сразу же доставим сюда.
   – Только смотри, – пригрозил пальцем капитан. – Он нужен живым.

* * *

   Еще один день пробежал как сумасшедший. Через пять дней встреча министров иностранных дел, а он, Ганс Краух, вместо того, чтобы бегать по городу в поисках террористов, высунув язык как легавая, весь день провалялся в постели с Евой, устроив ей пламенное прощание.
   Завтра утром Ева улетает, а пока… Девушка, извиваясь как змея, осыпала тело мужчины поцелуями. А он, лаская ее, то и дело отвлекался, погружаясь, как в трясину, в свои собственные мысли.
   «Необходимо проследить хозяина магазина, – думал разведчик, – надо вычислить до конца, что он за человек. И если он имеет отношение к гибели Борга, то рано или поздно он выведет меня на «морпеха», а возможно и на киллера».
   – Карл, Карл, – откуда-то издалека до него донесся голос Евы. Девушка выглядела разгневанной, в самый феерический момент он отвлекся. – Опять думаешь о какой-то ерунде?
   – Прости, дорогая, – прошептал Краух, слившись в поцелуе с девушкой. Очередная волна возбуждения нахлынула на них. Скрип кровати, стоны, все это слилось в некой симфонии удовольствия.
   «Проследить хозяина магазина, легко сказать, – снова вернулся к своим мыслям разведчик. – Проследить белому белого в черном районе все равно что идти в зимнем маскхалате по свежей пахоте. Если устроить слежку, то нужен только темнокожий. А где его взять? Хоть сам мажься сапожным кремом. Впрочем…»
   Додуматься до того, что «впрочем», он не успел, так как кубарем слетел с кровати. Рассерженная Ева метала громы и молнии, из ее рта едва ли не выскакивал раздвоенный язык.
   – Если мысли не дают заниматься любовью, думай на полу, придурок, – сказала она на пути в душ, при этом не забыв грациозно вильнуть обнаженными бедрами.
   Усевшись по-турецки на полу, Ганс достал из пачки сигарету, закурил. Постепенно мысли вновь направились в нужное русло.
   «Чтобы организовать слежку в районе обитания коренного африканского населения, нужен кто-то из местных, – наконец разведчик сформулировал свою мысль. И тут же наступило прозрение, он вспомнил слова полковника Мюллера. – Если возникнут трудности, ты получишь пароль и координаты нашего резидента».
   Разведчик докурил остаток сигареты, бросил окурок в пепельницу и потянулся к телефону…
   Уже через пять минут он положил трубку. Все оказалось проще простого, завтра утром резидент его будет ждать в аэропорту. Там, в толчее, они смогут поговорить и решить все проблемы.
   Ганс прислушался. Из душа доносился шум воды и еще какие-то звуки, кажется, это Ева ревела белугой.
   «С чего бы это?» – удивился разведчик, поднимаясь с пола. У него было великолепное настроение, он решил для себя тяжелейшую задачу. Которая, впрочем, могла оказаться ерундой, но все же он хотел верить в успех.
   Подобно зверю, рыщущему по следу за дичью, он скользнул в душевую. Его руки обхватили со спины грудь девушки, губы с жадностью припали к ее шее. Ева взвизгнула, хотела его оттолкнуть, но Ганс ее не отпускал, да она и не сопротивлялась. Они снова слились воедино.

Учитель и ученик

   Спрятав глаза под стеклами солнцезащитных очков, Ганс Краух наблюдал, как белоснежный «Боинг» с красной полосой на борту, разогнавшись, оторвался от взлетной полосы.
   Дымя «Кэмэлом», Ганс смотрел, как стальная птица уносит его последнюю подругу. Перед отлетом Ева плакала, горько плакала, размазывая косметику по лицу. Она просила его, умоляла приехать к ней в Гамбург или в крайнем случае дождаться ее. Через две недели она сможет снова прилететь в Мапуту. Ганс обещал девушке, что они снова встретятся, хотя заранее знал, что это неправда. Через несколько дней произойдет встреча министров, и если его не убьют до того и уж тем более после, то… Остается одно – вернуться в Луанду. Там его ждет очередное звание, деньги (оплата по высшему разряду), да и вообще перспектива на будущее.
   Постепенно «Боинг» превратился в большую размазанную точку. Разведчик посмотрел на циферблат наручных часов. До встречи с «кротом» оставалось чуть более часа, можно было не торопиться. Швырнув окурок сигареты в урну, разведчик двинулся в сторону ресторана.
   Хорошо прожаренный бифштекс и холодное пиво – лучшее средство от тоски по улетевшей возлюбленной и возможность убить время. Орудуя ножом и вилкой, Ганс с аппетитом ел жареное мясо, мысленно составляя план действий: что оставить себе, что поручить местному резиденту. Наконец с обедом было покончено, можно было закурить. Черт, как назло, он опять забыл купить сигареты. Расплатившись за обед, Краух вышел из ресторана. У закрытых дверей он проверил себя насчет «хвоста» – слежки не было…
   Возле касс толпилось множество пассажиров, в стороне от них стоял чернокожий парень в цветной рубахе с засученными рукавами и широких голубых джинсах. В руках он вертел золотую зажигалку с выгравированным на ней одногорбым верблюдом, это был условный знак.
   – Скажите, рейс на 12:30 уже объявили? – назвал разведчик пароль.
   Парень посмотрел на него исподлобья и ответил:
   – Нет, сейчас был объявлен рейс на 12:00. – Это был ответ на пароль.
   – Машина у тебя есть?
   Резидент удивленно пожал плечами:
   – На стоянке.
   – Тогда поехали.
   Они быстрым шагом вышли из здания аэровокзала и направились в сторону стоянки. Машиной резидента оказался ядовито-салатового цвета «Ситроен» с мятым левым боком. Ганс с трудом забрался в тесный салон. Там было жарко, как в доменной печи. В минуту разведчик взмок от пота до нитки.
   Резидент, усевшись за руль, надел на нос солнцезащитные очки в виде кошачьих глаз.
   – Куда едем?
   – Подальше от людских глаз.
   Несмотря на умирающий вид, «Ситроен» завелся сразу, его двигатель работал равномерно, как часы. Машина выехала со стоянки и влилась в городской поток.
   Все время поездки Ганс Краух поглядывал в зеркало заднего вида. Слежки не было, но чувство тревоги почему-то нарастало. Он не верил, что убийца, который не смог ликвидировать его с первого раза, бросил это занятие.
   Как правило, убивают не из любопытства, а с конкретной целью. Если так, то его усиленно ищут и рано или поздно найдут. Чем неожиданнее будет он обнаружен, тем больше вероятность, что второе покушение удастся.
   «Постоянный страх за жизнь порождает хроническую паранойю», – подумал разведчик, в очередной раз вглядываясь в зеркало. «Ситроен» съехал с бетона трассы и запрыгал по грунтовке в сторону пальмовой рощи.
   Роща раскинулась на краю обрыва, внизу под которым тянулась полоска каменистого пляжа, а дальше бесконечный простор океана…
   Краух открыл дверцу, едва машина остановилась, и вдохнул полной грудью свежий, солоноватый морской воздух.
   Саймон Фут, ангольский резидент в Мозамбике, выбрался из машины и, обойдя ее, остановился перед Гансом.
   – Я вас слушаю, товарищ, – проговорил он.
   «Товарищ, – мысленно отметил Краух, – теперь это уже немодное, даже можно сказать отмирающее слово». Вслух же он произнес другое:
   – Руководство прислало меня с миссией, практически не имеющей отношения к разведке, но из-за того, что действовать приходится в чужом государстве, необходимо соблюдать секретность.
   – Я понял, – кивнул Фут.
   – У вас есть люди? – спросил Краух, выбираясь из салона машины. Несмотря на свежий воздух, в салоне был настоящий ад.
   – Да, – важно кивнул резидент, – я руковожу боевой группой марксистского движения. У меня двадцать молодых революционеров, есть оружие. Мы готовы умереть за светлые идеи.
   «Да, идеи коммунизма непобедимы», – мысленно с иронией ответил Краух.
   – Нет, умирать не надо, надо проследить одного человека. Выяснить его образ жизни, куда ездит, с кем встречается, по возможности сделать фотографии. Самим не раскрываться. Вы еще понадобитесь революции.
   Фут, как и большинство полудиких марксистов, любил высокопарные слова, на чем опытный разведчик решил сыгать.
   Чернокожий резидент, слушая новое задание, стоял по стойке «смирно», с высоко поднятой головой. Он был горд собой.
   Ганс назвал адрес магазина «Сони», объяснил метод работы. Затем они договорились о тайнике и связи на экстренный случай.
   Все, можно было закругляться и возвращаться обратно в город. Страшно хотелось курить, но сигарет он так и не купил.
   – Курить есть? – спросил разведчик, снимая очки. Резидент взглянул на него обалдело, открыл рот и сделал шаг назад, к самому краю обрыва.
   – Товарищ Владимир, – прошептал он.
   Краух насторожился. «Товарищ Владимир» – под этим псевдонимом он преподавал в диверсионном центре «Перевальное». Неужели кто-то из его учеников?
   Фут снял кошачьи очки. Ганс еще раз внимательно осмотрел его коренастую фигуру, широкую грудь, мускулистые руки, волевое лицо с узкими мстительными глазами. Нет, вспомнить этого человека он не мог.
   – Не припомню, – наконец проговорил разведчик.
   – Неудивительно, – усмехнулся Фут. – Нас было тридцать человек, больше половины чернокожих. А для белых все черные на одно лицо. Но ваши лекции по «Действиям в условиях населенных пунктов» меня не один раз выручали.
   – Так ты все время в Мозамбике? – спросил Ганс, перебивая воспоминания резидента.
   – Нет, сначала я был внедрен в один из отрядов СВАПО, мы партизанили в Намибии против юаровских карателей. Затем руководство перевело на один из алмазодобывающих комбинатов, готовить там восстание. Но служба безопасности меня вычислила, едва удалось унести ноги. После этого был направлен в Мозамбик, и вот уже четыре года здесь.
   Присев на капот «Ситроена», Фут протянул Гансу пачку «Мальборо», разведчики закурили.
   Затягиваясь сигаретой, Краух вглядывался в прибрежные волны, которые, откатываясь, оставляли на песке куски морской пены. Радости от встречи с бывшим учеником не было. Вот они сидят, курят, два разведчика в чужом государстве. Оба раскрытые когда-то контрразведкой и все же при деле… Это нарушение элементарных законов разведки: «Разоблаченный разведчик не должен заниматься оперативной работой за рубежом – он меченый», но скудность кадров ангольских спецслужб заставляет использовать людей не по одному разу и меченых, и необученных – всяких.
   – Ладно, – наконец проговорил Краух, бросая в пропасть окурок. – Отвези меня в город, пора действовать.

* * *

   Номер в «Посейдоне» после отъезда Евы казался Гансу безжизненным и чужим. Он не хотел здесь задерживаться ни одной ночи, и уже сегодня подыскал себе номер в небольшой гостинице.
   Прежде чем уйти отсюда, в последний раз он принял душ, затем достал из холодильника бутылку холодного пива, зубами сорвал пробку и сделал пару глотков.
   По телевизору снова показывали фотографию пропавшего туриста.
   Неожиданно Гансу пришла в голову оригинальная мысль. Он с детства обладал фотографической памятью и неплохо рисовал. Схватив ручку и листок бумаги, набросал несколько эскизов лица хозяина магазина «Сони». Учитывая результаты пластической операции, он рисовал портреты с изменением деталей лица, стараясь подогнать это лицо под кого-то из знакомых ему наемников. Но ничего не получалось. Этот человек был ему незнаком. Теперь оставалась одна надежда – на Фута и его революционеров, может быть, им удастся что-то прояснить.
   Ганс допил пиво и стал собираться. До начала встречи министров оставалось четыре дня.
   Расплатившись за номер в «Посейдоне», он взял такси до гостиницы «Островок». Там, в небольшом номере, он оставил свои вещи и снова направился к «Хилтону», еще раз собираясь искусить судьбу.

* * *

   «Хилтон» постепенно оживал. У парадного входа в отель стояли двое часовых в форме местных гвардейцев с карабинами Симонова на карауле.
   Время от времени к гостинице подъезжали машины. Это были не правительственные лимузины министров, скорее всего сейчас собирались статисты-советники, прислуга, личные секретари. То есть все те, без кого современные политики обойтись не могут.
   Сидя под искусственной пальмой, Краух потягивал крепкий черный кофе. Его надежды на встречу с морпехом не оправдались. Тот как в воду канул.
   И пока идет разработка «хозяина магазина», он должен предпринять какие-то шаги… Информации от визуального наблюдения разведчик имел достаточно. Теперь ее надо осмыслить, вполне возможно, он сможет найти уязвимое звено в охране гостиницы. Тогда, даже не зная, кто и что замышляет, при помощи марксистов-революционеров он сможет предотвратить нападение наемников.